Рассказ в вагоне метро

В вагоне метро народа было немного. Утренняя толпа схлынула, освободив место особо не торопящимся пенсионерам, молодым родителям и праздношатающимся.
Напротив меня сидит молодой, галантно одетый мужчина с легкой двухдневной щетинкой, в пиджаке, но без галстука. Он то и дело поправляет ворот расстегнутой рубашки, который как-то совсем не вяжется со строгим стилем костюма.

Рядом с ним — дети. С одной стороны девочка лет десяти, с правильными и даже красивыми чертами лица и совершенно нелепым огромным бантом на макушке. Слева — двое мальчишек помоложе, то ли близнецы, то ли погодки, в школьных форменных брюках и одинаковых синих жилетках. Мальчики то и дело тычут друг друга в бока, наступают всем на ноги, щипаются. Девочка пытается как-то их урезонить и то щелкает их по голове, то показывает язык, то вдруг словно куда-то проваливается и замирает.

Отец иногда вяло обводит уставшими глазами детей и никак не реагирует на развязное поведение. Его глаза то бессмысленно следуют за фигурами входящих и уходящих пассажиров, то стекленеют и смотрят сквозь всех в неведомую пустоту.

Окружающие сдержанно выказывают свое недовольство происходящим. В какой-то момент сидящая рядом с мальчиками женщина, получив очередной тычок от расшалившихся не на шутку соседей, с раздражением обращается к отцу: «Молодой человек, успокойте ваших детей, в конце концов!» Сквозь секундную задержку — чтобы сфокусироваться на лице говорящей — отец виновато слегка улыбается. «Дети, тише!»

Но не проходит и минуты, как история повторяется. На этот раз достается стоящей перед ребятами молодой девушке, на лакированной туфле которой остается четкий отпечаток детского башмака. «Мужчина, да что у вас за дети бесстыжие! Вы не хотите их угомонить?» — сердито насупившись, девушка обращается к папаше.

Мужчина поднимает на нее глаза и даже не пытается улыбнуться: «Простите их. Извиняюсь. Просто… мы только что из больницы. У них сегодня мама умерла. Они просто не в себе. Впрочем, как и я. Они… они не знают, как реагировать. В их жизни такого еще не было. Простите!»

В воздухе словно раздался беззвучный щелчок какого-то переключателя. Слова больше были не нужны. Да их и не было ни у кого. Отец уставился в пол. Окружающие притихли. Неугомонные дети уже больше не раздражали.

Переполненный состав распахнул свои двери, и поток пассажиров стал растекаться по станции. Ожидающие посадки беспокойно стояли на месте, нервно поглядывая то на лампочки, висящие над выходом из каждого вагона, то на бесконечные толпы покидающих поезд. Лампочки принялись вспыхивать ярко-красным светом, предвещая окончания посадки, а вместе с их ритмичными вспышками нарастало и внутреннее напряжение потенциальных пассажиров. Из динамиков раздался монотонный женский голос: «Осторожно! Двери закрываются. Следующая станция – Бауманская». Голос не соврал, двери начали медленно двигаться навстречу друг другу, отделяя немногих счастливчиков, которым удалось проскользнуть в вагон, от людей, оставшихся на станции дожидаться следующего состава.
 

Макс зашел в вагон за секунду до того, как двери бесшумно сомкнулись. Жаркий и влажный воздух обволок его кожу незримой пленкой, заставив поморщиться от неприятного ощущения. Он стал протискиваться в освободившийся угол, но какой-то нескладный подросток опередил его. Макс мысленно выругался и пристроился рядом.
 

Прошло не больше минуты с начала движения, когда состав резко затормозил. Кто-то не удержался и упал, кому-то отдавили ноги. Послышались вопли. Динамик захрипел, на этот раз мужской голос сообщил: «Уважаемые пассажиры! Просьба соблюдать спокойствие, поезд скоро отправится». «Отлично! », – пробормотал Макс себе под нос. Краем глаза он заметил какое-то движение внизу за окном, словно что-то пробежало. Рассмотреть получше, Максу мешал его конкурент за место. «Наверное, крыса. Прямо, как этот парень, такая же юркая», – подумал Макс, бросая презрительный взгляд на юношу. – «А может и показалось». Мужской голос предупредил: «Будьте осторожны! Поезд отправляется». Состав слабо дернулся и стал набирать скорость.
 

***
 

Неделя у Макса была тяжелой, но пятница превратилась в сущий ад. Начинался сезон отпусков и клиенты хотели скорее закрыть договора – телефон не умолкал, посетители шли нескончаемым потоком. Все это постоянно отвлекало Макса от месячного отчета, который, по словам его руководителя: «В понедельник должен быть у меня! ». Он поклялся себе, сделать все сегодня, чтобы в выходные можно было отдохнуть. Макс уже строил планы, как в субботу будет спать до полудня, потом заедет за своей девушкой, Верой, и они пообедают в каком-нибудь ресторанчике, а вечером, у него дома, они включат их любимую Эллу Фицджеральд, обязательно на виниле, и будут пить вино и разговаривать обо всем на свете. Но ближе к полуночи он понял, что стал клятвопреступником, отчет не был готов и наполовину. Ближайшие выходные ему предстояло провести за работой.
 

Макс спустился в метро, когда на часах было без двадцати час. Он посмотрел в след уходящему в туннель составу и, в очередной раз, посетовал на свою неудачливость. «Теперь придется ждать минут десять», – проворчал он, опускаясь на деревянную лавку напротив остановки первого вагона. Макс огляделся, кроме него, на платформе никого не было. Он закрыл глаза. Усталость сразу стала брать свое, погружая в легкую дремоту, но усилием воли Макс не позволил ей превратиться в глубокий сон. Поэтому когда его портфель соскользнул с колен, он в тот же момент открыл глаза и увидел, как какой-то карлик с его сумкой спрыгнул на пути и скрылся в туннеле.
 

– Стой! – вскакивая, заорал Макс и, не раздумывая, последовал за вором.
 

Осознание глупости своего поступка, пришло к нему только через полсотни метров пройденных вглубь туннеля. Он хотел было вернуться на платформу, но что-то внутри подсказывало ему, что карлик не мог далеко уйти. Макс достал из кармана пиджака мобильный телефон и включил фонарик. Узкий луч света стал рыскать по стенкам туннеля, пока не нарвался на вжавшуюся в боковой проем фигуру. Макс не ошибся, это, действительно, был карлик, ростом около метра или может чуть ниже. У него были большие, непропорциональные его размерам, ладони, в которых он держал портфель, прижимая его к груди. Карлик поморщился от яркого света и отвернулся к стене.
 

– Эй ты, уродец! Отдай мою сумку! – приказал Макс, решительно надвигаясь на вора. Карлик хотел было рвануть, но Макс его опередил и повалил на пол. Вор яростно толкался и пихался, но Макс не позволил ему вырваться, крепко прижимая к шпалам.
 

В какой-то момент карлик перестал сопротивляться. Он посмотрел на Макса и беспокойно произнес:
 

– Слушай, парень! Поезд уже на станции и он скоро отправляется. Не знаю, как ты, но я сегодня умирать не собираюсь.
 

Макс подозрительно уставился на карлика и немного ослабил хватку. Он обернулся и его ослепил яркий свет двух фар, пока еще неподвижных.
 

– Через тридцать метров, слева, будет боковой проход. Давай туда, – пробормотал вор.
 

Макс неохотно кивнул, но отпустил карлика, который тут же вскочил, и направился к проходу. Макс отправился за ним.
 

Вор больше не пытался сбежать. Он прошел вглубь прохода и сел на пол, прямо под тусклой лампочкой. Затем он расстегнул портфель и принялся в нем рыться.
 

– Бумаги, одни бумаги! Что за время такое?! – проворчал карлик, доставая очередную папку и швыряя ее на пол.
 

– Эй, это мои документы! – возмутился Макс. Но вор, словно, его не слышал и продолжал извлекать содержимое сумки.
 

– Что за люди такие?! Хоть что-нибудь бы пожевать! Эх! Даже полистать нечего, ни газеты, ни книжки.
 

Закончив тщетные поиски, карлик кинул портфель в сторону и тяжело вздохнул, опустив голову на грудь.
 

– Ты что творишь?! – завопил Макс, спрятав последнюю выброшенную папку в портфель.
 

Карлик поднял на него свои серые глаза и ворчливо произнес:
 

– Не видишь что ли? Ворую!
 

– Вижу! И сейчас приведу полицию!
 

Вор усмехнулся и протянул:
 

– Ну, удачи! Иди, иди! Я тебя тут подожду!
 

Макс замялся, на что карлик молниеносно среагировал:
 

– Ну, что стоишь? Иди, давай!
 

Макс неуверенно пробормотал:
 

– Бог с тобой! Еще с карликами-бомжами не связывался.
 

Лицо вора исказилось в гневе. Он вскочил на ноги и закричал:
 

– Карлик-бомж?! Сначала уродцем меня назвал, теперь карликом-бомжом! Так меня еще никто не оскорблял! Я требую извинений!
 

Максу стало неудобно:
 

– Ладно, прости! А кто ты тогда?
 

Карлик мгновенно успокоился и принял благородную позу, поглаживая длинную, седую бороду.
 

– Мое имя Герман. Я представитель Малого народа, – высокомерно протянул карлик.
 

– Малый народ? Решил меня обдурить? – недоверчиво спросил Макс.
 

На лице Германа выразилось недовольство.
 

– Про гномов-то ты слышал? Я, правда, не люблю, когда нас так называют. Сразу возникают негативные стереотипы, вроде жадности и упрямства. Хотя мы вовсе не такие! – назидательно пояснил вор и, немного погодя, добавил: – Большинство не такие!
 

Макс нахмурился и насторожено спросил:
 

– Разве гномы не должны жить в подземельях?
 

Герман демонстративно закатил глаза и протянул:
 

– Вот об этом я и говорю, сплошные стереотипы. Но если ты не заметил, мы сейчас, как раз находимся в подземелье! Кстати, ты не представился, а это знаешь ли грубо!
 

Макс спохватился:
 

– Ой, прости! Ты прав. Меня зовут Максим. Максим Миронов. Я…э-э-э… человек.
 

– Человек? Ну, надо же! Никогда бы не догадался! – наигранно произнес Герман, разводя руки в стороны.
 

– Слушай… – начал Макс, но гном прервал его жестом руки.
 

– Я уже понял, что меня ждут вопросы! Но прежде, чем ты их задашь, позволь узнать, есть ли у тебя сигареты, Максим?
 

Макс покачал головой.
 

– Что за время такое? Ни поесть, ни почитать, ни покурить!
 

– У меня есть половинка сэндвича с ветчиной. Ты ее, видимо не заметил, когда рылся в моей сумке, – произнес Макс, извлекая из недр портфеля бутерброд, завернутый в бумагу.
 

– Давай сюда, – проворчал Герман и выхватил сэндвич из рук Макса.
 

Гном принялся уминать бутерброд, недовольно приговаривая:
 

– Ну и гадость! Это разве хлеб! Вот раньше хлеб был! И ветчина по вкусу, как слизь улитки!
 

Когда Герман расправился с едой, он рукавом вытер рот и сел на свое место под лампочкой.
 

– Теперь можешь спрашивать! – неожиданно бодро заявил гном.
 

Макс кивнул и неуверенно протянул:
 

– Даже не знаю с чего начать, столько вопросов. Ты живешь здесь?
 

– Что значит здесь? – проворчал Герман. – Если ты имеешь в виду этот проход, то нет! Я живу в туннелях между Бауманской и Электрозаводской. Во всяком случае, большую часть времени.
 

– Давно?
 

Гном задумался:
 

– Больше семидесяти лет, точнее не скажу.
 

Макс удивленно протянул:
 

– Ого. Сколько же тебе лет?
 

– В этом году исполнится сто семнадцать.
 

Глаза Макса округлились и он воскликнул:
 

– Да, ты долгожитель!
 

Гном усмехнулся и пояснил:
 

– По меркам моего народа, это не так много. Как вы, люди, говорите, это средний возраст.
 

Герман на мгновение помрачнел и тихо добавил:
 

– Хотя и до него нужно дожить.
 

Макс заметил перемену в настроении собеседника и осторожно спросил:
 

– Что случилось?
 

Герман отмахнулся. Сложив руки на груди, он погрузился в свои мысли. Макс не решился его отвлекать, и они молчали несколько минут.
 

– Ты что домой не торопишься? – прерывая тишину, резко спросил гном.
 

– Я… да… я думал…, – неуверенно проговорил Макс.
 

– Думал он! Живо возвращайся на станцию, еще успеешь на последний поезд! – приказал Герман.
 

– У меня еще остались вопросы, – немного собравшись, произнес Макс.
 

– Вот и оставь их при себе! Иди давай!
 

Гном поднялся на ноги и указал в сторону туннеля. Макс странно посмотрел на него и медленно направился к путям.
 

***
 

Всю субботу Макс провел за отчетом. Работа шла плохо. Он никак не мог сконцентрироваться, мысли о событиях вчерашнего вечера постоянно вытесняли все прочие.
 

– И все-таки он меня дурит! – думал Макс, периодически отрываясь от записей и вбивая в поисковую строку слово «Гном». Его познания об этих существах, ранее сводившиеся к тому, что гном – вымышленный низкорослый человечек с сильной тягой к золоту, в этот день значительно расширились. Но все же прочитанные мифы и сказки не давали реальные ответы на множество вопросов, роившихся в голове у Макса. Поэтому вечером, когда он все-таки разделался с работой, Макс принял весьма сомнительное решение – попробовать снова встретится с Германом. Причем сейчас же.
 

Около полуночи Макс уже сидел на том самом месте, где еще день назад у него украли сумку, и озирался по сторонам, ожидая, когда поезд «похитит» ненужных свидетелей. Как только это случилось, и состав исчез в темноте туннеля, Макс еще раз огляделся и, убедившись, что никого нет, спрыгнул на пути.
 

– Герман! – негромко позвал Макс, оказавшись в боковом проходе. Ответа не последовало, и он почувствовал некоторое разочарование, но сразу мысленно одернул себя: «Дурак! Чего же ты ждал?! Что он будет здесь?!».
 

Макс поставил пакет с продуктами, которые он предусмотрительно купил для гнома, на пол, а сам уселся чуть поодаль.
 

– Ты что идиот? – из темноты раздался недовольный голос Германа. – Зачем ты вернулся?
 

– Я принес тебе еды, – радостно воскликнул Макс.
 

– Еды? Ты и правда, идиот! – усмехнулся гном, выходя на свет. – Я вчера хотел обокрасть тебя, а сегодня ты сам тащишь мне еду. Прямо хохма!
 

Герман подошел к пакету, но не стал его трогать, а лишь мельком заглянул.
 

Макс вскочил на ноги и принялся торопливо объяснять:
 

– Там консервы, колбаса, хлеб, немного сладкого.
 

Гном уставился на него, сложив руки на груди, и спокойно протянул:
 

– Замечательно! А теперь говори, что тебе нужно от меня?
 

– У меня есть вопросы!
 

– Думаешь я голоден настолько, что за еду стану отвечать на них?
 

– Но вчера…
 

– Осталось в прошлом!
 

Макс медленно покачал головой и достал из рюкзака блок сигарет, протянув его Герману
 

– А за это?
 

Глаза гнома загорелись и он, как завороженный, потянулся к сигаретам руками, но Макс резко поднял руку вверх, сделав недоступными их для Германа.
 

– Так что? – неожиданно твердо спросил Макс.
 

Гном еще несколько секунд жадно смотрел на блок и, переводя взгляд на Макса, произнес:
 

– Ладно. Что ты хочешь узнать?
 

– Для начала правду! Ты действительно гном?
 

Герман тяжело вздохнул и сквозь зубы процедил:
 

– Клянусь своей бородой, что я – Герман, сын Федора, самый настоящий гном! Доволен?
 

Макс удовлетворено кивнул и протянул ему блок. Гном сейчас же принялся вскрывать упаковку. Достав сигарету, он извлек из кармана своей куртки зажигалку и закурил. Лицо Германа расплылось в блаженной улыбке и он протянул:
 

– О, Боги! Я уже стал забывать этот вкус!
 

Он сделал глубокую затяжку и добавил:
 

– Я не курил уже несколько месяцев. Никак не мог найти сигареты. У вас там наверху все будто бы помешались на здоровом образе жизни.
 

Закончив курить, гном вытащил из пакета багет и, сев на свое место, под лампочку, стал жевать его, громко чавкая.
 

– У тебя же были вопросы? – не отрываясь от еды, протянул гном и восторженно добавил: – Какой свежий! Восхитительно!
 

Макс мягко улыбнулся ему.
 

– Почему вы используете русские имена или между собой вы называетесь по другому?
 

– Что тебя удивляет? Где обитаем, такими именами и зовемся. Никаких других у нас нет. К тому же, много имен, которые используют люди, пришли от нас. Мой народ гораздо старше твоего, поэтому наше наследие проявляется повсеместно, несмотря на все усилия людей.
 

– А причем здесь люди? – удивленно спросил Макс.
 

Гном, так же, как и вчера, помрачнел и медленно, с расстановкой протянул:
 

– Очень давно мы жили рядом с вами рука об руку, помогали вам, учили вас. Но мой народ оказался не таким…
 

Герман задумался, подбирая слово.
 

– Жизнеспособным… Не таким плодовитым, хитрым, бескомпромиссным, жестоким. Ты уж не обижайся на правду, Максим.
 

– Все нормально, – подтвердил Макс.
 

Герман продолжил:
 

– В определенный момент вы стали сильнее, и тогда вы обернули свою силу против нас, тщательно стараясь уничтожить все следы нашего пребывания. Остатки моего народа превратились в вечных скитальцев, а для людей мы превратились в сказочных персонажей.
 

– И… и много вас сейчас осталось?
 

– Сложно сказать, думаю несколько тысяч наберется. Может меньше, – нахмурившись ответил гном. Он достал еще одну сигарету и закурил.
 

– Ой, совсем забыл! – воскликнул Макс. Он достал из рюкзака упаковку с шестью банками пива.
 

Герман, увидев это, рассмеялся сухим, скрипучим смехом.
 

– Приберег на случай, если бы сигареты не подействовали?
 

Макс, засмущавшись кивнул. Он достал по одной банке каждому.
 

– Да, конечно, пиво так себе, – пробуя напиток, недовольно произнес гном. – Но как говориться: «На безрыбье и рак рыба! ». Есть еще вопросы, Максим?
 

– Да. Еще очень много, хочу столько всего узнать! – возбужденно воскликнул Макс.
 

– Тогда нам и целой ночи не хватит! – усмехнулся Герман. – Не забывай через час метро закроется и здесь появятся обходчики. Тебе спрятаться будет не так просто, как мне.
 

– Я понял, понял. Мне интересна история твоего народа. Хочу узнать о ней подробнее, – заторопился Макс.
 

Гном на него удивленно посмотрел.
 

– Почему тебе интересна наша история?
 

Макс замялся.
 

– Просто… Просто последнее время жизнь… моя жизнь она такая однообразная. Но встреча с тобой… это магия какая-то… настоящее чудо! Знаешь, как будто идешь по какому-то серому коридору, и вроде бы все неплохо, ровно, но потом появляется комната, яркая, сочная, зайдешь в нее на миг и… уже становишься другим…или просто сил набираешься. Не знаю…
 

Герман снова рассмеялся.
 

– Ну ты и завернул! Значит все-таки не для того, чтобы накормить меня пришел.
 

– Нет, ты не понял. То есть, не только поэтому. Мне тебя правда жалко, ты мне показался таким одиноким.
 

– Жалко? – удивился гном. – Не надо меня жалеть. То что случилось с моим народом, это обычный порядок вещей, закон жизни. Мне не становиться от этого легче, но я понимаю, что жалостью к себе не надо жить, да и ненавистью к людям, тоже.
 

Герман пристально посмотрел на Макс. Его взгляд задержался так долго, что Максу стало не по себе. Затем гном опустил голову и словно в ответ на свой же немой вопрос закивал.
 

– Надеюсь ты хороший человек, Максим. – произнес Герман. Он достал из поясной сумки небольшую, но толстую книжку и передал ее Максу. Тот осторожно принял ее. На вес она оказалась значительно тяжелее, чем на вид.
 

Макс с трепетом раскрыл книгу. Ее листы были похожи на плотный картон. На них стройными рядами тянулись незнакомые Максу буквы, отдалено напоминающие клинопись. Он потрогал их пальцами, буквы были не написаны и не напечатаны, а как будто вырезаны.
 

– Что это? – зачаровано спросил Макс.
 

– Мой подарок и ответ на большинство твоих вопросов относительно гномов, главная книга моего народа – «Ачс Хаир», или «Наш народ». В Средние века за нее можно было попасть на костер!
 

В ней рассказана наша история. Кое-что может показаться вымышленным, особенно древнейшая история. Но я не знаю, как было на самом деле, отчасти, даже не верю некоторым событиям, но не берусь их судить.
 

«Ачс Хаир» изготавливается из камня особой обработки, поэтому листы такие тяжелые и плотные. Зато книга не боится ни огня, ни воды, главное сильно не гнуть листы, могут сломаться. А текст, как ты видишь, вырезан, чтобы можно было читать его без света, при помощи рук. Как ты сказал, мы же все-таки в подземельях живем!
 

Герман расхохотался. Успокоившись, гном снова залез в свою сумку и достал кипу бумаг.
 

– А это перевод на русский. Ты извини, за бумажки, писал на чем приходилось. – пояснил Герман. – Листы пронумерованы, не запутаешься.
 

– Спасибо! – пробормотал Макс. Он не мог поверить, что получил в руки настоящий артефакт.
 

– Я только не успел дописать последнюю главу. Но если захочешь, то сам сможешь перевести ее, ничего сверхсложного там нет, – добавил гном.
 

– Я… я сделаю это! – пообещал Макс.
 

Герман встал и подошел к Максу, протягивая правую руку.
 

– А теперь, Максим, нам пора прощаться.
 

– Уже? Мы еще увидимся? – с надеждой спросил Макс.
 

– Может быть, кто знает, – пожал плечами гном. – Но не приходи сюда больше!
 

– Почему?
 

– Скоро я уйду отсюда.
 

– Но…
 

– Хватит вопросов! Тебе пора!
 

Макс поднялся на ноги и пожал руку гнома.
 

– Спасибо, Герман! У меня нет слов, как выразить тебе свою благодарность, – протянул Макс.
 

– Ты уже выразил ее сигаретами и пивом, – усмехнулся гном.
 

Макс слабо улыбнулся и направился в сторону туннеля, крепко прижимая к груди подарок Германа.