Рассказы про кавказскую войну список

Что читать и смотреть о Кавказской войне

Составил Владимир Лапин

Исторические исследования

­­Василий Потто. «Кавказская война в отдельных очерках, эпизодах, легендах и биографиях» (в пяти томах). Санкт-Петербург, 1901 год

Василия Александровича Потто (1836–1911) называют «Нестором истории Кавказа». Его пяти­томник, выдер­жавший с 1886 по 1901 год пять изданий, в совокуп­ности с десят­ками публи­каций отдельных очерков дает яркую картину того, что происхо­дило между Черным и Каспийским морем с 1722 (Персидский поход Петра Вели­кого) по 1831 год (уход Ивана Федоро­вича Паске­вича с поста главно­командую­щего). Потто много лет был началь­ником военно-истори­ческого отдела при штабе Кавказ­ского военного округа, его глубокие знания в соче­тании с блестя­щим литера­турным стилем породили труд, значение кото­рого вряд ли будет утрачено. Особую ценность этой работе придает то, что три тома посвящены мало­извест­ным страницам истории присое­динения Кавказа к России: Русско-персид­ской войне 1826–1828 годов, Русско-турец­кой войне 1828–1829 годов, а также продви­жению России в этом регионе в XVIII — начале XIX века.

Юрий Карпов. «Джигит и волк: мужские союзы в социокультурной традиции горцев Кавказа». Санкт-Петербург, 1996 год

В центре внимания автора — социально-истори­ческий феномен мужских союзов и его роль в тради­циях горцев Север­ного Кавказа, в их социально-полити­ческой и обрядово-куль­товой жизни. Ученый-этнограф рассмотрел, как мужские союзы функцио­ниро­вали в XVIII–XIX веках и какие транс­форма­ции претер­пели в дальнейшем. Чтение этой книги позво­ляет понять моти­вацию многих действий жителей Кавказа, рацио­нально подойти ко многим устояв­шимся стерео­типам восприя­тия куль­туры горцев, в том числе их склон­ности к наси­лию и рели­гиоз­ному фанатизму.

Яков Гордин. «Кавказ: земля и кровь». Санкт-Петербург, 2000 год

Автор этой книги обосно­ванно утверждает, что участ­ники Кавказ­ской войны не пони­мали в полной мере ее целей, не пони­мали наме­рений и образа мыслей друг друга. Чита­телю позво­ляют посмот­реть на события из Тифлиса (рези­ден­ции царских намест­ников) и из Петер­бурга, где кавказ­ские реалии в боль­шин­стве случаев пред­став­ляли себе весьма туманно. Автор объяс­няет действия гене­рала Ермолова в кон­тексте поли­ти­ческих кол­лизий и столк­новений само­любий; пред­став­ляет роль Алек­сандра I и Николая I в разра­ботке планов военных опера­ций и планов по «умиротво­рению» Кавказа; размыш­ляет о причи­нах импер­ского расши­рения границ, о том, как на войну смотрели в конце XIX столе­тия и как смотрят сейчас. Особое внима­ние уделено литера­торам, отечест­венным «власти­телям дум», произве­дения кото­рых сыграли важней­шую роль в форми­ровании представ­лений современ­ников и потомков о «поко­рении Кавказа»: Александру Бесту­жеву (Марлин­скому), Александру Пушкину, Михаилу Лермон­тову, Льву Толстому.

«Даргинская трагедия. 1845 год. Воспоминания участников Кавказской войны XIX века». Составители Галина Лисицына и Борис Миловидов. Санкт-Петербург, 2001 год

Успехи имама Шамиля на рубеже 1830–40-х годов нанесли серьезный удар по пози­циям России в Чечне и Даге­стане, жестоко уязвили импер­ское самолю­бие. В Петер­бург, привык­ший полу­чать рапорты о победах над персами, поля­ками, турками, францу­зами и шведами, приходили доне­сения о том, что горцы взяли несколько крепо­стей, что контроль над многими районами, считав­ши­мися «умиро­творен­ными» еще в 1820-е годы, был утрачен. Мемуа­ристы расска­зы­вают о крупней­шей военной операции за все время Кавказ­ской войны, когда по личному распо­ря­жению Николая I к аулу Дарго летом 1845 года отпра­вился экспе­ди­ционный отряд под командо­ванием графа Михаила Семено­вича Ворон­цова. Поход закон­чился полным прова­лом из-за того, что страте­гические схемы и такти­ческие приемы, прино­сившие успех в Европе, оказа­лись совер­шенно непригодны на Кавказе. Сборник содержит воспоми­нания десяти участ­ников Даргин­ской экспе­диции; сами воспоми­нания были напи­саны как по свежим впечат­лениям, так и по про­шествии многих лет. Авторы записок не ограни­чиваются изобра­жением событий самого похода. Чита­тель видит широкую панораму событий, знако­мится с думами и чувствами участников Кавказ­ской войны. Особую ценность сборнику придает масса деталей военного быта: пове­дение солдат в походе, на привале и в бою; взаимо­отно­шения между полками; адаптация пехоты, артил­лерии и кавалерии к специ­фическим усло­виям войны в горах.

Владимир Лапин. «Армия России в Кавказской войне XVIII–XIX веков». Санкт-Петербург, 2008 год

Столкновения между горцами Северного Кавказа и россий­скими войсками приняли постоянный характер со времен Персид­ского похода Петра I и про­должались до подав­ления послед­него крупного восста­ния в Чечне и Даге­стане в 1877–1878 годах. Русской армии на Кавказе пришлось адапти­роваться к местным условиям, поскольку здесь были непри­годными почти все состав­ляющие военного дела XVIII–XIX столе­тий: стра­тегия, тактика, вооружение, обмунди­рование, снабжение, режим и харак­тер боевых операций. Регуляр­ные войска, по выра­жению одного из вете­ранов, превра­тились в особое кавказ­ское племя, переняв от своих против­ников-горцев многие обычаи повсе­днев­ности и боевые приемы. Вместе с регуляр­ными частями в походах прини­мали участие ополчения, сформи­ро­ванные из местных жителей. В этом проявлялся имперский прин­цип «разделяй и властвуй», а также укоре­нившаяся вражда между народами этого края. В книге на ярких примерах показано, почему этот конфликт можно назвать «войной взаим­ного непо­нима­ния», какую роль в ней сыграли кубан­ские и терские казаки, какое значение имела русская колони­зация.

Людмила Гатагова. «Северный Кавказ в эпоху поздней империи: природа насилия 1860–1917 годов». Москва, 2016 год

Северный Кавказ в этой научной моно­графии, написан­ной в прекрасном литера­турном стиле, предстает уже «покоренным» и вклю­ченным в состав империи, но по-преж­нему достав­ляющим властям всех уровней много беспо­койства. Главной причиной этого беспокой­ства оказа­лась неспособ­ность прави­тельства устано­вить государ­ственную монополию на насилие. Читатель в этой книге может посмотреть на коло­ритную фигуру кавказ­ского разбой­ника не глазами писателя-романтика, а глазами ученого, на протяжении многих лет изучаю­щего объек­тивные факторы и субъек­тивные обстоя­тельства, опреде­лявшие уровень напря­женности в Кабарде, Осетии, Чечне и Дагестане.

Несмотря на то что на терри­тории Кавказ­ского региона действо­вало имперское законо­дательство, решение конфликтов (между аулами, родами или их отдель­ными представителями) зачастую осуществ­лялось вне его рамок и нередко сопро­вож­далось крово­пролитием. Статистика и характер насиль­ствен­ных преступ­лений заметно отличали ситуацию на Северном Кавказе от осталь­ной империи. Людмила Гатагова дает этому факту объяснение с позиций совре­менной социальной науки.

Амиран Урушадзе. «Кавказская война. Семь историй». Москва, 2018 год

Кавказская война в этой книге представ­лена в виде семи отдель­ных историй, героями которых стали некото­рые ключе­вые участ­ники этого противо­стояния. Глубо­кие знания автора и концентра­ция внимания на дискус­сионных вопросах позво­лили совместить науч­ность и занима­тель­ность. Читатель начи­нает пони­мать, почему горцы разде­лились на неприми­римых и принявших сторону русских, какие глу­бокие преобра­зования претер­пели войска на Кавказе, какую роль сыграло Кубан­ское и Терское казачье войско, какого масштаба была фигура имама Шамиля, почему при главно­коман­дующем Михаиле Семено­виче Ворон­цове произошел коренной перелом в ходе войны. Наконец, в этой книге пока­зано место императора Николая I, который пришел к власти, когда за Кубанью и Тереком гремели пушки, и скон­чался, когда они еще не замолчали.

Эти семь историй позво­ляют посмотреть на происхо­дившее с разных точек зрения, понять слож­нейшее перепле­тение интересов государ­ственных, нацио­нальных, групповых и личных. Особое доверие читателя вызывает то, что в книге показаны не безликие политические силы, а живые люди, способные ошибаться.

О войне с кавказской стороны

Шапи Казиев. «Имам Шамиль». Серия «Жизнь замечательных людей». Москва, 2010 год 

Книга дагестанского писателя, драма­турга и исто­рика Шапи Магоме­довича Казиева посвящена человеку, имя кото­рого неотде­лимо от истории Кавказ­ской войны, — третьему имаму Чечни и Даге­стана Шамилю (1797–1871). Этот уроже­нец аварского аула Гимры получил хорошее бого­слов­ское образо­вание под руковод­ством шейха Джама­луд­дина Казику­мухского. Он был одним из сподвиж­ников первого имама Гази-Мухам­меда (Кази-Муллы), вместе с ним сражался с русскими, был тяжело ранен. В 1840 году народ­ное собра­ние избрало его имамом. Будучи талант­ливым админи­стра­тором, пылким и красно­речивым пропо­вед­ником, храбрым воином, Шамиль сумел создать теокра­ти­ческое государ­ство (имамат) и руко­водил им почти три десяти­летия. Ему удалось объеди­нить ранее разроз­ненные горские общества на основе учения о священ­ной войне с невер­ными, умело адап­тируя ислам к местным условиям. Если ранее боевые акции чеченцев и даге­станцев являлись в основ­ном реакцией на действия царских войск, то при нем дви­жения отрядов горцев руково­дились из одного центра. Учреж­дение казны, в которую посту­пали налоги и доля военной добычи, позво­лило органи­зовать снаб­жение отрядов. Это изменило рисунок войны, так как до того горцы часто преры­вали боевые действия из-за необхо­димости попол­нить припасы или заняться хозяй­ством, поскольку не могли рассчи­тывать на компен­сацию за отрыв от хозяйства. В 1840-е годы Шамиль достиг больших успехов, его имя стало знакомо каждому россия­нину. Во время Крымской войны 1853–1856 годов он укло­нился от сотруд­ничества с англо-франко-турецкой коали­цией, хотя и совершил поход на Восточную Грузию. К 1859 году русское командо­вание, сосредо­точив на Кавказе огромные силы, прину­дило насе­ление большей части Чечни и Даге­стана прекра­тить сопротив­ление. 26 августа (7 сентября) 1859 года Шамиль, окру­женный в ауле Гуниб, капиту­лировал на почетных условиях. Это событие считается окон­чанием Кавказ­ской войны на Восточном Кавказе. Имам по распоря­жению прави­тельства поселился в Калуге со своей семьей и несколь­кими прибли­женными людьми. В 1869 году Шамиль уехал на покло­нение мусуль­манским святы­ням и скон­чался в феврале 1871 года в Медине, где и был похоронен.

Шамиль вместе с гене­ралом Ермоловым стал лицом Кавказ­ской войны. Масштаб этой истори­ческой фигуры позволяет назвать самый острый период имперско-горского противо­стояния эпохой имама Шамиля. Этот поистине великий человек пользо­вался огромным автори­тетом не только у своих соратников, но и у своих против­ников. 

Мухаммед Тахир ал-Карахи. «Хроника Мухаммеда Тахира ал-Карахи о дагестанских войнах в период Шамиля». Москва, Ленинград, 1941 год

Эта книга в опреде­ленной степени воспол­няет основной недостаток историо­графии Кавказ­ской войны — взгляд на события, связанные с включением Чечни и Даге­стана в состав Россий­ской империи, в основном через русскую призму. Это проис­ходит оттого, что основной корпус истори­ческих источ­ников состав­ляют рапорты и мемуары русских воена­чальников. Админи­стра­тивная прак­тика имамата Шамиля не предусмат­ривала ведение обширной документа­ции, подчи­ненные ему отряды не имели штабов в европей­ском понимании этого слова и потому не сопро­вождали боевые действия состав­лением множе­ства бумаг, ведо­мостей и отчетов. Это сочи­нение позво­ляет взглянуть на Кавказ­скую войну глазами горцев.

Мухаммед Тахир выполнял функции личного секре­таря Шамиля и записывал по-арабски устные рассказы самого имама и рассказы его соратников. Основ­ная работа была проде­лана в 1851–1860 годы, но допол­нения автор вносил вплоть до своей смерти в 1882 году. Рукопись перешла по наслед­ству к его сыну Хабибул­лаху, который вносил в нее допол­нения на основе преданий и легенд, связан­ных с именем вели­кого горского вождя и его борьбой за незави­симость Чечни и Даге­стана. Труд ходил по Кавказу в руко­писных копиях, служил важным средством форми­ро­вания представ­лений после­дующих поко­лений горцев о времени Шамиля. Все попытки опубли­ко­вать его в дорево­лю­цион­ной России оказа­лись неудач­ными в значи­тельной степени потому, что история присое­динения края к империи Романовых в труде Мухаммеда Тахира расхо­дилась с историей, изло­женной в официа­льной литера­туре.

Джон Баддели. «Завоевание Кавказа русскими. 1720–1860». Москва, 2010 год

Книга «The Russian Conquest of the Caucasus» Джона Фреде­рика Баддели впервые была опубли­кована в Лондоне в 1908 году и до сих пор остается одним из самых востребо­ванных и цити­руемых иссле­дований, посвя­щенных Кавказ­ской войне. Автор — хороший знаток Кавказа и скрупу­лезный соби­ратель инфор­мации — начинает повество­вание с боевых действий рубежа XVII–XVIII веков и доводит его до пленения имама Шамиля. Но наибольший интерес его сочи­нение представ­ляет как образец не слишком изменив­шегося евро­пей­ского взгляда на присое­динение Кавказа к России. В XIX сто­ле­тии Британия была полити­ческим соперником и против­ником России на мировой арене, в силу чего образ империи Романовых в англо­язычной литера­туре был в основ­ном малопри­влека­тельным. Баддели уклоняется от прямых иска­жений или некор­ректных умол­чаний, но его оценка событий, происхо­дивших на этой окраине Российской империи, заметно отличается от трактовок отечественных историков.

Художественная литература

Александр Бестужев (Марлинский). «Аммалат-бек». 1832 год

Александр Александрович Бестужев, нака­занный за участие в восстании декабристов ссылкой в Якутск, был пере­веден в 1829 году на Кавказ. До своей гибели 7 июля 1837 года в бою с горцами он успел хорошо ознако­миться с этим краем и написать несколько романти­ческих произведений, которые до сих пор играют важную роль в форми­ровании представ­лений о нравах и обычаях горцев. В основе сюжетной линии — реаль­ная исто­рия Умалат-бека Буйнак­ского, предста­вителя даге­станской знати, который сначала воевал против русских, потом перешел к ним на службу, но затем вновь вернулся в ряды повстанцев, убив своего покро­вителя полков­ника Евстафия Верхов­ского.

В этой повести хорошо показана важная особен­ность Кавказ­ской войны, которую иногда называют «привати­зацией», — огромное влияние личных позиций на приня­тие реше­ний: генерал Ермолов амнисти­ро­вал Аммалат-бека за его муже­ствен­ное пове­дение перед казнью, сам герой книги изменил рус­ским не по рели­гиозным или полити­ческим мотивам, а в связи с интри­гами сопле­мен­ников и под воздей­ствием эмоций.

Лев Толстой. «Хаджи-Мурат». 1896–1904 годы

Повесть написана на основе реальных событий и расска­зывает о судьбе одного из видных сподвиж­ников имама Шамиля. Хаджи-Мурат Хунзах­ский пользо­вался большим автори­тетом у сопле­менников-аварцев и поначалу уклонялся от активного участия в боевых действиях против царских войск. Но его семья находилась у имама на положении заложников, а надежды на помощь русских в их освобож­дении не оправды­вались. Более того, сам Хаджи-Мурат оказался у наместника Михаила Семе­новича Воронцова на положении почетного пленника, командо­вание ему не доверяло. Попытка бежать закон­чилась траги­чески. Повесть показывает сложную картину войны на Восточном Кавказе, в которой пере­пле­лись цивили­зационные, межнацио­нальные, религиозные, социальные и личные конфликты.

Лев Толстой. «Рубка леса. Рассказ юнкера». 1853­–1855 годы

Рассказ о Кавказ­ской войне в лесных районах Чечни. Небольшой отряд отправ­ляется для прокладки просеки, по которой впослед­ствии войска смогут двигаться в нужном направ­лении, не опасаясь обстрелов или внезапных атак. Это уничто­жение лесных массивов привело к необра­тимым изме­не­ниям мест­ных ланд­шафтов и позво­лило регу­ляр­ной армии более успешно бороться с повстанцами.

Писатель исполь­зовал особый литера­турный прием — показал характер полутора­вековой борьбы с горцами на примере того, как прошел один обычный день одной рядовой воин­ской части, закончив­шийся пере­стрел­кой и гибелью одного из солдат.

Художественные фильмы

«Блокпост». Режиссер Александр Рогожкин, 1998 год

Во время Первой чечен­ской войны в сере­дине 1990-х годов на мине подры­вается ребенок. Его мать, считая россий­ских солдат винов­никами трагедии, открывает огонь из автомата и сама получает тяжелое ранение. Причастных к проис­шествию солдат отправ­ляют до окон­чания следствия на дальний блокпост, где мест­ные жители укло­няются от ведения боевых действий. Тем не менее в районе блокпоста действует чечен­ский снайпер, который убивает одного из героев. Солдата, выдан­ного местным властям для дознания, возвра­щают разре­занным на куски. Его боевые товарищи покупают у чеченцев мари­хуану, продают им патроны и минируют тропы, на которых подры­ваются овцы и пастухи.

Если убрать совре­менную технику и воору­жение, а солдат пере­одеть в уни­форму 1840-х годов, этот фильм станет рассказом о Чечне сере­дины позапрош­лого столетия. То же состояние «не мир и не война», те же сложные отно­шения армии и местного насе­ления, те же военные, живу­щие не по уста­вам, а по скла­ды­ваю­щейся обста­новке. Полтора века назад имела место такая же продажа боепри­пасов против­нику, такое же взаимное недо­верие и при этом такие же челове­ческие отно­шения между людьми, не утра­тившими представ­ление о том, что они люди.

«Кавказский пленник». Режиссер Георгий Калатозишвили, 1975 год
«Кавказский пленник». Режиссер Сергей Бодров — старший, 1996 год

Большую важность теме плена придавал особый характер Кавказской войны. Для обеих воюющих сторон пленники были не источ­никами инфор­мации, а ценными залож­никами, позво­лявшими оказывать давле­ние на противника и/или получать выкуп. Горцы вынуж­дали русских совершать обмен на своих соплемен­ников или платить немалые суммы. Русские держали за решет­кой винов­ных и неви­новных горцев, чтобы их родствен­ники или отказы­вались от участия в анти­правитель­ственных выступ­лениях, или способ­ствовали возвра­щению пленен­ных солдат и офицеров. Оба фильма сняты по мотивам однои­менного рассказа Льва Нико­лае­вича Толстого 1872 года. В первом случае речь идет о Чечне времен имама Шамиля, во втором — о Чечне времен Аслана Масхадова.

Сценарий первой картины приближен к содержанию рассказа Толстого: два русских офицера оказались в плену у горцев, которые были готовы отпустить их за крупный выкуп. Жилин не мог рассчитывать, что его родствен­ники смогут собрать нужную сумму, и пытался бежать, подру­жившись с девоч­кой, оказавшей ему помощь. Первая попытка оказалась неудачной, но неслом­ленный офицер сумел вырваться на свободу.

В фильме Сергея Бодрова — старшего действие происходит во время Первой чечен­ской войны, но в нескольких сюжетных ходах видны отсылки к Кавказ­ской войне и к рас­сказу Толстого. Даже главный герой имеет ту же фами­лию — Жилин. Житель горного аула Абдул-Мурат пытается обменять своего сына, находя­щегося в российском плену, на этих двух неволь­ников. Ситуа­цию ослож­няет то обстоя­тельство, что Жилин стано­вится небез­разли­чен Дине, дочери Абдул-Мурата. Фильм показы­вает, что «кавказ­скими пленни­ками», пленниками этой войны, стали и местные жители, и военно­слу­жащие — вне зависи­мости от их взглядов и убеж­дений.