Рассказ в рабстве у сына

Войдя в квартиру, Татьяна остановилась на пороге. Из комнаты доносились женские стоны и крики. Татьяна тихо подошла к комнате и заглянула в нее. На диване, голый, лежал ее сын Леша и дрочил. Татьяна поразилась размерам его члена. Член был длиной около 20 сантиметров, очень толстый, с большой лиловой головкой. Последний раз она видела сына голым лет в 7. Теперь ему было 16. Стоны и крики доносились из телевизора. Леша смотрел порнографию. Причем какую!? На экране на полу лежала голая женщина. Ноги и руки ее были широко разведены в разные стороны и привязаны к столбам. Ее большие груди были туго стянуты веревкой и походили на два больших лиловых шара. Над женщиной стояли двое голых мужчин с торчащими членами. Один из мужчин сильно бил женщину плеткой по влагалищу, а другой писал на ее грудь и лицо. Женщина кричала и судорожно дергалась, выгибаясь при каждом ударе плеткой. Лешино внимание было полностью поглощено происходящим на экране и он даже не заметил стоявшую в дверях мать. Он во все глаза смотрел в телевизор и с остервенением дрочил свой огромный член, массируя одной рукой яйца. Татьяна почувствовала тяжесть в паху. Порнуха очень возбудила ее. Она чувствовала, как затвердели ее соски. Рука сама потянулась к промежности и дотронулась до уже промокших трусов. Татьяна засунула руку под ткань, нащупала средним пальцем клитор и начала его тереть. На экране мужчина с плеткой повернулся и начал хлестать грудь женщины, в то время как другой, закончив писать, взял две очень толстых палки и начал засовывать их женщине во влагалище и в анус. Тут Леша начал кончать. Татьяна услышала его стоны и посмотрела на сына. Его огромный член, казалось, стал еще больше. Леша схватил стоявшую рядом чашку и сразу же полилась сперма. Заполнив чашку на четверть, его член обмяк и опустился. Головка блестела от смазки и от оставшейся спермы. Леша сел, повернулся и увидел в дверях мать, не отрывающую от него взгляда. Он тут же покраснел, смутился, попытался прикрыть руками член. Крики в телевизоре стали еще громче. Видимо мужчины придумали что-то еще более жестокое, но мать с сыном не смотрели в телевизор. Тут Татьяна подбежала к сыну, встала перед ним на колени и стала быстро говорить… «Лешечка, миленький. Пожалуйста, помоги мне. Ты же знаешь, как тяжело женщине без мужчины. Мне уже 37 лет, и последние пять из них я прожила вообще без мужчины. Я уже так давно ни с кем не трахалась. Пожалуйста! Я сделаю все, что ты захочешь. Я буду делать все, что ты мне прикажешь. Я стану твоей рабыней, как эта женщина по телевизору «. Леша недоуменно смотрел на мать и от удивления даже убрал руку, которой прикрывал свой член. Татьяна наклонилась и стала быстро целовать ноги сына.

— Ты правда этого хочешь?, спросил Леша.

— Конечно сынок.

— Тогда с этой минуты •••

Письма издалека:

Вчера встретила свою знакомую. А не видела я ее около двух лет.
Сейчас она помолодевшая, ухоженная, глаза блестят, улыбка на лице.
В нашу предыдущую встречу то была просто затравленная женщина, смирившаяся со своей сложной судьбой.
Еще тогда я говорила ей, чтобы она гнала на квартиру дочь с семейством и не танцевала ни перед кем.
Но ей было жаль, хотя дочь в последнее время не только повышала на мать голос, но уже и поднимала руку.
Факты домашнего насилия были не только психологические, но и физические.
Но знакомая терпеливо несла груз материнства, иногда поплакав у подруги, а потом возвращалась в звериное логово.
Муж, не выдержав всего, вначале ушел жить к матери, звал с собой жену, а потом развелся.
Сейчас он живет с другой женщиной.

Галина же упорно продолжала жить в своей квартире, терпела унижения и помогала дочери.
Да, такую страшную жизнь Галине устроила собственная дочь.

В школе девочка не глупая, училась хорошо, была послушным ребенком.
В выпускном классе познакомилась с парнем старше себя, а вместо поступления в ВУЗ, вступила в брак.
Жить молодожены стали в семье жениха.
Но какой свекрови понравится невестка, которая не работает, спит до обеда, ничего не делает по дому и даже свое нижнее белье не стирает. А там и беременность не задержалась. Свекровь поняла, что в ближайшее время ей придется не только на работу гонять и по дому все делать, но и за новорожденным присматривать. Она поговорила с сыном, со свахой, которая моя знакомая, объяснила откровенно ситуацию и предложила для молодоженов снять квартиру и отправить их в свободное плаванье. Молодая семья согласилась. Но, как только появился первенец, Галина предложила какое-то время детям пожить у себя. Благо, в четырехкомнатной квартире места достаточно. Лара, молодая мама, к ребенку ночью просыпалась редко, утром тоже бабушка заботилась о младенце, а потом бежала на работу. После работы готовила, убирала, стирала, занималась маленьким внуком, а как только ребеночек стал сидеть, юная особа заявила, что беременна вторым и аборт делать не будет. Молодой отец пошел на вторую работу, дед нашел подработку, бабушка взяла репетиторство. Помогать же надо детям. Времени на поспать у Лары стало меньше, появилась раздражительность, которую она стала срывать на матери и на отце. Прямыми обязанностями родителей Лары стали стирка и уборка, прогулка с детьми перед сном, а дальше кухня до позднего вечера и проверка тетрадей до глубокой ночи.

На Пасху, когда второму внуку исполнилось год, за праздничным столом молодая мать объявила, что снова беременна и снова будет рожать. У всех был шок, а муж знакомой пошел поздравить приболевшую мать и домой не вернулся. Он решил, что в предпенсионном возрасте для него такое количество внуков на руках просто неподъемная ноша. Позвал жену к себе, у матери квартира большая, но Галина отказалась.

После рождения третьего ребенка Лара стала на матери вымещать свое настроение, «загубленную молодость, погрязшую в пеленках и ползунах», как она не раз выражалась, а однажды даже ударила. Потом еще несколько раз била.
А потом нервная система матери не выдержала.
Она поговорила с бывшим мужем о размене квартиры, тот полностью поддержал эту мысль, совершенно не претендуя на метры, деньги или еще что-то. Квартиру быстро удалось разменять на две двухкомнатных, в одну из которых и ушла жить дочь со своим семейством, а в другую Галина.

Случилось все совсем недавно. Теперь она счастлива. Хотя в ее случае счастье — понятие относительное.
Месяц назад Галина вышла на пенсию. Сейчас она одна. С дочерью не общается, та не может ей простить, что мать не купила себе малосемейку, а разменяла удобную квартиру. Любимый муж благодаря единственной дочери стал бывшим, хотя к Галине относится хорошо, помогает, если надо. Пенсия не большая… Но она счастлива.
Счастлива, что может приходить домой и не бояться, что кто-то начнет на нее просто так орать или ударит.
Счастлива, что может никому не угождать, не стоять у плиты, а съесть утром бутерброд с кофе и быть сытой.
Счастлива, что может взять книгу и, устроившись в любимом кресле, просто почитать в тишине.
Счастлива, что не надо ночью бежать к орущему малышу.

А я смотрела на нее, слушала и думала: «Как же мало нужно человеку для счастья!»

Когда мы распрощались, Галина ушла, а потом вдруг окликнула меня и сказала:
-Знаешь, я ведь пять лет не видела, как цветут в парке розы, не слышала, как поют за окном птицы, не помню, как наступала весна и какой была моя любимая осень. Мне было не до того… Пять лет вырванных из жизни, пять лет каторжных работ, пять лет ада. Эти пять лет перевернули полностью мой мир и мою старость. Нет, я не виню дочь. Это я что-то сделала не так…

А я подумала, что одно Галина сделала не так. В свое время пожалела дочь, хотела как лучше, дала ей возможность стать хозяйкой в родительском доме. А двух хозяек у одной печи быть не должно. Нужно было просто дать возможность дочери строить свою жизнь самостоятельно.

Жоу Ши

Мать-рабыня

Ее муж скупал у деревенских охотников шкуры и перепродавал их в городе. В сезон манчжун[1] он помогал сельчанам высаживать рис. Рассаду он умел высаживать так ровно, что крестьяне всегда просили его идти впереди, чтобы им было по кому равняться. Но он по-прежнему жил в бедности, и долги его росли с каждым годом. С отчаяния он пристрастился к табаку, вину, втянулся в азартные игры. Стал раздражительным и злым. А бедность все не оставляла его, и люди уже не решались дать ему взаймы даже ничтожную сумму денег.

От постоянного недоедания скупщик в конце концов заболел: он осунулся, щеки его стали медно-желтыми, даже белки глаз пожелтели. Сельчане были уверены, что у него желтуха, а дети прозвали его «желтым дяденькой».

Однажды он сказал жене:

– Нет больше моих сил! Скоро последний котелок продать придется. Хоть бы ты помогла. Какой толк всем голодать?

– Как же я… могу… помочь? – запинаясь, тихо опросила жена.

Она сидела у очага с мальчиком, ему было уже три года, но она все еще не отняла его от груди.

– А вот так… – проговорил муж слабым голосом. – Я… я отдал тебя под заклад.

– Под заклад?

Наступила тишина. Затем послышался вздох. То и дело останавливаясь, чтобы перевести дыхание, муж сказал:

– Три дня назад приходил Ван Лан. Он долго сидел здесь и все требовал, чтобы я отдал ему долг. Спровадив его, я тоже вышел из дому. Дойдя до пруда Цзю-мутань, я подумал: «Чего мне ждать от жизни?! Лучше утопиться!» Внезапно заухала сова, да так страшно, что у меня сердце захолонуло. Только повернул я назад, как увидел на дороге старую сваху Шэнь. Она спросила, что я там делаю в такой поздний час. Я рассказал ей все и попросил занять для меня у кого-нибудь денег. У нее много знакомых барышень, могла бы попросить одежду или украшения, чтобы я заложил их на время. Тогда бы Ван Лан перестал рыскать своими зелеными волчьими[2] глазами по нашей лачуге. Но старая сводня только рассмеялась: «А жена-то у тебя на что? Погляди на себя, желтый весь стал!» Стою я перед ней, опустив голову, а что сказать – не знаю. Тогда она говорит: «Расстаться с сынком тебе, конечно, трудно – один он у тебя. А вот о женой…» – «Неужто она предложит продать тебя?» – думаю я. «Другого выхода у тебя нет, – продолжала Шэнь. – Ты слишком беден, чтобы держать жену. Недалеко отсюда живет сюцай. Ему уже за пятьдесят, а детей все нет. Хотел было он завести наложницу, да жена воспротивилась: разрешила ему купить женщину только года на три, па пять. Она и поручила мне подыскать женщину лет тридцати, скромную, добросовестную, чтобы работящая была да слушалась ее во всем, а главное, чтобы могла иметь детей. Когда я была у них в последний раз, хозяйка сказала, что она готова заплатить юаней восемьдесят или даже сто. Я уже давно ищу, но пока ничего подходящего. Лучше твоей жены мне никого не найти». Я, честно сказать, даже всплакнул. Но ничего не поделаешь! Пришлось согласиться.

Он опустил голову. Жена молчала, точно пораженная столбняком. Помолчав немного, муж продолжал:

– Вчера сваха была у сюцая. Он и его жена очень довольны. Они дают за тебя сто юаней при одном условии: если в течение трех лет ты не родишь сына, придется пожить у них еще два года. Шэнь даже назначила день твоего отъезда – восемнадцатое число этого месяца, то есть через пять дней. Сегодня она пошла заключать договор.

Дрожа всем телом, жена спросила, запинаясь:

– Почему ты не сказал мне об этом раньше?

– Вчера я несколько раз подходил к тебе, но так и не решился. Однако сваха права: другого выхода нет.

– Ты окончательно решил?

– Жду только договора.

– Несчастная моя доля! Неужели и впрямь нет другого выхода, отец Чунь-бао?

Чунь-бао звали сына, которого она держала на руках.

– Да! Доля несчастная! Мы нищие, и помрем с голоду, если ты нас не спасешь. Боюсь, в этом году меня даже рис не возьмут высаживать.

– А ты подумал о Чунь-бао? Ему всего три года, каково ему остаться без матери?

– Я буду смотреть за мальчиком. Его ведь можно уже не кормить грудью.

Видимо рассерженный, муж вышел из комнаты. Мать Чунь-бао громко зарыдала.

В памяти у нее встало прошлое – она вспомнила, как год тому назад родила дочку. После родов она лежала неподвижно, будто мертвая. Но мертвый не чувствует ничего, а она испытывала адскую боль. Новорожденная лежала на соломе и, судорожно подергивая ручонками и ножонками, кричала: «У-а, у-а». Пуповина еще не была отделена от тела ребенка, тут же рядом валялась плацента. Напрягаясь из последних сил, мать хотела встать, чтобы омыть девочку, но не могла даже головы поднять. И тут появился ее муж, лицо у него было багровое. Он тащил ведро с кипятком. «Что ты собираешься делать?! – в ужасе закричала она. Но муж ничего не ответил. С решительным видом мясника, собирающегося зарезать ягненка, схватил он своими грубыми руками девочку и бросил в кипяток. Послышался всплеск и бульканье. Мать тоща подумала удивленно: «Почему малютка больше не кричит? Разве справедливо, чтобы она умерла такой смертью?» Позже мать поняла, что все случилось оттого, что она в тот момент была почти без сознания, и у нее словно вырвали сердце.

Сейчас у нее уже и слезы иссякли.

– Ох, несчастная моя доля, – в который раз повторила она.

Чунь-бао оторвался от ее груди и позвал:

– Мама! Мама!

Вечером, накануне отъезда, мать уселась в темном углу. Она поставила перед очагом светильник, и в комнате замерцал тусклый свет. Молодая женщина машинально склонила голову к Чунь-бао, который лежал у нее на руках. Мысли ее витали далеко-далеко, она и сама не могла бы точно сказать где.

Вскоре ее мысли возвратились к реальной жизни, к ребенку.

– Чунь-бао, сокровище мое! – прошептала она.

– Мама, – отозвался ребенок, не выпуская груди.

– Твоя мама завтра уходит.

– У-у. – Мальчик не совсем понял смысл ее слов, но инстинктивно прижался к ней покрепче.

– Мама не вернется, три года не будет видеть своего сыночка. – Она утерла слезы.

Ребенок оторвался от груди:

– Куда ты? В храм?

– Нет, уезжаю к чужим людям.

– И я с тобой.

– Тебе туда нельзя.

– А я хочу, – заупрямился мальчик и снова прильнул к полупустой груди.

– Ты останешься дома с папой. Он будет заботиться о тебе, спать рядом с тобой, играть. Слушайся папу! А через три года…

– Папа будет бить меня, – всхлипнул ребенок.

– Папа больше не тронет тебя. – Она погладила шрам на лобике сына. Год назад муж утопил свою новорожденную дочь, а несколько дней спустя так сильно ударил сына рукояткой мотыги, что на лбу у него навсегда остался этот шрам.

Мать собиралась еще что-то добавить, но в этот миг вошел муж. Он приблизился к ней и вытащил из кармана пачку денег.

– Сюцай уже заплатил мне семьдесят юаней. Остальные деньги получу через десять дней. – Он помолчал. – Хозяева согласились прислать за тобой паланкин. – Снова молчание. – Обещали, что носильщики, придут утром, сразу же после завтрака. С этими словами он вышел из комнаты. В тот вечер они не ужинали.

На другой день с утра накрапывал мелкий весенний дождь. Мать Чунь-бао всю ночь не сомкнула глаз: чинила и штопала одежду сына. Она привела в порядок даже изодранную ватную курточку, которую мальчик носил зимой, хотя только приближалось лето. Всю эту одежду она хотела передать мужу, но тот уже спал. Ночь тянулась медленно, она собиралась поговорить с мужем, однако не решалась его разбудить. Наконец набралась храбрости и, нагнувшись к нему, что-то пробормотала, но он не проснулся. Тогда она тоже легла.

Задремала она только на рассвете. А тут проснулся Чунь-бао и сразу ее разбудил. Одевая малыша, мать наставляла его:

– Веди себя хорошо, родненький, не плачь, тогда папе не придется тебя наказывать. А мама будет присылать тебе сладости, чтобы ты не плакал.

1.
В дверь робко постучали и «путаясь в соплях», в комнату вошел мальчик. Так и есть, лет двенадцать, — подумал я. Он встал у двери и чуть слышно произнёс: «Заказывали?»
— Да. Заказывал. Как звать тебя?
— Как Вам больше нравится?
— Ну, так дело не пойдёт. Давай уж без этих ваших законов. Меня зовут Саша. Мне скоро двадцать пять, поэтому зови меня только на «ты». Хорошо? Так как твоё настоящее имя?
— Не помню я, — вздохнул пацан.
— Как это не помнишь? У вас что, в стране даже имя не дают рабам?
— Дают. Только при рождении. Или когда покупают. А потом, смотря какой хозяин будет. Может имя оставить, а может и поменять или вообще без имени…Так какое больше нравится? Тебе.
— А тебе?
— Не знаю. Как не назови, раб есть раб.
— А вот что! Давай — Дэл?
— Странное имя. Прикольно! Хотя я обязан взять любое.
— Понимаешь, я купил тебя не для развлечения. Ты мне нужен по делу. А отсюда и имя – Дело – Дэл. Пойдёт?
— Воля Ваша, прости – Твоя.
Дэл прошел и встал в нерешительности посреди комнаты. Оглядел мои апартаменты, и взглянул смелым, чуть с презрением, взглядом на меня.
— Ты, конечно же, есть хочешь? Сейчас принесут завтрак, а пока вот что. Я тут заранее кое – что прикупил для тебя. Снимай-ка все свои шмотки и бегом в ванную.
Мальчик, не смущаясь, начал раздеваться. Боже! Вся спина в незаживших еще шрамах! Что же это за хозяин такой! Убивать их надо! Я с болью подумал о Лёшке – каково ему там, сейчас?
— За что тебя так, Дэл?
— А, это? Не совсем правильно вёл себя с клиентом.
— Я бы и этого клиента, и хозяина твоего…Точно, выставлю неустойку за «бракованный товар»! Ну, иди, мойся.
Пока Дэл плескался в ванной, я еще раз осмотрел его новую одежду. Вроде всё как обычно. Простые, но дорогие шорты, желтая маечка, крепкие кроссовки. Все как надо. Если что — в такой одежде малыш не вызовет подозрения.
Дэл вышел голышом из ванной. Одевайся, Дэл, да и завтрак сейчас принесут.
Дэл оделся. Через пять минут он уже сидел за столом и с видом аристократа уплетал ветчину. – Хорошо, видимо, здесь их «дрессируют!»
Дэл покончил с завтраком, и я уложил его немного поспать, а сам уселся в уютное кресло и задумался – что же делать дальше?
Единственная страна в мире, где официально существует до сих пор рабовладение! Где вот так спокойно можно приезжему туристу или просто человеку купить на ночь мальчика, или на несколько ночей, или на месяц, год. Всё зависит от цены и желания «клиента».
Страна, где война – открытая война с соседним государством давно окончилась. Люди, наконец то, занялись мирными делами, восстановили города, поселки, построили рестораны, гостиницы, дома…Всё бы хорошо, вот только восстановили они заодно и рабовладельческий строй, да снизили возраст совершеннолетия до двенадцати лет – отсюда и последствия… — Купить можно девочку или мальчика запросто. Весь мир против этого! Вот только связываться с этой страной никто не хочет. Слишком уж жестоки и коварны её жители! А вообще – то они гостеприимны и добры, если их не трогать. Если жить с ними в мире, не вмешиваться в их внутренние дела.
Мир предпочел этот вариант. – «Восток – дело тонкое…»

Сашкино детство кончилось рано. В одиннадцать лет. Когда он понял, что в этой жизни надо иметь острые клыки и такие же когти. Чтобы уметь защитить себя в Этом мире. Когда его увезли из дома и привезли в другой дом, «Детский». Здесь многому пришлось научиться. Вгрызаться в горло противнику, царапать когтями его тело так, чтобы пять ярких полос навсегда превратились в пять шрамов. «Шрамы украшают мужчину». Дебильная поговорка. Никого они не украшают! На Сашкином теле осталось много шрамов, прежде чем он сам научился оставлять их на теле «врага». А «врагов» было много! Интернат не Интернет. Это он быстро уяснил для себя.
Спустя год, после пребывания в этом «милом Доме Детства» Сашка узнал, что «его алкаши» придумали для себя ещё одну «статью дохода».
Мать по контракту родила мальчика. В приграничной зоне в то время это часто практиковалось. Приходили люди, заключали контракт на определённую сумму, а спустя год забирали младенца. Вот «родители» и решили заработать и не иметь в ближайшее время проблем с наличием в доме водки.
Ага…Можно подумать, что они не знали, куда после таких контрактов попадают дети…Знали они всё! – Ребенка «воспитывают и обучают «профессии» до двенадцати лет, а после продают. Или «хозяину», или в лучшем случае в гарем к «богатому дяде», который любит детское тело.

Сашка любил девчонок . Лет с семнадцати…Но одно дело взаимная любовь, — понимал он, — и совсем другое сексуальное рабство. Когда от мальчика или девочки ничего не зависит. Когда с ними можно делать всё, что хочет и позволяет «хозяин», в том числе и эСэМ! Да…Жестокие в этой стране законы, — размышлял Сашка, глядя на Дэла. На его тревожный сон, — пусть пацан отоспится.

2.

Номер «Три Семёрки», как его сразу окрестили, ничем особым не отличался от своих сверстников. Такой же шабутной и такой же, когда надо, покорный. Впрочем, последнее – это не всегда. За что и бывал чаще других в изоляторе. За что и получал двойную дозу электрошока и «усмирительных» уколов. За что и хлыстали при всех после очередной попытки побега. Хотя администрацию это вполне устраивало – другим неповадно будет, да и пусть знают – бежать отсюда БЕСПОЛЕЗНО!
Школа – это только название. Только для посторонних. На самом же деле простая тюрьма, только для детей, только с «психиатрическим уклоном». А действительно – зачем людям знать, что творится за забором и «запреткой»?
Детей здесь – откуда только нет! Из Америки, Японии, Индии, Испании, Германии и из его страны…Да. Оттуда их, пожалуй, больше…Кто еще так плодотворно умеет рожать и поставлять детей для секс – бизнеса? Хотя многих просто воруют или вывозят нелегально…А какая ещё страна может иметь частную секс – школу, прикрываясь официальной «Лечебницей и школой для детей с тяжелыми отклонениями развития»? – Только эта, в которую и попал номер «777» через три месяца после рождения.
До шести лет он себя плохо помнит. За то в шесть очень хорошо запомнил свой первый «электрошок»! После, впервые – комнату изолятора. Как, не сознавая ещё, что бесполезно, колотил своими маленькими кулачками в стальную дверь и кричал «козлы»…
Школьное обучение…Всё как в обычной школе, кроме наказаний, да ещё предмета, о котором предпочитают не говорить вслух…Ну, и языки, которых здесь аж пять!
Ходили в школе слухи, что после выпуска, в двенадцать, будет легче…Кто то говорил, что легче, другие наоборот, говорили, что «вешалка» будет…Три Семерки было уже наплевать, что будет дальше. Лёжа в очередной раз «под смирилкой» в «изоляторе» он ждал — не дождался, когда кончится вся эта «школа».
Чем ещё выделялся Три Семерки из одноклассников? Да тем ещё, пожалуй, что красив он был на зависть многим! Шутил кто — то: «Тебя даже охранники полюбили – двойной «шок» только и выписывают». Ну, да…Хорошая «любовь», — думал Три Семерки, — а вот «замутить» с кем нибудь из них, да скачать все коды не помешало бы! «Без мазы» только всё это…Они же, как евнухи в гареме. Хотя, почему как? Гарем и есть! Генеральный вон, частенько к себе пацанов вызывает…А Три Семерки чаще всех…»Затрахал» меня! Эх, залезть бы в его комп, да скачать всё на свой адрес! Его то никто не знает…Не зря же у меня «отлично» по информе!

…Помог Три Семерки банально – простой случай. Или «анально – простой», как он потом шутил про себя. Вызвал его снова Генеральный, а тут покупатель явился. Да не просто покупатель, а богатый уж очень! Вот и «запал» тот на мальчонку…И не просто «запал», а выложил на стол кучу денег! Генеральный ему и так, и эдак объясняет, что нельзя пока! До выпуска всего – то несколько месяцев осталось…А тот ни в какую: «Продай и всё тут!»
Пришлось Генеральному на свой риск «договориться» с покупателем…На риск и страх перед законом. Преступление ведь!!!

3.
Сидя в белом лимузине, Три Семерки всё еще никак не мог поверить в то, что позади осталась школа, изолятор, «шок», порки кнутом и все остальные «прелести» объекта №1313. Он то и дело оборачивался на строения зоны, тающие в вечернем закате где – то там, на линии горизонта.
«Хуже, наверное, уже не будет. Некуда. И неважно, кто он, этот мужик. Важно, что нет больше «школы»! Для меня. Пацанов жалко…Не всем же так вот везёт. Хотя посмотрим, что это за тип. Вернее Хозяин. В крайнем, свалить от него будет легче, чем оттуда…На вид, вроде ничего. Только странно…Чё это он за меня столько бабла отвалил? И ведь уболтал «шефа»! Долго они торговались. Ну, это классно! Я успел…», — размышлял Три Семерки, поглядывая на Хозяина.
— Ну, чего набычился? Не бойся ты меня. Не такой я и злой…
— А я и не боюсь. Хуже уже точно не будет.
— Верно. Не будет. Тебе когда двенадцать?
— Через три месяца.
— Значит, «нелегал» пока…, — Три Семерки промолчал, — а ты, я смотрю, смелый! Будто и не «воспитывали» тебя…
— Я готов исполнить любое Ваше приказание, Хозяин.
-Ну – ну…Любое, значит? Ладно. Поживём – увидим…Как твоё имя?
— Три Семёрки.
— Да нет…Забудь об этом. Ясно? Я о родном имени?
— А я не знаю. Мне не говорили об этом.
— Ладно…Буду пока так и звать тебя – Семь – Семь — Семь, а ты, — бронированное стекло скрывало разговор от водителя, — если будешь себя хорошо вести – будешь и жить нормально, не как в этой вашей «школе».
«Семь – Семь – Семь…Как собаку, или кошку», — подумал Три Семерки.
Лимузин промчался по улицам города и остановился возле одной из многоэтажек.
— Приехали. Пойдём, — сказал Хозяин и они, поднявшись на лифте, вошли в дверь одной из квартир, — вот здесь я и живу. Ты не удивляйся, что это не вилла за городом.
— Воля Ваша, Хозяин. Удивляться я не имею права.
«Странный какой то! Имеет столько денег, а живет как простой чел…», — подумал Три Семерки.

4.

Следующий лот! Девочка! Испанка! Девственница! Двенадцать с половиной лет! Двенадцать тысяч!
— Пятнадцать, — поднял свою цифру пожилой мужчина.
Пятнадцать тысяч раз, пятнадцать тысяч два!
— Восемнадцать! – дама средних лет, видимо не из бедных.
Восемнадцать раз, восемнадцать…
— Двадцать! – парень лет восемнадцати…
Двадцать раз…
— Двадцать пять! – мальчик, лет тринадцати. Весь зал уставился на него.
Двадцать пять раз, двадцать пять два, двад…
— Тридцать тысяч, — тихо сказала девушка.
Тридцать тысяч раз, Тридцать тысяч два, Тридцать тысяч три. Продано! Номер девять, пройдите для оформления документов.

«Пойдем отсюда, Дел…Здесь «воняет…» Я взял малыша за руку и мы вышли из зала. Да…Искать по аукционам – дело бестолковое. Судя по моим расчетам, Лешка достиг двенадцати около месяца назад. Или его уже продали, или он еще в этой школе, или продают. Если, только в столице двести аукционов, искать на них его нереально. Столько уже обошли, а всё без толку…Остаётся последнее – «школа». Для этого – то я и купил Дела. Не хочется подвергать мальчишку опасности, но какой выход? Он хорошо знает территорию школы, должен знать, где находятся выпускники. Только как проникнуть на эту территорию? Я пробовал сам, в роли покупателя…Куда там!? У контрольного пункта вежливо объяснили, что здесь лечебное учреждение и детьми здесь не торгуют. – «Для этого есть аукционы». Видимо, надо иметь хорошие связи и деньги, чтобы попасть туда. Я хоть и не бедный, а всё таки иностранец…

Купив Делу сладости, мы вернулись в отель. Прохлада от кондиционеров в номере приводила мысли в порядок.
— Саша, можно я разденусь? Спина ещё болит, а майка прилипла…Да и жарко.
-Конечно, Дэл. Можешь вообще снять всё с себя – мне приятно смотреть на такого красавчика! Не на шрамы, конечно…
— А ты можешь помочь мне?
— Ты что, маленький?
— Нет. Просто майку нужно отодрать резко от спины, а то больно очень…
Я резко содрал с него майку. Он ойкнул и в первый раз за наше знакомство улыбнулся мне. Потом взял из вазы огромное крепкое яблоко, сжал его в руках и резким движением разломил его ровно напополам. Протянул вторую половину мне.
— Ну ты даёшь! И где ты этому научился?
-В школе, где – ж ещё…
— Дэл! А ты помнишь своих родителей?
— Нет. Я помню только школу.
— Значит, ты с малых лет там?
-Значит так. А ты помнишь своих?
— Помню. Только я из детского дома.
— А что это?
— Это похоже на вашу «школу», наслышан о ней…Только с другим уклоном…
— С каким?
— Долго объяснять…Да и не поймешь ты, наверное.
— А родители…Ну, мама и папа – это хорошо?
— Хорошо? Да, хорошо. Но разные они бывают…Ну, как Хозяева у вас. Бывают добрые, а бывают злые.
— А если злые – можно же и убежать? Или они тоже имеют право на твою жизнь? Ну, могут убить, если надоел, а могут и продать…
— Такого права они не имеют. Это же не Хозяева, хотя иногда так именно и поступают.
— Не поймешь вас, Свободных…Другое дело у нас – хороший Хозяин – живи и радуйся, плохой – может убить, или беги…А что, если у вас родители убьют или продадут своего раба? Их накажут?
— Не раба, — поправил я его, — ребенка. Интересное сходство в созвучии…
«Раб» — «Ребенок»…
— А это не одно и то же?
— Нет. Иногда их сажают в тюрьмы, а иногда им ничего им за это не бывает.
— Надо же! Ребенок и раб не одно и то же?!
— Понимаешь, Дэл, каждый ребенок имеет право на самоопределение. То есть, он имеет право выбрать себе друга или подругу, или партнёра, если он уже достиг совершеннолетия. Он сам решает, с кем ему жить или дружить, сам решает, кто для него хороший, а кто плохой, он может пожаловаться на своих родителей, если они с ним плохо обращаются. В каждой стране есть законы, которые защищают права ребенка. Только жаль, что эти самые законы чаще всего защищают не самого ребенка, а его возраст. Да что я тебе это объясняю? Ты что, вчера из «школы» вышел?
— Не вчера. Три дня назад.

5.

Андрей ещё раз прочел свою инструкцию…Код – «Псина». Страна проживания — соответственно. В которой он и проживает. Цель поездки в «школу» — ищет мальчика, красивого, чтобы подтвердить свои психологические эксперименты. Он – психолог. Предлог – неудачная диссертация. Ориентация – гетеросексуал. Дальнейшие действия – готовить Раба «777» к диверсионной работе.

Странный он какой – то, мальчик этот…Поэтому то и выбор пал на него. Самый непокорный в «школе» — он. Попыток побега – сорок семь за пять лет! Шоковой терапии – двести одиннадцать! Содержание в изоляторе – двести пять. Да уж… «Скромный» мальчик»!
И что же мне теперь с ним делать? Им, там, легко командовать – «готовить мальчика…» Выживет он? Нет. Не отдам я его. Пусть пока будет у меня. А если и отдам – только в нормальные руки…Слава Богу, эти «руки» нашли меня на второй день! Вроде хороший парень…Не садюга, не извращенец – простой педофил. Да и платит красиво! Да, пусть мальчик «нелегал»…А они, там, в Центре, пускай сами себе башку ломают – как уничтожить объект №1313…Я просто выполняю свою работу.

* * *
— Как, три дня? Дэл?
— А вот так. Я всего три дня у Хозяина. Он столько денег выложил, чтобы купить меня!!! Ведь «нелегал» — мне же только через три месяца будет двенадцать…
— Ни хрена себе! Почему же он купил тебя? И где?
— Как где? – В школе. А зачем купил – да Бог его знает…Он вообще странный. Бабок кучу отвалил, а сам живёт в обыкновенной квартире…И ни разу еще не трахнул меня. – Зачем покупал? Не поймёшь его…
— Да. Странно. Я случайно на него вышел…Просто чел один намекнул…А шрамы тогда у тебя откуда?
— Да всё оттуда – же…Из школы. Пороли – то последний раз на днях…Прямо перед покупкой. А чего ты меня так и не тронул? Что за «дело» у тебя?
— Ты считаешь, можно начинать с тобой этот разговор?
— А чё скрывать – то? Говори. Я же вне закона…
— Ну, в общем, брата я ищу. Мать продала его в «школу». Давно ещё, он как раз должен был быть сейчас уже на выпуске, или уже продали его. А может в «школе» ещё…Лёшкой мать его назвала, только у вас там же имена, наверное, меняют…Так?
— Само собой.
— Как его узнать? Я и не видел его ни разу…Как найти? – Не знаю…Знаю, что он похож должен быть на меня…Вот такие дела. Может вспомнишь кого – то из мальчишек, кто похож? Вспоминай, есть похожие на меня пацаны?
Дэл внимательно посмотрел мне в глаза.
— Да нет…Не помню похожих…А дату продажи ты знаешь?
— Знаю. А толку?
— Нам с тобой надо бы к Хозяину моему…
— Зачем?
— Ну, я думаю, он кое – что знает.
— Понимаешь, Дэл, наверное придется тебе снова в «школу» вернуться. Тайком конечно. Сможешь?
— Бежать то я пробовал. – «Без мазы»…А вот пробраться туда – не знаю…Да и чё я там делать буду? Как искать? Пацанов много. Да и там ли он? Может продали уже…Хоть бы номер знать…
— Знаю я номер. – Семь – Семь – Семь.
У Дела всё похолодело внутри. Как? Неужели брат? Неужели мой? Так не бывает!!! Не может быть таких совпадений!!!
— Ты что как истукан стоишь? Что с тобой? Может ты знал этот номер?
«Да…А что я могу сказать? Я же обещал Хозяину! Про номер – ни слова!!!», — Дэл стоял и думал, что же делать? Как быть в такой ситуации?
— Знал я этот номер. Продали его. Давно уже…Где – то два месяца назад. Не найдёшь ты его, Саша. Нереально это!
Сашка был потрясён. Надо – же! Он, дурень, ходил по аукционам, искал…Ведь можно же было просто спросить у Дэла! Да…Не найти мне Лёху. Никак не найти…Одно остаётся – попробовать ещё раз добиться приёма в школе у Генерального…Может он подскажет, на какой аукцион был направлен «777»?
— Как думаешь, Дэл, примет меня администрация вашей «школы»? Для беседы?
— Ты чё? Это всё равно, что на Луну попасть…

«Ну никак не могу я признаться брату, что я это – «777». Он же потом попытается вывезти меня из страны! А это что? – Это преступление! И карается оно, по закону, смертной казнью! Похищение раба. Пожалуй, убийство менее тяжкое преступление! Нельзя допускать, чтобы Сашка узнал обо мне! Никак нельзя!!! Но ведь он настырный! Он ведь сможет и добраться до правды!»

— Дэл! Я просто так не уйду. Или я найду брата, или взорву эту чертову «школу»!

6.

После этих слов Андрей улыбнулся, — самое то, что нам надо! В чем мы выигрываем? – Уничтожение «школы» – это цель, которую я должен выполнить! Парень получает своего брата, и они выезжают из страны. Без всяких проблем – наши – то уж позаботятся. Андрей устал слушать «жука», откинулся в кресле и облегченно вздохнул. – Мы почти у цели! Главное – чтобы Лёха не «раскололся» раньше времени! Хорошо, что не знают они про «жука»…Думаю, теперь Лёха приведет Сашку ко мне. А там – посмотрим…

* * *

— Саш! Только один выход…Нам с тобой надо к Хозяину! Он, наверное, многое знает…Поехали!

Череда многоэтажек и офисов проплыла в окнах такси, и мы уже поднимались в лифте. Дверь открыл довольно молодой мужчина.
— Вы Андрей?
— А ты Саша? Проходите, — малыш, свари нам кофе.
— Откуда вы знаете моё имя? Мы, кажется, не знакомы…
— Ну, считай, познакомились! Устраивайся в кресле. Малыш сейчас сварит кофе. Представлюсь – я его Хозяин. Он, наверное, много обо мне рассказал?
— Вообще – то нет. Пацан умеет промолчать, где надо…
— Верно…Значит, брата искал?
— Почему «искал»? Я и дальше буду искать!
— Бесполезное это дело, Саш…В одиночку – то?
— Почему? Мне Дэл помогает!
Мальчик принес кофе. Сам тихо пристроился на стуле возле компа в углу и занялся какой – то игрушкой.
— Дэл…От малыша мало проку. Нет в школе твоего Лёхи. Купили уж давно. Знаю я, где он находится.
Сашка побелел и сжал кулаки.
— Да не ерепенься ты, — в комнату вошли два человека. – Сразу видно, не просто парни…Охрана, — мы работаем на правительство одной из стран. Думаю, тебе ни к чему знать, что это за страна. Наша цель – уничтожение объекта №1313. Понимаешь? Ты получаешь своего брата и вы, так как он знает всю охранную систему «школы», уничтожаете объект. Если останетесь целы – мы гарантируем, что вы беспрепятственно покидаете эту страну и возвращаетесь на свою родину. Как тебе такая сделка?
— Но ведь там более тысячи детей! Я что, должен их уничтожить?
— Да. Для того, чтобы сотни тысяч в будущем не стали рабами. Хотя, у тебя есть варианты…Допустим, ты можешь сначала выпустить детей, а потом уничтожить объект. А мы уж сами позаботимся, чтобы больше в этой стране не создавали подобные «школы»…Ну, и о многом другом. Думай…Ведь ты же пол часа назад был готов разнести всю «школу»…

7.

— Хозяин! Могу ли я задать Вам вопрос?
— Ну, малыш?
— А уничтожение персонала школы не такая большая жертва? Они мне в своё время много «нападлили»!
— А к чему ты всё это?
— Помните, Хозяин, как Вы договаривались с Генеральным?
-Ну, помню.
-А я не терял зря времени…
— И что?
— Все коды у меня.
— Ты хочешь сказать, что скачал все данные с компьютера?
— Скачал. На свой адрес. Его – ж не знает никто…
— И что ты можешь?
— Хозяин! Я могу разблокировать все двери, все ворота, снять напряжение с проволоки и дать команду всем детям покинуть школу.

Андрей несколько минут не мог оправиться от шока…Да и все молчали. В воздухе комнаты висела тяжелая пауза. Первым в себя пришел Сашка.
— Дэл! Ты шутишь? Или на самом деле?
— Разве можно в такой ситуации шутить?
— Покажи мне коды, — Андрей подошел к компу.
— Да вот они. Смотрите, Хозяин.
— Действительно, коды охраны «школы»! Послушай, малыш, сколько времени тебе нужно на раскодирование?
— Наверное, час, Хозяин.
— Да-а…Не дураки в Центре сидят, раз выбрали тебя!
— Дэл! А уничтожение объекта?
— Это, как прикажет Хозяин. Могу уничтожить сразу после того, как последний пацан покинет зону. Правда, с девочками сложнее, но коды на школу девочек у меня тоже есть – Генеральный тонкий извращенец…Когда прикажете начинать, Хозяин?
— Немедленно!
— Слушаюсь! – Дэл застучал по клавишам.

* * *

— Андрей, скажите, где мой брат? Или Вы меня просто обманули? – Сашка беспомощно сидел на краю кресла, тупо уставившись в пол.
— Мы всегда сдерживаем своё слово. Потерпи немного. Скоро ты всё поймешь. Поверь мне!
Дел стучал по клавишам, Сашка тупо смотрел в одну точку, Андрей ходил по комнате из угла в угол, охранники стояли у двери и просто посматривали то на Андрея, то на мальчика, то на Сашку.
— Ну вот. Кажется, пацаны разбегаются. Кто куда. И девочки тоже. Пошла «заваруха»!!! – Дэл потирал ладошки и улыбался, глядя в монитор.
-Сколько времени им нужно, чтобы покинуть зону? – спросил Андрей.
— Взгляните сами, Хозяин…
Андрей подошел к монитору, удовлетворённо хмыкнул и погладил мальчика по голове, — готовь объект к уничтожению.
— Слушаюсь, Хозяин!
— Сашка! Приготовься! Только, чур на меня не кидаться! Договорились?
— Я готов, — тихо ответил Сашка.
— Хозяин! Я думаю, пора…
— Детей больше нет в «школе»?
— Ни одного, Хозяин!
— Действуй!
— Слушаюсь, Хозяин!

Где – то вдалеке раздался взрыв. К вечернему мареву добавился еще один оттенок. Ярко красный.
— Всё, Хозяин! Нет больше школы.
— Я тебе не хозяин! Зови меня просто Андрей…
Лёшкины глаза расширились в недоумении.
— Сашка! Забирай своего брата. Через час рейс в Россию.

С уважением kuziaart
www.kuziaart.ru
reladormkuziaart@yandex.ru
skype — kuziaart

5.

Перенесемся лет на…25 вперед.

надя сидит и ждет взрослого уже сына, который о чем-то  очень хотел с ней поговорить. Она  ждет и вспоминает его маленьким, когда он впервые заинтересовался внешним видом мамы дома… и потом, чуть старше, когда придя домой из школы чуть раньше обычного застал ее прикованной к кровати с широко разведенными ногами и следами от плети на теле… после этого она все рассказала ему о себе и ее Господине, его отце… он всегда боготворил отца, но даже не смотря на это, понимание далось ему нелегко и не сразу… но он все же понял и принял их…

она боялась, что их отношения наложат отпечаток на его жизнь, и сейчас ее беспокоило, что сын не женат и подолгу не встречается с девушками… что-то подсказывало, что говорить он хочет как раз об этом…

И действительно после обычных расспросов о его делах, сын стал серьезным и начал говорить… он вспоминал те же моменты, что до его прихода вспоминала и надя… рассказывал как переживал тогда, как не мог их понять… как потом их любовь все-таки помогла принять все это… потом он рассказал о девушках с которыми встречался… он впервые открыто говорил, что расставался с ними, так как не получал никакого удовлетворения от общения с ними… как у него пропадало всякое желание даже просто общаться после ого, как на него кто-то из них повышала голос или еще того хуже, устраивала истерику или какие-нибудь разборки… и в постели тоже было немногим лучше… ему было неинтересно… тогда он стал понимать, что видимо унаследовал от них их предпочтения в сексе, вернее от отца… сначала это напугало его… потом вспомнив сколько лет родители живут счастливо, он успокоился и стал искать девушку уже исходя из своих предпочтений… и вот ему повезло… он встретил похоже ту, которая сможет стать его рабыней… но он мало знал о том как и что надо делать, у него было много желаний и фантазий, а он боялся чем-то нанести ей вред, он любил ее и не хотел причинить зло… да и она хотела, чтобы он мог делать с ней все, что хочет, но безумно этого боялась… причем настолько, что вместо того, чтобы пробовать что-то ему приходилось чуть ли не с нашатырным спиртом откачивать ее… потом она плакала и умоляла простить… и все повторялось… он зашел в тупик… и теперь понимал, что без помощи родителей не обойдется… он хотел, чтобы они с его рабыней могли видеть их, чтобы она убедилась, что ничего смертельного в любых проявлениях воли Господина нет… а он мог чему-то научится у отца… отец не возражал и сам отправил его к ней, потому что хотел чтобы в этом вопросе она приняла решение сама… надя была тронута до глубины души, тем доверием, которое оказал им сын… именно в этот момент она поняла, что они все сделали правильно рассказав ему о своей любви и он действительно понял и принял их… она обняла его, который вдруг до боли напомнил того мальчика, который глотал слезы, слушая, что мать-рабыня отца… и сказала, что с радостью будет помогать им и всегда сможет поддержать и успокоить его рабыню… а потом она поцеловала его и назвала Мастером… он покраснел, как мальчишка, но в его глазах зажегся огонь, которого там раньше не было…

А потом он привел свою девушку… она была тихая и трогательная… слегка напоминала молодую надю… она безумно смущалась внешнего вида нади, так как  Господин решил, что  она сразу должна быть собой, да и она понимала, что так будет лучше… поэтому девушка дрожала как осиновый лист, когда знакомилась с матерью своего Господина, видя ее в браслетах и ошейнике, к тому же почти полностью обнаженной…

Потом они говорили на разные темы и девушка немного осваивалась… все бы выглядело совсем как в обычных семьях, если бы не внешний вид нади… когда она немного освоилась и успокоилась Господин пристегнул поводок к ошейнику нади и повел всех в соседнюю комнату, в которой все было готово к первому уроку…

Сын со своей рабыней сели на диван и оказались практически в зрительном зале… специально была освещена только та часть комнаты, в которой оказалась прикованная наручниками надя… Господин начал ее пороть, рассказывая как бы ни к кому не обращаясь о тех девайсах, которые использовал, о том что как и когда надо применять и о том, что испытывает при этом рабыня… сначала надя не хотела пугать девочку и кричать, но Господин не собирался щадить ее, поэтому скоро она уже громко кричала под Его ударами… Он продолжал до тех пор, пока не кончились все девайсы… тогда Он подошел к наде, провел рукой по ее груди, ягодицам… она вздрагивала от боли, но каждый раз подавалась навстречу Его руке, а не отодвигалась от нее…  погладив красные от ударов места Он продолжал все так же не к кому не обращаясь рассказывать, как она все это любит, рассказывать что и как ее возбуждает… надя невыносимо стеснялась сына… она оказалась не совсем готова к этим интимным подробностям… в довершении всего Господин рукой стал ласкать ее между ног, рассказывая, какая она горячая и мокрая, он ласкал ее все сильнее, она опять начала стонать и изгибаться, вопреки своему стыду и на удивление быстро кончила…

А потом к ним подошли сын с рабыней… у сына глаза все так же горели, только теперь в них еще светились уважение и благодарность… надя сгорала от стыда, но он так ласково обнял и поцеловал ее, что весь ее стыд прошел… потом она посмотрела на девочку… и увидела что та смотрит на нее как на человека с другой планеты… в ее глазах читалось и уважение и восхищение и еще целая смесь чувств… но основное, которое просто захлестывало было возбуждение… наде показалось, что она даже чувствует ее запах… запах возбужденной плоти… она взглянула на Господина, который конечно все тоже увидел и понял… Он отошел на минуту, а потом вернулся и протянул сыну… наручники, ошейник и плетку…

Теперь Господин и надя сидели на диване, вернее Господин на диване, а она привычно у Его ног, прижимаясь к Ним всем телом… а их сын снимал с дрожащей от стыда, страха и возбуждения рабыни одежду и надевал на нее подаренные отцом наручники… потом он закрепил руки своей рабыни так же, как несколько минут назад были закреплены надины и нанес первый удар… он был робким и неумелым и явно не понравился ему, он обернулся, посмотрел на отца, тогда Господин встал, подошел к нему, показал как надо держать плетку и как наносить удары, но не трогал рабыню сына, просто объяснял ему как это делать… а надя смотрела на них и по щекам ее тихонько катились слезы нежности и любви… а потом девочка билась и кричала под ударами плети, потом так же, как и надю до нее ласкал Господин, ее сын ласкал свою рабыню… они вышли и оставили их вдвоем…

А потом когда сын вышел из комнаты за ним следом шла обнаженная девушка, на ней были ошейник и браслеты… она была все такой же тихой, но в ее взгляде, которым она обменялась с надей светилось столько гордости и любви, что наде захотелось обнять и поцеловать ее, она поняла, что сын действительно нашел свою рабыню, которая будет принадлежать ему целиком и полностью, навсегда, так же как и она сама принадлежала Господину…