Поздним вечером на кровати в своём доме умирал человек. Он был преклонных лет, но сказать о себе, что достойно приготовился к смерти, не мог: слишком поздно он понял, что дорога в вечность начинается с самого рождения, а не на пороге смерти…
А потому душа его страдала и мучилась.
«Поздно, поздно», — вздыхал человек и с болью перебирал в памяти нити событий. Почему-то вспоминалось не то, чем можно было бы гордиться, а другое, скорбное и постыдное, о чём с суровой беспощадностью напоминала ему совесть: грязные поступки, обиды, которые наносил он близким, бесстыдные дела. Всё это очень мучило и страшило, пониманием, что ничего уже исправить нельзя. Слишком поздно…
Его дочь несколько раз заходила в комнату и с болью смотрела на отца сострадательным взглядом…
— Что тебе принести? Чаю? Воды? – спрашивала она.
Отец едва качал головой: «ничего не хочу». И говорил одними глазами: «прости меня, дочка…»
Он умер ночью, когда в комнате никого не было, и дочь не видела, как мучительно содрогалось его тело, а душа цеплялась за жизнь, страшась и ужасаясь того, что её ожидает.
На земле время шло своим чередом, часы мерно отсчитывали минуты, а в надземном пространстве началась настоящая битва за душу…
Потому что стоило ей отделиться от тела, как сотни мерзких и злобных лап потянулись к ней, желая схватить ее и утянуть в грязный омут. «Наша! – со всех сторон слышалось шипение. — Она наша!»
— «Нет, не ваша!» — раздались с другой стороны чистые голоса. Синекрылые Ангелы, разрезая пространство своим светом, стремительно подлетели к душе и хотели увести её отсюда, но только…
— Он богохульничал! — раздалось откуда-то сбоку.
Душа содрогнулась: было, было такое! Однажды он видел, как дочь принесла и поставила в своей комнате икону. Сколько оскорбительных слов сказал он тогда! А ведь дочка просила:
«Не говори так, отец!» Да разве послушался он?
— Он делал это по неведению! — защищал его Ангел.
— Какое уж неведение! Что, малым ребенком был? – едко усмехнулся бес. А другие, словно обрадовавшись, тут же подхватили:
— Сквернословил! Жуткие слова говорил! Ангелы не терялись:
— Этот человек воспитал трёх сыновей и прекрасную дочь христианку!
— Без его участия дочь стала христианкой! – злобно парировал бес.
— Он любил её! — говорил Ангел.
— И оскорблял…- уточнял бес…
— Чтобы обеспечить семью, он много и непосильно работал.
— А потом часть денег пропивал, — усмехнулся бес.
Казалось, ему нравится издеваться над душой, потому что с каждым обличением та мучительно скорбела и содрогалась.
Но Ангелы заслонили её своими телами и не собирались сдаваться.
— Он помогал своим родным и близким, никогда не отказывал в помощи! Душа встрепенулась: да, действительно, помогал: по мелочам, по хозяйству. Никогда никому не сказал «нет»! И с надеждой немного воспрянула.
Бесы сгрудились в кучку и совещались: бескорыстная помощь приравнивается к милосердию, а милосердие – слишком весомый камень в пользу души. Но тут же полетели другие обличения:
— Украл! Оскорбил! Солгал!
— Это были единичные случаи, — как могли, парировали Ангелы, — он всегда глубоко переживал содеянное.
— А когда заставил жену сделать аборт?! Детей ему много показалось! Ангелы скорбно застыли. Чем на такое ответишь? Нечем отвечать…
Бесы усмехались, злорадно потирали лапы:
— А говорите, не наша…
— Не отдадим! – встал между душою и бесами самый высокий Ангел.
– Он много грешил, это так, но были минуты и покаяния.
— Только минуты! А каяться нужно было всю жизнь! Забираем! Наша душа!
Ужас обуял душу. Человек понимал, что никто и ничто ему не поможет, и даже усилия Ангелов не способны его защитить. Он поднял голову вверх и без всякой надежды посмотрел в далёкое черное небо…
Незадолго до утра дочь вошла в комнату и увидела, что отец скончался. Она долго сидела на полу подле кровати, гладила руку отца и что-то тихо приговаривала. А затем взяла четки и, склонив свою голову, начала смиренно молиться:
— Мати Бога Живого, Пресвятая Богородица, спаси папу моего. Пресвятая Богородица, спаси папу моего.
Она молилась, а сердце плакало: чувствовала девушка, что нелегко её отцу…
Молитва лилась и лилась, нежная, добрая, просящая, а тонкие пальцы привычно перебирали бусины четок.
— Пресвятая Богородица, спаси папу моего…
Душа долго и скорбно смотрела в небо, уже не вслушиваясь в визжание бесов…
Человек понял, что проиграл свою главную битву и что никакие усилия светлокрылых существ не помогут ему. Хотел повернуться и что-то сказать, но в этот миг все вокруг осветилось, и издалека, из темной глубины, вдруг приблизилась Женщина.
Она была столь тиха, величественна и прекрасна, что человек замер в блаженстве.
Он узнал Её, потому что видел множество раз на той иконе, что висела в комнате дочери, и даже облачение было на Ней то же самое: пурпурное с зеленым. «Богородица!» – вымолвил он…
Матерь Бога Живого неслышно приблизилась, спокойно взглянула на Ангелов, что стояли в величайшем почтении, обожгла взглядом бесов, а затем протянула руку душе.
— Идем, чадо, — сказала Она, и столько глубокой красоты было в Её голосе!
Душа подала свою ладонь, не отрывая глаз от Лика Пресвятой Богородицы, и сделала шаг. В то же мгновенье прямо под её ногой вдруг возникла ступень, за нею – другая, и отец прочитал:
«Мати Бога Живого, спаси папу моего…»
Он изумленно шагнул дальше, еще дальше, ступени поднимались ввысь, и на каждой было написано:
«Пресвятая Богородица, спаси папу моего…»
Владычица Неба и Земли уводила смиренную душу. Разлетелись Ангелы. Исчезли бесы. Очистилось небесное пространство. И только ступени горели под ногами:
«Пресвятая Богородица, спаси папу моего…»
Они были бескрайними и поднимались высоко-высоко: туда, куда сама душа никогда не смогла бы дойти…
(Елена Черкашина)
Поздним вечером на кровати в своем доме умирал человек. Он был преклонных лет, но сказать о себе, что достойно приготовился к смерти, не мог: слишком поздно он понял, что дорога в вечность начинается с самого рождения, и что на пороге смерти исправить ничего уж нельзя. А потому душа его страдала и мучилась.
«Поздно, поздно», — вздыхал человек и с болью перебирал в памяти нити событий. Почему-то вспоминалось не то, чем можно было б гордиться, а другое, скорбное и постыдное, о чем с суровой беспощадностью напоминала ему совесть: грязные поступки, обиды, которые наносил он близким, бесстыдные дела. Всё это мучило, заставляло сжиматься в предсмертной тоске, но самое страшное – что сейчас, когда вечность открыла пред ним врата, и он уже ощущал её ледяное дыхание, понимал: ничего исправить нельзя. Слишком поздно…
Его старшая дочь несколько раз заходила в комнату и с болью смотрела на отца. В её сострадательном взгляде читалась ласка.
— Что тебе принести? Чаю? Воды? – спрашивала она.
Отец едва качал головой: «ничего не хочу». И говорил одними глазами: «прости меня, дочка…»
Он умер ночью, когда в комнате никого не было, и дочь не видела, как мучительно содрогалось его тело, а душа цеплялась за жизнь, страшась и ужасаясь того, что её ожидает.
На земле время шло своим чередом, часы мерно отсчитывали минуты, а в надземном пространстве началась настоящая битва за душу…
Потому что, стоило ей отделиться от тела, сотни мерзких и злобных лап протянулись, чтобы схватить, потянуть в грязный омут. «Наша! – со всех сторон слышалось шипение. — Она наша!» — «Нет, не ваша!» — раздались с другой стороны чистые голоса. Синекрылые Ангелы, разрезая пространство своим светом, стремительно подлетели к душе и хотели увести её отсюда, но только…
— Он богохульничал! — раздалось откуда-то сбоку.
Душа содрогнулась: было, было такое! Однажды он видел, как дочь принесла и поставила в своей комнате икону. Сколько оскорбительных слов сказал он тогда! А ведь дочка просила: «Не говори так, отец!» Да разве послушался он?
— Он делал это по неведению! — защищал его Ангел.
— Какое уж неведение! Что, малым ребенком был? – едко усмехнулся бес.
А другие, словно обрадовавшись, тут же подхватили:
— Сквернословил! Жуткие слова говорил!
Ангелы не терялись:
— Этот человек воспитал трёх сыновей и прекрасную дочь-христианку!
— Без его участия дочь стала христианкой! – злобно парировал бес.
— Он любил её!
— И оскорблял…
Ангелы немного смешались. Но – лишь на секунду.
— Чтобы обеспечить семью, он много и непосильно работал.
— А потом часть денег пропивал, — скаредно усмехнулся бес.
Казалось, ему нравится издеваться над душой, потому что с каждым обличением та мучительно скорбела и содрогалась. Но Ангелы заслонили её своими телами и не собирались сдаваться.
— Он помогал своим родным, всем своим близким, никогда не отказывал в помощи!
Душа встрепенулась: да, действительно, помогал: по мелочам, по хозяйству. Никогда никому не сказал «нет»! И с надеждой немного воспрянула. Бесы сгрудились в кучку и совещались: бескорыстная помощь приравнивается к милосердию, а милосердие – слишком весомый камень в пользу души. Но тут же полетели другие обличения:
— Украл! Оскорбил! Солгал!
— Это были единичные случаи, — как могли, парировали Ангелы, — он всегда глубоко переживал содеянное.
— А когда заставил жену сделать аборт?! Детей ему много показалось!
Ангелы скорбно застыли. Чем на такое ответишь? Нечем отвечать…
Бесы усмехались, злорадно потирали лапы:
— А говорите, не наша…
— Не отдадим! – встал между душою и бесами самый высокий Ангел. – Он много грешил, это так, но были минуты и покаяния.
— Только минуты! А каяться нужно было всю жизнь! Забираем! Наша душа!
Ужас обуял душу. Человек понимал, что никто и ничто ему не поможет, и даже усилия Ангелов не способны его защитить. Он поднял голову вверх и без всякой надежды посмотрел в далекое черное небо…
Незадолго до утра дочь вошла в комнату и увидела, что отец скончался. Она долго сидела на полу подле кровати, гладила руку отца и что-то тихо приговаривала. А затем взяла четки и, склонив свою голову, начала смиренно молиться:
— Мати Бога Живого, Пресвятая Богородица, спаси папу моего. Пресвятая Богородица, спаси папу моего.
Она молилась, а сердце плакало: чувствовала девушка, что нелегко её отцу…
Молитва лилась и лилась, нежная, добрая, просящая, а тонкие пальцы привычно перебирали бусины четок.
— Пресвятая Богородица, спаси папу моего…
Душа долго и скорбно смотрела в небо, уже не вслушиваясь в визжание бесов, и в то, что отвечали им Ангелы. Человек понял, что проиграл свою главную битву, и что никакие усилия светлокрылых существ не помогут ему. Хотел повернуться и что-то сказать, но в этот миг все вокруг осветилось, и издалека, из темной глубины, вдруг приблизилась Женщина. Она была столь тиха, величественна и прекрасна, что человек замер в блаженстве. Он узнал Её, потому что видел множество раз на той иконе, что висела в комнате дочери, и даже облачение было на Ней то же самое: пурпурное с зеленым. «Богородица!» – вымолвил он…
Матерь Бога Живого неслышно приблизилась, спокойно взглянула на Ангелов, что стояли в величайшем почтении, обожгла взглядом бесов, а затем протянула руку душе.
— Идем, чадо, — сказала Она. И столько глубокой красоты было в Её голосе!
Душа подала свою ладонь, не отрывая глаз от лика Пресвятой Богородицы, и сделала шаг. В то же мгновенье прямо под её ногой вдруг возникла ступень, за нею – другая, и отец прочитал: «Мати Бога Живого, спаси папу моего…» Он изумленно шагнул дальше, еще дальше, ступени поднимались ввысь, и на каждой было написано: «Пресвятая Богородица, спаси папу моего…»
Владычица Неба и Земли уводила смиренную душу. Разлетелись Ангелы. Исчезли бесы. Очистилось небесное пространство. И только ступени горели под ногами: «Пресвятая Богородица, спаси папу моего…» Они были бескрайними и поднимались высоко-высоко: туда, куда сама душа никогда не смогла бы дойти…
Читателей — (2157)
Из публикаций Лидия Селунская
Поздним вечером на кровати в своём доме умирал человек. Он был преклонных лет, но сказать о себе, что достойно приготовился к смерти, не мог: слишком поздно он понял, что дорога в вечность начинается с самого рождения, а не на пороге смерти…
А потому душа его страдала и мучилась.
«Поздно, поздно», — вздыхал человек и с болью перебирал в памяти нити событий. Почему-то вспоминалось не то, чем можно было бы гордиться, а другое, скорбное и постыдное, о чём с суровой беспощадностью напоминала ему совесть: грязные поступки, обиды, которые наносил он близким, бесстыдные дела. Всё это очень мучило и страшило, пониманием, что ничего уже исправить нельзя. Слишком поздно…..
Его дочь несколько раз заходила в комнату и с болью смотрела на отца сострадательным взглядом…
— Что тебе принести? Чаю? Воды? – спрашивала она.
Отец едва качал головой: «ничего не хочу». И говорил одними глазами: «прости меня, дочка…»
Он умер ночью, когда в комнате никого не было, и дочь не видела, как мучительно содрогалось его тело, а душа цеплялась за жизнь, страшась и ужасаясь того, что её ожидает.
На земле время шло своим чередом, часы мерно отсчитывали минуты, а в надземном пространстве началась настоящая битва за душу….
Потому что стоило ей отделиться от тела, как сотни мерзких и злобных лап потянулись к ней, желая схватить ее и утянуть в грязный омут. «Наша! – со всех сторон слышалось шипение. — Она наша!»
— «Нет, не ваша!» — раздались с другой стороны чистые голоса. Синекрылые Ангелы, разрезая пространство своим светом, стремительно подлетели к душе и хотели увести её отсюда, но только….
— Он богохульничал! — раздалось откуда-то сбоку.
Душа содрогнулась: было, было такое! Однажды он видел, как дочь принесла и поставила в своей комнате икону. Сколько оскорбительных слов сказал он тогда! А ведь дочка просила:
«Не говори так, отец!» Да разве послушался он?
— Он делал это по неведению! — защищал его Ангел.
— Какое уж неведение! Что, малым ребенком был? – едко усмехнулся бес. А другие, словно обрадовавшись, тут же подхватили:
— Сквернословил! Жуткие слова говорил! Ангелы не терялись:
— Этот человек воспитал трёх сыновей и прекрасную дочь христианку!
— Без его участия дочь стала христианкой! – злобно парировал бес.
— Он любил её! — говорил Ангел.
— И оскорблял…- уточнял бес…
— Чтобы обеспечить семью, он много и непосильно работал.
— А потом часть денег пропивал, — усмехнулся бес.
Казалось, ему нравится издеваться над душой, потому что с каждым обличением та мучительно скорбела и содрогалась.
Но Ангелы заслонили её своими телами и не собирались сдаваться.
— Он помогал своим родным и близким, никогда не отказывал в помощи! Душа встрепенулась: да, действительно, помогал: по мелочам, по хозяйству. Никогда никому не сказал «нет»! И с надеждой немного воспрянула.
Бесы сгрудились в кучку и совещались: бескорыстная помощь приравнивается к милосердию, а милосердие – слишком весомый камень в пользу души. Но тут же полетели другие обличения:
— Украл! Оскорбил! Солгал!
— Это были единичные случаи, — как могли, парировали Ангелы, — он всегда глубоко переживал содеянное.
— А когда заставил жену сделать аборт?! Детей ему много показалось! Ангелы скорбно застыли. Чем на такое ответишь? Нечем отвечать…
Бесы усмехались, злорадно потирали лапы:
— А говорите, не наша…
— Не отдадим! – встал между душою и бесами самый высокий Ангел.
– Он много грешил, это так, но были минуты и покаяния.
— Только минуты! А каяться нужно было всю жизнь! Забираем! Наша душа!
Ужас обуял душу. Человек понимал, что никто и ничто ему не поможет, и даже усилия Ангелов не способны его защитить. Он поднял голову вверх и без всякой надежды посмотрел в далёкое черное небо…
Незадолго до утра дочь вошла в комнату и увидела, что отец скончался. Она долго сидела на полу подле кровати, гладила руку отца и что-то тихо приговаривала. А затем взяла четки и, склонив свою голову, начала смиренно молиться:
— Мати Бога Живого, Пресвятая Богородица, спаси папу моего. Пресвятая Богородица, спаси папу моего.
Она молилась, а сердце плакало: чувствовала девушка, что нелегко её отцу…
Молитва лилась и лилась, нежная, добрая, просящая, а тонкие пальцы привычно перебирали бусины четок.
— Пресвятая Богородица, спаси папу моего…
Душа долго и скорбно смотрела в небо, уже не вслушиваясь в визжание бесов…
Человек понял, что проиграл свою главную битву и что никакие усилия светлокрылых существ не помогут ему. Хотел повернуться и что-то сказать, но в этот миг все вокруг осветилось, и издалека, из темной глубины, вдруг приблизилась Женщина.
Она была столь тиха, величественна и прекрасна, что человек замер в блаженстве.
Он узнал Её, потому что видел множество раз на той иконе, что висела в комнате дочери, и даже облачение было на Ней то же самое: пурпурное с зеленым.
«Богородица!» – вымолвил он…
Матерь Бога Живого неслышно приблизилась, спокойно взглянула на Ангелов, что стояли в величайшем почтении, обожгла взглядом бесов, а затем протянула руку душе.
— Идем, чадо, — сказала Она, и столько глубокой красоты было в Её голосе!
Душа подала свою ладонь, не отрывая глаз от Лика Пресвятой Богородицы, и сделала шаг. В то же мгновенье прямо под её ногой вдруг возникла ступень, за нею – другая, и отец прочитал:
«Мати Бога Живого, спаси папу моего…»
Он изумленно шагнул дальше, еще дальше, ступени поднимались ввысь, и на каждой было написано:
«Пресвятая Богородица, спаси папу моего…»
Владычица Неба и Земли уводила смиренную душу. Разлетелись Ангелы. Исчезли бесы. Очистилось небесное пространство. И только ступени горели под ногами:
«Пресвятая Богородица, спаси папу моего…»
Они были бескрайними и поднимались высоко-высоко: туда, куда сама душа никогда не смогла бы дойти…
(Елена Черкашина)
#inelisaveta #mon_sofia #православие #история #общество #россия #литература #происшествия #психология
Статья Посвященной.
У каждого из нас есть люди в Роду, которые занимались или занимаются Магией.
До недавнего Времени это можно было сделать только через религиозный эгрегор, но с приходом Империи все изменилось.
Моя бабушка была очень интересным человеком при Жизни, ее звали Нина и она была травницей, умела лечить и заговаривать хворь. Как вы понимаете, работала она через христианство.
Я видела в ней интерес к тому, чтобы развиваться в Магии, все книги, которые можно было достать в то Время у нее были, она их скрупулезно изучала, такое ощущение, что ее специально выводили на этот Путь, чтобы она могла взрастить свою душу и так и было какое-то Время, пока христианский эгрегор ее полностью не поглотил, но обо всем по порядку.
Заняться этим ремеслом ее вынудили обстоятельства, потому что всю Жизнь на нее нападали Магически, однажды ей в диван подсыпали могильной Земли, это случилось как раз на похоронах ее мужа, конечно она об этом не знала, но стала замечать что с каждым днем ей становится все хуже, она каждый день через Воду и молитву снимала с себя порчу, ей становилось легче, но только до следующего дня, так как подклад был в доме.
Однажды, к нам во двор пришла цыганка с детьми, несмотря на то, что бабушка обычно никому не открывает, в этот раз она решила сделать исключение.
Цыганка попросила спички и листок, вытащила молитвослов и стала читать его задом наперед, спички тлели и гарь падала на бумагу, затем она сделала взмах рукой и на листке показался крест. Цыганка сказала, что на бабушке кладбищенская порча и что ей срочно нужно найти подклад, он в доме, также она пообещала откупиться перед Смертью за нее, если та даст ей немного Денег и даров с огорода, бабушка принесла Денег сколько было и с этого момента стала искать, где подклад, но так ничего и не нашла в тот день.
Спустя месяц, когда бабушка была в отчаянном положении, она молилась и затем своими словами попросила, чтобы ей указали дорогу, где в доме подклад, после этого она кинула фартук на диван и до нее дошло, что в диване она не смотрела, после того, как она его открыла, то увидела, что все засыпано какой-то красной Землей, а внутри записка с заклинанием на смерть. В этот же день Бабушка Нина избавилась от этого дивана и еще раз провела обряд снятия порчи уже на гвоздь, после этого она стала чувствовать себя намного лучше и постепенно она стала восстанавливаться.
Конечно, на ней эта история оставила неизгладимый след, она стала еще больше молиться, потому что уверовала, что именно религиозный бог ее и спас.
Вся ее комната стала пополняться календарями с иконами, каждое утро и каждый вечер она молилась.
Был так же еще один случай, по которому она решила, что именно бог ее спасает.
Она заболела раком желудка, но зная травы она стала искать то, что ей нужно, делать себе отвары, и стала заговаривать их, спустя какое-то Время рак отступил. Конечно она еще давала обет, на то, что если она вылечится, то полностью себя отдаст религии.
Она решила, что ей не нужно заниматься Магией и что бог ее наказывал таким образом, за ее деяния, но простил и поэтому принес спасение.
Раньше, она постоянно изучала что-то новое, мы с ней ходили гулять в поля, возле болот и рек, она мне рассказывала интересные истории,.
Самый главный посыл, который я получила от нее, что я не одна, что мне всегда будут помогать, она передавала мне свои знания, нас было две сестры (мы двоюродные), но выбрала она почему-то именно меня, возможно потому что мне самой всегда это было интересно и она это видела в моих глазах, какое-то Время я и сама работала через христианский эгрегор, но после смерти бабушки в 2017 году, меня как отрезало и я просто не смогла больше работать через ХЭ.
Она помогала людям, не всем конечно, но тем кому доводилось получать ее помощь, выздоравливали, правда опять же никаких денег она никогда не брала, приносили максимум шоколадки за лечение рака, хотя я понимаю теперь, что это было неправильно, что для оказывающего помощь это чревато последствиями.
С каждым годом она все больше отдалялась от своей сути, переставала творить, она кстати очень любила вязать, все больше она стала проводить свое Время за молитвой и физическим трудом и все меньше за учебой и практикой.
В какой-то момент я стала замечать, что она стала меняться, она стала забывать элементарные вещи, и думать, что за ней кто-то следит, чем больше она молилась, тем хуже ей становилось, мне было больно видеть ее в таком состоянии, я чувствовала, что моя бабушка исчезает, что она это уже не она.
Последний год ее жизни стал каким-то кошмаром, ею словно кто-то овладел, бабушка, которая была совсем хрупкая, могла снести дверь, а потом ничего не помнить, она терялась несколько раз, хотя за ней был постоянный уход.
Но, самое удивительное, что до последнего своего дня она помнила практически только меня, иногда как-будто сознание ее прояснялось на очень короткое время, но затем она опять становилась не собой. Такое ощущение, что с прочтением каждодневно религиозных молитв она впустила в себя нечто чужеродное, то, что захватило ее сознание, ее душу.
Это очень больно и страшно, когда ты видишь, что религия способна сделать с человеком, который хотел Жить и развиваться, с человеком у которого были способности и возможности, а также огромный потенциал. Чем больше погружаешься в религию, чем меньше остается личности и сути внутри тебя.
Смерть ее была в страданиях, ночью, когда все спали она пошла гулять, ей так захотелось, но я думаю, что ее вели в этот момент, она пошла к железной дороге, ее дом находился рядом, шел поезд, она отошла, но видимо не до конца и от того, что поезд шел достаточно быстро, ее отбросила назад и она покатилась вниз повредив себе несколько ребер, синяки, ушибы. В общем, моей бабушки не стало, это случилось в 2017 году осенью.
Терять родных это всегда испытание, Бабушка для меня была не просто близким человеком, она была для меня Учителем, Другом, моей Опорой, я ей благодарна за то, что она в меня вложила, когда я была маленькая и мой детский интерес к Магии вырос в нечто большее.
Когда она стала все глубже погружаться в религию я была уже достаточно взрослой, чтобы не делать то, что мне не нравится, но конечно ее авторитет в моих глазах не давал мне полностью разглядеть, что таится внутри религии.
В моей памяти, останется тот образ человека, который не сдается не смотря ни на что, образ человека знающего и стремящегося к знаниям, доброй и любящей бабушкой.
Статья написана Во Славу Веры на Земле и Жизни, а так же Во Славу Рода.
Я очень хочу, чтобы после прочтения статьи вы поняли, как здорово Жить, что именно Вера может даровать нам счастливую Жизнь, без войн, ведь там где есть религия, там обязательно будет война! Пусть Рода поднимутся и Вера озарит Пути каждого!