Внимание — данную историю можно рассматривать, как суеверие или деревенскую байку — я не против!
Предыдущая часть:Деревенский колдун. Часть 19.
Атаман выслушал рассказ Семена. Теперь все обстоятельства произошедшего инцидента у него складывались в голове в одну единую цепочку. С одной стороны всё вроде бы понятно, но с другой стороны не понятно кто этот дед на самом деле? Откуда у какого-то деда такая необыкновенная сила?
Почему он ополчился на них — это понятно. Видимо это его деревня. Другой вопрос, если он правда обладает такой силой, то как с ним тогда бороться? А если бежать?
Нет, бегать атаман ни от кого не будет, это однозначно. Он потомственный казак, его бы предки не поняли бы, не то что хлопцы казаки. Правда где они все? Скорее всего его войско — это только Семён, остальных уже и нет. Да, не густо…
Остаётся только одно — дождаться утра, а там будь, что будет. Утро вечера мудренее. Вот, как-то так…
Тишину молчания нарушил Семён.
— Ефим Маркелович, что думаете предпринять?
— Да, что тут скажешь?! Надо утра дождаться. Там видно будет. Я же не бабка-угадка? Глядишь, Семён и прорвёмся. А ты пока спать ложись. Все равно от тебя сейчас толку мало. Я теперь спать до утра не смогу. А ты мне завтра свежий нужен, выспавшийся.
— Хорошо, атаман. Только боюсь я тоже не усну, после того, что видел. Хлопцев жаль, если погибли… все.
— Ну здесь от тебя и меня уже ничего не зависит. Поэтому, пока постарайся уснуть. У нас возможно завтра будет последний бой. Вот поэтому ты должен быть готов ко всему.
Впервые Семен видел таким атамана, в минуту безысходности, он и впрямь начинал раскрывать свою душу. Может он на самом деле уж и не такой плохой, каким всегда хотел казаться? Хотя эти его порывы ярости и злости по отношению к подчинённым, всегда говорили об обратном. Вот как его теперь понимать? Да и Бог с ним. Может и в правду пока поспать?! С этими мыслями он постепенно провалился в сон.
*****
Когда ведьмак с друзьями подошли к огромному амбару, то освободить мужиков не составило особого труда. Это было проще всего. Казаки сами упростили задачу. Они где-то в деревне сумели раздобыть брагу и естественно тут же её применили по назначению. Почему ослушались приказа атамана это уже другой вопрос, но факт остаётся фактом.
Когда ведьмак пришёл к амбару, один из казаков успел уснуть, второй был мертвецки пьян и ели держался на ногах, а третий кое-как держался за винтовку. Всех троих ведьмак без раздумий отправил в глубокий сон, применив свою магию.
— Степан, открывай амбар. Выпускай мужиков. Ключи возьми у этого казака — ведьмак указал на одного из спящих. Потом идёте по домам. Слышишь меня? Строго по домам. Никакой самодеятельности и быстро принимаемых решений. Я не хочу никого из вас потом пытаться воскресить. Силы мои всё-таки не безграничны, не забывайте это. Оживить никого не смогу. Ты всё понял?
Степан утвердительно кивнул головой. Он знал, что с ведьмаком шутки плохи. Он с лихвой смог сегодня в этом убедиться. Перечить ему — себе же дороже. Да и потом зачем? Ведь ведьмак сам хорошо справляется один, если бы ему серьёзно нужна была помощь, то он за ней обратился бы сам.
Они выпустили всех мужиков из плена. Те порядком засиделись. Степан передал слова мага. Всем строго по домам, к женам. По другому никак. Сбор утром. А пока ведьмак будет продолжать свою охоту один. Остались два самых сильных и видимо самых хитрых противников.
Продолжение следует…
Станислав Б
Глава 1
– Если, ты не закроешь свой рот, я тебя прям сейчас прикончу – сказал Пахом, старший из бандитов.
Он был местным авторитетом и давно заправлял в Заречье, небольшом городке Сибири. Здесь порядок и свои правила устанавливал только он – Пахом.
Правил он твёрдой рукой и не прощал посягательства на свою территорию. С конкурентами он расправлялся очень жестоко. Сейчас он уже и сам не вспомнит, скольких он отправил на тот свет. Может двадцать, а может и поболее. Кто же теперь всех упомнит. Для него это были незначительные эпизоды из его биографии.
Свою жизнь он уже давно разменял на криминальную романтику, теперь другой он просто не знал. А когда-то этот парень, молодой Вовка Пахомов отправлялся в Афганистан. Но это было уже в другой жизни, которую он не любил вспоминать.
Девушку вытащили из багажника. Она была напугана. Ждать что-то хорошее от этих людей было бесполезно. Она была полностью в их власти.
Что с ней сейчас будет, она приблизительно представляла. От этого лишь только внутри у неё всё холодело. Ей нельзя было так грубо разговаривать с Пахомом, там, в баре. Теперь уже обратного не вернуть.
– Кабан, спустись к реке. Там, на наше место. Осмотрись аккуратно. У тебя пять минут – отдавал ценные указания Пахом.
Кабан кивнул в ответ лишь головой. Спорить, с шефом было не принято. Он не прощал ошибок и неподчинение своим приказам.
Парень спустился к реке. Здесь кто-то развёл костёр. Теперь этот человек сидел у костра. Кабан знал, что у него мало времени. Надо будет разобраться с этим мужиком. Напугать и прогнать.
Когда он подошёл ближе, то увидел всего лишь старика. Тот сидел у костра и видимо грелся. На рыбака или охотника он не смахивал. Но и бомжем тоже не выглядел. «Странный дед. Вот, что мне с ним теперь делать? » – про себя отметил Кабан.
– Здорово, дед. Че тут сидишь?
– И тебе не хворать, сынок.
– Ты, че тут делаешь?
– Ночь коротаю. Завтра в город пойду. Сейчас уже поздно идти по темноте.
– Понятно, дед. Но тебе нужно уйти, сейчас отсюда.
– А почему?
– Это наше место. Собирай свои манатки и проваливай, по добру и поздорову. А иначе…
– Что, иначе? – Агний весь напрягся, он знал наперед, чем закончится разговор, поэтому был готов.
Кабан достал пистолет. Демонстративно передернул затвор, снял с предохранителя. Сейчас он для убеждения направил его на старика. Всем своим видом он показывал своё превосходство и откровенно улыбался.
Агний посмотрел прямо в глаза этому молодому парню. Его взгляд аж прожог того изнутри. Кабану стало не по себе. Он не был трусом, но этот дед заставил его бояться. Это не устраивало парня в корне.
Он выстрелил. Больше от страха, чем напугать самого деда. Стрелял выше головы старика.
Агний вскинул руку вверх, одновременно с выстрелом. В свете костра, который почему-то разгорелся ещё сильнее, Кабан увидел настоящее чудо. Пуля, не долетая деда, упала прямо к его ногам.
– Зачем, ты пугало стреляешь тут? Куда мне идти? Я же тебе объясняю, я тут переночевать остался, чего здесь непонятно?
Кабан даже заикался от страха. Такого он точно не ожидал увидеть.
Агний быстро вскинул руку в сторону бандита и усадил того рядом с собой, на поваленное дерево. Тот сел молча, как подкошенный. Теперь не говорить, не шевелится, он не мог. Он тупо сидел и смотрел на костёр.
Вскоре к реке спустился и Пахом со своими людьми и пленницей. Когда авторитет услышал выстрел, он решил не дожидаться и самому разведать обстановку.
Пахом был немало удивлён, увидев, что его подручный Кабан мирно сидит с каким-то стариком у костра.
– Это ещё, что за дела, урод, ты че здесь расселся? Я тебя для чего сюда послал? – Пахом был откровенно в гневе.
Он точно не ожидал увидеть Кабана, мирно отдыхающего с каким-то дедом. Вообще, это бандит был на хорошем счету у Пахома. Он привык видеть Кабана в деле, но не как бездельника.
Глава 2
Пахом смотрел пристально на интересного старика. Сначала он принял его за бомжа, но своё мнение он быстро поменял. Просто необычная одежда старика его изначально ввела в заблуждение.
Агний, как всегда был одет необычно. Современным стилем его одежду было бы трудно назвать. Сам он стал подумывать о смене имиджа. Нужно было бы уже давно поменять свой гардероб, да всё как-то руки не доходили.
– Ты, кто такой, дед? – Пахом как всегда начинал разговор с наезда.
– Человек – спокойно ответил ведьмак.
– Вижу, что не орангутанг. Ты че с моим человеком сделал, дед? – Пахома реально интересовала судьба Кабана.
Такое бездействие своего подчинённого он видел впервые и у него не находилось этому никаких логических объяснений.
– Он мне нагрубил. Стрелял в меня из своей игрушки. Пришлось усмирить, – спокойно ответил Агний.
Желваки так и заиграли на лице Пахома от злости. С такой откровенной наглостью он давно не сталкивался. Здесь, в Заречье он был авторитет для всех. Его боялись все и людей его тоже. Задеть какого из людей Пахома, значит нанести оскорбление и самому ему.
– Ты, что-то попутал дед. Не знаю, как у тебя получилось усмирить моего Кабана, что это за фокусы. Но со мной это не пройдёт.
С этими словами он достал пистолет. Его двое подручных, до этого стоявших молча и без движения, лишь державших бедную девушку тут же активизировались. Как по мгновению волшебной палочки они, молча, вооружились сами.
Сейчас на ведьмака было направленно три пистолета. Эти действия бандитов ни сколько его не пугали. Он знал, как с такими людьми поступать. Ему не впервой приходится сталкиваться с такими агрессивными людьми.
– Такие вещи, как ваши игрушки, меня не пугают. Уберите немедленно. Отпустите девушку. Тогда я дам вам шанс. Я вас отпущу. Вы будите жить, захотите, начнёте все с чистого листа.
Сейчас Пахом весь багровел от злости. Глаза его налились кровью, как у настоящего быка, при виде красной тряпки. Он был сильно взбешен. На мгновение он даже потерял дар речи, ну тут же быстро взял себя в руки.
– Ты, старый хрыч видимо издеваешься над нами. Ты, просто не знаешь, с кем имеешь дело. Меня зовут Пахом. Я здесь закон.
Агний смотрел прямо в глаза бандиту. В его глазах читалась лишь только ярость. Он не любил таких людей.
Пахом без предубеждений выстрельнул в ведьмака. Следом ещё последовали два выстрела. Агний был готов к этому исходу событий.
Далее произошло тоже, что и с Кабаном. Не успели бандиты выстрелить, как Агний отправил двух подручных Пахома в глубокий сон. Эти крепкие ребята упали на месте, как подкошенные. На ногах остался стоять сам авторитет, девушка и ведьмак.
Пахом обернулся назад. Его подельники, сильные, крепкие ребята лежали теперь на земле. Что с ними произошло, Пахом естественно не знал, но нутром понимал, что ничего хорошего.
Сейчас впервые ему стало страшно. Он прошёл Афганистан, был не раз на волоске от смерти, участвовал в куче всевозможных разборок. А тут непонятный дед. Творит сам, что хочет и самое главное пули его не берут. Вот, как с ним бороться?
– Тебе дед жить, что-ли надоело? Или ты себя бессмертным почувствовал? Я же тебя урою…
Голос Пахома дрожал. Он впервые не узнавал свой голос. Так страшно ему было лишь в детстве, когда отец учил его плавать. Тогда его он вывез на середину реки и толкнул прямиком в холодную воду речки, со словами: «Плыви».
– Почему, ты считаешь себя самым-самым? Я, вот не вижу в тебе ничего такого. А ты решил, что можешь всех убивать, грабить и решать за людей их судьбы. Так жить нельзя. – Агний говорил громко, его голос было слышно на десятки метров в округе, если не дальше.
Пахом отбросил вдруг бесполезно ставший в одночасье пистолет. Он отчетливо осознал, что убить этого деда с помощью огнестрельного оружия он не сможет. Остаётся попробовать нож и рукопашный бой. Так просто он сдаваться не собирался.
Авторитет скинул свой малиново-красный пиджак. Расстегнул манжеты у дорогой рубашки и закатал рукава. К бою он готовился основательно. Размял кисти рук, покрутил массивной шеей. Провел импровизированный бой с тенью в течение нескольких секунд.
Агний смотрел на него с нескрываемым интересом, ему давно не попадались такие экземпляры бестолковых людей. Он дал возможность Пахому размяться. Зная свой уровень подготовки, он с лёгкостью сможет уложить на лопатки троих, четверых или даже пятерых таких бойцов, не применяя свою боевую магию, а используя лишь знания предков.
Пахом достал нож. Без него он чувствовал себя, мягко говоря, не уверено. Владеть ножом он умел, причем делал это достаточно грамотно. Искусство ножевого боя он начал познавать ещё в армии. Он не любил владеть пером, как делали многие его знакомые бандиты.
– А теперь потанцуем, дедуля. Сейчас посмотрим, какой у тебя ливер.
Пахом не на шутку распылился. Нож, которым он так хорошо владел, придавал ему больше уверенности.
Агний поступил проще. Он сделал пару незаметных движений посохом, с которым никогда не расставался. Вдруг молниеносный выпад и удар по руке Пахома, нож отлетел и упал незаметно в темноте, мягко воткнувшись в песок.
Сказать, что авторитет был разочарован, это ничего не сказать. Пахом был в шоке от демонстрации навыков владения рукопашным боем этим дедом. Он был просто уже обескуражен от всего увиденного.
Глава 3
Так просто с дедом не справиться, это уже Пахом понял. Откуда в деде столько прыти? Кому рассказать – позора не оберешься. Их уделал старый дед!!! Не смешно вовсе.
Пахом кинулся на деда с кулаками, больше уже от отчаяния, чем от уверенности победить. Агний откинулся свой посох в сторону. Противника он решил встретить голыми руками.
Пару ударов в пустоту, заставили Пахома быстро отрезветь от порыва своей ярости. Ведьмак ловко уворачивался от любых выпадов противника.
Авторитет попробовал слаженно действовать в связке и ногами и руками. Но ведьмак с невероятной ловкость уходил от любых ударов, как кошка.
Вскоре Пахом понял, что начинает задыхаться. Дыхалка сбилась, пот идёт градом. Видно, что дед с ним играет. Это ещё больше стало злить бандита.
– Да, кто ты такой? – захрипел бандит от злости, его голос был сейчас полностью неузнаваем.
– Я, ведьмак. Я живой носитель информации наших предков, – дал ответ ведьмак.
Пахом смачно выругался в ответ. Столько брани, нецензурных слов посыпались на Агния сейчас. Наконец ведьмаку это все надоело.
Он сделал ложный выпад, на который с лёгкостью попался Пахом, после перехватил его правую руку, развернул противника, не отпуская руки, сделал бросок через плечо. Так же, оставляя руку в захвате, упал на землю, зажав руку противника в тисках.
Щелчок и рука сломалась прямо в кисти. Пахом завопил от боли, как раненный кабан. Но было уже поздно. Рука безжизненно повисла, после перелома.
Агний встал, отряхнулся. Повёл рукой в сторону Пахома и отправил того в глубокий сон. Теперь ведьмак спокойно подошёл к спасенной девушке.
Девушка стояла вся заплаканная и напуганная. На неё без боли было трудно смотреть ведьмаку. Агний всегда стоял на страже слабых и беззащитных людей, кому реальна была нужна помощь.
– Ну, всё-все, дочка не плачь. Теперь всё позади. Они тебя больше не обидят.
Агний говорил очень мягким, убаюкивающим голосом. Он приобнял девушку за плечи. Та поддалась чувствам и разрыдалась от всего пережитого на плече ведьмака.
Истерика сейчас была не к чему. Агний это хорошо понимал.
– Надо уходить отсюда, дочка. Пора.
– А, как же эти…? – она никак не могла подобрать слова для бандитов.
– Эти? Эти ребята проспят до утра. А вот их главный проснётся раньше, от боли. Кстати на чем вы сюда приехали?
– На машине. Они привезли меня на своей тачке.
– Понятно. Ты умеешь ездить на этих ужасных машинах?
– Да. У меня у отца есть машина. Он меня с детства научил ездить на ней. Да и права у меня есть.
– Это очень хорошо, дочка. Как тебя зовут?
– Марина.
– А меня Агний. Послушай Марина, тебе надо сейчас успокоиться. А иначе мы с тобой никуда так не уедим. Ты, меня поняла?
Девушка утвердительно кивнула головой, в знак согласия.
– Ну и замечательно. А теперь давай выводи нас к машине.
Когда Агний и Марина уходили от костра, бандиты по-прежнему оставались лежать, распластавшись на земле. До часа их пробуждения ещё было много времени.
Глава 4
Чёрный джип медленно катил по унылым улицам города. Город ещё спал, когда машина ехала по нему. На улице едва забрезжил рассвет.
Только редкие прохожие изредка попадались, освещенные светом фарами машины, да и те спешили по своим делам, в основном на работу или с неё. В городе еле-еле наладом работал один единственный завод. Вот на нем и работало большая половины взрослого населения этого маленького городка.
Марина, на удивление Агния, а его очень трудно в чем-либо удивить, очень хорошо умела водить машину. Сейчас эта девушка, очень ловко рассекала на бандитском внедорожнике.
Агний не любил машины. До сих пор он никак не мог привыкнуть к современным техническим достижениям этого мира. Нужно было идти в ногу со временем, но пока он не мог заставить себя этого сделать.
По дороге они лишь перекинулись парой фраз. Марина была сосредоточена на дороге, а Агний не хотел отвлекать девушку лишней болтовней.
Сам, по своей природе, ведьмак был не склонен вести долгие беседы. Все разговоры были всегда по существу. Ничего лишнего Агний себе не позволял, он не мог простым людям случайно в беседе раскрывать тайны древних.
Вскоре девушка свернула во двор. Здесь в старой пятиэтажке она жила на третьем этаже. Агний заранее договорился с ней по дороге, чтобы она взяла с собой из дома лишь всё самое необходимое: документы, тёплые вещи, лекарства. Всё остальное было просто не нужно.
– А что будем делать с тачкой? – спросила она Агния.
– Машину можешь бросить прямо здесь, во дворе. Бандиты, когда очнутся и доберутся до города, быстро найдут, где ты живёшь. А ехать на ней до деревни твоего деда сама понимаешь небезопасно. Так они быстро вычислят, куда ты от них сбежала. Ты меня поняла?
– Да. Я всё поняла.
Девушка ловко выскользнула из машины и быстро забежала в подъезд. На улице начинал моросить мелкий дождик. Агний посмотрел на унылое небо, которое всё заволокло тучами. Погода быстро портилась прямо на глазах.
– Сейчас от ливня, вы быстро начнёте просыпаться. А далее поймаете попутку, так еще быстрее доберётесь до города. Ещё с полчаса и вы найдёте адрес девушки. Ещё полчаса соберёте всех своих и доберётесь до места. Значит у нас в запасе по скромным расчетам чуть более трёх часов.
Агний размышлял вслух. Все равно его некому было подслушивать. Прошло минут пятнадцать. Девушка спустилась к машине, в руках у неё была тяжёлая дорожная сумка.
Агний с удивлением посмотрел на неё. Она все больше его поражала. Машину водит отменно, собирается быстро. Чудо, а не девушка.
– Я позвонила брату. Разбудила его. Рассказала ему всё, что случилось. Он уже в пути. Приедет минут через десять, – рапортовала Марина.
Всё чётко, быстро и как по-военному.
– А, кто твой брат? – уточнил Агний.
– Мой брат… Брат у меня бывший военный. Сейчас работает автослесарем. Он отличный парень. Вот увидите.
Через минут десять и правда приехала вишневая девятка. За рулём сидел брат Марины. Он быстро выскочил из машины и подбежал к Марине. Они перекинулись парой фраз. Агний сидел в джипе.
Марина махнула рукой. Агний вышел из машины. Они поздоровались.
– Андрей, мой брат. Агний, мой спаситель. – Марина представила мужчин друг другу.
– Спасибо, за сестру. Буду обязан, вам. Всегда буду рад чем-то вам помочь, только свистните.
– Не за что. Всё нормально.
– Надо посмотреть, что у этой братвы в тачке было. А вы пока перебирайтесь в мою машину, – сказал Андрей.
Агний помог Марине загрузить в багажник её вещи. Девушка наложила туда походу каких-то кирпичей. Сумка была просто неподъемная.
Через минуту вернулся Андрей и сел за руль. Перед этим в багажник он загрузил что-то тяжёлое.
– У бандюков было четыре «калаша» с собой. Пригодится, если с ними пересечемся опять, – парень завёл машину, и они полетели потёмным и дождливым улочкам маленького города.
– Андрей, а тачку ты, где взял? – полюбопытствовала Марина.
– Клиентская. Взял у одного барыги. Сейчас доедем до места, бросим тачку. Сядем на мою. Я купил старую шестёрку. Шаха мне досталась за сущие копейки. Я её подлатал. Теперь летает моя ласточка.
Глава 5
Капли дождя мелкой дробью били по лицу. Пахом пробудился от непонятного сна, в котором прибывал несколько часов. Сильная боль отдалась в сломанной руке.
Резко, как молния, пронеслись в голове воспоминания вчерашнего вечера. Он вспомнил всё, что было. Оглянулся по сторонам. Двое его бойцов по-прежнему лежали на земле. Только Кабан сидел на бревне, где его оставил Агний и плакал, как ребёнок.
Пахом встал, попытался отряхнуться здоровой рукой, хотя это было и бесполезно, вся одежда намокла и была грязная. Посмотрел на правую руку. Она вся покраснела и опухла. Подошёл к Кабану. Сразу было понятно, что парень пребывал в шоке. Отсюда истерика и слезы. Пахом насмотрелся на таких ребят ещё в Афгане.
Авторитет несколько раз ударил Кабана по щекам, приводя того в чувства. Через некоторое время тот очнулся, как ото сна и стал приходить в себя. Плакать перестал. Видимо ведьмак перестарался со своим волшебным гипнозом.
– Как ты, братан? Пришёл в себя? – Пахом, наверное, впервые был так ласков со своими подчинёнными.
– Нор-ма-ль-но – только и смог проговорить он по слогам.
Прошло ещё полчаса пока Пахом и Кабан смогли привести в чувство остальных ребят. Развели костёр, кое-как согрелись. Могли посидеть и дольше, но Пахом торопил своих бойцов. Уж очень ему хотелось поквитаться с дедом и девушкой.
Время поджимало. Авторитет боялся упустить это драгоценное время.
Вскоре четверо измазанных бандитов вышли к трассе. Им нужно было срочно ловить попутку. И они её поймали.
На свою беду им остановился старый дед. Попутку ловил один из подручных Пахома. Авторитет и ещё двое прятались в лесочке.
– До города не подбросите? – спросил вежливо Вован, один из братков Пахома.
– А что с тобой случилось сынок? – спросил дед.
– Сейчас узнаешь, дедуля. – Вован свистнул.
Через минуту все четверо ехали на старой копейки в сторону города. Бедный водитель, старый дедушка, остался сидеть на обочине, больно потирая ушибленную щеку. Хорошо, что так отделался, и его не убили. Судьба была сегодня к нему благосклонна.
***
Агний и его новые друзья наконец-то доехали до деревни, где жил дед Марины и Андрея. Агний с удивлением рассматривал уже знакомые места. Когда-то он здесь уже был и помог жителям деревни. Теперь судьба видимо опять преподносит ему сюрприз.
Они подъехали к дому. Андрей улыбнулся и посмотрел на Агния.
– Ну, всё, приехали. Вот и наше родовое гнездо. Сейчас я вас познакомлю с дедом. Он у меня мировой мужик.
– Хорошо. Знакомь. Я только буду рад, – ответил Агний.
Всё трое вышли из машины и направились к дому. Не успели они закрыть калитку, как к ним вышел здоровенный мужик, лет шестидесяти пяти, не более.
Увидев своих внуков, обрадовался и забасил, как медведь. Агний с удивлением рассматривал их деда.
– Деда, познакомься, это Агний, он спас Марину. Агний это Степан, наш дед.
– Да, мы уже знакомы – хором ответили и Агний и Степан.
Андрей и Марина удивлённо уставились на них.
Агний обнял Степана. Оба постучали в знак приветствия друг друга по плечу. Так Агний научил Степана делать ещё в детстве.
– Ты, вылитый дед Степан, прям одно лицо. Да и стать та, же и силушка богатырская, – сказал ведьмак.
Глава 6
Агний сидел около дома Степана и занимался своим излюбленным делом – курил трубку. Этой своей привычке он никогда не изменял. Курил молча, хотя рядом сидел Степан.
Сейчас Степан был деревенский старостой. Даже у староверов со временем многое поменялось. Их быт, уклад оставался прежним, но и инновации не миновали и их.
Степан не противился уже этим изменениям. Он понимал, что всё меняется в этом мире. Мир никогда уже не будет прежним. Люди приносят в эту жизнь новинки, новые технологии. Куда теперь без них?
– О чем задумался, Степан? – Агний прервал свое молчание и видимо решил поговорить.
– Да я всё думаю. Вот ты всегда приходишь нам на помощь. Без малого уже сто лет будет, как ты стоишь на страже нашей деревни. Сколько поколений уже сменилось, а ты…. – Степан смолк.
Агний прекрасно понял, что хотел сказать его друг.
– А я все по-прежнему живой и всегда с вами. Тебе интересно, насколько меня ещё хватит? Понимаю. Мы, ведьмаки живём долго, очень долго. Но и у нас есть свой биологический предел, через который мы уже переступить не сможем. Вот поэтому, свои последние сто лет жизни, мы выбираем себе ученика. У меня теперь есть свой ученик. Я передаю ему все свои знания и опыт. Когда-то он был учеником моего учителя. Но случилось так, что учитель мой пропал. Просто исчез из этого мира. Я точно знаю, что он не умер и не погиб. Его странным образом просто нет в этом мире. Вот тогда я взял шествие над его учеником. Теперь это мой ученик. Ты с ним скоро познакомишься. Время придет. Придётся его позвать.
Степан слушал и не перебивал. Он знал правила. Перед ним был не просто старик, а великий маг, старейшина рода ведьмаков. Старше его уже и не осталось никого. Так обстояли дела, на данный момент.
– А, что насчёт бандитов? Они найдут нас? – Степан переживал за жителей деревни, за своих внуков.
Он один у них остался из родни. Отец и мать детей погибли в автокатастрофе несколько лет назад. Степан не мог себе простить, что когда-то отпустил своего сына в город. После сильной ссоры, тот бросил отчий дом и ушёл жить в город. Там женился. Родились дети.
Время пошло другим чередом. Но зато у него теперь два прекрасных потомка. Внук и внучка выросли достойными людьми. Степан знал, вернее, чувствовал, что по крайне мере хотя-бы один из них останется жить в деревне и продолжит дело их предков.
– Бандиты? Бандиты пошли нынче изворотливые, у них есть теперь всё: связи, продажные милиционеры, прокурорские работники, знакомые судьи. Конечно, они нас найдут. Сегодня ты должен собрать мужиков. Нужно держать совет. Детей, женщин нужно увести отсюда подальше в лес, и спрятать их в охотничьих заимках. Пусть останутся только опытные охотники, остальным здесь не место. Все очень серьёзно. Когда они сюда приедут, шутить, точно не будут. Ты меня понял, Степан?
– Да. Все предельно ясно. Только один момент… – Степан опять не договаривал, Агний чувствовал, что что-то сильно тревожит его друга.
– Говори. Я тебя внимательно слушаю. – Агний опять закурил и стал выпускать затейливые клубы дыма, которые превращались опять в невидимых зверей.
Степан вздохнул полной грудью, опять набрал воздуха и решил всё сказать Агнию.
– Понимаешь, Агний. Я долго думал. Короче я никем рисковать не могу. Я не могу подставить жителей деревни, своих внуков отдать на растерзание бандитам я тоже не могу. Я бы этого никогда себя не простил. А вот себя мне не жалко. Я останусь один. Буду держать ответ один. А там будь, что будет.
Агний посмотрел на него, хитро прищурив глаз, другого от Степана он и не ожидал услышать. Дед правильно его воспитал. Агний отложил свою трубку в сторону, приобнял своего друга и сказал такие слова.
– С тобою буду я, а это значит и вся боевая мощь ведьмаков. Поверь, это не малого стоит. Пусть я уже не молод, но я многое могу. Плюс к нам подойдет подмога, я в этом уверен. Справимся, да поможет нам Род.
***
Три чёрных джипа подъехало к дому, где жила Марина. Бойцы Пахома высыпались из машин и по команде авторитета стали подниматься к девушке домой.
Марины и Агния давно уже след простыл. В это время они были на полпути к деревне староверов, но об этом естественно никто из бандитов не знал. Пока они не знали.
Пахом вышел из машины, в ожидании чуда. Он, так надеялся, что его братки сейчас вытащат заплаканную девушку, умоляющую её не убивать. Но, чуда не случилось.
Авторитет стоял у подъезда и здоровой рукой крутил три металлических шарика, так он любил успокаивать свои нервы, в минуту сильного напряжения. Это был подарок от одного барыги. Ну, как подарок, Пахом просто отобрал понравившуюся ему вещь.
Из подъезда выскочил Кабан. У него был виноватый вид. Он прекрасно знал характер шефа, поэтому не хотел его расстраивать, себе же дороже.
– Ну? Где соска?
– Никого. Обыскали всю квартиру. Чисто. Девчонки нет. Сейчас пацаны работают по соседям, кто, что видел. Собираем полезную инфу…
– Ну, так быстрее, у меня и так мало времени. Я не собираюсь искать деда и эту тварь вечность. Найдите мне их и привезите, только живыми. Подключай связи. Тряхни ментов, участкового, гаишников. Мне нужен результат. А пока я в больничку. Звякнешь мне на трубу, когда будет толк.
Пахом ушёл в машину. Джип резко тронулся с места и покатил в сторону городской больницы. Пахом и так прекрасно понимал, что у него перелом, но грамотно наложить гипс у него бы никто не смог. Его бойцы были профессионалами в другой сфере, только не в медицине.
Глава 7
Прошло два дня. Распоряжения Агния были выполнены. Дети, старики, женщины все ушли из деревни. Скотину забрали с собой. В деревне остались восемь здоровенных мужиков во главе со Степаном, ведьмак и внуки старосты.
Оставалось только ждать. Другого выбора просто не было. Агний понимал неизбежность столкновения с бандитами, но на ситуацию даже он повлиять особо не мог.
Сейчас он сидел весь в раздумьях и курил, курил, не прекращая уже несколько часов. Степан переживал за своего старшего товарища, но в такие минуты он прекрасно понимал, что беспокоить ведьмака лучше не стоит. Агний сам разберётся со своими проблемами. Такой уж он человек.
Степан подсел к ведьмаку. Он, в отличие от Агния не курил, да и не принято это было у староверов. Баловство все это, адский дым, да и только. Но чай из трав он любил. Степан держал в руках огромную кружку, искусно вырезанную из дерева. Он медленно, мелкими глотками стал пить чай.
Ведьмак посмотрел на друга.
– А где, мой чай, ты забыл про меня, сынок? – видимо ведьмак вернулся из своих раздумий.
Степан обрадованный умчался в дом, делать другу чай. Через минуту он вернулся с меньшей по объёму чашей. В ней был так же налит чай. Только Агний пил свой. Степан всегда ему заваривал сбор трав, который Агний носил всегда с собой.
– Спасибо – Агний взял чашу и поставил рядом с собой.
– Что придумал? – Степан спросил друга.
– Беспокоюсь я. Ученик не выходит на связь со мной. Такого раньше не было. Придётся его искать. На два дня мне придётся уйти из деревни. Знаю, что для вас это небезопасно. Но, у тебя внук опытный воин. Если что он вам не даст пропасть. Сильно не геройствуйте. Если что случится, уходите в тайгу. Там бандиты вас не найдут. А вы там в своей стихии.
— Очень алчное племя — люди со змеиными душами, — продолжил свой рассказ дед, — расползлись они по белу свету, несут с собой вражду, да зёрна раздора сеют, из которых взрастает их змеиное племя, заполняя землю себе подобными.
Дед остановился, задумался, словно что-то терзало его душу, не давая покоя.
— Дедушка, а тебе приходилось сталкиваться с ними? — тронул я его за рукав.
— А как же, — встрепенулся дед, — да чего далеко ходить, в соседней деревне семейка змеиная проживает. Баба-гадюка чешет языком направо и налево, возводит напраслину на людей, и мужик ее змей ещё тот, лесничим в местном лесхозе работает. Захочешь баньку срубить, али сарайку поправить, пока на лапу не сунешь, он на тебя и не взглянет. А если в обход лес выпишешь, то отведет тебе делянку у чёрта на куличках, что и на лошади не доберешься. И сын его — Колька змееныш такой же ж вырос. Ходит везде свой нос сует, куда не следует, да жалобы строчит. Сам-то сидит на ставке бригадира, только бригадир он никудышный, проку как от козла молока. А сам-то поди в душе надежду лелеет как бы повыше забраться, да пакостей побольше натворить. А я так думаю. Много бед принесёт он простым людям, коль большим начальником станет. Уж больно глаз у него нехороший.
Вспомнил я про этот разговор с дедом после некоторых событий. Я тогда в пятом классе учился. К тому времени родители купили мне велосипед, чему я был несказанно рад. Теперь уже не надо было ждать каникул, чтобы погостить у стариков. Выводил я своего железного коня, как окрестил его дед, и через час уже был на месте. Деревня-то недалеко от города находилась.
Лето в этом году выдалось удачное на погоду, и урожай собрали отменный. Многие колхозники были тогда поощрены начальством. Кому благодрность обьявили, кому грамоту дали. А председателю колхоза — Егору Фомичу орден вручили. Не обошли и Кольку. Наградили медалью, да денежное вознаграждение выписали, так сказать за мобилизацию людей на трудовые подвиги. Только к тому времени его уже не Колькой звали, а Николаем Ивановичем величали, потому как на повышение он пошёл, место парторга занял. Ну и осень людей порадовала своими погожими деньками.
Решил по этому поводу Фомич по согласованию с правлением колхоза устроить для селян праздник. Закатить массовое гуляние. Заказал в районе бочку пива, автолавку с различным товаром, пригласил районную самодеятельность из тамошниго дома культуры для увеселения колхозников.
Пошли и мы с дедом на праздник поглядеть. Идём, смотрим, а на площади перед конторой уже народ будто растревоженный улей гудит, музыка играет, артисты поют, да пляшут. В общем праздник в полном разгаре.
Невдалеке мужики бочку окружили, среди них и Колька стоит из бокала пиво тянет, да бахвалится медалью, учит людей, как нужно жить, да работать.
Стоят мужики, слушают, а перечить ему не решаются. Начальство как-никак. Вдруг шепнет чего плохого председателю, обойдут тебя новой техникой, на старом тракторе много трудодней не заработаешь.
Увидел Колька деда и кричит ему, а ты мол что старый припёрся, здесь чертей нет, здесь сельские труженики, да передовики отдыхают. Дед спокойно ему и отвечает:
— Это ты-то передовик? Да таких трутней из колхоза взашей гнать надо, чтобы людям работать, да жить не мешали.
Рассвирепел Колька от дедовых слов, покрылся красными пятнами и давай костерить его бранными словами, да угрозами сыпать. Мужики-то его сдерживают, шепчут ему на ухо мол, Николай Иваныч, с этим стариком вам бы поосторожнее надо, очень уж он знающий, как бы чего худого не вышло. А Кольку уже не остановить, то ли хмель ему в голову ударил, то ли змеиная натура из него выползла. Орёт во все горло, а в конце прибавил:
— Да я ещё на его похоронах спляшу.
— Спляшешь, — тихо произнес дед, — только чуток пораньше.
Походили мы ещё немного, посмотрели на артистов, купили гостинцев бабушке, да и направились домой. Смотрю я на деда, а в лице он как-будто изменился. Бормочет себе под нос, рассуждает о чём-то. Прислушался я к его словам, да и обомлел. Собрался он Колькину душу духам скормить.
Подходим к дому. Он мне и говорит:
— Принеси-ка, внучок, воды из банной колоды в ковшике что на гвозде в предбаннике висит, да манной крупы у бабушки попроси. Скажи, мол, хочет дед колобок испечь, а я говорит притомился, пойду отдохну.
Исполнил я что просил дед. Бабка молча зачерпнула крупы, подала кружку с манкой и лишь головой покачала мне вслед.
Захожу в комнату, дед мне и говорит:
— Коли хочешь научиться колобки стряпать, неси с полатей свою подушку, да тулупчик мой что в сенях висит прихвати. Да вот сюда, клади, — указал на сундук, стоящий в углу комнаты, — после полуночи и начнём. Я маленько вздремну, и ты отдохни, а то ночью спать не придётся, змеинное племя изводить будем.
Как изводить и причём тут колобок, недоумевал я. Любил дед загадками говорить.
Присел я на сундук, закутался в тулуп. За окном сумерки сгущаются. Вот уже и в комнате темно. Где-то под порогом мыши скребуться, в дом просятся. К скорым холодам значит. Да на стене часы время отбивают мало-помалу. Разморило меня. Уже сквозь сон где-то вдалеке двенадцать часов пробило.
Хочу глаза открыть, а не могу. Веки тяжелые словно свинцом налитые. Слышу, забормотал дед, приглашает духов к себе в гости, обещает вкусным блюдом угостить, на Кольку жалуется, шлет проклятье на его голову. И тут словно вспышка молнии меня озарила, небывалую легкость ощутил я в своем теле. И вот уже не дед, а я стою за чёрным столом.
На столе свеча, да латунная сковорода стоит. Скрюченным пальцем правой руки тычу я в толстенную книгу, а левой рукой по сковороде вожу, да по воде хлопаю. Колобок из манки замешиваю, проклятия в него впечатываю, а про себя думаю, почему руки-то не мои, а дедовы.
Медленно тянется ночь, да быстро время бежит. Вот уже и первые петухи пропели, часы утреннее время отбивают. Сумерки отступили.
Вздрогнул я и проснулся. Лежу, свернувшись калачиком на сундуке. Напротив дед в кровати лежит похрапывает. В комнате убрано, на столе ни книги, ни сковороды не видно. Хотел крикнуть деду, что проспали мы с ним, на улице-то уже светает. Глянул на окно и осекся. На подоконнике в блюдце колобок лежит. Выходит не приснилось это всё мне, и колобок-то я стряпал. Но почему руками деда?
Вихрем кружатся мысли в голове. Скрипнула кровать, заворочался дед, потянулся и спрашивает меня:
— Что, Васька, спать-то на сундуке поди жёстко было, какие сны видел? — а у самого глаз хитрый прехитрый, — пол дела мы с тобой сделали, а вторую половину в следующий раз доделаем, когда вновь погостить заедешь. К тому-то времени колобок и поспеет.
Продолжение следует….
Василий Политаев
Этот рассказ надолго выбил меня из колеи… Прочтите до конца, не пожалейте времени. Возможно, он крепко и навсегда утвердит вас в мысли, что жить надо здесь и сейчас…
У мамы в серванте жил хрусталь. Салатницы, фруктовницы, селедочницы. Все громоздкое, непрактичное. И ещё фарфор. Красивый, с переливчатым рисунком цветов и бабочек.
Набор из 12 тарелок, чайных пар и блюд под горячее.
Мама покупала его еще в советские времена, и ходила куда-то ночью с номером 28 на руке. Она называла это: «Урвала». Когда у нас бывали гости, я стелила на стол кипенно белую скатерть. Скатерть просила нарядного фарфора.
— Мам, можно?
— Не надо, это для гостей.
— Так у нас же гости!
— Да какие это гости! Соседи да баб Полина…
Я поняла: чтобы фарфор вышел из серванта, надо, чтобы английская королева бросила Лондон и заглянула в спальный район Капотни, в гости к маме.
Раньше так было принято: купить и ждать, когда начнется настоящая жизнь. А та, которая уже сегодня — не считается. Что это за жизнь такая? Сплошное преодоление. Мало денег, мало радости, много проблем. Настоящая жизнь начнется потом.
Прямо раз — и начнется. И в этот день мы будем есть суп из хрустальной супницы и пить чай из фарфоровых чашек. Но не сегодня.
Когда мама заболела, она почти не выходила из дома. Передвигалась на инвалидной коляске, ходила с костылями, держась за руку сопровождающего.
— Отвези меня на рынок, — попросила мама однажды.
Последние годы одежду маме покупала я, и всегда угадывала. Хотя и не очень любила шоппинг для нее: у нас были разные вкусы. И то, что не нравилось мне — наверняка нравилось маме. Поэтому это был такой антишоппинг — надо было выбрать то, что никогда не купила бы себе — и именно эти обновки приводили маму в восторг.
— Мне белье надо новое, я похудела.
У мамы хорошая, но сложная фигура, небольшие бедра и большая грудь, подобрать белье на глаз невозможно. В итоге мы поехали в магазин. Он был в ТЦ, при входе, на первом этаже. От машины, припаркованной у входа, до магазина мы шли минут сорок. Мама с трудом переставляла больные ноги. Пришли. Выбрали. Примерили.
— Тут очень дорого и нельзя торговаться, — сказала мама. — Пойдем еще куда-то.
— Купи тут, я же плачу, — говорю я. — Это единственный магазин твоей шаговой доступности.
Мама поняла, что я права, не стала спорить. Выбрала белье.
— Сколько стоит?
— Не важно, — говорю я.
— Важно. Я должна знать.
Мама фанат контроля. Ей важно, что это она приняла решение о покупке.
— Пять тысяч, — говорит продавец.
— Пять тысяч за трусы?????
— Это комплект из новой коллекции.
— Да какая разница под одеждой!!!! — мама возмущена.
Я изо всех сил подмигиваю продавцу, показываю пантомиму. Мол, соври.
— Ой, — говорит девочка-продавец, глядя на меня. — Я лишний ноль добавила. Пятьсот рублей стоит комплект.
— То-то же! Ему конечно триста рублей красная цена, но мы просто устали… Может, скинете пару сотен?
— Мам, это магазин, — вмешиваюсь я. — Тут фиксированные цены. Это не рынок.
Я плачу с карты, чтобы мама не видела купюр. Тут же сминаю чек, чтобы лишний ноль не попал ей на глаза. Забираем покупки. Идем до машины.
— Хороший комплект. Нарядный. Я специально сказала, что не нравится, чтоб интерес не показывать. А вдруг бы скинули нам пару сотен. Никогда не показывай продавцу, что вещь тебе понравилась.
Иначе, ты на крючке.
— Хорошо, — говорю я.
— И всегда торгуйся. А вдруг скинут?
— Хорошо.
Я всю жизнь получаю советы, которые неприменимы в моем мире. Я называю их пейджеры. Вроде как они есть, но в век мобильных уже не надо.
Читать также: «Нужно копить деньги и все делать качественно” — это незыблемые родительские истины… позавчерашнего дня.
Однажды маме позвонили в дверь. Она долго-долго шла к двери. Но за дверью стоял терпеливый и улыбчивый молодой парень. Он продавал набор ножей. Мама его впустила, не задумываясь. Неходячая пенсионерка впустила в квартиру широкоплечего молодого мужика с ножами. Без комментариев. Парень рассказывал маме про сталь, про то, как нож может разрезать носовой платок, подкинутый вверх, на лету.
— А я без мужика живу, в доме никогда нет наточенных ножей, — пожаловалась мама.
Проявила интерес. Хотя сама учила не проявлять. Это было маленькое шоу. В жизни моей мамы было мало шоу. То есть много, но только в телевизоре. А тут — наяву. Парень не продавал ножи. Он продавал шоу. И продал. Парень объявил цену. Обычно этот набор стоит пять тысяч, но сегодня всего 2,5. И еще в подарок кулинарная книга. «Ну надо же! Еще и кулинарная книга!» — подумала мама, ни разу в жизни не готовившая по рецепту: она чувствовала продукт и знала, что и за чем надо добавлять в суп. Мама поняла: ножи надо брать. И взяла.
Пенсия у мамы — 9 тысяч. Если бы она жила одна, то хватало бы на коммуналку и хлеб с молоком. Без лекарств, без одежды, без нижнего белья. И без ножей. Но так как коммуналку, лекарства ,продукты и одежду оплачивала я, то мамина пенсия позволяла ей чувствовать себя независимой. На следующий день я приехала в гости. Мама стала хвастаться ножами. Рассказала про платок, который прям на лету можно разрезать. Зачем резать платки налету и вообще зачем резать платки? Я не понимала этой маркетинговой уловки, но да Бог с ними. Я знала, что ей впарили какой-то китайский ширпотреб в нарядном чемоданчике. Но молчала. Мама любит принимать решения и не любит, когда их осуждают.
— Так что же ты спрятала ножи, не положила на кухню?
— С ума сошла? Это на подарок кому-то. Мало ли в больницу загремлю, врачу какому. Или в Собесе, может, кого надо будет за путевку отблагодарить…
Опять на потом. Опять все лучшее — не себе. Кому-то. Кому-то более достойному, кто уже сегодня живет по-настоящему, не ждет.
Мне тоже генетически передался этот нелепый навык: не жить, а ждать. Моей дочке недавно подарили дорогущую куклу. На коробке написано «Принцесса». Кукла и правда в шикарном платье, с короной и волшебной палочкой. Дочке — полтора годика. Остальных своих кукол она возит за волосы по полу, носит за ноги, а любимого пупса как-то чуть не разогрела в микроволновке. Я спрятала новую куклу.
Потом как-нибудь, когда доделаем ремонт, дочка подрастет, и наступит настоящая жизнь, я отдам ей Принцессу. Не сегодня.
Но вернемся к маме и ножам. Когда мама заснула, я открыла чемоданчик и взяла первый попавшийся нож. Он был красивый, с голубой нарядной ручкой. Я достала из холодильника кусок твердого сыра, и попыталась отрезать кусочек. Нож остался в сыре, ручка у меня в руке. Такая голубая, нарядная.
— Это даже не пластмасса, — подумала я.
Вымыла нож, починила его, положила обратно в чемодан, закрыла и убрала. Маме ничего, конечно, не сказала. Потом пролистала кулинарную книгу. В ней были перепутаны страницы. Начало рецепта от сладкого пирога — конец от печеночного паштета. Бессовестные люди, обманывающие пенсионеров, как вы живете с такой совестью?
В декабре, перед Новым годом маме резко стало лучше, она повеселела, стала смеяться. Я вдохновилась ее смехом. На праздник я подарила ей красивую белую блузку с небольшим деликатным вырезом, призванную подчеркнуть ее большую грудь, с резным воротничком и аккуратными пуговками. Мне нравилась эта блузка.
— Спасибо, — сказала мама и убрала ее в шкаф.
— Наденешь ее на новый год?
— Нет, зачем? Заляпаю еще. Я потом, когда поеду куда-нибудь…
Маме она очевидно не понравилась. Она любила яркие цвета, кричащие расцветки. А может наоборот, очень понравилась. Она рассказывала, как в молодости ей хотелось наряжаться. Но ни одежды, ни денег на неё не было. Была одна белая блузка и много шарфиков. Она меняла шарфики, повязывая их каждый раз по-разному, и благодаря этому прослыла модницей на заводе. К той новогодней блузке я
тоже подарила шарфики. Я думала, что подарила маме немного молодости. Но она убрала молодость на потом.
В принципе, все её поколение так поступило. Отложило молодость на старость. На потом. Опять потом. Все лучшее на потом. И даже когда очевидно, что лучшее уже в прошлом, все равно — потом.
Синдром отложенной жизни.
Мама умерла внезапно. В начале января. В этот день мы собирались к ней всей семьей. И не успели. Я была оглушена. Растеряна. Никак не могла взять себя в руки. То плакала навзрыд. То была спокойна как танк. Я как бы не успевала осознавать, что происходит вокруг. Я поехала в морг. За свидетельством о смерти. При нем работало ритуальное агентство. Я безучастно тыкала пальцем в какие-то картинки с гробами, атласными подушечками, венками и прочим. Агент что-то складывал на калькуляторе.
— Какой размер у усопшей? — спросил меня агент.
— Пятидесятый. Точнее сверху пятьдесят, из-за большой груди, а снизу …- зачем-то подробно стала отвечать я.
— Это не важно. Вот такой набор одежды у нас есть для нее, в последний путь. Можно даже 52 взять, чтобы свободно ей было. Тут платье, тапочки, белье…
Я поняла, что это мой последний шоппинг для мамы. И заплакала.
— Не нравится ? — агент не правильно трактовал мои слезы: ведь я сидела собранная и спокойная еще минуту назад, а тут истерика. — Но в принципе, она же сверху будет накрыта вот таким атласным покрывалом с вышитой молитвой…
— Пусть будет, я беру.
Я оплатила покупки, которые пригодятся маме в день похорон, и поехала в её опустевший дом. Надо было найти ее записную книжку, и обзвонить друзей, пригласить на похороны и поминки.
Я вошла в квартиру и долга молча сидела в ее комнате. Слушала тишину. Мне звонил муж. Он волновался. Но я не могла говорить. Прямо ком в горле. Я полезла в сумку за телефоном, написать ему сообщение, и вдруг совершенно без причин открылась дверь шкафа. Мистика. Я подошла к нему. Там хранилось мамино постельное белье, полотенца, скатерти. Сверху лежал большой пакет с надписью «На смерть». Я открыла его, заглянула внутрь.
Там лежал мой подарок. Белая блузка на новый год. Белые тапочки, похожие на чешки. И комплект белья. Тот самый, за пять тысяч. Я увидела, что на лифчике сохранилась цена. То есть мама все равно узнала, что он стоил так дорого. И отложила его на потом. На лучший день её настоящей жизни. И вот он, видимо, наступил. Её лучший день. И началась другая жизнь…
Дай Бог, она настоящая.
Сейчас я допишу этот пост, умоюсь от слёз и распечатаю дочке Принцессу. Пусть она таскает её за волосы, испачкает платье, потеряет корону. Зато она успеет. Пожить настоящей жизнью уже сегодня.
Настоящая жизнь — та, в которой много радости. Только радость не надо ждать. Её надо создавать самим. Никаких синдромов отложенной жизни у моих детей не будет.
Потому что каждый день их настоящей жизни будет лучшим.
Давайте вместе этому учиться — жить сегодня.
Ольга Савельева
Источник: goodday.su