Почему христос сочинение блок

Одно не подлежит сомнению: он не имел в виду ничего похожего на традиционное, иконописное изображение Христа. Его Христос — это даже не столько бесплотное видение, сколько некое лирическое представление о чем-то «огромном», величественном, что должно было бы передать ощущение всей грандиозности происходящего в мире социально-исторического катаклизма.

Суть дела заключается в том, что с образом Христа у Блока были связаны свои представления, и вне их невозможно понять символику «Двенадцати». Прежде всего нужно условиться, что Блок, обратившись к образу Христа, отнюдь не имел в виду религиозно «оправдать» или «освятить» Октябрьскую революцию в духе христианского «всепрощения» и т.п.

Христос «Двенадцати» — не церковный Христос. Блок не был ортодоксально верующим человеком, а церковь, самый дух исторического христианства, официальное православие, поповщина с юных лет вызывали в нем чувство страстного протеста. «Никогда не приму Христа», — заявлял Блок. И все обращался к его образу в своих стихах. Остановимся лишь на самом существенном. В одном из стихотворений 1902 года у Блока появляется некий «Всеподобный Христос». Как все в юношеской лирике Блока, и Христос у него — таинственный.

Это — хранитель «непостижной тайны», неразгаданного людьми «Золотого Глагола». Наиболее знаменательно, в смысле дальнейшей эволюции образа, что этот Христос пронес в мире какие-то «вихри». Далее, в 1904-1905 годах Блок пишет известное стихотворение: Вот он — Христос — в цепях и розах — За решеткой моей тюрьмы. Вот агнец кроткий в белых ризах Пришел и смотрит в окно тюрьмы. В простом окладе синего неба Его икона смотрит в окно… Это — русский, народный Христос, выписанный на фоне скромного, неяркого пейзажа: «простой оклад синего неба», «хлебный злак», «огород капустный», березки и елки, сбегающие в глухой овраг, — все овеяно неизъяснимой прелестью и тихой грустью среднерусской равнины.

В то же время цепи Христа и тюрьма, в окно которой он заглянул, вносят в пейзаж черту историческую (стихотворение было закончено в богатом 488 А. Блок событиями октябре 1905 года). Христос здесь — «единый, светлый, немного грустный», утешитель страждущих и обездоленных, в данном случае — узника. Белые ризы и особенно розы Христа сразу приводят на память финал «Двенадцати».

Этот аспект образа углублен в «Осенней любви», написанной два года спустя. Здесь — еще более богатый исторический и национально-народный подтекст: алые гроздья рябины, свинцовая рябь рек, палач, который распинает героя на кресте, — «пред ликом родины суровой». Этот крест — своего рода поэтический символ столыпинской виселицы. И вот казненный герой видит, как «по реке широкой» к нему «плывет в челне Христос»: В глазах — такие же надежды, И то же рубище на нем. И жалко смотрит из одежды Ладонь, пробитая гвоздем. Христос! Родной простор печален! Изнемогаю на кресте! И челн твой — будет ли причален К моей распятой высоте? Перед нами опять Христос нищих, гонимых, казнимых, но не теряющих надежды.

Так приоткрывается наиболее важная сторона блоковского представления о Христе. Он был для поэта не только воплощением святости, чистоты, человечности, но и символом, знаменующим некое бунтарско-демократическое, освободительное начало и торжество новой всемирно-исторической идеи.

Образ Христа — олицетворение новой всемирной и всечеловеческой религии, новой морали — служил для Блока символом всеобщего обновления жизни и в таком значении появился в финале «Двенадцати». Во всяком случае, в творческом сознании Блока символ этот сам по себе не противоречил революционному смыслу и звучанию поэмы, но, напротив, усиливал их, знаменуя идею рождения того нового мира, во имя которого двенадцать — эти бессознательные «апостолы» новой правды — творят справедливое историческое возмездие над силами мира старого. Такова была внутренняя логика блоковского замысла, и не считаться с нею нельзя. Христос — это как бы наивысшая санкция, какую нашел поэт в том арсенале исторических и художественных образов, которым он владел.

Однако даже если следовать логике блоковского замысла, в нанале поэмы есть еще одна неясность. Казалось бы, если Христос «Двенадцати» — вожак восставших народных масс, то и изображен он должен быть соответственно своей роли — либо грубым и яростным обличителем богачей и фарисеев, хватавшимся в храме за бич, либо грозным мстителем и судией, либо, наконец, отразившимся в лирике Блока «сжигающим» божеством народной веры.

В «Двенадцати» же Христос (при всей сжатости характеристики) совсем иной — и не суровый, всевластный Прокуратор, и не «сладчайший Иисус», а какой-то особый, необычный, по словам покойного М. М. Пришвина — «легкий, грациозный», идущий Нежной поступью надвьюжной, Снежной россыпью жемчужной, В белом венчике из роз… Этот венчик из белых роз особенно загадочен. В русской иконографии Христа такой детали не обнаруживается (роза — вообще аксессуар западного, католического церковного обихода, чаще всего — символ чистоты, святости).

Однако в представлении Блока о Христе розы, как видно, имели какое-то значение, поскольку задолго до «Двенадцати» он уже писал о Христе «в цепях и розах». А может быть, дело объясняется гораздо проще и «белый венчик», неясно различимый сквозь вьюгу и ночную темноту, это просто хлопья снега, осевшие на голове «кого-то огромного», кто мерещится впереди красногвардейцев. Так или иначе, но «белый венчик» во всей поэме подробность самая неясная.

/ Сочинения / Блок А.А. / Двенадцать / Образ Христа и загадка финала поэмы А.А. Блока «Двенадцать»

Образ Христа и загадка финала поэмы А.А. Блока «Двенадцать»

    После своего выхода в свет «Двенадцать» вызвала многочисленную и разноречивую критику. Наверное, ни одно произведение Блока не могло сравниться с этой поэмой по популярности в России и, тем более, за рубежом. Еще при жизни автора она была переведена на несколько европейских языков.

    Фигура Христа в «Двенадцати», как известно, вызвала самые разноречивые мнения и суждения. Наиболее радикально к поэме были настроены те современники Блока, которые были сторонниками русской православной мысли: П. Флоренский, И. Ильин. Флоренский, в частности, рассматривал поэму как последнюю ступень развития Блока. Высоко отзываясь о художественном таланте поэта, философ считал, что Блок свернул на путь подмены «идеала мадонны» «идеалом содомским». Поэтому, по мнению Флоренского, в конце произведения появляется не образ Христа, а образ Антихриста. Доказательство тому – пурга, разгул стихии в поэме. Трудно согласиться с мнением этого философа. На мой взгляд, истинный художник далеко не всегда должен ограничиваться видением мира через призму религии.

    Спорной представляется и точка зрения Максимилиана Волошина. Он, будучи убежденным в религиозности и культовости поэзии Блока, считал, что революционеры преследуют Христа ради его убийства.

    Нельзя не согласиться, что образ Христа – образ символический и потому – многозначный. Интерес вызывает мнение И.С. Приходько, который утверждает, что Христос воплощает в себе стихию революции. Тут необходимо помнить призыв самого Блока «слушать революцию». Символический смысл придает образу Христа белый цвет («белый венчик из роз»). Белый – цвет небесных сил. Он означает чистоту, невинность, надежду на обновление Неба и Земли. Роза в католической традиции – знак Девы Марии. Следовательно, по мнению Приходько, поэт попытался соединить в Христе Святой Дух с Богородицей.

    Важно, что евангельские мотивы в поэме не ограничиваются завершающим образом Христа. Само число идущих «вдаль», «без креста», «без имени святого», стреляющих в виденье «в белом венчике из роз», соответствует двенадцати ученикам Христа. Мне кажется, сопоставление революционного патруля с апостолами христианского учения для самого автора было многозначным, как и любой другой символ. Так, в августе 1918 года в письме художнику Ю.П. Анненкову, иллюстрировавшему поэму, Блок писал: «Христос с флагом – это ведь – так и не так».

    Образ Христа возникает в финальной главе поэмы. Появление такого образа в произведении необычно, так как в нем звучит тема революции, совершается убийство женщины. Но, в то же время, нельзя отрицать логичности и органичности появления этого образа.

    Нельзя отрицать, что фигура Иисуса Христа является гармоничным завершением всей поэмы. В этом образе Блок запечатлел тот идеал всего сущего, который пребывает во Вселенной независимо от того, стремятся к нему или нет, и его невозможно уничтожить.

    Отсюда, как мне кажется, и «надвьюжная поступь» Христа. Этот эпитет красноречиво свидетельствует о бессмертной природе идеала. «Вьюга» в представлении поэта – это революция, но даже эта сила, сметающая все на своем пути, не способна уничтожить его.

    Христос идет впереди своих «апостолов», а за ним плетется «голодный пес» — символ «старого» мира. Такое расположение героев не случайно. Автор подчеркивает, что идеал всегда будет идти впереди независимо от того, нуждаются в нем или нет. Очень важен для понимания образа Христа и символ «кровавого флага». Он отнюдь не означает, что Христос благословляет весь «кровавый» беспредел революции. Этот символ, напротив, является напоминанием о смерти Катьки как о недопустимом явлении в борьбе за Идеал.

    «Кровавому флагу» противопоставлен «белый венчик из роз» на голове у Христа. Это делает его более «женственным», по мысли автора, а соответственно и более ярким символом святости и непорочности, заключенных в понятиях Абсолютной Истины и Высшей Справедливости.

    Важно заметить, что Блок использовал именно народный вариант имени Христа – «Исус». Я думаю, что так Блок сближает этот образ с народом. Иисус в поэме очеловечивается, спускается с небес и становится более языческим. Именно такой «Исус» и близок «двенадцати», выходцам из народа.

    В заключении остается сделать вывод о том, что же вкладывал Блок в образ-символ самого Иисуса Христа. Для поэта Христос – это нравственный эталон человеческого бытия, имя которому Любовь. Это символ будущего, оправдывающего настоящее. В этом образе заключена для Блока высшая духовность человечества, его культурные ценности, которые «россыпью жемчужной» достанутся тем, кто будет жить в соответствии с этими идеалами. В поэме эти ценности не востребованы, но они «надвьюжны», непреходящи, а значит, могут достаться тем, кто их будет искать.

    Как известно, сам Блок верил в революцию и придавал ей огромное значение и символическое звучание. Поэт верил в очистительную силу революции. На мой взгляд, одного-единственного суждения о смысле образа Христа не может быть по двум причинам. Во-первых, «Двенадцать» — произведение, наполненное символами. Можно сказать, что оно открыто в бесконечность для толкования символических образов. Во-вторых, как и в других своих поэмах, здесь А. Блок воссоздает сквозь историческую картину историю мироздания, которой изначально правит стихия и гармония. Даже сам Блок относился к своей поэме по-разному, а что уж говорить о нас:

    Так идут державным шагом –

    Позади – голодный пес,

    Впереди – с кровавым флагом,

    И за вьюгой невидим,

    И от пули невредим,

    Нежной поступью надвьюжной,

    Снежной россыпью жемчужной,

    В белом венчике из роз –

    Впереди – Исус Христос.

/ Сочинения / Блок А.А. / Двенадцать / Образ Христа и загадка финала поэмы А.А. Блока «Двенадцать»

Смотрите также по
произведению «Двенадцать»:

• Краткое содержание
• Полное содержание