Васюткино озеро это сказка или рассказ

Рассказ про тринадцатилетнего мальчика Васютку, который пошел в тайгу за кедровыми орешками для рыбаков и заблудился. Сначала у него была паника, потом он вспомнил всё, что рассказывали о тайге отец и дед. Только на пятый день Васютка вышел к Енисею и его заметили рыбаки.

«Васюткино озеро» читать

Это озеро не отыщешь на карте. Небольшое оно. Небольшое, зато памятное для Васютки. Еще бы! Мала ли честь для тринадцатилетнего мальчишки — озеро, названное его именем! Пускай оно и не велико, не то что, скажем, Байкал, но Васютка сам нашел его и людям показал. Да, да, не удивляйтесь и не думайте, что все озера уже известны и что у каждого есть свое название. Много еще, очень много в нашей стране безымянных озер и речек, потому что велика наша Родина, и сколько по ней ни броди, все будешь находить что-нибудь новое, интересное.

Рыбаки из бригады Григория Афанасьевича Шадрина — Васюткиного отца — совсем было приуныли. Частые осенние дожди вспучили реку, вода в ней поднялась, и рыба стала плохо ловиться: ушла на глубину.

Холодная изморозь и темные волны на реке нагоняли тоску. Не хотелось даже выходить на улицу, не то что выплывать на реку. Заспались рыбаки, рассолодели от безделья, даже шутить перестали. Но вот подул с юга теплый ветер и точно разгладил лица людей. Заскользили по реке лодки с упругими парусами. Ниже и ниже но Енисею спускалась бригада. Но уловы по-прежнему были малы.

— Нету нам нынче фарту, — ворчал Васюткин дедушка Афанасий. — Оскудел батюшко Енисей. Раньше жили, как бог прикажет, и рыба тучами ходила. А теперь пароходы да моторки всю живность распугали. Придет время — ерши да пескари и те переведутся, а об омуле, стерляди и осетре только в книжках будут читать. Спорить с дедушкой — дело бесполезное, потому никто с ним не связывался. Далеко ушли рыбаки в низовье Енисея и наконец остановились. Лодки вытащили на берег, багаж унесли в избушку, построенную несколько лет назад ученой экспедицией.

Григорий Афанасьевич, в высоких резиновых сапогах с отвернутыми голенищами и в сером дождевике, ходил по берегу и отдавал распоряжения.

Васютка всегда немного робел перед большим, неразговорчивым отцом, хотя тот никогда его не обижал.

— Шабаш, ребята! — сказал Григорий Афанасьевич, когда разгрузка закончилась. — Больше кочевать не будем. Так, без толку, можно и до Карского моря дойти.

Он обошел вокруг избушки, зачем-то потрогал рукой углы и полез на чердак, подправил съехавшие в сторону пластушины корья на крыше. Спустившись по дряхлой лестнице, он тщательно отряхнул штаны, высморкался и разъяснил рыбакам, что избушка подходящая, что в ней можно спокойно ждать осеннюю путину, а пока вести промысел паромами и переметами. Лодки же, невода, плавные сети и всю прочую снасть надобно как следует подготовить к большому ходу рыбы. Потянулись однообразные дни. Рыбаки чинили невода, конопатили лодки, изготовляли якорницы, вязали, смолили.

Раз в сутки они проверяли переметы и спаренные сети — паромы, которые ставили вдали от берега.

Рыба в эти ловушки попадала ценная: осетр, стерлядь, таймень, частенько налим, или, как его в шутку называли в Сибири, поселенец. Но это спокойный лов. Нет в нем азарта, лихости и того хорошего, трудового веселья, которое так и рвется наружу из мужиков, когда они полукилометровым неводом за одну тоню вытаскивают рыбы по нескольку центнеров.

Совсем скучное житье началось у Васютки. Поиграть не с кем — нет товарищей, сходить некуда. Одно утешало: скоро начнется учебный год, и мать с отцом отправят его в деревню. Дядя Коляда, старшина рыбосборочного бота, уже учебники новые из города привез. Днем Васютка нет-нет да и заглянет в них от скуки. Вечерами в избушке становилось людно и шумно. Рыбаки ужинали, курили, щелкали орехи, рассказывали были и небылицы. К ночи на полу лежал толстый слой ореховой скорлупы. Трещала она под ногами, как осенний ледок на лужах.

Орехами рыбаков снабжал Васютка. Все ближние кедры он уже обколотил. С каждым днем приходилось забираться все дальше и дальше в глубь леса. Но эта работа была не в тягость. Мальчишке нравилось бродить. Ходит себе по лесу один, напевает, иногда из ружья пальнет.

Васютка проснулся поздно. В избушке одна мать. Дедушка Афанасий ушел куда-то. Васютка поел, полистал учебники, оборвал листок календаря и с радостью отметил, что до первого сентября осталось всего десять дней. Потом засобирался по кедровые шишки.

Мать недовольно сказала:

— К ученью надо готовиться, а ты в лесу пропадаешь.

— Чего ты, мамка? Орехи кто-то должен добывать? Должен. Охота ведь рыбакам пощелкать вечером.

— «Охота, охота»! Надо орехов, так пусть сами ходят. Привыкли парнишкой помыкать да сорить в избе.

Мать ворчит по привычке, потому что ей не на кого больше ворчать.

Когда Васютка с ружьем на плече и с патронташем па поясе, похожий на коренастого, маленького мужичка, вышел из избы, мать привычно строго напоминала:

— Ты от затесей далеко не отходи — сгинешь. Хлеба взял ли с собой?

— Да зачем он мне? Каждый раз обратно приношу.

— Не разговаривай! На вот краюшку. Не задавит она тебя. Спокон веку так заведено, мал еще таежные законы переиначивать.

Тут уж с матерью не поспоришь. Таков старинный порядок: идешь в лес — бери еду, бери спички.

Васютка покорно сунул краюшку в мешок и поспешил исчезнуть с глаз матери, а то еще придерется к чему-нибудь.

Весело насвистывая, шел он по тайге, следил за пометками на деревьях и думал о том, что, наверное, всякая таежная дорога начинается с затесей. Сделает человек зарубку на одном дереве, отойдет немного, еще топором тюкнет, потом еще. За этим человеком пойдут другие люди; собьют каблуками мох с валежин, притопчут траву, ягодники, отпечатают следы в грязи, и получится тропинка. Лесные тропинки узенькие, извилистые, что морщинки на лбу дедушки Афанасия. Только иные тропинки зарастают со временем, а уж морщинки-то на лице едва ли зарастут. Склонность к пространным рассуждениям, как у всякого таежника, рано появилась у Васютки. Он еще долго думал бы о дороге и о всяких таежных разностях, если бы не скрипучее кряканье где-то над головой.

«Кра-кра-кра!..» — неслось сверху, будто тупой пилой резали крепкий сук. Васютка поднял голову. На самой вершине старой взлохмаченной ели увидел кедровку. Птица держала в когтях кедровую шишку и орала во все горло. Ей так же горласто откликались подруги. Васютка не любил этих нахальных птиц. Он снял с плеча ружье, прицелился и щелкнул языком, будто на спуск нажал. Стрелять он не стал. Ему ужо не paз драли уши за попусту сожженные патроны. Трепет перед драгоценным «припасом» (так называют сибирские охотники порох и дробь) крепко вбит в сибиряков отроду.

— «Кра-кра»! — передразнил Васютка кедровку и запустил в нее палкой.

Досадно было парню, что не может он долбануть птицу, даром что ружье в руках. Кедровка перестала кричать, неторопливо ощипалась, задрала голову, и по лесу снова понеслось ее скрипучее «кра!».

— Тьфу, ведьма проклятая! — выругался Васютка и пошел.

Ноги мягко ступали по мху. На нем там и сям валялись шишки, попорченные кедровками. Они напоминали комочки сотов. В некоторых отверстиях шишек, как пчелки, торчали орехи. Но пробовать их бесполезно. Удивительно чуткий клюв у кедровки: пустые орехи птица даже не вынимает из гнездышка. Васютка поднял одну шишку, осмотрел ее со всех сторон и покачал головой:

— Эх и пакость же ты!

Бранился Васютка так, для солидности. Он ведь знал, что кедровка — птица полезная: она разносит по тайге семена кедра.

Наконец Васютка облюбовал дерево и полез на него. Наметанным глазом он определил: там, в густой хвое, упрятались целые выводки смолистых шишек. Он принялся колотить ногами по разлапистым веткам кедра. Шишки так и посыпались вниз.

Васютка слез с дерева, собрал их в мешок и, не торопясь, закурил. Попыхивая цигаркой, оглядел окружающий лес и облюбовал еще один кедр.

— Обобью и этот, — сказал он. — Тяжеловато будет, пожалуй, да ничего, донесу.

Он тщательно заплевал цигарку, придавил ее каблуком и пошел. Вдруг впереди Васютки что-то сильно захлопало. Он вздрогнул от неожиданности и тут же увидел поднимающуюся с земли большую черную птицу. «Глухарь!» — догадался Васютка, и сердце его замерло. Стрелял он и уток, и куликов, и куропаток, но глухаря подстрелить ему еще не доводилось.

Глухарь перелетел через мшистую поляну, вильнул между деревьями и сел на сухостоину. Попробуй подкрадись!

Мальчик стоял неподвижно и не спускал глаз с огромной птицы. Вдруг он вспомнил, что глухаря часто берут с собакой. Охотники рассказывали, что глухарь, сидя на дереве, с любопытством смотрит вниз, на заливающуюся лаем собаку, а порой и подразнивает ее. Охотник тем временем незаметно подходит с тыла и стреляет. Васютка же, как назло, не позвал с собою Дружка. Обругав себя шепотом за оплошность, Васютка пал на четвереньки, затявкал, подражая собаке, и стал осторожно продвигаться вперед. От волнения голос у него прерывался. Глухарь замер, с любопытством наблюдая эту интересную картину. Мальчик расцарапал себе лицо, порвал телогрейку, но ничего этого не замечал. Перед ним наяву глухарь!

…Пора! Васютка быстро встал на одно колено и попытался с маху посадить на мушку забеспокоившуюся птицу. Наконец унялась дрожь в руках, мушка перестала плясать, кончик ее задел глухаря… Тр-рах! — и черная птица, хлопая крыльями, полетела в глубь леса.

«Ранил!» — встрепенулся Васютка и бросился за подбитым глухарем.

Только теперь он догадался, в чем дело, и начал беспощадно корить себя:

— Мелкой дробью грохнул. А что ему мелкой-то? Он чуть не с Дружка!..

Птица уходила небольшими перелетами. Они становились все короче и короче. Глухарь слабел. Вот он, уже не в силах поднять грузное тело, побежал.

«Теперь все — догоню!» — уверенно решил Васютка и припустил сильнее. До птицы оставалось совсем недалеко. Быстро скинув с плеча мешок, Васютка поднял ружье и выстрелил. В несколько прыжков очутился возле глухаря и упал на него животом.

— Стоп, голубчик, стоп! — радостно бормотал Васютка. — Не уйдешь теперь! Ишь, какой прыткий! Я, брат, тоже бегаю — будь здоров!

Васютка с довольной улыбкой гладил глухаря, любуясь черными с голубоватым отливом перьями. Потом взвесил на руке. «Килограммов пять будет, а то и полпуда, — прикинул он и сунул птицу в мешок. — Побегу, а то мамка наподдаст по загривку».

Думая о своей удаче, Васютка, счастливый, шел по лесу, насвистывал, пел, что на ум приходило.

Вдруг он спохватился: где же затеси? Пора уж им быть.

Он посмотрел кругом. Деревья ничем не отличались от тех, на которых были сделаны зарубки. Лес стоял неподвижно, тихий в своей унылой задумчивости, такой же редкий, полуголый, сплошь хвойный. Лишь кое-где виднелись хилые березки с редкими желтыми листьями. Да, лес был такой же. И все же от него веяло чем-то чужим…

Васютка круто повернул назад. Шел он быстро, внимательно присматриваясь к каждому дереву, но знакомых зарубок не было.

— Ффу-ты, черт! Где же затеси? — Сердце у Васютки сжалось, на лбу выступила испарина. — Все этот глухарина! Понесся, как леший, теперь вот думай, куда идти, — заговорил Васютка вслух, чтобы отогнать подступающий страх. — Ничего, сейчас посоображаю и найду дорогу. Та-ак… Почти голая сторона у ели — значит, в ту сторону север, а где ветвей больше — юг. Та-ак…

После этого Васютка пытался припомнить, на какой стороне деревьев сделаны зарубки старые и на какой — новые. Но этого-то он и не приметил. Затеси и затеси.

— Эх, дубина!

Страх начал давить еще сильнее. Мальчик снова заговорил вслух:

— Ладно, не робей. Найдем избушку. Надо идти в одну сторону. На юг надо идти. У избушки Енисей поворот делает, мимо никак не пройдешь. Ну вот, все в порядке, а ты, чудак, боялся! — хохотнул Васютка и бодро скомандовал себе: — Шагом арш! Эть, два!

Но бодрости хватило ненадолго. Затесей все не было и не было. Порой мальчику казалось, что он ясно видит их на темном стволе. С замирающим сердцем бежал он к дереву, чтобы пощупать рукой зарубку с капельками смолы, но вместо нее обнаруживал шершавую складку коры. Васютка уже несколько раз менял направление, высыпал из мешка шишки и шагал, шагал…

В лесу сделалось совсем тихо. Васютка остановился и долго стоял прислушиваясь. Тук-тук-тук, тук-тук-тук… — билось сердце. Потом напряженный до предела слух Васютки уловил какой-то странный звук. Где-то слышалось жужжание. Вот оно замерло и через секунду снова донеслось, как гудение далекого самолета. Васютка нагнулся и увидел у ног своих истлевшую тушку птицы. Опытный охотник — паук растянул над мертвой птичкой паутину. Паука уже нет — убрался, должно быть, зимовать в какое-нибудь дупло, а ловушку бросил. Попалась в нее сытая, крупная муха-плевок и бьется, бьется, жужжит слабеющими крыльями. Что-то начало беспокоить Васютку при виде беспомощной мухи, влипшей в тенета. И тут его будто стукнуло: да ведь он заблудился!

Открытие это было настолько простым и потрясающим, что Васютка не сразу пришел в себя.

Он много раз слышал от охотников страшные рассказы о том, как блуждают люди в лесу и погибают иногда, но представлял это совсем не так. Уж очень просто все получилось. Васютка еще не знал, что страшное в жизни часто начинается очень просто.

Оцепенение длилось до тех пор, пока Васютка не услышал какой-то таинственный шорох к глубине потемневшего леса. Он вскрикнул и бросился бежать. Сколько paз oн спотыкался, падал, вставал и снова бежал, Васютка не знал. Наконец он заскочил в бурелом и начал с треском продираться сквозь сухие колючие ветви. Потом упал с валежин вниз лицом в сырой мох и замер. Отчаяние охватило его, и сразу не стало сил. «Будь что будет», — отрешенно подумал он.

В лес бесшумно, как сова, прилетела ночь. А с нею и холод. Васютка почувствовал, как стынет взмокшая от пота одежда.

«Тайга, наша кормилица, хлипких не любит!» — вспомнились ему слова отца и дедушки. И он стал припоминать все, чему его учили, что знал из рассказов рыбаков и охотников. Перво-наперво надо развести огонь. Ладно, что спички захватил из дому. Пригодились спички.

Васютка обломал нижние сухие ветки у дерева, ощупью сорвал пучок сухого мха-бородача, искрошил мелко сучки, сложил все в кучку и поджег. Огонек, покачиваясь, неуверенно пополз по сучкам. Мох вспыхнул — вокруг посветлело. Васютка подбросил еще веток. Между деревьями зашарахались тени, темнота отступила подальше. Монотонно зудя, на огонь налетело несколько комаров — веселее с ними. Надо было запастись на ночь дровами. Васютка, не щадя рук, наломал сучьев, приволок сухую валежину, выворотил старый пень. Вытащив из мешка краюшку хлеба, вздохнул и с тоской подумал: «Плачет, поди, мамка». Ему тоже захотелось плакать, но он переборол себя и, ощипав глухаря, начал перочинным ножиком потрошить его. Потом сгреб костер в сторону, на горячем месте выкопал ямку и положил туда птицу. Плотно закрыв ее мхом, присыпал горячей землей, золой, углями, сверху положил пылающие головни и подбросил дров.

Через час примерно он раскопал глухаря. От птицы шел пар и аппетитный запах: глухарь упрел в собственном соку — охотничье блюдо! Но без соли какой же вкус! Васютка через силу глотал пресное мясо.

— Эх, дурило, дурило! Сколько этой соли в бочках на берегу! Что стоило горсточку в карман сыпануть! — укорял он себя.

Потом вспомнил, что мешок, который он взял для шишек, был из-под соли, и торопливо вывернул его. Из уголков мешка он выковырял щепотку грязных кристалликов, раздавил их на прикладе ружья и через силу улыбнулся:

— Живем!

Поужинав, Васютка сложил остатки еды в мешок, повесил его на сук, чтобы мыши или кто-нибудь еще не добрался до харчей, и принялся готовить место для ночлега. Он перенес в сторону костер, убрал все угольки, набросал веток с хвоей, мху и лег, накрывшись телогрейкой.

Снизу подогревало.

Занятый хлопотами, Васютка не так остро чувствовал одиночество. Но стоило лечь и задуматься, как тревога начала одолевать с новой силой. Заполярная тайга не страшна зверьем. Медведь здесь редкий житель. Волков нет. Змей — тоже. Бывает, встречаются рыси и блудливые песцы. Но осенью корма для них полно в лесу, и едва ли они могли бы позариться на Васюткины запасы. И все-таки было жутко. Он зарядил одноствольную переломку, взвел курок и положил ружье рядом. Спать! Не прошло и пяти минут, как Васютка почувствовал, что к нему кто-то крадется. Он открыл глаза и замер: да, крадется! Шаг, второй, шорох, вздох… Кто-то медленно и осторожно идет по мху. Васютка боязливо поворачивает голову и неподалеку от костра видит что-то темное, большое. Сейчас оно стоит, не шевелится. Мальчик напряженно вглядывается и начинает различать вздетые к небу не то руки, не то лапы. Васютка не дышит: «Что это?» В глазах от напряжения рябит, нет больше сил сдерживать дыхание. Он вскакивает, направляет ружье на это темное:

— Кто такой? А ну подходи, не то садану картечью!

В ответ ни звука. Васютка еще некоторое время стоит неподвижно, потом медленно опускает ружье и облизывает пересохшие губы. «В самом деле, что там может быть?» — мучается он и еще раз кричит:

— Я говорю, не прячься, а то хуже будет!

Тишина. Васютка рукавом утирает пот со лба и, набравшись храбрости, решительно направляется в сторону темного предмета.

— Ох, окаянный! — облегченно вздыхает он, увидев перед собой огромный корень-выворотень. — Ну и трус же я! Чуть ума не лишился из-за этакой чепухи.

Чтобы окончательно успокоиться, он отламывает отростки от корневища и несет их к костру.

Коротка августовская ночь в Заполярье. Пока Васютка управился с дровами, густая, как смоль, темень начала редеть, прятаться в глубь леса. Не успела она еще совсем рассеяться, а на смену ей уже выполз туман. Стало холоднее. Костер от сырости зашипел, защелкал, принялся чихать, будто сердился на волглую пелену, окутавшую все вокруг. Комары, надоедавшие всю ночь, куда-то исчезли. Ни дуновения, ни шороха.

Все замерло в ожидании первого утреннего звука. Что это будет за звук — неизвестно. Может быть, робкий свист пичужки или легкий шум ветра в вершинах бородатых елей и корявых лиственниц, может быть, застучит по дереву дятел или протрубит дикий олень. Что-то должно родиться из этой тишины, кто-то должен разбудить сонную тайгу. Васютка зябко поежился, придвинулся ближе к костру и крепко заснул, так и не дождавшись утренней весточки. Солнце уже было высоко. Туман росою пал на деревья, на землю, мелкая пыль искрилась всюду.

«Где это я?» — изумленно подумал Васютка, окончательно проснувшись, услышал ожившую тайгу.

По всему лесу озабоченно кричали кедровки на манер базарных торговок. Где-то по-детски заплакала желна. Над головой Васютки, хлопотливо попискивая, потрошили синички старое дерево. Васютка встал, потянулся и спугнул кормившуюся белку. Она, всполошенно цокая, пронеслась вверх по стволу ели, села на сучок и, не переставая цокать, уставилась на Васютку.

— Ну, чего смотришь? Не узнала? — с улыбкой обратился к ней Васютка.

Белка пошевелила пушистым хвостиком.

— А я вот заблудился. Понесся сдуру за глухарем и заблудился. Теперь меня по всему лесу ищут, мамка ревет… Не понимаешь ты ничего, толкуй с тобой! А то бы сбегала, сказала нашим, где я. Ты вон какая проворная! — Он помолчал и махнул рукой: — Убирайся давай, рыжая, стрелять буду!

Васютка вскинул ружье и выстрелил в воздух. Белка, будто пушинка, подхваченная ветром, метнулась и пошла считать деревья. Проводив ее взглядом, Васютка выстрелил еще раз и долго ждал ответа. Тайга не откликалась. По-прежнему надоедливо, вразнобой горланили кедровки, неподалеку трудился дятел да пощелкивали капли росы, осыпаясь с деревьев.

Патронов осталось десять штук. Стрелять Васютка больше не решился. Он снял телогрейку, бросил на нее кепку и, поплевав на руки, полез на дерево. Тайга… Тайга… Без конца и края тянулась она во все стороны, молчаливая, равнодушная. С высоты она казалась огромным темным морем. Небо не обрывалось сразу, как это бывает в горах, а тянулось далеко-далеко, все ближе прижимаясь к вершинам леса. Облака над головой были редкие, но чем дальше смотрел Васютка, тем они делались гуще, и наконец голубые проемы исчезли совсем. Облака спрессованной ватой ложились на тайгу, и она растворялась в них.

Долго Васютка отыскивал глазами желтую полоску лиственника среди неподвижного зеленого моря (лиственный лec обычно тянется по берегам реки), но кругом темнел сплошной хвойник. Видно, Енисей и тот затерялся в глухой, угрюмой тайге. Маленьким-маленьким почувствовал себя Васютка и закричал с тоской и отчаянием:

— Э-эй, мамка! Папка! Дедушка! Заблудился я!..

Голос его пролетел немного над тайгой и упал невесомо — кедровой шишкой в мох. Медленно спустился Васютка с дерева, задумался, да так и просидел с полчаса. Потом встряхнулся, отрезал мяса и, стараясь не смотреть на маленькую краюшку хлеба, принялся жевать. Подкрепившись, он собрал кучу кедровых шишек, размял их и стал насыпать в карманы орехи. Руки делали свое дело, а в голове решался вопрос, один-единственный вопрос: «Куда идти?» Вот уж и карманы полны орехов, патроны проверены, к мешку вместо лямки приделан ремень, а вопрос все еще не решен. Наконец Васютка забросил мешок за плечо, постоял с минуту, как бы прощаясь с обжитым местом, и пошел строго на север. Рассудил он просто: в южную сторону тайга тянется на тысячи километров, в ней вовсе затеряешься. А если идти на север, то километров через сто лес кончится, начнется тундра. Васютка понимал, что выйти в тундру — это еще не спасение. Поселения там очень редки, и едва ли скоро наткнешься на людей. Но ему хотя бы выбраться из лесу, который загораживает свет и давит своей угрюмостью.

Погода держалась все еще хорошая. Васютка боялся и подумать о том, что с ним будет, если разбушуется осень. По всем признакам ждать этого осталось недолго. Солнце пошло на закат, когда Васюткa заметил среди однообразного мха тощие стебли травы. Он прибавил шагу. Трава стала попадаться чаще и уже не отдельными былинками, а пучками. Васютка заволновался: трава растет обычно вблизи больших водоемов. «Неужели впереди Енисей?» — с наплывающей радостью думал Васютка. Заметив меж хвойных деревьев березки, осинки, а дальше мелкий кустарник, он не сдержался, побежал и скоро ворвался в густые заросли черемушника, ползучего тальника, смородинника. Лицо и руки жалила высокая крапива, но Васютка не обращал на это внимания и, защищая рукой глаза от гибких ветвей, с треском продирался вперед. Меж кустов мелькнул просвет.

Впереди берег… Вода! Не веря своим глазам, Васютка остановился. Так он простоял некоторое время и почувствовал, что ноги его вязнут. Болото! Болота чаще всего бывают у берегов озер. Губы Васютки задрожали: «Нет, неправда! Бывают болота возле Енисея тоже». Несколько прыжков через чащу, крапиву, кусты — и вот он на берегу.

Нет, это не Енисей. Перед глазами Васютки небольшое унылое озеро, подернутое у берега ряской.

Васютка лег на живот, отгреб рукою зеленую кашицу ряски и жадно припал губами к воде. Потом он сел, усталым движением снял мешок, начал было вытирать кепкой лицо и вдруг, вцепившись в нее зубами, навзрыд расплакался.

Заночевать решил Васютка на берегу озера. Он выбрал посуше место, натаскал дров, развел огонь. С огоньком всегда веселее, а в одиночестве — тем более. Обжарив в костре шишки, Васютка одну за другой выкатил их из золы палочкой, как печеную картошку. От орехов уже болел язык, но он решил: пока хватит терпения, не трогать хлеб, а питаться орехами, мясом, чем придется.

Опускался вечер. Сквозь густые прибрежные заросли на воду падали отблески заката, тянулись живыми струями в глубину и терялись там, не достигая дна. Прощаясь со днем, кое-где с грустью тинькали синички, плакала сойка, стонали гагары. И все таки у озера было куда веселее, чем в гуще тайги. Но здесь еще сохранилось много комаров. Они начали донимать Васютку. Отмахиваясь от них, мальчик внимательно следил за ныряющими на озеро утками. Они были совсем не пуганы и плавали возле самого берега с хозяйским покрякиванием. Уток было множество. Стрелять по одной не было никакого расчета. Васюткa, прихватив ружье, отправился на мысок, вдававшийся в озеро, и сел на траву. Рядом с осокой, на гладкой поверхности воды, то и дело расплывались круги. Это привлекло внимание мальчика. Васютка взглянул в воду и замер: около травы, плотно, одна к другой, пошевеливая жабрами и хвостами, копошились рыбы. Рыбы было так много, что Васютку взяло сомнение: «Водоросли, наверно?» Он потрогал траву палкой. Косяки рыбы подались от берега и снова остановились, лениво работая плавниками. Столько рыбы Васютка еще никогда не видел. И не просто какой-нибудь озерной рыбы: щуки там, сороги или окуня. Нет, но широким спинам и белым бокам он узнал пелядей, чиров, сигов. Это было удивительнее всего. В озере — белая рыба! Васютка сдвинул свои густые брови, силясь что-то припомнить. Но в этот момент табун уток-свиязей отвлек его от размышлений. Он подождал, пока утки поравняются с мысом, выцелил пару и выстрелил. Две нарядные свиязи опрокинулись кверху брюшками и часто-часто задвигали лапками. Еще одна утка, оттопырив крыло, боком уплывала от берега. Остальные всполошились и с шумом полетели на другую сторону озера. Минут десять над водой носились табуны перепуганных птиц. Пару подбитых уток мальчик достал длинной палкой, а третья успела уплыть далеко.

— Ладно, завтра достану, — махнул рукой Васютка.

Небо уже потемнело, в лес опускались сумерки. Середина озера напоминала сейчас раскаленную печку. Казалось, положи на гладкую поверхность воды ломтики картошки, они мигом испекутся, запахнет горелым и вкусным. Васютка проглотил слюну, еще раз поглядел на озеро, на кровянистое небо и с тревогой проговорил:

— Ветер завтра будет. А вдруг еще с дождем?

Он ощипал уток, зарыл их в горячие угли костра, лег на пихтовые ветки и начал щелкать орехи.

Заря догорала. В потемневшем небе стыли редкие неподвижные облака. Начали прорезаться звезды. Показался маленький, похожий на ноготок, месяц. Стало светлее. Васютка вспомнил слова дедушки: «Вызвездило — к холоду!» — и на душе у него сделалось еще тревожнее.

Чтобы отогнать худые мысли, Васютка старался думать сначала о доме, а потом ему вспомнилась школа, товарищи.

Васютка дальше Енисея еще никогда не бывал и видел только один город — Игарку. А много ли в жизни хотелось узнать и увидеть Васютке? Много. Узнает ли? Выберется ли из тайги? Затерялся в ней точно песчинка. А что теперь дома? Там, за тайгой, люди словно в другом мире: смотрят кино, едят хлеб… может, даже конфеты. Едят сколько угодно. В школе сейчас, наверное, готовятся встречать учеников. Над школьными дверями уже вывешен новый плакат, на котором крупно написано: «Добро пожаловать!»

Совсем приуныл Васютка. Жалко ему самого себя стало, начало донимать раскаяние. Не слушал вот он на уроках и в перемену чуть не на голове ходил, покуривал тайком. B школу съезжаются ребята со всей округи: тут и эвенки, тут и ненцы, и нганасаны. У них свои привычки. Бывало, достанет кто-нибудь из них на уроке трубку и без лишних рассуждений закуривает. Особенно грешат этим малыши — первоклассники. Они только что из тайги и никакой дисциплины не понимают. Станет учительница Ольга Федоровна толковать такому ученику насчет вредности курева — он обижается; трубку отберут — ревет. Сам Васютка тоже покуривал и им табачок давал.

— Эх, сейчас бы Ольгу Федоровну увидеть… — думал Васютка вслух. — Весь бы табак вытряхнул…

Устал Васютка за день, но сон не шел. Он подбросил в костер дров, снова лег на спину. Облака исчезли. Далекие и таинственные, перемигивались звезды, словно звали куда-то. Вот одна из них ринулась вниз, прочертила темное небо и тут же растаяла. «Погасла звездочка — значит, жизнь чья-то оборвалась», — вспомнил Васютка слова дедушки Афанасия.

Совсем горько стало Васютке.

«Может быть, увидели ее наши?» — подумал он, натягивая на лицо телогрейку, и вскоре забылся беспокойным сном.

Проснулся Васютка поздно, от холода, и не увидел ни озера, ни неба, ни кустов. Опять кругом был клейкий, неподвижный туман. Только слышались с озера громкие и частые шлепки: это играла и кормилась рыба. Васютка встал, поежился, раскопал уток, раздул угольки. Когда костер разгорелся, он погрел спину, потом отрезал кусочек хлеба, взял одну утку и принялся торопливо есть. Мысль, которая вчера вечером беспокоила Васютку, снова полезла в голову: «Откуда в озере столько белой рыбы?» Он не раз слышал от рыбаков, что в некоторых озерах будто бы водится белая рыба, но озера эти должны быть или были когда-то проточными. «А что, если?..»

Да, если озеро проточное и из него вытекает речка, она в конце концов приведет его к Енисею. Нет, лучше не думать. Вчера вон обрадовался — Енисей, Енисей, — а увидел шиш болотный. Не-ет, уж лучше не думать.

Покончив с уткой, Васютка еще полежал у огня, пережидая, когда уляжется туман. Веки склеивались. Но и сквозь тягучую, унылую дремоту пробивалось: «Откуда все же взялась в озере речная рыба?»

— Тьфу, нечистая сила! — выругался Васютка. — Привязалась как банный лист.

«Откуда, откуда»! Ну, может, птицы икру на лапах принесли, ну, может, и мальков, ну, может… А, к лешакам все! — Васютка вскочил и, сердито треща кустами, натыкаясь в тумане на валежины, начал пробираться вдоль берега. Вчерашней убитой утки на воде не обнаружил, удивился и решил, что ее коршун утащил или съели водяные крысы.

Васютке казалось, что в том месте, где смыкаются берега, и есть конец озера, но он ошибся. Там был лишь перешеек. Когда туман растворился, перед мальчиком открылось большое, мало заросшее озеро, а то, возле которого он ночевал, было всего-навсего заливом — отголоском озера. — Вот это да! — ахнул Васютка. — Вот где рыбищи-то, наверно… Уж здесь не пришлось бы зря сетями воду цедить. Выбраться бы, рассказать бы. — И, подбадривая себя, он прибавил: — А что? И выйду! Вот пойду, пойду и…

Тут Васютка заметил небольшой комочек, плавающий у перешейка, подошел ближе и увидел убитую утку. Он так и обомлел: «Неужели моя? Как же ее принесло сюда?!» Мальчик быстро выломал палку и подгреб птицу к себе. Да, это была утка-свиязь с окрашенной в вишневый цвет головкой.

— Моя! Моя! — в волнении забормотал Васютка, бросая утку в мешок. — Моя уточка!

— Его даже лихорадить начало. — Раз ветра не было, а утку отнесло, значит, есть тягун, озеро проточное!

И радостно, и как-то боязно было верить в это. Торопливо переступая с кочки на кочку, через бурелом, густые ягодники продирался Васютка. В одном месте почти из-под ног взметнулся здоровенный глухарь и сел неподалеку. Васютка показал ему кукиш:

— А этого не хочешь? Провалиться мне, если я еще свяжусь с вашим братом!

Поднимался ветер.

Качнулись, заскрипели отжившие свой век сухие деревья. Над озером заполошной стаей закружились поднятые с земли и сорванные с деревьев листья. Застонали гагары, вещая непогоду. Озеро подернулось морщинами, тени на воде заколыхались, облака прикрыли солнце, вокруг стало хмуро, неуютно.

Далеко впереди Васютка заметил уходящую в глубь тайги желтую бороздку лиственного леса. Значит, там речка. От волнения у него пересохло в горле. «Опять какая-нибудь кишка озерная. Мерещится, и все», — засомневался Васютка, однако пошел быстрее. Теперь он даже боялся остановиться попить: что, если наклонится к воде, поднимет голову и не увидит впереди яркой бороздки?

Пробежав с километр по едва приметному бережку, заросшему камышом, осокой и мелким кустарником, Васютка остановился и перевел дух. Заросли сошли на нет, а вместо них появились высокие обрывистые берега. — Вот она, речка! Теперь уж без обмана! — обрадовался Васютка. Правда, он понимал, что речушки могут впадать не только в Енисей, но и в какое-нибудь другое озеро, но он не хотел про это думать. Речка, которую он так долго искал, должна привести его к Енисею, иначе… он обессилеет и пропадет. Вон, с чего-то уж тошнит…

Чтобы заглушить тошноту, Васютка на ходу срывал гроздья красной смородины, совал их в рот вместе со стебельками. Рот сводило от кислятины и щипало язык, расцарапанный ореховой скорлупой.

Пошел дождь. Сначала капли были крупные, редкие, потом загустело кругом, полилось, полилось…. Васютка приметил пихту, широко разросшуюся среди мелкого осинника, и залег под нее. Не было ни желания, ни сил шевелиться, разводить огонь. Хотелось есть и спать. Он отковырнул маленький кусочек от черствой краюшки и, чтобы продлить удовольствие, не проглотил его сразу, а начал сосать. Есть захотелось еще сильнее. Васютка выхватил остатки горбушки из мешка, вцепился зубами и, плохо разжевывая, съел всю.

Дождь не унимался. От сильных порывов ветра качалась пихта, стряхивая за воротник Васютке холодные капли воды. Они ползли по спине. Васютка скорчился, втянул голову в плечи. Веки его сами собой начали смыкаться, будто повесили на них тяжелые грузила, какие привязывают к рыболовным сетям.

Когда он очнулся, на лес уж спускалась темнота, смешанная с дождем. Было все так же тоскливо; сделалось еще холоднее.

— Ну и зарядил, окаянный! — обругал Васютка дождь.

Он засунул руки в рукава, прижался плотнее к стволу пихты и снова забылся тяжелым сном. На рассвете Васютка, стуча зубами от холода, вылез из-под пихты, подышал на озябшие руки и принялся искать сухие дрова. Осинник за ночь разделся почти донага. Будто тоненькие пластинки свеклы, на земле лежали темно-красные листья. Вода в речке заметно прибыла. Лесная жизнь примолкла. Даже кедровки и те не подавали голоса.

Расправив полы ватника, Васютка защитил от ветра кучу веток и лоскуток бересты. Спичек осталось четыре штуки. Не дыша, он чиркнул спичку о коробок, дал огоньку разгореться в ладонях и поднес к бересте. Она стала корчиться, свернулась в трубочку и занялась. Потянулся хвостик черного дыма. Сучки, шипя и потрескивая, разгорались. Васютка снял прохудившиеся сапоги, размотал грязные портянки. Ноги издрябли и сморщились от сырости. Он погрел их, Высушил сапоги и портянки, оторвал от кальсон тесемки и подвязал ими державшуюся на трех гвоздях подошву правого сапога.

Греясь возле костра, Васютка неожиданно уловил что-то похожее на комариный писк и замер. Через секунду звук повторился, вначале протяжно, потом несколько раз коротко.

«Гудок! — догадался Васютка. — Пароход гудит! Но почему же он слышится оттуда, с озера? А-а, понятно».

Мальчик знал эти фокусы тайги: гудок всегда откликается на ближнем водоеме. Но гудит-то пароход на Енисее! В этом Васютка был уверен. Скорей, скорей бежать туда! Он так заторопился, будто у него был билет на этот самый пароход. В полдень Васютка поднял с реки табун гусей, ударил по ним картечью и выбил двух. Он спешил, поэтому зажарил одного гуся на вертеле, а не в ямке, как это делал раньше. Осталось две спички, кончались и Васюткины силы. Хотелось лечь и не двигаться. Он мог бы отойти метров на двести-триста от речки. Там, по редколесью, было куда легче пробираться, но он боялся потерять речку из виду. Мальчик брел, почти падая от усталости. Неожиданно лес расступился, открыв перед Васюткой отлогий берег Енисея. Мальчик застыл. У него даже дух захватило — так красива, так широка была его родная река! А раньше она ему почему-то казалась обыкновенной и не очень приветливой. Он бросился вперед, упал на край берега и жадными глотками стал хватать воду, шлепать по ней руками, окунать в нее лицо.

— Енисеюшко! Славный, хороший… — шмыгал Васютка носом и размазывал грязными, пропахшими дымом руками слезы по лицу. От радости Васютка совсем очумел. Принялся прыгать, подбрасывать горстями песок. С берега поднялись стаи белых чаек и с недовольными криками закружились над рекой.

Так же неожиданно Васютка очнулся, перестал шуметь и даже несколько смутился, оглядываясь вокруг. Но никого нигде не было, и он стал решать, куда идти: вверх или вниз по Енисею? Место было незнакомое. Мальчик так ничего и не придумал. Обидно, конечно: может быть, дом близко, в нем мать, дедушка, отец, еды — сколько хочешь, а тут сиди и жди, пока кто-нибудь проплывет, а плавают в низовьях Енисея не часто…

Васютка смотрит то вверх, то вниз по реке. Тянутся берега навстречу друг другу, хотят сомкнуться и теряются в просторе. Вон там, в верховьях реки, появился дымок. Маленький, будто от папиросы. Дымок становится все больше и больше… Вот уж под ним обозначилась темная точка. Идет пароход. Долго еще ждать его. Чтобы как-нибудь скоротать время, Васютка решил умыться. Из воды на него глянул парнишка с заострившимися скулами. От дыма, грязи и ветра брови стали у него еще темнее, а губы потрескались.

— Ну и дошел же ты, дружище! — покачал головой Васютка.

А что, если бы дольше пришлось бродить?

Пароход все приближался и приближался. Васютка уже видел, что это не обыкновенный пароход, а двухпалубный пассажирский теплоход. Васютка силился разобрать надпись и, когда наконец это ему удалось, с наслаждением прочитал вслух:

— «Серго Орджоникидзе».

На теплоходе маячили темные фигурки пассажиров. Васютка заметался на берегу.

— Э-эй, пристаньте! Возьмите меня! Э-эй!.. Слушайте!..

Кто-то из пассажиров заметил его и помахал рукой. Растерянным взглядом проводил Васютка теплоход.

— Эх, вы-ы, еще капитанами называетесь! «Серго Орджоникидзе», а человеку помочь не хотите…

Васютка понимал, конечно, что за долгий путь от Красноярска «капитаны» видели множество людей на берегу, около каждого не наостанавливаешься, — и все-таки было обидно. Он начал собирать дрова на ночь.

Эта ночь была особенно длинной и тревожной. Васютке все казалось, что кто-то плывет по Енисею. То он слышал шлепанье весел, то стук моторки, то пароходные гудки.

Под утро он и в самом деле уловил равномерно повторяющиеся звуки: бут-бут-бут-бут… Так могла стучать только выхлопная труба рыбосборочного катера-бота.

— Неужели дождался? — Васютка вскочил, протер глаза и закричал: — Стучит! — и опять прислушался и начал, приплясывая, напевать: — Бот стучит, стучит, стучит!..

Тут же опомнился, схватил свои манатки и побежал по берегу навстречу боту. Потом кинулся назад и стал складывать в костер все припасенные дрова: догадался, что у костра скорей его заметят. Взметнулись искры, высоко поднялось пламя. Наконец из предрассветной мглы выплыл высокий неуклюжий силуэт бота.

Васютка отчаянно закричал:

— На боте! Э-эй, на боте! Остановитесь! Заблудился я! Э-эй! Дяденьки! Кто там живой? Э-эй, штурвальный!..

Он вспомнил про ружье, схватил его и начал палить вверх: бах! бах! бах!

— Кто стреляет? — раздался гулкий, придавленный голос, будто человек говорил, не разжимая губ. Это в рупор спрашивали с бота.

— Да это я, Васька! Заблудился я! Пристаньте, пожалуйста! Пристаньте скорее!..

На боте послышались голоса, и мотор, будто ему сунули в горло паклю, заработал глуше. Раздался звонок, из выхлопной трубы вылетел клуб огня. Мотор затарахтел с прежней силой: бот подрабатывал к берегу.

Но Васютка никак не мог этому поверить и выпалил последний патрон.

— Дяденька, не уезжайте! — кричал он. — Возьмите меня! Возьмите!..

От бота отошла шлюпка.

Васютка кинулся в воду, побрел навстречу, глотая слезы и приговаривая:

— За-заблудился я-а, совсем заблудился-а…

Потом, когда втащили его в шлюпку, заторопился:

— Скорее, дяденьки, плывите скорее, а то уйдет еще бот-то! Вон вчера пароход только мелькну-ул…

— Ты, малый, що, сказывся?! — послышался густой бас с кормы шлюпки, и Васютка узнал по голосу и смешному украинскому выговору старшину бота «Игарец».

— Дяденька Коляда! Это вы? А это я, Васька! — перестав плакать, заговорил мальчик.

— Який Васька?

— Да шадринский. Григория Шадрина, рыбного бригадира, знаете?

— Тю-у! А як ты сюды попав?

И когда в темном кубрике, уплетая за обе щеки хлеб с вяленой осетриной, Васютка рассказывал о своих похождениях, Коляда хлопал себя по коленям и восклицал:

— Ай, скажэнный хлопець! Та на що тоби той глухарь сдався? Во налякав ридну маты и батьку… шку…

Коляда затрясся от смеха:

— Ой, шо б тоби! Он и дида вспомнил! Ха-ха-ха! Ну и бисова душа! Да знаешь ли ты, дэ тебя вынесло?

— Не-е-е.

— Шестьдесят килолометров ниже вашего стану.

— Ну-у?

— Оце тоби и ну! Лягай давай спать, горе ты мое гиркое.

Васютка уснул на койке старшины, закутанный в одеяло и в одежду, какая имелась в кубрике.

А Коляда глядел на него, разводил руками и бормотал:

— Во, герой глухариный спит соби, а батько с маткой с глузду зъихалы…

Не переставая бормотать, он поднялся к штурвальному и приказал:

— На Песчаному острови и у Корасихи не будет остановки. Газуй прямо к Шадрину.

— Понятно, товарищ старшина, домчим хлопца мигом!

Подплывая к стоянке бригадира Шадрина, штурвальный покрутил ручку сирены. Над рекой понесся пронзительный вой. Но Васютка не слышал сигнала.

На берег спустился дедушка Афанасий и принял чалку с бота.

— Что это ты сегодня один-одинешенек? — спросил вахтенный матрос, сбрасывая трап.

— Не говори, паря, — уныло отозвался дед. — Беда у нас, ой беда!.. Васютка, внук-то мой, потерялся. Пятый день ищем. Ох-хо-хо, парнишка-то был какой, парнишка-то, шустрый, востроглазый!..

— Почему был? Рано ты собрался его хоронить! Еще с правнуками понянчишься! — И, довольный тем, что озадачил старика, матрос с улыбкой добавил: — Нашелся ваш пацан, в кубрике спит себе и в ус не дует.

— Чего это? — встрепенулся дед и выронил кисет, из которого зачерпывал трубкой табак. — Ты… ты, паря, над стариком не смейся. Откудова Васютка мог на боте взяться?

— Правду говорю, на берегу мы его подобрали! Он там такую полундру устроил — все черти в болото спрятались!

— Да не треплись ты! Где Васютка-то? Давай его скорей! Цел ли он!

— Це-ел. Старшина пошел его будить.

Дед Афанасий бросился было к трапу, но тут же круто повернул и засеменил наверх, к избушке:

— Анна! Анна! Нашелся пескаришка-то! Анна! Где ты там? Скорее беги! Отыскался он…

В цветастом переднике, со сбившимся набок платком показалась Васюткина мать. Когда, она увидела спускавшегося по трапу оборванного Васютку, ноги ее подкосились. Она со стоном осела на камни, протягивая руки навстречу сыну. И вот Васютка дома! В избушке натоплено так, что дышать нечем. Накрыли его двумя стегаными одеялами, оленьей дохой да еще пуховой шалью повязали.

Лежит Васютка на топчане разомлевший, а мать и дедушка хлопочут около, простуду из него выгоняют. Мать натерла его спиртом, дедушка напарил каких-то горьких, как полынь, корней и заставил пить это зелье.

— Может, еще что-нибудь покушаешь, Васенька? — нежно, как у больного, спрашивала мать.

— Да мам, некуда уж…

— А если вареньица черничного? Ты ведь его любишь!

— Если черничного, ложки две, пожалуй, войдет.

— Ешь, ешь!

— Эх ты, Васюха, Васюха! — гладил его по голове дедушка, — Как же ты сплоховал? Раз уж такое дело, не надо было метаться. Нашли бы тебя скоро. Ну да ладно, дело прошлое. Мука — вперед наука. Да-а, глухаря-то, говоришь, завалил все-таки? Дело! Купим тебе новое ружье на будущий год. Ты еще медведя ухлопаешь. Помяни мое слово!

— Ни боже мой! — возмутилась мать. — Близко к избе вас с ружьем не подпущу. Гармошку, приемник покупайте, а ружья чтобы и духу не было!

— Пошли бабьи разговоры! — махнул рукой дедушка, — Ну, поблукал маленько парень. Так что теперь, по-твоему, и в лес не ходить?

Дед подмигнул Васютке: дескать, не обращай внимания, будет новое ружье — и весь сказ!

Мать хотела еще что-то сказать, но на улице залаял Дружок, и она выбежала из избушки.

Из лесу, устало опустив плечи, в мокром дождевике, шел Григорий Афанасьевич. Глаза его ввалились, лицо, заросшее густой черной щетиной, было мрачно.

— Напрасно все, — отрешенно махнул он рукой. — Нету, пропал парень…

— Нашелся! Дома он…

Григорий Афанасьевич шагнул к жене, минуту стоял растерянный, потом заговорил, сдерживая волнение:

— Ну, а зачем реветь? Нашелся — и хорошо. К чему мокреть-то разводить? Здоров он? — и, не дожидаясь ответа, направился к избушке. Мать остановила его:

— Ты уж, Гриша, не особенно строго с ним. Он и так лиха натерпелся. Порассказывал, так мурашки по коже…

— Ладно, не учи!

Григорий Афанасьевич зашел в избу, поставил в угол ружье, снял дождевик.

Васютка, высунув голову из-под одеяла, выжидательно и робко следил за отцом. Дед Афанасий, дымя трубкой, покашливал.

— Ну, где ты тут, бродяга? — повернулся к Васютке отец, и губы его тронула чуть заметная улыбка.

— Вот он я! — привскочил с топчана Васютка, заливаясь счастливым смехом. — Укутала меня мамка, как девчонку, а я вовсе не простыл. Вот пощупай, пап. — Он протянул руку отца к своему лбу.

Григорий Афанасьевич прижал лицо сына к животу и легонько похлопал по спине:

— Затараторил, варнак! У-у-у, лихорадка болотная! Наделал ты нам хлопот, попортил крови!.. Рассказывай, где тебя носило?

— Он все про озеро какое-то толкует, — заговорил дед Афанасий. — Рыбы, говорит, в нем видимо-невидимо.

— Рыбных озер мы и без него знаем много, да не вдруг на них попадешь.

— А к этому, папка, можно проплыть, потому что речка из него вытекает.

— Речка, говоришь? — оживился Григорий Афанасьевич. — Интересно! Ну-ка, ну-ка, рассказывай, что ты там за озеро отыскал…

Через два дня Васютка, как заправский провожатый, шагал по берегу речки вверх, а бригада рыбаков на лодках поднималась следом за ним.

Погода стояла самая осенняя. Мчались куда-то мохнатые тучи, чуть не задевая вершины деревьев; шумел и качался лес; в небе раздавались тревожные крики птиц, тронувшихся на юг. Васютке теперь любая непогода была нипочем. В резиновых сапогах и в брезентовой куртке, он держался рядом с отцом, приноравливаясь к его шагу, и наговаривал:

— Они, гуси-то, как взлетя-ат сразу все, я ка-ак дам! Два на месте упали, а один еще ковылял, ковылял и свалился в лесу, да я не пошел за ним, побоялся от речки отходить.

На Васюткины сапоги налипли комья грязи, он устал, вспотел и нет-нет да и переходил на рысь, чтобы не отстать от отца.

— И ведь я их влет саданул, гусей-то…

Отец не отзывался. Васютка посеменил молча и опять начал:

— А что? Влет еще лучше, оказывается, стрелять: сразу вон несколько ухлопал!

— Не хвались! — заметил отец и покачал головой. — И в кого ты такой хвастун растешь? Беда!

— Да я и не хвастаюсь: раз правда, так что мне хвалиться, — сконфуженно пробормотал Васютка и перевел разговор на другое. — А скоро, пап, будет пихта, под которой я ночевал. Ох и продрог я тогда!

— Зато сейчас, я вижу, весь сопрел. Ступай к дедушке в лодку, похвались насчет гусей. Он любитель байки слушать. Ступай, ступай!

Васютка отстал от отца, подождал лодку, которую тянули бечевой рыбаки. Они очень устали, намокли, и Васютка постеснялся плыть в лодке и тоже взялся за бечеву и стал помогать рыбакам.

Когда впереди открылось широкое, затерявшееся среди глухой тайги озеро, кто-то из рыбаков сказал:

— Вот и озеро Васюткино…

С тех пор и пошло: Васюткино озеро, Васюткино озеро. Рыбы в нем оказалось действительно очень много. Бригада Григория Шадрина, а вскоре и еще одна колхозная бригада переключились на озерный лов. Зимой у этого озера была построена избушка. По снегу колхозники забросили туда рыбную тару, соль, сети и открыли постоянный промысел.

На районной карте появилось еще одно голубое пятнышко, с ноготь величиной, под словами: «Васюткино оз.». На краевой карте это пятнышко всего с булавочную головку, уже без названия. На карте же нашей страны озеро это сумеет найти разве сам Васютка.

Может, видели вы на физической карте в низовьях Енисея пятнышки, будто небрежный ученик брызнул с пера голубыми чернилами? Вот где-то среди этих кляксочек и есть та, которую именуют Васюткиным озером.

Виктор Петрович Астафьев родился в 1924 году в Сибири, очень любил свою малую родину, и посвятил ей немало своих произведений. Один из них автобиографичен. Будучи еще учеником пятого класса, он потерялся в тайге, провёл в ней несколько дней совсем один, но сумел выжить и выбраться из леса.

Этот случай писатель запечатлел в школьном сочинении «Как я провёл лето», его напечатали в рукописном школьном журнале под названием «Жив», а много лет спустя Астафьев опять вспомнил об этом случае, и написал по его мотивам рассказ «Васюткино озеро».

Сегодня же мы поговорим о смысле рассказа «Васюткино озеро» Астафьева.

О чем рассказ «Васюткино озеро»

Если кратко о сюжете, то перед нами тринадцатилетний Васютка, который проводит лето в сибирской тайге на берегах Енисея с рыбаками из бригады своего отца. Рабочих постигает неудача за неудачей: они почти ничего не могут поймать, рыбы мало.

Васютке скучно, чтобы хоть как-то помочь рыбакам и развлечься самому, он иногда ходит в тайгу за орехами. В один из таких походов он видит глухаря, стреляет и ранит его. Птица пытается сбежать, а потому Васютка гонится за ней и ловит. Но обнаруживает, что потерялся в лесу.

Мальчик вначале паникует, но потом решает бороться за свою жизнь. Васютка три дня выживает в лесу, после чего внезапно выходит в тайге на озеро с огромным количеством рыбы. После этого мальчик догадывается, что озеро может быть проточным, и оно приведет его к Енисею.

Смысл названия книги

Озеро, которое нашёл Васютка в лесу, назвали в его честь. Ведь мальчик не только смог обнаружить его в лесу, но еще и определил, что в нём водится много рыбы. Благодаря усиленным поискам, Васютка нашёл перешеек, по которому в озеро поступала вода из речки. И по едва приметному бережку мальчик смог выбраться к Енисею.

Но и это еще не все. Вася запоминает дорогу, а когда добирается до своих рыбаков, первым делом он рассказывает про озеро, в котором много рыбы. Он знал, что сейчас эта новость очень важна для людей, и пытается внести вклад в общее дело. Он торопится показать свою находку, показывает дорогу всей бригаде.

Своим открытием он помогает зарабатывать на жизнь массе человек, которые кормились от этого озера не одно лето.

Астафьев считает, что у каждого человека в жизни может встретиться такое вот «озеро», которое награждает нас за труды, и позволяет помочь другим людям. Главное, когда встретишься с этим «озером», не пройти мимо.

Смысл произведения

Астафьев в своем рассказе показывает единство природы и человека, красоту окружающего мира. Он напоминает, что человек — это часть природы и навсегда ей останется. Не нужно забывать своих корней, надо любить и понимать природу, уметь обращаться с ней, знать основные законы.

Васютка спасается только благодаря этим умениям, которые он получил от рыбаков: пытается найти еду, ориентируется по затесям, разводит костер, ловит уток, экономит соль. На протяжении всей книги он бережно относится к природным богатствам, воспринимает лес, как живой организм.

Смысл финала рассказа «Васюткино озеро»

В конце произведения смелый мальчик награждается за свои старания, ведь он не только выбирается живым из леса, но и находит нужное для рыбаков озеро. Эта история делает мальчика взрослее, мудрее, сильнее, отважнее, он перестаёт хвастаться.

Финал рассказа учит никогда не падать духом в сложных ситуациях, брать себя в руки, быть внимательным и осторожным, учит в любой ситуации находить выход.

Кроме того, писатель показывает, что как бы ни было сложно, нужно всегда бороться и идти до конца, и тогда обязательно будешь вознагражден за свои труды.

На этом наш разбор смысла рассказа «Васюткино озеро» Астафьева подошел к концу. Если у вас остались вопросы или есть, что сказать, будем рады вашей активности в комментариях.

Мирного вам неба над головой и до скорых встреч!

Автобиографический рассказ «Васюткино озеро» основан на реальных событиях, произошедших с Виктором Астафьевым в детстве. Через какие испытания пришлось пройти автору, как это повлияло на образ главного героя? Выясним содержание произведения и сделаем его краткий анализ.

Краткое содержание рассказа «Васюткино озеро»

О чем рассказ «Васюткино озеро»? Это рассказ о том, как 13-летний парнишка заблудился в тайге и пять дней скитался, пока не вышел к реке, где его подобрал катер. Выжить в сложных таежных условиях ему помогла выдержка, сила духа, самостоятельность и целеустремленность.

Экспозиция

В начале рассказа автор переносит читателя на место действия, в низовье реки Енисей, описывает живописную природу Забайкалья. Сюда прибыла бригада рыбаков во главе с Григорием Афанасьевичем Шадриным на осеннюю путину (когда рыба особенно хорошо ловится). Там, где они рыбачили до этого, улова не было. Поднялся уровень воды, похолодало, и рыба ушла на глубину. В низовье рыбаки остановились у старой избушки, которую когда-то в экспедиции построили ученые.

Завязка

Кто является главным героем произведения «Васюткино озеро»? Главный герой повести — Васютка, 13-летний сын Григория Афанасьевича Шадрина. В бригаде рыбаков он был вместе с матерью. Подросток учился ловить рыбу, помогал по хозяйству и ходил в тайгу за кедровыми орешками — любимым лакомством рыбаков.

В один из дней мальчуган собрался за орехами. Мать настояла, чтобы он взял хлеб и спички. Васютка взял ружье и отправился в лес на промысел. Когда он набрал кедровых орехов, увидел большого глухаря. Прицелился, выстрелил и ранил птицу. Слабеющий глухарь полетел вглубь леса. В погоне за раненой птицей мальчуган пожалел, что не взял с собой собаку. Но все-таки догнал! Назад должен был возвращаться по зарубкам на деревьях, но их нигде не было. Парню стало страшно: он понял, что заблудился.

Кульминация

С этой минуты для Васютки начались серьезные испытания. Чтобы найти дорогу назад, он вспоминал все, чему его учили дед и отец. Решил идти в южном направлении — туда, где больше веток на деревьях. Так планировал выйти к реке, а потом уже искать вдоль берега избушку. Несколько раз менял направление, но все было тщетно. Его охватило отчаяние.

Надвигалась ночь и холод. Он развел огонь, выпотрошил и испек глухаря. Заснул только под утро. Проснувшись, выстрелил два раза в надежде, что кто-то услышит. В ответ — тишина. Потом собрался с духом и решил идти на север. Надеялся выйти к реке, но вышел к какому-то небольшому озеру.

В озере было очень много рыбы, по глади плавали утки. Васька подстрелил двух птиц. Хлеб берег на крайний случай. Сделал вывод, что раз в озере речная рыба, значит оно проточное, поэтому можно найти выход к реке. Испортилась погода: пошел дождь и похолодало. У него осталось всего три спички.

Когда вышел к Енисею, увидел пароход. Начал кричать и махать руками. Пассажиры тоже помахали ему в ответ, и пароход поплыл дальше. Они не поняли, что ему нужна помощь.

Развязка

Васютка заночевал у реки, а утром услышал звук катера. Подбросил в костер дрова, кричал, выстрелил из ружья. И его заметили! В катере был его знакомый дядька Коляда, которому он рассказал о своих приключениях. Оказалось, что Васька на 60 км отошел от избы.

Его доставили к рыбакам. Пять суток скитался парень. Родные были в отчаянии. Отец его не наказывал. Дед только сказал, что надо было оставаться на месте, его бы быстро нашли. Васютка показал бригаде богатое рыбой озеро. Зимой на берегу поставили избушку и взяли там хороший улов. Рыбаки назвали озеро Васюткиным. Обозначение даже на районной карте появилось.

Анализ произведения «Васюткино озеро»

Чтобы понять символизм названия повести, важно комплексно подойти к анализу произведения. Включим в него несколько необходимых составляющих.

История создания

Людмила Самотик и Татьяна Садырина, исследователи творчества писателя, отмечают в статье ведущую литературную тенденцию 60-х годов XX века — подлинность (документальность/автобиографизм), которая характерна и для творчества Виктора Астафьева.

Что лежит в основе рассказа «Васюткино озеро»? Произведение основано на реальной истории, которая произошла в детстве с автором произведения. Это он заблудился в тайге и провел там 7 дней. Позже на уроке русской литературы дали задание написать сочинение о летнем отдыхе. Виктор в красках описал свои скитания. Уже тогда учитель заметил литературный талант мальчика. Его рассказ под названием «Жив» был напечатан в школьной газете.

По признанию самого Астафьева, взяться за перо во взрослом возрасте его заставила война. К теме, затронутой когда-то в школьном рассказе, Виктор Петрович вернулся спустя много лет. В 1952 году он написал произведение «Васюткино озеро», в котором в деталях описал свои мысли и страхи, которые пережил тогда в детстве. Опубликовали рассказ в 1956 году.

Герои рассказа

Василий Шадрин — главный герой произведения. Ему 13 лет, он сын бригадира рыбаков, озорник и хвастун, любит приключения. Образ мальчика раскрывается постепенно, в процессе развития событий. Васютка оказывается не по-детски рассудительным и самостоятельным. Оказавшись один на один с тайгой, он не поддался панике. «Тайга, наша кормилица, хлипких не любит», — вспомнил он слова отца и деда. И не только слова, а и то, как выжить в тайге, как найти дорогу, определить стороны света, прокормиться. Благодаря этим знаниям, собственной настойчивости, самообладанию и мужеству он вышел к реке и спасся.

Афанасий — дед Васютки, ворчливый, но добрый человек, опытный рыбак. Переживает, что Енисей уже не так богат. Многим премудростям научил внука, что и помогло Васютке выжить. Григорий Афанасьевич Шадрин — отец Васютки, бригадир. Автор наградил его реальной фамилией сибирских промысловиков. Благодаря строгому, но толковому воспитанию Григория Афанасьевича сын вернулся из тайги.

Анна — мать Василия, очень любит сына, но, как и большинство сибиряков, старается быть с ребенком построже. Когда увидела сына, вернувшегося из тайги, у нее подкосились ноги. Сам автор Виктор Афанасьев остался без матери в 7 лет: она утонула в Енисее. До конца жизни писатель сокрушался, зачем Богу была угодна ее смерть в молодом возрасте. «Все та же тоска по ней, по уже вечной матери, все то же недоумение, заменившее острую боль», — писал он в июне 1991 года в письме к Агнессе Гремицкой.

Поэтому в рассказе отношения между матерью и сыном он рисует с любовью, но скупо, сам он таких отношений почти не знал. Но не только желание выжить, а и материнские слезы побуждали Васютку к действию. Он волновался за маму, которая плачет и ждет его.

Тема и идея произведения

Главным мотивом творчества Астафьева Людмила Самотик называет преодоление — борьбу за жизнь в физическом и духовном смыслах. Тема рассказа «Васюткино озеро» — борьба ребенка, который заблудился в тайге и оказался один на один с суровой природой, за выживание.

Из этой темы раскрывается несколько подтем:

• тема преемственности поколений;
• любви и уважения к природе;
• становления личности;
• переоценка ценностей на фоне жизненных испытаний.

В чем идея произведения? Автор хотел выразить такие мысли:

• Нельзя опускать руки даже в безвыходных ситуациях, нужно идти до конца, использовать все возможности, верить в собственные силы. Тогда обязательно будет победа, маленькая или большая;
• Важно прислушиваться к старшим, понимать и ценить их опыт и мудрость;
• Самая суровая природа лояльна к человеку, если он уважает ее законы и ценит дары.
• В условиях тяжелых испытаний человек меняет свое отношение к жизни, переоценивает ценности и понимает, что для счастья на самом деле ему нужно немного.

Почему рассказ называется «Васюткино озеро»? В произведении Виктора Астафьева Васюткино озеро — это символ победы человека над сложными обстоятельствами, в которые он попал. Полный рыбы и дичи водоем для заплутавшего в тайге мальчика стал наградой за веру, настойчивость и непреодолимое желание жить. Благодаря озеру Василий вычислил, где находится Енисей, нашел путь к спасению и показал рыбакам богатое место.

В произведении автор на собственном примере показал читателю, что победа обязательно будет у тех, кто силен духом и не сдается. Чтобы понять всю глубину рассказа, читайте полное произведение «Васюткино озеро». Краткое содержание и анализ помогут оформить читательский дневник, написать сочинение и оценить мастерство писателя.

Оригинал статьи: https://www.nur.kz/family/school/1875781-pocemu-rasskaz-nazyvaetsa-vasutkino-ozero-razbor-proizvedenia/

Васютка – тринадцатилетний паренек, сын начальника рыбацкой бригады. В конце лета было много дождей, и бригада отца вынуждена спускаться все ниже и ниже по Енисею: рыба ушла на глубину. Скоро мальчика снова ждет школьная жизнь, но пока он помогает отцу, деду и развлекает рыбаков, собирая им кедровые шишки в тайге.

Мальчик ходит невдалеке от рыбацких избушек, замечая затеси на кедрах, зарубки, которые оставили люди, чтобы не заблудиться. Каждый день мать дает ему с собой хлеб, но Васютка неизменно приносит его домой. Он сердится: зачем ему краюшка, если он все равно далеко не уходит? Но таков старинный порядок: идешь в лес – бери еду, бери спички.

Однажды, собирая шишки, Васютка замечает глухаря. Никогда еще ему не удавалось подстрелить эту ценную птицу. Он стреляет по ней из своего легкого ружья, но только ранит, и глухарь уходит все глубже в лес. Возбужденный Васютка бежит за ним, а когда добывает птицу, понимает, что затесей на деревьях нет. Мальчик заблудился.

Спички, теплый ватник и подстреленный глухарь (хлеб Васютка не решается трогать, пока есть мясо) помогают ему скоротать первую ночь. Лежа на лапнике, мальчик борется со страхом. Взобравшись на высокое дерево утром, он видит, что до горизонта раскинулась хвойная тайга, а берегов Енисея, обрамленных лиственником, не видно. Васютка решает идти на север: через 100 км начнется тундра, где проще быть замеченным. Вечером второго дня мальчик выходит на берег озерца. Он видит стаю уток, но также обнаруживает необычную белую рыбу, которая водится только в проточной воде. Радость настигает его: будь в озере протока, она могла бы вывести к Енисею!

«Он не раз слышал от рыбаков, что в некоторых озерах будто бы водится белая рыба, но озера эти должны быть или были когда-то проточными…»

надежды Васютки

Усталость отвлекает его от мечтаний: протоки может и не быть, и, подстрелив трех уток, Васютка остается ночевать.

Туманным утром мальчик идет по берегу озера, оказывается, оно намного больше, чем он думал сначала. С удивлением Васютка замечает, что утка, которую он подстрелил и не достал из воды вчера, отнесена на другой край озера. Был туман и безветрие, значит, в озере есть течение. Взволнованный, Васютка обнаруживает желанную протоку, дело за главным: она не должна вести к другому озеру. Идя вдоль речки, мальчик выбивается из сил. Он съедает последний хлеб, спичек остается только четыре. Васютка ночует на берегу протоки.

На рассвете он слышит пароходный свисток вдали. Мальчик бежит из последних сил, и оказывается в устье протоки:

«Неожиданно лес расступился, открыв перед Васюткой отлогий берег Енисея. Мальчик застыл. У него даже дух захватило – так красива, так широка была его родная река!»

Васютка выходит на берег Енисея

Мальчик видит пассажирский пароход, но тот проходит мимо. Затем, уже в темноте раздается звук мотора – это идет рыболовецкий бот. В отчаянье он подбрасывает дров в костер и зовет на помощь: пламя и крики привлекают внимание людей, и они забирают Васютку. Оказывается, это артель старшины-украинца, дяди Коляды. Мальчик узнает, что он ушел за 60 км от рыбацкой избушки его отца. Коляда разворачивает бот и отвозит Васютку к родным. Утром пятого дня мальчик возвращается к семье, все счастливы, дед обещает подарить внуку новое крепкое ружье. Васютка рассказывает мужчинам о богатом рыбном озере, и оно вызывает интерес рыбаков. Мальчик отводит их к «своему» озеру, все, в том числе отец, убеждаются в верности его слов. Бригада рыбачит на озере всю осень и зиму. Постепенно название «Васюткино озеро» закрепляется за водоемом. Сегодня под таким названием его и можно найти на карте.

Рассказ «Васюткино озеро» принадлежит советскому писателю Виктору Петровичу Астафьеву. В произведении повествуется о мальчике Васютке. Здесь подробно описывается тайга в районе Енисея, труд рыбаков. Писатель сам родом из тех мест, поэтому знал обо всём этом с детства.

Виктор Астафьев родился в 1924 году в Енисейской губернии в селе Овсянка. У него был столетний прадед, у которого имелась мельница. Из-за этого старик и его семья были раскулачены Советской властью и сосланы в Сибирь. В дороге глава семьи скончался. Его прозорливый сын ещё до раскулачивания успел отселить Петра (отца будущего писателя), поэтому спас эту часть семьи.

Но Петр Астафьев был легкомысленным пьющим человеком. По его вине произошла авария на мельнице. А так как к этому времени ее уже отобрали, она принадлежала колхозу, то мужчина был осужден и сослан в лагерь.

Его жена и до этого была вынуждена работать за двоих, а после ареста мужа стала ещё и периодически посещать его в лагере. В одну из таких поездок женщина утонула в Енисее, так как лодка перевернулась. Так Виктор остался один, ведь братьев и сестёр у него не было, они умерли ещё в младенчестве.

Через 5 лет, отбыв наказание, в село вернулся Петр Астафьев. Вскоре он женился, но мачеха не заменила мальчику мать. У неё не сложились с ним отношения, и ребёнок был отправлен в детский интернат для сирот.

Ещё в школе он начал писать. Когда в старших классах задали сочинение, он придумал рассказ, который после войны лёг в основу произведения «Васюткино озеро». Но обо всём по порядку.

Началась война. К этому времени юноша уже вышел из интерната, окончив школу, а потом и железнодорожное училище. Он работал сцепщиком.

Как и другие труженики железной дороги, Астафьев получил бронь. Однажды к ним на станцию пригнали поезд из Ленинграда. Виктора поразило то, что он увидел — это были вагоны с телами ленинградцев, ведь почти все они умерли по дороге. Астафьев, потрясенный до глубины души, решил отправиться добровольцем на фронт.

Раньше о войне писали как о чём-то героическом и даже интересном. Попав туда, Виктор Петрович понял, что это не так. Описывая впоследствии войну, он утверждал, что это боль, страх и ужас.

Виктора отправили в запасной полк. Здесь были ужасные условия — зимой бараки не отапливались, ребят очень плохо кормили, лечения практически не было, как и военной подготовки. Поэтому многие истощенные и ещё «необстрелянные» солдаты из его полка погибли в своём первом бою.

Виктор Петрович написал роман «Прокляты и убиты» в 1993 году, в котором изложил события тех лет.

После войны Астафьев демобилизовался и уехал на Урал. Он женился на Марии Корякиной, которая также стала писательницей. В браке, продлившемся целых 55 лет, у супругов появились две дочери и сын, но одна из малышек умерла ещё в младенчестве. Супруги воспитали и двух приемных девочек. Скончался Виктор Петрович Астафьев в 2001 году. Он был похоронен на родине около деревни Овсянки.

Люди до сих пор помнит и чтит этого народного писателя. В его селе есть библиотека, названная в честь Виктора Петровича, имеется дом-музей писателя. В школьную программу входят многие произведения Астафьева, в том числе и «Васюткино озеро». Этот светлый рассказ позволяет еще больше полюбить русскую природу, учиться состраданию, находчивости.

«Васюткино озеро» — краткое содержание

Этот рассказ знакомит читателя с мальчиком Васюткой 13-ти лет. Он вместе с родителями, дедом и друзьями отца отправился на берег Енисея. Взрослые мужчины должны были здесь рыбачить, но подвела погода. Похолодало, пошли дожди, и улов стал мизерным. Отец Васютки был бригадиром и призвал всех отправиться вниз по Енисею, чтобы там ждать осенней путины.

Рыбаки погрузили свои пожитки в лодки и стали переправляться на другое место. Тут все расположились в избушке, стоявшей на берегу Енисея. Кроме Васютки детей там больше не было. Поэтому скучающий мальчик начал развлекать себя сам. Каждый день он отправлялся в ближайший лес за кедровыми шишками, затем угощал ими взрослых.

Когда вблизи избушки этих природных трофеев практически не осталось, мальчик решил освоить дальние места. Он хотел отправиться прямо так, но мать настояла, чтобы сын взял с собой хлеб и спички. Главный герой послушался родительницу, после чего отправился в путь.

Дальше сюжет рассказа переносит читателя в таежные места. Виктор Петрович описывает их со знанием дела. Набрав шишек, мальчик увидел глухаря. Прицелившись, Васютка выстрелил в птицу. Сначала раненый глухарь не сдавался и пытался улететь, но затем упал на землю. Взяв этот трофей, парень хотел отправиться домой, но понял, что заблудился.

Он стал искать зарубки на деревьях, которые помогли бы ему обнаружить нужную тропинку, но не отыскал их. Тогда главный герой рассказа «Васюткино озеро» попытался выйти к Енисею, ведь около реки должны быть люди. Но и это не удалось. Василий понял, что ему придется ночевать в тайге и поступил правильно. Сначала он разжег костер, потом отгреб тлеющие поленья, положил на горячую почву свой трофей в виде птицы, сверху прикрыл ее горящими углями. Поужинав, ребёнок убрал остатки еды, отгреб угли и лёг на тёплое место кострища, предварительно положив сюда мягкий мох.

Узнав данные подробности, читатель будет иметь представление о том, как вести себя в такой экстремальной ситуации в лесу.

На следующий день Васютке снова не удалось выйти к людям. Но он периодически стрелял уток, запекал их, поэтому у него была еда. Так ребёнок провёл несколько дней и лишь на пятый вышел к озеру. Оно было удивительное, как в сказке. В этом водоеме водилось много рыбы. Васютка правильно решил, что озеро должно быть соединено с рекой. Так он нашёл Енисей, а проплывающее судно отвезло ребенка к родителям.

Парень рассказал рыбакам про чудесное озеро, которое затем назвали его именем. Через 2 дня Василий привёл их к этому водоему. Бригада обосновалась здесь. Было решено поставить избушку и рыбачить в этом чудесном месте.

Вот такой интересный рассказ со знанием дела написал Виктор Петрович Астафьев. Конечно, многим бы хотелось отыскать это чудесное озеро, побывать там. Но писатель ещё в начале рассказа предупреждает, что его не отыскать на карте, хотя похожих в этой местности немало. И художественное слово Виктора Петровича помогает мысленно переместиться в этот чудесный природный край и побывать там, не выходя из дома.

Конечно же, это Васютка. Смелый мальчик не отчаялся, когда попал в трудную ситуацию. Он поступил очень правильно, вспомнив нравоучение родителей и рыбаков. Старшие часто рассказывают о различных случаях, о том, как нужно вести себя в экстремальной ситуации. Поэтому Вася взял с собой самое необходимое:

• хлеб; 
• ружье;
• спички.

Эти предметы позволили ему не голодать, не мерзнуть. Он знал, что остатки пищи нужно на ночь подвесить на дерево, чтобы их не съели звери.

В этом рассказе отец Василия — Шадрин Григорий Афанасьевич. Этот мужчина умный, деловой, надёжный. Наверняка, создавая это сказочное произведение, Астафьев подразумевал под образом Васютки себя и хотел, чтобы у него был такой отец. Ребёнок мечтал о полноценной семье. Ведь в рассказе фигурируют еще мать и дед.

Несмотря на трудную судьбу, Виктор Петрович Астафьев смог стать уважаемым человеком, любил природу и смог создать много чудесных произведений.