Сестра встретила Ольгу очень приветливо. Да и дедушка был рад видеть младшую внучку. Теперь у нее была своя собственная комната с балконом. А в добавок гора обязанностей по дому. Но это ее не сильно пугало.
Таня предложила недельку отдохнуть. Походить по городу. Погулять. Изучить окрестности. Посмотреть достопримечательности. А потом уже хвататься за поиски работы. Так Оля и поступила.
Правда, на отдых времени было не так много. Пришлось сделать генеральную уборку в квартире с мойкой окон и стиркой ковров. Каждый день приходилось стоять по пять часов на кухне, чтобы наготовить деду его любимых угощений. Но девушка не боялась тяжелой работы. Тем более теперь у нее было свое жилье.
Начало рассказа
Когда неделя безумного отдыха прошла, Оля начала обзванивать объявления и ходить на собеседования. Она нравилась работодателям, но их не устраивало, что у нее нет даже временной прописки в городе. Все-таки бухгалтерия связана с деньгами. Им нужны были гарантии.
Тогда Оля обратилась к дедушке. Она попросила сделать ей временную прописку, но тот ответил:
— А я не могу. Бабушка перед смертью переписала квартиру на нашу Танечку. Дарственную ей сделала. Я теперь тут тоже на птичьих правах живу, — в добавок пошутил дед.
Понятное дело, что его бы отсюда никто не выгнал. Но Таня совсем забыла сказать Оле, что теперь она полноправная хозяйка трехкомнатной квартиры в Челябинске.
Девушке стало немного обидно. Где-то в глубине души она надеялась, что когда дедушка доживет свой век, то сестры поделят квартиру на двоих. Разменяют и ей достанется хоть какая-то однушка. Но теперь эта надежда испарилась.
Тогда Оля пошла к Тане и попросила ее прописать. Но та отказала.
— Понимаешь, у меня скоро будет ребенок. Я должна о нем позаботиться. А квартирами разбрасываться в наше время глупо.
— Так я же не квартиру у тебя прошу. А временную прописку. Даже не постоянную. Чтобы я на работу смогла устроиться. Меня никто брать не хочет без челябинской прописки.
— Это не мои проблемы. Только не обижайся. Поищи другую работу. Не по специальности что ли.
Таня никак не хотела прописывать сестру. Ей казалось, что она потом найдет какую-то лазейку и будет бороться с ней за наследство. Поэтому решила снизить все риски к минимуму.
Оля шла домой и понимала, что изнутри ее сжирает обида.
— Получается, я должна жить с дедом, обхаживать его. А прописать они меня не могут? Что же происходит в этом мире? Почему все так не справедливо?
Но возвращаться обратно в Тихорецк у нее было еще меньше желания.
Нет, Оля не жила на халяву в квартире сестры. Она не только обхаживала дедушку, но платила половину коммуналки. А как только устроилась на работу, стала давать деду деньги на продукты. На рынок он любил ходить сам. Правда, покупал все, что она заказывала.
Оля устроилась на работу продавцом в ближайший супермаркет, когда деньги совсем закончились. Туда ее взяли без проблем. Даже без прописки. Работа была так себе. Смены долгие. Платили немного. Чего-то намутить было невозможно. Но девушка не унывала.
Как-то она познакомилась с девушкой, которая работала мерчиком. В ее обязанности входило следить за правильной выкладкой товаров на прилавках. И другими мелочами. Девушки разговорились.
Оказалось, что зарплата там почти в два раза выше, чем у продавца в супермаркете. И Оля попросила новую подругу помочь ей устроиться на работу в ее контору.
Оказалось, что по знакомству найти работу проще, чем когда ты просто приходишь с улицы. Не смотря на отсутствие прописки, ее сразу взяли. Но приходилось бегать по всему городу. Порой она возвращалась домой ближе к вечеру. И остаток дня стояла на кухне или наводила порядки в квартире.
Все чаще Оля не успевала выполнять свои домашние обязанности по дому. И поэтому дедушка все чаще звонил Татьяне, чем сильно отвлекал ее от семейной жизни.
Как-то раз она приехала вечером, была сильно недовольна. Оли еще не было дома. Дедушка опять гнал самогонку. И опять развел страшный бардак, который по идее должна была убрать Ольга. Но она еще была на работе.
Таня тогда была уже на третьем триместре. Живот ей очень мешал, но не смотря на это она начала наводить порядки. Ближе к восьми вечера, как обычно, вернулась Оля. Уставшая, голодная и злая. Сестра налетела на нее с порога.
— Ты чего за дедушкой совсем перестала смотреть? Почему он мне звонит и жалуется постоянно? Я разве для этого тебя звала?
У Оли совсем не было желания спорить. Она лишь сказала:
— Если бы ты меня прописала в свое время, то я бы смогла устроиться бухгалтером куда-то и работать до шести, как все нормальные люди. А так мне приходится пробиваться, как умею. У меня работа такая. Я не виновата, что так долго выходит, — а потом добавила, — но ты еще можешь передумать, если что. А если нет, то не жалуйся, когда дедушка тебя зовет. Я не резиновая. Разорваться не могу.
Оля успела привязаться к дедушке за месяцы, что жила с ним под одной крышей. Она успела лучше узнать его.
Оказалось, что он очень веселый, дружелюбный и жизнерадостный. С ним всегда можно о чем-то поговорить. У него много интересных историй со времен его молодости.
Ей и самой было жаль, что она не успевает делать все, что нужно по дому. Но ничего не могла поделать. Ей нужно было работать, чтобы платить за квартиру и за еду. Плюс покупать себе одежду и другие вещи. А еще спать хотя бы иногда.
Оля сильно похудела и осунулась за время жизни в Челябинске. Но это будто никто не замечал. Иногда ей хотелось все бросить к чертям и уехать подальше. Но куда?
В доме матери она точно была лишней. Хотя и здесь она никому не была нужна.
Как-то Ольге позвонила ее подруга Алина. Они успели подружиться, когда вместе учились в техникуме. Они и сейчас часто созванивались, просто болтали ни о чем, делились радостями и печалями.
Пожалуй, Алина была одним из немногих людей, которые почти всё знали про Олю. Ей подруга могла рассказать все, что накипело на душе.
— Привет, дорогая. Я на днях буду в Челябинске. Но проездом. Всего на день или два. Я хотела спросить, смогу ли я у тебя переночевать? Или дедушка будет против? – спросила Алина по телефону.
Продолжение следует…
источник
Глава 1.
Денис вертел в руках телеграмму и чесал небритый подбородок.
» Умерла зпт Похоронили тчк Приезжай вступать в наследство тчк»
Баба Шура, которая ему приходилась какой-то там бабкой седьмая вода на киселе, умерла. Вот дела. Он уже и не помнил её. Столько-то лет прошло с тех времён, когда его маленького и безответного отвозили на лето бабе Шуре. Мать с отцом детдомовские были, поэтому родных бабушек у него не было. А баба Шура приходилась отцу какой-то троюродной, а то и четвероюродной тёткой. Детей у неё не было, не случилось, как говорила она, внуков соответственно тоже. Поэтому Дениска был её отдушиной.
Ага, отдушиной, кого ж ещё так можно крапивой отходить, как не его. Да ещё и в штаны засунуть. Бежишь, а она жжется, зараза. Пока в малиннике спрачешься, да штаны спустишь живого места нет.
Денис смотрел на телеграмму и улыбался детским воспоминаниям.
Да, не любил он тогда ездить к бабе Шуре. Оно и понятно, в городе-то друзья оставались. Родители весь день на работе, а ты сам себе хозяин. Можно и на карьеры на велосипеде сгонять, и на речку в тайне от них, и по заброшкам полазить. Хоть утром и получал строгий запрет не уходить со двора. Да разве же дети когда-нибудь слушаются наказов родителей. Тот плод, который запретный, он завсегда слаще. Да и родители знают, что дети не слушаются, потому что сами были такими же. Поэтому при первой возможности стараются пристроить непослушных сорванцов туда, где за ними был бы глаз да глаз.
Баба Шура любила Дениску. По-своему, по-строгому, но любила. Она бы и отца его воспитала, если бы знала, что с ним такое случилось. Да как тут узнаешь, ежели его мать за тысячи километров жила. Да и не стремилась она с родственниками общаться. Лучшее её общение, это бутылка, да собутыльники. Вот и дообщалась до сырой земли.
– Сыночка ты мой родненький, – голосила баба Шура, когда отец Дениса, после того, как выпустился из детского дома, нашёл её.
Плакала она тогда, сильно плакала. И по тем потерянным годам, и по сестре своей троюродной беспутной, и по детскому дому, в котором ему пришлось воспитываться. Да что плакать-то, когда прошлого не вернёшь, а будущее туманно. Даст Бог теперь всё будет хорошо.
Оно и было хорошо. Денискин отец стал часто навещать бабу Шуру. А потом и на свадьбу пригласил. А там и Дениска родился, тоже радость несказанная. Теперь у неё как бы и внук есть. Вот так не было, не было семьи, а в одночасье возьми, да появись.
Не то, чтобы бедно жила Денискина семья, но путешествий себе они позволить не могли. Мама часто болела и по долгу лежала в больнице. Отец много работал, хватаясь за любую подработку, чтобы ни сын, ни жена не нуждались в самом необходимом. Поэтому у Дениса половина лета проходила в деревне.
А потом умерла мама. Отец горевал, горевал, да запил. Баба Шура тогда пару раз приезжала к ним. Привозила сумки с гостинцами, да отца пыталась вразумить. Но разве ж до человека, который погряз в своем горе, достучишься. Сильно он обидел тогда бабу Шуру. Накричал на неё, сказав, что она ему никто, и звать её никак, да и вытолкал за дверь.
С тех пор она и не приезжала. И Дениску никто не возил в деревню, чему он, глупый, тогда был очень рад.
А когда его забрали в армию, то и отец умер. Возвращался уже Денис в пустую квартиру, в одинокую, самостоятельную жизнь. А там закрутилось, завертелось. Оно и понятно, дело-то молодое, жить-то надо, и работать надо. Так и пролетели десять лет. Вроде и много, да как посмотришь, то кажется, что только вчера из армии вернулся и не знал что делать.
А тут эта телеграмма, как гром среди ясного неба. Умерла. Стыдно было, что столько лет не показывался, а мог бы. Мог, да не хотел. Не хотел про отца рассказывать, как он в последние годы опускался до того, что стал вещи из дома выносить.
Не хотел оправдываться за долгое отсутствие, да и не умел. А теперь вон как вышло – вступай в наследство.
Семьи-то у Дениса, пока, не было, поэтому ему не надо было долго думать и взвешивать все «за» и «против». На работе вошли в его положение, тем более он в отпуске шесть лет не был.
– Так и быть, дам я тебе два месяца отпуска. Улаживай там свои дела и назад, – сказал начальник, строго глядя на Дениса.
Он собрал всё необходимое в рюкзак и по утру поехал на первом автобусе в деревню, в которой не был, дай бог памяти, лет семнадцать.
Продолжение следует…
38. Осенняя радуга.
В пятницу Надежда пошла в женскую консультацию, как было положено. Врач посмотрела ее, назвала срок беременности. Надежда не согласилась:
— Такого срока не может быть. Я точно знаю.
Врач посмотрела на нее снисходительным взглядом:
— Милочка, я работаю почти сорок лет, ошибаться не могу.
— Но я точно знаю, когда. это произошло, — попыталась возразить Надежда.
— Тогда идите к другому врачу, если не доверяете мне, — проговорила врач, углубившись в бумаги на столе.
Надежда вышла из кабинета слегка ошеломленная. Срок, названный врачом, совершенно не сходился с ее подсчетами. Как сказать об этом Саше?
Встретившись с Ларисой, Надежда поделилась с нею своими сомнениями. Та тут же сказала:
— У одной моей знакомой было точно так.
— И что? – нетерпеливо спросила Надежда.
— Ты, мать, не волнуйся, но у нее родилась двойня.
— Ничего себе! – воскликнула Надежда. – Вот к чему приснились мне два лобстера!
— Лобстера? – удивилась Лариса. – Ну, простым смертным снятся просто раки, а вам.
— Перестань! Ты лучше скажи, что мне делать. А если и у меня.
— Что? Двойня? Это ж прекрасно! Антонов будет на седьмом небе!
— Конечно, особенно учитывая то, что уже есть двое.
— Не паникуй раньше времени. Нужно сделать УЗИ! Я достану тебе направление – без направления не сделают.
— Хорошо, — ответила Надежда.
Домой она шла озабоченная разговором с Ларисой. Нужно как-то сказать Саше – интересно, как он отнесется к этому? Если мальчики – это одно, а если две девочки? Надежда улыбнулась: чего гадать – кто будет, тот будет.
УЗИ, на которое Лариса действительно принесла направление, показало, что у Надежды действительно будет двойня, притом не близнецы, а двойня, разнояйцевые. Если сказать, что Надежда была удивлена, это не сказать ничего! Она была ошарашена, никогда не думала, что станет матерью четверых детей!
— Очень хорошо! – говорила Лариса.- Двое твоих, двое его детей.
— Ты забыла, что все четверо – мои! –поправила подругу Надежда.
— Ну что ж, подруга, видно, твоя судьба такая – поднимать рождаемость в стране. – интересно, как себя поведет Андрей, когда узнает, что у тебя еще будут дети?
— Знаешь, мне это совсем неинтересно, — произнесла Надежда, — а вот не напугается ли Саша.
— Ты смеешься? Он будет на седьмом небе от счастья!
Антонов помнил, что на сегодня назначен развод с Еленой. Он с неприязнью подумал о том, что не придумала бы она еще чего-нибудь, чтобы оттянуть этот процесс. Ведь уже пора узаконить отношения с Надеждой – ребенок должен родиться в браке.
В штабе его задержали, и Антонов, выйдя за КПП, глазами поискал какую-нибудь машину, чтобы успеть к назначенному времени в ЗАГС. Никого не было поблизости, хотя стояли несколько «шестерок», старенькая «Ауди» и три «Тойоты», сверкающих своими новенькими боками. Александр набрал номер Юры.
— Ты далеко? – спросил он не поздоровавшись.
— На борту, — коротко ответил Юра.
— Бегом ко мне, к штабу! Сможешь?
Через десять минут «Тойота» со знакомыми номерами подъезжала к КПП.
— Куда едем, товарищ командир?
— Какой я тебе командир уже?
— Вы всегда будете для меня командиром, товарищ командир!
— Ладно, Юра, мне в ЗАГС нужно и побыстрей, не могу я опаздывать!
Они подъехали к зданию ЗАГСА за пять минут до назначенного времени. Быстро поднявшись по ступенькам, он на ходу расстегивал шинель. Войдя в дверь, окинул взглядом фойе, где находилось человек восемь, Елены он не заметил. Александр сел на свободный стул, снял шапку. Можно отдышаться. Только бы она не передумала, пришла бы, наконец.
Из двери вышла пара. Женщина прикладывала платок к глазам, мужчина, глядя в пол, искал в кармане что-то. Они быстро вышли, сопровождаемые сочувствующими взглядами. Секретарь вышла с листком бумаги и, глядя в него, вызвала очередную пару. Александр вздохнул облегченно: вызвали не их.
Дверь открылась, и вошла Елена, как всегда одетая безупречно, с прекрасным макияжем. Правда, помада была не такой яркой, как обычно. Окинув глазами присутствующих, она увидела Антонова, пошла в его сторону, ловя на себе восхищенные взгляды мужчин.
— Привет, — сказала она тихо.
Антонов встал, уступая ей место.
— Нас еще не вызывали? – спросила Елена, снимая шляпку и поправляя прическу.
— Нет, пока еще не вызывали.
Сидевший рядом капитан встал, приглашая Антонова сесть на его место. Антонов сел.
— Говорят, что ты скоро станешь отцом, — начала Елена. – Поздравляю.
— Спасибо, — сухо ответил Александр.
— А она у тебя смелая женщина, — продолжила Елена, — вы еще не женаты, а она уже беременна.
— Она моя жена, независимо ни от чего. И ребенок мой.
Елена усмехнулась. Смешные они, мужчины. Обязательно нужны им дети! А каким тоном он произносит: мой!
Через некоторое время вызвали их. Процедура была недолгой, они поставили свои подписи и вышли из кабинета.
— Ну вот и все, Антонов, — произнесла Елена, — ты должен оценить мой поступок. Можешь считать это свадебным подарком!
Источник
37. Осенняя радуга
Новость о беременности Надежды распространилась по школе мгновенно – такое в женском коллективе долго не держится в секрете! Коллеги не спрашивали ни о чем, но внимательные взгляды окидывали ее фигуру систематически. Но не это волновало Надежду. В детском саду ей сказали, что к Жене приходил отец, принес ей конфеты, но воспитатель не взяла их. Но дочка не сказала ей об этом. Забыла? Или отец потребовал не говорить ей? Чего он хочет? Ведь давно, кажется, уже все сказано, и, как говорится, «все узлы развязаны». Почему на их пути с Сашей возникают преграды – то Елена, то снова Андрей?
Забрав дочку из садика, Надежда решила спросить ее об Андрее, только не знала, как начать, чтобы не напугать ее.
— Я знаю, к тебе папа приходил, — начала она спокойным голосом, — вы хорошо пообщались с ним?
Женя взглянула на мать снизу вверх, увидела спокойные и ласковые ее глаза и кивнула головой.
— А о чем вы говорили?
— Ну не хочешь говорить, не надо, — погладила Надежда девочку по голове, — наверное, это ваш секрет с папой.
Женя остановилась, посмотрела на мать.
— Нет, мама, не секрет. Я скажу тебе.
Надежда выдела, что дочке это дается непросто, она не хотела настаивать на том, чтобы та рассказала о разговоре с отцов, поэтому, решив прекратить беседу, перевела на другую тему:
— Какие занятия были у вас сегодня?
— Музыкальное и математика, мы считали снегирей на веточке.
Но настроение у девочки оставалось прежним. Она долго молчала, семеня рядом с матерью, потом дернула ее за руку и сказала:
— Он сказал, что дядя Саша плохой, он нас с Юлей не любит. А когда народится у тебя ребеночек, вы нас прогоните.
Надежда от негодования остановилась. Несколько секунд молчала, пытаясь вдохнуть воздух. Негодяй! Так мучить собственного ребенка! Она присела перед дочкой, заглянула ей в глаза:
— Доченька, он просто пошутил. Никто и никуда вас с Юлей не отправит. Я ведь люблю вас, очень люблю. Ты мне веришь?
— И дядя Саша вас любит.
— А у вас народится ребеночек?
Надежда смешалась. Как ей сказать, что, конечно, «народится». Она почувствовала досаду, что допустила это, поспешили они с Александром.
Дочка ждала ответа.
— Пока нет, — ответила Надежда, дочка ведь не понимает еще, что это будет не завтра, но все равно будет.
Дома она решила поговорить с Юлей, чтобы предупредить такое с нею. Однако она выяснила, что опоздала: Андрей приходил и к Юле, вернее, он ждал ее у школы, а потом проводил до дома.
— Он говорил тебе то же, что и Жене?- тревожно спросила Надежда. Ситуация совершенно не нравилась ей.
— Не знаю, что он говорил Женьке, а меня предупреждал, что ты сдашь меня в интернат, как только выйдешь замуж за дядю Сашу.
— Ты конечно, испугалась?
— Я не дурочка! Зачем меня отправлять в интернат? А кто с вашим малышом будет сидеть?
— С каким малышом? – Надежда растерянно смотрела на дочку.
— Как с каким? С тем самым, что родится.
Надежда не нашла, что сказать дочке. И снова подумалось, что если бы они были женаты с Александром, то все можно было бы объяснять просто.
— Ну, конечно же, не ты. Тебе учиться нужно, а не быть нянькой, — ответила Надежда.
— Мама, — вдруг серьезно сказала девочка, — я не поверила ему, не беспокойся!
Надежда обняла дочку. Как трудно ей понять своим маленьким сердцем, где правда, а где ложь, кому верить – маме или папе, который хоть и не живет с ними, но все-таки он папа.
— Все будет хорошо, моя девочка, я вас с Женечкой никому в обиду не дам, ты веришь мне?
Юля кивнула головой и прижалась к матери.
Андрей злился не на шутку: Надежда не только не пропала без него, но, похоже, устраивает свою жизнь получше, чем он. Он жил с молодой женщиной, которая требовала внимания к себе и в последнее время все чаще заговаривала о женитьбе:
— Вчера видела свадьбу – представляешь, никакой куклы, а на крыше машины с женихом – черный цилиндр, ну, шляпа такая, а на невестиной машине – огромная диадема с фатой. Представляешь?
И, обнимая Андрея, вкрадчиво проговорила:
— А у нас что будет на машине?
— Ты забываешь, что у меня уже была машина, правда, с куклой, с банальной куклой! – он раздражался при этих разговорах.
— А у меня еще не было! – продолжала женщина. — И я хочу все: и машину, и куклу, и фату, ну, в общем, все, что положено.
— Тебе же не двадцать лет, — пытался охладить ее пыл Андрей.
Это вызвало взрыв негодования: ей напоминают о возрасте, который еще не такой, чтобы о нем напоминать, для нее не готовы ни на что и, вообще, она может и уйти. После следовали слова утешения, поцелуи, заверения в любви, но предложения не было. Андрей не спешил снова обременять себя ответственностью перед кем бы то ни было.
Он не мог сказать, нужна ли ему Надежда, да и о детях он вспоминал нечасто, но его очень задевало то, что у нее может быть кто-то другой.
Источник
36. Осенняя радуга
Утром Александр ушел рано, дети еще спали. Надежда думала о том, как сказать им, что дядя Саша теперь будет жить с ними. Но утром было не до этого – нужно было быстро собираться в школу, в детский сад, и Надежда решила оставить этот разговор на вечер. Она уже не сомневалась, что Саша – тот человек, с которым она сможет создать семью.
Конечно, такая уверенность была и тогда, когда она выходила замуж за Андрея, она даже думала тогда, что сумеет изменить в нем что-то. Например, привычку думать только о себе. Но этого она не смогла сделать даже когда родились дети. Но Александр совсем другой. Для него важно, притом важнее всего, ее состояние. И девочки его приняли.
Во время завтрака Надежда хотела сказать о том, что Александр будет жить с ними, но не решилась. Помогла ей в этом Юля.
— Мама, а ты любишь дядю Сашу? – вдруг спросила она.
Надежда от неожиданности сразу не могла ничего сказать. Она поперхнулась, потом спросила:
— А почему у тебя возник этот вопрос?
— Просто он любит тебя, к нам с Женькой относится хорошо. Мы могли бы жить все вместе.
— Как у тебя все просто – хорошо относится, значит, можно жить вместе. Это очень серьезно, нужно подумать как следует, — начала Надежда, но, увидев взгляд дочери, замолчала. Она смотрела на мать слегка иронично и даже, как ей показалось, снисходительно.
В первую минуту это даже возмутило Надежду: эта малявка может смотреть так! Но она быстро взяла себя в руки, ведь, впрочем, она права, да и решено уже все.
— Если ты стесняешься, — продолжила дочка, — я могу предложить дяде Саше переехать к нам, а то вы будете собираться, пока состаритесь.
Надежда улыбнулась. Вот так! Дочка устраивает ее личную жизнь!
— Хорошо, — сказала она, — предложи, может, он и согласится. А теперь пора в школу! А нам, Женя, тоже пора на работу.
— Мне в садик надо, — поправила младшая, — это тебе на работу.
«Вот все и разрешилось, — подумала Надежда. – Дети, оказываются, бывают мудрее взрослых: у них все проще и естественнее, на них пока еще не действуют никакие условности».
Вечером Антонов пришел к ним с чемоданом. Юля, взглянув на чемодан, выразительно посмотрела на мать и ушла в свою комнату. Надежда поняла: дочка не против Александра – она просто против того, что ее не предупредили ее об этом. Надо было срочно исправлять положение! Она шепнула Александру:
— Я не успела предупредить ее.
Александр понимающе кивнул:
Он снял шинель, поправил у зеркала волосы, постучал в детскую.
— Разреши войти, — спросил он открыв дверь.
— Входите, — ответила Юля, не поднимая головы от стола, на котором лежала открытая книга.
— Вот, Юля, я пришел, не выгонишь?
Девочка пожала плечами, не глядя на Антонова.
— Вы ж не ко мне пришли.
— Я пришел к вам: к тебе, Жене, маме. Вас ведь нельзя разделить, правда? Значит, я пришел к вам всем. Как ты к этому относишься?
Оля помолчала, потом посмотрела на Антонова и сказала:
— Конечно, я согласна. Тем более, что мама вас любит, я знаю, — тихо проговорила она.
Антонов постоял еще немного и вышел из комнаты. Надежда с младшей были в ванной. Он прошел в кухню, поставил чайник на плиту. Потом достал из дипломата колбасу, сыр, сделал бутерброды.Когда Надежда и младшая вышли из ванной, он позвал:
— Девочки, всем за стол! Вечерний чай!
Надежда и дети вошли в кухню. Александр стоял у стола, расставляя чашки.
— У меня есть ужин, — сказала Надежда,- мы уже поужинали, может, тебе разогреть?
— Нет, я поужинал, ведь шел уже поздно, а чай попью с вами с удовольствием!
Все уселись, Надежда разлила чай. Александр спохватился – в дипломате остался пакет с зефиром. Конечно, младшая сразу отказалась от бутерброда. Александр виновато взглянул на Надежду – она улыбнулась:
— Ничего, пусть ест сладкое.
Когда все ушли, Надежда, стоя у мойки, с тревогой думала: как сложится все? Смогут ли они жить вместе как одна семья?
Утром Лариса подошла и громким шепотом спросила:
— Ну как? Все оˈкей?
Надежда пожала плечами и вздохнула:
— Это что за пессимизм? Откуда он у оптимистки?
— Лариса, у меня двое детей – как они уживутся? Ты же знаешь мою Юлю.
— Но она же приняла его?
— Так, прекращай вот эти твои «вроде», да «не знаю»! Все будет отлично! А ты ему сына родишь – и все станет на место!
— Вот этого я и боюсь: сегодня он не знает, что такое иметь ребенка, а завтра у него появится свой, знаешь, ведь так бывает.
— Нечего загадывать! Родишь — посмотрим!
В это время в учительскую вошла учительница английского и услышала последние слова Ларисы. Она с удивлением посмотрела на разговаривавших женщин, села за стол. Лариса замолчала, потом громко сказала:
— Ну, я пошла! Тебе в какой кабинет? – как будто она не знала, в каком кабинете всегда работала Надежда.
Источник
43. Осенняя радуга
Придя домой, Елена приняла душ, переоделась, легла в кровать – бессонная ночь, волнения, связанные с нею, давали о себе знать. Она еще раз вспомнила вероломного Николая, хотя в глубине души понимала, что виновата в том, что произошло, конечно, она сама. Но Николай был так ненасытен, жарок, что она сама забыла обо всем, что должна была помнить. «Даст бог, все обойдется – надо будет уговорить Ирину поставить спираль, хотя она не рекомендует, пока не родила», — подумала она перед тем, как уснуть.
Она проспала почти до вечера, проснулась прямо перед приходом Никитина. Тот вошел в квартиру шумно, гремя дверью, стуча ботинками. Елена вышла в прихожую.
— А, ты дома, — проговорил Никитин, раздеваясь. – Где была? – спросил он, проходя мимо Елены, не реагируя на подставленну щеку.
— У подруги, -ответила Елена, — выпили немножко, засиделись, ну и я решила остаться.
— Решила? – спросил Никитин. – Сама? И я тут ни при чем? Даже сооьщить не захотела?
— Не начинай, пожалуйста! – Елена снова потянулась к Никитину. – Игорек, ты больше не любишь меня? – она капризно надула губки.
— Елена, — Никитин вздохнул, — мне это надоело. Ты считаешь себя свободной женщиной, может, ты и поживешь одна, совершенно свободно?
Елена остолбенела: он намекает на то, что ей нужно уйти от него? Куда? А на что она должна жить?
— Ты выгоняешь меня? – со слезами в голосе спросила Елена.
— Я даю тебе свободу, Лена! Я не хочу больше так жить – я не знаю, женат я или нет, иду домой и не знаю, ждет меня кто-то или не ждет.
— Ну и пожалуйста!
Елена с оскорбленным видом ушла в комнату, по пути размышляя, что делать: собирать чемодан? Но куда идти? Оставаться? Но Никитин ясно дал понять, что не хочет ее видеть здесь. Она подождала, но Никитин не пошел за ней, она услышала, как он включил кран в кухне, поставил на плиту то ли чайник, то ли кастрюлю. Елена легла лицом вниз на кровать и стала всхипывать, прислушиваясь к тому, что происходило в кухне. Никитин, видимо, пил чай, Елена вспомнила, что тоже не ела целый день. У нее засосало под ложечкой. Нет, ты посмотри, каков этот Никитин! Даже чаю ей не предложил! А когда отбивал у Антонова, обещал на руках носить. Елена подумала об Александре. Повезло же этой Надежде, такого мужика отхватила! С двумя детьми, да еще двоих родит – пойми этих мужиков!
Она вспомнила, что у нее есть ключ от квартиры Антонова, а он, конечно же, живет у своей учительницы. Елена быстро встала, стала собирать чемодан. Конечно, все не поместилось, но остальное можно будет забрать после. Она не думал в этот момент, на что будет жить, ей нужно было продемонстрировать Никитину, что она уходит. Если же он будет останавливать, нужно сделать оскорбленный вид и не соглашаться хотя бы минут пять, потом можно будет снизойти к его мольбам и остаться, но с условием.
Никитин вошел в комнату, увидел собранный чемодан, который Елена пыталась закрыть. Он подошел, посмотрел, потом произнес:
Он подошел к чемодану, и Елена приготовилась увидеть, как он вынимает вещи и бросает их на диван. Но Никтин встал коленом на чемодан, прижал и закрыл упрямый замок. Потом он поставил его ручкой кверху и спросил:
— Тебе помочь донести?
Елена задохнулась от негодования: он не спрашивает, куда она идет, не останавливает ее, он нахально предлагает помощь!
— Нет,- всхлипнула она. – Я сама.
Никитин вышел в другую комнату, Елена потащила чемодан в прихожую. Она долго надевала сапоги, шубу, долго поправлялв шляпу, но Никитин не вышел. Елена в недоумении, не веря в происходящее, стояла на площадке. Кое-как вытащив чемодан на улицу, она увидела во дворе мужчину, который очищал снег с «Жигулей». Елена быстро подошла к нему.
— Вы не могли бы помочь мне, — начала она, — мне нужно на улицу Морскую. Вы не довезете меня?
Мужчина посмотрел на нее внимательно и ничего не сказал.
— Я заплачу вам, — Елена не отходила.
— Я отвезу вас, — ответил мужчина, — только куда это вы на ночь глядя? Все домой, а вы из дому?
— Так получилось, — тихо и выразительно сказала она.
Мужчина взял чемодан, положил его в багажник, открыл дверь перед Еленой. Как ей хотелось, чтобы в то время Никитин стоял у окна, видел все это и плакал, кусая кулаки!
В квартире Антонова было чисто и пусто. Видно было, что здесь давно никого не было. Елена прошла в комнату, села на диван. Что-то в ее жизни не складывается. Во всяком случае, складывается не так, как она хотела бы. Никитин, в ком она была совершенно уверена, можно сказать, выгнал ее из дома, не поинтересовавшись даже, куда она пойдет на ночь глядя.
Елена вышла в кухню, заглянула в холодильник. В морозилке лежала пачка пельменей. Елена сварила их, но ни масла, ни сметаны в холодильнике не было, и она съела пельмени не приправленными ничем. У нее начиналась новая жизнь, какая – она не предполагала, но то, что это будет другая жизнь, Елена чувствовала.
Источник