Прогулки в женской одежде рассказы

Чёрт меня дёрнул в тот раз спрямить путь через Заречье! Ведь знал же, что зареченские кварталы — самое хулиганское место в городе. Там больших домов нет, только частный сектор, так что место тихое. Кричи — не кричи, никто не услышит. Зареченских пацанов все в городе бояться, даже крутые с ними стараются не зацепляться, так как знают — зареченские все на всю голову отмороженные и друг за дружку горой. Вот туда-то меня и понесло.

А что было делать? За Заречьем, в районе около машиностроительного завода (в просторечии — Машинка) жил мой лучший и почти единственный друг Рома. Если идти оттуда к нам в центр, так придётся через полгорода кругаля до моста давать, километров пять пехом переться. А через Заречье — пятнадцать минут и дома. Обычно я предпочитал сделать крюк, но в этот раз засиделись за компьютером (у Ромика папа богатый, в доме три компа, в сеть сплетённые, да и выход в Интернет есть). Спохватился я, когда уже стемнело. В обход идти, так совсем поздно будет, мать опять разволнуется, ругаться начнёт. Вот я и решил поскорее напрямки рвануть.

Спросите, что же я поближе друга не нашёл? Тут надо немного истории. Дело в том, что мои родители считались интеллигентными людьми. В доме было много книг. Читать их я начал лет с четырёх-пяти. А к семи не было для меня друга ближе и лучше, чем книги. Пока все мальчишки бегали по улице, я предпочитал сидеть дома в кресле с книжкой в руках. Деньги у нас в доме водились, пусть небольшие, но нам хватало. Однажды по случаю окончания очередного класса с одними пятёрками и дня моего рождения родители подарили мне компьютер. Это чудо заменило мне книги. Ведь тут я мог не только переживать за героев, но и самолично помогать им. Так и вышло, что в свои 16 лет я не умел драться, был сентиментален и слезлив, но, садясь за компьютер, становился то крутым десантником, то грозным варваром, то талантливым генералом, то могучим магом. Друзей у меня почти не было, пока я не познакомился в чате с Романом. Когда я узнал, что он живёт со мной в одном городе, мы договорились о встрече. Роман оказался почти точной моей копией, только в очках, и это сблизило нас. Так мы и подружились. Частенько я забегал к нему в гости, и мы играли по сети то в команде, то друг против друга.

Так было и на этот раз. Успешно раскатав в паре несколько раз противника, я глянул на часы и обомлел. Дело уже шло к полночи, а мне предстояло ещё как-то попасть домой. Быстренько попрощавшись и наскоро одевшись, я вышел из его дома и застыл в раздумье. Идти в обход — значит придти домой далеко за полночь. А если напрямик — то к 12 успею. Немного поразмыслив, я двинулся прямо, утешая себя тем, что уже несколько раз ходил, и всегда всё обходилось.

Пройдя почти половину Заречья, я уже было, расслабился, но тут-то судьба и нанесла свой удар. Подойдя к перекрёстку, я увидел выплывающие с боковой улицы огоньки сигарет. «Капец, — пронеслось в голове, — там их человек десять». Промелькнула мысль спрятаться в кустах сбоку дороги, но меня уже заметили.

— Эй, парень, закурить не найдётся?

«Всё, приплыли, значит, будут бить. Бежать бесполезно, ладно, вдруг удастся отговориться».

— Нет, ребята, у самого кончились.

— Так тут за углом ларёк есть, — нагло ухмыльнулся один из них. — Ты нам денег дай, мы сами купим.

— Нету у меня денег.

— А мы сейчас посмотрим, может, ты врёшь. Выворачивай карманы.

«Вроде они расслабились. Надо бежать!»

Но, как говориться, если уж не везёт, то до конца. Рванувшись в сторону, я вырвался из их круга и бросился бежать, но один из них успел подставить мне подножку. В полёте я ещё успел заметить впереди стоявшую среди кустов скамейку. Удара я не почувствовал, просто в голове у меня с отчётливым щелчком выключили свет, и я куда-то провалился.

Очнулся я от холода и боли во всём теле. А ещё от несильного потрясывания за плечо. Я попытался перевернуться на бок, но при попытке шевельнуться голову пронзила резкая боль, и я застонал. Тут послышался голос: «Мальчик, что с тобой? Тебе больно?» Собравшись с силами, я всё-таки перевернулся и поглядел вверх. Я лежал в канаве между дорогой и забором какого-то дома. Рядом со мной на корточках сидела молодая темноволосая девушка, лет 22. Она посмотрела на меня и тихо спросила: «Тебя что, ограбили?» Попытавшись приподняться, я понял, почему мне так холодно — на мне были только трусы и один носок. Как и всё моё тело, они были покрыты слоем грязи (по дну канавы тёк ручеёк от колонки по соседству и она была полна чёрной липкой жижей). Девушка протянула руку и помогла мне подняться. Голова просто раскалывалась пополам. Дотащившись с её помощью до колонки, я прилёг на скамейку возле неё, а девушка осторожно обмыла мне голову. Осмотрев её в свете далёкого фонаря, она сказала:

— Ну что ж, тебе повезло. Будет громадная шишка, но голову ты не пробил. Хотя за сотрясение я не ручаюсь.

— А вы врач?

— Да нет, медсестра в хирургии, но я заочно учусь на доктора. А ну-ка попробуй привстать.

Я попробовал, но голова тут же закружилась, и я опять прилёг на скамейку.

— Ой, да тебе совсем плохо. Пошли-ка ко мне, мой дом через дорогу.

Она помогла мне встать и полуповела — полупонесла меня к калитке. Открыв её, она протащила меня по дорожке и ввела в дом.

— Прежде всего, тебя надо вымыть. Пошли-ка в ванну.

«У неё и ванна есть!» — смутно удивился я (поскольку район был частный, то нормальных ванных комнат здесь почти не было). Но у неё ванная была, причём довольно роскошная. Пустив воду, она стянула с меня остатки грязной одежды и поместила меня в ванну. От слабости я не мог сопротивляться этому. «Да ладно, она, в конце концов, медсестра», — думал я. Аккуратно и нежно она вымыла меня, вытерла полотенцем и со словами: «Извини, больше предложить нечего» надела на меня короткий шёлковый халатик нежно-персикового цвета. К этому времени я немного оклемался и почти без её помощи вышел из ванной.

Мы прошли в комнату. Мебель была не то чтобы роскошная, но красивая и, видимо, дорогая. Заметив мой взгляд, хозяйка пояснила: «Да есть один папик, наезжает иногда отдохнуть от трудов неправедных, жены-стервы да детишек-спиногрызов, вот и подкидывает денежку. Ну ладно, давай тобой займёмся». Усадив меня на диван, она внимательно осмотрела мою голову, помазала чем-то прохладным пострадавшее место, проверила глаза, рефлексы, пощупала пульс, дала пару таблеток и в заключении сказала:

— Тебе крупно повезло. Удар пришёлся по касательной, череп не пробит, сотрясения тоже вроде не наблюдается. А ну-ка встань и пройдись по комнате.

Я почти без труда поднялся и сделал несколько шагов взад и вперёд по комнате.

— Ну, вот видишь, уже почти всё в порядке. Присядь пока на диван, а я пойду переоденусь, а то запачкалась, пока тащила тебя.

С этими словами она вышла из комнаты. Я почти не обратил на это внимание, так как был захвачен неведомыми ранее ощущениями. Длинный и мягкий ворс ковра ласково щекотал босые ноги. Тонкий шёлк халата скользил по свежевымытой коже и при малейшем движении обрисовывал скрытое под ним тело. Увидев вделанное в дверь серванта зеркало, я подошёл к нему. Оно было такое большое, что я отражался в нём в полный рост. Я смотрел и не верил своим глазам. Это был я и в то же время не я. Неосознанно я принял позу фотомодели с сайта «Penthouse», потом ещё несколько. Приятные ощущения всё усиливались, но тут я заметил, что мой петушок, напрягшись, раздвинул полы халатика и высунул кончик в образовавшуюся дырочку. В смущении я отскочил от зеркала и плюхнулся в кресло, сжав ноги. И вовремя.

Вошла хозяйка, тоже одетая в шёлковый халат, только тёмно-лилового цвета, отороченный по подолу, воротнику и обшлагам каким-то длинным белым мехом. Халатик тоже был короткий, причём запахнутый небрежно, не до конца, так что когда она села в кресло напротив меня и положила ногу на ногу, её бёдра оголились почти на всю длину. В руках у неё было два бокала с чем-то коричневым. Один она протянула мне со словами: «На бери, я после дежурства, а тебе надо стресс снять. Да бери, бери, доктор разрешает. Считай, что это лекарство». Я уставился на рюмку. Сказать ей, что я ещё ни разу не пил? Чего доброго, она совсем за малолетку меня примет. А, была не была! Я вспомнил, как старшеклассники на перемене за школой пили портвейн из пластиковых стаканчиков, зажмурился и одним духом опрокинул всё содержимое рюмки.

Лучше бы я этого не делал. Жидкость обожгла горло, прокатилась вниз, и, достигнув живота, разорвалась там как маленькая граната. У меня из глаз чуть не брызнули слёзы, дыхание перехватило, но буквально тут же отпустило. В животе разлилось приятное тепло, затем оно по позвоночнику поднялось вверх и, наконец, мягким приливом заполнило голову. Открыв глаза, я увидел свою спасительницу. Она полулежала в кресле и от души смеялась. Подняв на меня глаза, она выдавила сквозь смех и слезы: «Ну ты и силён! Старый «Хеннесси» как воду выдул!», но тут снова фыркнула и залилась смехом. Поначалу я не понял, что тут смешного, но она смеялась так заразительно, что я не выдержал и присоединился к ней.

Просмеявшись, хозяйка отхлебнула глоточек из своей рюмки и серьёзно сказала:

— Однако, что же мне с тобой теперь делать-то? Оставить тебя ночевать я не могу — и негде, и мой папик может завалиться. Отправить тебя домой — так тебе идти не в чем. Телефон у тебя есть?

Я отрицательно помотал головой.

— Значит, родителей сюда тоже не вызовешь. Ну и что делать будем?

— А вы дайте мне что-нибудь из одежды, я и дойду потихоньку до дома.

Отхлебнув ещё, она задумалась:

— Ну что ж, при всём богатстве выбора другой альтернативы нет. Посиди-ка пока ещё, я посмотрю, что у меня есть.

Она вышла из комнаты, но вскоре вернулась с охапкой одежды в руках:

— Задумка хороша, но нереализуема. Весь шкаф перерыла, рубашек да футболок несколько штук нашла, а вот штанов ни одних нету. А без штанов идти не годится.

Бросив всю кучу на диван, она уселась в кресло и почти как я, одним глотком, допила свою рюмку. Видимо, это подействовало на неё как на меня, потому что, посидев минут пять, она вдруг оглядела меня немного расширившимися глазами и каким-то странным тоном сказала:

— Слушай, ты только не смейся, ладно? Я вот тут подумала: на улице темно, тебя здесь никто не знает. Может, наденешь моё платье, дойдёшь до дому, а потом вернёшь, а?

Я несколько опешил:

— Как платье? Я ведь вроде мальчик…

— А мы тебя накрасим, приоденем, никто и не подумает, что ты не девушка.

— Хорошо, а дома? Как я в таком виде домой зайду?

— Я когда тебя поднимала, рядом какую-то связку ключей нашла. Это не твоя часом?

— Моя.

— Ну вот видишь, как всё удачно складывается. Сейчас уже поздно, твои домашние, наверно, уже спят. Ты откроешь дверь своим ключом, потихоньку войдёшь, разденешься и ляжешь. Никто и не увидит, какой ты домой пришёл. Ну так как, согласен?

Не знаю, что на меня накатило. Может, вспомнились ощущения у зеркала, может, это сыграл свою роль «Хеннесси», но только я пожал плечами и неожиданно для себя сказал:

— А почему бы и нет? Давай попробуем.

Девушка, обрадованная моим согласием, вскочила с кресла и даже захлопала в ладоши от радости:

— Ой, мы сейчас из тебя такую девочку сделаем! Так, встань-ка ещё раз. Пройдись. Повернись вокруг. Ну что, размеры я прикинула, а остальное подберём в процессе. Пошли со мной.

Она чуть ли не бегом бросилась в другую комнату. Я, заражённый её энтузиазмом, последовал за ней. Это была её спальня. Там было довольно уютно. Вихрем подлетев к шкафу, хозяйка открыла его и начала рыться в стопках белья и перебирать одежду на вешалках. Время от времени она вытаскивала то блузку, то юбку, то платье, прикидывала на меня, и либо кидала на кровать, либо ложила обратно. Минут через пять она сунула мне в руки несколько каких-то пакетиков и сказала:

— Вот, иди в ту комнату и одень пока это, а я тут ещё покопаюсь.

Покинув спальню, я сел на диван и начал разбираться с этими пакетиками. В первом из них были трусики. Белые кружевные трусики-танго. Подойдя к зеркалу, я поднял полы халатика и натянул их на себя. Они были мне чуточку тесноваты, но от этого мои ощущения только усиливались. Приятное тепло разливалось по ногам, сосредотачиваясь в паху. Я взял другой пакетик. Там был красивый кружевной бюстгальтер в тон трусиков. Я озадаченно посмотрел на него. «А он-то мне зачем? Хотя… она же девушка, ей видней. Может, так надо». Скинув халатик, я принялся одеваться дальше. Я никогда не носил бюстгальтеров, но, вспомнив некоторые фотографии из Интернета, кое-как нацепил его на себя. Но как его застегнуть? Я попытался закинуть руки за спину и нащупать застёжку, но тут за моей спиной раздался голос девушки: «Что, не получается?» Я резко обернулся, незастёгнутый бюстгальтер чуть не свалился на пол, и я инстинктивно прикрыл грудь руками, пытаясь его поймать. Хозяйка, стоя у дивана со стопкой разной одежды в руках, на несколько секунд замерла, а потом выдохнула:

— Ну ничего себе! Да тебе надо было девочкой родиться! Ты так классно смотришься во всём этом. Подойди-ка сюда, я тебе застегнуться помогу.

Я подошёл к ней и повернулся спиной, а она, поправив бретельки, застегнула застёжку бюстгальтера.

— Ну а теперь последний штрих.

И она протянула мне парик с довольно длинными каштановыми волосами.

— Я однажды подхватила какую-то заразу в больнице, пришлось наголо подстричься, вот и купила. Давай одевай, а чтобы лучше держалось, сделаем вот так.

И она, взяв несколько заколок-невидимок, прикрепила парик к моим родным волосам. Получилось совершенно незаметно, да и цвет парика — каштановый — почти совпал с цветом моих волос.

— Ну что ж, получилось очень хорошо, — критически обозрев меня, произнесла девушка. — Однако кое-чего не хватает. Постой-ка…

Она на минутку вышла из комнаты и, вернувшись, со словами: «Только не спрашивай, откуда это у меня, это долгая история», протянула мне какую-то коробку. Открыв коробку, я обомлел. Там лежали две совершенно девичьи груди. Я взял их в руки. Даже на ощупь они были как настоящие. Вложив их в чашечки бюстгальтера, хозяйка повернула меня к зеркалу.

— Полюбуйся. Хорошо, что ты ещё молоденький, не пришлось ничего брить. Подожди, а это что такое!

И она показала на мой член, который оттопыривал трусики спереди.

— Так не пойдёт, слишком заметно. Попробуй заправить его между ног.

Я попробовал, однако непослушный орган постоянно выскальзывал из-под узкой полоски трусиков. Немного посмотрев на мои усилия, она заметила:

— Сейчас мы его укротим. Возьми-ка вот это.

И она протянула мне женскую прокладку. Подложив её в трусики, я, наконец, добился того, что мой петушок был плотно упакован между ног и совершенно не заметен со стороны.

— Теперь немного косметики. Не волнуйся, я в своё время в школьном театре играла, так что гримировать умею.

Усадив меня перед зеркалом, она с помощью своей косметички поколдовала над моим лицом и, наконец, осталась довольна.

— Слушай, да ты классная тёлка! Глянь на себя в зеркало! Многим девушкам в твоём возрасте до тебя далеко!

И это была правда. Глядя на себя в зеркало, я видел симпатичную девчонку с длинными волосами, красивой фигурой, развитой грудью, миловидным личиком и слегка испуганными глазами.

— Так, с внешним видом покончено, теперь займёмся одеждой. Для начала примерь-ка вот это.

И она протянула мне пару босоножек на невысоком каблучке. Я уселся в кресло и стал обуваться. Босоножки были серебристого цвета с довольно открытым верхом и застёжкой из нескольких перекрещивающихся ремешков, обвивающих лодыжки до середины икры. Застегнув ремешки, я прошёлся по комнате. Ходить было чуточку непривычно, но удобно.

— А вот как раз и платье тебе к этому наряду. — С этими словами хозяйка протянула мне белого цвета платье и помогла его одеть. Платье покроем напоминало греческую тунику с двумя застёжками на плечах. По низу подола шёл красный геометрический узор, опять-таки стилизованный под греческий. Стянув платье на поясе золотистым шнурком, девушка подтолкнула меня к зеркалу. В такой одежде с распущенными волосами я напоминал себе какую-то богиню из учебника истории. Мой друг в трусиках напрягся и попытался вывернуться из своего плена, но безуспешно. Однако девушка была недовольна:

— Слишком роскошно. Можно подумать, что ты только что с бала или презентации. Давай снимай всё, попробуем найти что-нибудь попроще.

Я, уже нисколько не стесняясь её, снял всю одежду. Трусики и бюстгальтер, поданные мне в этот раз, были шёлковыми, чёрного цвета, с кружевной отделкой. Затем последовали чёрные чулки с рельефным рисунком и кружевной пояс. Я недоумённо уставился на них.

— Что, никогда чулки не надевала? Смотри, закатываешь его, одеваешь на мысок, а затем раскатываешь вверх по ноге. Потом резинками к поясу пристегнул и готово.

Натянув туго облегающие чулки, я пристегнул к ним резинки и отрегулировал их, чтобы чулки не сползали. Затем одел поданные мне моей феей чёрные лаковые туфли-лодочки на небольшом каблучке, чёрную кожаную мини-юбку с косым поясом и красную шёлковую рубаху с открытым воротом и длинными рукавами. Собрав волосы в роскошный хвост на затылке, я поглядел в зеркало. В этом наряде я выглядел чертовски сексапильно. Член просто рвался наружу с такой силой, что трусики, натянувшись, врезались в попу и при каждом движении тёрлись об анус. Моя волшебница, однако, опять осталась недовольна:

— Нет, дорогая, не пойдёт. Слишком вызывающе. В таком наряде тебе только на дискотеке отплясывать. Снимай и это, попробуем одеть тебя поприличнее.

Она, видимо, так увлеклась всем этим маскарадом, что и обращаться ко мне стала на женский манер. Я обратил на это внимание, но почему-то меня не тянуло её поправлять. Моя мужская сущность, видимо, ещё не отошла от всех пертурбаций, и куда-то спряталась. Логично её надо было чем-то заменить, вот откуда-то из глубин подсознания и всплыло нечто новое, необычное, но ничуть не пугающее.

Сняв и этот наряд, я вновь облачился в белые трусики и бюстгальтер. Затем девушка подала мне белые гольфы, клетчатую красно-чёрную юбку почти до колен, белую, похожую на мужскую, рубашку, небольшой тёмно-синий галстук, тёмно-бордовый пиджачок с какой-то эмблемой на кармане и, в заключении, белые кроссовки. Критически осмотрев меня, девушка сказала:

— Вот это — то, что надо. Теперь тебе ещё косичку заплести, и тебя никто не заподозрит. Присядь на кресло.

Я уселся вполоборота на кресло, а она, поколдовав немного с моими волосами, действительно заплела их в небольшую косичку. Затем, явно гордясь результатом своих усилий, подвела меня к зеркалу. Я просто был поражён. Какой мальчик? Из зеркальных глубин на меня глядела девочка-подросток в напоминающей школьную форме. Надо сказать, что она ей очень шла. Скромная ученица музыкальной школы по классу сольфеджио — вот что приходило в голову при первом взгляде на неё. Это было просто чудо.

— Ну, что, подружка, кажется, получилось неплохо. — Хозяйка явно была довольна результатом своих усилий. — Теперь можешь смело идти домой, тебя никто не узнает. А одежду потом вернёшь. А и не вернёшь — не велика беда, чего из-за тряпок переживать.

Подстёгнутый её словами, я посмотрел на часы. Была глубокая ночь. «Надо поскорее бежать домой, и так уже наутро не миновать скандала. Не хватало ещё, чтобы мать вызвала милицию. Представляю: она в истерике, следователь протокол пишет, и тут заваливаюсь я в таком виде. Будет полный абзац!» Чудом уцелевший ключ я положил в карман пиджачка и крепко застегнул на пуговицу. Попрощавшись с моей спасительницей, я вышел на улицу и направился в сторону дома.

Я шёл по улице, залитой лунным светом. Встречных попадалось очень мало, и почти никто не обращал на меня никакого внимания. Только пару раз, проходя мимо дымящих сигаретами компаний малолеток, я спиной чувствовал мимолётные взгляды, правда, они редко были направлены выше пояса. Я не обращал на них никакого внимания, поскольку весь ушёл в смакование новых впечатлений. Ласковый ночной ветерок нежно обвевал голые ноги и шаловливо проникал под юбку. Шёлк рубашки ласкал кожу прохладными прикосновениями. Центр тяжести был непривычно смещён вперёд, что делало походку летящей и упругой. Член, прижатый трусиками, при каждом шаге тёрся о кожу, рассылая по всему телу возбуждающие импульсы. Небывалое чувство упоения охватило меня. Как в детстве, когда делаешь какую-либо каверзу, заранее зная, что ответит за неё другой. Как на крыльях летел я над землей, почти не замечая ничего из происходящего вокруг. Я расслабился, и это подвело меня. Видимо, сегодня был не мой день, и судьба решила нанести мне новый удар.

Заречье уже закончилось, и я шёл по узкой полоске тротуара перед большим домом. Внезапно мою нирвану прервал грубый голос:

— Эй, тёлка, садись, подвезём!

Я резко повернулся. Почти вплотную ко мне остановилась крутая иномарка тёмно-зелёного цвета. За наполовину опущенным тонированным стеклом маячила физиономия парня лет двадцати пяти. Судя по выражению его лица, он был прилично выпивши. Боясь выдать себя не девичьим голосом, я отрицательно покачал головой. Тут распахнулась задняя дверь, из неё выскочил второй парень примерно того же возраста и степени опьянения. Он крепко схватил меня за руку и с криком: «Ты чо, сучка, тебе ж русским языком говорят: поехали, покатаемся!» буквально забросил меня на заднее сиденье, затем заскочил сам, и машина рванула с места.

Парень за рулём включил магнитолу. Салон заполнили громкие вопли шансона. В это время парень на заднем сиденье, развернувшись ко мне, заплетающимся языком заговорил:

— Ну чо, гимназисточка, у вас там курс половой жизни проходят? Ничего, я у тебя щаз зачёт приму, считай, что это практические занятия.

Он тут же перешёл от слов к делу. Резко повалив меня на сиденье, он навалился сверху, одной рукой начал лапать меня за грудь, а другую нагло запустил под подол и схватился за трусики. Я задёргался, стараясь вырваться, но тут у него в глазах мелькнуло что-то вроде разочарования, он так же резко отпустил меня и разочарованным голосом протянул: «У тя чо, критические дни, чо ли?» «Прокладку нащупал», — понял я. По-прежнему боясь, что по голосу они опознают, что я мальчик, я закивал головой в надежде, что они отпустят меня.

Парень на секунду погрустнел, но тут, судя по всему, ему в голову пришла новая идея.

Внимание! У Вас нет прав для просмотра скрытого текста.

Тут машина остановилась. Сидевший рядом со мной парень сказал водителю: «Ну чо, друган, теперь твоя очередь. Лезь на моё место», — и стал выбираться из машины. «Кажется, удобный случай сбежать», — подумал я, но из этого ничего не вышло. Проскочить мимо парня я не мог, а дверь с моей стороны не имела изнутри ручки (видимо, они уже не первый раз проделывали что-то подобное и подстраховались). Пока я лихорадочно ощупывал дверь, всё ещё не веря в своё невезение, водитель вылез из-за руля и пересел на место второго парня на заднее сиденье. Приспустив свои спортивные штаны, он произнёс: «Ну, чо, шлюшка, припадай к кормушке!» Поняв, что мне никуда не деться от продолжения этого позора, я обречённо наклонился вперёд.

Внимание! У Вас нет прав для просмотра скрытого текста.

«Только попробуй пикнуть кому-нибудь, тварь, тебе сразу конец». Затем хлопнули дверцы и машина, взревев мотором, рванулась с места. Через пятнадцать минут я кое-как приподнялся и огляделся по сторонам. Место было знакомое — заброшенный парк совсем рядом с моим домом. Собравшись с силами, я встал и, шатаясь, побрёл домой. По счастью, навстречу мне никто не попался, и вскоре я уже стоял перед своей дверью. Когда я полез в карман за ключом, мои пальцы нащупали там ещё и какую-то бумажку. Я достал её. Это была купюра в сто долларов.

Мне повезло ещё раз — мать уже спала. Войдя в прихожую и закрыв за собой дверь, я прошёл в ванную и посмотрел на себя в висевшее там зеркало.

Внимание! У Вас нет прав для просмотра скрытого текста.

Растекшаяся тушь, растрёпанные волосы парика и припухшие губы с размазанной помадой дополняли образ малолетней шлюшки, которую только что зверски отымели двое молодых здоровых самцов. Чем дольше я вглядывался в своё отражение, тем противнее мне становилось. Однако одновременно откуда-то из тёмных уголков души поднималось какое-то извращённо-похотливое чувство.

Внимание! У Вас нет прав для просмотра скрытого текста.

Утром я проснулся поздно, когда родители уже ушли на работу. Благодаря Бога за то, что сейчас летние каникулы и не надо идти в школу, я разделся, зашвырнул всю девичью одежду в стиральную машину и залез в ванну — мыться. Я остервенело два часа тёр себя мочалкой, пытаясь смыть вчерашний позор. Выстиранную одежду я, как умел, погладил утюгом и хотел отнести обратно, но понял, что никакая сила не заставит меня сегодня выйти из дома. Пришлось сложить её в пакет и спрятать у себя в комнате.

Первое время после этой ночи я боялся ходить по улице. Мне казалось, что все прохожие смотрят на меня многозначительным взглядом и вот-вот скажут: «А мы зна-а-ем!» А вид проезжающей тёмно-зелёной машины вгонял меня в ужас. Но постепенно я успокоился и перестал дёргаться от каждого звука. Вскоре я набрался храбрости и понёс вернуть пакет с девичьей одеждой той девушке, но, обойдя всё Заречье, так и не нашёл её дома. Когда она вела меня туда, я ещё не отошёл от удара, а когда я вышел от неё, то был слишком сильно погружен в свои ощущения и не запомнил дороги. Как её зовут, я тоже не знал, а спросить у кого-либо, где живёт темноволосая медсестра из хирургии, я боялся. Мне казалось, что тот, у кого я спрошу, тут же догадается, зачем я её ищу и что у меня в пакете. Так её одежда осталась у меня.

Сначала я хотел её выкинуть, но что-то остановило меня, и я просто запрятал её подальше. Но вскоре поймал себя на том, что мне жутко хочется на неё взглянуть. Я стал доставать её, раскладывать на кровати и подолгу любоваться. Следующему желанию я долго сопротивлялся, но всё-таки оно оказалось сильнее, и я начал, оставаясь один, одевать её на себя и онанировать до изнеможения. Это продолжалось долго, но со временем и этого стало мне мало. И тогда я тайком от матери стал практиковаться с её косметикой. Первые результаты больше напоминали маску клоуна, но постепенно я набирался опыта и вскоре у меня начал получаться образ, почти похожий на результат усилий той моей неизвестной благодетельницы. Когда-нибудь, возможно в ближайшие месяцы, я снова тайком накрашусь, надену девичью, верней, уже женскую одежду и опять отправлюсь на ночную прогулку.

­­­***
Ранее рассказ назывался «Парень в юбке»,  но как оказалось идея не нова для подобного названия, поэтому вот так получилось …
Просьба не осуждать главного героя и не сравнивать его с автором. Произведение не стремится кого-то оскорбить или задеть. Все совпадения случайны!
Глава 1.

Я подолгу смотрелся на себя в зеркало. Последнее время, я всё больше сомневался в том, что я и кто я. Я выискивал в себе черты девушки, старался прикрыть грубую шею с выпячивающимся наружу кадыком, старался решить, достаточно ли бедра широки. И лицо, я мог бы сойти за девушку, если бы так улыбнулся. Это конечно, выглядит странно, я знаю, но в моём сердце что-то тихонько покалывает, когда я нахожу это в себе, и некое волнение захлестывает меня с головой. Я не знаю что это, но я этого не боюсь. 

Минута, ровно минута оставалась мне до выхода из дома. Я очень волновался, как я теперь выгляжу. 

Моё имя Артём, хотя, оно мне не нравится, поэтому Арти, это вроде, как и женское, и мужское имя. В чем моя проблема? У вас много вопросов бы возникло, увидь, вы меня сейчас. 

Я одет в женскую одежду, накрашен как девушка, но я чувствую себя парнем, так как я и есть парень. Всё очень сложно и об этом говорить сложно. 

Всё началось очень давно, видимо это как-то устроено в природе, есть норма, есть не норма и есть я, тот, кто находится ровно посередине. 
Всё слишком сложно с новыми понятиями, поэтому я не присоединяюсь к тем группам, которые считают себя исключительными и готовы на весь свет заявлять о своем мнении. Да, я такой, но я такой дома, на улице, в колледже и с друзьями. Я не хочу ставить себя «такого», выше вас «таких», и я не хочу бороться за свои права, я человек и значит, я равен с вами, какие особые права? Я же не инвалид, чтобы мне создавали особые условия для обеспечения жизни. Я простой человек, ничего особенного. Мне просто нравится быть похожим на девушку, как например кому-то на футболиста, это же не повод для «исключительности». 

Я закрыл дверь и спустился вниз, не хотел встречи с соседями. 

Мой друг Егор, уже стоял возле подъезда и смотрел то по сторонам, то на часы. Я это увидел из окна. Через мгновение дверь открылась, я немного смутился и поправил юбку. При виде меня, Егор улыбнулся и подошел ко мне. 

– Привет, ну, нормально, что, ты, так комплексуешь? 

– Ну, я не знаю, – я нерешительно коснулся волос. 

– Да, все норм, забей. 

– Это, ты, так говоришь. 

– Ну, если тебе не нравится, зачем так делать? Или, ты, просто сыкуешь? 

– Не знаю, мне показалось, я буду увереннее. 

*** 

Для меня это был первый выход в таком образе, розовой водолазке и короткой расклешенной юбке темно синего цвета. Одежда менее удобная, но я хотел побороть страх перед собой и перед своей внутренней оболочкой. Егор видимо это понимал. Он положил мне руку на плечо, нет, слишком большой груз. 

– Если что, скажу, что ты мне проспорил и так далее, – смело сказал Егор. 

– Спасибо, – выдохнул я и сделал первый шаг, может не стоит, хотя я уже сделал шаг. 

–Давай руку, – протянул мне ладонь Егор, – ты, ведь на таких каблуках не устоишь. 

– Нет! – помотал я головой, – это же будет слишком… 

– Что слишком? – Егор усмехнулся, грубо схватил меня за руку. 

– Слишком по гейски. 

– Чувак, мы с тобой целовались, тебе ничего бояться уже. 

– Блин! – я покрылся краской, он все-таки помнит. Ну, на что я рассчитывал? Это же было на трезвую мать его голову! Зато теперь, мы на 100% уверены в Егоровой и моей ориентации. 

Каблуки – как коньки, но только не столь устойчивые или наоборот. Я немного не подрасчитал шаг и Егору пришлось меня ловить за руку, чтобы я не отбил себе копчик. 

Если у вас есть верный друг, то вы самый счастливый человек на земле. Я, наверное, на месте Егора бы бросил меня, а то и поржал от души. Но, Егор, он слишком хороший, хотя, я плохо разбираюсь в людях, и хороший он для меня, а не для других. Для других он тоже странный, но, у него в отличие от меня, есть девушка, с которой он уже три года вместе. 

Для Егора, вообще ничего нет странного, этот парень словно создан для того, чтобы поддерживать фриков. Он спокойно относится ко мне, да и к другим людям. Но не стоит считать его мягкотелым, если кто-то задевает его принципы, то он начинает меняться на глазах, из Егора превращаясь в злого и старого эгоиста. 

– Я сам! – сказал я, набравшись уверенности. Да, что там? Я все время хожу в красивой одежде – что я комплексую из-за короткой юбки? И пусть я выгляжу как трансвестит, мне же не должно быть обидно, если эту правду скажут в лицо.
Глава 2.

Я уверенно пошел по улице, так, какова наша цель? Просто обойти наш квартал и вернутся. Это для меня, это для моей уверенности. 

Егор достал телефон и поплелся рядом, делая вид, что очень поглощен чем-то на экране. 

Люди не смотрели на меня ни с добром, не со злом – вообще никак не смотрели, мы просто идем, всем если не все равно, то просто не интересно. Это хулиганам и прочим интересно, а не другим. Два парня, шедшие нам навстречу, прервали разговор, посмотрели на нас и когда мы разошлись, они просто продолжили свою беседу. Хотя один пытался меня рассмотреть получше. 

Остальные мимо проходили и всё. 

– Хочу мороженое, – оторвался от телефона Егор, при виде палатки с мороженым. Лето и правда хочется. Егор улыбнулся, увидев на палатке изображение пломбира. Видимо, он тоже помнит ту историю. 

– Нам две «Загадки» – сказал Егор и протянул продавщице деньги. Я согласно кивнул, я тоже люблю такое мороженое ванильно – клубничный пломбир. 

– А помнишь историю, – начал Егор, когда мы сели на лавочку, – был черный и голубой пломбиры.

– Помню, – раскрыл я упаковку мороженого. Егор хоть и младше меня на два месяца, всегда он был более прошареным и, кстати, высоким и худым. 

В тот день, мы, как всегда, гуляли, снова ели мороженное, и Егор тогда решил попробовать – черный пломбир, ему было интересно, что за вкус у черного мороженого. Я не стал рисковать, тем более, цвет земли – это не выглядит аппетитно. 

Голубое мороженное Егор уже ел и сказал, что оно на вкус как жвачка «Бабл-гам». 

– Мороженое, прям дискриминационное! – заявил тогда Егор, – черное, голубое, ещё бы розовое добавили и желтое. 

– Почему? – я не знал, про что друг говорит. 

– Ну, негров черными называют, – сказал Егор, – а голубыми, это, ну… когда парень с парнем встречаются и любят друг друга. 

– А почему? – спросил я, мне стало интересно. 

– Маленький ещё, – усмехнулся Егор, через мгновение мы уже ржали над черными губами друг друга и с трудом пытались доесть мороженое со вкусом активированного угля. 

Егор вспомнил эту историю и рассмеялся. 

– Не, ну, глупые же мы были! » – сказал он, – сейчас бы, я не стал брать это мороженое. Зря потратили деньги. 

– Согласен, но все-таки мы, в детстве до всего были алчны. 

– Умное слово, Арти, ха-ха, – рассмеялся Егор, – помнишь, как мы из журнала фотки красоток вырезали, чтоб передернуть? 

– Да, – я снова покраснел, вот Егора, он без комплексов, я знаю.

Глава 3.

Вот, насчет этих журналов, лучше не вспоминать. Так в одном из журналов, я впервые прочитал о трансгендерах и заболел этой темой, видимо, тот детский интерес, он превратился во взрослую болезнь. Хотя я с некоторого возраста знал, что девичье мне интересно. Косметичка сестер, их бантики, платья. Почему парням нельзя такое носить? Почему мы должны быть сильным полом, а они слабым? И кто уж, тут говорит о дискриминации. 

– Можно присесть, молодые люди? – подсела к нам бабушка с костылем, вся седая с пучком на голове и в очках. 

– Да, – пододвинулся я поближе к краю. 

– Хорошая погода, – сказала бабуля. 

– Ага, вот, мы, и пошли гулять, – сказал я, хотя, насчет погоды…Лето, каникулы, счастливая пора, хоть я и не люблю жары, лето я люблю. Егор снова уткнулся в телефон, а я стал наблюдать за голубями, которые искали, что бы им поесть. 

Вскоре, появилась группа молодых людей, помладше нас с Егором года на 2-3. Это были две девушки и два парня, видимо групповое свидание. Они наслаждались молодостью, орали, ругались матом. Один парень пил энергетик, второй крутил в руках крючок-нож. Девчонки тоже пили, только колу. Одна девчонка толкнула парня с энергетиком, тот подавился. Откашлявшись, он улыбнулся, протянул банку своему товарищу и затеял драку с толкнувшей его девчонкой. Вскоре они оказались на траве, девченка, причем завалила парня и играючи стала шлепать его по лицу и рукам, он верещал, видимо зовя друга на помощь, но тот ржал. Мимо этой группы не смогла пройти какая-то пожилая женщина. 

– Что же, ты его так мутузишь? 

– Это мой парень! – заявила девчонка, ну, да, ей на вид нет 18 лет. 

– Парень? И что же, зачем, то, его бить? Родители ваши стирать будут! 

– Иди отсюда, тебе много надо? – спросил парень с ножом, девчонка рядом с ним притихла, рассматривая женщину. 

– Я вашим родителям расскажу, чем вы тут занимаетесь! – погрозила женщина, и кинула взгляд на нас. От греха подальше, она решила не продолжать спора, ведь у кого оружие тот и прав. Проходя мимо нас, она громко сказала: «15 лет проработала в советской школе, никогда у нас такого не было! ». 

Это наша жизнь, наше время и никто не может, сравнить сейчас, и было, новое поколение, оно более извращенное, чем мы. Мы узнавали обо всём от друзей, из книг, от родителей и кино, а сейчас интернет. Егор кивнул, не отрываясь от телефона. Женщина села к нам на лавку, пришлось ещё больше потесниться. Она начала разговаривать с бабулей о том, что все подростки «блудники и блудницы», о том, что «съедят шоколада и горит у них там и чешется». «Спортом не занимаются, от того энергию некуда девать». Я вздохнул, видимо Егор был прав, никому нет дела до меня и того как я одет. 

Даже суровые советские учительницы, они больше обращают внимание на вопящих подростков. Я вот и думаю, может всему «радужному» сообществу не стоило так феервечить и орать о своих правах. Какие права? Вам всего лишь не дают жениться друг на друге. Но, вам жене запрещают просто жить в своем мире, любить, как вы хотите – только молча, без громких криков и заявлений. А хулиганы, они цепляются даже к обычным людям. И, да, есть люди, которые цепляются за длину куртки или внешнее несходство с другими, но… Это же не для всех норма.

Глава 4.