Рассказ достоевского мальчик у христа на елке читать краткое содержание

⭐⭐⭐⭐⭐ «Мальчик у Христа на ёлке» менее 1 минуты и подробно по главам за 2 минуты. 

Очень краткий пересказ рассказа «Мальчик у Христа на ёлке»

В огромном городе никем не замечаемые встречаются на улицах мальчики, просящие милостыню. Они отдают собранные копейки равнодушным людям, обитающим в подвалах, которые мечтают только о водке.

Накануне рождества в одном таком сыром промозглом подвале продрогший шестилетний малыш был очень голоден, но не смог найти еды. Его мама заболела и умерла, поэтому мальчик отправился в огромный город.

Легкий халатик и картуз не спасали от жуткого холода. Ребенок видел за окнами счастливых детей, много еды, а сам постепенно замерзал.

Никому не нужный ребенок с окоченевшими пальчиками спрятался за поленницей дров. От переохлаждения он стал засыпать. И вдруг мальчик оказался среди ласковых детей в светлом образе ангелочков на невероятно красивой «Христовой елке».

Здесь же увидел улыбающуюся маму. А утром дворники нашли его маленький трупик.

Главный герой и его характеристика:

•  Мальчик  – голодный ребенок, оказавшийся с заболевшей мамой морозной зимой в сыром подвале, не суетится, не плачет. Он мужественно переносит даже сильный холод, оказавшись на улице. Смирение, терпеливость маленького ребенка контрастирует с равнодушием окружающих его людей.

Второстепенные герои и их характеристика:

•  Мать мальчика  — не смогла защитить своего ребенка от ужасных страданий, вызванных голодом и сильным рождественским морозом, так как заболела и умерла тихо во сне в нищенском холодном подвале.
•  Рассказчик  — старается выдерживать нейтральный тон. Даже описание жутких детских страданий звучит вроде обыденно. Но именно такая сдержанность вызывает у читателя чувство сострадания, сопереживания, ожидания рождественского чуда.

Краткое содержание рассказа «Мальчик у Христа на ёлке» подробно по главам

Сюжетная линия рождественского рассказа подчинена логическому развитию от страданий маленького мальчика до чудес, которые ему удалось испытать.

I. Мальчик с ручкой

Перед рождественскими праздниками на улице появлялся мальчик не старше семи лет, одетый практически в летнюю одежду в сильный мороз. Он просил милостыню, что означало в среде обездоленных маленьких попрошаек — ходить «с ручкой».

Подобных детей было множество. С собранными копейками они вынуждены были возвращаться в подвал. Там живут халатники, которые работают на фабрике с четверга до субботы, а остальные дни пьянствуют вместе с забитыми голодающими женами.

Рядом с ними плачут от голода грудные малыши. Многие нищие дети со временем превращаются в преступников, воришек и бродяг.

II. Мальчик у Христа на ёлке

Непосредственно перед рождеством в застывшем от жуткого мороза подвале проснулся шестилетний мальчик. Несколько раз он приближался к заболевшей матери, которая лежала на тонкой неудобной подстилке, не защищающей от холодного пола.

В темноте он ощупал ее лицо, удивившись, что мама лежит холодная. Под его руками она даже не пошевелилась. Тогда он вышел в огромный город, взяв свой картуз.

На одной широкой улице мальчик через большое окно увидел комнату с украшенной сверкающей огнями елкой, упиравшейся макушкой в потолок. Там было много играющих и танцующих веселых нарядных детей. А у любующегося на них мальчика болели и уже не сгибались замерзшие пальчики.

В другом месте он украдкой вошел в комнату, где были столы с пирогами, но на него все стали кричать. Ребенок испугался, выбежал на мороз. Подошел вдруг к толпе, рассматривающей в окне двигающихся кукол с шевелящимися губами, играющих на скрипках.

Он от неожиданности рассмеялся, так как подобного чуда в своей жизни не видел. Вдруг сзади его больно по голове ударил большой мальчик. Малыш побежал, спрятавшись затем за дровами в какой-то подворотне.

Мальчик скорчился и постепенно перестал испытывать боль. Внезапно кто-то позвал мальчика тихим голосом на елку. Темнота исчезла. В сиянии света летали светлые девочки и мальчики, целуя его. Мальчик увидел радостно смеющуюся маму. Потом спросил у окружающих его детей, кто они такие.

Ему отвечают, что он попал на «Христову елку». Узнал мальчик, что здесь собраны похожие на него несчастные дети. Сейчас они ангелочки и находятся все рядом с Христом, благословляющим их несчастных грешных матерей, которые плачут в стороне.

Замерзшего насмерть малыша утром нашли дворники и обнаружили его умершую маму. Две души соединились на небе у милосердного Господа.

Кратко об истории создания произведения

Ф. М. Достоевский в 1875 г. был впечатлен несколькими предновогодними событиями, которые стали побудительным поводом при создании рождественского рассказа с фантазийным названием «Мальчик у Христа на елке». Он с Любой (дочерью) 26 декабря был в известном клубе художников г. Петербурга на рождественской елке. А на следующий день вместе с А. Ф. Кони (юрист, литератор, академик) посетил колонию, где содержались малолетние преступники. Кроме того, в морозные предновогодние дни писатель в Санкт-Петербурге встречал несколько раз плохо одетого мальчика, собиравшего подаяние.

Уже 30 декабря писатель начал создавать свое полное сострадания к тяжелой доле обездоленных детей произведение. На следующий год в конце января читатели уже смогли с ними ознакомиться в «Дневнике писателя».

Рассказ «Мальчик у Христа на елке» написан Ф.М. Достоевским в 1876 году, когда писатель вместе с дочкой посетил рождественскую елку. Основные сюжетообразующие моменты рассказа Достоевского «Мальчик у Христа на елке» представлены в кратком содержании ниже.

Главные персонажи

• Мальчик – ребенок 6 лет, сирота.

Второстепенные персонажи

• Мама мальчика – умершая в молодом возрасте женщина.
• Рассказчик – мужчина, ведущий повествование.

Глава 1. Мальчик с ручкой.

Незадолго до Рождества рассказчик встречает на улице мальчика-попрошайку. На вид ему было около шести лет, одет он был чрезвычайно бедно. В народе про таких детей говорили «ходить с ручкой», значит просить милостыню. Мальчик этот отличался от других таких же, как он – выглядел он наивно и доверчиво, что позволяло сделать вывод о его неопытности в этой «профессии». Рассказчик, глядя на него, задумался о том, что все эти мальчики в будущем повторят судьбу своих родителей – станут воровать, да пьянствовать.

Глава 2. Мальчик у Христа на елке.

Дело было под Рождество. В холодном подвале проснулся тот самый мальчик лет шести. Он очень замерз и был голоден, но даже в такой ситуации боялся разбудить свою мать, спавшую рядом практически на голом полу. Когда начало темнеть и дело шло к ночи, мальчик все же решил подойти и разбудить мать, но едва дотронувшись до нее, ужаснулся – она была холодна и неподвижна. Мальчику стало страшно, и он решился выйти на улицу. Вскоре он приметил большое, светящееся теплым светом окно и, подойдя к нему, увидел красивую, украшенную настоящими игрушками елку, а еще веселых, нарядных детей, весело танцующих вокруг. Мальчик так замерз, наблюдая за происходящим за окном, что заплакал и поспешил убежать.

Затем он видит еще окно, а в нем барыни, щедро угощающие всех, кто к ним входил, пирогами. И мальчик тоже решил зайти, так хотелось и ему пирога, но его выгнали, хотя и сунули в руку копеечку. Да и та копеечка, упав на пол, завалилась так, что мальчик своими замерзшими ручонками не смог ее достать.

За следующим окном он увидел кукольное представление. И тут какой-то мальчишка ударил его по голове, так что мальчик снова начал убегать, а когда увидел подворотню, то спрятался там за дровами. Здесь ему стало тепло и спокойно, он даже будто увидел, как над ним стояла мама и пела для него песенку. Затем он услышал, как кто-то тихим голосом приглашает его на елку. И вот он уже видит и красивую рождественскую ель, и яркий свет, и множество красиво наряженных к празднику детей. Все эти дети умерли малышами и теперь, как и наш мальчик, оказались приглашены на елку к Христу.

Поутру дворники обнаружили тело замерзшего мальчика, а затем и его умершую мать. Так мама и мальчик встретились у Бога, на небе.

История создания

Накануне Рождества 1875 года Федор Михайлович пережил разнообразные впечатления: рождественская елка в Петербургском клубе художников, куда он привел дочь Любу; визит в колонию для малолетних преступников; встреча с «мальчиком с ручкой» на улицах Петербурга в мороз перед Новым годом. Всё это побудило писателя к созданию рождественского рассказа «Мальчик у Христа на ёлке».

Рассказ Достоевского имеет литературные корни: это баллада «Ёлка сироты» (1816 г.) Фридриха Рюккерта — немецкого поэта-романтика; святочные рассказы: «Девочка с серными спичками» Г. Х. Андерсена и «Рождественские рассказы» Ч. Диккенса. По традиции, эти короткие аллегорические рассказы, которые детям читали перед Рождеством, содержали реалистичную историю, при этом весьма поучительную. В данном рассказе показывается, как в тепле и великолепии празднуют Рождество состоятельные семьи, и как с улиц, замерзая в худой одежде, страдая от голода, смотрят на огни в окнах дети бедняков. У них нет праздника в настоящем, у них нет надежды на будущее: став взрослыми, они пополнят ряды пьяниц и воров. Не впервые на страницах произведений Достоевского встречается нам голодный, нищий маленький страдалец: звучит эта тема в произведениях «Бедные люди», «Ёлка и свадьба», «Братья Карамазовы».

Достоевский приступил к рассказу 30 декабря 1875 года, и к концу января «Мальчик у Христа на ёлке» был опубликован наряду с другими материалами о «русских теперешних детях» в январском выпуске «Дневника писателя». В журнале рассказу «Мальчик у Христа на ёлке» предшествовала маленькая главка «Мальчик с ручкой», а первая глава «Дневника писателя» содержала размышления писателя на ту же, «детскую» тему.

Краткий пересказ и анализ произведения

Рассказ состоит из двух глав: «Мальчик с ручкой» и «Мальчик у Христа на елке». Первая — рассуждение о детях, чьей «профессией» с детства становится попрошайничество: гонят пьяницы-родители, выпрошенные деньги пропивают, а не принесешь — бьют. Растущий в холоде, постоянном голоде, в побоях и грязи ребенок вырастает «диким существом», которое не ведает, кто оно, где живет, которое никого не любит и уже ничего не боится.

«Мальчик у Христа на елке» — рассказ, полный щемящей грусти и сострадания к замерзающему ребенку. Маленький (примерно семи лет) мальчонка, проснувшись, находит свою маму, которая почему-то никак не хочет вставать. Она давно уже холодна: видно, умерла во сне, но мальчик не знает, что такое смерть. Не добудившись мамы, он идет в надежде выпросить что-то на пропитание. За окном богатого дома мальчик видит великолепную елку, много света, тепла и игрушек, вкусной еды! Нарядные дети танцуют и веселятся. За другим окном — нарядные барыни раздают всем входящим господам пироги. Мальчик было вошел в дверь — его тут же погнали, барыня дала ему копеечку и сама закрыла за ним дверь. Но в замерзших пальчиках копейка не удержалась, так и укатилась куда-то. Даже в голоде и холоде ребенок остается ребенком: ему радостно смотреть на нарядную девочку, на «живых» куколок. Убежав от ударившего его на улице мальчишки, наш мальчик попадает за поленницу дров. Там он сразу согрелся и заснул. Сначала слух его ласкала песенка мамы, а потом — тихий голос, который позвал его на «Христову ёлку».

Эта елка великолепнее, чем та первая, которую он видел, выйдя на улицу.

— Мама! Мама! Ах, как хорошо тут, мама! — кричит ей мальчик, и опять целуется с детьми, и хочется ему рассказать им поскорее про тех куколок за стеклом. — Кто вы, мальчики? Кто вы, девочки? — спрашивает он, смеясь и любя их.

— Это «Христова елка», — отвечают они ему. — У Христа всегда в этот день елка для маленьких деточек, у которых там нет своей елки… — И узнал он, что мальчики эти и девочки все были всё такие же, как он, дети, но одни замёрзли ещё в своих корзинах, в которых их подкинули на лестницы к дверям петербургских чиновников, другие задохлись у чухонок, от воспитательного дома на прокормлении, третьи умерли у иссохшей груди своих матерей, во время самарского голода, четвёртые задохлись в вагонах третьего класса от смраду, и все-то они теперь здесь, все они теперь как ангелы, все у Христа, и Он сам посреди их, и простирает к ним руки, и благословляет их и их грешных матерей… А матери этих детей всё стоят тут же, в сторонке, и плачут; каждая узнаёт своего мальчика или девочку, а они подлетают к ним и целуют их, утирают им слёзы своими ручками и упрашивают их не плакать, потому что им здесь так хорошо…

Так, грезя и радуясь на «Христовой елке», мальчик замерзает во сне.

Полный текст произведения

I. Мальчик с ручкой

Дети странный народ, они снятся и мерещатся. Перед елкой и в самую елку перед рождеством я все встречал на улице, на известном углу, одного мальчишку, никак не более как лет семи. В страшный мороз он был одет почти по-летнему, но шея у него была обвязана каким-то старьем, — значит его все же кто-то снаряжал, посылая. Он ходил «с ручкой»; это технический термин, значит — просить милостыню. Термин выдумали сами эти мальчики. Таких, как он, множество, они вертятся на вашей дороге и завывают что-то заученное; но этот не завывал и говорил как-то невинно и непривычно и доверчиво смотрел мне в глаза, — стало быть, лишь начинал профессию. На расспросы мои он сообщил, что у него сестра, сидит без работы, больная; может, и правда, но только я узнал потом, что этих мальчишек тьма-тьмущая: их высылают «с ручкой» хотя бы в самый страшный мороз, и если ничего не наберут, то наверно их ждут побои. Набрав копеек, мальчик возвращается с красными, окоченевшими руками в какой-нибудь подвал, где пьянствует какая-нибудь шайка халатников, из тех самых, которые, «забастовав на фабрике под воскресенье в субботу, возвращаются вновь на работу не ранее как в среду вечером». Там, в подвалах, пьянствуют с ними их голодные и битые жены, тут же пищат голодные грудные их дети. Водка, и грязь, и разврат, а главное, водка. С набранными копейками мальчишку тотчас же посылают в кабак, и он приносит еще вина. В забаву и ему иногда нальют в рот косушку и хохочут, когда он, с пресекшимся дыханием, упадет чуть не без памяти на пол,

Когда он подрастет, его поскорее сбывают куда-нибудь на фабрику, но все, что он заработает, он опять обязан приносить к халатникам, а те опять пропивают. Но уж и до фабрики эти дети становятся совершенными преступниками. Они бродяжат по городу и знают такие места в разных подвалах, в которые можно пролезть и где можно переночевать незаметно. Один из них ночевал несколько ночей сряду у одного дворника в какой-то корзине, и тот его так и не замечал. Само собою, становятся воришками. Воровство обращается в страсть даже у восьмилетних детей, иногда даже без всякого сознания о преступности действия. Под конец переносят все — голод, холод, побои, — только за одно, за свободу, и убегают от своих халатников бродяжить уже от себя. Это дикое существо не понимает иногда ничего, ни где он живет, ни какой он нации, есть ли бог, есть ли государь; даже такие передают об них вещи, что невероятно слышать, и, однакоже, всё факты.

II. МАЛЬЧИК У ХРИСТА НА ЕЛКЕ

Но я романист, и, кажется, одну «историю» сам сочинил. Почему я пишу: «кажется», ведь я сам знаю наверно, что сочинил, но мне все мерещится, что это где-то и когда-то случилось, именно это случилось как раз накануне рождества, в каком-то огромном городе и в ужасный мороз.

Мерещится мне, был в подвале мальчик, но еще очень маленький, лет шести или даже менее. Этот мальчик проснулся утром в сыром и холодном подвале. Одет он был в какой-то халатик и дрожал. Дыхание его вылетало белым паром, и он, сидя в углу на сундуке, от скуки нарочно пускал этот пар изо рта и забавлялся, смотря, как он вылетает. Но ему очень хотелось кушать. Он несколько раз с утра подходил к нарам, где на тонкой, как блин, подстилке и на каком-то узле под головой вместо подушки лежала больная мать его. Как она здесь очутилась? Должно быть, приехала с своим мальчиком из чужого города и вдруг захворала. Хозяйку углов захватили еще два дня тому в полицию; жильцы разбрелись, дело праздничное, а оставшийся один халатник уже целые сутки лежал мертво пьяный, не дождавшись и праздника. В другом углу комнаты стонала от ревматизма какая-то восьмидесятилетняя старушонка, жившая когда-то и где-то в няньках, а теперь помиравшая одиноко, охая, брюзжа и ворча на мальчика, так что он уже стал бояться подходить к ее углу близко. Напиться-то он где-то достал в сенях, но корочки нигде не нашел и раз в десятый уже подходил разбудить свою маму. Жутко стало ему, наконец, в темноте: давно уже начался вечер, а огня не зажигали. Ощупав лицо мамы, он подивился, что она совсем не двигается и стала такая же холодная, как стена. «Очень уж здесь холодно», — подумал он, постоял немного, бессознательно забыв свою руку на плече покойницы, потом дохнул на свои пальчики, чтоб отогреть их, и вдруг, нашарив на нарах свой картузишко, потихоньку, ощупью, пошел из подвала. Он еще бы и раньше пошел, да все боялся вверху, на лестнице, большой собаки, которая выла весь день у соседских дверей. Но собаки уже не было, и он вдруг вышел на улицу.

Господи, какой город! Никогда еще он не видал ничего такого. Там, откудова он приехал, по ночам такой черный мрак, один фонарь на всю улицу. Деревянные низенькие домишки запираются ставнями; на улице, чуть смеркнется — никого, все затворяются по домам, и только завывают целые стаи собак, сотни и тысячи их, воют и лают всю ночь. Но там было зато так тепло и ему давали кушать, а здесь — господи, кабы покушать! И какой здесь стук и гром, какой свет и люди, лошади и кареты, и мороз, мороз! Мерзлый пар валит от загнанных лошадей, из жарко дышащих морд их; сквозь рыхлый снег звенят об камни подковы, и все так толкаются, и, господи, так хочется поесть, хоть бы кусочек какой-нибудь, и так больно стало вдруг пальчикам. Мимо прошел блюститель порядка и отвернулся, чтоб не заметить мальчика.

Вот и опять улица, — ох какая широкая! Вот здесь так раздавят наверно; как они все кричат, бегут и едут, а свету-то, свету-то! А это что? Ух, какое большое стекло, а за стеклом комната, а в комнате дерево до потолка; это елка, а на елке сколько огней, сколько золотых бумажек и яблоков, а кругом тут же куколки, маленькие лошадки; а по комнате бегают дети, нарядные, чистенькие, смеются и играют, и едят, и пьют что-то. Вот эта девочка начала с мальчиком танцевать, какая хорошенькая девочка! Вот и музыка, сквозь стекло слышно. Глядит мальчик, дивится, уж и смеется, а у него болят уже пальчики и на ножках, а на руках стали совсем красные, уж не сгибаются и больно пошевелить. И вдруг вспомнил мальчик про то, что у него так болят пальчики, заплакал и побежал дальше, и вот опять видит он сквозь другое стекло комнату, опять там деревья, но на столах пироги, всякие — миндальные, красные, желтые, и сидят там четыре богатые барыни, а кто придет, они тому дают пироги, а отворяется дверь поминутно, входит к ним с улицы много господ. Подкрался мальчик, отворил вдруг дверь и вошел. Ух, как на него закричали и замахали! Одна барыня подошла поскорее и сунула ему в руку копеечку, а сама отворила ему дверь на улицу. Как он испугался! А копеечка тут же выкатилась и зазвенела по ступенькам: не мог он согнуть свои красные пальчики и придержать ее. Выбежал мальчик и пошел поскорей-поскорей, а куда, сам не знает. Хочется ему опять заплакать, да уж боится, и бежит, бежит и на ручки дует. И тоска берет его, потому что стало ему вдруг так одиноко и жутко, и вдруг, господи! Да что ж это опять такое? Стоят люди толпой и дивятся: на окне за стеклом три куклы, маленькие, разодетые в красные и зеленые платьица и совсем-совсем как живые! Какой-то старичок сидит и будто бы играет на большой скрипке, два других стоят тут же и играют на маленьких скрипочках, и в такт качают головками, и друг на друга смотрят, и губы у них шевелятся, говорят, совсем говорят, — только вот из-за стекла не слышно. И подумал сперва мальчик, что они живые, а как догадался совсем, что это куколки, — вдруг рассмеялся. Никогда он не видал таких куколок и не знал, что такие есть! И плакать-то ему хочется, но так смешно-смешно на куколок. Вдруг ему почудилось, что сзади его кто-то схватил за халатик: большой злой мальчик стоял подле и вдруг треснул его по голове, сорвал картуз, а сам снизу поддал ему ножкой. Покатился мальчик наземь, тут закричали, обомлел он, вскочил и бежать-бежать, и вдруг забежал сам не знает куда, в подворотню, на чужой двор, — и присел за дровами: «Тут не сыщут, да и темно».

Присел он и скорчился, а сам отдышаться не может от страху и вдруг, совсем вдруг, стало так ему хорошо: ручки и ножки вдруг перестали болеть и стало так тепло, так тепло, как на печке; вот он весь вздрогнул: ах, да ведь он было заснул! Как хорошо тут заснуть: «Посижу здесь и пойду опять посмотреть на куколок, — подумал мальчик и усмехнулся, вспомнив про них, — совсем как живые!..» И вдруг ему послышалось, что над ним запела его мама песенку. «Мама, я сплю, ах, как тут спать хорошо!»

— Пойдем ко мне на елку, мальчик, — прошептал над ним вдруг тихий голос.

Он подумал было, что это все его мама, но нет, не она; кто же это его позвал, он не видит, но кто-то нагнулся над ним и обнял его в темноте, а он протянул ему руку и… и вдруг, — о, какой свет! О, какая елка! Да и не елка это, он и не видал еще таких деревьев! Где это он теперь: все блестит, все сияет и кругом всё куколки, — но нет, это всё мальчики и девочки, только такие светлые, все они кружатся около него, летают, все они целуют его, берут его, несут с собою, да и сам он летит, и видит он: смотрит его мама и смеется на него радостно.

— Мама! Мама! Ах, как хорошо тут, мама! — кричит ей мальчик, и опять целуется с детьми, и хочется ему рассказать им поскорее про тех куколок за стеклом. — Кто вы, мальчики? Кто вы, девочки? — спрашивает он, смеясь и любя их.

— Это «Христова елка», — отвечают они ему. — У Христа всегда в этот день елка для маленьких деточек, у которых там нет своей елки… — И узнал он, что мальчики эти и девочки все были всё такие же, как он, дети, но одни замерзли еще в своих корзинах, в которых их подкинули на лестницы к дверям петербургских чиновников, другие задохлись у чухонок, от воспитательного дома на прокормлении, третьи умерли у иссохшей груди своих матерей, во время самарского голода, четвертые задохлись в вагонах третьего класса от смраду, и все-то они теперь здесь, все они теперь как ангелы, все у Христа, и он сам посреди их, и простирает к ним руки, и благословляет их и их грешных матерей… А матери этих детей все стоят тут же, в сторонке, и плачут; каждая узнает своего мальчика или девочку, а они подлетают к ним и целуют их, утирают им слезы своими ручками и упрашивают их не плакать, потому что им здесь так хорошо…

А внизу наутро дворники нашли маленький трупик забежавшего и замерзшего за дровами мальчика; разыскали и его маму… Та умерла еще прежде его; оба свиделись у господа бога в небе.

И зачем же я сочинил такую историю, так не идущую в обыкновенный разумный дневник, да еще писателя? А еще обещал рассказы преимущественно о событиях действительных! Но вот в том-то и дело, мне все кажется и мерещится, что все это могло случиться действительно, — то есть то, что происходило в подвале и за дровами, а там об елке у Христа — уж и не знаю, как вам сказать, могло ли оно случиться, или нет? На то я и романист, чтоб выдумывать.