Рассказ поход в никуда и с гитарой а тузлукова

ОГЭ Русский язык. Подготовка к выполнению задания 9.2. Образцы сочинений-рассуждений на основе прочитанного текста. Текст № 2 (по В. А. Тузлукову). Цитаты из пособия «ОГЭ. Русский язык. 600 экзаменационных сочинений на «отлично» / Г. Т. Егораева. — М.: Издательство Экзамен» использованы в учебных целях.

9.2. Сочинение-рассуждение на основе прочитанного текста.
Текст № 2 (по В. А. Тузлукову)

Образцы сочинений:

Сочинение 1

Смысл предложенной для сочинения-рассуждения фразы, мне кажется, довольно прост. Как вода росток, мечта питает душу человека, наполняет его жизнь смыслом, позволяет вырасти во всю силу, достигнуть совершенства, чтобы проронить семена своего мастерства и таланта в новые поколения. Но важно, чтобы в сердце человека было желание передать опыт другим, как и в ростке есть заложенная природой программа давать новые семена.

Обратимся за доказательствами к тексту. Во-первых, младший брат, единственный, кому удалось найти истинный путь, уверен, что мечта — это обязательно помощь другим, ведь «мастерство умирает, оставаясь в одном человеке».

Он понял, что человек служит мечте (предл. 50), то есть общечеловеческому делу, которое заключается в том, чтобы не дать семенам совершенства и мастерства погибнуть.

Значит, мечтать — это уметь отдавать себя для продолжения в новых поколениях, «указывать своим ученикам путь к счастью», полноценной жизни, а так, несомненно, устроена вся природа.

Именно поэтому сравнение души с ростком мне кажется очень уместным и правильным.

Сочинение 2

Я думаю, что смысл предложения 15 можно понять так: мечта определяет всю жизнь человека и питает все его действия, стремления, как вода питает росток в пустыне. Без мечты, без цели душа перестанет существовать, человек потеряет смысл жизни.

Давайте найдем в тексте подтверждение мысли о том, что душе обязательно нужна мечта. Три брата спорят, рассуждая, что такое мечта, но ни один из них не сомневается, что она обязательно нужна. Ведь мечта для человека — это и «опора», и «маяк», и «вера», и «надежда», и «спасение». Разве возможно прожить без нее? Конечно, нет!

Теперь обратимся к рассуждениям младшего брата, который и произнес ключевую фразу. Благодаря собственной философии юноша достиг всего, о чем мечтал и он, и его братья (предл. 53). Этот герой нашел истинный путь, и душа его осталась живой.

Он не загнал мечту в быт, как средний брат, и не остался жить с неосуществленной, как старший. Его жизнь — пример ростка, который не засох в пустыне. Без мечты она бы никогда не имела столько смысла!

В самом деле, правильное отношение к своей мечте может обеспечить счастливое будущее и цельность жизни каждого из нас.

Сочинение 3

Для человека мечта как вода для ростка: только благодаря влаге росточек может вырасти, дать семена новой жизни. Так же и человек без мечты, полной любви и желания достигнуть совершенства, продлить мастерство, обречен на разочарование и потерю смысла жизни. Именно так я понимаю смысл фразы «без Мечты засохнет Душа, как росток в пустыне».

Неспроста эту важную мысль поизносит младший брат: именно он, единственный из всех, правильно понимает значение данного слова. Вот как юноша объясняет свое видение мечты: это «спасение», это бессмертие человеческого мастерства (предл. 24). Как просто, но как точно! Стремиться нужно не к саду и дому, не к комфорту, а к тому, чтобы после тебя все прекрасное, ради чего ты жил, было сохранено и продолжилось, как продолжится жизнь ростка в новых всходах, которые дадут его семена.

И действительно, младший брат указал другим «путь к счастью» (предл. 53), «посеял семена и взрастил плоды», всей своей жизнью доказав истинность оброненной им когда-то фразы.

Зря к ней не прислушались средний и старший братья!

Итог жизни этих трех братьев позволяет мне сделать вывод: каждый из нас должен иметь мечту и заботиться о том, чтобы она не задыхалась в быту и не засыхала, как росток, в пустыне ненужных вещей и дел, лишенных любви к совершенству и к людям.

Все рекомендации по выполнению задания 9.2 ОГЭ.

ОГЭ Русский язык. Задание 9.2. Образцы написания сочинения-рассуждения на основе прочитанного текста. Текст № 2 (по В. А. Тузлукову). Автор текста сочинений: Г. Т. Егораева.

Поход в никуда

О книге

Добавлена в библиотеку 19.11.2017
пользователем ЛитРес

Издание 2016 года

Размер fb2 файла: 2.06 MB

Объём: 371 страниц

Аннотация

С трудом восстанавливаю сбитое дыхание. И пока лёгкие медленно накапливают недостающий им кислород, а в верхнем ярусе коры головного мозга эпизодически проскакивает что-то с позывами на нарушение координации, «нижний» с жадностью поглощает информацию обо всём, что его окружает, и преобразует в пока не совсем понятную мне самому «высёлую карусель».
Для рязанцев сегодня был первый в этом сезоне выход из лагеря на
высоте 5300 метров на верх в сторону вершины Раздельная. Жутко
сказывается многолетний перерыв пребывания на высоте. Мы явно не блещем.
Но если у напарника изначально настрой был идти «как в последний и решительный», то во мне сегодня преобладает несколько иное мнение: «умный…(слабый, ленивый, осторожный и т. п., (добавить по вкусу) быстро не пойдёт». В семь выходим от палаток, в девятом часу утра проходим участок где-то часом выше перемычки между «30-летием Узбекской ССР» и «Раздельной»,потом идём по гребню. В районе выше 5600 меня явно начинает «клинить».
Взгляду во всех направлениях открывается огромное горное пространство
из пиков, ледников, облаков, собственнно обозревать которые люди и лезут, покоряя себя и преодолевая высоту. Фокусирую взгляд на живом потоке отнюдь не монстров альпинизма. Великолепие вершин временно блекнет перед тем, какое «кино» я бесплатно наблюдаю на склоне, «кино», которое ни в одном кинотеатре не покажут даже за очень большие деньги. Волю, целеустремлённость, беспомощность — одновременно демонстрируют эти очень разные и в то же время даже внешне сейчас похожие друг на друга люди. Не трудно догадаться, что большинство из них здесь вообще впервые. Холод и состояние свежевыпавшего снега неотвратимо накладывают отпечаток на общий темп движения альпинистов в сторону Реализации Собственных Амбиций. Народу натурально много. Подсознание услужливо подсказывает аналогию с очередью за колбасой в доперестроечную эпоху, такую же длинную, только здесь пожиже. Вверх-вниз одновременно движется человек сто или около того. Да, какие люди! Здесь ведь не Монблан какой-нибудь, и даже не Эльбрус. Всё-таки — «Ленин».
Стою, повиснув на палках. Мой «нижний ярус», моё подсознание временно отстегнулось от тела и пошло побродить по окрестностям.
— Вы посмотрите, посмотрите,- восторженно вопило оно.- Вы можете себе
представить, как выглядит элита мирового сообщества? Настоятельно рекомендую: вот именно так она и выглядит,- как будто прогуливаясь вдоль колонны участников подъёма и спуска с Раздельной и стремясь разделить своё восторженное мнение с невидимыми собеседниками. Я тряхнул головой: по склону в сторону вершины медленно, но неумолимо двигались Азия, Европа,
Америка, Африка, одновременно, не сговариваясь, не создавая толкучки,
экипирванные в тёмные солнцезащитные очки, металлические кошки, с однообразными телескопическими лыжными палочками; кто-то в широкополых панамах, кто-то в масках, кто-то, чтобы не получить солнечный ожёг, иногда до полной неузнаваемости намазанный солнцезащитным кремом. Одно слово: элита. Всё это собрание стран и континентов целенаправленно стремилось в Высоту.
Подсознание «нагулялось» и вернулось в «тело».
— Ну, и чего «мы» стоим? — Делаю рекогносцировку. Я в траншее, в снегу, на гребне между 5600 и 5700. Пытаясь выбраться, снова и снова беспомощно вязну в снежной воронке, как в болоте. Фирн очёнь тонкий, совсем не держит веса тела. Иранцы почти след в след шли по той же тропе, и теперь их так же как и меня, начинает засасывать в ту же воронку. Движение всем даётся с огромным усилием воли. «Мостик», шаг, нырок глубоко в снег. Потом мучительная процедура повторяется снова. Если в среднем на этом участке горного склона темп движения колонны не превышает пятидесяти метров за пол часа, то у нас он явно упал ещё на половину.
Вот к коварному месту приближаются болгары, девушка и два парня, оценивают ситуацию, потом, как утки, гуськом делают вправо замысловатую петлю и по нехоженному ранее участку, почти не проваливаясь, начинают медленно, но верно удаляться от нас вверх.
Я отдаю инициативу иранцам. Молодой, высокий, бородатый парень, явно лидер группы, начинает тропить в глубоком снегу первым. Но сейчас его к.п.д. близок к нолю. Он отчаянно ругается, ломает ногами и палками мелкую линзу фирна, а я стою, и мои мысли снова склоняют меня к тому, что сегодня лучше не перенапрягаться, что по такому снегу ни одному высотнику-марафонцу быстрого подъёма в гору в глаза не видать. Однако возвращаться вниз, к палаткам, я ещё не готов, не для того я сюда лез. А ползти вверх — значит подвергать насилию организм, ещё явно не подготовленный к близкой к шести тысячам высоте.
Сделав шагов шесть назад, выползаю на тропу, проложенную болгарами, и с куда меньшими усилиями отхожу от «доставшего» участка. Оборачиваюсь и смотрю на лидера иранцев. Парень выдохся и, полусогнувшись на палках, восстанавливал силы. «Эй,- негромко позвал я по-русски,- уходи туда,- я сделал жест в направлении болгарского следа. «Ноу»,- упрямо замотал он головой и махнул лыжной палкой куда-то вверх. «Ну, ну, тебе виднее»,- я поворачиваюсь к склону и осторожно делаю шаг вперёд. Наст держит.
Медленно пытаюсь продолжать движение в сторону Раздельной. Иду тяжело. Отдыхаю каждые тридцать шагов. Горняшка запредельно давит на голову и путает мысли. Останавливаюсь. Перевожу взгляд влево, в сторону склона пика Ленина. Как это ни странно, но во мне почему-то начинают просыпаться творческие образы. Я явно вижу, что склон сейчас похож на перепаханное под зиму и покрытое свежевыпавшим снежным покровом колхозное поле, упавшее одним своим краем к ледопаду, а другим — вздыбленное в небесную синеву. Вершина пика Ленина словно дремлет в солнечном мареве, иногда выдыхая в бездну короткие, сильные, но не продолжительные порции снежных вихрей. Снова иду.
Вторично перевожу взгляд на медленно ползущую вверх-вниз людскую массу. Просто класс. Поток явно «колбасит» не только высотой, но и чувствами взаимной вежливости и и соблюдением «горного» этикета. Не приветствует каждого встречного только тот, у кого на эту процедуру просто физически нет сил. А так: «Здрасьте», «здрасьте». «Хелло», «гуд дэй». «Хотите морс?», «Так Вам же самим нужен?». «Да нет, мне приятнее угостить Вас». «Ну тогда Вам от
меня кураги». «Сенькью. Вы — Англия?». «Ноу, Казахстан». «О кей!». Шикарный винегрет взаимных любезностей — единство родственных душ и никакого антагонизма.
Смотрю вверх на купол Раздельной. Накануне сильно мело, и, визуально, выше неё на сегодня добровольцев нет . Здесь магнетизм высоты пока разбивался о здравый смысл восходителей. Ну и славно.

Часть вторая

Ветрено. Меня слегка покачивает на ненадёжной фирновой корке. Горное солнце из-под очков слегка пощипывает глаза. Снова перевожу взгляд в сторону стены пика Ленина, и воздух, насыщенный морозом, солнцем и небом,
начинает колебаться вместе с моими недоакклиматизированными мыслями.
В какой-то момент мне начинает казаться, что я вижу перед собой зелёно-бело-
красную от бликов солнца радугу, которая затем каким-то немыслимым образом
преобразуется в огромное знамя. Очень красиво. Но где же я видел такой флаг.
Не помню. Да это же флаг Ирана!
Проходит ещё какое-то время, и вот на знамени уже можно увидеть какие-то образы. Да-да. По-моему, это мировые лидеры. Вот: Барак Обама, Ангела Меркель. А вот третьего не узнаю. Память работает плохо. Узнал! Это же Ахмадинижад. Ну, надо же! Прямо как марксисты — ленинцы на первое мая. Стараясь удержать созданный образ, рассеянно — пристрастно снова наблюдаю цепочку человеческих особей от 5500 до 6200 метров и , кажется, сейчас готов сделать своё научное открытие:
«Эти, бредущие по склону люди — соль мира. Может и не идеал, но точно носители доброты. А образы, увиденные мной «на знамени»- гаранты
мира и стабильности на планете».
Очень странные мысли. Но они меня не покидают.
— А откуда образы на «знамени» знают, что миру в мире сейчас ничего не угрожает? Вот. Они знают это отсюда. Они видят эту упрямую, целеустремлённую, «многоязычную» цепочку восходителей и понимают, что эти люди, бредущие по склону с целью познания границ собственных возможностей, и есть та опора, на которую они, лидеры, и могут опереться потом, когда альпинисты спустятся на равнину, разъедутся и разлетятся по своим странам и континентам и там они, сильные, уверенные в себе, не позволят всяческим негодяям разрушить хрупкую атмосферу добра, дружбы и человеческой теплоты. «В общем, в духе кота Леопольда»,- язвительно добвляет
внезапно проснувшийся «верхний ярус».
Я тряхнул головой и снова вспомнил про иранцев. Поискал глазами их на склоне. Парни всё-таки не стали тропить траншею, выбрались на тропу по болгарскому следу и теперь, сбившись в кучку, повиснув массой тела на лыжных палочках, отдыхали, пытаясь восстановить силы. «Ну вот,- благожелательно подумал я о старшем, — давно бы так. Может быть ещё и придёт твоё время первопроходца, а пока лучше иди по натоптанному» .

«Теперь всё,- решаю для себя,- Пора валить вниз, к палаткам. А то ещё открою тут « бином Ньютона», тащи меня потом отсюда на носилках.»
Я пошёл вниз, а «нижний ярус» настырно продолжал мурыжить меня вопросами:
— А что же русские? Почему ты ничего про них не говоришь?
Я? А что русские. Ты же видел. Они тут как кислород, вроде в глаза не бросаются, а убери..? Они и начальники лагерей, и официантки. И портеры, и гиды. И скоростники, и спасатели. И вообще, отстань.
Видимо, я в чём-то смог его убедить. Потому что когда снова остановился, чтобы перевести дух, услышал в душе знакомую мелодию и слова :
…Какая ж песня без бояна,
Какой же «Ленин» без Руси.

Поучительные рассказы о походной жизни написала пензенская туристка Устименкова (Хохлунова) Людмила. В кругу друзей именуемая Милкой-сан.

Поучительные рассказы. Первый поход

До того, как попасть в горы, что я знала о них? Наверное, только на уровне средней школы, уроков географии. Да, там сурово – если высоко, а если в предгорьях – то очень красиво: альпийские луга, крупные бабочки, сочные травы … фантазия рисовала райские кущи.

И вот тот день настал – день моего самого первого 1 к.с. похода на Тянь-Шань. Нас о чем-то предупреждали, говорили, что можно, а что – ни за что на свете. Но это для нас всех были слова, слова, слова .
Горы выскочили передо мной резко и заблестели своими снежными шапками, когда мы подъезжали на автобусе к Чимгану. Дух перехватило, волна восторга и восхищения и первая мысль: неужели я смогу когда-либо туда подняться? Абсурд был налицо, и, естественно, глупая улыбка блуждала не только на моем лице. Мой первый поход вел инструктор А.П.Голяков, и это было нечто. Полный экстрим весь поход.

После первой ночевки запомнился грохот горной реки сквозь сон и как мы судорожно перетряхивали все спальники. Боясь сколопендр, которые заползают в самые потаенные уголки, а потом начинают кусать, жалить.  Воображение рисовало картинки ада…А еще есть змеи, скорпионы и вообще фантастическая трава морковник, что не дай-то бог и ты весь в волдырях…Страху было много разного от непонятного вообще, как в космосе. Да еще про какую-то палочку Г. Г. Горбун рассказал, как помешали ей чай и весь поход – поиск кустика, где бы присесть. Везде горы разные, а что такое Т-Ш горы, понимаешь уже где-то на 2-3 день похода. Пусть даже и самого первого в твоей жизни.

Самый первый. Перевал Акшуранг

Вышли на маршрут, Голяков сказал: сегодня будет в вашей жизни самый первый перевал Акшуранг. Пусть он и не категорийный, но знайте…это самый ваш главный перевал. И это не замедлило сказаться, т.к. он повел нас, как ведут всех новичков – нехожеными козьими тропами. По какой-то сыпухе и косогорам, ногу поставить не на что. Все плывет под ногой и это совсем неважно, что тропа шла где-то метров на 10-15 выше…Да, жизнь уже не казалась нам медом и все подумали об одном: ну если это некатегорийный, то какой же будет тогда категорийный перевал? Нехорошо засосало под ложечкой, но преодолели…

На перевале Акшуранг. Крайняя справа — автор рассказов. Пишет — Голяков А.П.

Идем по пыльной дороге, шумит Чаткал, ноги ватные и почему-то не хотят сгибаться. Начальный вес рюкзака предательски давит на плечи, перехватывает дыхание и жутко хочется пить. Припадаем к каждому ручью, пьем не напиваясь ледяную воду и тут же она выпаривается на спину, заливает потом глаза и опять жажда… А солнце…Я не забуду этого солнца никогда, оно бьет тебя со всех сторон, ты идешь как по раскаленной сковороде, t около 30 по С. Рубашка с длинным рукавом спасает от ожогов, но мои ладони и бедные пальчики – маникюр, ты где?.. Все распухло от ожогов и ссадин, мы еще неумело зарубаемся альпенштоками и пытаемся схватиться рукой за что попало – а этого делать нельзя. Морковник – он не дремлет, и покрываются наши пальчики жуткими волдырями, мокнущими и зудящими.

Купишь ли счастье за деньги

Ну не дура ли ты, Милка, думаешь про себя первые дни похода, за свои-то деньги – такие мучения терпеть, да за что все это мне? Лежала бы сейчас на пляже, слушала шум прибоя, крики чаек…Наши губы начинают обветриваться, трескаться, глаза от солнца болят, щеки шелушатся, а ноги – видели бы вы ноги в кровавых мозолях…

Идем уже часов 5 и все Чаткал ревет и ревет, наверное уже на автопилоте доходим до пасечника. Тут, скинув рюкзаки, обнаруживаем, что за спиной – есть крылья…И это удивительное чувство не покидало весь поход. И был первый зеленый чай на пасеке, где радушный хозяин угощал нас на достархане лепешками. Его жена только успевала подносить кипяток. Удивительно, что он наливал нам на 1/3 пиалу чая, мы, мгновенно выпив, говорим спасибо. Он опять нам наливает и улыбается. Хотя мы уже и благодарили и раскланивались, но не знали еще, что надо перевернуть пиалу дном кверху, вот тогда он уже не нальет тебе чая. И еще мы узнали, что чем меньше у тебя в чашке чая налито, тем больше почтения к тебе испытывает хозяин. Восток, поистине, дело тонкое.

На перевале с баяном

А на следующий день был подъем и мы пошли уже на категорийный перевал. Он хоть и был сложнее, но не как первый. Уже что-то стало проявляться в голове, и как только увидели себя стоящими на перевале с друзьями, а рядом были те, недоступные вершины — то пришло как-то само собой понимание того – « зачем идете в горы вы». И трудности почему-то стали отступать, отсутствие быта и цивилизации – только радовать, а плечо друга –поддерживать и греть. Первый раз увидели на перевале группу с баяном и обалдели – тащить еще и баян на высоту, задыхаясь и спотыкаясь – да как же это возможно? А им было весело, маэстро растягивал меха и лилась удалая песнь про Т.-Ш..

Поучительные рассказы. Этот дождливый Кавказ

Случилось так, что после первого похода горы меня затянули сразу. Время было иное, за свои отпускные можно было объехать полсоюза. И я стала искать группу, с кем бы еще сходить, но уже в «двоечку». Теперь-то я была поумневшей и знала – с дивана и в горы – это убийство. Надо себя тренировать, что я и делала еще целый месяц — бегала и носила рюкзаки на Бурчиху.

Меня взяли в группу, поход был на Кавказ 2 к.с., руководитель Гущин. Нас было 10 человек — 2 палатки, 4 ребят. Кавказ нас встретил неприветливо. Дожди пошли на следующий же день. Ушли из предгорий, где был хворост и стали набирать высоту. Знали, что будем идти на примусах, т.е. отогреться у костра будет мало шансов. А дождь – он то усиливался, то моросил, то лежал туманом. На высоте он падал снегом, чуть ниже – опять дождь. Стоять на перекусе было холодно, все валуны мокрые и холодные, присесть не на что. Старались идти – это грело. Обед был из бульонного кубика и бутерброда с салом. Чтобы приготовить супчик – на это надо время и наши примусы…Уж лучше до ночевки. За 2 дня все отопрело, хоть и старались вещи спасти под пленкой.

Глупое окончание похода

Самое глупое случилось в конце. Почему-то билеты у нас на обратную дорогу покупал не руководитель, а его зам. Светлая мысль посмотреть на эти билеты пришла у Гущина только за день до окончания маршрута. Перерыв все и перетряхнув каждый предмет, поняли, что их нет, да и были ли? Эта мысль тоже возникла у нас. Все мечты отогреться на сухумском пляже рухнули и была одна только мысль – а как доехать до дома? Стоял летний курортный сезон, толпы отдыхающих.

Стали лихорадочно собирать деньги, но их не хватало, да и на те, что насобирали, билеты тоже было купить проблематично. Ребята пошли кто куда подрабатывать на обратную дорогу, и мы стали расползаться как тараканы. На что была брошена конгениальная фраза Гущина: поодиночке вы быстрее доберетесь до дома. Я добралась зайцем на третьей полке. Сердобольные соседи поили чаем, грызла какие-то сухарики, всего-то 1,5 суток и ты уже в Пензе! Здравствуй, город мой любимый! Такое тоже было и думаю – это тоже жизнь и она нас учила многому, но слава Богу – без жертв! Но поучительные рассказы не заканчиваются.

Поучительные рассказы. Потрясающий поход

Был у нас потрясающий по оптимизму и компании поход на Кавказ 3 к.с. Была группа из (не поверите!) 13 человек. Мудрые руководители Ванечка Некрытов и Саня Королев разбили ее на две как бы группы с двумя руководителями. Естественно, что половина ребят была из Пензы-19, а девчонки в основном из Пензы. Шли 2 дня без проблем, с песнями и шутками. Как вдруг у Светы Алексеевой (в девичестве, сейчас она Голякова) не случился тот самый экстрим – она в кровь, почти до мяса стерла свои пятки.

Смотреть на это было мучительно всем, а как она все это выдержала – отдельная тема для опуса. Но, есть такое негласное правило: если у тебя вдруг в походе случается день рождения – это уже двойное счастье! Ты как бы тайно от всех несешь это «счастье» за счет личного веса в своем рюкзаке. А потом вдруг неожиданно его вынимаешь и говоришь: «А у меня сегодня день рождения! Неплохо бы выпить и шампанского…»

Конечно, тут начинаются тебе поздравления и дарения неба в алмазах, стихи и душещипательные песни. Мы знали, что у Светы будет этот праздник, но предположить не могли, что эта милая, хрупкая, в кудряшках и с разбитыми ногами девушка несет еще 3 кг лишнего веса, это начинаешь ценить только сейчас. Ну, в обед решили поздравить, не ждать же ночи…А тут как раз тропа пошла все выше и выше. Ущелье с горной рекой уже и неслышно даже. Горные архары то тут, то там мелькают, а присесть все негде.
 

Запоминающийся день рождения

Ну вроде бы нашли небольшую площадку, что-то сварили, по несколько капель шампанского из кружек и еще была коробка наших фирменных конфет «Золотая нива», которую потом окрестили «конфетами с мусором» из-за крошки вафельной.Сидим поздравляем, Света улыбается, хотя ей и больно, но приятно всеобщее внимание и вдруг замечаем как начинает ползти туман, а мы где-то на высоте 1,5 – 2 тыс. сидим. Его становится все больше, он уплотняется и мы начинаем понимать, что с этого места мы не имеем права никуда идти, т.к. видимость становится нулевой. Такой густой туман, хоть ножом его режь.

И вот сидим мы как небожители на Олимпе и никакой надежды, что это закончится и все прояснится. Руководители принимают единственно верное решение – ночевка. Но встают проблемы – куда ставить палатки. У нас их было 3 на 13 человек, кое-как, под углом градусов в 35 – 40 поставили 2 палатки паровозиком, друг за другом. Самая нижняя стояла в 1,5 метрах от ущелья, верхняя впритык к ней. Заскользи одна, другая бы тоже полетела туда, где не слышно даже грохота и рева реки. Разрешалось отходить только вместе, но не более чем на 2 – 3 метра от палатки. Видимости никакой, «ежики в тумане».

Забрались в палатку, как спали (да и спали ли ?) не помню, но переворачивались с боку на бок только по команде. Утро еще было в тумане, но потом все тихо рассеялось. А я так думаю, что это просто небо Светку пожалело, дало нам эту полудневку в честь ее дня рождения. Свет, ты помнишь? Лишь только в конце похода она себе сделала «танкетки» из кедов. Так и шла наша гордая девушка с открытыми пятками по Кавказу. Морщась от камешков, которые ей попадались, но не плакала и не жаловалась. Переносила все так, как учили. Молодчина.

А подать шампанского!

А в конце похода, который был, конечно, изумительным и удивительным, мы должны были еще погреться на Сухумском пляже. Занырнуть в самое «синее» в мире и конечно отметить окончание – бокальчиком южного вина. Все шло по намеченному плану, сидим в кафе на набережной, шум прибоя, у многих уже ностальжи по горам. Пьем «Абрау-Дюрсо» по 10 р. за бутылку (неслыханное мотовство, обычное-то стоило 5р.50к. ). Но пришло время забирать свои рюкзаки. А перед этим бросаем в море «якорьки» — по монетке, чтобы опять, когда-нибудь… На вокзале ждем своего поезда, почему-то подозрительно долго. Потом объявляют отправление какого-то и тут мы опять ждем и до нас начинает доходить, что наш поезд уже ушел. У нас один на всех коллективный билет, который уже никак и никуда и никому…даже через МПС.

Ну как же добираться этой чертовой дюжине, в разгар курортного сезона, в августе месяце до родного дома? Когда практически все оставлено в кафе на набережной, в рюкзаках даже крошки сухарей уже вытряхнуты? Да, это тоже было незабываемое возвращение, правда тогда еще не было границ. Мы были непозволительно молоды и только наш милый Ванечка ворчал: «Ну, добросались якорей… Чтоб я больше … Ну ни за что…» Я понимаю, что все дело, конечно, в мистике. Хотя об этом почему-то никто и никогда не задумывался, да и надо ли это было, когда все только начиналось и нам было слегка за 20!!! И все еще было, как нам казалось, впереди.И новые поучительные рассказы в том числе.

Глава 1. «Трактир у пяти дорог»

Трактир «У пяти дорог» ничем не отличался от любого придорожного трактира, то есть в нём можно было не только поесть и выпить, а ещё и переночевать, здесь же располагался постоялый двор с конюшнями для лошадей и широким двором для повозок торговых караванов. Добротное трёхэтажное здание, первый этаж которого занимал трактир (зал для посетителей и кухня), был каменным, а два других – деревянными. Барная стойка выполняла функции ещё и гостиничной конторки, так как рядом с ней начиналась крутая лестница, уходящая на верхние этажи.

Зал трактира выглядел не очень переполненным, но всё же свободных мест было мало. Кроме обычных караванщиков и их охранников, тут расположились ещё и три ватаги вооружённых людей, по виду – наёмников. Как водится в таких местах, было довольно шумно, и появления девушки сразу почти никто не заметил. Она проскользнула в дверь, едва её приоткрыв. На мгновение остановившись на пороге, девушка двинулась к барной стойке. Теперь её заметили, и один из сидящих наёмников намерился хлопнуть девушку пониже спины. Может, он так хотел с ней поздороваться, может, пригласить за свой столик, а может – просто выразить своё одобрение – у девушки была точёная фигурка, правда, лицо скрыто капюшоном, но вряд ли он прятал уродство – с такой фигурой личико не может быть несимпатичным. Когда рука наёмника под гогот его товарищей почти коснулась попки девушки, сам он завизжал от боли. Девушка не только перехватила его руку, но и вывернула так, чтоб доставить нахалу наиболее болезненные ощущения. Визг прервался, и наёмник сполз под стол, его товарищ, сидящий рядом, стал подниматься, видно, эти ребята не привыкли к такому непочтительному обращению, и эту девицу надо было проучить. А девушка, на этот раз демонстративно замахнувшись, ударила столь же неуловимо, как и первый раз. Здоровенный мужчина без звука присоединился к своему товарищу. Незнакомка, выглядевшая такой безобидной и оказавшаяся очень опасной, откинула капюшон и обвела взглядом застывших наёмников, словно приглашая следующего отправиться под стол, но те сделали выводы и сидели молча. Извиняться они не собирались, но девушка этого и не ожидала, она улыбнулась, от чего её и так красивое лицо стало ещё красивей, и продолжила свой путь. Гомон в зале трактира, стихший во время крика наёмника, возобновился.

– Чего изволите, леди? – согнулся в поклоне, насколько это позволяла барная стойка, хозяин трактира и гостиницы при нём.

– Ужин, комнату, вернее, две. Я не одна. Ужин, чтоб мне понравился, вина не надо. Кружку молока. Большую, – тряхнув каштановыми, коротко стрижеными волосами ответила девушка. Хоть и говорила она короткими рублеными фразами, голос у неё был приятный, мелодичный. Такой голос должен быть у певицы, а не у воительницы, а кем ещё могла быть девушка, легко расправившаяся с двумя солдатами удачи и имеющая такой взгляд, что остальные предпочли не связываться. Да и широкие ножи, висевшие на её поясе, мало кто нацепит для красоты, – это было оружие для привычных к нему рук. А девушка, не дожидаясь, пока хозяин трактира распрямится после второго поклона, направилась к свободному столику. Этот небольшой стол стоял у стены, может, потому он и был свободным, что за ним не смогла бы разместится большая компания, а придвинуть ещё один – мешал угол выступающей в этом месте. Девушка села так, чтоб стена прикрывала ей спину, и посмотрела в сторону барной стойки, хозяин, словно почувствовав этот взгляд, закричал и замахал кому-то на кухне, тотчас же оттуда выбежала подавальщица и, повинуясь жесту хозяина, понесла поднос с судками и тарелками к столику девушки.

Снова открывшаяся дверь привлекла внимание сидящих в зале трактира, но лишь на несколько секунд – вошедший был мужчина, довольно больших габаритов, и одет как типичный наёмник. Караванщикам до него дела не было, естественно, пока тот не начнёт задираться. А сидящие в зале наёмники подумали, что это член одной из ватаг – их то в зале было три и не все ватажники были между собой знакомы. Мужчина, как и девушка, на мгновение застыл на пороге и направился к столику, который та заняла. Если кто и ожидал расправы, подобной той, что девушка учинила наемникам, то этого не произошло. Девушка указала на лавку рядом с собой, и мужчина сел. Затем он махнул рукой, подзывая подавальщицу, при этом ворчливо попенял своей соседке по столу:

– Обо мне ты, конечно же, не позаботилась!

– Ну почему же, – ответила девушка, – комнату тебе я заказала.

– А еду мне придётся ждать и глотать слюнки, глядя на то, как ты объедаешься, – тем же ворчливым тоном продолжил мужчина.

– Ты же молока не пьёшь, – искренне удивилась девушка.

– Так всё остальное я же ем, – мужчина показал на тарелку девушки, – могла бы мне заказать…

– А потом бы ты сказал, что всё остыло или пересоленное, как будто это я готовила, – усмехнулась девушка.

– Да, действительно, вот чего ты не умеешь, так это готовить, – теперь уже усмехнулся мужчина, а девушка пожала плечами и взяла кружку с молоком. Мужчина отвлёкся, делая заказ подошедшей подавальщице. Когда та повернулась, чтоб отойти, он со словами «Быстрее пошевеливайся» шлёпнул ту по попке.

– Вот чего я не могу понять, так что вы в этом находите? – Оторвалась от молока девушка.

– Тебе, Салли, этого не понять, – почему-то вздохнул мужчина, девушка хмыкнула, показав, что и не собирается пытаться это сделать. Мужчина тоже вздохнул, но он, скорее всего, подумал совсем о другом, а девушка снова хмыкнула:

– Комнату я тебе заказала, отдельную, так что можешь позвать туда служанку и шлёпать её сколько хочешь. Или что другое сделать. Если у тебя на это хватит фантазии.

– Салли, я тебя знаю вот уже без малого тридцать лет, а ты всё такая же язва.

– Я такая же была и тогда, когда ты меня не знал, – усмехнулась девушка.

– Да, ты была такая же молодая, как и сейчас, но уже тогда ты была опытной и известной охотницей, а я был неопытным стажёром. А теперь…

– Такой же неопытный, только самомнения прибавилось, – усмехнулась девушка, снова берясь за кружку с молоком. Заглянув туда, она ехидно добавила: – И сейчас за тобой глаз да глаз нужен.

Мужчина вздохнул и сказал:

– Салли, я давно хотел тебя спросить – сколько тебе лет? Ты никогда не говорила об этом, но даже Арониус, глава ордена, говорит тебе «вы» и относится как к старшей.

– Вообще-то такие вопросы девушкам задавать неприлично, – Салли поставила кружку на стол, вытерла молочные усы и тихо сказала: – Но тебе отвечу как своему напарнику, мне девяносто восемь, до столетнего юбилея всего два года, так что я рассчитываю на подарок.

Читать дальше