Послание из прошлого рассказ на дзен

Глава 1

Надежда доставляет нам большое удовольствие, но это удовольствие столь интенсивно потому, что будущее, которым мы распоряжаемся по своей воле, предстает одновременно во множестве форм, одинаково заманчивых и одинаково возможных. Но самое желанное может осуществиться лишь ценой утраты чего-то другого, ценой больших потерь. Идея будущего, чреватого бесконечными возможностями, богаче самого будущего. Вот почему в надежде больше прелести, чем в обладании, во сне – чем в реальности.

– Анри Бергсон

***

ВРЕМЕНИ НЕТ, А ТЫ ЕСТЬ

(надпись на стене дома)

1

2010 год

Виктор открыл старую дверь квартиры на третьем этаже четырехэтажного дома и прислушался. Никого. Тишина. Он постоял на пороге, не решаясь пройти внутрь. Провел пальцами по растрескавшийся дерматиновой обивке. Шершавая поверхность была удивительно знакомой и даже какой-то теплой.

Он сделал шаг вперед. Взгляд автоматически скользнул в угол коридора – здесь всегда лежал потрепанный кожаный мяч, который они ежевечерне и до потери пульса под сенью огромных раскидистых дубов гоняли с пацанами во дворе.

Мяча не было. Толстый слой пыли на полу дрогнул от сквозняка – пылинки взлетели и закружились в бешеном вихре. Яркий прямой луч солнца, падающий под углом из кухни, выглядел нарядным и даже праздничным. Он сильно диссонировал с общим видом помещения – бедным и каким-то невыразимо печальным.

Дом. Родной дом. Наконец то он здесь… Виктор вздохнул. Позади едва слышно хрустнул половик и в дверном проеме показалось сморщенное лицо маленькой старушки. Виктор оглянулся и вздрогнул. По его спине пробежали мурашки.

Не то чтобы он боялся кого-то встретить, в этой жизни он уже перестал бояться… но…лицо женщины, до боли близкое и знакомое, поразило его до глубины души.

– Витя… – тихо сказала женщина. – Это ты, Витенька?..

Женщина охнула и прислонилась к косяку.

– Господи, – прошептала она. Слезы побежали по ее щекам, и Виктор почувствовал, как сердце его сжалось.

– Тетя Оля… – тихо сказал он. – Это я…

Она поставила железное ведро на пол.

– А я вот прибрать на площадке решила… смотрю, дверь открыта… Маша… Мария Павловна… не дождалась… Господи, Витенька… как же так…

Он подошел к ней и мягко обнял. В горле стоял ком.

– Простите меня… тетя Оля…

Она по-старушечьи всхлипнула, немного отстранилась, покачала головой.

– Да за что же, родненький… от тюрьмы, да от сумы… Жаль, Машенька не дождалась сыночка. Ты даже не представляешь, как она ждала…Витя…

– Приговор отменили, – сказал он сухо. – Дело отправили на новое расследование по вновь открывшимися обстоятельствам…

– Она до последнего верила, что ты не убивал. Не мог этого сделать…

Виктор покачал головой и отвернулся, чтобы тетя Оля не увидела его мокрых глаз.

– Кроме нее никто не верил, – тихо сказал он. – Даже адвокат говорил, признайся, скостят срок…

Тетя Оля, которую Виктор помнил, как женщину властную, дородную, но вместе с тем, сердечную, теперь будто высохла, съежилась, сжалась. Виктор всегда немного побаивался ее и периодически был тянут за уши за то, что таскал яблоки с ее дерева под окном. Она была бездетной и незамужней – всю жизнь, сколько он себя помнил, работала директором столовой неподалеку.

– Спасибо вам, тетя Оля, – Виктор посмотрел на ее заплаканное лицо и чуть улыбнулся. – Спасибо, что были с мамой до конца.

Она чуть качнула головой и сжала его кисти в своих сухих костлявых ладонях.

– Ты останешься теперь или…

Виктор покачал головой.

– Пока не решил, – сказал он.

– Ну иди… – кивнула она на открытую дверь, за которой в солнечном вихре парили невесомые пылинки. – Иди…

– Я обязательно загляну к вам… попозже.

До полудня Виктор убирал в квартире, проветривал, стирал шторы, мыл пол, чистил плиту и драил окна. Когда руки дошли до шкафа – огромного довоенного шифоньера из красного дерева, невесть как очутившегося в их квартире, он уже подустал, однако решил не откладывать.

С трепетом он коснулся платьев и одежды матери – вещи висели на плечиках, чистые, опрятные, они будто бы ожидали, что их хозяйка вот-вот вернется. Кофточки, вышитые бисером, блузки, серый деловой костюм, который она одевала на работу, несколько юбок – едва уловимый запах любимых маминых духов «Красная Москва» заставил его вздрогнуть и обернуться. В комнате он был совершенно один.

Виктор потянул за ручку и выдвинул большой ящик в самом низу шкафа. Он был забит фотоальбомами, инструкциями к разной технике, лампочками накаливания, мелкими хозяйственными принадлежностями и прочими житейскими мелочами. Многие из этих вещей он хорошо помнил. Например, эти изогнутые ножницы, которыми он чуть не оттяпал себе полпальца в три года. Или синяя лампа, которой ему грели уши, когда те болели. Виктор с удивлением обнаружил, что сама лампочка до сих пор цела и невредима. Сколько же лет прошло? Больше тридцати…

ГЛАВА 4

«ПОСЛАНИЕ ИЗ ПРОШЛОГО»

С самого утра в библиотеке приюта было необычайно шумно. Если бы кто-то пришёл сюда с целью почитать книжку, его бы ждало одно разочарование. При таком гвалте детских голосов, спокойно почитать не получилось бы ни у кого. Впрочем, ждать в гости было некого, потому как все обитатели приюта, за исключением Лили, итак были в библиотеке. Они расселись за партами в ожидании урока. Гордон и Эли сидевшие вместе, тихонько обсуждали с чего им лучше всего начать поиски родителей, когда они прибудут в школу. Анна и Джейн громко обсуждали Гордона и Эли. Роузи рассуждала вслух про безответственность Гордона, и про то, как опасно выдавать ему проводник. Джон был, пожалуй, единственным кто ничего ни с кем не обсуждал, и тщетно пытался читать книгу по анатомии, плотно закрыв уши руками. Тем временем, Эван пытался вытащить Кристину из-под парты, где она спряталась перед началом урока. А Майк, дабы внести свой вклад во всеобщий хаос, просто пел. Громко и фальшиво. Казалось невероятным, что немногочисленная группа детей, может создавать столько шума, но, тем не менее, им это удавалось. Некоторым показалось бы странным, что занятия проводятся в библиотеке, но на это было несколько причин. Первая (и самая главная), в приюте было не так уж много комнат. На первом этаже были спальни девочек и мальчиков, кухня, ванная и туалет, на втором спальня Лили, кабинет Лили, мастерская Лили и библиотека. По сути, почти весь второй этаж безраздельно принадлежал хозяйке приюта. А вторая причина заключалась в книгах. Все необходимые учебники всегда были под рукой, и это было очень удобно.

Наконец, в дверь вошла Лили, и все сразу замолчали.

— Итак, урок истории, — сказала она. — Не нужно ничего записывать, сегодня вы будете просто слушать и запоминать. Тема урока: Квинт Купер и его вклад в развитие человечества.

Среди детей послышалось перешёптывание. Гордон открыл было рот, чтобы возразить, но Эли ткнула его локтем в бок.

— Даже не думай, — прошептала она, будто прочитав мысли Гордона.

Он считал, что это не справедливо. Он ведь не выполнил свою часть уговора: никаких выходок до конца лета. Значит, и Лили не должна ничего рассказывать про Квинта Купера. Гордон огляделся и, увидев, что все остальные буквально поедают нетерпеливыми взглядами Лили, решил промолчать.

— Перед тем как начать свой рассказ об этом удивительном человеке, — начала Лили. — Я должна рассказать вам о столь давних временах, когда на Земле ещё жила древняя и могущественная цивилизация людей. Кто-нибудь из вас знает, как называется язык, на котором мы с вами общаемся?

— Язык четырёх народов! — ответил Эван.

— Верно. А знаешь ли ты, почему он так называется? — и, заметив недоумённый взгляд Эвана, обратилась ко всем. — Кто-нибудь знает?

Ответом была тишина. Гордон поймал себя на мысли, что раньше никогда не задумывался об этом. Да никто, наверное, не задумывался.

— Он назван так потому, что был составлен из четырёх языков древней цивилизации: из английского, французского, японского и латыни.

— А зачем в древней цивилизации было целых четыре языка? — не понял Майк. — Им что одного было мало?

— Я не знаю этого, — пожала плечами Лили. — Тем не менее, наш язык это смесь четырёх языков древней цивилизации, которая исчезла на стыке пятой и шестой эпохи.

— А почему она исчезла? — вновь перебил Майк.

— Этого я тоже не знаю. Но в рассказе о Великом Квинте, важно другое: древняя цивилизация людей знала, что им предстоит исчезнуть. И что бы все знания человечества не были утеряны и забыты, был создан могущественный артефакт: Куб Знаний. Совершенная материя, которую было невозможно уничтожить, которая была способна пережить человечество и даже саму Землю. И все знания были помещены в этот Куб. Доподлинно известно, что человек, который прикасался к кубу, не только получал все знания, которые хранятся в нём, но и добавлял в Куб свои собственные. Таким образом, возникала цепочка. Один человек передавал её другому, тот следующему, и таким образом Куб обошёл весь земной шар, пройдя через руки всех выдающихся людей. А затем люди исчезли. Со временем исчезали дороги, дома и города. И только Куб Знаний оставался невредимым, и дожидался нового владельца, чтобы передать ему свои знания, и впитать в себя новые. И этим самым человеком стал Квинт Купер. Наверное, никто бы не смог распорядиться полученными знаниями лучше, чем это сделал он. Все знания, которые передал нашему обществу Великий Квинт, были получены им из Куба. Он объединил разрозненные племена, дал им огонь в очаге, язык, культуру, науку, напечатал десятки тысяч книг, научил строить дома и города. Он выстроил нашу могущественную цивилизацию менее чем за сто пятьдесят лет.

— Ого! — воскликнула Анна, и Джейн рядом согласно закивала. — Сколько же он жил?

— Почти двести лет. Я думаю, в кубе было немало информации о том, как существенно продлить свою жизнь. Но даже там не нашлось рецепта бессмертия. Незадолго до своей смерти Квинт Купер оставил миру свой последний дар: магов. Именно благодаря этому, все мы живём в безопасности и мире.

На этом месте в библиотеке воцарилась звенящая тишина. Дети замерли и внимали каждому слову.

— На этом всё, — сказала Лили, и в ответ ей раздался протестующий гомон. — Ну ладно, ладно! Что ещё вам рассказать?

— А как он создал магов? — спросила Роузи. — И зачем?

— На это было много причин. В то время на земле доминирующей цивилизацией, была цивилизация драконов. И не нужно смеяться, это действительно так, пусть сейчас в это и не верится. Люди и драконы жили в относительном мире. Наверное, потому, что сферы их интересов не пересекались. Небо принадлежало драконам, земля людям, а океаны дельфинам. Всё началось после того, как Квинт Купер начал устанавливать торговые и дипломатические связи с дельфинами. Драконы воспринимали дельфинов лишь как пищу, считая, что уровень их интеллекта слишком низок. Великий Квинт пытался их примирить, но всё безуспешно. В конце концов, люди открыто встали на защиту дельфинов. Драконам это не понравилось, и люди жестоко поплатились за свой благородный поступок. Драконы обрушились на человеческие города, неся смерть и разрушение. За считанные дни было разрушено всё, что так долго строил Квинт Купер, а человечество едва не было стёрто с лица земли. С рождения имеющие магические способности, драконы были искусными магами и воинами. Человечество же, которому было нечего противопоставить магии драконов, было беззащитно. И тогда Квинт Купер принял решение, которое навсегда изменило мир. Взяв каплю крови у одного из драконов, он скрестил ДНК дракона и человека, создав первых людей способных к магии. И когда они выросли, человечество нанесло ответный удар. Отныне человеческие города были защищены магами, но люди не могли спать спокойно, зная, что в небе над ними кружатся враждебные создания, которые могут напасть в любой момент. Было принято решение, взять под контроль воздушное пространство, и именно так возник магический флот. Угрозы со стороны драконов больше нет, но флот и по-прежнему существует. Он занимается грузовыми и пассажирскими перевозками, а так же в почтовых, медицинских, миротворческих и военных целях.

— Для каких военных целей используется флот? — удивился Джон. — Ведь ты сама сказала, что драконы были побеждены. А больше врагов и нет.

Лили слегка обескуражено улыбнулась. Кажется, вопрос Джона на секунду поставил её в тупик, но она быстро нашлась:

— Военные корабли магического флота — это гарантия, что новых врагов не появится.

— Я слышала, что ещё девять драконов до сих пор живы. Это правда? — спросила Анна.

— Да. Оставить их в живых, было личное распоряжение Квинта Купера. Он обосновал это тем, что человечество не должно допустить полного истребления этих грандиозных существ. Ведь не смотря на то, что они развязали войну, они не перестают быть самыми удивительными созданиями, с которыми когда-либо встречались люди. Но они живут под рядом строгих ограничений. Они отделены друг от друга, и не имеют права общаться. Каждый из них живёт в собственном заповеднике, и не имеет права его покидать. А следят за этим, военные корабли флота.

— Квинт Купер лично велел оставить их в живых? Но ведь они до сих пор живут! Сколько же им лет? — спросила Эли.

— Самому старшему более миллиона лет, — улыбнулась Лили.

— Ого-о-о-о! — протянули все хором.

— Значит, он видел древнюю цивилизацию? — спросил Гордон.

Лили на мгновение задумалась и пожала плечами.

— Видишь ли, Гордон… откуда появились драконы неизвестно, но в одном учебнике по истории говорится, что драконы появились одновременно с тем, как исчезла древняя цивилизация людей. Непонятно драконы ли стали причиной их исчезновения, или драконы появились из-за того что исчезли люди… а может это и вовсе никак и не связано, лишь Квинту Куперу известно.

Возникла пауза, и Лили воспользовавшись ей, поспешила закруглиться:

— Что ж, на этом всё, — и, не встретив возражений со стороны детей, двинулась к выходу из библиотеки. — Обед через час, не опаздывайте.

Дети засобирались, шумно обсуждая услышанное. Гордон вышел в коридор, вслед за ним Эли и Майк.

— Больше миллиона лет, представляешь себе? — догнал Гордона Майк.

— Да уж, наверное, они многое повидали, — отозвался Гордон. — Слушай, а ты до приюта много слышал о драконах?

— Неа, лишь общую информацию. Лили сейчас рассказала много такого чего я не знал. Но она забыла упомянуть какие они огромные, эти драконы. Наверное, с дом величиной, а может и с два.

— А ты их видел? — усмехнулся Гордон.

— Нет.

— Тогда откуда знаешь?

— Люди говорили.

— А они их видели? — не унимался Гордон.

— Да я откуда знаю? — возмутился Майк. — Может и видели. Слушай Гордон, мне нужно кое-что рассчитать, а то вчера сам помнишь, как получилось. Идём в лабораторию?

Гордон кивнул. Эли отделилась от их компании и направилась в сторону кухни.

— А ты с нами не пойдёшь? — спросил Гордон.

— Нет. Я помогу Лили с обедом. Только вы не взрывайте ничего, пожалуйста.

— Ладно, без тебя не будем, — усмехнулся Гордон, неправильно истолковав тревогу сестры.

Шли дни, холодный март сменился дождливым апрелем, а тот в свою очередь солнечным маем. Гордон очень любил этот месяц за то, что в конце мая на море можно было не только собирать янтарь, но и купаться. А ко всему прочему, тридцать первого мая у Гордона и Эли день рождения. В этом году им исполнялось тринадцать лет. Уже целых тринадцать! Гордона охватило беспокойство. Вдруг им с Эли придётся обучаться вместе с малышами на первом курсе? Интересно, а в каком возрасте принято отправляться в Белый Омут?

— В тринадцать, — ответил Майк и Гордон понял, что последнюю мысль произнёс вслух.

— А ты откуда знаешь? — удивился Гордон.

— Да так…

Они шли по пляжу и высматривали в песке блестящие на солнце камни янтаря. Вдалеке виднелись Эли, Анна и Джейн, загорающие в купальниках.

Гордон лишь усмехнулся наивности Эли. Она могла жариться под солнцем хоть всё лето напролёт, результата не будет. Как будто она сама этого не знает. Солнце никак не действовало на её бледную кожу. Лишь хорошенько присмотревшись, и увидев, что у Эли мокрые волосы, он сообразил, что она вовсе не пытается загорать, а просто высыхает после купания.

— Ты прожил в приюте всю жизнь, поэтому не знаешь, — решился рассказать Майк. — Я когда учился в школе, в Оке Ворона, со мной в классе был один маг. Его зовут Ян Тирсон, редкостный придурок. Магам в шестилетнем возрасте выдаётся белый агат, они подкалывают его к воротнику, как брошку, в знак отличия от остальных. Никто не посмеет даже косо взглянуть на обладателя белого агата, на будущего мага. Даже если заслужил, им ничего не сделаешь, понимаешь? И некоторые этим пользуются. Так вот, до тринадцати лет они учатся в обычных школах, чтобы научиться читать, писать, считать и так далее. Затем, когда им исполняется тринадцать, они отправляются в Белый Омут, а закончив его, возвращаются уже не с агатом, а с рубином. Рубин это уже символ взрослого мага, который закончил Белый Омут.

— Я видел брошь с рубином у Датсона, — вспомнил Гордон. — А у Боули не было рубина. У него какой-то прозрачный камень был.

— Это кварц, — со знанием дела ответил Майк, поднимая очередной найденный янтарь. — Кварц могут носить только магистры.

Мальчики увидели вдалеке спускающуюся к морю Лили. Заметив, что она направляется прямо к ним, они остановились её подождать.

— Что-то случилось? — спросил Майк.

— Нет… — Лили выглядела так, будто не знает с чего начать. — Гордон, магистр Боули просил передать тебе это, перед тем как улетел.

Она протягивала ему что-то в зажатом кулаке, Гордон подставил руку и почувствовал, как в ладонь упало что-то холодное и гладкое. Это был белый агат. Боковым зрением Гордон отметил, как помрачнел Майк.

— Спасибо, — поблагодарил Гордон.

Лили направилась в ту сторону, где лежали на песке Эли, Джейн и Анна. Гордон был уверен, что во второй руке у Лили был ещё один камень, предназначенный для Эли. Гордон рассеянно покрутил в руках брошку с камнем и внимательно осмотрел. Очень аккуратная работа. Камень овальной формы был охвачен кольцом из блестящего металла без всяких узоров. Просто и со вкусом. С обратной стороны имелась застёжка, позволявшая прикрепить брошь к одежде. Встретившись взглядом с Майком, Гордон увидел, как тот поспешно изобразил на лице одобряющую улыбку, и вместо того чтобы прикрепить брошь, Гордон сунул её в карман. Издалека было не очень хорошо видно, но, кажется, Эли поступила точно так же со своей брошью.

Впоследствии, за всё лето ни Гордон, ни Эли так и не надели свои броши. Наверное, оттого что не хотели демонстрировать всем и каждому, что отныне они «особенные».

Утром тридцать первого мая, Гордон проснулся раньше, чем обычно. Сегодня у него и у Эли был день рождения. Интересно, что подарит им Лили? Обычно она дарила книги. Вот было бы здорово, если бы и на этот раз она подарила что-нибудь интересное. А то книгу «Уравнения в частных производных», подаренную ему в прошлом году он уже давно прочитал. А «Теорию функций комплексного переменного» и «Дифференциальную геометрию» он и вовсе до дыр зачитал. Хотелось бы чего-нибудь новенького. Впрочем, не стоит загадывать, может это будет вовсе не книга. Всё-таки в последнее время многое произошло, и сказать по правде, Гордон опасался, что Лили уже не будет относиться к нему как раньше. Но к счастью опасения Гордона не оправдались. За завтраком Лили и все остальные поздравили Гордона и Эли с днём рождения (Роузи излишне сильно хлопала Гордона по спине). Гордон получил в подарок книгу «Дискретная математика», а Эли сборник нот для пианино. Вскоре, симфонии Бетховена и Моцарта в исполнении Эли услышал все обитатели приюта. Хотели они того или нет. Не то чтобы Эли играла совсем ужасно, но и особого удовольствия её игра как-то не приносила. Гордон же, завалившись на кровать, с головой погрузился в «Дискретную математику». Майк лишь хмыкнул, заявив, что если захочет почитать перед сном какой-нибудь ужастик, он попросит у Гордона одну из его книг. Гордон в свою очередь подметил, что именно эти «ужастики» помогают делать его безумные эксперименты менее взрывоопасными. Майк фыркнул и гордо удалился в свою лабораторию, наверное, вновь что-то взрывать, а Гордон улыбнулся. Всё-таки ни Лили, ни Майк не поменяли к нему своего отношения после того как узнали, что он маг, и от этой мысли в груди разливалось тепло.

Лето выдалось по-настоящему знойным, и дети целыми днями пропадали на море, ища прохлады в воде. Лишь Джон редко покидал библиотеку, зачитываясь медицинскими книгами. Всё готовился к поступлению на работу в одну из больниц. Что ж, у парня есть мечта и он к ней стремится. Должно быть именно из-за этого, Гордон испытывает к Джону уважение. Нужно иметь силу воли, чтобы так самозабвенно учиться. Тем временем Эли освоила новые ноты, и к её игре стал прислушиваться из своей лаборатории даже Майк, изначально скептически относившийся к её музыкальным способностям. Гордон уже прочёл «Дискретную математику» и принялся перечитывать её повторно. Больше всего ему понравилась глава про теорию искусственного интеллекта. Добравшись до нужной главы, Гордон обнаружил склеенные страницы. Попытки их разъединить, привели лишь к тому, что они были окончательно испорчены. Неподалёку от книги Гордон нашёл тюбик клея, и справедливо заподозрил саботаж. Роузи по прежнему не упускала возможности испортить Гордону жизнь. Признаться это всё больше и больше походило на маленькую войну. Гордон был вне себя, но доказать ничего не мог.

Не успел Гордон опомниться, как лето подошло к концу. Тридцать первого августа он с ужасом осознал, что за ними прибудут уже завтра. Кстати, кто прибудет? Об этом ему ничего не сказали. И не сказали, что нужно брать с собой в Белый Омут. И почему Гордон задумался об этом только сейчас? На пару с Эли, они носились по приюту, собирая вещи в рюкзаки. Вслед за книгами, в распахнутый рюкзак полетели зубная щётка, сменная одежда, альбом с фотографиями, тетради с его личными расчетами, а так же куча всякой мелочи. Попытавшись поднять рюкзак, Гордон охнул и, подумав, вытащил альбом с фотографиями. А затем ещё несколько книг, после некоторого размышления показавшихся ненужными. К чему брать с собой книги, которые итак уже знаешь наизусть? Лили оказывала неоценимую помощь, помогая искать запропастившиеся вещи. Когда у Гордона возникало ощущение, что уже всё собрано, он тут же вспоминал про что-нибудь ещё. Таким образом, весь день прошёл в сборах и лишь к вечеру, измученный Гордон, наконец, упал в постель. Спать не хотелось совершенно, но Гордон все же предпринял попытку уснуть, ведь завтра будет важный день. Возможно, самый важный день в его жизни. Ведь отправившись в Белый Омут, он навсегда и в корне изменит всю свою жизнь. Гордон не смог бы признаться в этом даже себе, но такие резкие перемены его пугали. Но ведь ещё не поздно отказаться? Завтра он может сказать, что передумал. Нет, так нельзя, одёрнул сам себя Гордон. Я не могу упустить возможность найти своих родителей. С этой мыслью, Гордон перевернулся на другой бок, и долго-долго лежал, раздумывая о том, какими были его мама и папа. А затем, провалился в глубокий сон.

— Гордон! Гордон! Да проснись же ты! — теребила его за плечо Лили. — Вставай быстрее, они уже почти тут.

— Хмпф? — не понял Гордон. — Фотакое?

Тут мальчик окончательно проснулся и, вспомнив какой сегодня день, вскочил с кровати, словно его окатили холодной водой.

— Так рано? — удивился Гордон и, не дожидаясь ответа, принялся поспешно одеваться. Затем резко остановился и осмотрелся. В постелях уже никого не было. Едва взглянув в окно, он понял, что уже давно заполдень, и в голове всё тут же прояснилось.

— Почему меня не разбудили? — в ужасе спросил Гордон.

— Я подумала, что тебе нужно хорошо выспаться. Тем более ты так крепко спал…

— Ну вообще! — воскликнул шокированный Гордон, и не найдя что добавить бросился из спальни подхватив рюкзак.

Как же он не любил подобных ситуаций. Нет, чтобы нормально встать, неспеша собраться, приготовиться! Так нет, нужно непременно разбудить человека на пару часов позже, и выставить его полным идиотом, вот уж спасибо Лили! Гордон наспех умылся, закинул в рот пару блинчиков на кухне и, пережёвывая на ходу, бросился искать Эли. К счастью, она нашлась быстро. Она была там же где и все остальные, на крыльце. Выбежав на улицу, Гордон замер, присоединившись к другим детям. Все они смотрели вверх, на приближающийся магический корабль, который плавно и почти бесшумно заходил на посадку. Хоть он и был намного меньше, чем авианосец «Лесли Янг», но всё равно, тень от корабля накрыла собой весь приют, и поляну перед лесом. Наконец, корабль достиг земли, и с мягким «бух», сел на днище. Опустился трап и в проёме показался человек в белой форме. Он был болезненно худ, а тонкие усики придавали ему какой-то эксцентричный вид. Гордон отметил взглядом у него на воротнике брошь с рубином. Без всяких сомнений это был маг. Чопорной походкой он подошёл к крыльцу, где все смотрели на него как на невиданную диковинку.

— Капитан Альберт Гофман, — представился мужчина и, достав из кармана лист бумаги, прочитал. — Приют у Балтморы, Эли Брук, Гордон Раш.

Гордон сделал шаг вперёд, Эли скромно шагнула следом.

— Значит это вы двое? — спросил капитан, пристально осматривая брата с сестрой. — Чудненько, поднимайтесь на борт, мы отправляемся через пять минут.

Развернувшись, он отправился обратно к трапу, и исчез внутри. Гордон обернулся и буркнул остальным:

— Ну пока, — и пошёл к трапу.

Эли задержалась чуть подольше, обнимая девочек, но вскоре отправилась вслед за братом. Когда они преодолели примерно полпути, их догнала только что вышедшая из приюта Лили.

— Гордон, — окликнула она. В руках она вертела какой-то лист бумаги, пожелтевший от времени. — Я не знала, когда можно будет тебе это отдать. И теперь, когда ты улетаешь, я думаю уже пора.

С этими словами она протянула лист Гордону.

— Что это?

— Это было при тебе, когда вас принесли. Гордон, я правда не знала, когда это лучше отдать.

Не веря своим ушам, Гордон выхватил листик из рук Лили. Из проёма высунулся капитан Гофман и, скорчив нетерпеливое выражение лица, постучал пальцами по наручным часам. Не обращая на него внимания, Гордон с жадностью впился глазами в текст, и грудь словно сдавило в тисках. Подчерк был витиеватым, и не слишком разборчивым. Явно написанное в спешке письмо сообщало следующее:

«Гордон, мальчик мой, мой малыш. Мне очень жаль, что я не увижу, как ты взрослеешь. И раз мы должны с тобой попрощаться, я хочу многое тебе сказать, но у меня так мало времени… Учись усердно как твоя мама, и будь сильным как твой папа. И ещё, позаботься об Эли, она хорошая, вы обязательно подружитесь. Папа тоже многое хочет тебе сказать, но уже не может. Надеюсь, ты прочтёшь это письмо уже тогда, когда сможешь понять. Я люблю тебя и крепко целую.

Мама.»

В ушах стояла звенящая тишина. Все звуки окружающего мира вдруг куда-то пропали. В неестественной тишине он взглянул в глаза Лили. Как она могла держать это письмо при себе все эти годы? Почему не показала его раньше? Как она могла так поступить? Звуки неожиданно вернулись и с силой ударили по барабанным перепонкам, заставив Гордона сморщиться.

— Всё нам пора! — обеспокоенно крикнула Эли.

Лили кивнула, и обняла Эли на прощанье, а затем потянулась и к Гордону. Гордон в ответ лишь круто развернулся на каблуках и, не оборачиваясь, направился к кораблю. Сделав первый шаг по трапу, он понял, что именно этот шаг меняет всю его жизнь. Он отправлялся в Белый Омут.

Он стоял на перроне и ждал свой поезд, он с нетерпением переминался с ноги на ногу, он очень давно не был в родной деревне и поэтому очень сильно волновался.

Денис родился и вырос в небольшой деревне, но все хорошее и приятные воспоминания связаны именно с ней. Теперь после 15 лет он едет к родным, к маме, к папе, к маленькой племяннице, которую воспитывают его родители. Денис вошел в вагон, поезд тронулся и весь путь, все двое суток, вагон монотонно покачивался, что очень сильно успокаивало.

За окном вагона стали появляться первые постройки, а вот и сам вокзал, поезд начал останавливаться, и вот поезд последний раз дернулся и замер, Денис на негнущихся ногах вышел на перрон, какого было его удивление, когда он увидел заметно нервничающего папу. Денис бросил чемодан и побежал к отцу, он не видел его пять лет, как же папа изменился, заметно постарел, и кажется, стал ниже ростом, но все равно это был его папа, его любимый и дорогой папка.

Было уже поздно, поэтому они почти без разговоров легли спать, а утром часов в 6, прибежала местная жительница. Деревня маленькая, все узнают быстро, и новость о том, что Денис приехал к родителям, прокатилась по деревушке волной. Жительница просила помощи с ремонтом почтового отделения, а то уже неделю работа стоит, потому что деревенские работяги получили аванс и отмечают это дело.

Денис, не раздумывая согласился, ведь родина, как не помочь? Фронт работ был совсем уж небольшой, покрасить стены, перестелить пол, если найти помощника, то можно уложиться в несколько дней. А тут прямо как по заказу, приехал его давний приятель, с которым они вместе рассекали на велосипедах, они приступили к работе.

Когда работа подошла к концу, они начали устанавливать старые стеллажи, но они были очень старые и уже довольно хрупкие. У одного стеллажа отпало дно, какого же было их удивление, когда ребята увидели, что у стеллажа отпала двойное дно. Видимо был тайник, а из него выпала пожелтевшая пачка писем, бережно перетянутая бечевкой.

Денис поднял связку и повертел перед глазами, этого дома уже не было очень давно, еще, когда Денису было лет 10, дом сгорел и жители переехали в город. Денис знал жителей этого дома, это была женщина уже в очень солидном возрасте, и ее дочь, которая родилась во время войны, а вскоре и у нее самой появилась дочка, но мужчин в этом доме ни кто, ни когда не видел.

Денис отнес связку писем домой и забыл до самого отъезда, а в поезде доставая вещи, что бы переодеться он наткнулся на связку, там было очень много писем, которые приходили раз в неделю, начиная с декабря 1945 года, но почему они не были доставлены адресату?

Денис осмелился открыть одно письмо, ему нужно было знать, если это что очень важное, значит, он будет искать адресата, если нет, то ни кто и не пострадает. Открыв одно письмо, Денис понял, что важнее этих писем ни чего не может быть:

«Дорогая Зоя, горячо любимая моя! Прости, но раньше я не мог тебе написать, прости, что заставил тебя страдать, прости, что ты должна была пережить мою гибель! Любимая моя Зоя, прости, но похоронка попала к тебе по ошибке, я жив, Я ЖИВ понимаешь? Я много времени провел в плену, потом меня свои же и держали, считали предателем. И вот только несколько дней назад меня реабилитировали! Милая, любимая Зоя, прости, что заставил тебя страдать, но я все также сильно люблю тебя, я все так же люблю нашего ребенка, Дорогая Зоя, кого ты мне подарила? Дочь или сына? Зоя я сейчас живу в Свердловске, я буду каждый день тебя ждать! С любовью, твой Миша!»