Жизнь василия фивейского сочинение

Л. Андреев писал не столько со знанием предмета, сколько преследуя субъективную цель. Внешние события интересовали его постольку, поскольку они давали повод для проповеди определенной идеи, связанной с проблемой человеческой души. Для него были важны не факты, не внешняя достоверность деталей, а «образ души», или, как он говорил, «кусочек психобиографии» человека. Вот почему в его произведениях нет характеров, а есть лишь одно свойство характера, одна идея: у Райко в «Иностранце» только патриотизм, у героя «Лжи» — только идея правды-лжи, в «Стене» — мысль о преодолении преграды, у Керженцева («Мысль») —только проблема остроты и силы мысли и т. д. и т. п. Нечто вроде классицистической односторонности, но только с глубоким, порою болезненным психологизмом. Сам писатель называл свой метод «условным реализмом», хотя искал и другие термины.

По такому принципу создано одно из наиболее значительных произведений Л. Андреева — повесть «Жизнь Василия Фивейского» (1903), в которой раскрывается трагедия веры, хотя_ объективный смысл произведения раздвигает рамки авторского замысла. Повесть направлена против долготерпения, против упования на божью милость. Вся она пронизана мыслью, что нельзя, с одной стороны, жить слепой верой, как живет священ ник Василий Фивейский, с другой,— невозможно и нищенское; существование, являющееся уделом Семена Мосягина и других крестьян. Гуманизм отца Василия, его искреннее сострадание к беднякам вступает в непримиримый конфликт с его верой в милость небесного владыки. И вера в бога не выдержала испытания гуманизмом — такова объективная мысль повести.

Жестока и бессмысленна жизнь, изображенная в повести. Андреев предельно сгущает краски, собирая воедино все самое страшное, что только может выпасть на долю одного человека, чтобы затем с огромной художественной силой показать взрыв тех чувств, которые исподволь накапливались в человеке, ведя его к духовному возрождению или духовному кризису.

* «Над всей жизнью Василия Фивейского тяготел суровый и загадочный рок»,— так начинается повесть. И действительно, чего только не испытал герой повести! — утонул семилетний сын, жена с горя запивает, второй сын рождается дегенератом, попадья с горя окончательно спивается, безумеет и однажды, уснув с горящей папиросой, сожгла дом и сама сгорела, спасти удалось только уродца-сына. Все это вызвало в отце Василии сомнения в благости бо-жией, остро поставило перед ним проблему веры. Он боится самому себе признаться, что вера его поколебалась. В самые напряженные моменты он, «точно кому-то возражая, кого-то страстно убеждая и предостерегая», громко и отчетливо повторял: «Я — верю… Верую, господи! Верую!»

И окончательно потерял веру, когда трагически и страстно просил у бога вернуть жизнь погибшему бедняку. Но чуда не произошло. И священник поднимается до гневных упреков тому, кто составлял смысл его жизни, был символом его надежд. Прозрение было столь резким, что психика отца Василия не выдержала: в безумии он выбегает из церкви и «в трех верстах от села, по середине широкой и торной дороги» падает замертво. Как яркий символ порыва к духовному освобождению воспринимаются последние строки повести: «И в своей позе сохранил он стремительность бега… как будто и мертвый продолжал он бежать».

Некоторые исследователи усматривают в драме Василия Фивейского проявление анархического бунта и идейно-художественным стержнем повести считают образ идиота как символ фатума, управляющего человеком. Такая точка зрения ведет к обеднению смысла произведения: ведь к бунту отца Василия привело в конечном итоге сострадание к беднякам. Что же касается характера бунта, действительно анархического, то иного от человека такой профессии и не следовало ожидать; в этом — реалистическая сторона произведения. Ведь это бунт попа против бога!

Раскрывая проблему кризиса веры средствами глубокой психологической характеристики служителя церкви, Андреев добивался особой остроты и художественной убедительности. Этой теме посвящены и более поздние рассказы «Сын человеческий» (1909) и «Правила добра» (1911). В последнем остроумно высмеиваются религиозные догматы, не выдерживающие яроверки жизнью. Не только черт Носач, возжелавший творить добро людям, но и его учитель — старенький попик настолько запутались в противоречиях между жизнью и церковными установлениями, что одного это свело вскоре в могилу, а для друго-1 го, обреченного на бессмертие, явилось причиной вечной тоски. Однако и сам писатель запутался в противоречиях. Не случайно они мучают многих его героев. «Подумать только, какие оказались итоги,— пишет Андреев в «Правилах добра»: — когда надо,— не убий; когда надо,— убий; когда надо,— скажи правду, а когда надо — солги…» и т. д. К этим мучительным раздумьям писатель шел от рассказов «Ложь», «Мысль», «Рассказ о Сергее Петровиче», «Проклятие зверя» и др.

Мыслями и поступками человека, в представлении Андреева, управляет не разум, а инстинкты, стихийная физиологическая сила. В этом отношении его творчество близко к современному интуитивизму, фрейдизму, к экзистенциализму. Отсутствие диалектической логики, подсознательные импульсы, релятивизм, развенчание разума, пессимизм — таков смысл многих произведений Андреева на разных этапах его творчества. Однако пессимизм Андреева не означал равнодушия к жизни. Любя жизнь, он терялся, когда сталкивался с грязью и пошлостью, с нищетой и горем людей. Общий взгляд на жизнь Андреев хорошо выразил в статье о пьесе Г. Ибсена «Дикая утка»: «Опровергая всю жизнь, являешься невольным её апологетом. Никогда не верю я так в жизнь, как при чтении «отца» пессимизма Шопенгауэра: человек думал так и жил. Значит, могуча и непобедима жизнь».

Творчество писателя Леонида Андреева вызывало множество дискуссий, критики. Некоторые считали его регентом революции, а другие говорили, что он праведник революционного движения. У него было обостренное чувство смерти, которое уничтожало все краски.

История создания

Повесть Андреева «Жизнь Василия Фивейского» некоторые ставят на ровне с таким произведением как: «Иуда Искариот» и многими другими. Свою первую публикацию она получила в сборнике «Знания» 1903 году. Над своим произведение поэт работал более двух лет. Толчком к его написанию стал разговор Андреева с М. Горьким о рукописной исповеди священника, который благодаря «толстовскому учению» отрекся от своего сана. После ее выхода получила большое количество отзывов и по ней написали около двадцати статей с анализами.

Главная тема

В самой повести красной ниткой проходит тема сурового рока и также вопрос веры. Для главного героя Бог являлся как любовь, справедливость и мудрость. В своей повести автор использует экспрессионизм, который выражался в лирико-субъективном начале, в гиперболах, символах и олицетворения.

Главным героем является отец Василий. Над ним всю его жизнь тяготел загадочный и суровый рок. Все его детство он испытывал болезнь и печаль. В его сердце поселилась много незаживающих ран. Родившись от захолустного священника и не замечавшего всех сыпавшихся на него бед. Отец Василий был по жизни иереем и из года в год не чувствовал ни чего кроме одиночества и нелюбви. Он имел двух детей: мальчика Василия и девочку Настю. Когда его сыну исполнилось семь лет он погибает, утонув в реке. Молодая попадья не сумев отправиться от горя начинает пить. Дальше у нее появляется большое желание родить еще одного ребенка в котором воскреснет ее погибший сын. Спустя четыре года у них рождается еще один ребенок. Оказывается, что он родился больным, а точнее сказать родился идиотом. На фоне все этого у попадьи случаются приступы безумия и справиться с ней не могли даже четверо человек.

Образ отца Васили напоминает читателю праведника Иова из Библии, а попадья сравнивается с лошадью, у которой сломано копыто и ее ведут на живодерню. По всему повествованию проходит тема безумия и четко она представлена в сцене при отпевании Семена Мосягина. В ней четко показана само безумие. Ведь он пытается оживить умершего. Разве это не безумие? Во время всего того, что происходит в церкви народом это воспринимается как будто в него вселился бес. На всем повествование отец Василий хотел бы уехать куда-нибудь далеко и отдать своего сына идиота в спецучереждение. В конце повести отец Василий гибнет от удара молнии. В последние мгновения он видит перед глазами как рушится и горит небо.

Андреев проводит небольшую параллель между судьбами Василия и его жены попадьи. Они всю свою жизнь пытались обрести веру и сохранить ее. Очевидно, что они не смоги прийти к финалу своих исканий и примириться с окружающей действительностью. Можно сказать, что такой финал повести закономерен и тем самым писатель показывает нам что злой рок сильнее человека.

2 вариант

Данное творение можно назвать поистине философской работой. Красной нитью через него проходит вопрос веры, а также некоего злого рока. Автор использует достаточно большое количество гипербол, символов, олицетворений. Преобладает лирико-субъективное начало.

Образ отца Василия достаточно выразителен. Андреев не напрасно уделяет много времени его глазам – ведь это зеркало души. Тем не менее, данный герой довольно противоречив – ведь его все же обвиняют в своеволии и богоотступничестве.

Постепенно обстановка в произведении нагнетается. На авансцену выходит мотив безумия, который довольно часто повторяется.

Довольно значительную роль играют описания природы – они словно оттеняют героев и находятся с ними в некоем взаимодействии. Тем не менее, природа живет самостоятельной жизнью. Иногда кажется, что обстановка за окном меняется в унисон с переживаниями героев.

Сложно сказать, преследовал ли писатель такую цель намеренно – но, так или иначе, подобное имеет место.

Образ отца Василия напоминает Иова, проповедника из Библии. Но в то же время, герой Андреева не раз восстает против религиозных догм – несмотря на то, что его можно назвать «божьим человеком», он имеет свое мнение и свой особый взгляд на вещи, потому далеко не всегда готов мириться с действительностью.

Можно сказать, что он испытывает духовную неполноту и некую жажду, которую тщетно стремится утолить. Отец Василий находится в нравственно-религиозных поисках: он согласен иметь прочную веру и вести праведную жизнь, да вот только не уверен он в этой прочности.

Главный герой старается познать все грани веры и ее отсутствия, дабы понять, стоит ли посвящать свою жизнь служению Господу, полагаясь лишь на слепое доверие. Порой жизненные обстоятельства мотивируют его на это, а порой вынуждают действовать вразрез с библейскими канонами.

Присутствует параллелизм между судьбами Василия и попадьи. Они оба стремятся обрести и сохранить веру. Но духовные искания героев граничат с тотальным осуждением народной веры – к слову, эти порывы так и не возымели никакого окончательного эффекта. В произведении присутствует чувство незавершенности – даже при прочтении концовки.

Вполне очевидно, что герои так и не смогли  прийти к финалу своих изысканий, не смогли примириться с окружающей действительностью, которая порой беспощаднее самого лютого и безжалостного зверя.

Проблема поиска веры в произведении

Л. Андреева «Жизнь Василия Фивейского»

                                   Работа ученика 11 «А» класса МБОУ гимназии № 4 Опрышко Бориса

Учитель Арамян Н.Г.

        Православие — направление христианства, одной из крупнейших религий мира.Оно существует уже на протяжении множества лет. Под его влиянием формировался быт и естество нашего общества.

        Православие  устанавливало нормы морали, регулировало отношения между людьми. Без него невозможно было бы представить Россию такой, какой она является сейчас.  Бесспорно, этот весьма весомый составляющий элемент современного российского общества является огромной ценностью для нас. Это наследие предыдущих поколений, «дар свыше». Оно оставило огромный след в культуре нашего народа.

        Вообще, творчество поэтов и писателей, как в целом показывает практика, несовместимо с догматами или канонами христианских учений и больше подобно «акту абсолютной свободы», но мы все равно можем заметить множество «отражений» Православия в литературе и остальной художественной культуре нашей родины в разные периоды времени.

        В своей работе я хочу рассмотреть образ падшего священника и проблему поиска веры на примере повести Леонида Андреева «Жизнь Василия Фивейского».

        Мотивом для создания сюжета повести стал разговор писателя с М. Горьким о горделивом попе, который под влиянием учения Л.Н. Толстого снял с себя сан. В самом начале повествования уже звучит тема сурового и загадочного рока. Отец Василий одинок среди людей. Он потерял сына, не нашел счастья в браке. Видя вокруг себя столько горя и несправедливости, Василий пытается убедить себя, что верует. Он обращается к небу с громкими словами: «Я верю». И в этой сцене Андреев убедительно показывает, что Фивейский, несмотря ни на что, порой сомневается в божественной силе и всемогуществе. Его мучает  «печаль несбывшихся надежд,  горечь обманутой веры, пламенная тоска беспредельного одиночества».

        В повести «Жизнь Василия Фивейского» Л.Н. Андреев использует черты экспрессионизма, которые выражаются в символах и сравнениях. Так, максимальную выразительность портрет героя приобретает в сцене, когда Василия Фивейского упрекают в богоотступническом своеволии: «Пунцовый от гнева, Иван Порфирыч сверху взглянул на попа — и застыл с раскрытым ртом. На него смотрели бездонно-глубокие глаза. Ни лица, ни тела не видал Иван Порфирыч. Одни глаза — огромные, как стена, как алтарь, зияющие, таинственные, повелительные — глядели на него — и, точно обожженный, он бессознательно отмахнулся рукою и вышел, толкнувшись о притолоку толстым плечом. И в похолодевшую спину его, как сквозь каменную стену, все еще впивались черные и страшные глаза».

        Важная часть образа Василия Фивейского — сила воли — укрупняется автором при помощи эпитетов и сравнений. Но духовная неполнота религиозного чувства главного героя была отмечена еще литературным критиком  Мережковским, который указал на стремление Василия с помощью чуда компенсировать вакуум веры: «Мы о вере  Василия слышим, но веры его не видим… Бог посылает верующим все житейские блага и охраняет их от всех житейских бед; пока Бог это делает, есть вера, а перестал – и вере конец».

        Мучительные духовные искания священника и его жены предстают перед читателями на фоне оскудения народной веры.

        Пример — рассудочная вера старосты Ивана Порфирыча. Он  поклонялся благополучию и удачливости, «считал себя близким и нужным Богу человеком…Верил в это так же крепко, как и в Бога, считал себя избранником среди людей, был горд, самонадеян и постоянно весел». Он, как пастырь, настойчиво призывал напрямую обращаться к Богу («Его проси!»), но в финале все же трусливо убежал из церкви.

         Еще один пример — уродующая само Священное Таинство «исповедь» насильника и убийцы Трифона.Она заставляет Василия забыть о сане и в исступлении воскликнуть: «Где же твой Бог? Зачем Он оставил тебя?»

         Отец Василий ощущает себя «бессильным служителем всемогущего Бога». Потеря веры  главным героем влияет на его восприятие природы, окружающего мира.Он «не верил в спокойствие звезд; ему чудилось, что и оттуда, из этих отдаленных миров, несутся стоны, и крики, и глухие мольбы о пощаде». Все больше сомнений и отчаяния укоренялось в душе героя. Непреодолимые страдания привели священника к бунту, к отречению от единственного духовного богатства, которое оказалось не в состоянии избавить людей от мук. В порыве безумной гордыни отец Василий почувствовал себя богоравным и захотел воскресить человека. Над телом умершего работника он произнес слова Христа, но лишь поверг в ужас тех, кто собрался в церкви.

         Неразрешимыми противоречиями наполнена сцена несостоявшегося воскрешения. То «мятежное и великое», что звучало в восклицаниях священника («Здесь нет мертвых!», «Тебе говорю, встань!»), смягчается и «очеловечивается» его «светлой и благостной улыбкой сожаления к их неверию и страху». Бунтарское вопрошание Бога («Так зачем же я верил? Так зачем же Ты дал мне любовь к людям и жалость – чтобы посмеяться надо мною?») совершается им «в позе гордого смирения», а за мгновение до бунта герой «весь блистал мощью безграничной веры». Совмещение «мощи веры» и трагического переживания того, как «в самых основах своих рушится мир», не получает в повести однозначного разрешения. Внутри Василия борются два типа веры: хрупкая, уязвимая, напоминающая герою доверчивого цыпленка  – и могущественно-страстная, которая может укрепить веру падшего человека  и побудить его к искреннему обращению: «Да будет святая воля Твоя».

          Отец Василий сопоставляется в повести с библейским праведником Иовом. Историю самого Иова можно разделить на две части: Иов смиренный и Иов бунтующий. Иов – угодный богу, богатый человек, счастливо живущий со своей семьей. «Нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла». Сатана сомневается в его бескорыстности, и Господь разрешает ему «проверить» Иова. Сатана забирает у Иова все его богатство и его детей, но Иов лишь произносит: «Наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял; …да будет имя Господне благословенно!». Затем сатана насылает на Иова проказу, но и это испытание Иов смиренно принимает . Он стойко переносит выпавшие на его долю испытания: «во всем этом не согрешил Иов и не произнес ничего неразумного о Боге». Но во второй части  Иов предстает бунтующим против испытаний. Он отказывается смириться с несчастиями, проклинает день своего рождения и даже винит Бога в установленном им несправедливом порядке вещей и надеется призвать Бога к ответу: «О, если бы человек мог иметь состязание с Богом, как сын человеческий с ближним своим!». Бог же указывает на ограниченность знания и возможностей человеческих, и устыженный Иов говорит: «Руку мою полагаю на уста мои». Отрекаясь от своего бунта и «раскаиваясь в прахе и пепле», Иов получает прощение Господа и его благословение.

          Но история Фивейского отличается от истории Иова. Василий не раз  пытался восстать против бога, рока и несправедливости.Он мечтает снять сан и уехать с женой куда-нибудь, а сына — идиота отдать в приют. Но жена сгорает во время пожара. В конце концов и отец Василий гибнет. В последние минуты ему кажется, что небо охвачено огнем и рушится мир. И этот финал выглядит закономерным для всего творчества Л.Н. Андреева, так как в изображении писателя всесильный рок оказывается сильнее человека.

           В рассмотренной повести Андреева отчетливее, чем во многих иных его произведениях, запечатлелись так и оставшиеся в финале незавершенными искания истинной веры, которая могла бы не просто примирить человека с катастрофическими испытаниями действительности, но и приблизить его к родственному богообщению.

Мы изучаем — Сочинение по повести Андреева Л. Н. Жизнь Василия Фивейского. Подсказки школьнику

Повесть Л. Н. Андреева Жизнь Василия Фивейского мож­но поставить в один ряд с такими произведениями писателя, как Иуда Искариот, Христиане, Сын человеческий, Анатэ­ма, Савва, составляющими богоборческую линию в творче­стве писателя. Впервые повесть была опубликована в сборнике товарищества Знание за 1903 год с посвящением Ф. И. Шаля­пину. В последующих изданиях посвящение было снято.

От­дельным изданием произведение было опубликовано в 1904 го­ду в Мюнхене издательством Ю. Мархлевского (Новости русской литературы), а затем в 1908 году в Петербурге изда­тельством Пробуждение. Импульсом к созданию сюжета по­вести стал разговор с М. Горьким о горделивом попе, который под влиянием учения Л. Н. Толстого снял сан. В самом начале повествования сразу же заявлена тема су­рового и загадочного рока. Отец Василий одинок среди лю­дей.

Он потерял сына, не нашел счастья в браке. Видя вокруг себя столько горя и несправедливости, Василий порой сам се­бя пытается укрепить в христианской вере. Он обращается к небу с громкими словами: Я верю.

И в этой сцене Андре­ев убедительно показывает, что Фивейский, несмотря ни на что, порой сомневается в божественной силе. В повести Жизнь Василия Фивейского Л. Н. Андреев ис­пользует черты экспрессионизма, которые выражаются в сим­волах, гиперболах, преобладании лирико-субъективного начала над эпическим. Это ярко проявляется в портрете отца Василия, Андреев постоянно подчеркивает в нем глаза: Они были ма­ленькие, ввалившиеся, черные, как уголь, и ярким светом горел в них отразившийся небесный пламень. Максимальную выра­зительность портрет героя приобретает в сцене, когда церков­ный староста Иван Копров обвиняет отца Василия в богоот­ступническом своеволии.

Прием укрупнения портретной детали помогает Андрееву показать трагическое величие фигуры свя­щенника: Пунцовый от гнева, Иван Порфирыч сверху взгля­нул на попа и застыл с раскрытым ртом. На него смотрели бездонно-глубокие глаза. Ни лица, ни тела не видал Иван Порфирыч.

Одни глаза огромные, как стена, как алтарь, зияю­щие, таинственные, повелительные глядели на него, и, точно обожженный, он бессознательно отмахнулся рукою и вышел, толкнувшись о притолоку толстым плечом. И в похоло­девшую спину его, как сквозь каменную стену, все еще впива­лись черные и страшные глаза. Центральная деталь портрет­ной зарисовки глаза укрупняется при помощи различных изобразительно-выразительных средств (эпитетов, сравнений), гиперболизируется.

Кроме того, испепеляющая сила взгляда (а следовательно, и сила воли характера Фивейского) подчеркива­ется реакцией на него Копрова, который выходит, толкнувшись о притолоку толстым плечом. Не менее интересной в повести выглядит фигура Ивана Порфирыча. Он обрисован как богатый, счастливый и всеми уважаемый человек. В его портрете Л. Н. Андреев подчеркивает характерную деталь черную бороду.

В суждениях герой не основателен. Возмущает, например, случай, когда он оговари­вает пришедшую в церковь попадью за пьянство. Эту пьяницу совсем бы в церковь пускать не следовало. Стыд! восклица­ет герой. А ведь несчастная попадья, потерявшая сына, просто-напросто пьет с горя, а в церковь пришла за поддержкой.

Однако гибель сына не единственное испытание, которое по­сылает ей судьба. Как ни берегла свой плод обрадованная жен­щина, у нее рождается сын-идиот. Образ идиота разрастается, начинает господствовать над всей семьей. Сжимается даже сам дом.

Его обитателей постоянно мучают клопы. Откуда-то появ­ляется рваное белье и одежда символы неустроенности, бес­порядка. Идиот нечистоплотен и озлоблен, похож на звереныша. Это одновременно символ незаслуженного горя и вырождения.

Весь ужас, который несет в себе рожденное попадьей существо, красноречиво воплощает его портрет: И был отвратителен и страшен его вид: на узеньких, совсем еще детских плечах сидел маленький череп с огромным, неподвижным и широким лицом, как у взрослого. Что-то тревожное и пугающее было в этом ди­ком несоответствии между головой и телом, и казалось, что ре­бенок надел зачем-то огромную и странную маску. Постепенно тема безумия в повести разрастается. Сходит с ума и сама попадья.

Ночными тенями подступает безумие к самому Василию. Попадья напоминает ему лошадь со сломан­ным копытом, которую вели на живодерню. Ему кажется, что если бы кто-то заживо положил женщину в могилу, то посту­пил бы хорошо, такие несчастные у той глаза. Тема безумия звучит и в сцене отпевания Семена Мосягина, которого отец Василий определил работником к церков­ному старосте.

И сам Василий, и окружающие чувствуют вину священника за гибель Семена. Во время отпевания начинается гроза. Прервав чтение молитв, отец Василий подходит к гробу и пытается усилием воли воскресить мертвеца, затем выталки­вает его из гроба.

Народ, глядя на эту картину, в страхе выбе­гает из храма, полагая, что в священника вселились бесы. Важную роль в повести играет пейзаж. Природа оттеняет переживания героев, но, помимо этого, и сама живет своей не­зависимой жизнью.

Осенняя ночь, сопутствовавшая безумной страсти несчастной попадьи, описывается как страдающее и одинокое существо: В наглухо закрытые ставни упорно сту­чал осенний дождь, и тяжко и глубоко вздыхала ненастная ночь, Под долгие стоны осенней ночи, Бесприютностью дышала осенняя ночь, Ночь молчала, Ненарушимая и грозная тишина смыкалась и душила, начинала гудеть, Как саван облипала его глухая и бесстрастная тишина, Тьма разбегалась перед ним, длинными тенями забегала сзади и лу­каво кралась по пятам. Отец Василий сопоставляется в повести с библейским праведником Иовом. Однако Фивейский не раз восстает про­тив бога, рока и несправедливости, мечтает снять сан и уехать с женой куда-нибудь, а идиота отдать в приют.

Но жена сгора­ет во время пожара. В конце концов отец Василий гибнет. В последние минуты ему кажется, что небо охвачено огнем и рушится мир.

И этот финал выглядит закономерным для твор­чества Л. H. Андреева, так как в нем всесильный рок оказыва­ется сильнее человека.

Все сочинения