Рассказы про рыбалку на осетра

Сколько помню отца, всюду, где мы жили, отец состоял в разных общественных и государственных организациях, а также в союзах рыболовства и охоты. Так же было в Дагестане. Когда мы переехали жить в Избербаш, отец тут же отправился регистрироваться в союз рыбаков и охотников.
Я бы ни сказал, что отец был заядлым рыбаком. Так себе лишь для корочки, что числится в союзе рыбаков, иногда выходил на рыбалку или ходил на общее собрание охотников и рыбаков. Все остальное время рыболовные снасти отца гнили где-то в кладовке или валялись в нашем сарае на краю города. Отец редко давал мне пользоваться своими рыболовецкими снастями. После знакомства с дядей Витей Ложниковым, у меня рыболовецкие снасти стали лучше, чем у моего отца.
В отличие от рыбалки, мой отец был страстным охотником. Когда начинался сезон охоты на местную дичь, отец в выходные дни был на охоте в горах или возле моря подальше от города. Я часто ездил с отцом на охоту. У меня хорошо получалось стрелять по дичи. Редко когда промахивался. Отец всегда ставил меня в пример перед другими охотниками, которые часто возвращались домой с охоты без дичи. В то время как мы с отцов всегда были с разными охотничьими трофеями.
Откровенно говоря, я больше любил рыбалку, чем охоту. Мне жалко было убивать дикую птицу или диких животных. Ради спортивного интереса любил стрелять из ружья по мишеням или по банкам. Отец даже ставки делал на мою стрельбу по мишеням и по банкам. Со временем я научился стрелять из ружья пулями по горящим свечам так, чтобы, не задевая пулей свечи потушить огонь на фитиле свечи. Мы с отцом часто выигрывали разные соревнования по стрельбе из ружья.
В те послевоенные годы, с уважением относились к инвалидам и ветеранам Великой отечественной войны. Героев прошлой войны ставили в пример молодым и продвигали в должности. Ветераны и особенно инвалиды войны занимали посты руководителей производства, местной власти, а также разных партийных, профсоюзных и общественных организаций. Больше продвижением по должности среди ветеранов и инвалидов войн пользовались высокообразованные люди.
Отец Сулимова Вовки, инвалид и ветеран войны, был председателем городского совета в Избербаше. Отец Журавлева Витьки был главным инженером на военном заводе. Среди наших родственников многие ветераны войны были на разных руководящих постах. Мой отец не имел высшего образования. Однако как инвалид войны второй группы, а также как ветеран войны, отец за-нимал высокие посты в общественных организациях. Отца часто выбирали председателем союза охотников и рыбаков на территории Избербаша, а также в комитет рыбаков и охотников Дагестана.
— Шурка! Готовься! На следующей неделе мы едем с тобой за Махачкалу дежурить на реку Сулак. — объявил отец, перед летними каникулами. — Там не хватает рук добровольцев перед браконьерами на осетра. Сейчас осетр идет нереститься в верховья Сулака, а браконьеры промышляют на реке.
Вообще-то в те годы насчет ловли осетра и севрюги было очень строго. Лицензию на ловлю ценной рыбы давали только рыболовецким колхозам и то под присмотром милиции, а также специальной охраны со стороны добровольцев общественных организаций по защите ценной рыбы, диких животных и птиц, которых в прикаспийской низменности Дагестана было очень много.
Браконьеров наказывали огромными штрафами, а также длительными сроками заключения. Вплоть до высшей меры наказания, то есть к расстрелу. Однако, не смотря на строгий закон к браконьерам, возле Каспия всегда процветало браконьерство. Все говорили, что без рыбы и без дичи невозможно жить рядом с морем. Поэтому тайком охотились и рыбачили все без исключения.
В каждой семье можно было увидеть за праздничным столом черную икру, балык из осетрины или мясо из разной дичи. В каждой семье были пуховые перины, подушки и одеяла из пуха местной дикой птицы. На колхозном рынке из-под прилавка можно было купить все, что водится в море, на суше и в воздухе здешних мест. Обычная дичь и обычная сушеная рыба были в каждой семье.
Когда начинался нерест осетровых рыб, браконьеры ночью выходили в море ловить осетров и севрюг с икрой. Глушить осетровую рыбу взрывчаткой нельзя. Говорили, что от взрыва мясо осетра травится. Становится не пригодной к употреблению в пищу. Кроме того, от взрыва брюхо осетра лопается. Икра выбрасывается наружу. Поймать икру в морской воде практически невозможно.
Во время нереста, осетра ловили ради черной икры. Вспарывали живот осетра. Забирали из внутренностей осетра или севрюги черную икру. Сами туши осетра и севрюги выбрасывали в море. Так как громадного осетра и севрюгу невозможно не заметно пронести домой. В то время как черную икру можно принести домой в чем угодно или при опасности спрятать в море и в песке.
Часто оравой ночам мы выслеживали браконьеров. Вылавливали в море брошенную осетрину и севрюгу. Бывало, что воровали у браконьеров спрятанную черную икру в море или в прибрежном песке. Носить добычу домой мы не могли. Так как за такую добычу могла пострадать семья во время контрольной проверке по городу. Нам тоже могло достаться от родителей за такую добычу. Поэтому мы из добытой осетрины или черной икры готовили себе на природе разные деликатесные блюда, а то вообще ели черную икру и мясо осетра, как обычную икру или обычное мясо.
Отец строго настрого приказал мне держать язык за зубами, чтобы ни одна душа не узнала о том, что мы с отцом едем караулить нерест осетровых устье реки Сулак или даже отлавливать там браконьеров. Отец опасался, что нас могут караулить браконьеры на выезде из Избербаша или за городом Махачкала на спуске к реке Сулак. Но так как в небольшом населенном пункте, как Новый городок ничто нельзя было спрятать от людских ушей и людских глаз. Так мы с отцом специально пустили слух. О нашей поездке в гости к родственникам в Чечню. Отдохнуть там, на одну неделю.
— Ты долго в гостях не засиживайся, — наставляли меня друзья перед отъездом. — У нас много дел на пресных заливах и в горах. За лето надо успеть, все сделать и отдохнуть хорошо на каникулах.
— Да мне вообще нечего делать в Чечне, — набивая себе цену, лукаво сказал я друзьям. — У нас в Старом хуторе двоюродные братья и сестры младше меня. Мне с мелюзгой возиться совсем неинтересно. Все мои друзья здесь в Новом городке. Я бы не поехал. Но отец и мама настаивают, что-бы я съездил к родственникам. После рождения близнецов мы редко стали ездить к родичам…
Друзья больше ничего ни стали говорить мне на дорогу. Оставили меня в покое. Последние два дня перед отъездом мы с отцом готовили охотничьи и рыболовные снасти втайне от всех. Как бы по хозяйству заперлись у себя в сарае за городом. Набивали там порохом, дробью, пулями и картечью патроны ружьям. Тогда готовые патроны к ружью купить было дорого и полный дефицит на охотничье снаряжение. Поэтому отец изготавливал дробь, картечь и пули. Я помогал отцу насыпать в патроны порох. Затем отец набивал патроны разными зарядами со специальными пыжами.
Стараясь не вызывать ни у кого подозрения своим ранним выездом из Нового городка. Мы уехали на инвалидном драндулете тогда, когда все выезжали в рабочий день утром на работу. Соседи знали, что у нас есть родственники, в Махачкале и в Каспийске. Поэтому отец сказал, что мы, вначале заедем к ближним родственникам на один день, а завтра поедем к родичам в Гудермес.
Мы и в правду вначале заехали в гости к родственникам в Каспийск. Во второй половине дня прибыли к родственникам в Махачкалу. Там заночевали у родственников. Видимо отец не хотел испортить себе удовольствие с дежурство на реке Сулак. Поэтому в гостях у родственников выпил всего лишь по рюмке водки. К утру следующего дня отец был трезвым и готовым к поездке.
— Мы вначале заедем в рыболовецкий совхоз рядом с аулом Сулак, — сказал отец, когда мы выехали рано утром за пределы города Махачкала. — Надо узнать как там с обстановкой насчет нереста осетровых рыб. Затем оттуда выдвинемся в засаду к устью Сулака. Посмотрим издали на нерест.
До аула Сулак дорога прекрасная. Асфальтированная трасса кавказского назначения. Наш драндулет распугивая треском своего двигателя окружающую среду. Как инвалид дергается во все стороны и спешит по склону асфальтированной трассы в сторону устья реки Сулак. Отец едва успевает выворачивать свой драндулет из-под колес проезжающих по трассе больших автомобилей.
Не доезжая до реки, мы сворачиваем в правую сторону и выезжаем на проселочную дорогу. Здесь много ям, бугров и разных расщелин в помятой извилистой ленте проселочной дороги. Отец, словно ювелир, ведет свой трехколесный драндулет между рвов и ухабин. Стараясь не попасть в глубокую яму вдоль дороги или не натолкнуться ведущим колесом драндулета на камень.
— Все! Приехали! — в сердцах, сказал отец, когда мы уткнулись передним колосом драндулета в расщелину между камней, примерно, в ста метрах от поворота к воротам совхоза. — Дальше пойдем пешком. Здесь близко. Я скажу пацанам из совхоза, чтобы они убрали наш драндулет в сторону от проезжей части дороги. Никто наш транспорт тут не возьмет. Отсюда поедем обратно…
Отец еще долго бурчал что-то себе под нос, вытаскивая из драндулета свои охотничьи и рыболовные снасти. Мне некогда было слушать отца. Я прекрасно знал свои обязанности. За мной были закреплены мои рыболовные снасти, вещь мешок и одно охотничье ружье. Это была огромная тяжесть мне десятилетнему пацану. Но я никогда не хныкал перед своим отцом, героем и инвалидом войны с фашистами. Мне хотелось быть таким же сильным и терпеливым, как мой отец.
— Ты можешь не спешить, — посочувствовал мне, отец. — Дальше речки дороги нет. Я пойду вперед.
Определюсь с обстановкой на месте. Надо найти у реки председателя рыболовецкого совхоза.
Отец ушел вперед и вскоре скрылся в предрассветных сумерках в густом тумане в сторону реки. Я решил немного расслабиться с дороги во время поездки на драндулете. Поэтому ни стал на себя цеплять все свои снаряжения. Перетаскивал частями вещь мешок с удилищем и охотничье ружье с патронташем. Я прекрасно знал, что в такую рань вдали от населенного пункта никого нет.
Однако я ошибся со своими выводами насчет пустого места на природе. Не прошло и десяти минут моего передвижения от драндулета в сторону реки, как от ворот совхоза послышался лай сторожевых собак. Наверно собаки встречали моего отца. Сейчас эти собаки примчатся ко мне. Мне хорошо было известно, что кавказские сторожевые овчарки на сидячих людей и животных никогда не нападают. Поэтому я сел на траву у дороги и стал ждать прихода сторожевых собак.
Собаки ни заставили себя долго ждать. Едва только я расслабился на траве у дороги, как в мою сторону стали бежать четыре кавказские овчарки, а следом за ними пацаны возрастом старше меня. Через секунды я был окружен собаками и пацанами. Собаки вначале облаяли меня со стороны. Затем собаки приблизились ко мне вплотную. Стали обнюхивать меня и определять опасность.
Убедившись в том, что я не опасен, кавказские овчарки сели вокруг меня в позе защиты меня от возможного нападения на меня и на них врагов со стороны. К этому времени ко мне подошли местные пацаны. На своем языке пацаны приказали собакам отойти от меня. Когда собаки ушли за кольцо моего окружения, местные пацаны стали приветствовать меня на своем кавказском языке.
— Здравствуй, кунак! — стали говорить со мной на русском языке местные пацаны, когда убедились в том, что я не знаю их языка. — Давай мы поможем тебе донести твои вещи до нашего совхоза…
Я ни стал возражать насчет помощи. Обменявшись с пацанами приветствиями и знакомством, я уступил им свои вещи и налегке пошел следом за своими добровольными носильщиками. Навстречу нам со стороны совхоза вышли четверо взрослых здоровых парней. Сразу было видно, что эти парни по просьбе моего отца уберет наш драндулет с дороги, чтобы машины могли ездить по проселочной дороге. Наверно перенесут драндулет в обратную сторону, чтобы мы после дежурства на берегу моря могли обратно без проблем уехать на своем драндулете домой.
— Вот и мой наследник явился! — радостно, сказал отец, представляя меня упитанному мужчине.
— Ну, что, кунак! Давай знакомиться! — дружелюбно улыбаясь, сказал мужчина, протягивая мне руку.
— Меня зовут по отцу Александр Сергеевич! — шутя, сказал я, по деловому протягивая руку мужчи-не. — Можно просто Шурик! Так нам легче будет общаться. Не люблю фамильярности с друзьями.
— Однако ты не по возрасту шутник! — слегка пожимая мне руку, вытаращив от удивления глаза, произнес мужчина. — Я не буду называть себя по отчеству. Все равно ты не запомнишь. Называй меня просто Абдулл. Думаю, что тебе такое имя будет легко запомнить. Будем с тобой на равных.
— У нас в коммунальной квартире живет мой самый лучший друг Абдуллазизов Абдулл, — радостно, сказал упитанному мужчине по имени Абдулл. — Теперь у меня есть два друга по имени Абдулл…
— Два самых лучших друга по имени Абдулл! — поднимая к небу указательный палец, подтвердил мой новый друг по имени Абдулл. — С этого времени ты всегда мой желанный гость в моем доме.
— Мы тоже будем рады принять тебя у себя в гостях в любое удобное тебе время, — с кавказским акцентом, торжественно произнес я, показывая указательным пальцем в небо. — Рад был познакомиться с тобой. Пусть сам Всевышний услышит искренние слова джигитов. В веки веков! Амин!!!
— Амин! Амин! — повторили все присутствующие за мной, как подобает истинным кавказцем, показывая руками и глазами к небу, дотрагиваясь до лица руками. — Пусть будет так во все времена!
По кавказским обычаям обменявшись приветствиями в шутку и в серьез, мы направились к речке Сулак, где были маточники по разведению осетровой рыбы. За всю свою последующую жизнь я не видел ничего более примитивного по разведению осетров, как те маточники разведения осетров. Видимо у местных горцев переходил опыт из поколения в поколение, как разводить осетров.
Широкое устье реки Сулак к весне мелело так сильно, что в некоторых местах глубина реки не превышала десяти сантиметров. Местные жители, в данном случае рабочие рыболовного совхоза, перед нерестом осетровой рыбы, рыли глубокие траншеи вдоль устья реки. Укрепляли стены траншей дерном и сухими ветками чилижника, чтобы не омывались стены траншей речной водой.
Природный инстинкт увлекал весной осетров из моря в устья реки, чтобы оставить икру в виде своего потомства. Осетровые рыбы, словно торпеды, разгонялись с моря и на большой скорости проходили мелководье реки. Когда уставшая рыба доходила до искусственных траншей, то опускалась в траншеях на глубину отдохнуть перед метанием икры. Дальше уплыть рыба не могла.
В траншеях отдохнувшие осетры начинали творить естественные чудеса природы. Матки осетровые терлись о стены траншей покрытые дерном и ветками чилижника, выдавливая из себя чер-ную икру, которая тут же оплодотворялась самцами. Траншеи наполнялись черной икрой, из которой позже вылуплялись мальки осетровых рыб. Опустевших от икры погибающих маток вылавливали из траншей и употребляли мясо рыбы в пищу людям или на корм домашним животным.
Летом от сильной жары таяли в горах ледники. В это время от сильного испарения в горах Кавказа проходили частые дожди и грозы. Река Сулак наполнялась водой. Бурный поток воды смывал из искусственных траншей оплодотворенную черную икру и зародившихся мальков осетровых рыб. Таким образом, местные жители помогали осетрам размножаться в вполне естественной среде.
— Сергей! Сегодня нет смысла выходить тебе на дежурство к морю, — сказал Абдулл моему отцу, приглашая нас к столу на берегу реки Сулак. — Массовый нерест осетра начнется только завтра. Мои люди были сегодня рано утром возле моря. Там все чисто. Нет браконьеров и нет осетров.
— Абдулл! Ты так говоришь, словно знаешь расписание нереста осетров! — с удивлением, воскликнул мой отец. — Можно подумать, что осетры сообщают тебе, когда войдут в Сулак нереститься.
— Ничего тут странного нет! — отмахнувшись от моего отца, обычным тоном, сказал Абдулл. — Мы живем в устье этой реки в нескольких десятка поколений. Поэтому знаем о реке все ее причуды. За день до полного штиля на море. Возле мелководья между рекой и морем, на глубине морского залива собираются стаи осетровых рыб. Ты завтра сам увидишь, как при полном штиле в морском заливе бурлит вода от огромной стаи осетров и севрюг. Когда осетрам и севрюгам становиться слишком тесно на глубине морского залива. Тогда косяк осетров и севрюг уходит дальше в море. Далеко в море осетры и севрюги разгоняются для штурма мелководья реки, чтобы уйти на нерест.
Отец долго за завтраком обсуждал с директором рыболовного совхоза проблемы охоты и рыболовства в прикаспийской низменности. Местные жители в основном не охотники, а рыбаки. Поэтому отец лишь вскользь вспомнил несколько баек про охотников. В основном оба больше говорили о рыбной ловле, а также о разведении осетровых рыб в маточниках рыболовецкого совхоза.
Мне было неинтересно слушать разговор между отцом и директором рыболовецкого совхоза. Я хотел было взять свою удочку и направиться к речке. Но любопытные местные пацаны с ухмылкой рассматривали мои рыбацкие снаряжения. Я не знал, как в этих местах ловят рыбу, поэтому решил не позориться с рыбалкой в этих местах. Отправился к речке налегке. Посмотреть на воду.
В этом месте Сулак был шириной больше километра. Но воды в реке было «синичке по яички», как говорили терские казаки о глубине в речке Белка, которая протекает рядом с Гудермесом и Старым хутором. В нашей речке хоть по собачьи можно купаться, а тут и по лягушачьи не искупаешься. Только сандалии можно намочить. Наверно местные пацаны купаются в море или в лужах.
— Эй! Кунак! Иди сюда! Посмотри, сколько у нас здесь осетровой рыбы водится, — закричали мне пацаны от глубоких траншей-маточников. — Такой рыбы у вас в городе нет, и никогда не будет.
— У нас в городе вообще никакой воды и рыбы нет, — ухмылкой, поправил я высказывания местных пацанов, разглядывая осетров в маточнике. — Зато в пресных заливах у нас водится все, что есть в Каспийском море и в реках, впадающих в Каспийское море. Недавно с дядей Витей ловил угрей…
— Такой рыбы вообще в природе нет! — ехидно улыбаясь, прервал мой рассказ плешивый пацан.
— Много ты знаешь! — смеясь, возразил я. — Дальше своего аула никуда не ездил. Мой дядя в советской армии в Германии служил. Когда я поймал первого угря и принял его за неизвестную змею, то дядя Витя сказал мне, что это такой вид рыбы, которая живет в океане, а нерестится в реках…
— Ну, ты заливаешь?! — закричал здоровый пацан, показывая на меня пальцем. — Ври больше! Откуда у вас океанские угри, если Каспий не граничит с океаном, и речки рядом с вашим городом нет…
— Ничего я не вру! — закричал я, на здоровенного пацана. — О нашей рыбалке на угрей знает весь город. Даже в газетах писали про нашу рыбалку на угрей. Ты здесь хоть газеты читать можешь?..
— Да я даже книги читаю вот такие большие! — как рыбак показывает величину пойманной рыбы, развел руки здоровенный пацан. — Так что нечего нам врать про свою рыбалку на рыбу угрей…
— Я-то ничего не вру! — разозлился я на здоровенного пацана. — Это ты врешь про книги. Таких книг вообще не существует на всем белом свете. У нас в Старом хуторе имеется целая библиотека…
— Чего?! Чего?! В каком Старом хуторе? — пошел на меня, здоровенный пацан. — Ты сам сопливый!
— Ну, ты меня достал! — окончательно разозлился я. — Не посмотрю, что здоровый. Врежу по роже!
— Так я сейчас тебе первый рожу набью! — наступая на меня, заорал здоровенный пацан. — Не посмотрю на то, что ты у нас в гостях. Ты сейчас за все получишь! Мелюзга вонючий! Сопливый!!!.
Я ни стал ждать, пока здоровенный пацан врежет мне по зубам. Со всей своей силы врезал здоровенному пацану головой в живот и вместе с пацаном полетел в маточник к осетровым рыбам. К этому времени я пока не очень-то мог плавать в море. Только по-собачьи плавал в море на мели. Здесь же в маточнике мне было с головкой. К тому же в маточнике было много осетровой рыбы, которая имеет острую чешую по своим бокам и на спине. Такой нам чешуей можно порезаться.
Как только мы свалились в маточник с осетровой рыбой, так сразу мы оба запаниковали. Цепляясь за стенки маточных траншей, мы пытались как можно быстрее выбраться наружу. В это же самое время осетровая рыба стала метаться во все стороны по траншеи маточника, сбивая нас обратно со стенки траншеи на глубину. Мы оба стали барахтаться в воде и по-настоящему тонуть.
Хорошо, что траншея маточника была всего метров двадцать от берега реки. В нашу сторону побежали все взрослые, кто сидел за столом на берегу и обсуждали проблему дежурства у моря. Мы еще не успели по настоящему утонуть на глубине траншеи маточника, как нас буквально за уши и за голову каждого вытащили на мель. Нам тут же надавали подзатыльников за драку.
— Сейчас же оба померитесь! — закричал на нас Абдулла. — Здесь на Кавказе все должны дружить!
— Ты у меня ремня дома получишь! — пригрозил мне, отец, показывая на свой трофейный ремень.
— Он первый стал мне угрожать! — стал я оправдываться перед отцом. — Вы меня сами учили бить первым. Если мне кто-то угрожает. После драки разберутся. Кто был прав, а кто виноват. Вот…
— Ты! Умник! Так тебя учили драться на улице, а не в гостях, — смягчившись, сказал отец. — В гостях вообще грех драться с любой стороны. Так что сейчас же пожмите друг другу руки и померитесь.
Здоровенный пацан нехотя протянул мне свою руку. Я тоже не горел с ним мириться. Но мой отец и директор совхоза, не сговариваясь, показали нам под нос свои здоровенные кулаки. Тут я сразу понял, что подрался с сыном директора совхоза. Мне стало как-то неловко перед Абдуллой, что после красивых слов во время знакомства. Вдруг, ни с того ни с сего. Я подрался с его сыном.
— Давай будем друзьями! — искренне, сказал я своему сопернику. — Извини, я просто погорячился.
— Я тоже был ни прав, — согласился со мной, мой бывший соперник, обнимая меня за плечи.
Мы оба крепко обнялись, как обнимаются на Кавказе настоящие джигиты и настоящие кунаки. Отцы одобрительно потрепали нас за волосы и тут же повели нас к столу на берег реки. Нам обоим надо было оказывать медицинскую помощь. Так как мы оба сильно поранились об острые шипы чешуи осетровой рыбы, а также об ветки чилижника, которыми были укреплены стены траншей.
— О! Аллах! На что вы похожи! — запричитала мать сына Абдуллы. — Да на вас живого места нет.
— Фатима! Не надо унижать слезами джигитов! — серьезным тоном, сказал Абдулла своей жене. — В медпункт вести их не надо. Они сильно грязные от речного ила. Окажи им тут первую медицинскую помощь. Затем пусть они сходят искупаться к морю. Морская вода лечит лучше любых лекарств.
Фатима на своем языке позвала девушку из административного здания рыболовецкого совхоза. Видимо там был медпункт. Девушка в белом халате пришла с небольшим медицинским саквояжем. Внутри саквояжа находились разные медицинские препараты, которыми лечат пострадавших в полевых условиях. Хорошо, что там не было уколов, которых боятся все. Остальное не страшно.
— Ну, герой! Снимай с себя одежду до трусов! — приказала мне, медсестра. — Сейчас лечить будем!
— Ты! Ибрагим! Тоже раздевайся! — приказала Фатима своему сыну. — Жалко, что здесь уколов нет. Вколоть бы вам большие уколы до самих костей, чтобы знали, как драться с гостями и кунаками.
Мы с Ибрагимом оба морщились от жгучих медицинских препаратов, которыми обрабатывали наши кровоточащие ранки и царапины. Минут через десять мы оба были измазаны йодом и зеленкой, словно папуасы или индейцы. Нам только оставалось нарядиться в перья страусов. Отправиться на войну к бледнолицым, которые вторглись в наши владения, пытаясь поработить нас.
— Все! Можете идти купаться на море! — приказала нам Фатима. — Только больше не деритесь.
— Нет! Мы больше не будем драться! — наперебой, закричали мы. — Мы теперь кунаки на века!
Оба гордые тем, что подрались. Но больше всего гордые тем, что мы изранены до крови. В окружении целой оравы местных пацанов, мы быстро пошли по узкой тропинке к возвышенности над берегом моря. От рыболовного совхоза не видно моря. Даже от маточников с реки не видно морского берега. На глаз можно определить, что от совхоза до берега моря будет километра три.
Когда минут через двадцать мы дошли до вершины поросшей густым кустарником, то перед моими глазами предстала удивительная картина. От впадения реки Сулак в Каспийское море, примерно, на километр песчаная мель, в которой воды столько же, сколько в устье реки. Сразу за мелью темно-синее огромное пятно, которое резко отличается цветом от желтой мели и светло-голубого морского пространства уходящего далеко за горизонт. Где неизведанная мной тайна.
— Представляю! Какая там огромная глубина! — удивленно, с восхищением, сказал я, Ибрагиму.
— Старики говорят, что там глубже, чем в море, — задумчиво, сказал Ибрагим. — Даже водолазы не могли достать дна. Когда там затонул небольшой военный катер. До сих пор катер там лежит…
— Зато там столько много рыбы, что эту рыбу не может выловить не один рыболовецкий баркас, — вступил в разговор, Ахмед, брат Ибрагима. — Во время нереста осетров там так сильно крутится вода, что может перевернуться рыбацкий баркас любой величины. Поэтому тут нет баркасов и даже обычных лодок. Здесь вообще запрещена любая ловля любой рыбы. Заповедная зона Каспия.
Мы постояли несколько минут на вершине. Отдыхая после подъема сюда и любуясь красотой Каспийского моря, которое раскинулась перед нами словно гигантская чаша, наполненная синей водой, которую нельзя пить, но можно любоваться. В море полный штиль. Но в темно-синей глубине за мелью идет какое-то движение. Вода там словно закипает. После того, что рассказал директор совхоза, сейчас знаю, что там, на глубине собираются нереститься много осетров и севрюг.
— Мы сейчас спустимся вправо от мели, — сказал Ибрагим, показывая на небольшой залив у берега моря. — Там бьет из воды целебный родник, который затянет наши раны быстрее морской воды…
— У нас возле города и на пресных заливах тоже есть такие целебные родники, — сказал я, Ибрагиму. — Мы там часто лечим свои раны и царапины после драки, а также после ловли раков в камнях.
— Вроде у вас в пресных заливах и в море тоже также как у нас, — размышляя над чем-то, задумчиво сказал Ибрагим. — Но у нас почему-то не водятся раки, и кутум бывает редко в море возле нас.
— Наверно здесь все зависит от присутствия речной воды в море, — выдвинул я свое предположение о проблеме с рыбой и раками в этих местах. — К тому же у вас здесь нет каменных гряд. Раки и кутум в основном водятся там, где есть моллюски, ракушки на камнях, креветки и рачки. Зато у вас осетровой рыбы так много, что нигде столько нет. Сегодня я впервые увидел так много осетров…
— То, что ты сегодня увидел в маточниках осетров, так это просто капля в море, — с гордостью, сказал мне, Ибрагим, спускаясь осторожно вниз к морю. — Завтра начнется нерест осетровых рыб. Тогда ты увидишь, как много бывает осетровой рыбы в одном месте. Здесь не только осетры и севрюги будут. Море, суша и небо будут забиты хищниками разного вида. Все любят кушать эту рыбу.
Когда мы спустились с вершины к морю, то прошли метров двести южнее от устья реки Сулак. Здесь был небольшой залив из сероводородных родников и темно-коричневая грязь, сильно похожая на мазутную пленку, которую можно часто встретить в Каспийском море. Такая грязь и такие родники есть недалеко от пляжа между Новым городком и городом Избербаш. Там часто собираются старики и больные люди, которые часами сидят по уши в темно-коричневой грязи или в вонючих сероводородных родниках. Как только старики и больные покидают естественную лечебницу в конце дня. Так сразу мы забираемся в темно-коричневую грязь лечить свои раны и ссадины.
Пока мы с Ибрагимом лечили свои царапины, ранки и ссадины, в это время братья и друзья Ибрагима гонялись за стаей кефали, которые спасаясь от морских тюленей, большим косяком вошли на мелководье вблизи лечебного места. У пацанов не было с собой острог или гарпунов, которыми можно наколоть кефаль на мелководье. Палками и руками кефаль не взять. Кефаль рыба шустрая. От любого хищника легко может ускользнуть. От рук человека тем более кефаль уйдет в мо ре. Так что пацанам будет польза от кефали в том, что они от души порезвятся, бегая за кефалью.
— Ну, ладно! Полечились малость и хватит, — деловым тоном, сказал мне, Ибрагим, выбираясь из темно-коричневой грязи. — Мне надо идти в аул пасти к вечеру овец. Тебе надо выспаться до ночи. Ночью перед зарей вы пойдете с отцом дежурить к морю. Завтра могут появиться у моря браконьеры на осетров. Ждите браконьеров с суши. По морю на лодках им слишком далеко плыть…
— Давай грязь смоем в морской воде, — предложил я, Ибрагиму, когда он стал подниматься в гору.
— Вот этого как раз не нужно делать, — не поворачиваясь в мою сторону, сказал Ибрагим. — Нам лучше в этой грязи дойти до пресной воды. Будет нам лечебная польза. После соленой морской воды ты не поднимешься на вершину. Натрешь себе те места, которые трутся об твое тело…
Вообще-то я и без Ибрагима прекрасно знал, что от морской соли одни проблемы. От морской соли на трусах родители определяли, где мы болтались целый день без разрешения родителей, когда надо было быть дома делать уроки или заниматься каким-то домашним делом. К тому же от морской соленой воды. Мы всегда натирали до красна свое тело. За время ходьбы от моря до дома. Поэтому мы после купания или ловли рыбы в море, всегда хорошо мылись в пресной воде залива или подолгу поласкались под колонкой пресной воды в рыболовецком колхозе у моря. Так что домой с моря мы являлись сухие и чистые, как огурчики с чистой грядки. Дальше мы заливали свои родителям такое, что даже самые недоверчивые родители могли поверить нашим словам.
Пока мы поднимались на вершину у морского побережья, а дальше спускались к устью реки, то лечебная темно-коричневая грязь полностью высохла на нашем теле. Целебная грязь шелушилась на нашем теле. Осыпалась с наших ранок, царапин и ссадин, оставляя после себя бледно-розовые пятна обновленного тела на месте бывших ранок, царапин и ссадин. Так что к пресной воде мы пришли вполне здоровыми после принятия у моря целебных грязевых и серных ванн.
— Все! Я пошел в кошары за стадом овец, — сказал мне, Ибрагим, когда мы смыли с себя остаток темно-коричневой целебной грязи. — Ты иди в сторожку за нашей конторой. Там тебя накормят в столовой и уложат спать. В сторожке прохладно и нет мух, которые пасутся возле разделки рыбы.
Наверно нашу ораву давно заметили, когда мы шли от моря к устью реки. Когда одна половина оравы ушла в аул пасти овец, а другая половина оравы поднялась от реки к сторожке, то издали мы почувствовали запах национальной кухни. Вкусно пахло свежей вареной бараниной с курдючным салом, а также балыком осетрины. Ведь жить рядом с рыбой, это ни одно и то же, что быть сапожнику без сапог. Просто во всем надо знать меру. Тогда никто не нарушит закон природы.
— Ты будешь козье молоко пить или коровье? — спросила меня, Фатима, после сытного обеда.
— Мне любое молоко нравится! — по-свойски, без стеснения, ответил я. — Можно и то и другое…
— Молодец, джигит! Ты с голоду не помрешь! — восторженно, сказала Фатима, наливая мне две кружки молока из бурдюка и из глиняного кувшина. — Любое молоко полезно для роста джигита.
Два дня нашего передвижения от Нового городка до Махачкала и сюда к рыболовецкому совхозу. Так сильно измотали меня, что после сытного обеда я еле добрался до сторожки. Словно пес после беготни по улице за целый день, свалился на приготовленную мне пастель из огромной кав-казской бурки местных чабанов. Заснул я сразу, как подкошенный. Хотя впереди полдня до ночи.
Разбудил меня лай сторожевых собак. Я сразу понял, что день давно закончился. Сторожевые собаки, особенно кавказские овчарки, днем не лают. Так как к охраняемым местам днем никто не приходит. В это время хозяева ни спят. Зато ночью много разных движений за охраняемыми местами. Сюда стремятся во, чтобы то ни стоило попасть разные хищники и воры, которых встречают лаем издали кавказские овчарки. Самых наглых воров и хищников сторожевые собаки могут покусать. Так что мне тоже пора вместе с отцом отправляться на вершину в кусты возле берега моря.
— Молодец! В самый раз проснулся! — одобрительно, сказал отец, когда увидел меня у сторожки. — Мы с собой возьмем только охотничьи ружья с патронами, лаваш и бурдюк с козьим молоком. Свои вещи оставим в сторожке. В аулах никогда не бывает воров. Здесь никто чужого не берет.
Отец повесил мне на пояс кожаный патронташ с патронами. Я сам взвалил себе на плечи вещь мешок, в котором был бурдюк с козьим холодным молоком и завернутый в полотенце горячий лаваш. После сытного обеда мне до сих пор не хотелось кушать. На время дежурства нам вполне хватит поужинать, а заодно и позавтракать пятью литрами холодного козьего молока с лавашем.
— Ты иди вперед, — тихо, сказал мне отец, цепляя на себя патронташ с патронами заряженными картечью. — Я буду страховать тебя сзади, чтобы мы не потеряли друг друга в густом тумане.
Отец был прав. До рассвета часа два, а туман такой густой, что в пяти метрах ничего не видно. В таком тумане и тропинку к вершине не видно. Можно промахнуться и сорваться с тропинки вниз к устью реки. Так что придется пастушьей палкой прощупывать каждый метр до самой вершины у моря. Хорошо, что чабаны из аула оставили нам в сторожке свои пастушьи палки на дежурство.
Осторожно, как канатоходец на проволоке над пропастью, я осторожно потрогал пастушьей палкой упругую годами протоптанную тропу к вершине и растворился в густом, как в сметане ночном тумане. Отец на ощупь, словно слепой, потрогал своей пастушьей палкой меня по плечам. Слегка громыхая охотничьими ружьями у себя за плечами, он шагнул за мной в сторону вершины у моря.
Нам некуда было спешить. До полного рассвета около двух часов. При такой медленной ходьбе свободно можно за час добраться. Пока разберемся с местом дежурства. Пробьется рассвет сквозь туман, а там ветерок с гор по реке разгонит туман. Дальше море само очистит горизонт. Конечно, хочется, чтобы было какое-то приключение. Иначе, что я буду рассказывать своим друзьям.
Пока мы медленно поднимались по тропинке к вершине сквозь густой туман. Вокруг нас было настолько тихо, что было слышно кузнечиков в траве. Иногда рядом с нами почти бесшумно пролетали ночные птицы. Лишь по движению воздуха можно было определить полет ночной птицы. Изредка за рекой тявкали лисицы, песню которых повторяли шакалы. За аулом лаяли собаки. Обратно все затихало. Слышно было, как внизу за мелководье между рекой и морем плещется рыба. Наверно осетры начинают пробовать проход с моря в реку, чтобы нереститься в верховье реки.
Несмотря на то, что мы пробирались в густом тумане по тропинке около часа, рассвета все равно не видно. Мы идем все также ногами на ощупь с пастушьими палками. Словно шелкопряды мы запутанны в густую пелену кокона плотного волокнистого тумана, который не дает выйти нам наружу и определить свободное место жизни. Мы пленники в узком пространстве тайны природы
— Жалко, что фонариком здесь нельзя посветить в кустах, — тихо сказал отец, когда мы уперлись в заросли кустов на вершине у моря. — Придется к дежурству на ощупь место себе подготавливать.
Я прекрасно понимал, почему нельзя светить фонариком. Нужна полная маскировка, как на разведке во время войны. Здесь любой шорох, свет фонарика и даже шепот, слышно и видно за версту. Поэтому тихий разговор мы вообще сменили на шепот, а вскоре совсем замолчали, примостившись в кустах на вершине возле берега у самого моря, которое тихо плещется где-то внизу.
Так мы сидели в засаде долго, пока туман вокруг нас немного рассосался и потихоньку из белого цвета стал перекрашиваться в алый цвет. Затем золотые нити восходящего солнца пронизали всю нашу засаду. Мы обнаружили себя на самом краю пропасти нависшей над устьем реки и полусухим заливом моря. Нам пришлось тут же сменить место своей засады, чтобы не свалиться вниз.
— Хорошо, что мы не шагнули ночью в тумане в сторону моря, — прошептал мне отец, когда мы примостились на новом месте. — Иначе бы одного из нас, а то и двоих не досчитались к утру.
— Наверно у человека есть какое-то неизвестное ему чувство опасности, — шепотом, сделал я вывод насчет того, что опасность прошла мимо нас. — У тебя на войне так тоже было? Раз ты выжил.
— Откровенно говоря. Я над этим никогда не задумывался, — с грустью, печально, сказал отец. — Просто нам хотелось выжить в этой мясорубки зверской войны. Поэтому дрались словно звери.
Отец замолчал. Я больше ни стал ничего у него спрашивать о войне. Несмотря на то, что после воны прошло больше десяти лет. Отец все равно до сих пор страдал от душевных, сердечных и наружных ран. У отца все тело в шрамах от пулевых ран и от осколков разорвавшихся снарядов. Микро осколки до сих пор каждую неделю, словно прыщики у молодого парня, пробиваются сквозь кожу отца. Отец давно не ходит в больницу вытаскивать из своего тела микро осколки. Когда осколки пытаются пробиться сквозь кожу отца. Тогда отец берет в руки немецкую трофейную бритву и вскрывает бритвой кожу на месте застрявшего микро осколка. Таких осколков у отца набралось почти целый граненый стакан. Отец говорит, что из этих осколков сделает талисман своим сынам, чтобы талисман охранял детей от войны, а также от преждевременной смерти в мирное время…
— Посмотри туда, — шепотом, отец прервал мои тревожные мысли. — Там в глубине моря во время штиля начинает кипеть вода. Скоро осетровая рыба начнет штурмовать мель, чтобы пройти мель и подняться вверх по реке на нерест. Зов природы и инстинкт заставляют рыбу размножаться.
Непонятно каким образом осетровая рыба определяет день своего нереста. Почему именно сегодня и почему именно в полный штиль начинается нерест? Чем ближе рассвет. Тем больше начинает бурлить вода в темно-синей глубине моря. Вот уже и рабочие рыболовного совхоза вышли на реку между маточниками и морем, чтобы помогать осетрам и севрюгам проходить в ловушки.
Прошло всего минут двадцать, как в море началось то, что ждали осетровые рыбы и люди в течение целого года со дня последнего нереста. Море перестало бурлить на большой глубине рядом с отмелью. Со стороны отмели от глубины в море образовался клин кипящей воды. Словно в море появился подводный корабль, который своим движением рассекал воду, уходя далеко в море.
Когда гигантский клин бурлящей воды скрылся далеко в море за горизонтом, все вокруг стихло. Стало так тихо, словно целый мир застыл перед предстоящей бурей, которая перевернет все сразу в море, на суше и в небе. Даже поющие рано утром первые дневные птицы утихли. Ожидая грандиозного шума. Все утихли, ожидая грандиозного чуда, которое подарит нам Мама природа.
— Смотри! Смотри туда! — почти в голос, сказал я, отцу, показывая ему в сторону горизонта. — Вода начинает закипать на горизонте. Сейчас осетры, словно торпеды, рванут сквозь мел в воду реки.
Не знаю почему. Но именно в это время отец зарядил оба охотничьих ружья. Мое ружье отец зарядил холостыми патронами. Свое ружье отец зарядил патронами с картечью. Можно было подумать, что сейчас я начну холостыми патронами отпугивать от нас наступление противников. В то время как отец будет убивать картечью противников, которые пробьются к нам со стороны моря.
Прошло минут десять, как на горизонте забурлила в море вода. Со стороны морского горизонта на большой скорости стал увеличиваться клин в сторону речной мели. Я мельком посмотрел в сторону реки. Там на мели все было готово к началу нереста. Мужчины и подростки, одетые в резиновые сапоги бахилы с резиновыми перчатками на руках были наготове принять рыбу на себя.
Резиновые сапоги бахилы на ногах и резиновые перчатки на руках нужны им по технике безопасности. Ведь у осетровой рыбы по бокам и на спине чешую острая, как кинжал у джигита. Такой чешуей можно сильно поранить себя. Одно не понятно, зачем у пацанов в руках большие сачки? Не будут же пацаны ловить сочками осетровую рыбу, которая весом и ростом больше пацанов.
Мне долго размышлять не пришлось. Гигантский клин врезался в отмель в устье реки Сулак. Вокруг сразу все пришло в движение. На мели реки появились осетры, севрюги и другие осетровые рыбы разных размеров. Рыбы словно торпеды с моря врезались в речную мель на большой скорости. Пройдя половину своего движения с моря, осетровые рыбы начинали буксовать на мели.
В это время к большим застрявшим рыбам подбегали мужчины в резиновых сапогах бахилах и в резиновых перчатках. Мужчины руками буквально проталкивали рыбу с мели на глубину реки. Дальше рыба устремлялась сама. Большинство рыбы попадали в ловушки траншей маточников. Некоторые осетры ухитрялись пройти ловушки выше по реке. Но там их тоже ждали в гости к себе.
Выше рыболовного совхоза осетровую рыбу ждали пернатые и земные хищники. За аулом река была заполнена лисицами, шакалами и гиенами. Дальше в горы было видно пару черных медведей. С воздуха на осетровую рыбу пикировали беркуты и какие-то другие хищные птицы. Хищники вообще не обращали никакого внимания друг на друга. Все были заняты добычей осетровой рыбы.
Рядом с аулом Сулак собаки и люди пытались отогнать от осетровой рыбы обнаглевших хищников, которые приблизились к аулу и пытались там добыть себе на пропитание не только осетровую рыбу, а также домашнюю птицу и домашних животных. Мужчинам не занятым работой в ауле приходилось стрелять в воздух, чтобы утихомирить не в меру обнаглевших хищников с неба и с суши.
В это самое время возле железнодорожного и шоссейного мостов стоял наряды охраны, чтобы никто из проезжающих по мостам не вздумал заниматься браконьерством в отношении осетровых рыб. Из проезжающих по железной дороге пассажирских поездов, а также из проезжающих через шоссейный мост автобусов выглядывали любопытные люди. Всем хотелось посмотреть на чудо. Тут я вспомни басню про лесу и виноград, когда глаз видит, а зуб не умет. Так сейчас у любопытных проезжающих в транспорте. Наверно слюни текут от того, что не могут покушать осетровую рыбу. Ведь в отличие от обычного хищника, человек хищник несет ответственность за пойманную осетровую рыбу. Не каждому человеку по закону и по карману можно кушать такую ценную рыбу.
Я перевел свой взгляд с биноклем на работников рыболовного совхоза, которые помогали осетровой рыбе пробиваться в вверх по реке, метать свою икру к рождению будущего потомства. Лишь сейчас я понял, зачем пацанам большие сочки. Пацаны ловили большими сочками любопытную молодую осетровую рыбу, не готовую к метанию икры. Оттаскивали молодняк из мели к глубине моря и отправляли их обратно в морскую стихию, чтобы они там подросли до своего размножения.
Все были заняты полезным делом. Только мы с отцом мучились от безделья. Впереди на водяной морской глади до самого горизонта нет ничего, что могло вызвать наш интерес к браконьерству. За много километров нет ни лодок, ни катеров и даже нет ни одного рыболовецкого баркаса. Словно все знают, что во время нереста осетровой рыбы в этом месте нельзя проплывать.
У меня от бинокля стали болеть глаза. Стало совсем неинтересно разглядывать картину нереста осетровых рыб. Я повесил бинокль себе на шею и достал из своего веешь мешка бурдюк с козьим молоком, а также лаваш, завернутый в полотенце. Козе молоко в бурдюке было холодное, как со льдом. Лаваш в полотенце был такой горячий, словно его только что сняли с горячих камней.
Я налил отцу в кружку холодного козьего молока. Затем себе тоже налил в кружку козье молоко. Отец в это время руками разделил лаваш на два куска. Один кусок лаваша еще раз разделил на две части. Большой кусок лаваша завернул обратно в полотенце. На Кавказе не принято домашний хлеб резать кинжалом или ножиком. Это большой грех. Так как хлеб приравнивают к чему-то живому. Даже очень близкому. Словно родственник, которого нельзя резать ножиком. Грех и все!
Моя бабушка всегда говорила мне, когда делила домашних хлеб руками, что Бог хлеб ломал и людям давал, но не резал. Нельзя резать то, что в руки людям дал Бог. Иначе можно накликать от Бога беду себе и своим близким. У нас в роду и в семье даже атеисты соблюдали обычаи своих предков. Может быть, именно поэтому у нас в роду много долгожителей и с войны все вернулись живыми. Даже те, кто был сильно ранен, в последствие выздоровел. Наверно нам Бог помог?..
— Хватит мечтать! — прервал отец, мои мысли. — Если хочешь, то можешь поспать. Я подежурю.
— Я спать совсем не хочу, — отказался я, от предложения отца. — Мы сколько будем тут дежурить?
— Как только люди с реки уйдут, так сразу к нам на смену придут с совхоза, — ответил отец, убирая продукты обратно в мой вещь мешок. — Браконьеры могут в любое время здесь появиться.
Я немного дремал. Изредка поглядывал в сторону реки, чтобы дождаться ухода людей с реки. Мне уже надоело бесполезное дежурство. Хотелось обратно домой в Новый городок к своим друзьям. Они наверно сейчас на пресных заливах рыбачат или за поспевшими ягодами пошли в Уллубиевскую балку. Джульбарс тоже с ними. Один я тут в кустах без всяких приключений сижу.
Во второй половине дня нерест осетровой рыбы в реку Сулак быстро пошел на убыль. Пацаны из аула перестали отлавливать молодых осетровых рыб и отправлять их обратно в море. Пацаны ушли по своим домам. Рабочих с рыбацкого совхоза тоже стало на реке вдвое меньше, чем было рано утром в начале нереста осетровых рыб. Рабочие помогали пройти с мели на глубину реки, только самой крупной рыба. Осетры и севрюги поменьше размером сами проходили мель у моря.
Выше аула на реке уже не паслись рыбой мохнатые и пернатые хищники. Так рыба больше не поднималась по реке выше аула. Изредка в небе появлялся беркут. Кругами беркут пролетал над аулом и над рекой. Клокотал что-то своим трубным голосом и тут же направлялся в сторону гор.
Там высоко в горах у беркута в расщелине между скал гнездо. Время разведения нового потомства. Наверно прожорливые птенцы ждут в гнезде свежей осетрины или хотя бы молодого барашка.
К вечеру все вокруг нас опустело. Обратно стало тихо, как рано утром. С гор по реке в сторону моря потянуло прохладой. Отец дремал. Видимо он устал ни столько от дежурства, сколько от того, что вторые сутки ничего не делал, а был в движении на изуродованных до костей войной культяпках когда-то здоровых ног. Представляю, как тяжело ходить ему на изуродованных ногах с мозолями толщиной с кожаную подошву истертой обуви. Тут на вполне здоровых ногах устаешь.
Мой взгляд привлекло какое-то хаотическое движение почти на горизонте морской глади. Я посмотрел в бинокль на двигавшийся в море какой-то странный объект. Приблизившимся ко мне сквозь линзы бинокля странный объект, оказался обыкновенной рыбацкой лодкой. В лодке два мужика на веслах усиленно гребут в сторону моря. Лодка болтается в разные стороны. Словно по велению какой-то неведомой силы, против воли мужиков на веслах, лодка медленно движется в сторону берега. Видимо лодку тащит к берегу то, что зацепилось за веревку, которая натянута от лодки в сторону морской воды. Наверно рыбаки поймали что-то или их поймало что-то в море.
— Папа! Посмотри туда в море, — обратился я, к дремавшему отцу. — Там что-то случилось в лодке.
— Вот и долгожданные браконьеры, — сонным голосом, сказал отец, разглядывая в свой бинокль лодку с браконьерами. — Видимо большого осетра зацепили. Жалко, что здесь нет патрульного катера или рации. Сейчас бы притащили браконьеров сюда на берег и быстро разобрались бы с ними. Сейчас придется только наблюдать за лодкой браконьеров. Пока они направятся к берегу…
Однако браконьеры не собирались плыть в сторону берега. Они пытались скрыться от нашего взора далеко в море за горизонтом. Но у осетра пойманного браконьерами было желание приблизиться к берегу. Осетр словно ждал своего спасения со стороны берега в лице рыбнадзора, которого представляли мы в засаде в густо поросших кустах на вершине у морского побережья.
После длительного противостояния между осетром и браконьерами. Лодка приблизилась к берегу на столько, что браконьеры сдались на милость осетра и сами стали грести веслами в сторону берега. Место причаливания лодки браконьеров было далеко в стороне от устья реки Сулак. Дальше целебных источников, в которых мы вчера лечились с Ибрагимом, после нашей драки.
— Отсюда слишком далеко до браконьеров, — разочарованно, сказал отец. — Придется ждать, пока они вытащат лодку и осетра на берег. Затем мы по вершине пройдем напротив браконьеров. Я буду спускаться к ним с вершины, а ты прикроешь меня. Если они начнут собирать уйти в море. Тогда ты стреляй холостыми патронами вверх. Я в это время буду кричать им, чтобы они сдались.
Когда браконьеры подплыли к берегу, то они вначале затащили на берег свою лодку. Затем взяли из лодки острогу и большую палку. Подтянули за веревку к берегу то, что таскало их с лодкой далеко в море. Над водой на мели показалась огромная рыба такой большой величины, что лодка браконьеров и сами браконьеры выглядели карликами против пойманной рыбы, то был осетр.
— Обалдеть! Какой большой осетр! — воскликнул отец, когда увидел всего осетра на мели у лодки.
Браконьеры вначале острогой и палкой добили уставшего в борьбе с ними огромного осетра. Затем вдвоем попытались вытащить огромного осетра на берег. Но осетр был настолько огромным и тяжелым, что был не под силу двум здоровым мужикам. Браконьеры уселись на берегу рядом с осетром, чтобы подумать, как вытащить осетра на берег или разрубить осетра на части.
— Нам пора идти туда, — сказал мне, отец, поднимаясь в рост из засады. — Теперь они наши. Им просто некуда деться. Пока браконьеры будут заниматься разделкой осетра, то мы подберемся к ним.
Мы не успели покинуть место своей засады, как увидели, что браконьеры обрезали веревку, на которой был зацеплен огромный осетр. Затем браконьеры быстро стали сталкивать свою лодку в море. Сели на весла и начали усиленно грести в сторону моря. Нас браконьеры не могли увидеть. Мы были в кустах и слишком далеко от браконьеров. Выходит, что браконьеров кто-то спугнул.
Мы посмотрели в ту сторону, куда поглядывали удиравшие браконьеры. Примерно в полкилометра от нас на извилине прибрежной вершины стаяло так много людей, что можно было подумать, весь аул явился сюда, чтобы захватить браконьеров вместе с осетром пойманным ими. В толпе видно через бинокль не только гражданских, а также военных и милиционеров в форме.
— Все! На этом наше дежурство закончилось, — разочарованно, сказал отец, собирая наше оружие. — Пойдем, посмотрим на трофей браконьеров. Вечером уедем в Махачкалу. Переночуем у родичей.
Мы спустились с вершины на берег моря. Дальше по берегу прошли в сторону огромного осетра. К нашему приходу там возле осетра были все, кто до этого был на вершине возле моря. Все присутствующие с удивлением разглядывали огромного осетра, увешенного ржавыми крючками, обрывками старых рыболовецких сетей и просто обрывками лески разного вида и разной толщены.
Даже без особого знания об осетровой рыбе можно было определить, что осетр был сильно старый. Вся осетровая туша была покрыта ракушками, морскими водорослями, морской травой и даже какими-то морскими насекомыми, которые выросли на осетре за время его жизни в морской пучине. Даже по белому цвету осетра можно было сделать вывод, что осетр поседел, как человек.
— Такую рыбу нельзя употреблять в пищу человека, — по-деловому, сказал врач по рыбам, разглядывая осетра со всех сторон. — За его долголетнюю жизнь на осетре собралось столько болезней, что медицине хватит изучать его долгие годы. Сейчас нам надо перетащить осетра по воде туда, где можно будет погрузить осетра на машину. Отвезем осетра на изучение в министерство рыбного хозяйства. Может быть, этого осетра забальзамируют или сделают из него чучело в музее…
— Нам еще надо найти такую машину, в которую поместится осетр, — сказал директор рыболовного совхоза. — У этого осетра одна только голова больше кузова самосвала. Где взять такую машину.
— Эту заботу на себя мы возьмем, — сказал военный офицер. — У нас в военной части есть автомобильная платформа на перевозку сразу двух танков. Думаю, что на нашу платформу осетр поместится. Вы тащите осетра по воде к совхозу, а мы через час будем там со своей платформой…
Рабочие рыболовецкого совхоза аккуратно обмотали осетра сетками и веревками, с которыми они пришли сюда сразу, как увидели браконьеров в море. Видимо им было не впервой ловить здесь браконьеров. Затем огромного осетра аккуратно спихнули в море и словно бурлаки на Волге, потянули огромного осетра вдоль берега на мелководье реки Сулак ближе к рыболовному совхозу.
— Нам здесь больше нечего делать, — грустным голосом, сказал отец, провожая взглядом осетра. — Пока совсем не стемнело, надо выбраться на центральную трассу. Иначе можем застрять надолго.
Директор рыболовецкого совхоза был так сильно увлечен транспортировкой осетра по воде, что на время забыл о нашем присутствии. Но у края морской воды, он вспомнил о нас. Посмотрел в сторону загрустившего отца. Дал какие-то распоряжения своим рабочим и тут же направился к нам. Собирая по пути оставленные браконьерами обрывки снастей, которыми браконьеры буксировали осетра на берег. Сложил обрывки снастей в мешок. Отдал мешок своему сыну Ибрагиму.
— Сергей! Я искренне сочувствую тебе, что лавры успеха захвата браконьеров достались не тебе, а пацанам, которые вызвали милицию и рыбнадзор, — с пониманием, сказал Абдулла, моему отцу.
— Да мне не за это грустно и обидно, — откровенно, признался отец. — Мне не по себе оттого, что был рядом с дичью, а также рядом с рыбой и ни разу не использовал в деле оружие с рыболовными снастями. Зачем мы тогда тащили все свое снаряжение? Лучше бы оставили все у себя дома.
— Кунак! Мы ждем тебя и твоего сына в гости в любое свободное у время, — дружелюбно, сказал Абдулл, протягивая на прощанье руку моему отцу. — Мы никогда не забываем о своих гостях. Там, у вас в драндулете есть трофеи с моря и гостинцы от нашего дома. Желаю, вам удачи и мирного неба. Сейчас некогда вас провожать. Надо засветло успеть погрузить осетра на военную платформу и отправить его ученым. Иначе за пару часов без воды осетр начнет портиться на суше.
— Да! Да! Конечно! — крепко пожимая руку Абдуллу, согласился отец, с выводами своего кунака.
Абдулла и Ибрагим пожали мне руку на прощанье. Мы обнялись с Ибрагимом на прощанье, как старые кунаки. Абдулла с сыном поспешил в сторону отбуксированного по морской воде огромного осетра. Мы с отцом помахали им руками на прощанье. Загрузили на себя свои рыболовецкие и охотничьи снаряжения. Наполнили вздохом легкие свежим кислородом воздуха и медленно стали подниматься на небольшую возвышенность у моря, где мы дежурили в кустах почти целые сутки.
Поднявшись на вершину, мы грустно посмотрели в сторону моря, где патрульный катер, пришедший по морской воде с порта города Махачкала, цеплял на буксир лодку с браконьерами. В это время рабочие рыболовецкого совхоза дотащили по морской и по речной воде огромного осетра к месту погрузки осетра на военную платформу и буксировки осетра к ученым Дагестана.
— Да! Будет этот осетр красоваться где-то на огромном пьедестале, как памятник Каспийскому морю, — грустно, сказал отец, в последний раз издали рассматривая в бинокль огромного осетра. — Может быть, где-то вспомнят по именам и фамилиям браконьеров поймавших гигантского осетра. Но! Никто и никогда не вспомнит о нас с тобой, что мы почти сутки дежурили у моря. Выслеживая браконьеров, которые своей охотой на осетровую рыбу приносят вред и славу Каспийскому морю.
Я ничего ни стал говорить своему отцу. Мне самому было как-то не по себе, что кроме воспоминаний больше ничего не осталось с нами от прошедших суток нашего дежурства у берега Каспийского моря. Жалко, что тут ни у кого не было фотоаппарата, который мог на пленке и на бумаге оставить на память тот факт, что мы тоже принимали участие к захвату браконьеров с осетром.
Когда мы по тропинке добрались до своего драндулета повернутого на проселочной дороге в сторону автомобильной трассы. В это время огромного осетра обернутого в пропитанную глицерином специальную бумагу, осторожно руками грузили на военную платформу около тридцати человек. По тому, как поднимали осетра почти тридцать человек, то было понятно, что у осетра очень большой вес. Наверно весит осетр больше тонны?! К тому же осетра неудобно грузить руками…
— Нам надо спешить на трассу, — прерывая мои мысли, сказал отец, закрепляя за сидением на драндулете какие-то упаковки, видимо с гостинцами от горцев. — Нас могут раздавить платформой.
Потрепанный путешествиями по проселочным дорогам у моря и в горах Дагестана, наш старенький трехколесный драндулет устало заурчал своим маленьким двигателем и медленно пополз по разбитой колесами проселочной дороге, в сторону асфальтированной автомобильной магистрали. Где по трассе мчались автомобили отечественных марок разных по своему виду и по величине.
Прежде чем пересечь автомобильную трассу и выехать на другую сторону дорогу в направлении Махачкалы, отец внимательно посмотрел в обе стороны автомагистрали. В сумерках вечера, когда не поймешь, где уже ночь, а где еще день, легко угодить под колеса большегрузного автомобиля. К тому же наш трехколесный драндулет по своему серому цвету почти сливается с цветом дороги.
Едва мы перебрались на другую сторону автострады и выровняли свое движение в сторону Махачкалы, как на трассу следом за нами с проселочной дороги выехала военная автомобильная платформа с огромным осетром, упакованным в рулон бумаги пропитанной глицерином. Из рулона бумаги сзади выглядывал кусочек хвоста осетра по длине равный двум военным танкам Т-34.
Отец тут же съехал с автострады на обочину, уступая свободный проезд военной платформы с осетром в рулоне бумаги. Военная техника, тяжело урча своими огромными двигателями, медленно выползла через трассу на правую сторону дороги. Военный автомобиль клубами черного дыма из выхлопной трубы накрыл наш драндулет. Набирая скорость, военный кортеж с осетром на платформе и в сопровождении военных легковых автомобилей скрылся за поворотом магистрали.
Мы едва не задохнулись от дыма из выхлопных труб военной техники. Долго кашляли, пока свежий воздух с гор очистил вокруг нас пространство от черной копоти. Даже наш драндулет задохнулся от дыма из выхлопных труб военной техники. Отцу пришлось обратно заводить свой инвалидный транспорт с помощь ручного стартера. После чего драндулет нехотя поехал по трассе.
К своим родственникам Ивливым в город Махачкала мы приехали поздно ночью. Двоюродная сестра моей мамы, Вера Ивлева вышла встречать нас у своего дома, когда услышала в ночи знакомое урчание двигателя нашего драндулета. Отец завел свой драндулет во двор частного дома. Я пошел следом за тетей Верой сразу на кухню. Мне ужас как хотелось кушать за сутки дежурства.
— Садись к столу на кухне, — сказала мне, тетя Вера. — Мужикам я накрою на веранде нашего дома.
— Привет! Племянник! — дружелюбно потрепал меня по волосам дядя Слава, проходя мимо кухни. — По вас видно, что сегодня был неудачный день дежурства. Ни одного браконьера не поймали…
— Наоборот! Двух браконьеров поймали вместе с огромным осетром! — возмущенно, воскликнул я.
— Конечно, осетр был вот такой большой, — смеясь, сказал дядя Слава, по-рыбацки разводя руки.
— Пойманный осетр в сто раз был больше, чем вы можете себе представить, — ухмыляясь, ответил я. — Рыбнадзору пришлось вызывать военную автомобильную платформу, чтобы увезти осетра…
— Брось врать! — сказал мне, двоюродный брат Вовка, сонный заходя на кухню. — Таких осетров нет..
— Вы зря на моего сына бочку катите, — сказал мой отец, заходя на кухню с упаковкой гостинцев от наших кунаков из аула. — Браконьеры действительно поймали гигантского осетра. Такого большого осетра мне никогда не приходилось видеть. Осетра передали на обследование ученым Дагестана.
— Вы про свою рыбалку и про браконьеров расскажите завтра утром, — сказала тетя Вера, провожая меня на кухню. — Сейчас вам надо ужинать и ложиться спать. Время позднее. Не до разговоров…
— Вера! Там нам кунаки какие-то гостиницы передали, — сказал мой отец, тете Веры. — Посмотри, что там. Часть гостинцев оставь своей семье. Остальные гостинцы отвезем нашим родственникам.
Мужики отправились ужинать за стол на веранду дома. Мы с Вовкой пошли кушать на кухню. Тетя Вера тут же разобрала упаковку с гостинцами от горцев из аула. В упаковках из тряпок и бумаги были сушеное мясо из баранины. Аварская халва из зерен грецких орехов, облитых тестом и запеченных с пчелиным медом. Две стеклянные банки с лесными ягодами. Балык из осетровой рыбы. Несколько горячих лавашей и эмалированная кастрюлька заполненная свежей черной икрой.
— У нас в бурдюке еще осталось козье молоко, — вспомнил я, про наши продукты в вещевом мешке.
Я побежал в коридор, где оставил свои снаряжения и вещевой мешок. Достал из вещевого мешка бурдюк сделанного из козьего желудка и обтянутого шкурой барашка. Тетя Вера тут же налила нам на троих в кружки козье молоко, которое за целый день не нагрелось от жары в бурдюке. К козьему молоку прибавили понемногу продукты из гостинцев, которые передали кунаки из аула.
Пока мы ели, я коротко рассказал Вовке и тете Вере то, что происходило во время нереста осетровых рыб на реке Сулак, а также в море. Конечно, все рассказывал с некоторыми эпизодами, выдуманными мной тут же во время рассказа. Родственники прекрасно знали, что я люблю фантазировать. Однако меня не перебивали во время рассказа, а только слегка ухмылялись, когда я увлекался своими фантазиями и начинал плести, что любому слушателю могла показаться не правдой.
— Ладно! Хватит вам болтать! — решительно, сказала тетя Вера, поглядывая на настенные часы. — Завтра наговоритесь. Сейчас у вас школьные каникулы. Времени свободного аж на три месяца.
Меня отправили спать в коровник на сеновал, куда я сам напросился, чтобы отдохнуть от городской суеты. Вовка пошел спать в детскую комнату, где спали его два младших брата погодки. Мужикам тетя Вера ни стала стелить. Она прекрасно знала их старые привычки. Мужики редко встречались, так что во время встречи под выходной день могли напиться водки до свинства и заснуть за столом или даже под столом на веранде, где тетя оставила им две большие бурки на ночлег.
Я спал на сеновале так долго, пока пес наших родственников не добрался до меня. Пес по кличке Басмач обнюхал меня. Признал за своего друга. Облизал мое лицо и стал стаскивать меня за штаны с сеновала. Я конечно тут же проснулся. Потрепал Басмача по его густой шерсти и сполз с сеновала следом за псом. Сразу побежал мыться под кран во дворе рядом с большим домом.
— Шурка! Иди быстрее за стол! — крикнула мне, тетя Вера из дома. — Пока борщ не остыл на столе.
Не смотря на то, что наши родственники на Северном Кавказе жили на одной территории рядом с мусульманами, которые не едят свинину и не пьют алкогольные напитки, в частном доме и в частной квартире терских казаков всегда была свинина, а также всегда были спиртные напитки. По-этому в частном доме Ивливых с утра пахло домашним борщом со свининой и русским самогоном.
— На похмелье вам хватит по стакану самогона, — строго, сказала тетя Вера своему мужу и моему отцу. — Вы оба сегодня будете управлять транспортом. Поэтому должны быть трезвыми за рулем.
Мужики ни стали спорить с женщиной, так как она в данном случае была права. Мне и отцу надо было добираться на драндулете от Махачкалы до Нового городка 63 километра. Ивливы всей семьей на своем автомобиле «Победа» собирались ехать отдыхать на море в город Каспийск, который находится в 17 километрах от дома Ивливых. В десяти километрах от края Махачкалы.
Мы больше не обсуждали нерест осетровых рыб на реке Сулак, а также захват браконьеров с огромным осетром. Ивливы и мы с отцом быстро поужинали. Наспех собрали свои вещи. Ивливы пошли загружаться в свой легковой автомобиль. Мы потащили свои пожитки в наш старенький драндулет, который наготове стоял за воротами дома. Видимо мой отец до завтрака выкатил драндулет за ворота, чтобы не загораживать легковому автомобилю Ивлевых выехать на улицу.
— Передавайте привет нашим родственникам в Избербаше и в Новом городке, — сказал дядя Слава, прощаясь с нами. — Обязательно привезите к нам в гости своих близнецов. Ведь им уже будет год?
— Им второй год пошел с мая месяца, — напомнил я, дяде Славе возраст нашим Сергею и Юрки…
— Как быстро летит время нашей жизни, — с грустью в голосе, подметила тетя Вера. — Вроде только вчера передали нам родственники свою весточку о том, что Мария родила двойню, а им уже год.
Мы по-родственному расцеловались на прощанье. Пожелали друг другу счастливого пути. Наш драндулет под завязку заправленный свежим бензином радостно встряхнулся и побежал вниз по наклонной дороге от дома Ивливых в сторону транспортной кавказской магистрали, которая серой лентой асфальта рассекает Кавказ пополам в длину от города Ростов на Дону до города Баку.
Инвалидная коляска моего отца не спортивный автомобиль и вообще даже не автомобиль, а что-то между автомобилем, мотоциклом и велосипедом. Поэтому все такой транспорт называют мотоколяской или просто драндулет. На таком транспорте далеко не уедешь и быстро не доедешь ни куда. Однако по накатанной трассе отец ездил на драндулете по всему Дагестану. Дальше боялся ехать, так мог заглохнуть драндулет в стороне от общей магистрали, а вернуть обратно домой заглохший транспорт, с проселочной дороги весьма трудно. По пути мало грузовых автомобилей, на которых можно привезти домой наш драндулет. Поэтому дальше трассы отец не ездит.
Вообще-то у отца в сарае стоит трофейный немецкий мотоцикл с коляской марки «БМВ», на котором отец приехал с фронта. Но этот мощный мотоцикл отец использует очень редко. Только на показ другим. Так как в случае поломки мотоцикла запчасти на него найти практически невозможно. Если только поехать в Германию за запчастями. Так иногда шутят дядя Витя Ложников и отец.
В связи с тем, что у нашего драндулета малая мощность, каждые десять километров мы останавливались на отдых. Надо было отдохнуть нам и остыть драндулету. Так что с перерывами на отдых мы добирались от Махачкалы до Нового городка почти весь световой день. Увидели окраину нашего городка со стороны махачкалинского шоссе лишь к вечеру на закате воскресного дня.
У дома нас встретили мои друзья и моя мама. Наш драндулет дружно разгрузили и занесли наши пожитки в нашу коммунальную квартиру. Мама стала разбирать наши вещевые мешки и разные узелки с гостинцами от горцев, а также с гостинцами от родственников. Отец занялся раскладкой в шкафу рыболовных и охотничьих снаряжений. Я вскоре вышел на улицу к своим друзьям.
— Ну, рассказывай! Как там дела у твоих родственников в Старом хуторе? — стали допытываться мои друзья. — Что-то слишком быстро вы вернулись от родственников? Всего трое суток прошло.
— Мы не были в Старом хуторе, — сразу, честно, признался я. — Отец запретил мне говорить вам куда мы с ним поедем на эти трое суток. Сейчас я могу вам это сказать. Мы были на реке Сулак…
— Вы, что, там охотились или ловили рыбу? — не дождавшись моего рассказа, допытывался Пузан.
— Мы с отцом почти сутки дежурили на нересте осетровых рыб между рекой и морем, — продолжил я прерванный рассказ о моих приключениях. — Мы там охраняли осетровую рыбу от браконьеров.
— Ну, и, конечно наловили много осетров и браконьеров, — с усмешкой, поинтересовался Абдулл.
— Мы с отцом ничего и никого не поймали, — серьезным тоном, сказал я своим друзьям. — Но зато мы видели, как браконьеры поймали в море такого огромного осетра, который был больше машины. Даже больше двух танков. Военный офицер вызвал из своей воинской части огромную автомобильную платформу, на которой перевозят сразу два танка Т-34. Осетра загрузили на всю длину автомобильной платформы и отвезли осетра к ученым в университет по рыбнадзору Дагестана.
Я долго рассказывал своим друзьям о нересте осетровой рыбы из Каспийского моря в реку Сулак. Друзья с интересов слушали удивительные истории, которые произошли во время нереста осетровых рыб. Свой рассказ мне пришлось рассказывать в течение многих лет моей дальнейшей жизни. Конечно, ни все верили тому, что я рассказывал о нересте осетровых рыб. По рассказам других рыбаков живущих вблизи Каспийского моря, мне стало известно, что такой массовый нерест осетровых рыб встречали и в других реках впадающих в Каспийское море. Старожилы прикаспийской низменности говорили, что массовый нерест с Каспия в реки бывает всего два три раза в сто лет. Гигантских осетров в Каспийском море рыбаки встречали и в другие годы.

«Рыбалка – это не увлечение, не привычка и, тем более, не просто желание заняться чем-нибудь в свободное время.
Рыбалка сродни поэзии: это – состояние человеческой души».

Восьмидесятые!

Перестройка – начало краха великой и могучей. Но мы тогда не знали, что все так обернется, да, видимо и не предполагали, что такое вообще возможно. И поэтому у основной массы населения все шло, как и прежде. Люди рождались, женились, обзаводились потомством, рыбачили.

БЕЗ МЕНЯ

Рыбачил и мой отец. Он фанатичный рыбак преданный этому занятию многие десятилетия. Вот уже почти семьдесят лет он в строю рыбаков! Сколько сотен, а скорее всего и тысяч километров прошел он пешком с удочками в руках, рюкзаком на плечах. Рядом с ним уже с четырехлетнего возраста плелся и я. Мотал на ус, перенимал опыт, хитрости и науку рыбной ловли. Остаться дома, когда отец уезжал на рыбалку, для меня было не то что трагедией, а просто потерей смысла жизни.

Вот и в тот раз, вернувшись с тренировки, я застал отца за сборами.

-Опять без меня? – с упреком спрашиваю родителя,

-Тебе ж в школу! А я на четыре дня!

Действительно, сегодня только среда, а бросить школу на три-четыре дня в те времена означало не просто нарваться на педсовет, а на возможность сменить школу по решению того самого педсовета или директора школы.

Настроение, конечно же, упало на ноль.

-Куда хоть едешь? – с грустью в голосе спрашиваю отца, но козырный мешок с закидушками дает мне понять с точностью до угловой минуты, что отец поедет на исток протоки «Балдин», где с нашего берега проходил судоходный фарватер, и где кроме леща, можно было выловить и ценные породы рыб. Теперь ни о каком настроении вообще говорить не приходилось.

-На «Балдин», с Василием решили – добивает батя, продолжая паковать рюкзак…

СТРАХ

Когда тебе нет и двадцати, жизнь вертится веретеном, не позволяя грусти и хандре задерживаться надолго. Уже на следующий день от моей печали не осталось и следа – занятия в школе, общение с друзьями, дворовая шпана – все это отвлекало от любых забот и обид лучше нынешнего телефона. Вот и я, совершенно забыл о том, что совсем недавно лишило меня смысла жизни.

Пятница.

Отучившись в школе, тороплюсь домой. Сегодня у меня вечерняя тренировка. А мне еще нужно собраться, наверняка сбегать в магазин, а возможно и  еще какие либо задания ждут на обеденном столе, в написанной рукой матери записке.

У подъезда прощаюсь с одноклассником Вадимом, проживающим в нашем же доме, и лечу через две ступеньки на свой второй этаж.

Ключ в замок.

«Щёлк» — отозвался замок, но дверь не поддалась.

Еще раз «щёлк» и дверь открывается.

«Странно! Только отец закрывает замок на два оборота» — успел подумать я, и когда рука потянулась к выключателю, кто-то с силой схватил меня за запястье, вдернул в темный коридор и зажал рот.

Испугаться я не успел, только отметил, что темень кромешная стоит и в зале, а значит, портьеры плотно задернуты, чего мы никогда в семье не делали. Скорее машинально, чем осознанно я просел в полколена, ухватился за держащую меня руку и сделал пол оборота в противоположную сторону – занятие боевым самбо и дзюдо, видимо все же отложило определенные навыки. В этот же момент кто-то вскрикнул из-за скрученной кисти и отцепился от меня, а я умудрился включить свет.

-Пап? – успел произнести я коротко при виде стоящего передо мной отца, но он тут же, приложив палец к своим губам, произнес «тсссс», и выключил свет…

Прошла еще доля секунды, до того как я услышал: «Тихо! Ты один?». За эту долю секунды в моей голове пронеслись страшные мысли – отец «сбрендил», но ведь он не «запойный», практически не употребляет, и лишь по праздникам может себе позволить, а значит, такого не может быть! Всё! Кого-то убил на рыбалке!? – так он не конфликтный и уравновешенный, и почему он дома, ведь он на рыбалке до воскресенья?!

-Серега! Ты тайны хранить умеешь?- слышу я тихий шёпот в самое ухо.

-Что случилось? – спрашиваю я в полный голос

Рука отца вновь зажимает мне рот – «тссс» — слышу вновь.

Отрываю его ладонь от своего рта и вновь, чуть не в крик:

-Что случалось, пап?

-Не кричи, — вновь шепчет отец — я спрашиваю, тайны хранить умеешь?

Вот теперь я действительно испугался. Нет не за себя, за отца. Произошло что-то чудовищное, не поддающееся ни осмыслению, ни логическому умозаключению. Кажется, у меня тогда затряслись не то руки, не то колени.

-Я спрашиваю, тайну хранить умеешь? – настойчиво повторяет отец, и я в кромешной темноте отчего-то киваю головой.

-Пойдем – тихо произносит отец, беря меня за руку, чиркая зажигалкой.

При свете ее огонька мы продвигаемся по коридору, но не в зал, а почему-то в ванную комнату. Отец открывает дверь и проталкивает меня вперед. Тут меня уже точно начинает бить озноб, и я понимаю, что с батей случилось что-то страшное. И он явно неадекватный, а скорее всего, действительно сошел с ума. Но от чего?

Осматриваюсь в крохотной комнатке и вижу, что ванна задернута шторкой, а потому как отец тянет к ней руку, я понимаю, что это страшное ждет меня за этой полиэтиленовой пленкой с морскими узорами. Сомнений нет, я увижу чей-то труп. Возможно изрубленный на куски. Но чей? Мать — сразу же приходит в голову. Но этого не может быть – отец ни разу не поднял руку на неё, а значит это кто-то другой. Я на пике эмоций, готов заорать, занавеска медленно уходит влево и вдруг…

ТАЙНА РАСКРЫТА

Страшенный удар по металлической ванне, что-то подпрыгивает в ней огромное и страшное, я отпрянул назад и еще до того как мозги обработали информацию кричу что есть сил:

-Бл..я..ть!!! Рыба!!! – и еще несколько страшных матерков, которые я впервые произнес при родителе.  Между тем в  ванне билось чудовищное тело огромной рыбы, которую я не сразу и признал – свет зажигалки искажал ее до неузнаваемости.

-А ты что подумал? – искренне удивился отец.

-Я думал ты маму убил! – отвечаю, ни сколько не таясь своих мыслей.

-Дурак! – произнес отец, непонимающим взглядом глядя на меня.

-А ты сам-то кто? – впервые иду на грубость. – Устроил тут детектив! Сказал бы сразу – рыба, а то…

-Сам ты рыба! Это осетр! – обижено говорит отец.

-А свет-то на кой не включаешь? Перепугал меня до смерти – уже почти кричу я, и вроде успокоившаяся рыбина, вновь начинает молотить по металлической ванне.

-Не видишь сам, что ли? Он же дурак! Ванну разнесет – уже с мягкостью в голосе произносит отец,

-А что, правда, подумал, что я мать… — не закончил он фразы.

-А что я должен был еще подумать?

-Ну, не знаю. Но не такое же!

-А что? Ну, что? Например? – сержусь и откровенно наезжаю на отца.

-Ну, не знаю. Но не это.

-Ладно. Блин. Чуть сердце не остановилось. Покажи еще!

-Только ты тихо, резких движений не делай, говорит отец и потихонечку отодвигает задернутую ранее занавеску.

На длину всей ванны лежит он – осетр! Я таких никогда и нигде не видел. Максимум, что удавалось нам поймать, это рыбы в два с половиной, три килограмма. Здесь же была просто огромная рыбина. Чудовищного размера жаберные крышки то и дело приоткрывались.

-Может воды ему? – спрашиваю

-Ты что?! Он тут такое устроил, когда я его водой полил! Два раза из ванны выпрыгивал. А он тяжелый и шипы у него как лезвия. Во! – отвечает отец, и показывает мне руки.

Только теперь я заметил, что отец весь в крови.

Мы прошли на кухню, где продолжили разговор.

-Ну, рассказывай – произнес я.

-А тренировка? – удивленно спрашивает отец, поглядывая на часы.

-Какая нафиг тренировка!? – удивляюсь и я

-Ну, да. Ладно. Слушай – начал он свой рассказ.

РЫБАЛКА

В общем поехали мы с Васькой, ну ты знаешь, напарник мой по «Запсибэлектромантажу», тот что глухой, на «Балдин».

Когда шли по полю, попалась попутка – таксист водку бичам вез, они рыбу только на нее и меняют. В общем хороший попался парень – подвез нас со всем шмотьем, и денег не взял.

Приехали и обалдели – вся коса бичами занята. Они же раньше ниже сидели, а тут почему-то на наше место перебрались.

Куда нам деваться? Решили спуститься ниже, где они на ямах сидели. Пришли туда, там парень какой-то обосновался. Глянули, а у него закидушек штук двадцать всего, а берега чуть ни полкилометра занял! Поговорили с парнем, он сказал, что был бы один, то конечно выставился бы скромнее, но он специально взял отгулы и приехал застолбить место – к нему в пятницу трое корешей приедут.

Ничего нам с Василием не оставалось, как разместиться между бичами и этим парнем – Костя его звать. Говорит, что хотел сесть в начале, где бичи, мол, запомнил меня, как я тут каждый год лещей ворочаю. Сказал, что уже двое суток рыбачит, но клева нет.

Так нам стало ясно, почему бичи сорвались со своего излюбленного места. Они же там лет десять уже тусуются.

В общем, досталось нам с Васькой метров пятнадцать хвоста нашей любимой ямы и метров двести мелководной косы до Костиных закидушек.

Разбросали мотовильца и начали закидывать снасти.

На яму пришлось две закидушки. Третья уже попала на мель, и леска тянулась почти над водой метров тридцать. Сразу стало понятно, что здесь нам ничего не светит. Но раз приехали и снастей куча, как и червей, то решили выставлять всё!

На пятой закидушке я спохватился, что не взял рогатульку которую ты выстрогал для дальнего заброса. А ты сам знаешь, что уже после пятидесяти забросов пальцам хана. Пошел я к рюкзаку за ножом, чтоб в ивняке выстрогать рогульку. Подхожу и не пойму – на первой и третьей закидушке колокольчики провисли, но не звенят. Стою, наблюдаю. Глядь, а первая закидушка против течения пошла. Я к ней. Подсекаю, и как  она попрет в обратную сторону. Я Ваське кричу, что, мол тащи подсачек, а он то глухой – знай, идет себе по берегу и леску разматывает. Короче первую вытаскиваю – кастрюк, килограмма на три. Я быстрее к третьей, а там уже «свечки» начались. Вывожу по мели его, а он, знай себе, разгоняется и свечкует. Вытащил в общем двух штук. Бегом к Ваське. Показал что поймал, он и обомлел.

Но больше поклевок не было. А времени всего ничего.

Сидим с Васьком, чай попиваем да на закидушки поглядываем. Мечтаем, что тут ночью будет, и как мы рыбу выносить будем.

Наступила ночь.

До самого утра как чумные проверяли закидушки, но за все время взяли пару лещей и язя с палец. А у бичей закидушки хорошо звенели. Да и у Костика тоже.

Утром Васька пошел посмотреть, чё они там наловили. Оказалось, что и у бичей и у Кости всю ночь шла фанера. Только червей зазря перевели.

Это нас успокоило.

Решили забацать «чушь».

Достали осетришку поменьше, килограмма полтора. Нарезали, поперчили, уксусом сдобрили, ну и по сто грамм налили. Тут Костя подошел, тоже с бутылочкой. Хошь – не хошь, пришлось соврать, что одного осетра ночью взяли. Сидим, беседуем. Тут Костик пальцем тычет – посреди реки рыба свечку дает. Мы сразу смекетили – на нашей закидушке сидит. Я побежал проверять. Оказалось рыба взялась на третью закидушку.

Пока вываживал, смотрю а и соседняя четвертая закидушка дернулась и колокольчик провис. Я что есть мочи Ваське кричу. Потом смотрю, он в мою сторону глядит. Я ему руками машу и показываю, мол рыбу тащу. Понял Васька меня и побежал ко мне. Но вдруг остановился и побежал не ко мне, а ниже по течению, тоже закидушку вытаскивать. Смотрю, а и у него свечки пошли – верно дело, кастрюк! – остановил свой рассказ отец и отхлебнул чаю.

От этих слов у меня губёшки затряслись! Ничего себе! Я на такой рыбалке  ни разу не был. Такое вообще раз в жизни бывает.

-И тут ТАКОЕ началось – продолжает отец – мы закидушки почти все вытащили, сняв с десяток кастрюков. Три-четыре закинем, а первые уже провисают. И ведь зараза ни одного звона не было – натянет вместе с тычкой, а потом резко провисает – все, взялся. Были, конечно и сходы. Хорошо Костя к этому времени ушел к себе. Гляну – он идет и свои закидушки проверяет. На нас ноль внимания.  А у нас прёт!!! Рыба, Серега шла просто дурниной. И ведь ни одного леща! Ловим, а сами на соседей посматриваем. Бичи-то в отключке, не зря же к ним таксист приезжал, а Костик уже совсем далеко ушел – его и не видно.

Так мы и бегали с Васькой от закидушке к закидушке.

И тут… — отец взял паузу и закурил. Пальцы его задрожали, и я понял, что сейчас услышу самое главное в этой удивительной истории.

-Иду вдоль берега, осматриваю и проверяю те закидушки, которые давно не проверялись. Подойду, лесочку натяну и слушаю – не дернется ли, не завибрирует ли. Если что, подтяну, колокольчик сдвину.

Дошел до середины нашей территории и вижу, что одна закидушка «макает».

Взялся за леску – слабая. И только я выбрал метра полтора, чтоб сдвинуть колокольчик, как страшенный рывок вырывает у меня её из рук и прорезает палец. Сразу понял, что взялся крупный трофей, и пока он утаскивал выбранную леску, я быстро начал распускать леску с мотовила. Еле успевал. Закидушки мы закидывали на 35-40 метров, а лески я стравил чуть не под самое мотовило, а ведь там по семьдесят пять метров.

Гляжу, вроде остановился. Я выбирать. Метра три выбрал, а он опять дунул. И надо же, прям на самой отмели это было.  Стравил лески еще. Потом опять выбираю, а он, стерва, пошел вверх, прям по закидушками. Все думаю, хана, сейчас все перепутает и оборвет. Но нет. Он верхом ходить наладился. То вниз по течению идет, то вверх. Я его сюда, он меня туда. Я и не заметил, что уже давно борюсь с ним стоя в реке. Метров на десять от берега зешел. А воды там ниже колена. Гляну на Ваську, а он на последних закидушках, метров сто пятьдесят от меня колдует. Не знаю, сколько времени я промучился. Все руки изрезал в кровь. А потом увидел ЕГО…

Метрах в тридцати от меня он как дельфин выпрыгнул из воды! Я сдуру прям и подумал, что это дельфин! Но потом, конечно же, понял, что это осетр. Минут через пять, он вновь сиганул из воды, но уже метрах в двадцати. А ближе уже совсем мель начиналась. И когда я все же вытянул его на мель, он как торпеда полетел вниз по реке.  Я такого никогда в жизни не видел. Рыба на отмели пулей летит под водой, а наверху волны расходятся. Вытравлю ему лески внатяг, потом он вверх начинает идти! Как в кино про войну, где торпеды пускают.

Я уже окончательно обессилил, думаю, что не менее часа я там мучился. Руки в крови, леску держать не могу. Решил, что секретничать больше смысла нет. Стал Ваське кричать. А он все на дальних закидушках топчется – у него там оказывается без устали клевало.

Тут катер сверху идет. Я подумал инспекция, но оказался маленький буксир сплавлялся. Толи услышали они меня, толи просто поняли, что я напарника на помощь зову, в общем дали они гудок. Васька видимо его услышал, на них посмотрел, а они ему рукой, что ли показали, или как, не знаю, но он в мою сторону пошел. А сзади за ним уже бежал Костя, натягивая бродни на ходу. А когда осетр свечканул в очередной раз, тут уже и Васька все понял и тоже побежал ко мне.

К тому времени кастрюк уже ходил по мели метрах в двадцати от берега. Там было так мелко, что хвост торчал из воды, но у него хватало сил, что бы плавать. Подбежавший Костя запрыгнул на него верхом, но тут же слетел, а Васька сдуру притащил лещовый подсачек, накинул осетру на морду, и тот так с эти подсачиком и плавал. Но утомился он сильно и уже далеко отплыть не мог. Я же вообще остался без сил и сидел на заднице в воде.

Костя и Васька «кантовали» рыбу к берегу. Просунут руки под брюхо, столкнут его к берегу и вновь руки под брюхо. Но рыба не сдавалась. Костику сапоги пропорол, а Ваське щеку порезал шипами. Несколько раз пытались они его обхватить руками и вынести на берег, но он как пружина раскидывал их по сторонам и опять отплывал.

Короче, на берег они его так выволочь и не смогли – выдохлись тоже. Сидят в  воде на коленях, и отдышаться не могут. Осетр тоже жабрами хлопает. Его уже больше чем на половину видно, даже страшно смотреть – такой он огромный. Но стоит ему пошевелиться и тронуться с места, как мужики вновь на него набрасываются.

Кое-как мы отдышались и втроем вытащили его на берег. Тут нас и бичи заметили. Подбежали. Охают, ахают. Тоже таких не видели никогда.

Самое смешное то, что крючком он зацепился за самый краешек губы… Толи нерв у него там болезненный, толи еще, что, но он с легкостью мог оторвать поводок 0,25 миллиметра, да и основная была всего 0,4, а я его выволок! – закончил отец.

ДОРОГА ДОМОЙ

-Пап, а как же ты его допер-то? Ведь до «углесажевого» завода только километров десять топать, а потом в гору до трамвая еще часа полтора?

-Черт его знает. Сам не пойму. Когда его вытащили, я Ваське говорю –сваливать нужно! Мало того, что рыбы наловили, так еще и этот поросенок попался! Это однозначно уголовка, если примут!

Решили, что порубим осетра на части, и я отправлюсь домой на поиски машины, кто бы нас вывез.

Хорошо Костя сообразил, что рубить нельзя! Крови будет как со свиньи! Короче втроем кое-как его запихали в Костин рюкзак, при этом он нас раза три, или четыре разбрасывал по сторонам. Взвалили они мне его на спину – ужас как неудобно. В позвоночник шипами своими впивается. Попёр я его домой.

Чтоб легче нести, ничего с  собой не взял. А пить-то-то хочется. И снять его не могу – один потом не закину на спину – сил вообще нет. Страсть как умудохался!

Вот иду по дороге, увижу какой пень по высоте подходящий, сниму рюкзак и до ближайшей лужи. Попью, одену рюкзак, и опять иду.

Не помню, как я в гору поднялся – в беспамятство какое-то попал. Помню, что трамвай заскрипел на конечном кольце. Я быстрее в заднюю дверь – сел у окошка и рюкзак как мог к себе поближе. Ноги на него закинул. Сидеть неудобно – рюкзак просто огромный. А у самого сил нет. Постоянно отключаюсь. А тут еще кровь на рюкзаке выступила. Видимо когда рюкзак с  себя сбрасывал на конечной остановке, то шлепнул его об асфальт изрядно.

Ехать ты сам знаешь, восемь остановок. Но как подумаю, что потом до дома еще километр пути, так мурашки по спине.

На второй остановке трамвай уже был полон. Я сижу как чумной, в сознании теряюсь. Тут какая-то дама возмущается, что я грязный и рыбой воняю, залез в общественный транспорт и столько места занял. Я молчу — мне сейчас только скандалов не хватало. А народ все лезет и лезет – видимо долго трамвая не было.

И тут я отрубаюсь окончательно.

Уже и ног отдавленных не ощущаю, и толчею людскую.

Вдруг как то просторно мне стало. Открываю глаза, а передо мной никого нет. Даже два сидения рядом свободны, а народ стоит стеной в полутора метрах от меня. Я не сразу понял, что происходит, но тут мой рюкзак подпрыгнул. Народ шарахнулся от меня. Я опустил глаза на рюкзак – под ним огромная лужа крови. Все вытаращили на меня глаза. Хорошо трамвай остановился на остановке, и я пулей вылетел с рюкзаком. Не пойму, как я его на плечи то забросил. Помню только, что бегу и чувствую, как у меня позвонки друг о друга стукаются.

Оказалось, вышел я на одну остановку раньше. Но тут уж не до выбора. Окольными путями, через дворы, больничный сад, я пробрался домой… — закончил свой рассказ отец.

Вот такая приключилась история с моим отцом, поймавшим кастрюка  (осетра) на 27,5 килограмм, при длине ровно один метр пятьдесят сантиметров, из которого было извлечено пять килограмм черной икры!

-Пап, а на кой ты его нес-то, если машину искать поехал? – спрашиваю я,

-Я чёрт его знает! – пожимает плечами отец…

Звонок в дверь.

В зал влетает сосед дядя Сережа и с ходу отцу: «Ну, Вадим, рассказывай!»

«Тайна»- подумал я про себя…

Сергей Liss 2020г.

МОИ СТАТЬИ:
(07.04.2009) ЗАКРЫТИЕ СЕЗОНА! Последний поход по хрупкому льду!
(23.03.2009) ЗА ОКУНЕМ в дальние уголки нашего края!
(02.03.2009) Февральская рыбалка на ямках р.Чиндат!
(15.11.2009) ПЕРВОЛЕДЬЕ на сибирской реке!
(10.09.2009) Поиск ЩУКИ на р.ЧУЛЫМ!

Ловить рыбу начал с тех пор, как меня мой дед привёл на Чулым! Дед, который долго отработал штатным охотником, рыболовом . И у которого за плечами большие навыки, которые он впоследствии и передаст мне. Заложит в меня всё то, что мне понадобиться в дальнейших моих странствиях. Это случилось весной. Дни становились длиннее, солнышко играючи согревало все вокруг, пытаясь разбудить заснувший от долгой зимы лес. Вот уже первые листочки распустились на ветках, встречая долгожданную весну, а самое главное начала цвести черёмуха, благоухая нежным ароматом, притягивая к себе ос и пчел. Как мне сказал дедушка, если черёмуха покрылась белыми цветочками, и они готовы к осыпанию, то самое время ехать на рыбалку, рыба обязательно клевать будет. Перед поездкой надо было сделать пару вещей: налить грузиков из свинца и найти с чего их лить. Мне естественно это было и поручено. Я отправился на поиски, прочесал те места, где предположительно могли быть выброшены аккумуляторы. И вот неподалёку от сельсоветского гаража я всё же нашёл его. Разбил попавшийся под руки трубой, отделил свинец, сложил в ведёрко и пошёл довольный домой. По пути не раз подумывал о предстоящей рыбалке, представлял дорогу, которая нам предстояла, пойманную рыбу. Хотя на такую серьёзную рыбалку не разу ещё не ездил! Приходилось только в карчашки с пацанами ловить гольянов, да ельчиков на удочку в речке. Поэтому желание было огромное, и я на всё был готов только бы меня взяли. Вот добравшись до дома, принимаюсь разводить костёр, чтобы расплавить свинец. Делаю в твёрдой почве отверстие в форме грузика, который мне нужен, используя для этого ложку и ножик. Нашёл старую консервную банку, пассатижами зажал один край её, когда костёр разгорелся на него поставил свою баночку, наполненную свинцом, дождался растворения и вылил в формы. И вот они грузики готовые к использованию.

Дедушка в это время сделал удочки, точнее леску с крючками привязал, затем мы уже вместе добавили груза, оставалось вырезать сами удочки. Это дело мы решили сделать на месте, когда доберемся до рыбного места, там и вырежем из тальника. Снасти были готовы. Теперь нужно накопать червей, вот этой то работой мы занялись вместе, я носил ведёрко, а он копал, ведь нужен ни один десяток этих наживок. Сначала покапали вдоль огорода, затем перешли на навоз. Работа не из приятных, но дело того стоит и меня ничего не пугало. Наконец где-то двести пятьдесят штук было нарыто. Считал червей я всегда и даже по сей день, все на счету, ведь уже знаешь, какое количество понадобиться. И это очень хорошо помогает ориентироваться, когда берёшь разное количество снастей. Мы готовы к поездке, положили рюкзак с едой, тёплую одежду, надувную лодку. Рыбалка должна была быть только ночью, и утром мы должны были оказаться уже дома. Сели на мотоцикл «Урал», который благодаря хорошей проходимости, грузоподъёмности, расходе топлива является очень хорошим транспортом для нашей местности. Мне натерпелось, наконец отправиться в путь. Погода в тот день просто нас баловала, солнце грело, ветра не было, на небе ни тучки. Казалось, что погода даёт нам возможность прекрасно порыбачить. Ведь зачастую только она и портит все рыболовные планы. И вот мы тронулись. До соседней деревни дорога была сухой и хорошей, поэтому шесть километров мы преодолели быстро. Далее пришлось оставить мотоцикл у знакомых, и до Чулыма добираться на вёслах. Уложили вещи в лодку, уселись поудобней и поплыли. Весной река Чиндат разливается очень сильно, нет в то время почти ни одного сухого места, все низинки затоплены водой, просто сплошное море воды и добраться до Чулыма можно только на лодке. Мне было непривычно сидеть в резиновой лодке, ноги чувствовали прохладу воды, за бортами были огромные просторы, было жутко, как представишь себя на этой посудине посреди такого бескрайнего простора. Со временем всё стало на свои места, и я уже начал ощущать всю прелесть нашей поездки. В процессе удаления от населённого пункта я интересовался у деда всем, что меня интересовало, и он мне охотно рассказывал. Спрашивал про уток, потому что их было столько много. Они взлетали табунами с поверхности и с криком устремлялись от нас. Разные по величине и по взлёту, по окраске, такие, каких я раньше никогда и не видел. Было чрезвычайно интересно! Вот впереди показалось движение, подумал очередная утка, но почему-то не взлетает и движется другим курсом, плывёт не от нас, а через озеро. Когда подплыли чуть ближе, оказалось ондатра. Пахло свежестью и зелеными листочками, уже чувствовалась весна, да и не только мы ее чувствовали, птицы и те наперебой пели на разные голоса, и грелись на солнышке. Всё это заставляло забыть о былой жизни и вступить в новый мир, полный новых ощущений и открытий. Я и не предполагал, что эта поездка перевернёт моё представление о смысле жизни и заставит взглянуть на мир с другой стороны. Это только начало, а основное оказалось впереди. Мне интересно было знать когда, наконец, доплывём. Плыли порядка двух часов, и, по словам дедушки, оставалось примерно столько же. Хотя, эти последние пара часов пролетела незаметно, и вот он наш островок, среди водной глади. После такого заплыва и четырех часов на воде, мыслей о рыбалке особо не было, хотелось просто поскорее на сушу. Приплыли в начало песка, туда, где было самое высокое место, которое не затапливает. Вокруг вода, куда не ступи сыро и мокро. Береговая линия, на которой нам предстояло рыбачить была метров двадцать. Казалось странным, как можно кого-то ловить в такую воду на таком маленьком участке и притом на червя. Но раз меня дед привёз, значит что-то ловиться. Идём искать тальниковые удочки, чтобы поставить снасть. Находим шесть длинных талинин, чистим, привязываем заготовленные удочки (леска, крючок, грузило), вырезаем роготульки, чтобы удочки стояли. В первую заводь устанавливаем первую удочку, наживляем червя.

Дело доходит до второй удочки и всё готовиться к такой же процедуре, но мой взор устремляется на предыдущую удочку. Она не так как надо стоит, её кончик так сильно дёргается, мне приходиться об этом сообщить деду. Он бросает вторую удочку и бежит к первой. Подсечка. Что-то попало…дед тянет, удочка в дугу. Я настороже, мне так интересно, что волнение меня переполняет, и я стою в ступоре. Вот долгожданный момент и рыба на поверхности, ещё одно движение и она на земле. Это стерлядка грамм триста, очень красивая рыба. Я беру сумочку, ложу рыбку и привязываю к талине. Наживляю первую уду заново. Только преступили к наживке и установке уже третей, как опять поклёвка и снова длинноносая рыбёшка. Мои эмоции не передать словами, так интересно и захватывающе. И вот все удочки стоят, поймано около пяти стерлядок. Смотришь со стороны на стоящие удочки на фоне воды, переливающейся от солнца на тысячи разноцветных огоньков и видишь в один прекрасный момент конец одной из них начинает дергаться и двигаться снизу вверх, наклоняясь к своему отражении. Вот какой вид остаётся надолго в памяти и пронизывает тебя красотой рыбалки. Пошли с дедом натаскали дров, развели костёр, вскепетили чай, поели. И стал дедуля рассказывать мне удивительные истории, а я всё слушаю, мне очень интересно. Но самое запоминающаяся осталась легенда о Чёрном озере, которое находится возле заброшенной деревни Тюляпсы.

«Было раньше озеро, которое называлось Светлым. Богатое оно было рыбой, да и славилось своей прозрачной водой. Люди стали пытаться присвоить его себе, стать единоличными правителями всего озера. Немало было крови пролито за него.
Тогда прогневался на людей царь Нептун и со словами: « Пусть оно не достанется никому! Никто теперь не сможет брать из него богатства!»- затемнил воду озера, сделал его глубоким и холодным, приказал рыбе не попадаться на крючки и сети. Люди долго потом дивились и решили, что это силы тёмные всё испортили. И прозвали они озеро – Чёрным. Да и по сей день рыбаки нет-нет да и заглянут в эти места, но озеро так и осталось недоступным. Не убрал своего проклятия Нептун!

Я все не мог себя остановить, всё рассказывал и рассказывал, как я увидел первую поклёвку. Но основная рыбалка ждала нас впереди, ведь стерлядь очень хорошо клюёт ночью, а сейчас был день.

Всё шло хорошо, рыба клевала, настроение отменное. Один восторг да и только! Удочки перенаживлялись, рыба ложилась, время шло. Начало смеркаться, и к тому времени у нас в сумочке было порядка 20 стерлядей.

К вечеру усталость давала о себе знать, тянуло в сон, всё стало чуточку надоедать, это однообразие ощущений, мне казалось в тот момент, что я ловил на этом месте уже не первый раз. Вдруг клёв стих, не стало поклёвок, черви даже не тронуты, переноживили удочки по новой и отправились к костру. Стемнело. За костром опять разговоры, рассказы деда о том, как раньше охотился, рыбачил. Я всё слушаю, мне очень интересно. Вскипел котелок с водой, разлили чай по кружкам и продолжаем разговаривать, попивая чай. И вот сквозь разговор послышался всплеск не всплеск, но что-то точно связанное с водой. Бросив чаепитие, пулей летим к удочкам. В темноте их было плохо видно, и виднелись только силуэты, зато хорошо было заметно, как конец одной бьёт об воду и высоко подлетает, отпружинивая снова в низ. Дед схватил удочку, и сразу почуялась сила пойманной рыбы. Можно было только наблюдать, как леска из стороны в сторону описывает пируэты в воде. Рыбы не видно. Напряжение растёт, в голове пролетает куча мыслей, и нет никаких соображений. И вот момент выхода на поверхность. Тёмная гладь разошлась, появились первые разводы на воде, медленно появляется чёрный удлиненный силуэт непонятной рыбы. Без резких движений и всякой суеты, этот силуэт просто и легко двигался к берегу. Не дойдя пары метров резкий уход в глубину и опять выход, резкий удар в одну сторону, потом в другую. Это все завораживает и заставляет забыть обо всем и только с волнением наблюдать за происходящим и молить господа, только не сорвись! Рыба не поддаётся, хочется её быстрей вытащить, но не так просто ведь на крючке царь рыба — осётр. Поборовшись, минут пятнадцать рыба сдаётся и приближается всё ближе и ближе к берегу. Я подбегаю к краю воды, и вижу,что осётр прям передо мной, хватаю его за что попадется и он в моих руках. Чуть ни волоком я со всей силой выпихиваю его на берег. И все-таки мы берём верх над этим красавцем. Зрелище такое, что тем кто ни разу не был на рыбалке, этого понять не смож ет. От радости я закричал…а руки все не переставали дрожать от волнения.
То, что происходило дальше, это было что-то. Сон пропал, адреналина было столько, что мне хватило бы до утра. Дед взял верёвочку, привязал осетра, и запустил в воду. Я за всем этим наблюдал и учился, запоминал каждую мелочь. Первое время сидели возле удочек, и ждали ещё поклёвок, потому что рыболовный азарт, был очень сильный просидев, часа два, поймали только две или три стерлядины. До рассвета осталось часика полтора, я пошёл к костру, чтобы немного вздремнуть, сон долго не шел, но полежав минут десять, Морфей забрал меня. Мой сон перебил голос деда «вставай уже светает, скоро начнётся клёв» Я подскочил, припал к костру, потому что немного замёрз, с утра тянуло прохладой, поел и мой организм снова наполнился энергией, силой и теплом. На то время, что я спал, дед поймал ещё около пяти стерлядок.

Утро. Солнце начинает пробиваться сквозь пелену мрака, его лучи спокойно и медленно заполняют все земное пространство теплым и чуть уловимым светом, который с каждой минутой становится все ярче и настойчивее. Вот и первые трели птиц, пробудившихся ото сна и встретив солнышко своим пением. Сквозь эту тишину и безмятежное спокойствие, по стрежу начинает играть стерлядь. Вот раз за разом, одна за другой эта рыба вылетает с воды, бьет хвостом о её гладь и снова изчезает в гладе воды, эти всплески не похожи ни на какие другие всплески рыб. С этого момента и начинается утренняя рыбалка. Поклёвки следуют одна за другой, из шести удочек в некоторые моменты всего пара штук остаётся стоять. Остальные лежат на земле, мы не успеваем их перенаживлять. Вот уже солнце встало высоко, время около семи часов, солнечные лучи так сильно греют, и меня начинает снова марить в сон, глаза закрываются сами, так хочется прилечь и полежать чуток. Было решено порыбачить до семи часов и отправляться назад, ведь плыть ещё предстоит долгое время. Поклёвки стихли, но в утрешнем клёве нам удалось заловить чалбушонка килограмма на полтора. И вот он момент, один из самых неприятных, надо собирать вещи. Когда ты ещё весь в рыбалке, то уезжать с такого места конечно никогда не хочется. Рыбу сложили в один мешок, получилось очень много по моим в то время меркам, порядка 80 стерлядей разной величины, один чалбуш и осётр приблизительно около семи килограмм. Накачали лодку, сложили вещи и поплыли домой. На обратном пути разговоры только о прошедшей рыбалке. Состояние сонное, глаза то и, смотри скоро закроются. Вот впереди показывается деревня, а там и мотоцикл. Через минут двадцать все шмотки переложены в мотоцикл, и мы едим, ещё около десяти минут и дома. Вот и закончилась моя первая серьёзная рыбалка в жизни. С того случая моя душа прикипела к ловле рыбы, и я стал рыболовом. Мне хотелось испытывать те прекрасные моменты ожидания клёва, поклёвки, вываживания, дрожи в руках, тех ощущения, которые идут от уединения с природой.

Тот год рыбы было много. В последующие года я ни разу не попадал в такой клёв, были конечно удачные рыбалки, ловилось много рыбы, но так как я половил на первой своей осетровой рыбалке я больше не рыбачил. В последующие года снасти усовершенствовались, вместо грузиков простых стали ставить беговые грузики, которые свободно перемещаются по леске на определённом участке. Стали покупать крючки с длинным цевьем, то с коротким, экспериментировали с размерами крючков. Удочки с тальниковых были заменены на сосновые. Они более длинные, ровные, лёгкие. Казалось, делали всё что нужно и рыба должна ловиться очень хорошо, но этого не происходило.

Это что касается ловли и рыбалки на донки. Рыбалка на донки закалила меня и дала возможность понять то зачем она нужна. Что происходит с человеком, когда он находиться на другом конце снасти. Дала возможность ощутить всю красоту и неповторимость рыбной ловли, и после первого рыболовного похода я заболел рыбалкой. Рыбалку на удочки я освоил уже довольно хорошо. Предстояла рыбалка на закидушки. Дело в том, что донки хорошо ловят только при большой воде, в период полного затопления местности и последующем спадом ловля приобретает другой характер. Начинает впоследствии брать другая рыба, сначала помимо стерляди берёт налим. Ловля его очень интересная, силы в налиме немереные, постоянные рывки, скручивания делают вываживание очень тяжёлым. Затем по мере осветления и спада воды попадаются и судачки, лещи, окуни. Поэтому время донок в один прекрасный момент заканчивается и начинается время закидушек. И вот цель освоения моей следующей снасти стала закидушка. Пески начали показываться, и по словам дедушки надо было ехать. Выбрали хороший день, без тучек на горизонте. Закидушка — это снасть, леска длинной пятьдесят метров, один конец которой привязан к прутику, который стоит на берегу в песке, а на другом конце груз, к которому привязана нитка, чтобы легче кидать. В сторону от груза к прутику привязаны поводки с тремя и более крючками. Закидушек было семь штук. Накопали червей, в отличии от донок потребовалось порядка четырёхсот штук, сложили вещи. На этот раз предстояло ехать на мотоцикле до Чулыма, так как вода спала, и путь до него был открыт. План рыбалки был таков, рано утром выехать с дома и рыбачить до сумерек. На хороший улов не рассчитывалось, была задача показать мне суть рыбалки.

Звук будильника перебивает мой сон, я подрываюсь и начинаю в торопях одеваться. Войдя на кухню вижу, что дед естественно уже встал, управился. Мы перекусили на скорую руку, вышли во двор, выгнали мотоцикл. Вещи уже были в коляске, поэтому оставалось только сесть и ехать. На улице было ещё темно, чуть со стороны восхода стали пробиваться лучики солнца. Недолго думая, садимся и едим. Как и в предыдущий раз до соседней деревни доехали минут за десять. Переехали мост, свернули в сторону лугов и по колеям, которые нарезаны с далёких годов, мы поехали дальше. Дорога, изрезанная колеями протянулась на два километра, и в дождливую погоду, проехать этот участок не всегда удаётся. Много историй про то, как дорога затягивала водителей в свои объятья, поведал мне дед по пути, то кто-то свалился с кольи и сел на днище авто, то не рассчитал глубину ямы и не смог выехать, так вот водители пихают и вываживают свою застрявшую машину. А если ещё едешь на рыбалку, то потолкав машину часа четыре желание рыбачить пропадает. И не редко проехав этот путь, рыбаки больше не хотят сюда возвращаться. Мы едим по сухой дороге, и бояться нечего, выезжаем на луга, сразу нос ловит наиприятнейшие запахи, которые доносятся с цветущих растений. Дорога проходит по красивейшим местам. Хорошо запомнилось место, когда мы проезжали возле большого, голубого озера, по которому плавали утки, кругом него травы, цветы, всё зелено и в самом рассвете. На фоне этой красоты плохо смотрелись пауты и слепни, которые так и наровили нас догнать и выпить кровь. Нас это не пугало, ведь впереди рыбалка. Минут через двадцать мы подъезжаем к берегу Чулыма, я подошёл к краю и взглянул на заметно помелевшее русло, по сравнению с тем которое было весной на моей первой рыбалке.

Нашей целью был песок на той стороне Чулыма. Накачав лодку и сложив все вещи, переплываем на другую сторону реки. Сходили в тальники и вырезали колышки длиной около метра. Дед вставил их в песок, на расстоянии друг от друга порядка десяти метров. Берём закидушки с червями и идём их выставлять. Суть заброса, берётся верёвочка, за которую прикреплен груз и забрасывается на всю длину лески в воду. Ставиться на леску также колокольчик, чтобы лучше определялась поклёвка, Всё сделано, я помог деду расставить уды.

Моей задачей было заживление червей на крючки. Я с ней хорошо справился. Только расставились, как вдруг на второй закидушке зазвенел колокольчик, и леска стала опускаться, затем натяжение. Колокольчик продолжал звенеть. Дед подошёл, и начал вытаскивать леску, складывая её рядом в кучку. Когда тянешь леску и слышишь глухие удары при вытаскивании лески то это, несомненно, язь. В этот раз попался он же. Снасть переноживили и отправили в стихию. Я взял рыбу, положил в мешок и понёс в тень, возвратившись, мы ещё раз проверили закидушки, черви были съедены. В это время на песке находиться много мелочи, поэтому нужно чаще наживлять червей, чтобы снасть не стояла впустую. Рыбалка мне показалось не столь интересной и рыболовной, но это было первое впечатление. Было жарко, тучи паутов кружилось вокруг меня, но понемногу рыбы в мешочке прибывало, язи, окуни, попалось штучки три стерлядки. Мне было интересно, почему мы не рыбачим ночью, ведь вся красная рыба клюёт в ночное время. Я этим и поинтересовался у деда. Он говорит, что в такое время вероятность поймать крупную рыбу больше чем в ночное. И я начал ждать и ходить, проверяя закидушки. Первые мои пробные забросы были не в точку, то груз летел в одну сторону, то в другую. Даже удавалось закинуть на песок. И когда я немного почуял снасть, то стал делать это профессиональней. В настоящее время я кидаю закидушку как профи, в любую точку куда посмотрю, туда груз и ляжет. Время приближается к вечеру, на часах семь. Мы сидим возле костра, кушам, обсуждаем пройденный день. Я наполняю свой багаж знаний и умений, мне всё это дело очень нравиться. Стараюсь освоить все тонкости рыбалки на закидушки, хотя знаю, что это приходит с опытом. Но начинать всё равно с чего-то надо. И вдруг посреди Чулыма выплёскивается огромная рыба, издавая громкий всплеск. Мы побежали к снастям, было понятно что осётр зацепился на закидушку, и чтобы выплюнуть крючок он начинает делать свечки. Дед взял леску в руки, как вдруг опять скачок, он перебирает понемногу леску и сокращает расстояние между трофеем. Было заметно, как он начал волноваться. Зрелище наикрасивейшее, рыбак тянет леску, на которой сидит такое чудовище, которое вылетает из воды каждые десять метров протяга, но дело того стоит и борьба продолжается, и когда до берега остаётся метров двадцать, рыба начала углубляться и почти сама идти под водой к рыбаку. Её не видно, но чувствуется, что скоро будет выход, и я его увижу вблизи. Ещё немного и показывается метрах в семи голубоватая спина, длиной с метр. От солнечных лучей, которые просвечивали воду, рыбу было видно всю, но как же подтянуть ее ближе, ведь расстояние приличное и она так сильно сопротивляется и ходит от тебя и не подходит на близкое растояние. Я принимаю решение, как и в рыбалке на донки войти в воду и силой выпихнуть рыбу на песок. И вот когда осётр был подтянут довольно близко, я зашёл в воду и как поросёнка начал пихать его на песок, при этом дед продолжает тянуть закидушку, и вместе благодаря моей помощи берём неуловимого. Это было что-то! Дед с гордостью взял его и поднял за жабру. Это было классно!

Я видел, как он нервничал и когда рыба взята, рыболовная страсть, азарт очень хорошо были заметны в нем и это несмотря на то, что за его плечами пойманных рыб неисчисляемое количество. Меня это так же задевало, я ведь к тому моменту уже был маленький рыболов, а после этих случаев становлюсь таким же рыбаком как и он. Время вечернее и мы собираемся домой. Путь назад без происшествий и мы благополучно приехали домой. Взвесили осетра, оказался на восемь килограмм. Также поймали порядка десяти язей, столько же стерлядок , немного окуней. Впоследствии я много рыбачил на закидушки. Ловим достаточно приличных осетров, каждый, из которых остался в памяти. Каждый год я всё экспериментировал со снастью, менял крючки, поводки, разные груза, разное количество крючков.

Моё начало рыболова развил, я считаю мой дед, который сделал всё, чтобы передать мне свой опыт. Я его с огромной радостью принял и этим горжусь. Когда деду было тяжело ездить со мной, всё же возраст давал о себе знать, то моим продолжением учений и товарищем по рыболовной ловле стал отец. Впоследствии мы с ним буруздили пески, яры, знали лучшее места. Остаток знаний я получил от отца, но фундамент был всё же заложен дедом. Практика дала мне ещё больше, я сам анализировал удачные дни, неудачные, когда клёв, когда не клёв, что нужно в это время делать. Когда рыба ловиться весной и в какое время суток, ведь в каждый промежуток клёв разный. По лету, ближе к осени как ведёт себя стерлядь, когда нужно кидать глубже, когда ближе. Ориентироваться по рельефу дна, по зацепам, по интенсивности объедания червей, по погоде, в какую погоду как ведёт себя стерлядь.

В настоящее время Чулым на котором мы рыбачили сделали заповедником, следовательно рыбачить последние два года не удаётся(нельзя). К тому же я сделал для себя много выводов, ведь с каждым годом я становлюсь старше. ЛОВИТЬ ТОЛЬКО ТО,ЧТО МОЖНО! В настоящее время перешёл на спиннинг,это ловля и безопасная и никому не мешает! Трофеи радуют мои ожидания,ощущения после вываживания такие же! Детство прошло и то чему научил меня ДЕД я очень рад, большая часть его опыта перешла ко мне! ВЕЧНАЯ ЕМУ ПАМЯТЬ…

МОИ СТАТЬИ:
(05.03.2009) Чулымская ЩУКА! Становление рыболова любителя!
(01.02.2010) Чулымская ЩУКА! Заметки рыболова любителя!
(16.05.2009) Чулымская УТКА! Охота всегда идут в ногу с рыбалкой!

(29.01.2009) Рыбалка на ЧУЛЫМЕ по перволедью!
(06.06.2009) Рыбалка на ЧУЛЫМЕ по большой воде!
(06.09.2009) Рыбалка на ЧУЛЫМЕ на ДОНКИ и ЗАКИДУШКИ!

2011
(25.03.2011) Рыбалка на БАЛАНСИРЫ!
(13.04.2011) Весенний ЖОР рыбы!

Стоя на берегу Оби жарким летним днем, я восхищался мощной сибирской рекой и недоумевал,почему власти Новосибирска вместо того, чтобы остеклить местный метромост, полностьюзакрыли его листовым железом — и потеряли красивый вид! Я сожалел и о том, что короткаякомандировка не позволит мне порыбачить в этих привлекательных местах.Я разглядывал протоки между городскими островами и прикидывал, какая из них самая«ходовая» для рыбы. Мои фантазии прервал телефонный звонок: «На последний день командировкизаказана рыбалка на Лене. Егерь вроде опытный. Ты как?» — «Естественно, я за! С лодкой?» — «С лодкой!» — подтвердил мой коллега. — «Встретимся в Якутске!».
Текст: Владимир Заокский

Так получилось, что в моем графике две сибирские командировки следовали одна за другой. Они оказались столь насыщенными, что я даже не мог предположить, что представится случай познакомиться с рыболовной культурой Сибири. Собственно, с Обью у меня ничего не вышло, кроме прогулки по городской набережной. Мысль искупаться, конечно, возникла (+34°С призывали к омовению в обской воде), но быстро испарилась: пляж оказался на другой стороне реки, и было не очень понятно, как до него добраться. В общем, Обью я успел насладиться только визуально.

Лена прекрасная

В Якутске дел оказалось поменьше. Первое впечатление о Лене я получил из навигатора в смартфоне: на карте столицы Республики Саха мне бросилось в глаза, что протяженность города с востока на запад меньше, чем ширина реки. Сам Якутск расположен на левом берегу Лены, чуть поодаль от основного русла, а его набережная выходит на узенькую, если судить по карте, протоку, отделенную от реки довольно крупным островом. Во второй раз я удивился после того, как своими глазами увидел эту протоку: по ширине она не уступала петербуржской Неве до разделения на Невки! С городской стороны берег оказался отсыпанным, каменистые его части сменялись песчаными. Вход в воду пологий: глубина протоки, судя по бакенам судового хода, находится посередине. За островом виднелись краны Якутского речного порта: именно по Лене весь навигационный период идет северный завоз — груженые нефтеналивные суда уходят вниз по течению в Арктику, а пустые с дерзко поднятыми носами идут в верховья Лены, до порта Усть-Кут, на загрузку. А потом опять в Арктику, и так «челночат», пока не встанет лед.

Наш с коллегой «завоз» обещал быть куда скромнее — экспресс-рыбалка на большой, очень большой реке. С провожатым Алексеем мы договорились провести на Лене половину суток: в обед выйти на воду, на моторке дойти до нужного места, разбить скромный лагерь и ловить рыбу до раннего утра. Мы встретились в назначенное время и отправились к лодочному спуску в Кангалассы, где-то в 30 км к северу от Якутска. Когда-то это был мощный угледобывающий поселок, а сейчас людей здесь практически нет, инфраструктура ветшает. Фактически поселок живет только паромной переправой через Лену и туристическими выездами на рыбалку.

«Без улова не останемся!»

Наш экипаж заслуживает отдельного упоминания. Мы погрузились в полноприводный минивэн с самодельным лодочным прицепом без какой-либо подвески: к намертво сваренным балкам по бокам прикреплены колеса, а катер просто стоит сверху, привязанный тросом к прицепу. Нужно ли объяснять, что с такой «тележкой» скорость нашего передвижения была крайне невысокой, а рывки, которые при проезде неровностей передавались с прицепа на надежный японский «буксир», на мгновенье заставляли замирать наши сердца! Оказалось, что Алексей варит эти прицепы сам на продажу. Говорит, что спрос на них ажиотажный, заказов столько, что делать не успевает.
И в машине, и в катере у Алексея идеальный порядок — это подкупило. Еще больше уверенности в том, что мы не ошиблись с проводником, добавила его фраза: «Мы обязательно что-нибудь поймаем. Без улова не останемся!» Все прекрасно знают, что обычно егеря оставляют лазейки на случай, если рыбалка окажется неудачной: «погода нестабильная» или «сегодня давление подскочило», «вода поднялась».

Осетр в законе

Абсолютная уверенность Алексея передалась и нам. Мы с коллегой поинтересовались, на какие ленские трофеи можем рассчитывать. «Щука, осетр, окунь, плотва, елец, ерш, нельма… Не, нельму не поймаем!» — резюмировал Алексей. — «То есть осетра добудем?» — съехидничал я. — «С большой долей вероятности поймаем. И не одного», — на голубом глазу ответил наш проводник. Сказать, что я был озадачен, — не сказать ничего. Я прекрасно знаю, что в той же Астраханской области вылов осетровых — это уголовное преступление, которое неминуемо влечет за собой лишение свободы: в дельте Волги порядки строгие. Кроме того, я же еду на рыбалку, а не на браконьерский промысел! И я попросил Алексея прояснить ситуацию.

Оказалось, что Республика Саха (Якутия) — едва ли не единственное место в России, где можно совершенно легально и целенаправленно ловить осетра. Единственное условие — это покупка лицензии, которая доступна каждому. Ее стоимость составляет 400 рублей, выдается она на 10 дней. По ней вы можете поймать трех осетров, при этом длина каждой рыбы должна превышать 62 сантиметра. Стоит ли говорить, что в магазине за трех особей такого размера придется выложить сумму значительно большую, чем стоимость лицензии! А удовольствие от вываживания такой рыбы так и вовсе бесценно.

Конструкция самодельного прицепа весьма оригинальна: к намертво сваренным балкам по бокам прикреплены колеса, а катер просто стоит сверху, привязанный тросом к прицепу. С такой «тележкой » скорость передвижения была крайне невысокой.

Большая вода

Лицензия была у Алексея в кармане, и мы со спокойной душой спустили наш «Прогресс» в узкую протоку, сплошь заставленную моторными лодками. Сорокасильный японский двигатель сразу же завелся, и мы на малом ходу вышли на «большую» Лену. Я огляделся. Да, конечно, Волга — это великая русская река, Обь и Енисей ей ничуть не уступают, а в чем-то и превосходят, но Лена в своем среднем течении это не река — стихия! «Ничего себе, какая широкая!» — удивился я вслух. — «Тот берег, что ты видишь справа, — это острова посередине реки.

А берег во-о-он там, где линия горизонта и горы!» — объяснил наш проводник. Здесь, в районе Кангалассы, ширина Лены составляет порядка 15 км, и это не водохранилище, а речное русло! Когда видишь эту действительно большую реку, ответ на вопрос о том, почему в этих местах нет автомобильных мостов, становится понятным.

Царская наживка

«Я червей купил! — хвастается Алексей, перекрикивая ветер и мотор. — Три банки! Приедем на место — сразу донки поставим, живца надо наловить!» Черви здесь — товар на вес золота. Если не взять их в магазине, то придется доставать спиннинг, потому что накопать на берегу не получится, помешает вечная мерзлота. Глубже 25-30 см под почвой начинается лед. «Далеко идти?» — спросили мы проводника, думая, что вот-вот пристанем к одному из ближайших островов. — «Минут 40, наверное. Я вас на свое место отвезу, должно понравиться!».

Переплетения ленских рукавов между островами можно сравнить с волжской дельтой. С той лишь разницей, что они шириной по 300-500 метров вместо привычных тридцати-пятидесяти. Берега покрыты совершенно одинаковой растительностью, так что гостю здешних мест заблудиться не составляет особого труда. Алексей привез нас на абсолютно рядовой остров: песчаный берег, метрах в 30 от воды начинается кустарник. Высадив на берег, он снова заставил нас удивляться, потому что из лодки были извлечены быстровозводимая палатка, газовая плитка с баллоном, съестные припасы, посуда, три надувных матраса в палатку, два раскладных кресла, столик и, конечно, разнообразные снасти в ящиках и тубусах. Как такое количество вещей поместилось в моторной лодке, которая при этом весьма резво везла троих рыбаков, мне до сих пор непонятно.

«Фирменные» снасти

Разбирая снасти, я еще раз поинтересовался у Алексея, кто же у нас все-таки трофей номер один. «Сейчас щука, а с полуночи осетр», — буднично ответил он мне, разматывая донки на живца. В моей голове такое положение вещей укладывалось плохо, потому что даже в волжской дельте, по рассказам егерей, не каждый день осетр попадается. Я помню несколько случаев поимки рыбаками стерляди в Оке и Москве-реке, и то потому, что это из ряда вон выходящие события. А здесь — «с полуночи»! Но вернемся к снастям. Местные рыбаки совершенно не заморачиваются, на что ловить и какие удилища использовать. Если это донка, то она сделана из основной монолески толщиной 0,8 мм с тремя поводками из грубой плетенки и одинарными крючками, на каждый из которых насаживается по половинке червя: рыбы много, а червей мало, надо экономить! На конце — 150 граммовое продолговатое свинцовое грузило, чтобы донку не сносило течением. Заброс «дедовский» — раскрутил и швырнул. В песчаный берег втыкается полутораметровый прут из кустарника, сверху разрезается ножом, туда вставляется леска, а болванка просто кладется на берег: при поклевке прут выступает и амортизатором, и сигнализатором поклевки.

Ночная рыбалка на Лене дарит невероятной красоты закаты, которые перетекают в столь же умопомрачительные восходы. Солнце стремится к горизонту, но едва касается земли, как снова поднимается вверх. Таков полярный день!

Пищевая цепочка

Мы поставили три такие донки, чтобы наловить живца для таких же донок, но с более мощными «одинарниками». Точнее, мы хотели закинуть три, но, когда пытались забросить вторую, первый прутик неистово дергался, сообщая о поклевке. И пока мы вытаскивали очередного ельца, ерша, окуня или плотву и наживляли червячков, неистово трясся второй прутик… Тем временем Алексей насаживал добытых живцов на «взрослые» донки. В какой-то момент мы с коллегой, что называется, «забили» на явную поклевку и решили все-таки размотать третью донку. Но не успели, потому что прутик стал раскачиваться с невиданной до этого амплитудой. Я резко подсек и понял, что это вовсе не живец! Леску выбирал очень медленно, потому что щука (а в том, что это была именно она, я не сомневался — больше некому) легко могла срезать оснастку. Мое предположение оправдалось: полуторакилограммовая пятнистая красавица была аккуратно подведена к берегу и извлечена из воды. Первая серьезная рыба из Лены выловлена!

Заколебали!

Но на этом мы останавливаться не собирались. За донками остался следить Алексей, а мы с коллегой решили покидать спиннинги. Два среднебыстрых китайских удилища длиной 2,40 тут же были собраны и оснащены китайскими же катушками 3000-го размера. Шнур — грубейший 0,18 с китайскими зелеными поводками. «Алексей, а есть воблеры?» — «Нет, мы здесь ловим вертушками и колебалками!» Вертушками… Поставил я «вращалку» с тремя лепестками и пошел гулять по берегу. Мой коллега оснастился «колебалкой», на которую, к нашему удивлению, начали брать окуни по 300-400 граммов. Когда они кончились, появились и щуки — два килограммовых хвоста. Еще парочку вытащил на донки наш проводник, еще одна на «стайку» попалась мне. Мы решили сделать перерыв до вечера — развести костер, сварить ухи и насладиться заходящим солнцем, которое так и не свалилось за горизонт: продолжался полярный день!

Немного теории

Осетр, как известно, реликтовая рыба, ее предки жили на Земле еще во времена Мелового периода, то есть 75 млн лет тому назад. Способ ловли, которые используют рыболовы-любителина Лене, столь же «реликтовый» — та самая донка с тремя поводками и крупными одинарными крючками. Наживка — червяк, насаженный по два на крючок, чтобы не атаковала мелочь. Все, что нам оставалось сделать, — это переставить донки на 20 метров выше по течению, в яму, оснастить их колокольчиками и «ждать звонка», любуясь засыпающей северной природой.

«Поклевки обязательно будут, — рассказывал Алексей. — Но будьте начеку: если колокольчик звонит как сумасшедший, а леска остается натянутой, то это, скорее всего, мелочь, так что подсекайте аккуратнее. А если пару раз сильно «позвонит», после чего леска даст слабину и ляжет по течению, значит, попалась довольно крупная особь. Подсекайте порезче, но не как на спиннинг, губы у него нежные!»

Маленький принц

Мимо нас по Лене прошло два танкера, один груженый, вниз по течению, а второй налегке ему навстречу, — и тут зазвонил ближний к нам колокольчик. Поклевка! Аккуратно подсекаю и чувствую рывки в разные стороны, словно кто-то раскачивается у дна на поводке. Сопротивление не очень сильное, так что подтаскиваю к берегу быстро, и… У меня в руках первый в жизни лично пойманный осетр! Точнее, осетренок — в нем не больше 400 граммов. Аккуратно вытаскиваю крючок из прямоугольного рта, мы делаем фото и отпускаем малыша в родную стихию — пусть растет! Тут можно было бы и завершить рыбалку, так как эмоции просто зашкаливают! Но мы переоснащаем донку и отправляем ее в воду.

Царь-рыба

Историю Алексея о доверчивых косулях, которые живут на острове и периодически выходят к рыбакам, прервал тревожный звонок с дальней от нас донки. Его характер однозначно указывал на то, что на этот раз подошла «лицензированная» рыба. Коллега задремал, поэтому у донки опять оказался я. Леска провисла по течению. Подсечка… И никакого сопротивления. Начинаю выбирать и понимаю, что в азарте подсекал слабину! И вдруг на том конце что-то заходило — и хорошо заходило! Так же, как маленький осетр, только с большей амплитудой и рывками назад. Не забывая о плавности движений, подтаскиваю добычу к берегу, а на крючке — красавец осетр «товарного» вида! Этого уже можно взять. Как назло, телефон сел, поэтому мое фото с трофеем любезно сделал егерь на свой смартфон. Проснувшийся коллега подошел посмотреть на трофей и поздравил меня с несколько озадаченным лицом. «Ничего, немного завидует!» — подумал я. Но все оказалось не совсем так. «Ребята, трофей великолепный, но, Леша, твой рассказ про косуль, которые здесь водятся, косвенно подтвердился. Вот за теми кустами я наткнулся на свежие следы. Медвежьи!» — с волнением сообщил он.

Решение было принято молниеносно: без ружья с таким соседом на острове делать нечего. Мы собрались и погрузились в катер за считанные минуты! И, уже отойдя от острова на достаточное расстояние, Алексей выдал: «Медведям ничего не стоит добраться до этого острова с правого берега, потому что протоки с той стороны очень узкие. Положу ружье в лодку, пожалуй!»

Всем привет!
Пришло время рассказать ещё об одной поездке на рыбалку. На этот раз нам довелось побывать в Якутии.
И так по порядку.
Желающих отправится на рыбалку, оказалось двое (оба из Москвы), что существенно усложняло организацию и в первую очередь повышало количество персональных расходов. Ведь в планах у нас было, добраться до горных рек и половить там местного хищника. Мы много раз оставляли эту поездку в планах, именно из-за того, что не могли собрать большую группу и финансово осилить вертолётную заброску.
На просторах Русфишинга была обнаружена информация о рыбалке в Якутии, где организаторы предлагали рыбалку на осётра в реке Лена, а также ловлю хищника в горных реках Тумара и Келе. Нельзя сказать, что заявленная стоимость в 60000 руб. на человека за 6 дней рыбалки не кусалась, но всё таки это было значительно меньше чем стоимость тура с арендой вертолёта. После чего было принято решение связаться с организатором.
Списались и затем созвонились по указанному номеру. На связь вышел Валентин (Валик). По телефону и в переписке обсудили детали и даты будущей поездки. Забыл сказать, что планировать поездку мы начали ещё в начале мая, а рыбалка была назначена вторую половину августа. Соответственно по согласованию всех деталей и после бронирования тура мы заранее купили билеты на самолёт. В то время были доступны три авиакомпании: Аэрофлот, S7 и Якутия. Аэрофлот мы не рассматривали из-за грабительских тарифов на ненормативный багаж, а из остальных мы выбрали S7. Этот выбор в первую очередь был обусловлен удобным расписанием рейсов по времени, плюс при покупке билета можно докупить дополнительные багажные места со скидкой 50%. Надо сказать честно, что перелёт авиакомпанией Якутия обошёлся бы ещё дешевле, но Валик рекомендовал S7 по причине отсутствия задержек рейсов, которые в Якутии частенько случаются. Итого на двух человек получилось: 120000 руб. – стоимость рыболовного тура + 120000 руб. билеты на самолёт с дополнительным багажом (2 основных + 4 дополнительных места). Наша рыбалка начиналась 22 августа и заканчивалась 27 августа. Билеты на обратный рейс мы взяли на 29 августа по совету организатора. Валик пугал нас штормами на местных реках и тем, что мы можем застрять на реке из-за этого.
Думаю, что растянул рассказ о подготовке, но всё же не могу не написать о заготовленных снастях. Взяли мы с собой только спиннинговые удилища, различной длинны и с разным тестом. Снасти на осетра Валик обещал предоставить. В нашем арсенале были всевозможные искусственные приманки: вертушки, колебалки, воблеры, попперы, различная резина и джиг-головки. Единственное, что мы попросили купить Валика – это местных мышей (плавающие приманки), так как решили, что местному Ленку и тем более Тайменю они уже привычнее. Катушки – мы использовали безынерционные с передним фрикционом различного калибра. В качестве лески использовали плетёный шнур. У меня все шнуры были зелёные, диаметром 0,23 мм.
Перелёт из Москвы в Якутск был ночной, продолжительность 6 часов. Утром 22 августа мы прилетели в Якутск. Хочу заметить, что Якутск живёт по Австралийскому времени и разница с Москвой составляет +6 часов. Пол часа ожидания багажа, тёплая встреча и вот мы уже втроём с Валиком на его заряженном внедорожнике, движемся на север вдоль левого берега Лены, всё время прямо до последнего села Булус. По дороге у нас была одна остановка на смотровой площадке, где открывается прекрасный вид на бескрайнюю долину реки Лена. Расстояние от Якутска до Булуса около 150 км и дорога заняла чуть более 3-х часов, так дороги там не везде асфальтовые. Но правда, кое где по дороге, было замечено дорожное строительство.
В Булусе мы забрали лодку, это была надувная 5-ти метровая лодка с подвесным водомётным мотором 40 л.с., перегрузили все вещи и поехали спускать лодку на воду. В то время Лена очень сильно обмелела, местные говорили, что аномально сильно. До места спуска на воду мы реально ехали через старое русло и бывшие разливы. В силу того, что мы собирались идти далеко, более половины всего нашего груза составляло топливо – 300 литров! Процедура спуска лодки на воду не заняла много времени, чувствовался опыт Валика и конечно его машина позволяет въехать ему в довольно отвесный песчаный берег. После того, как лодка оказалась в воде, нужно было отогнать машину назад в деревню и мы воспользовались этим временем для того, чтобы расчехлить спиннинги. Первая поклёвка не заставила себя долго ждать, спустя 4 заброса на крючке оказался Ленский Язь, небольшой 400 гр. на ярко-зелёный blue-fox, но рыбалка началась! Погода в этот момент была солнечная и тёплая, около +20°С, хотя август для Якутии это уже осень. В силу того, что было тепло, немного одолевала мошка, так что репелленты были очень кстати. Вторая и третья поклёвки, тоже не заставили себя ждать, на этот раз были выловлены две щучки грамм по 700-800. Рыбу брать не стали, так как решили, что к ужину мы непременно ещё наловим свежей. Довольно быстро к нам вернулся Валик и мы начали наше путешествие по воде.
Первый километр пути по воде проходил по довольно мелководным протокам Лены, в одном месте даже пришлось вылезать из лодки и перетаскивать её через перекат. Но всё же больших сложностей нам мелководье не доставило. Мы продолжили двигаться на север Якутии пересекая широченную реку Лену с множеством островов, это как раз были места где местные ловят осётра, но об этом позже сейчас мы двигались к горной реке Келе. Первую остановку мы сделали на стрелке Лены и Алдана, для того чтобы пообедать. Пока Валик готовил обед, мы пробовали ловить крупную щуку на джиг. Результатов эта рыбалка не принесла. Как сказал Валик, что крупняк клюёт под вечер или рано утром, а у нас был разгар дня. Мы быстро перекусили и поехали дальше. Теперь мы двигались на восток против течения реки Алдан. Погода была отличная и местами водная поверхность реки была плоская и без волнения. Кое где мы натыкались на мелководные участки, но никаких проблем нам они доставили. Всю дорогу Валик переживал, что надо успеть дойти до устья Келе до наступления темноты, так как вход с Алдана в горную реку не простой. Правый берег Алдана усыпан высоченными холмами и лесом, все холмы изрезаны ручьями, из далека эта картина может напомнить Ленские столбы, не то конечно, но красиво! До устья Келе мы добрались, когда уже вечерело, но попытку войти в реку не стали откладывать до утра. Пришлось вылезти из лодки и потаскать её немного. Всё прошло благополучно, без происшествий и благодаря опыту Валика мы быстро преодолели мелководный участок, зашли в реку и поставили лагерь на берегу. Это была наша первая ночёвка. Решили, что сегодня на ужин будет уха, и мы пошли ловить рыбу, а Валик занялся костром. Буквально, со второго заброса, всё на тот же ярко-зелёный blue-fox была поймана щука на 1,5 кг. Ухе быть! Пока Валик готовил ужин, мы продолжили ловить рыбу. После первой пойманной рыбы, клевало регулярно в течении получаса. Попадались щуки от 1 до 2 кг, из прилова один маленький ленок. Но ленок был очень маленький. Появились поводы для разговоров на тему: «А если он тут весь такой?» или «Если есть маленький, то должен быть и большой!». Но это уже всё было за ужином, мы наслаждались очень вкусной ухой и приятной беседой.
Утром на второй день нашей рыбалки, я встал первый и решил походить пофотографировать окружающие места. Вечером было уже темно и мы не разглядели, что место нашей стоянки это пересохший разлив Келе перед тем как она впадает в Алдан. По всюду были камни и небольшие овраги – красивый инопланетный пейзаж. Утром мы немного порыбачили, попался ещё один маленький ленок, щука уже не клевала. Чувствовалось, что погода начинает меняться.
Мы не стали тратить много времени на сборы и отправились дальше. Теперь мы двигались вверх против течения Келе, мы намеревались дойти, как минимум до большого притока реки Тинкичче (название уже потом посмотрел на карте). Шли мы по порогам и в связи с этим, нам пришлось уменьшать вес груза и мы сделали топливный схрон в тайге. Минус 100 кг и мы продолжили путь. От устья до нашей следующей стоянки мы прошли около 80-ти порогов. Нельзя сказать, что они выглядели угрожающи, но порой нас накрывало волной, а местами мы пробовали тащить лодку против течения, но это было очень неэффективно. Самым эффективным решением было выходить и идти берегом для уменьшения веса, а Валик оставаясь один в лодке проворно проходил через очередной порог.
Во второй половине дня мы преодолели место, где Тинкичче впадает в Келе и начали искать место для лагеря. Первым делом решили проверить клёв. Мы встали чуть выше порога и стали кидать небольшие колебалки ниже по течению, вдоль обрывистого берега. Очень скоро был пойман первый крупный ленок весом чуть больше килограмма. После поймали ещё одного и решили лагерю быть где-то рядом. Пока ловили ленков, наткнулись свежие следы медведя. Нас это не напугало, как говорит Валик: «Будьте уверены в тайге за вами всегда кто-то наблюдает!».
В итоге, лагерь мы поставили между двумя порогами и напротив ямы в реке, это место располагалось немного выше от притока Тинкичче. Надо отметить, что выше притока, Келе кардинально меняется, пороги там более бурные и высокие, это где-то 80 километр от устья, а вообще среди местных есть смельчаки, которые на своих лодках ходят до 130-го километра. Берег был уже не такой каменистый, местами довольно песчаный, валялось много сушняка, так что с дровами проблем не было. Кстати видно, что сама по себе река очень подвижная, берега постоянно подмываются и часто встречаются крупные завалы деревьев, которые изменяют её поток.
Наконец лагерь поставлен и мы решили отдохнуть до темноты, так как Валик обещал, что хищник выйдет на охоту при полной темноте. На ужин мы запекли ленка. Мясо у ленка белое, но довольно вкусное. Мы ужинали, отдыхали и готовились к ночной рыбалке.
Где-то в 12 часов ночи, решили идти на верхний порог. Вооружились налобными фонариками, спиннингами, ящиками со снастями и пошли ловить. Без фонаря ночью на пороге ничего не видно, только звёзды, если ясная ночь. В общем, светили в сторону заброса, так как совсем в темноту бросать было не комфортно. Пробовали колебалки а вертушки, а также дошло дело до плавающих мышей местного производства. Периодически происходили поклёвки, но никто не засекался. И вдруг поклёвка, рыба на крючке, мой друг тащит. Видно, что-то солидное, я бросаю свой спиннинг и пытаюсь ему ассистировать. Пять минут вываживания и отличный ленок, пойманный на мышь, прижат мною к камням. Перевожу дух, перехватываю рыбу за жабры и с мышом во рту вручаю законному владельцу. Он отрапортовал, что взял его крепко и я со спокойной душой беру свой спиннинг и продолжаю рыбачить. Я уже успел сделать заброс, как слышу крик товарища. Оказалось, пойманный трофей не сдался и предпринял очередную попытку уйти, но острый крюк тройника пробил большой палец товарища, при этом блесна всё ещё крепко сидела во рту у рыбы, которая продолжала бодро дергаться и вгоняла тройник все глубже в палец. Делать нечего, сматываю удочку и мы идём в лагерь к костру и аптечке. Валик увидев произошедшее погрустнел и на мой взгляд, начал строить планы эвакуации. Но не для того мы приехали в такую даль! Небольшая внутренняя анестезия для всех участников и мы приступили к операции. Первым делом отцепили рыбу. Самое неприятное было в том, что жало крючка вообще не торчало из пальца и назад не поддавалось. Поэтому, нужно было подать его вперёд, проткнуть палец уже изнутри, ухватить и вытянуть жало, а потом уж его откусывать и вынимать. Тут уж без внутренней анестезии было бы совсем никак – к счастью, у нас с собой еще было. Так и сделали, затем обработали рану и забинтовали. Трофеем оказался 3-х килограммовый ленок.
Всё можно продолжать рыбалку. Но мой друг от избытка чувств решает остаться в лагере и продолжить анестезирование пальца методом per oris. Я не сдаюсь, ощущая, что силы ещё есть иду назад на порог. Ставлю колебалку Little Cleo красно-золотого цвета и начинаю ловить. Вдруг поклёвка, подсекаю, есть! Тащу, рыба сопротивляется и пытается уйти в самый сильный поток на пороге, волоком вытаскиваю на камни – это ленок килограмма на 2. До лагеря было около 500 метров и я решил оглушить его и продолжить рыбачить. Буквально через несколько забросов сильная поклёвка, но пустая. Буквально на следующий заброс опять сильная поклёвка, подсечка, сидит! Начинаю вываживать, идёт тяжелее чем в предыдущий раз, фрикцион трещит, затянуть боюсь, хочу утомить рыбу. Боролся минут пятнадцать и всё таки вытащил рыбу на камни. Смотрю, не ленок, а что-то чёрное с огромным ртом. Таймень! Бросаюсь к нему, он делает свечу с камней и уходит в свою стихию. Обидно! После этого на тройнике я обнаружил два полуразогнутых крючка. Но ничего не поделаешь, бывает и такое. После этих эмоций я тоже решил завершить этот рыболовный день и пойти отдыхать. Конечно, остатки вечера мы только и делали, что обсуждали досадный сход тайменя.
Ночью прошёл дождь, а утро было пасмурное. Так начинался наш третий день рыбалки. Как мы и ожидали, погода менялась. Началось утро с приезда гостей, это были местные инспекторы, которых интересовало наличие у нас лицензии на право пребывание, на особо охраняемой природной территории. Таковая у нас была, так как Валик об этом позаботился заранее. Такую лицензию выдают бесплатно в Якутске, для этого нужны только паспортные данные. Проверив документы, они пожелали нам фарту и ушли. Кстати, все якуты с которыми мы сталкивались, прекрасно говорили на русском, хотя у них есть свой язык. День обещал быть дождливым, но нас это не останавливало. Сегодня мы решили ловить в притоке Тинкичче. Мы оставили лагерь на месте, взяли снасти и на лодке спустились к притоку. Тинкичче – в месте где она впадает в Келе, достигает около 20-30 метров в ширину. Мы ловили по левому берегу, от стрелки до первого поворота. Около первого поворота был брод, где можно было перейти на другой берег. Пробовали кидать различные блёсны с обоих берегов, но поклёвок не было. Периодически шёл дождь и настроение было не очень радостное. Тут я вспомнил про искусственных мышей местного изготовления. У меня их было три, две чёрные и одна белая. Поставил белую мышь и забросил против течения по диагонали так, что проводка получилась более или менее прямая. Где-то на середине реки, рыба всё таки атаковала мыша. Но, промах! Следующий заброс туда же и опять атака в том же месте. На этот раз рыба попалась, подсечка, недолгое вываживание и ленок на 1,5 кг у меня в руках. После этого, рыбалка пошла, но клевало только на мышей. Если сравнивать по результативности, то всё таки чёрная мышка была более результативная. Забегая вперёд, могу сказать, что к концу рыбалки у чёрной мыши полностью отсутствовали нос и хвост. Так и прошёл наш третий день рыбалки, периодически поливал дождь и клевали не большие ленки от 1 до 2 кг.
Днём в Келе мы не ловили, оставили эту рыбалку на ночь. Но ночью зарядил сильный дождь. Мы попробовали выйти на порог, сделали по десятку пустых забросов и решили на том завершить наш третий день рыбалки. Нельзя сказать, что он был не результативным. Пойманную рыбу мы готовили и ели, а ещё Валик солил ленков, заворачивал их в марлю и обещал, что они просолятся к концу рыбалки.
Утро четвёртого дня было ясное и без дождя. К сожалению, мы определили, что вода в реке довольно сильно поднялась, от чего сильно помутнела. От кристальной прозрачности предыдущих дней остались только воспоминания и по мнению Валика это должно было пагубно отразиться на клёве. Он посоветовал переместить наш лагерь на стрелку Келе и Тинкичче и ловить в притоке, который был еще прозрачный. Решили послушать Валика. Сборы, сплав, постановка лагеря и вот мы уже обедаем на новом месте. Погода хорошая и мы надеемся на хороший клёв. Решили ловить в притоке. Бросали по обоим берегам, я ловил на мышек, но мой напарник не уставал экспериментировать с приманками. Мыши работали регулярно, но размер пойманных экземпляров не превышал 2 кг. Это наводило на мысли, что большего от Тинкичче ждать не придётся. Так мы провели весь день, наслаждаясь хорошей погодой и рыбалкой. Примечательно, что эксперименты моего товарища всё же принесли плоды и он поймал ленка на воблер! Пожалуй, это был единственный случай, так как в основном работали мыши; на второе место я бы поставил разные колебалки (от Porfessor’ов до почти окуневых); а на третье место яркие вертушки.
На четвёртый день мы уже однозначно наелись рыбы и на ужин приготовили макароны с тушёнкой. Был очень ясный вечер и ночь обещала быть такой же. Но надо заметить, что вместе с хорошей погодой стало заметнее холодней, температура ночью опускалась до +3°С. На пятый день мы собирались начать наш сплав и поэтому ночью, твёрдо было решено рыбачить на Келе, перед устьем Тинкичче. Мы встали прямо на стрелку и бросали вверх по течению, ночь была ясная и мы обходились без налобных фонариков. Где-то после полуночи начало клевать. Как правило рыба атаковала приманку в паре метров от впадающего потока Тинкичче и уходила в бурлящую воду. Было много сходов, но это сильно не огорчало, так как к тому времени мы уже наловили достаточно рыбы и в тот момент хотели выловить крупный трофей. Но как на зло, попадались одни ленки и самый большой из них был около 2,5 кг. Соответственно, рекорд в 3 кг, так и остался за моим напарником.
Утром пятого дня мы не спешили со сборами, так как погода продолжала оставаться хорошая, правда мы обнаружили, что вода в Келе ещё больше помутнела и ловить в такой воде было бесперспективно. Перед отъездом мы решили немного покидать на притоке, так как там вода всё ещё была более или менее прозрачной. В итого я поймал пару стандартных для Тинкичче ленков, на этом мы и закончили. Собрались и начали сплав вниз по течению. Перед уходом проверили по GPS высоту на которую забрались, оказалось на 150 м. над уровнем моря, забегая в перёд скажу, что когда мы добрались до начала маршрута в село Булус, то GPS показал 70 м. над уровнем моря. Получается неплохой подъём мы преодолели на надувной лодке! Но до этого ещё далеко, нам предстояло пройти вниз по порогам, выйти в Алдан и дойти до Лены. Там на островах, мы собирались рыбачить на местного осётра. Честно, этот вид рыбалки интересовал нас постольку поскольку, чисто для галочки, так как процесс этот не предвещал особой активности.
Сплавляться по порогам Келе не на много легче, чем подниматься и однозначно необходим опыт. Нужно знать в какую протоку свернуть и по какой траектории заходить в порог. Также как на подъёме, мы несколько раз выходили из лодки, но теперь для того, чтобы подтолкнуть лодку если застревали на камнях. Но опять же благодаря опытному Валику, особых проблем мы не испытали. По дороге мы пробовали облавливать некоторые пороги, но безрезультатно – эта рыба в мутной воде не ловится! Довольно быстро, так как поднявшаяся вода прикрыла пороги, мы добрались до нашего схрона в тайге и забрали оставленные там две канистры с бензином. Далее мы начали наш спуск по Алдану. Надо сказать, что на Келе и на Алдане мы пользовались мотором на спуске, причём на Алдане мы шли на полном ходу, так как дул сильный северо-западный ветер и поднималась волна. Начинался шторм! В связи с чем, Валик прижимался к правому берегу. Мы шли по волнам, лодку забрызгивало водой, мы скакали по лавкам, но страшно не было, так как берег был рядом. Но правда нам ещё предстояло пересечь Алдан и Лену и добраться до одного из островов за стрелкой. Но слава богу, всё прошло спокойно, и мы благополучно пересекли реки и начали искать остров для ночной рыбалки на осётра. Острова были окружены меляками и это затрудняло маневрирование. По ходу дела мы проверили джигом пару ям на Лене, но ничего не поймали.
Ближе к вечеру добрались до места нашей стоянки. Это был песчаный остров, по одну сторону бурно заросший мелкими деревьями и кустами. Со слов моего напарника, пейзаж сильно походил на Астраханский немного выше дельты Волги – те же ивы, бескрайние песчаные пляжи и отмели. Только народу никого, и песок весь усеян следами различной местной фауны. Вдобавок одолевала мошка, опять спасали репелленты и противомоскитный костюм. Поставили лагерь и приготовили ужин. С наступлением темноты начали готовить снасти на осетра. Снасти довольно простые – тяжёлый груз и леска с отводными поводками. Сажаем червя на каждый крючок и забрасываем как можно дальше. Идея была забросить на центр ямы, которая была на против. Определить точность заброса было конечно сложно, при этом было видно, что течение сносит груз в сторону. После нескольких перезабросов Валик дал добро оставить снасть в покое. Проверять решили по утру. Пошли спать, так как после продолжительного сплава сил уже не было.
Ночь была тихая, но я проснулся от того, что услышал шаги рядом с палаткой. Решил вылезти и посмотреть, кто там ходит? Но увы никого не обнаружил, это навело на мысль о животном, но смущало, что мы были на острове. Решил не заморачиваться и пошёл спать дальше. А утром мы обнаружили волчьи следы, остатки еды они не тронули, но много крутились у лодки, скорей всего из-за того, что там лежала солёная рыба.
Погода была по-прежнему хорошая и ясная, днем разогрелось до +25, это был наш шестой день на рыбалке. Первым делом решили проверить осетровые снасти. Забыл написать, что рыбалка на осетра действительно официально разрешена на Лене. Нужно только купить лицензию за 450 рублей, по которой вы можете поймать 3 рыбы, но брать разрешается особи длиной не менее 65 см. Итак, достаём первую снасть. По ходу стряхиваем огромное количество налипшей травы. Крючки пустые. На последнем отводном поводке рыба. Смотрим – язь, ну что же — не повезло. Не могу сказать, что мы возлагали большие надежды на осетровую рыбалку, но всё же азарт был. Идём ко второй снасти. История та же, травы полно, крючки пустые. Снасть оказалась пустая. Возможно, было неправильно выбрано место или забросы были не точны, но Валик уверял, что на этом месте они уже ловили. В общем результат этой рыбалки никого не расстроил. К тому же мы заметили местных, которые проверяли свои снасти и сняли с них несколько осетров, рыба была мелкая и даже с большим натягом не дотягивала до разрешённого размера. Попробовали покидать спиннинг на ямах, но не клевало и там – подъем воды произошел и на Лене, что отрубило клев и на ней.
На этом и закончилась наша рыбалка. Мы собрались и поехали к селу Булус, для того, чтобы оставить там лодку и далее на машине ехать в Якутск. В Якутске, мы провели сутки до отлёта домой, отмылись и отдохнули в гостинице, а также посетили музей вечной мерзлоты.
В заключении хочу ещё раз поблагодарить Валика (СПАСИБО!!!) за организацию рыбалки и пожелать ему удачи в развитии этого туристического предприятия. Тем, кто готов к палаткам и не готов переплачивать за вертолетные заброски – вам к Валику! По соотношению ценакачество – у него оптимум, а на следующий сезон должно быть и лучше.
Мы решили, что обязательно вернёмся в Якутию – край яркой, необычной и пока нетронутой природы! Это чувство, когда ты ночью стоишь на берегу, машешь спиннингом (мышь не тонет, цепляться ей на за что – можно особо не контролировать проводку), а над тобой от горизонта до горизонта раскинулся Млечный Путь и миллионы других звезд – это просто нечто!