Рассказ в гостях у дедушки мороза

В гостях у дедушки Мороза Одоевский сказка с иллюстрациями

Рейтинг:   / 704

В гостях у дедушки Мороза

I.

Спит Маша в постельке и видит чудесный сон.

Идёт она будто лесом дремучим. Смотрит: перед ней сидит старик, Мороз Иванович, седой-седой. Сидит он на ледяной лавочке да снежные комочки ест; тряхнёт головой — от волос иней сыплется; духом дыхнёт — валит пар густой.

— А,- сказал он,- здорово, девочка милая! Спасибо, что в гости пришла. Поможешь мне. А то мне, старичку, и отдохнуть пора; поди-ка приготовь для меня постель, да смотри — взбей хорошенько перину. 

II.

Привёл её будто дедушка к себе в дом и велел постель приготовить. Дом у Мороза Ивановича сделан был весь изо льда: и двери, и окошки, и пол — ледяные, а по стенам всё снежные звёздочки. На постели у него вместо перины лежал снег пушистый. Маша принялась взбивать снег, чтобы старику было мягче спать, и у ней, у бедняжки, руки окоченели и пальчики покраснели.

— Ничего,- сказал Мороз Иванович,- это здорово. А посмотри, что у меня за диковина. 

III.

Тут он приподнял свою снежную перину с одеялом, и Маша увидела, что под периной пробивается зелёная травка. Маше стало жаль травки.

— Зачем ты зелёную травку под снежной пери- ной держишь, на свет белый не выпускаешь? — спросила она.  

— Не выпускаю потому, что ещё не время: ещё травка в силу не вошла. Кабы вытянулась, то зима бы её захватила и к лету травка бы не вызрела. Вот я и прикрыл молодую зелень моей снежной периной, а придёт весна — снежная перина моя растает, травка и выглянет на свет, а потом заколосится, и будет славная рожь. Недаром говорят: снегу много — хлеба много.

Тут Маша проснулась.

В. Ф. Одоевский.

«В гостях у дедушки мороза» — Отрывок / Входит в цикл «Сказки дедушки Иринея» и в сказку «Мороз Иванович», 1841 год.

Князь Владимир Фёдорович Одо́евский (30 июля (11 августа) 1804г. или 1 (13) августа 1804г., г. Москва — 27 февраля (11 марта) 1869г., г. Москва) — русский писатель и мыслитель эпохи романтизма, один из основоположников русского музыкознания. В 1823-1825гг. председатель юношеского общества любомудров. Издатель ряда журналов и альманахов. С 1846 года — директор Румянцевского музея. В середине 1840-х гг. перешёл от литературной к общественной деятельности, получил известность как филантроп. Камергер (1836), гофмейстер и тайный советник (1858), сенатор (1861). Как писатель и мыслитель князь Одоевский долгое время находился под влиянием Гофмана и Ф.В. Шеллинга. Увлекался оккультными учениями, за что получил прозвище «русского Фауста». Известен как мастер фантастической романтической повести, одним из первых в России экспериментировал с жанром утопии («4338-й год: Петербургские письма»), продолжал традиции просветительской сатиры.
________________________

Николай Владимирович Литвинов (6 [19] мая 1907г., г. Тифлис — 27 декабря 1987г., г. Москва) — советский актёр, режиссёр, народный артист РСФСР (1972). Один из ведущих советских мастеров радиовещания для детей. Среди наиболее известных работ Н.Литвинова: «Золотой ключик, или Приключения Буратино» (1949 год, по сказке А.Толстого), где Литвинов сыграл все роли и этим фактом можно проиллюстрировать многогранность таланта Литвинова; «Стойкий оловянный солдатик» (по сказке Андерсена); «Судьба барабанщика» и «Дальние страны» (А.Гайдар); «История о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» (Н.Гоголь); «Огневушка-поскакушка», «Синюшкин колодец» (П.Бажов) и многие другие радиоработы этого талантливого актёра. За свою творческую жизнь Н.Литвинов поставил сотни радиоспектаклей и провел тысячи радиопередач. В 1970-1980-е гг. огромным успехом пользовалась передача «Радионяня», которая также создавалась под руководством Литвинова и с его участием. Последнюю свою радиозапись Н.Литвинов сделал 24 декабря 1987г., а 27 декабря 1987г. его не стало.

Иллюстрации:
В.Одоевский
Н.Литвинов

Нам даром, без труда ничего не достаётся, —
Неда­ром исстари посло­вица ведётся.

В одном доме жили две девочки: Руко­дель­ница да Лени­вица, а при них нянюшка. Руко­дель­ница была умная девочка, рано вста­вала, сама без нянюшки оде­ва­лась, а вставши с постели, за дело при­ни­ма­лась: печку топила, хлебы месила, избу мела, петуха кор­мила, а потом на коло­дезь за водой ходила. А Лени­вица между тем в постельке лежала; уж давно к обедне зво­нят, а она ещё всё потя­ги­ва­ется: с боку на бок пере­ва­ли­ва­ется; уж разве наску­чит лежать, так ска­жет спро­со­нья: «Нянюшка, надень мне чулочки, нянюшка, завяжи баш­мачки»; а потом заго­во­рит: «Нянюшка, нет ли булочки?» Вста­нет, попры­гает, да и сядет к окошку мух счи­тать, сколько при­ле­тело да сколько уле­тело. Как всех пере­счи­тает Лени­вица, так уж и не знает, за что при­няться и чем бы заняться; ей бы в постельку – да спать не хочется; ей бы поку­шать – да есть не хочется; ей бы к окошку мух счи­тать – да и то надо­ело; сидит горе­мыч­ная и пла­чет да жалу­ется на всех, что ей скучно, как будто в том дру­гие виноваты.

Между тем Руко­дель­ница воро­тится, воду про­це­дит, в кув­шины нальёт; да ещё какая затей­ница: коли вода нечи­ста, так свер­нёт лист бумаги, нало­жит в неё уголь­ков да песку круп­ного насы­пет, вста­вит ту бумагу в кув­шин да нальёт в неё воды, а вода-то знай про­хо­дит сквозь песок да сквозь уго­лья и кап­лет в кув­шин чистая, словно хру­сталь­ная; а потом Руко­дель­ница при­мется чулки вязать или платки рубить, а не то и рубашки шить да кро­ить да ещё руко­дель­ную песенку затя­нет; и не было нико­гда ей скучно, потому что и ску­чать-то было ей неко­гда: то за тем, то за дру­гим делом, тут, смот­ришь, и вечер, – день прошёл.

Одна­жды с Руко­дель­ни­цей беда при­клю­чи­лась: пошла она на коло­дезь за водой, опу­стила ведро на верёвке, а веревка-то и обо­рвись, упало ведро в коло­дезь. Как тут быть? Рас­пла­ка­лась бед­ная Руко­дель­ница да и пошла к нянюшке рас­ска­зы­вать про свою беду и несча­стье, а нянюшка Прас­ко­вья была такая стро­гая и сер­ди­тая, говорит:

– Сама беду сде­лала, сама и поправ­ляй. Сама ведёрко уто­пила, сама и доставай.

Нечего делать было; пошла бед­ная Руко­дель­ница опять к колодцу, ухва­ти­лась за верёвку и спу­сти­лась по ней к самому дну.

Только тут с ней чудо слу­чи­лось. Едва спу­сти­лась – смот­рит: перед ней печка, а в печке сидит пиро­жок, такой румя­ный, под­жа­ри­стый; сидит, погля­ды­вает да приговаривает:

– Я совсем готов, под­ру­мя­нился, саха­ром да изю­мом обжа­рился; кто меня из печки возь­мёт, тот со мной и пойдёт.

Руко­дель­ница, нимало не меш­кая, схва­тила лопатку, вынула пиро­жок и поло­жила его за пазуху.

Идет она дальше. Перед нею сад, а в саду стоит дерево, а на дереве золо­тые яблочки; яблочки листьями шеве­лят и про­меж себя говорят:

– Мы, яблочки, налив­ные, созре­лые, кор­нем дерева пита­лися, сту­дё­ной водой обмы­ва­лися; кто нас с дерева стря­сёт, тот нас себе и возьмёт.

Руко­дель­ница подо­шла к дереву, потрясла его за сучок, и золо­тые яблочки так и посы­па­лись к ней в передник.

Руко­дель­ница идет дальше. Смот­рит: перед ней сидит ста­рик Мороз Ива­но­вич, седой-седой; сидит он на ледя­ной лавочке да снеж­ные комочки ест; трях­нёт голо­вой – от волос иней сып­лется, духом дох­нёт – валит густой пар.

– А! – ска­зал он, – здо­рово, Руко­дель­ница; спа­сибо, что ты мне пиро­жок при­несла: дав­ным-давно уж я ничего горя­чень­кого не ел.

Тут он поса­дил Руко­дель­ницу возле себя, и они вме­сте пирож­ком позав­тра­кали, а золо­тыми яблоч­ками закусили.

– Знаю я, зачем ты при­шла, – гово­рил Мороз Ива­но­вич, – ты ведерко в мой сту­де­нец опу­стила; отдать тебе ведёрко отдам, только ты мне за то три дня про­служи; будешь умна, тебе ж лучше; будешь ленива, тебе ж хуже. А теперь, – при­ба­вил Мороз Ива­но­вич, – мне, ста­рику, и отдох­нуть пора; поди-ка при­го­товь мне постель, да смотри взбей хоро­шенько перину.

Руко­дель­ница послу­ша­лась… Пошли они в дом. Дом у Мороза Ива­но­вича сде­лан был изо льду: и двери, и окошки, и пол ледя­ные, а по сте­нам убрано снеж­ными звёз­доч­ками; сол­нышко на них сияло, и всё в доме бле­стело как брил­ли­анты. На постели у Мороза Ива­но­вича вме­сто перины лежал снег пуши­стый; холодно, а делать было нечего. Руко­дель­ница при­ня­лась взби­вать снег, чтобы ста­рику было мягче спать, а меж тем у ней, бед­ной, руки око­сте­нели и паль­чики побе­лели, как у бед­ных людей, что зимой в про­руби бельё поло­щут; и холодно, и ветер в лицо, и бельё замер­зает, колом стоит, а делать нечего – рабо­тают бед­ные люди.

– Ничего, – ска­зал Мороз Ива­но­вич, – только сне­гом пальцы потри, так и отой­дут, не отз­но­бишь. Я ведь ста­рик доб­рый; посмотри-ка, что у меня за диковинки.

Тут он при­под­нял свою снеж­ную перину с оде­я­лом, и Руко­дель­ница уви­дела, что под пери­ною про­би­ва­ется зелё­ная травка. Руко­дель­нице стало жаль бед­ной травки.

– Вот ты гово­ришь, – ска­зала она, – что ты ста­рик доб­рый, а зачем ты зелё­ную травку под снеж­ной пери­ной дер­жишь, на свет Божий не выпускаешь?

– Не выпус­каю, потому что ещё не время; ещё трава в силу не вошла. Доб­рый мужи­чок её осе­нью посеял, она и взо­шла, и кабы вытя­ну­лась она, то зима бы её захва­тила и к лету травка бы не вызрела. Вот я, – про­дол­жал Мороз Ива­но­вич, – и при­крыл моло­дую зелень моею снеж­ною пери­ной, да еще сам при­лёг на неё, чтобы снег вет­ром не раз­несло, а вот при­дёт весна, снеж­ная перина рас­тает, травка зако­ло­сится, а там, смот­ришь, выгля­нет и зерно, а зерно мужик собе­рёт да на мель­ницу отве­зёт; мель­ник зерно сме­лет, и будет мука, а из муки ты, Руко­дель­ница, хлеб испечёшь.

– Ну, а скажи мне, Мороз Ива­но­вич, – ска­зала Руко­дель­ница, – зачем ты в колодце-то сидишь?

– Я затем в колодце сижу, что весна под­хо­дит, – ска­зал Мороз Ива­но­вич. – Мне жарко ста­но­вится; а ты зна­ешь, что и летом в колодце холодно бывает, от того и вода в колодце сту­дё­ная, хоть посреди самого жар­кого лета.

– А зачем ты, Мороз Ива­но­вич, – спро­сила Руко­дель­ница, – зимой по ули­цам ходишь да в окошки стучишься?

– А я затем в окошки сту­чусь, – отве­чал Мороз Ива­но­вич, – чтоб не забы­вали печей топить да трубы вовремя закры­вать; а не то, ведь я знаю, есть такие неряхи, что печку исто­пить исто­пят, а трубу закрыть не закроют или и закрыть закроют, да не вовремя, когда еще не все угольки про­го­рели, а оттого в гор­нице угарно бывает, голова у людей болит, в гла­зах зелено; даже и совсем уме­реть от угара можно. А затем ещё я в окошко сту­чусь, чтобы люди не забы­вали, что они в тёп­лой гор­нице сидят или наде­вают тёп­лую шубку, а что есть на свете нищень­кие, кото­рым зимою холодно, у кото­рых нету шубки, да и дров купить не на что; вот я затем в окошко сту­чусь, чтобы люди нищень­ким помо­гать не забывали.

Тут доб­рый Мороз Ива­но­вич погла­дил Руко­дель­ницу по головке да и лёг почи­вать на свою снеж­ную постельку.

Руко­дель­ница меж тем всё в доме при­брала, пошла на кухню, куша­нье изго­то­вила, пла­тье у ста­рика почи­нила, бельё выштопала.

Ста­ри­чок проснулся; был всем очень дово­лен и побла­го­да­рил Руко­дель­ницу. Потом сели они обе­дать; стол был пре­крас­ный, и осо­бенно хорошо было моро­же­ное, кото­рое ста­рик сам изготовил.

Так про­жила Руко­дель­ница у Мороза Ива­но­вича целые три дня.

На тре­тий день Мороз Ива­но­вич ска­зал Рукодельнице:

– Спа­сибо тебе, умная ты девочка; хорошо ты ста­рика, меня, уте­шила, но я у тебя в долгу не оста­нусь. Ты зна­ешь: люди за руко­де­лье деньги полу­чают, так вот тебе твоё ведёрко, а в ведёрко я всы­пал целую горсть сереб­ря­ных пятач­ков; да сверх того, вот тебе, на память, брил­ли­ан­тик – косы­ночку закалывать.

Руко­дель­ница побла­го­да­рила, при­ко­лола брил­ли­ан­тик, взяла ведёрко, пошла опять к колодцу, ухва­ти­лась за верёвку и вышла на свет божий.

Только что она стала под­хо­дить к дому, как петух, кото­рого она все­гда кор­мила, уви­дел её, обра­до­вался, взле­тел на забор и закричал:

Куку­реку́ кукуреки́!
У Руко­дель­ницы в ведёрке пятаки!

Когда Руко­дель­ница при­шла домой и рас­ска­зала всё, что с ней было, нянюшка очень диво­ва­лась, а потом примолвила:

– Вот видишь ты, Лени­вица, что люди за руко­де­лье полу­чают. Поди-ка к ста­ричку да послужи ему, пора­бо­тай: в ком­нате у него при­би­рай, на кухне готовь, пла­тье чини да бельё што­пай, так и ты горсть пятач­ков зара­бо­та­ешь, а оно будет кстати: у нас к празд­нику денег мало.

Лени­вице очень не по вкусу было идти к ста­рику рабо­тать. Но пятачки ей полу­чить хоте­лось и брил­ли­ан­то­вую була­вочку тоже.

Вот, по при­меру Руко­дель­ницы, Лени­вица пошла к колодцу, схва­ти­лась за верёвку, да и бух прямо ко дну.

Смот­рит: и перед ней печка, а в печке сидит пиро­жок такой румя­ный, под­жа­ри­стый; сидит, погля­ды­вает да приговаривает:

– Я совсем готов, под­ру­мя­нился, саха­ром да изю­мом обжа­рился; кто меня возь­мёт, тот со мной и пойдёт!

А Лени­вица ему в ответ:

– Да, как же не так! Мне себя утом­лять, лопатку под­ни­мать да в печку тянуться; захо­чешь, сам выскочишь.

Идёт она далее, перед нею сад, а в саду стоит дерево, а на дереве золо­тые яблочки; яблочки листьями шеве­лят да про­меж себя говорят:

– Мы, яблочки, налив­ные, созре­лые; кор­нем дерева пита­емся, сту­дё­ной росой обмы­ва­емся; кто нас с дерева стря­сёт, тот нас себе и возьмёт.

– Да, как бы не так! – отве­чала Лени­вица, – мне себя утом­лять, ручки поды­мать, за сучья тянуть, успею набрать, как сами попадают!

И про­шла Лени­вица мимо их. Вот дошла она до Мороза Ива­но­вича. Ста­рик по-преж­нему сидел на ледя­ной ска­ме­ечке да снеж­ные комочки покусывал.

– Что тебе надобно, девочка? – спро­сил он.

– При­шла я к тебе, – отве­чала Лени­вица, – послу­жить да за работу получить.

– Дельно ты ска­зала, девочка, – отве­чал ста­рик, – за работу деньга сле­дует; только посмот­рим – какова ещё твоя работа будет. Поди-ка взбей мою перину, а потом куша­нье изго­товь, да пла­тье моё повы­чини, да бельё повыштопай.

Пошла Лени­вица, а доро­гой думает:

«Стану я себя утом­лять да пальцы зно­бить! Авось ста­рик не заме­тит и на невзби­той перине уснёт».

Ста­рик в самом деле не заме­тил или при­ки­нулся, что не заме­тил, лёг в постель и заснул, а Лени­вица пошла на кухню.

При­шла на кухню, да и не знает, что делать. Кушать-то она любила, а поду­мать, как гото­ви­лось куша­нье, это ей и в голову не при­хо­дило; да и лень было ей посмотреть.

Вот она огля­де­лась: лежит перед ней и зелень, и мясо, и рыба, и уксус, и гор­чица, и квас, всё по порядку. Вот она думала, думала, кое-как зелень обчи­стила, мясо и рыбу раз­ре­зала, да чтоб боль­шого труда себе не давать, то, как всё было, мытое-немы­тое, так и поло­жила в кастрюлю: и зелень, и мясо, и рыбу, и гор­чицу, и уксус да ещё квасу под­лила, а сама думает: «Зачем себя тру­дить, каж­дую вещь особо варить? Ведь в желудке всё вме­сте будет».

Конспект НОД по развитию связной речи в подготовительной группе

            Тема: пересказ  р.н.с. «В  гостях  у  дедушки   Мороза»

Задачи: учить  детей  рассказыванию  сказки  на  серию  сюжетных  картин, обогащать словарь  родственными  словами, упражнять  в  использовании  выразительных  средств (эпитетов)  при  пересказе,  обобщить  и  систематизировать знания  детей  о  зиме,

развивать  фонематическое  внимание  и  память.

 воспитывать  и  прививать  интерес  к художественному  слову.

Оборудование: интерактивная доска, картинки  на каждого ребенка с изображением действий.