Рассказ велосипед о дружбе

Ты хочешь читать произведения, в
которых мало описания, но мастерски написанные 
в  художественном плане? Такие
произведения называются рассказами. Рассказ – это небольшое художественное
произведение, повествующее о событии в прозе. В них человек, его жизнь и
судьба, важные события передаются в сжатой форме.

Мать я вспоминаю
как сквозь густой туман. В памяти осталось только её лицо, а главное – её
песни. У неё был красивый голос, и когда она затягивала какую — нибудь жалобную
песню, я видел, как по щекам слушателей текли слезы. Внешний образ её я помню
очень смутно: кажется, у неё было круглое скуластое лицо и добрые тёмные глаза.
Говорят, что внешне я очень похож на мать, но вот характер отцовский.

Его я помню
лучше, чем мать, хотя умер он раньше её. Был он высоким, худощавым, темнокожим,
и то ли от того, что ему приходилось по целым суткам находиться в степи, под
палящим солнцем, то ли уж уродился он таким, но лицо его выглядело не просто
загорелым или тёмным, а попросту чёрным, как у негра. Даже волосы у него были,
скорее, негроидные, чем монгольские. Усы же и волосы отца не брала никакая
бритва. Болеть он начал рано. Я и помню-то его только больным. Может быть,
именно от этого – куда же девать-то свободное время?! – он и слыл в ауле за­мечательным
рассказчиком.

Вот помню, например,
такое: в комнате тихо, темно, еле-еле горит, чадя и потрескивая, масляный
фитиль, а отец сидит на лежанке и, обняв кого-нибудь из нас за плечи, что-то
вполголоса рассказывает. И что бы он ни рассказывал, было интересно, страшно и
занимательно. Я до сих пор помню одну отцовскую сказку про батыра и его молодую
жену.

Другой рассказ,
который я запомнил, был уже не сказкой, а именно рассказом.

Когда-то очень
давно, ещё до моего рождения, завели родите­ли корову. Батрачил в ту пору отец
у бая Курульдека, и стояла их юрта на его сенокосном участке. Место было дикое,
пустое: степь, мелкий кустарник, а вдали лес. И вот однажды корова пропала: вы­гнала
её мать утром, а пришла ночь, коровы все ещё нет. Отправился мой отец искать, а
уж темень, совсем выбился из сил, хотел уж и домой поворотить, как вдруг
услышал: ревёт корова. Ревела она глухо, отчаянно, не переставая, даже не
ревела, а звала на помощь. Кинулся отец на этот рёв и увидел корову. Стоит она
среди поля, рвётся, ревёт, а тронуться с места не может. Прицепилось к ней
сзади что-то тёмное, длинное, большое и не пускает. Подошёл отец поближе и
увидел: волк! Огромный серый волчина. Вцепился он зубами в коровий хвост,
упёрся в землю лапами, и ни один из них – ни волк, ни корова – не могут
сдвинуться с места. Отец был пастухом и знал, что волк – очень сильный зверь.
Он отлично справляется с лошадью, может даже загрызть человека, но вот против
крупного рогатого скота – вола, быка, коровы – он слабоват. Смирная,
безответная бурёнушка смело идёт на волка один на один, и часто ему приходится
спасаться бегством.

Отец кинулся на
волка, схватил его за горло и стал душить. Зверь рванул коровий хвост
раз-другой, и вдруг его челюсти разжались, и он прыгнул на отца. Оба они
рухнули на землю.

Зверь вырывался,
задыхался и храпел, а отец давил его всё сильней и сильней. Под конец затихли
оба. Сколько времени прошло, неизвестно, но очнулся отец от крика. Открыл глаза
и увидел – лежит он по-прежнему на звере, вцепившись ему в горло, а над ним
стоит моя мать, плачет и колом лупит мёртвого волка по голове. Когда отца
привезли домой, то оказалось, что всё его тело исполосовано как будто железными
когтями – лапы даже умирающего волка страшное оружие! По совету стариков, отца
завернули в ещё парную шкуру зверя, и так он пролежал месяц.

С тех пор отца и
прозвали Мукан Волкодав. Говорили, что в молодости он был настоящим силачом.
Такие обыкновенно участвуют в соревнованиях, получают богатые призы, их подвиги
обрастают легендами. Но отец мой не совершал сказочных подвигов, не получал и
наград. Всю жизнь батрачил, растил детей, и не было у него интересов важнее,
чем семья. Так и умер безвестным бедняком: ни борцом, ни батыром, ни аульной
знаменитостью. И похоронили его просто и бедно – так, как хоронили всех
бедняков моего рода.

И только иногда,
вспоминая его, старики говорили: «Да, силач, силач был Мукан. Никто не мог
столько поднять на себе, сколько он. Никто, никто! А умер калекой. Вот судьба!»

Несколько слов о
наших, так сказать, внутрисемейных отношениях. У отца было много детей, но ко
мне он относился иначе, чем к моим 14-ти сёстрам. На вопрос, есть ли у него
дети, он отвечал: «Нет» и только после моего рождения стал говорить: «Есть
сын». Привязан отец был к своему единственному наследнику чрезвычайно. Он
просто не мог жить без меня. Даже отправляясь на дальний сенокос, а для этого
ему приходилось подниматься до зари, он обязательно в тот же день возвращался домой.
Ночью я просыпался в его объятиях. «Шакыжан, – говорил он, целуя меня. – Мой
Шакыжан!» (Шакы – ласкательное от Сабит). Иногда, впрочем, он брал меня с
собой. Всю дорогу я мирно дремал, покачиваясь на его шее, а когда приходил в
себя, то видел что-то очень необычайное: высоко светит солнце, трава гладкая,
шелковистая и какая-то очень-очень зелёная, цветы сказочной раскраски, а над
ними порхают бабочки. Я гонялся за ними целый день, а к вечеру уставал так, что
просто валился с ног…

В ту пору отец
уже был тяжело болен, работал медленно, надсадно, за­дыхался, часто
останавливался и переводил дыхание. Под конец работы лоб у него был влажный, а
рубаху хоть выжимай, даже пар, казалось мне, поднимался от неё.

Обратно с поля
мы возвращались уже ночью. Я опять дремал на его шее, а он медленно,
покачиваясь и что-то бормоча себе под нос, не то молился, не то стонал, ведь
это был последний год его жизни…

Т. Москаленко

Неизвестно, куда
целились миномётчики, но снаряды попали в детский приют в маленькой вьетнамской
деревушке, которым заведовала группа миссионеров. Все миссионеры и один или два
ребёнка были сразу убиты, а ещё несколько детей были ранены, в том числе
восьмилетняя девочка.

Деревенские
жители запросили медицинскую помощь из соседнего города, в котором была
радиосвязь с американскими войсками. Наконец приехали военный доктор и медсестра
с комплектом медицинских инструментов. Они сразу поняли, что положение девочки
критическое, и если не принять немедленные меры, она умрет от шока или  потери крови.

Для переливания
крови  срочно требовался донор с той же
группой, что и у девочки. Быстро проведя анализы, врач обнаружил, что ни один
из американцев не подходит, однако нужная кровь есть у нескольких вьетнамских
сирот, которые не были ранены. Врач немного говорил на вьетнамском вперемешку с
английским, а медсестра когда-то изучала французский в институте. Изъясняясь на
этой смеси языков, а также помогая себе жестами, они попытались объяснить
напуганным малышам, что если они не поделятся с девочкой своей кровью, она
умрет. Затем они спросили, кто хочет помочь спасти ее и дать свою кровь.

В ответ на эту
просьбу дети широко открыли глаза и замолчали. Прошло несколько томительных
мгновений, пока, наконец, маленькая дрожащая ручка поднялась вверх, быстро
опустилась и снова поднялась.

–Спасибо, – по-французски
сказала медсестра. – Как тебя зовут?

–Хань, – ответил
мальчик.

Ханя быстро
положили на кушетку, смазали руку спиртом и ввели в вену иглу. Во время этой
процедуры мальчик лежал, не двигаясь, и молчал. Но через секунду он вдруг
сдавленно всхлипнул, быстро закрыв лицо свободной рукой.

–Тебе больно,
Хань? – спросил доктор.

Хань покачал
головой, однако через несколько секунд снова всхлипнул и снова попытался
сдержать свой плач. Доктор еще раз спросил, не больно ли ему, но Хань снова
отрицательно покачал головой. Но вскоре редкие всхлипывания превратились в
равномерный тихий плач. Мальчик крепко зажмурился и сунул в рот кулак, чтобы
сдержать рыдания.

Врач
забеспокоился: что-то было не так. В этот момент на помощь подоспела медсестра-вьетнамка.
Увидев страдания мальчика, она быстро спросила его о чем-то по-вьетнамски
что-то сказала ему в ответ успокаивающим тоном. В ту же секунду мальчик
перестал плакать и вопросительно посмотрел на женщину. Она кивнула ему, и
выражение облегчения появилось на его лице. Подняв глаза, медсестра тихо
сказала американцам:

–Он думал, что
умирает. Он не понял вас ирешил, что вы просили его отдать всю свою кровь,
чтобы девочка могла жить.

–Но почему тогда
он согласился на это? – спросила ошеломленная американская медсестра. Вьетнамка
перевела ее вопрос мальчику, и он просто сказал:

–Мы друзья…

Недавно мы
гуляли во дворе: Аленка, Мишка и я. Вдруг во двор въехал грузовик. А на нем
лежит елка. Мы побежали за машиной. Вот она подъехала к домоуправлению,
остановилась, и шофер с нашим дворником стали елку выгружать. Они кричали друг
на друга:

–Легче! Давай
заноси! Правея! Левея! Становь ее на попа! Легче, а то весь шпиц обломаешь.

–Теперь надо
эту елку заактировать, – и ушел.

А мы остались
возле елки.

Она лежала
большая, мохнатая и так вкусно пахла морозом, что мы стояли как дураки и
улыбались. Потом Аленка взялась за одну веточку и сказала:

–Смотрите, а на
елке сыски висят.

«Сыски»! Это она
неправильно сказала! Мы с Мишкой так и покатились. Мы смеялись с ним оба
одинаково, но потом Мишка стал смеяться громче, чтоб меня пересмеять.

Ну, я немножко
поднажал, чтобы он не думал, что я сдаюсь. Мишка держался руками за живот, как
будто ему очень больно, и кричал:

–Пять лет
девчонке, а говорит «сыски»… Ха-ха-ха!

–Ах, мне плохо!
Сыски…

–Ик!.. Сыски.
Ик! Ик! Умру от смеха! Ик!

Тогда я схватил
горсть снега и стал прикладывать его себе ко лбу, как будто у меня началось уже
воспаление мозга и я сошел с ума. Я орал:

–Девчонке пять
лет, скоро замуж выдавать! А она – сыски.

У Аленки нижняя
губа скривилась так, что полезла за ухо.

–Я правильно
сказала! Это у меня зуб вывалился и свистит. Я хочу сказать «сыски», а у меня
высвистывается «сыски»…

–Эка невидаль!
У нее зуб вывалился! У меня целых три вывалилось да два шатаются, а я все равно
говорю правильно! Вот слушай: хыхки! Что? Правда, здорово – хыхх-кии! Вот как у
меня легко выходит: хыхки! Я даже петь могу:

Боюся уколюся я.

Но Аленка как
закричит. Одна громче нас двоих:

–Именно, что не
надо сыски, а надо хыхки.

И оба давай
реветь. Только и слышно: «Сыски!» – «Хыхки!» – «Сыски!».

Глядя на них, я
так хохотал, что даже проголодался. Я шел домой и все время думал: чего они так
спорили, раз оба не правы? Ведь это очень простое слово. Я остановился и внятно
сказал:

–Никакие не
сыски. Никакие не хыхки, а коротко и ясно: фыфки!

Солнышко на
восходе показалось и мягко закрылось, пошел дождь, такой теплый и живительный
для растения, как нам любовь.

Да, этот теплый
дождь, падающий на смолистые почки оживающих растений, так нежно касается коры,
прямо тут же под каплями изменяющей цвет, что чувствуешь: эта теплая небесная
вода для растений то же самое, что для нас любовь. И та же самая любовь, как и
у нас, та же самая их вода – любовь – внизу обмывала, ласкала корни высокого
дерева, и вот оно сейчас от этой любви – воды – рухнуло и стало мостом с одного
берега на другой, а небесный дождь – любовь – продолжает падать и на поваленное
дерево с обнаженными корнями, и от этой самой любви, от которой оно повалилось,
теперь раскрываются почки и пахнут смолистыми ароматами, и будет оно цвести
этой весной, как и все, цвести и давать жизнь другим.

Весь день дождь,
и парит. Синица звенит не как раньше – брачным голосом в теплом луче. Теперь
под дождем она звенит непрерывно и даже как будто от этого похудела: такая
тоненькая на ветке. Ворона не хочет даже подняться на дерево, токует прямо на
дороге, кланяется, давится, хрипит, задыхается от желания.

Весна воды
началась стремительно. Снег на полях и в лесу стал зернистым, можно ходить,
продвигая ноги, как лыжи. Вокруг елей в лесу стоят маленькие спокойные озера.
На открытых полянах торопливый дождь не дает на лужах вставать пузырям. Но в
озерках под елками капли с сучьев падают тяжелые, и каждая, падая в воду, дает
сытый, довольный пузырь. Я люблю эти пузыри, они мне напоминают маленьких
детей, похожих одновременно и на отца и на мать.

Большие зеленеют
почки на липе перед моим окном, и на каждой почке светлая капля, такая же
большая, как и почка. От почки к почке вниз по тонкому сучку скатывается капля,
сливается с другой возле другой почки и падает на землю. А там выше, по коре
большого сука, будто река по руслу, бежит невидимо сплошная вода и по малым
каплям и веточкам распределяется и заменяет упавшие капли. И так все дерево в
каплях, и все дерево капает.

Заморосил мелкий
дождик. Желтая листва в саду заблестела. Виноградины на ветках лоз набухли, и
их кожура стала лопаться. Фиолетовая астра склонилась над выброшенным глиняным
кувшином. Маленькая ласточка, сидевшая в нем, съежилась и задрожала от холода и
тоски. Она осталась одна. Ее сестренка и мать улетели в теплые края. Кто
согреет ее в эту дождливую ночь?

Маленькая
ласточка не могла летать. Летом в доме, под крышей которого ее мать свила
гнездо, вспыхнул пожар. Старая ласточка успела вынести ее из огня, но
раскаленный уголек, попавший в гнездо, обжег ей крылышко.

Крошка чуть не
умерла от боли. Когда она очнулась, то увидела, что лежит в новом гнезде, а над
ней, понурившись, сидит мать. Бедняжка попробовала было шевельнуть крыльями, но
не смогла — обожженное крыло отнялось.

Прошло лето.
Созрел виноград. Распустились астры. Готовясь в дальнюю дорогу, ласточки стали
собираться на телеграфных проводах, и провода издали напоминали черные бусы.

-Дитятко,
сегодня мы улетаем на юг. Ты не можешь лететь с нами, тебе придется остаться
здесь. В этом кувшине я приготовила тебе мягкую постельку из пуха. Там ты
будешь лежать. А когда проголодаешься, выберись наружу и поклюй чего-нибудь.
Весной мы вернемся к тебе.

-Спасибо,
матушка, за твои заботы! — прошептала маленькая ласточка, спрятала голову под
крыло матери, чтоб та не видела ее слез, и притихла…

Птицы улетели.
Потянулись ненастные дни. Замо­росил мелкий дождик. Промокшая насквозь астра
склонилась отяжелевшей головкой над кувшином. Дождевая капля скатилась на край
самого нежного лепестка — вот-вот упадет.

-Ах, как я
устала! — вздохнула она.

-Ты откуда —
издалека? — участливо спросила ласточка.

-И не спрашивай!
Дальнюю дорогу проделала я от Великого океана, где родилась. Сказать по правде,
я не дождевая капля — я слеза.

-Слеза? Чья
слеза? — встревожилась ласточка.

-Слеза матери.
История моей жизни коротка. Девять дней тому назад усталая и печальная ласточка
опустилась на мачту огромного океанского парохода. Я затаилась в правом глазу
бедной птицы. Океан ревел, дул сильный ветер. Ласточка стала просить:

-Братец ветер,
будешь пролетать над Болгарией, загляни к моему одинокому птенчику и скажи,
пусть остерегается черной кошки, которая частенько вертится в саду. Улетая, я
забыла предупредить ее. Скажи также, что мое сердце разрывается от горя…

-А где осталась
твоя ласточка? — спросил ветер.

-В старом
глиняном кувшине, что валяется в саду, где цветут фиолетовые астры.

Тут я выкатилась
из глаза старой ласточки. Ветер подхватил меня и помчал. Девять дней я летела,
и вот наконец упала на этот цветок. Ах, как я устала! Мне бы уснуть…

Сердце больной
ласточки сильно забилось. Она приподнялась, приоткрыла клюв и бережно подхватила
усталую слезу матери.

-Спасибо тебе,
матушка! — прошептала она, зарылась в пух и уснула, согревшись, будто мать
укрыла ее своим крылом.

                                                        Поэзия дождя

К.Паустовский

Должно быть у
каждого человека случается свое счастливое время открытий. Случилось и у меня
одно такое лето открытий в лесистой и луговой стороне Средней России – лето,
обильное грозами и радугами.

В это лето я
узнал наново – на ощупь, на вкус, на запах – много слов, бывших до той поры
хотя и известными мне, но далекими и непережитыми. Раньше они вызывали только
один обычный скучный образ. А вот теперь оказалось, что в каждом таком слове
заложена бездна живых образов.

Какие же это
слова? Их так много, что трудно решить даже, с каких слов начинать. Легче
всего, пожалуй, с «дождевых».

Я, конечно,
знал, что есть дожди моросящие, слепые, обложные, грибные, спорые, дожди,идущие
полосами полосовые, косые, сильные окатные дожди и, наконец, ливни (проливни).

Но одно дело –
знать умозрительно, а другое дело – испытать эти дожди на себе и понять, что в
каждом из них заключена своя поэзия, свои признаки, отличные от признаков
других дождей.

Тогда все эти
слова, определяющие дожди, оживают, крепнут, наполняются выразительной силой.
Тогда за каждым таким словом видишь и чувствуешь то, о чем говоришь, а не
произносишь его машинально, по одной привычке.

Но вернемся к
дождям. С ними связано много примет. Солнце садится в тучи, дым припадает к земле,
ласточки летают низко, без времени голосят по дворам петухи, облака
вытягиваются по небу длинными туманными прядями – все это приметы дождя. А
незадолго перед дождем, хотя еще и не натянуло тучи, слышится нежное дыхание
влаги. Его, должно быть, приносит оттуда, где дожди уже пролились.

Но вот начинают
крапать первые капли. Народное слово «крапать» хорошо передает возникновение
дождя, когда еще редкие капли оставляют темные крапинки на пыльных дорогах и
крышах.

Потом дождь
расходится. Тогда-то и возникает чудесный прохладный запах земли, впервые
смоченной дождем. Он держится недолго. Его вытесняет запах мокрой травы,
особенно крапивы.

Характерно, что
независимо от того, какой будет дождь, его, как только он начинается, всегда
называют очень ласково – дождиком. «Дождик собрался», «дождик припустил»,
«дождик траву обмывает».

Разберемся в
нескольких видах дождя, чтобы понять, как оживает слово, когда с ним связаны
непосредственные впечатления, и как это помогает писателю безошибочно ими
пользоваться.

Чем, например,
отличается спорый дождь от грибного? Слово «спорый» означает – быстрый, скорый.
Спорый дождь льется отвесно, сильно. Он всегда приближается с набегающим шумом.
Хорош спорый дождь на реке. Каждая его капля выбивает в воде круглое
углубление, маленькую водяную чашу, подскакивает, снова падает и несколько
мгновений, прежде чем исчезнуть, еще видна на дне этой водяной чаши. Капля
блестит и похожа на жемчуг.

При этом по всей
реке стоит стеклянный звон. По высоте этого звона догадываешься, набирает ли дождь
силу или стихает.

А мелкий грибной
дождь сонно сыплется из низких туч. Лужи от этого дождя всегда теплые. Он не
звенит, а шепчет что-то свое, усыпительное, и чуть заметно возится в кустах,
будто трогает мягкой лапкой то один лист, то другой.

Лесной перегной
и мох впитывают этот дождь не торопясь, основательно. Поэтому после него
начинают буйно лезть грибы – липкие маслята, желтые лисички, боровики, румяные
рыжики, опенки и бессчисленные поганки. Во время грибных дождей в воздухе
попахивает дымком и хорошо берет хитрая и осторожная рыба – плотва.

О слепом дожде,
идущем при солнце, в народе говорят: «Царевна плачет». Сверкающие на солнце
капли этого дождя похожи на крупные слезы. А кому же и плакать такими сияющими
слезами горя или радости, как не сказочной красавице царевне!

Можно подолгу
следить за игрой света во время дождя, за разнообразием звуков – от мерного
звука по тесовой крыше и жидкого звона в водосточной трубе до сплошного,
напряженного гула, когда дождь льет, как говорится, стеной.

Вот это – только
ничтожная часть того, что можно сказать о дожде.

                                            Чудо материнской
любви

Девяти лет
Сережу отвезли в Казань и отдали в гимназию пансионером. Привыкший к домашней
ласке и деревенскому приволью, здесь, в казенной атмосфере училища, он вдруг
заболел тяжелой нервной болезнью.

Евсеич,
находившийся при своем воспитаннике, сумел вовремя известить родителей. И вот
мать Сережи, несмотря на весеннее бездорожье, едет в Казань и, рискуя жизнью,
переходит по тронувшемуся льду Каму, чтобы попасть к заболевшему сыну.

Больного
Аксакова увезли в деревню. Там он провел год, окреп и снова вернулся в
гимназию.

С.Аксаков

Моя мать, уезжая
в последний раз из Казани, заставила моего дядьку Евсеича побожиться перед
образом, что он уведомит ее, если я сделаюсь болен. Он давно порывался
исполнить свое обещание и, наконец, решился действовать, не спрашиваясь никого:
один из грамотных дядек написал ему письмо, в котором без всякой осторожности и
даже несправедливо, он извещал, что молодой барин болен падучею болезнью и что
его отдали в больницу.

Можно себе
представить, каким громовым ударом разразилось это письмо над моим отцом и
матерью.

Письмо шло
довольно долго и пришло в деревню во время совершенной распутицы, о которой
около Москвы не могут иметь и понятия; дорога прорывалась на каждом шагу, и во
всяком долочке была зажора, то есть снег, насыщенный водою; ехать было почти
невозможно. Но мать мою ничто удержать не могло; она выехала в тот же день в
Казань с своей Парашей и молодым мужем ее Федором; ехала день и ночь на
переменных крестьянских, не подкованных лошадях, в простых крестьянских санях в
одну лошадь; всех саней было четверо: в трех сидело по одному человеку без
всякой поклажи, которая вся помещалась на четвертых санях. Только таким образом
была какая- нибудь возможность продвигаться шаг за шагом вперед, и то, пользуясь
морозными утренниками, которые на этот раз продолжались до половины апреля.

В десять дней
дотащилась моя мать до большого села Мурзихи на берегу Камы; здесь вышла уже
большая почтовая дорога, крепче уезженная, и потому ехать по ней представлялось
более возможности, но зато из Мурзихи надобно было переехать через Каму, чтоб
попасть в село Шуран, находящееся, кажется, в восьмидесяти верстах от Казани.

Кама еще не
прошла, но надулась и посинела; накануне перенесли через нее на руках почту; но
в ночь пошел дождь, и никто не соглашался переправить мою мать и ее спутников
на другую сторону.

Мать моя
принуждена была ночевать в Мурзихе; боясь каждой минуты промедления, она сама
ходила из дома в дом по деревне и умоляла добрых людей помочь ей, рассказывала
свое горе и предлагала в вознаграждение все, что имела. Нашлись добрые и смелые
люди, понимавшие материнское сердце, которые обещали ей, что если дождь в ночь
уймется и к утру хоть крошечку подмерзнет, то они берутся благополучно
доставить ее на ту сторону и возьмут то, что она пожалует им за труды…

На заре шестеро
молодцов, рыбаков по промыслу, выросших на Каме и привыкших обходиться с нею во
всяких ее видах, каждый с шестом или багром, привязав за спины нетяжелую
поклажу, перекрестясь на церковный крест, взяли под руки обеих женщин, обутых в
мужские сапоги, дали шест Федору, поручив ему тащить чуман, то есть широкий
лубок, загнутый спереди кверху и привязанный на веревке, взятый на гот случай,
что неравно барыня устанет, — и отправились в путь, пустив вперед самого
расторопно­го из своих товарищей для ощупывания дороги.

Дорога лежала
вкось, и надобно было пройти около трех верст.

Переход через
огромную реку в такое время года так страшен, что только привычный человек
может совер­шить его, не теряя бодрости и присутствия духа. Федор и Параша
просто ревели, прощаясь с белым светом и со всеми родными, и в иных местах
надобно было силою заставлять их идти вперед; но мать моя с каждым шагом
становилась бодрее и даже веселее. Провожатые поглядывали на нее и приветливо
потряхивали головами.

Надобно было
обходить полыньи, перебираться по сложенным вместе шестам через трещины; мать
моя нигде не хотела сесть на чуман, и только тогда, когда дорога, подошед к
противоположной стороне возле самого берега по мелкому месту, когда вся
опасность миновалась, она почувствовала слабость; сейчас постлали на чуман
меховое одеяло, положили подушки, мать легла на него, как на постель, и почти
лишилась чувств; в таком положении дотащили ее до ямского двора в Шуране.

Мать моя дала
сто рублей своим провожатым, то есть половину своих наличных денег, но честные
люди не захотели ими воспользоваться; они взяли по синенькой на брата (по пяти
рублей ассигнациями).

С изумлением
слушая изъявление горячей благо­дарности и благословения моей матери, они
сказали ей на прощание: «Дай вам Бог благополучно доехать», и немедленно
отправились домой, потому что мешкать было некогда: река прошла на другой день.

Все это подробно
рассказала мне Параша.

Из Шурана в двое
суток мать доехала до Казани, остановилась где-то на постоялом дворе и через
полчаса уже была в гимназии.

                                                    Слепой дождик

Э.Шим

Летний веселый
Дождик прибежал в лес — и давай плясать! По березовым листочкам пощелкивает, по
круглым осиновым листьям барабанит, напевает песенку:

Я из тучи упал,

По земле
побежал,

Мои ножки легки
— Ни разу не споткнутся…

-Какая славная
песня! — сказали вдруг тоненькие голоса. — Какой добрый дождик!..

Это радовались
Водомерки. Они жили в маленьком лесном озерце и сейчас стояли рядышком у
берега, как маленькие лодочки у пристани.

-Значит, я вам
нравлюсь? — спросил Дождик.

-Ну, конечно! —
ответили Водомерки. — Мы тебя так ждали! Наше озерцо уже совсем высыхало, мы не
знали, куда деваться… А теперь оно разольется снова, жить нам будет
просторно, привольно…Лей пуще, Дождик!

И Дождик
защелкал сильнее и еще громче запел: …Под кустом ждут меня,

Под листком ждут
меня,

Птицы ждут,
звери ждут,

Просто не
дождутся!

-Как бы не так!
— послышался злющий скрипучий голос Паука. — Кому ты нужен, глупый Дождь…
Только мешаешь. Я трудился, я старался, паутину свою плел. Между ветками ее
растянул, думаю: сейчас

добыча
попадется! А попали одни твои капли, намочили паутину, разорвали… Убирайся из
лесу!

-Вот тебе на! —
сказал Дождик. — Одни меня хвалят, другие меня прочь гонят… Интересно, —
нужен я все-таки здесь или нет?

-Конечно,
нужен!… — пыхтя и отдуваясь, сказала Сыроежка. Она только что проглянула
из-под земли, и на ее круглой фиолетовой шапочке еще лежал сучок и сосновые
иглы. — Припусти, Дождик! Мы, грибы, расти без тебя не можем!

-Нет, нет! —
закричала лесная Земляника в белом платочке. — Ты сейчас совсем не нужен! Я вся
вымокну, и у меня тогда ягод не будет!

-Молодец,
Дождик! — сказал мокрый, но очень довольный Лось. — Ты слепней разогнал, мух
распугал, а то ведь житья от них не было!

-Тьфу! —
рассердился Барсук. — Я нору чистил, проветривал, подстилку менял, а тут —
хлынуло… Безобразие! Совсем не вовремя дождик!

Слушал Дождик,
слушал — ничего понять не может.

-Ну, — говорит,
— вы тут без меня разберитесь

-нужен я или
нет. А я покуда в деревню сбегаю. Прибежал в деревню, по тесовым крышам

постукивает, в
желобах побулькивает, распевает:

Я из тучи упал,

По земле
побежал,

Мои ножки тонки
— А все равно не гнутся!

В деревнях меня
ждут,

В городах меня
ждут,

Тут и там, там и
тут Просто не дождутся!

-Это верно! —
сказали Огурцы, росшие в огороде.

-Заждались мы
тебя, Дождик… Ух, напьемся сейчас!

-Ах, так?! —
сказали капризные Помидоры. — Дождик пошел? Ну, так не будет вам красных
помидоров. Чтоб нам цвести, жара нужна, сухой воздух… А сырость нам вредна,
вредна, понимаете?

-Ничего, ничего!
— весело сказал желтый Лилейник, стоявший в палисаднике перед домом. — Дождик —
это хорошо, это полезно… После него я так расцвету, что моя хозяйка будет
очень довольна!

-Хозяйка не
будет довольна! — захныкали синие Люпинусы. — Мы очень нежные цветы… У нас
такие тяжелые шапки, что если они намокнут, то мы не выдержим и сломаемся…

Не успели цветы
договорить, как на улице кто-то закричал и засмеялся. Босые мальчишки шлепали
по лужам, брызгались и просили:

-Дождик, Дождик,
— пуще! Дождик, Дождик, — пуще!

-Ага, —
обрадовался Дождик. — Люди-то уж лучше всех знают, нужен я или нет… Пуще —
так пуще!

И только он
собрался припустить вовсю, как загромыхали колеса — на конных граблях ехали
колхозники.

-Эх, — говорили
они, — помешает нам дождик сено убрать… Хоть бы унялся, погодил маленько!

Дождик совсем
растерялся. Он даже петь начал шепотом и перепутал слова своей песенки:

Я на тучу упал,

Я с земли
убежал,

Мои ножки тонки
— Меня не дождутся…

А тут между туч
выглянуло ясное солнышко. Оно так заблестело, засияло, что Дождик сразу ослеп.

Ведь всегда при
солнце дождик становится слепым…

И он уже теперь
не мог выбирать дороги, и пошел по земле просто наугад. И больше на него никто
не сердился. Все понимали, что если Дождик пришел не вовремя, то сделал это он
нечаянно.

                                                 Волшебная
иголочка

В.Осеева

Жила-была
Машенька-рукодельница, и была у неё волшебная иголочка. Сошьёт Маша платье –
само себя платье стирает и гладит. Разошьёт скатерть пряниками да конфетками,
постелет на стол, глядь – и впрямь сладости появляются на столе. Любила Маша
свою иголочку, берегла её пуще глаза и всё-таки не уберегла. Пошла как-то в лес
по ягоды и потеряла. Искала, искала, все кустики обошла, всю травку обшарила –
нет как нет её иголочки. Села Машенька под деревом и давай плакать.

Пожалел девочку
Ёжик, вылез из норки и дал ей свою иголку.

–Возьми,
Машенька, может, она тебе пригодится!

Поблагодарила
его Маша, взяла иголочку, а сама подумала: «Не такая моя была». И снова давай
плакать. Увидела её слёзы высокая старая Сосна – бросила ей свою иголку.

делаешь из
шёлка, не знаешь ли, где моя иголка?

Задумался
Шелкопряд, покачал головой.

–Иголка твоя,
Машенька, у Бабы-яги, у Бабы-яги – костяной ноги. В избушке на курьих ножках.
Только нет туда ни пути, ни дорожки. Мудрено достать её оттуда.

Стала Машенька
просить его рассказать, где Баба-яга – костяная нога живёт.

Рассказал ей всё
Шелкопряд:

–Идти туда надо
не за солнцем, а за тучкой,

По крапивке да
по колючкам,

По овражкам да
по болотцу

До самого
старого колодца.

Там и птицы
гнёзд не вьют,

Одни жабы да
змеи живут,

Да стоит избушка
на курьих ножках,

Сама Баба-яга
сидит у окошка,

Вышивает себе
ковёр-самолёт.

Горе тому, кто
туда пойдёт.

Не ходи,
Машенька, забудь свою иголку,

Возьми лучше мой
моточек шёлку!

Поклонилась
Машенька Шелкопряду в пояс, взяла шёлку моточек и пошла, а Шелкопряд ей вслед
кричит:

–Не ходи,
Машенька, не ходи!

У Бабы-яги
избушка на курьих ножках.

На курьих
ножках, в одно окошко.

Сторожит избушку
большая Сова,

Из трубы торчит
Совиная голова,

Ночью Баба-яга
твоей иголкой шьёт,

Вышивает себе
ковёр-самолёт.

Горе, горе тому,
кто туда пойдёт!

Страшно Машеньке
к Бабе-яге идти, да жалко ей свою иголочку.

Вот выбрала она
в небе тёмную тучку.

Повела её тучка

По крапивке да
по колючкам

До самого
старого колодца,

До зелёного
мутного болотца,

Туда, где жабы
да змеи живут,

Туда, где птицы
свои гнёзда не вьют.

Видит Маша
избушку на курьих ножках,

Сама Баба-яга
сидит у окошка,

А из трубы
торчит Совиная голова…

Увидела Машу
страшная Сова да как заохает, закричит на весь лес:

–Ох-хо-хо-хо!
Кто здесь? Кто здесь?

Испугалась Маша,
подкосились у неё ноги от страха. А Сова глазами ворочает, и глаза у неё как
фонари светятся, один жёлтый, другой зелёный, всё кругом от них жёлто да
зелено!

Видит Машенька
некуда деться ей, поклонилась Сове низко и просит:

–Позволь,
Совушка, Бабу-ягу повидать. У меня к ней дело есть!

Засмеялась Сова,
заохала, а Баба-яга ей из окошка кричит:

–Сова моя,
Совушка, само жаркое к нам в печку лезет!

–И говорит она
девочке так ласково:

–Входи,
Машенька, входи!

Я сама тебе все
двери открою,

Сама их за тобой
и закрою!

Подошла Машенька
к избушке и видит: одна дверь железным засовом задвинута, на другой тяжёлый
замок висит, на третьей литая цепь.

Бросила ей Сова
три пёрышка.

–Открой, –
говорит, – двери да входи поскорее!

Взяла Маша одно
пёрышко, приложила к засову – открылась первая дверь, приложила второе пёрышко
к замку – открылась вторая дверь, приложила она третье пёрышко к литой цепи –
упала цепь на пол, открылась перед ней третья дверь! Вошла Маша в избушку и
видит: сидит Баба-яга у окошка, нитки на веретено мотает, а на полу ковёр
лежит, на нём крылья шёлком вышиты и Машина иголочка в недошитое крыло
воткнута. Бросилась Маша к иголочке, а Баба-яга как ударит помелом об пол, как
закричит:

–Не трогай мой
ковёр-самолёт! Подмети избу, наколи дров, истопи печку, вот кончу ковёр, зажарю
тебя и съем!

Схватила
иголочку Баба-яга, шьёт и приговаривает:

–Девчонка,
девчонка, завтра ночью

Ковёр дошью да с
Совушкой-Совой попирую,

А ты гляди,
чтобы избу подмела

И сама бы в
печке была! —

Молчит Машенька,
не откликается,

А ночка чёрная
уже надвигается…

Улетела чуть
свет Баба-яга, а Машенька скорей села ковёр дошивать. Шьёт она, шьёт, головы не
поднимает, уж три стебелька осталось ей дошить, как вдруг загудела вся чаща
вокруг, затряслась, задрожала избушка, потемнело синее небо – возвратилась
Баба-яга и спрашивает:

–Сова моя,
Совушка,

Хорошо ли ты ела
и пила?

Вкусная ль
девчонка была?

Застонала,
заохала Сова:

–Не ела, не пила
Совиная голова,

А девчонка твоя
живёхонька-жива.

Печку не топила,
себя не варила.

Ничем меня не
кормила.

Вскочила
Баба-яга в избу, а иголочка Машеньке шепчет:

–Вынь иголочку
сосновую,

Положи на ковёр
как новую,

Меня спрячь
подальше!

Улетела опять
Баба-яга, Машенька скорей за дело принялась; шьёт-вышивает, головы не поднимает,
а Сова ей кричит:

–Девчонка,
девчонка, почему из трубы дым не поднимается?

Отвечает ей
Машенька:

–Сова моя,
Совушка, плохо печь разгорается.

А сама дрова
кладёт, огонь разжигает.

А Сова опять:

–Девчонка,
девчонка, кипит ли вода в котле?

А Машенька ей
отвечает:

–Не кипит вода в
котле.

Стоит котёл на
столе.

А сама ставит на
огонь котёл с водой и опять за работу садится. Шьёт Машенька, шьёт, так и
бегает иголочка по ковру, а Сова опять кричит:

–Топи печку, я
есть хочу!

Подложила Маша
дров, пошёл дым к Сове.

–Девчонка,
девчонка! – кричит Сова. – Садись в горшок, накройся крышкой и полезай в печь!

А Маша и
говорит:

–Я бы рада тебе,
Совушка, угодить, да в горшке воды нет!

А сама всё шьёт
да шьёт, уж один стебелёк ей остался.

Вынула у себя
Сова пёрышко и бросила ей в окошко.

–На, открой
дверь, сходи за водой, да смотри мне, коль увижу, что ты бежать собираешься,
кликну Бабу-ягу, она тебя живо догонит!

Открыла Машенька
дверь и говорит:

–Сова моя,
Совушка, сойди в избу да покажи, как надо в горшок садиться, как крышкой
накрыться.

Рассердилась
Сова да как прыгнет в трубу и в котёл угодила! Задвинула Маша заслонку, а сама
села ковёр дошивать. Как вдруг задрожала земля, зашумело всё вокруг, выр валась
у Маши из рук иголочка:

– Бежим,
Машенька, скорей,

Открывай трое
дверей,

Бери
ковёр-самолёт,

Беда на нас
идёт!

Схватила
Машенька ковёр-самолёт, открыла Совиным пёрышком двери и побежала. Прибежала в
лес, села под сосной ковёр дошивать. Белеет в руках проворная иголочка,
блестит, переливается шёлковый моточек ниток, совсем немножко остаётся дошить
Маше.

А Баба-яга
вскочила в избушку, потянула носом воздух и кричит:

–Сова моя,
Совушка,

Где ты гуляешь,

Почему меня не
встречаешь?

Вытащила она из
печки котёл, взяла большую ложку, ест и похваливает:

–До чего девчонка
вкусна,

До чего похлёбка
жирна!

Съела она всю
похлёбку до самого донышка, глядит – на донышке Совиные пёрышки! Глянула на
стенку, где ковёр висел, а ковра-то и нет! Догадалась она тут, в чём дело,
затряслась от злости, схватила себя за седые космы и давай по избе кататься:

–Я тебя, я тебя

За Совушку-Сову

В клочки
разорву!

Села она на своё
помело и взвилась в воздух; летит, сама себя веником пришпоривает.

А Машенька под
Сосной сидит, шьёт, торопится, уж последний стежок ей остаётся. Спрашивает она
Сосну высокую:

–Сосна моя
милая, далеко ли ещё Баба-яга?

Отвечает ей
Сосна:

– Пролетела
Баба-яга зелёные луга,

Помелом
взмахнула, на лес повернула…

Ещё пуще
торопится Машенька, уж совсем немного ей остаётся, да нечем дошить, кончились у
неё нитки шёлковые. Заплакала Машенька. Вдруг, откуда ни возьмись, – Шелкопряд:

–Не плачь, Маша,
на тебе шёлку,

Вдень мою нитку
в иголку!

Взяла Маша нитку
и опять шьёт.

Вдруг закачались
деревья, поднялась дыбом трава, налетела Баба-яга как вихрь! Да не успела она
на землю спуститься, как подставила ей Сосна свои ветки, запуталась она в них и
прямо около Маши на землю упала.

А уж Машенька
последний стежок дошила и ковёр-самолёт расстелила, только сесть на него
остаётся.

А Баба-яга уже с
земли поднимается. Бросила в неё Маша ежиную иголку – прибежал старый Ёж,
кинулся Бабе-яге в ноги, колет её своими иголками, не даёт с земли встать. А
Машенька тем временем на ковёр вскочила, взвился ковёр-самолёт под самые облака
и в одну секунду домчал Машеньку домой.

Стала жить она,
поживать, шить-вышивать людям на пользу, себе на радость, а иголочку свою
берегла пуще глаза. А Бабу-ягу затолкали ежи в болото, там она и затонула на
веки вечные.

                                                     Волшебное слово

В.Осеева

Маленький
старичок с длинной седой бородой сидел на скамейке и зонтиком чертил что-то на
песке.

–Подвиньтесь, –
сказал ему Павлик и присел на край.

Старик
подвинулся и, взглянув на красное сердитое лицо мальчика, сказал:

–С тобой что-то
случилось?

–Ну и ладно! А
вам-то что? – покосился на него Павлик.

–Мне ничего. А
вот ты сейчас кричал, плакал, ссорился с кем-то…

–Ещё бы! –
сердито буркнул мальчик. – Я скоро совсем убегу из дому.

–Убежишь?

–Убегу! Из-за
одной Ленки убегу, – Павлик сжал кулаки. – Я ей сейчас чуть не поддал хорошенько!
Ни одной краски не даёт! А у самой сколько!..

–Не даёт? Ну,
из-за этого убегать не стоит.

–Не только из-за
этого. Бабушка за одну морковку из кухни меня прогнала… прямо тряпкой,  тряпкой…

Павлик засопел
от обиды.

–Пустяки! –
сказал старик. – Один поругает – другой пожалеет.

–Никто меня не
жалеет! – крикнул Павлик. – Брат на лодке едет кататься, а меня не берёт. Я
ему говорю: «Возьми лучше, всё равно я от тебя не отстану, вёсла утащу,
сам в лодку залезу!»

Павлик стукнул
кулаком по скамейке. И вдруг замолчал.

–Что же, не
берёт тебя брат?

–А почему вы всё
спрашиваете?

Старик разгладил
длинную бороду:

–Я хочу тебе
помочь. Есть такое волшебное слово…

Павлик раскрыл
рот.

–Я скажу тебе это
слово. Но помни: говорить его надо тихим голосом, глядя прямо в глаза тому, с
кем говоришь. Помни – тихим голосом, глядя прямо в глаза…

–А какое слово?

Старик
наклонился к самому уху мальчика. Мягкая борода его коснулась Павликовой щеки.
Он прошептал что-то и громко добавил: 

–Это волшебное
слово. Но не забудь, как нужно говорить его.

–Я попробую, –
усмехнулся Павлик, – я сейчас же попробую.

Он вскочил и
побежал домой.

Лена сидела за
столом и рисовала. Краски – зелёные, синие, красные – лежали перед ней. Увидев Павлика,
она сейчас же сгребла их в кучу и накрыла рукой.

«Обманул старик!
– с досадой подумал мальчик. – Разве такая поймёт волшебное слово!» Павлик
боком подошёл к сестре и потянул её за рукав. Сестра оглянулась. Тогда, глядя
ей в глаза, тихим голосом мальчик сказал:

–Лена, дай мне
одну краску… пожалуйста… Лена широко раскрыла глаза. Пальцы её разжались, и,
снимая руку со стола, она смущённо пробормотала: – Какую тебе?

–Мне синюю, –
робко сказал Павлик.

Он взял краску,
подержал её в руках, походил с нею по комнате и отдал сестре. Ему не нужна была
краска. Он думал теперь только о волшебном слове.

«Пойду к
бабушке. Она как раз стряпает. Прогонит или нет?» Павлик отворил дверь на
кухню. Старушка снимала с противня горячие пирожки. Внук подбежал к ней, обеими
руками повернул к себе красное морщинистое лицо, заглянул в глаза и прошептал:

–Дай мне кусочек
пирожка… пожалуйста.

Бабушка
выпрямилась. Волшебное слово так и засияло в каждой морщинке, в глазах, в
улыбке…

–Горяченького…
горяченького захотел, голубчик мой! – приговаривала она, выбирая самый лучший, румяный
пирожок. Павлик подпрыгнул от радости и расцеловал её в обе щёки. «Волшебник!
Волшебник!» – повторял он про себя, вспоминая старика. За обедом Павлик сидел
притихший и прислушивался к каждому слову брата. Когда брат сказал, что поедет
кататься на лодке, Павлик положил руку на его плечо и тихо попросил:

–Возьми меня,
пожалуйста. За столом сразу все замолчали. Брат поднял брови и усмехнулся.

–Возьми его, –
вдруг сказала сестра. – Что тебе стоит!

–Ну отчего же не
взять? – улыбнулась бабушка. – Конечно, возьми.

–Пожалуйста, –
повторил Павлик.

Брат громко
засмеялся, потрепал мальчика по плечу, взъерошил ему волосы. – Эх ты,
путешественник! Ну ладно, собирайся.

«Помогло! Опять
помогло!» Павлик выскочил из-за стола и побежал на улицу. Но в сквере уже не
было старика. Скамейка была пуста, и только на песке остались начерченные
зонтиком непонятные знаки.

                                                Добрая хозяюшка

В.Осеева

Жила-была
девочка. И был у неё петушок. Встанет утром петушок, запоёт:

–Ку-ка-ре-ку!
Доброе утро, хозяюшка!

Подбежит к
девочке, поклюёт у неё из рук крошки, сядет с ней рядом на завалинке. Пёрышки
разноцветные словно маслом смазаны, гребешок на солнышке золотом отливает.
Хороший был петушок!

Увидала как-то
раз девочка у соседки курочку. Понравилась ей курочка. Просит она соседку:

–Отдай мне
курочку, а я тебе своего петушка отдам!

Услыхал петушок,
свесил на сторону гребень, опустил голову, да делать нечего – сама хозяйка
отдаёт.

Согласилась
соседка – дала курочку, взяла петушка.

Стала девочка с
курочкой дружить. Пушистая курочка, тёпленькая, что ни день – свежее яичко
несёт.

–Куд-кудах, моя
хозяюшка! Кушай на здоровье яичко!

Съест девочка
яичко, возьмёт курочку на колени, пёрышки ей гладит, водичкой поит, пшеном
угощает. Только раз приходит в гости соседка с уточкой. Понравилась девочке
уточка. Просит она соседку:

–Отдай мне твою
уточку – я тебе свою курочку отдам!

Услыхала
курочка, опустила пёрышки, опечалилась, да делать нечего – сама хозяйка отдаёт.

Стала девочка с
уточкой дружить. Ходят вместе на речку купаться. Девочка плывёт – и уточка
рядышком.

–Тась-тась-тась,
моя хозяюшка! Не плыви далеко – в речке дно глубоко!

Выйдет девочка
на бережок – и уточка за ней.

Приходит раз
сосед. За ошейник щенка ведёт. Увидала девочка:

–Ах, какой
щеночек хорошенький! Дай мне щенка – возьми мою уточку!

Услыхала уточка,
захлопала крыльями, закричала, да делать нечего. Взял её сосед, сунул под мышку
и унёс.

Погладила
девочка щенка и говорит:

–Был у меня
петушок – я за него курочку взяла; была курочка – я за неё уточку взяла; теперь
уточку на щенка променяла!

Услышал это
щенок, поджал хвост, спрятался под лавку, а ночью открыл лапой дверь и убежал.

–Не хочу с такой
хозяйкой дружить! Не умеет она дружбой дорожить.

Проснулась
девочка – никого у неё нет!

                                                      Ласковое слово

Воронкова Л.

Лиза не убежала
с девчонками на реку. Все они стояли здесь, сбившись в кружок, – и Катя,
пушистая как одуванчик, и черномазая Танюшка, и курносая Верка, с розовыми,
словно полированными щеками. Тут же лепился и Прошка Грачихин, белый с белыми
ресницами, коренастый и по виду настырный.

И среди них
Аниска увидела чужую девочку. Она была в коротком красном платье; аккуратные
тоненькие косички с большими бантами лежали на плечах. Лиза кружилась возле
неё, щупала её платье, разглядывала пуговки на груди. А Танюшка щебетала, как
воробей:

–Ты на всё лето
приехала? А с нами водиться будешь? А на реку пойдёшь? А на школьный участок
пойдёшь?

Девочка
улыбалась. Аниска заметила, что верхние зубы у неё немножко торчат. Но эти два
маленьких белых зуба нисколько не портили её улыбки.

–Косуля пришла,
– вдруг сказал Прошка и спрятался за чью-то спину: за «Косулю» Аниска и влепить
не замедлит.

–Косуля? –
спросила чужая девочка. – А почему же Косуля? Косули – ведь это животные такие.
Ну, вроде оленей, что ли…

–А она же у нас
косая, – объяснила Лиза, – у неё один глаз к носу забегает.

–Глаза по ложке,
не видят ни крошки, – сказала румяная Верка и засмеялась.

А Танюшка сквозь
смех скорчила рожу и вытаращила глаза, представляя Аниску.

Аниска стояла не
говоря ни слова, будто не о ней шла речь. Она никогда не думала, чтобы у
человека могло быть такое белое лицо, как у этой чужой девочки, и такие
прозрачные нежные голубые глаза.

Эти голубые
глаза весело глядели на Аниску:

–А как её зовут?
Как тебя зовут, а?

–Аниска, –
ответила за сестру Лиза и добавила, понизив голос: – Хоть бы причесалась. Вечно
как помело!

–Аниска? Аниса,
значит. Надо вежливо называть друг друга.

Чужая девочка
подошла к Аниске и взяла её за руку.

–А меня зовут
Светлана. Я к бабушке в гости приехала. Марья Михайловна Туманова – это моя
бабушка. А это твой братик, да? Ой… какой маленький!..

–Это Николька, –
сказала Аниска и покраснела.

Танюшка не
вытерпела, дёрнула Светлану за платье:

–Не водись с
ней. Она дерётся.

Аниска сразу
нахмурилась и стала похожа на ежа.

–Вот и буду
драться!

–Словно петухи…
– негромко сказала Катя и улыбнулась, как большая на маленьких.

Светлана
удивилась:

–А почему
драться? Из-за чего?

Тут вся
Танюшкина обида вырвалась на волю.

–Из-за всего! Она
из-за всего дерётся! Крылья у слепня оторвёшь – дерётся! Кошку стали купать в
пруду – дерётся! Мальчишки полезут за гнёздами – и с мальчишками и то дерётся!

Все постарались
вставить словечко. И Верка, у которой Аниска однажды отняла лягушку и бросила в
пруд. И Прошка, которому попало от неё за то, что он подшиб грача. И даже Лиза
– Аниска ей житья дома не даёт из-за цветов: не толкни их да не задень их!

Только
светлоглазая Катя молча глядела куда-то на далёкие облака. Ленивая у Кати была
душа – ни бранить, ни защищать не хотела.

Светлана
поглядела на Аниску с любопытством. Но вдруг неожиданно повернулась к девочкам
и сказала:

–Ну, а раз ей их
жалко?

Скуластое
Анискино лицо потемнело от жаркого румянца. Глаза засветились, как вода в
калужинах, когда в них заглянет солнце. Светлана заступилась за неё! Она сразу
всё поняла и никого не послушала!

Тут Николька
неожиданно закапризничал и заплакал. Аниска вспомнила, что не покормила его.
Она почему-то была уверена, что если Никольку не покормить вовремя, то он может
сразу умереть. Она испугалась, прижала его к себе и побежала домой.

Светлана
удивилась этому. А потом легко догнала её и, расставив руки, загородила ей
дорогу.

–Аниса, ты куда?
Ты рассердилась?

Аниска широко
раскрыла свои прекрасные, серые, немного косящие глаза. Это она-то
рассердилась? Она! На Светлану!..

Аниска хотела бы
сказать, что она даже и не думала сердиться, что, наоборот, ей весело, а
Светлана ей вся – одна радость!.. Но вместо этого она пробурчала еле слышно:

–А что
оставаться-то? Мне ещё избу убирать…

Светлана
удерживать её не стала:

–Ну ладно. А
потом приходи ко мне. Я тебе заколку дам. А то у тебя волосы какие-то косматые…

И отвернулась к
девчонкам:

–Ну что ж – мы
хотели на реку?

Девочки ответили
хором:

–На реку! На
реку!

Трава на усадьбах
краснела от дрёмы и цветущего щавеля, золотилась от ярко-жёлтой куриной
слепоты. Сладким, тёплым запахом тянуло оттуда. Аниска с крыльца глядела
девочкам вслед, пока они не скрылись в кустах. Потом крепко прижалась лицом к
Никольке.

–Ой, Николька! И
откуда она взялась? Ты слышал, как она: «Аниса… Аниса»? И за руку взяла, а
девчонки сразу и замолчали. Ой, какая девочка к нам приехала! А ты слышал? Она
сказала, чтобы я к ней пришла!

Что случилось на
свете? Какое высокое и какое ясное сегодня небо! Воробьи щебечут так радостно и
неистово – праздник у них, что ли? А может, это у Аниски праздник?

Аниска вдруг
почувствовала, что сердце у неё большое-большое, во всю грудь, и что всё оно
такое живое и тёплое. Хоть бы скорей отец пришёл со стройки. С самой весны он в
совхозе строит телятник. Всё нет и нет дома отца, только на воскресенье
приходит. А сегодня вторник. Но как придёт в субботу вечером отец – Аниска
сразу расскажет ему, какая к бабушке Тумановой приехала внучка и как она сразу
заступилась за Аниску. «Ну, а раз ей их жалко?» – вот что она сказала.

                                                   Надежный человек

Пермяк Е.

На первой парте
в первом классе сидел сын отважного лётчика-испытателя Андрюша Рудаков. Андрюша
был крепким и смелым мальчиком. Он всегда защищал тех, кто послабее, и за это
все в классе любили его.

Рядом с Андрюшей
сидела маленькая, худенькая девочка Ася. То, что она была маленькаяя
слабенькая, ещё можно было простить, но то, что Ася была труслива, — с этим
Андрюша никак не мог примириться. Она боялась каждой встречной собачонки,
убегала от гусей. Даже муравьи и те её страшили.

Очень неприятно
было Андрюше сидеть на одной парте с такой трусихой, и он всячески старался
избавиться от Аси. А её не пересаживали.

Однажды Андрюша
принёс в стеклянной банке большого паука. Увидев страшилище, Ася побледнела и тут
же перебежала на другую парту.

С этого и
началось… Два дня Ася сидела одна, и учительница Анна Сергеевна будто бы не
замечала этого, а на третий день она попросила Андрюшу остаться после уроков.
Андрюша сразу догадался, в чём дело, и, когда все ушли из класса, он, чувствуя
себя виноватым, смущённо сказал учительнице:

—Я ведь не зря
принёс паука. Я хотел приучить Асю ничего не бояться. А она опять испугалась.

—Что ж, верю
тебе, — сказала Анна Сергеевна, — Кто как умеет, тот так и помогает расти своим
товарищам, а я тебя позвала, чтобы рассказать одну маленькую историю.

Она усадила
Андрюшу на его место за партой, а сама села рядом — на Асино.

—Много лет назад
в этом же классе сидели мальчик и девочка. Сидели так же, как сейчас сидим мы.
Мальчика звали Вовой, а девочку — Аней. Аня росла болезненным ребёнком, а Вова
рос сильным и здоровым мальчуганом. Аня хворала, и Вове приходилось помогать ей
учить уроки. Однажды Аня поранила гвоздём ногу. Да так поранила, что не могла
приходить в школу: ни башмак нельзя надеть, ни валенок. А шла уже вторая
четверть. И как-то Вова пришёл к Ане и сказал: «Аня, я тебя буду возить в школу
на саночках». Аня обрадовалась, но запротивилась: «Что ты, что ты, Вова! Это
будет очень смешно. Над нами будет хохотать вся школа…» Но настойчивый Вова
сказал: «Ну и пусть хохочут!» С этого дня Вова ежедневно привозил и отвозил на
саночках Аню. Сначала ребята смеялись над ним, а потом сами стали помогать. К
весне Аня поправилась и перешла вместе со всеми ребятами в следующий класс. На
этом я могу закончить рассказ, если тебе не захочется узнать, кем стали Вова и
Аня.

—А кем? —
нетерпеливо спросил Андрюша.

—Вова стал
прекрасным лётчиком-испытателем. Это твой отец, Владимир Петрович Рудаков. А
девочка Аня теперь твоя учительница Анна Сергеевна.

Андрюша опустил
глаза. Он живо представил саночки, девочку Аню, которая теперь стала его
учительницей, и мальчика Вову, своего отца, на которого ему так хотелось
походить.

Наутро Андрюша
стоял у крыльца дома, где жила Ася. Ася, как всегда, появилась со своей
бабушкой. Она боялась ходить в школу одна.

—Доброе утро, —
сказал Андрюша Асиной бабушке. Потом поздоровался с Асей. — Если хочешь, пойдём
в школу вместе.

Девочка
испуганно посмотрела на Андрюшу. Это он нарочно говорит так приветливо, от него
можно ожидать всего. Но бабушка заглянула в глаза мальчику и сказала:

—С ним тебе,
Асенька, будет сподручнее, чем со мной. Он и от собак отобьётся, и мальчишкам в
обиду не даст.

—Да, — тихо, но
очень твёрдо сказал Андрюша.

И они пошли
вместе. Они шли мимо незнакомых собак и шипящих гусей. Они не уступали дорогу
бодливому козлу-задире. И Асе не было страшно.

Рядом с ним она
чувствовала себя сильной и смелой. Это был надёжный человек — её товарищ по
парте, ученик первого класса Андрей Рудаков.

                                                        Синие листья

В.Осеева

У Кати было два
зелёных карандаша. У Лены ни одного. Вот и просит Лена Катю:

–Дай мне зелёный
карандаш!

А Катя говорит:

–Спрошу у мамы.

Приходят на
другой день обе девочки в школу.

Спрашивает Лена:

–Позволила мама?

А Катя вздохнула
и говорит:

–Мама-то
позволила, а брата я не спросила.

–Ну что ж,
спроси ещё брата, – говорит Лена.

Приходит Катя на
другой день.

–Ну что,
позволил брат? – спрашивает Лена.

–Брат-то
позволил, да я боюсь, сломаешь ты карандаш.

–Я осторожненько,
– говорит Лена.

–Смотри, –
говорит Катя, – не чини, не нажимай крепко и в рот не бери. Да не рисуй много.

–Мне, – говорит
Лена, – только листочки на деревьях нарисовать надо да травку зелёную.

–Это много, –
говорит Катя, а сама брови хмурит. И лицо недовольное сделала.

Посмотрела на
неё Лена и отошла. Не взяла карандаш. Удивилась Катя, побежала за ней.

–Ну что ж ты?
Бери!

–Не надо, –
отвечает Лена.

На уроке учитель
спрашивает:

–Отчего у тебя,
Леночка, листья на деревьях синие?

–Карандаша
зелёного нет.

–А почему же ты
у своей подружки не взяла?

Молчит Лена. А
Катя покраснела и говорит:

–Я ей давала, а
она не берёт.

Посмотрел
учитель на обеих:

–Надо так
давать, чтобы можно было взять.

                                                           Сыновья

В Осеева

Две женщины
брали воду из колодца. Подошла к ним третья. И старенький старичок на камушек
отдохнуть присел.

Вот говорит одна
женщина другой:

–Мой сынок ловок
да силён, никто с ним не сладит.

–А мой поёт, как
соловей. Ни у кого голоса такого нет, – говорит другая.

А третья молчит.

–Что же ты про
своего сына не скажешь? – спрашивают её соседки.

–Что ж сказать?
– говорит женщина. – Ничего в нём особенного нету.

Вот набрали
женщины полные вёдра и пошли. А старичок – за ними. Идут женщины,
останавливаются.

Болят руки,
плещется вода, ломит спину.

Вдруг навстречу
три мальчика выбегают.

Один через
голову кувыркается, колесом ходит – любуются им женщины.

Другой песню
поёт, соловьём заливается – заслушались его женщины.

А третий к
матери подбежал, взял у неё вёдра тяжёлые и потащил их.

Спрашивают
женщины старичка:

–Ну, что? Каковы
наши сыновья?

–А где ж они? –
отвечает старик. – Я только одного сына вижу!

                                                 Что сказала бы
мама

Л. Воронкова

Гринька и Федя
собрались на луг за щавелём. И Ваня пошёл с ними.

-Ступай,
ступай,- сказала бабушка.- Наберёшь щавелю — зелёные щи сварим.

Весело было на
лугу. Траву ещё не скосили. Кругом далеко-далеко пестрели цветы —  и
красные, и синие, и белые. Весь луг был в цветах.

Ребятишки
разбрелись по лугу и стали рвать щавель. Всё дальше и дальше уходили они по
высокой траве, по весёлым цветам.

Вдруг Федя
сказал:

-Что-то здесь
пчёл много!

-Правда, здесь
пчёл много,- сказал и Ваня.- Всё время гудят.

-Эй, ребята,-
закричал издали Гринька, —  поворачивай обратно! Мы на пчельник
забрели  —   вон ульи стоят!

Вокруг
колхозного пчельника густо росли липы и акации. А сквозь ветки были видны
маленькие пчелиные домики.

Ребята,  
отступай!  скомандовал Гринька. — Только тихо, руками не махать, а то
пчёлы закусают.

Ребятишки
осторожно пошли от пчельника. Они шагали тихо и руками не махали, чтобы не
сердить пчёл. И совсем было ушли от пчёл, но тут Ваня услышал, что кто-то плачет.
Он оглянулся на товарищей, но Федя не плакал и Гринька не плакал, а плакал
маленький Васятка, сын пчеловода. Он забрёл на пчельник и стоял среди ульев, а
пчёлы так и налетали на него.

Ребята! 
крикнул Ваня. —   Васятку пчёлы закусали!

-А что, нам за ним
на пчельник идти? — ответил Гринька.— И нас пчёлы закусают.

Надо его отца
позвать,- сказал Федя. —  Вот пойдём мимо их дома — его отцу скажем.

И оба пошли
дальше. А Ваня вернулся и пошёл прямо на пчельник.

-Иди сюда!
—  крикнул он Васятке.

Но Васятка не
слышал. Он отмахивался от пчёл и кричал во весь голос.

Ваня подошёл к
Васятке, взял его за руку и повёл с пчельника. До самого дома довёл.

Васяткина мать
выбежала на крыльцо, взяла Васятку на руки:

-Ах ты
непослушный, зачем на пчельник ходил? Вон как пчёлы искусали! — 
Посмотрела на Ваню. — Ах, батюшки, Ванёк, — сказала она — и тебе от пчёл
досталось из-за Васятки! Ну, да ничего, ты не бойся: поболит — 
перестанет!

-Мне ничего, —
сказал Ваня.

И пошёл домой.
Пока шёл, у него распухла губа, и веко распухло, и глаз закрылся.

-Ну и хорош! —
сказала бабушка. — Это кто же тебя так разукрасил?

-Пчёлы,- ответил
Ваня.

-А почему же
Гриньку и Федю пчёлы не тронули?

-Они убежали, а
я Васятку вёл,- сказал Ваня.- А что ж такого? Поболит — перестанет.

Отец пришёл с
поля обедать, посмотрел на Ваню и рассмеялся.

-Федя с Гринькой
от пчёл убежали, — сказала бабушка, — а наш простофиля полез Васятку спасать.
Вот бы мама сейчас его увидела — что бы она сказала?

Ваня глядел на
отца одним глазом и ждал: что сказала бы мама?

А отец улыбнулся
и похлопал Ваню по плечу:

-Она бы сказала:
молодец у меня сынок! Вот бы что она сказала!

О труде и учении

Мама и товарищ

Однажды
мальчишки играли во дворе в футбол. Мама сказала: «Арман, иди учи
уроки!»

«Давай,
поиграем еще немного, потом уроки сделаешь!» – сказал товарищ. Арман не
послушался маму: до вечера играл в футбол, а уроки так и не успел выучить.

Вот Арман идет в
школу. По дороге он думает, как теперь он ответит урок, и что он скажет
учительнице? «С другом в футбол играть хорошо, а перед мамой неудобно,
маму все же надо слушать! Мама – самый лучший товарищ» – подумал Арман.

Обед и ужин

Один мальчик,
ничего не делая, с раннего утра лежал дома.

Во время обеда
мать принесла ему  мясо и сурпу. Мальчик,
попробовав сурпу, сказал:

– Эта сурпа
невкусная!

– Ну, если эта
сурпа тебе не нравится, тогда вечером я приготовлю другую, – ответила мама.

После обеда отец
пошел косить сено. Мальчик помогал ему, забрасывая сено на высокий стог. Он
сильно устал, и только поздно вечером пришел домой.

На ужин мать
принесла хлеб и сурпу, оставшуюся от обеда.

– Эта сурпа
намного вкуснее той, которая была в обед, – сказал мальчик.

Тогда мать
заметила:

– Это и есть та,
оставшаяся от обеда, сурпа. Она тебе кажется вкуснее, только потому, что ты
после обеда хорошо поработал и сильно устал. А с раннего утра, когда ты сидел
дома и ничего не делал, еда тебе показалась невкусной.

Счет по Киясбаю

У великого поэта
Абая был веселый друг Киясбай, характером и поступками походивший на
Кожанасыра.

Как-то Абай,
сидя в кругу своих близких и друзей, вел беседу о знаниях, о счете.

– Абай-ага, а
хорошо ли вы сами умеете считать? – спросил его, облокотившись на подушку,
Киясбай.

– Да, вроде бы,
неплохо, Киясжан, – отвечал ему Абай.

– Если  так, скажите-ка мне, дорогой Абай-ага,
сколько наберется рожек у двухсот коз?

– Четыреста, –
был ответ.

–  Ну, вот, Абай-ага, – хитро улыбнулся Киясбай.
– А еще хвалитесь, что умеете считать. Неужели вы думаете, что в этой отаре не
найдется пары безрогих или хотя бы одной козы со сломанными рогами?

Необыкновенная
учительница

Учительница наша
очень добрая, внимательная, много знает, много прожила. Но раньше мы совсем не
замечали, что она – необыкновенная: просто получали отметки, сдавали тетрадки,
учили стихи, рисовали, лепили и немного шалили.

Но однажды на
День Учителя случилось чудо. Мы шли в школу и думали, что, как всегда, подарим
ей цветы, скажем теплые слова, поблагодарим ее за знания, которые мы получаем в
школе.

И вдруг! Когда
мы пришли, чистые, красивые, нарядные, с осенними букетами цветов, то увидели,
что наш класс полон взрослых людей. Нашу старую учительницу, окружив со всех
сторон, поздравляли писатели, ученые, сталевары, милиционеры, известные
музыканты, даже один космонавт! Вот это да! И все они говорили теплые слова, а
обычная наша учительница вдруг стала такой необыкновенной, такой почитаемой,
значимой, что мы растерялись.

И теперь, когда
мы сидим за обыкновенными партами и обыкновенно учимся, мы видим перед собой
необыкновенную учительницу с ее обычной и, наверное, очень трудной работой.

Умит –  значит, надежда!

В класс пришла
новенькая. Звали ее Умит. Это была худенькая, очень тихая девочка, с тонким
голосом.  Но она была очень настойчивой в
учении, очень серьезной.

Мальчишки сразу
прозвали ее пискляшкой. Потом они увидели ее в школьном хоре и на городском
конкурсе и постепенно стали очень гордиться ею: как-никак из нашего класса, и в
газетах про нее пишут. Потом стали дружить с ней. Она даже ездила в Астану на
конкурс. Когда она привезла фотографии, где она была вместе с самой известной
певицей страны, то о ней заговорила вся школа.

Учительница
сказала: «Умит, по-казахски – надежда! Она надежда своих родителей и всего
нашего класса! И каждый из вас должен быть надеждой школы!»

Мамины руки

«Моя мама
готовит очень вкусно: блины, баурсаки, плов, манты. Мама сумеет связать все,
что я попрошу: рукавицы, шарфик, кофточку, носочки, шапочку. Мамины руки –
просто золотые», – писала девочка Мая.

Потом она пришла
домой, поужинала, сделала уроки.

Когда ложилась
спать, пришла мама, села возле нее, и девочка увидела настоящие мамины руки: «У
моей мамы руки загорелые и уставшие, они в морщинках, но такие теплые! Надо
маме помогать!» – твердо решила девочка.

О добрых делах

Отважное сердце

Однажды
семилетний Ертай отдыхал с родителями на даче. Рано утром, позавтракав, он
отправился к речке. Речка была быстрой, вода в ней была очень холодна –
купаться было нельзя.

Вдруг мальчик
увидел, что в речке бултыхается щенок. Щенок сильно скулил. Мальчик испугался,
что щенок может в любую минуту утонуть, но не растерялся. Он побежал вдоль
берега к месту, где река суживалась и встал в воде в самой середине реки. И
хотя напор реки был очень сильным, мальчик держался в этом бурном потоке и
следил, как щенок, то уходя под воду, то выныривая, быстро приближался к нему.
Когда он проплывал совсем близко, мальчик ловко схватил его и прижал к груди.

Дома мама
отогрела мальчика, дала ему чай с малиной, а щенка уложила отдельно в теплом
закутке. Папа сказал маме: «Лишь бы сын не простыл. У него отважное сердце!»

Старая книжка

Однажды Ермек с
дедушкой пошли в гости. Дедушку все знали и уважали.

Когда они
пришли, то уже устанавливали стол и приготовили красивый дастархан. Стол
качался, и кто-то сказал: «Давайте подложим под ножку стола какую-нибудь
старую, ненужную книжку. Стол будет прочно стоять». Вот принесли старую книжку.

Дедушка увидел
эту книжку, покачал головой и сказал: «Отдайте ее мне». Потом под ножку стола
подставили тонкий, деревянный брусок.

Когда
возвращались назад, дедушка посмотрел в глаза внуку и сказал: «Эти первые
книжки — самые замечательные. Они открыли мне дорогу в жизнь. Нельзя плохо с
ними поступать».

Пожарник

У нас во дворе
живет старый дядя Жумабай. Все дети ему помогают: то тросточку подадут, то хлеб
из магазина принесут.

Я не знал, что
на школьной Доске Почета есть его фотография. Только весной, когда у нас
закончились занятия, мама подвела меня к Доске Почета и тихо сказала: смотри,
сынок, вот наш сосед, дядя Жумабай!

На фотографии
дядя Жумабай был очень молодым, в простом костюме и с орденом на груди. Когда я
спросил маму, за что ему дали орден, она сказала, что однажды очень давно во
время пожара он спас много людей. И что среди этих спасенных людей была она,
моя мама.

Я очень сильно
полюбил скромного дядю Жумабая, который стал мне очень родным, близким
человеком! Потом я подумал, что, быть может, рядом со мной живут другие
замечательные люди, о которых я совсем ничего не знаю.

Дедушка и внучка

У Асель есть
дедушка. Раньше, когда он был молод, он работал в лесничьем хозяйстве егерем –
охранял природу. Теперь дедушка на заслуженном отдыхе. 

Однажды родители
купили девочке большой аквариум, и дедушка с внучкой пошли в зоомагазин за
рыбками. Они шли в магазин, дедушка был в хорошем настроении: он очень
радовался предстоящей покупке.

Но когда они
купили рыбок и пошли домой, у дедушки настроение сильно изменилось. Он стал
печальным.

Дома мама
объяснила, что в магазине дедушка увидел чучела из соколов и беркутов, а он
очень любил этих красивых птиц.

Девочка заволновалась
за дедушку – как бы не заболел. Она быстро оделась, побежала в магазин и,
потребовав книгу жалоб и предложений, написала: «Всем! Всем! Всем! Прошу вас,
люди, не убивайте птиц, не делайте из беркутов и соколов чучел».

Когда дедушка
узнал об этом поступке, он засмеялся, подозвал внучку, поцеловал ее в лоб. Ему
стало очень хорошо.

Искусный джигит

Однажды, когда
аль-Фараби отправился на базар, он увидел, как очень ладный, со светлым лицом
молодой джигит показывает разные искусства.

Окружив его, любопытствующие
задавали ему разные вопросы, бросали ему деньги.

Тогда ученый
приблизился к нему:

– Сколько ты
зарабатываешь в день? – спросил он

– Около двух
дирхемов…

– В таком случае
оставь свое искусство. Приходи ко мне, я тебя обучу, а за обучение я буду тебе
платить в день четыре дирхема.

Услышав это,
торговцы и ремесленники засмеялись: «В своем ли уме этот чудак? Подобрать
сироту, обучить его и за это еще платить ему четыре дирхема?»

Но этот джигит,
гласит легенда, стал великим ученым!

Об искусстве

Сила музыки

Однажды
аль-Фараби пришел во дворец правителя. Туда уже были созваны начальники,
ученые, мастера искусств. Одетый по-кипчакски аль-Фараби сел скромно в
неприметном месте.

Но вот он
заиграл на изобретенной им домбре, и окружающие долго смеялись, и чрезвычайно
были довольны.

В другой раз,
когда он заиграл, люди начали сильно плакать. Когда же он заиграл в третий раз,
то слушатели заснули, а он покинул дворец и оставил записку: «Эти кюи сыграл
аль-Фараби».

Сколько его
правитель не искал после этого, найти не смог.

Серебряные
дудочки мастера

У нас в школе
есть учитель по труду. Его зовут Кайсар-ата. Он слегка хромает на правую ногу.
Мы замечали, что все старшеклассники каждый день заходят к нему в мастерскую.

Однажды мы
ставили сценку, и нам нужны были дудочки, потому что у нас были роли сказочных
музыкантов. И вот учительница пригласила Кайсара-ата в класс, и он познакомился
с нами.

Через неделю он
принес нам серебряные дудочки. Настоящие дудочки! Они звенели нежно, как ветер
в камышах. Он сам показал, как надо играть на дудочках и быстро научил нас.

Потом мы, как и
старшеклассники,  стали ходить к нему в
мастерскую. И увидели там настоящий музей: большие и маленькие сундуки и
ларчики с серебряной и золотой вязью, самовары и подсвечники, всевозможные
украшения, сделанные Кайсаром-ата, мечи, сабли, пики, боевое оружие, кольчуги,
военные головные уборы разных времен и народов. Вот это мастер!

После этого мы
тоже стали часто посещать эту чудесную мастерскую, а дома у нас на память
остались замечательные серебряные дудочки учителя.

Мальчик из
школьного хора

У нас в классе
был мальчик. Звали его Мурат. Он был отличник. Мы не очень любили хор – там
всегда пели одни девчонки, а Мурат участвовал в хоре, и мы могли бы
подтрунивать над ним, если бы не ряд важных обстоятельств.

Во-первых, Мурат
хорошо учился и имел второй разряд по шахматам.

Во-вторых, папа
у него был самым настоящим олимпийским чемпионом по стрельбе из лука, а сам
Мурат настойчиво занимался конькобежным спортом.

В-третьих, он
был просто отличным товарищем, очень справедливым и скромным, чему было много
примеров.

Вообще, бывают
такие мальчишки, и даже девчонки, которые успевают везде и делают все вовремя.
Даже гордишься ими. Такой был наш Мурат, мальчик из школьного хора.

О плохих и
хороших качествах

Сила воли

Тамерлан, или
как его еще называли, Хромой Тимур, был великим завоевателем и талантливым
полководцем. С младенчества он остался круглым сиротой, и его, мальчика, кругом
поджидали опасность и смерть.

Однажды мальчик
гулял в саду. Он увидел маленького муравья, ползущего вверх по стене. Муравей
упрямо полз вверх, падал и вновь поднимался на стену.

Мальчик
поразился упорству этого совсем маленького существа и с этих пор стал
воспитывать в себе волю.

Так он стал
знаменитым человеком, талантливым полководцем. И все благодаря силе воли,
великому стремлению в достижении цели и 
твердости духа.

О любви к людям

Предание.
Конак-асы

Давным-давно, в
те времена, когда еще было совсем мало людей на свете, жил премудрый старец,
который приручил диких верблюдов, лошадей, коров, овец, коз и стал первым
скотоводом в казахских степях.

Было у него три
сына. Добрые сыновья во всем повиновались отцу и с великим усердием пасли и
охраняли его стада, табуны и отары.

Совсем одряхлев,
старик призвал к себе сыновей и сказал:

– Скоро умру,
дети. Оставляю вам все, что нажил трудом и умом. Разделите мой скот на четыре
равных стада, возьмите себе каждый по стаду и продолжайте с успехом дело отца.
Изберите лучшие пути для кочевок, любите и умножайте скот, живите дружно и
учите добру свое потомство…

Поклонились
сыновья отцу, поблагодарили его за дар, но прежде чем выйти из юрты, обратились
к нему с вопросом:

– Не ослышались
ли мы, родитель наш, и верно ли поняли твой наказ? Нас трое, а ты распорядился
разделить скот на четыре части. Кому же ты оставляешь четвертую часть?

Старый отец
ответил:

– Четвертую
часть своего скота я оставляю… вашему гостю. Пусть всякий, кто нуждается в
пище и крове, кто по желанию или нужде явится в ваше жилище, найдет у вас
приют, ласку и обильное угощение. И если гость ваш по скромности станет
отказываться от пищи и питья, скажите ему, что он ест и пьет свое, а не ваше,
ибо в вашем достоянии есть и моя доля.

Миновали века.
Распространились люди по степи. Род старшего сына образовал Старшую орду,
среднего – Среднюю, а младшего – Меньшую.

Многое
переменилось в жизни с тех пор. Но во все века, годы и дни крепок был в степи
обычай гостеприимства. Кто бы ни заходил среди дня или ночи в жилище казаха,
каждого ждал привет и почет, мирный отдых и щедрое хлебосольство – «конак-асы».

Когда есть
счастье, тогда укрепляется род

Счастье казаха –
в детях. Нужно только верить в силу добра, как бы тяжело не было.

Это было очень
давно.

Одну, очень
уважаемую в степи семью, настигло горе. Дети их всегда умирали.

Но вот на склоне
лет у них родился сын.

Радостный отец
побежал к мулле для совершения обряда и наречения имени ребенку. Мулла сказал,
что обряд совершить он может, но чтобы отвести горе от семьи, ребенка должен
назвать человек со стороны, никому не известный.

И вот родитель
вышел рано утром на край аула в надежде встретить желанного путника. Целый день
он стоял, но никого не дождался.

Вот в сумерках
показался всадник. Он сильно торопился и, когда отец ребенка обратился к нему с
заветной просьбой, стал отказываться: темнело, ему надо было куда-то очень
спешить.

Уговоры отца
были столь сильными, что путник, наконец, согласился и направился в аул. Во
время обряда мальчика нарекли именем Турсун.

В знак
благодарности отец мальчика отдал всаднику последние сапоги – единственную,
добротную вещь в доме.

После этого в
доме и в ауле все преобразилось необычайно: стало много детей и много
богатства: кони стали быстро размножаться, и хозяин начал раздавать их
родственникам, своим знакомым из Младшего и Старшего жузов. Богатство их
возросло до восемнадцати тысяч лошадей.

И теперь, чтобы
там ни происходило – джут или война – богатство только увеличивалось, а род
только укреплялся.

Даже мужчины
этого рода, ушедшие на самую последнюю и самую жестокую войну, вернулись не
только живыми, но и невредимыми.

Верь в людей и
твори добро, мальчик, и тебе трижды вернется! 

Другие рассказы

Кус-Жолы

Погляди в ясную
ночь на звездное небо: через весь небосвод – от края до края – пролегла светлая
дорога. Это – Кус Жолы, Птичий Путь.

Днем перелетные
птицы видят всю землю, и потому никогда не могут заблудиться. А что бы они
стали делать ночью, когда весь мир покрыт тьмой?

По ночам –
весной и осенью – путь к гнездовьям указывает птицам Кус-жолы.

Слово
прилежания.

Ч.Т. Айтматов:

Когда кто-либо
выезжает за пределы своей страны, он увозит образ дома, семьи – обычно это
фотографии или другие предметы, – но для людей той страны, того края, куда этот
человек совершает путешествие, он везет образ своего народа, образ своей нации,
ее истории и культуры.

Так вот у меня
есть две национальные святыни, с которыми я еду в разные страны, с которыми
переступаю порог других народов. Это – «Манас» и Мухтар Ауэзов.

Когда меня
спрашивают, кто вы такие, казахи и киргизы, – я рассказываю о «Манасе» и
Мухтаре Ауэзове. Это символы моих народов, и с ними я могу достойно представить
себя другим.

История о плохом
человеке

Эту удивительную
историю Константину Паустовскому рассказал один старик, живший на окраине Риги.

—Перед войной
рядом с моим домом поселился очень плохой человек. Бесчестный и злой. Он
занимался спекуляцией. У таких людей, нет ни сердца, ни чести… И вот немцы
заняли Ригу и согнали всех евреев в «гетто», чтобы часть — убить, а часть
просто уморить с голоду. Все «гетто» было оцеплено. Кто приближался на 50 шагов
к часовым, того убивали на месте. Евреи, особенно дети, умирали сотнями каждый
день. И тогда мой сосед решил «дать в руку» немецкому часовому, проехать в
«гетто» с фурой картошки и там обменять ее на драгоценности, которые, по его
мнению, остались на руках у запертых там евреев.

–Я буду менять
картошку только тем женщинам, у которых есть дети, — сказал он мне перед
отъездом, — потому что они ради детей готовы на все, и я на этом заработаю
втрое больше.

Я промолчал, но
так сжал зубами свою трубку, что сломал и ее, и два своих зуба. Если бы он
тотчас же не ушел, то я, может быть, убил бы его одним ударом…

Ночью он
нагрузил свою фуру мешками с картошкой и поехал в Ригу в «гетто». Женщины и
дети окружили его. Одна женщина стояла с мертвым мальчиком на руках и
протягивала на ладони разбитые золотые часы.

«Сумасшедшая! —
вдруг закричал этот человек. — Зачем тебе картошка, когда он у тебя уже
мертвый! Отойди!»

Он сам
рассказывал потом, что не знает — как это с ним тогда случилось. Он стиснул
зубы, начал рвать завязки у мешков и высыпать картошку на землю.

«Скорей! —
закричал он женщинам. — Давайте детей. Я вывезу их. Но только пусть не
шевелятся и молчат».

Матери,
торопясь, начали прятать испуганных детей в мешки, а он крепко завязывал их. У
женщин не было времени, чтобы даже поцеловать детей, а они ведь знали, что
больше их не увидят.

Он нагрузил
полную фуру мешками с детьми, по сторонам оставил несколько мешков с картошкой
и поехал. Женщины целовали грязные колеса его фуры, а он ехал, не оглядываясь.
Он во весь голос понукал лошадей, боялся, что кто-нибудь из детей заплачет и
выдаст всех. Но дети молчали. Мимо часового он промчался, ругая последними
словами этих нищих евреев и их проклятых детей. Прямо оттуда он поехал по
глухим проселочным дорогам в леса за Тукумсом, где стояли наши партизаны, сдал
им детей, и партизаны спрятали их в безопасное место.

Вернувшись,
сказал жене, что немцы отобрали у него картошку и продержали под арестом двое
суток.

Когда окончилась
война, он развелся с женой и уехал из Риги… Теперь я думаю, что было бы плохо,
если бы я не сдержался и убил бы его.

Источник

1.  Напишите сочинение-рассуждение, раскрывая смысл высказывания, взятого из учебника русского языка: «Владение языком будет неполным, если вы не знакомы с фразеологией». Аргументируя свой ответ, приведите 2 (два) примера из прочитанного текста. Приводя примеры, указывайте номера нужных предложений или применяйте цитирование. Вы можете писать работу в научном или публицистическом стиле, раскрывая тему на лингвистическом материале. Начать сочинение Вы можете с приведённого высказывания. Объём сочинения должен составлять не менее 70 слов. Работа, написанная без опоры на прочитанный текст (не по данному тексту), не оценивается. Если сочинение представляет собой пересказанный или полностью переписанный исходный текст без каких бы то ни было комментариев, то такая работа оценивается нулём баллов. Сочинение пишите аккуратно, разборчивым почерком.

2.  Напишите сочинение-рассуждение. Объясните, как Вы понимаете смысл финала текста: «Великая вещь  — дружба». Приведите в сочинении 2 (два) аргумента из прочитанного текста, подтверждающих Ваши рассуждения. Приводя примеры, указывайте номера нужных предложений или применяйте цитирование. Объём сочинения должен составлять не менее 70 слов. Если сочинение представляет собой пересказанный или полностью переписанный исходный текст без каких бы то ни было комментариев, то такая работа оценивается нулём баллов. Сочинение пишите аккуратно, разборчивым почерком.

3.  Как Вы понимаете значение слова ДРУЖБА? Сформулируйте и прокомментируйте данное Вами определение. Напишите сочинение-рассуждение на тему «Что такое дружба», взяв в качестве тезиса данное Вами определение. Аргументируя свой тезис, приведите 2 (два) примера-аргумента, подтверждающих Ваши рассуждения: один пример-аргумент приведите из прочитанного текста, а второй  — из Вашего жизненного опыта. Объём сочинения должен составлять не менее 70 слов. Если сочинение представляет собой пересказанный или полностью переписанный исходный текст без каких бы то ни было комментариев, то такая работа оценивается нулём баллов. Сочинение пишите аккуратно, разборчивым почерком.

(1)Саша и Женя дружат с раннего детства, или, как говорят, с пелёнок. (2)Ведь дружат не только они, но и их папы и мамы. (3)Мальчики вместе ходят в школу в один класс, вместе учат уроки и вместе играют. (4)Они настоящие друзья, и всё у них ладится. (5)Стоит только одному заболеть, другой тут как тут: книжку почитает, историю расскажет, уроки разъяснит, а если одного из них родители накажут, кто как не друг поймёт и утешит? (6)Это большое счастье – иметь настоящих друзей.

(7)Однажды Сашин папа купил ему велосипед, как раз такой, о каком он мечтал, – синий, блестящий, со слегка скрипучим мягким сиденьем и голосистым звонком.

– (8)Женя, тебе нравится мой велосипед? – спросил Саша друга. – (9)Хочешь, дам тебе покататься? (10)Вот, держи. (11)Будем ездить по очереди. (12)Давай, ты первый, а я пока на лавочке посижу.

(13)Женя радостно вскочил на Сашин велосипед, весело нажал на звонок и поехал. (14)Вокруг дома он объехал сразу несколько раз.

(15)И вдруг – бабах!

(16)Как это случилось, трудно понять, но Женя угодил на всей скорости в клумбу. (17)Врезался в посаженное посредине дерево и упал.

(18)С разбитых коленок тонкими струйками стекала кровь, ныло и щипало плечо, опухал нос. (19)Но всё это было бы не так страшно, если бы не то, что там, возле дерева, лежал Сашин новый велосипед с восьмёркой на переднем колесе и уродливо изогнутым рулём…

(20)А к клумбе уже спешил встревоженный Саша. (21)Жене изо всех сил хотелось убедить друга, что он не виноват. (22)Печально подобрал Саша с земли разбитый велосипед и молча пошёл к дому. (23)Такого между друзьями ещё не бывало.

(24)Всю ночь Женя плохо спал, а утром заглянул в комнату отца, ведь только с ним можно поделиться своим горем.

(25)Отец внимательно выслушал своего старшего сына и, конечно же, нашёл выход.

– (26)Пойдём в магазин и купим Саше новый велосипед, а поломанный забери себе.

(27)После уроков Женя летел домой как на крыльях. (28)Новый, блестящий, уже собранный папой велосипед стоял в прихожей и был ещё лучше прежнего. (29)Женя поставил на пол портфель, схватил велосипед и покатил его в квартиру Саши. (30)Надо ведь успеть, пока друг не вернулся из школы.

(31)Дверь открыла тётя Клара, Сашина мама. (32)Женя быстро поздоровался, как можно короче всё объяснил, хотя ему показалось, что у тёти Клары было удивлённое лицо и она ничего не поняла.

– (33)А кто разбил велосипед? (34)Ты? (35)Разве не Саша? (36)Странно.

(37)Это всё, что она успела сказать, пока Женя вкатывал в узкий коридор новую Сашину технику и взамен уже забирал разбитый им велосипед. (38)Как всё удачно! (39)Ну, подумать только, какой же у него хороший друг Саша. (40)Не выдал его родителям. (41)Наверно, они поверили, что Саша сам разбил велосипед. (42)Досталось же бедняге, наверное.

(43)Не успел Женя обо всё хорошенько подумать, как в дверь позвонили. (44)У двери стоял Саша. (45)Молчит. (46)И Женя молчит. (47)Сейчас они только смотрят друг на друга. (48)Да и зачем им слова?

(49)И так всё ясно.

(50)Великая вещь – дружба.

(По Е. Чепилка) *

* Чепилка Елена – современная российская писательница, автор многих детских рассказов.

Источник

ЧТО ТАКОЕ ДРУЖБА? (По тексту Е.Чепилки.)

Дружба — это взаимоотношения людей, основанные на доверии и бескорыстной взаимопомощи. Я думаю, что по-настоящему дружат те люди, которые росли вместе, избегая ссор и мелких неприятностей, прошли вместе тяжелые жизненные испытания.

  Так, в тексте Е. Чепилки рассказывается о двух ребятах, чья дружба проверена временем. Мальчики готовы прийти друг другу на помощь, когда один  болеет, объяснить домашнее задание. По-настоящему их дружба прошла испытание в истории с велосипедом. Взять вину друга на себя, как это сделал Саша, способен не каждый. Но и Женя в этой ситуации не остался в стороне, достойно ответив за свой поступок в поломке велосипеда. Не вызывает сомнения, что мальчикам удастся пронести свои отношения, чистые, открытые,  через годы и испытания, потому что уже в детстве они научились ценить то, что им подарила судьба, дружбу!

В повести В. Железникова «Чучело» рассказывается, как Ленка оказалась преданной своему другу. Несмотря на  его предательство, она осталась милосердным человеком. И такие случаи в жизни  не редкость… 

Таким образом, дружба — это чувство, которое заставляет нас совершать  добрые поступки, помогать близким.

Влада

Текст 1. Е. Чепилка. Друзья

(1)Саша и Женя дружат с раннего детства, или, как говорят, с пелёнок. (2)Ведь дружат не только они, но и их папы и мамы. (3)Мальчики вместе ходят в школу в один класс, вместе учат уроки и вместе играют. (4)Они настоящие друзья, и всё у них ладится. (5)Стоит только одному заболеть, другой тут как тут: книжку почитает, историю расскажет, уроки разъяснит, а если одного из них родители накажут, кто как не друг поймёт и утешит? (6)Это большое счастье –иметь настоящих друзей.

(7)Однажды Сашин папа купил ему велосипед, как раз такой, о каком он мечтал, – синий, блестящий, со слегка скрипучим мягким сиденьем и голосистым звонком.

–(8)Женя, тебе нравится мой велосипед? – спросил Саша друга. – (9)Хочешь, дам тебе покататься? (10)Вот, держи. (11)Будем ездить по очереди. (12)Давай, ты первый, а я пока на лавочке посижу.

(13)Женя радостно вскочил на Сашин велосипед, весело нажал на звонок и поехал. (14)Вокруг дома он объехал сразу несколько раз. (15)И вдруг –бабах!

(16)Как это случилось, трудно понять, но Женя угодил на всей скорости в клумбу. (17)Врезался в посаженное посредине дерево и упал. (18)С разбитых коленок тонкими струйками стекала кровь, ныло и щипало плечо, опухал нос. (19)Но всё это было бы не так страшно, если бы не то, что там, возле дерева, лежал Сашин новый велосипед с восьмёркой на переднем колесе и уродливо изогнутым рулём…

(20)А к клумбе уже спешил встревоженный Саша. (21)Жене изо всех сил хотелось убедить друга, что он не виноват. (22)Печально подобрал Саша с земли разбитый велосипед и молча пошёл к дому. (23)Такого между друзьями ещё не бывало.

(24)Всю ночь Женя плохо спал, а утром заглянул в комнату отца, ведь только с ним можно поделиться своим горем.

(25)Отец внимательно выслушал своего старшего сына и, конечно же, нашёл выход.

–(26)Пойдём в магазин и купим Саше новый велосипед, а поломанный забери себе. 

(27)После уроков Женя летел домой как на крыльях. (28)Новый, блестящий, уже собранный папой велосипед стоял в прихожей и был ещё лучше прежнего. (29)Женя поставил на пол портфель, схватил велосипед и покатил его в квартиру Саши. (30)Надо ведь успеть, пока друг не вернулся из школы.

(31)Дверь открыла тётя Клара, Сашина мама. (32)Женя быстро поздоровался, как можно короче всё объяснил, хотя ему показалось, что у тёти Клары было удивлённое лицо и она ничего не поняла.

– (33)А кто разбил велосипед? (34)Ты? (35)Разве не Саша? (36)Странно.

(37)Это всё, что она успела сказать, пока Женя вкатывал в узкий коридор новую Сашину технику и взамен уже забирал разбитый им велосипед. (38)Как всё удачно! (39)Ну, подумать только, какой же у него хороший друг Саша. (40)Не выдал его родителям. (41)Наверно, они поверили, что Саша сам разбил велосипед. (42)Досталось же бедняге, наверное.

(43)Не успел Женя обо всё хорошенько подумать, как в дверь позвонили. (44)У двери стоял Саша. (45)Молчит. (46)И Женя молчит. (47)Сейчас они только смотрят друг на друга. (48)Да и зачем им слова? 

(49)И так всё ясно.

(50)Великая вещь – дружба.

(По Е. Чепилке)* 

* Чепилка Елена – современная российская писательница, автор многих детских рассказов.

Источник

Понравилась статья? Поделить с друзьями:

Не пропустите также:

  • Рассказ веллера про сальвадора дали
  • Рассказ веллера про михалкова
  • Рассказ великолепная шестерка борис васильев читать
  • Рассказ велембовской женщины читать
  • Рассказ везучая александра закгейма

    • 0 0 голоса
    Рейтинг статьи
    Подписаться
    Уведомить о
    guest

    0 комментариев
    Старые
    Новые Популярные
    Межтекстовые Отзывы
    Посмотреть все комментарии