Наглая родственница рассказ на дзен

Говорят, что от осинки не родятся апельсинки. Видимо, мой муж приемный, потому что он очень отличается от свое родни. К счастью, в лучшую сторону.

Я родилась и выросла в областном центре, он приехал в наш город учиться из области, а потом остался. Встретились мы уже в 28 лет. У меня уже было свое жилье, приобрести которое помогли родители, дав половину суммы, а остальное я выплатила сама. После свадьбы жить стали у меня.

Поведение мужа никогда никаких нареканий не вызывало. Да, он иногда бросал вещи, но этим, мне кажется. грешат периодически все. Но в наглости, беспардонности и свинстве он замечен не был. А вот встреча с его родней стала для меня настоящим испытанием. 

Свадьбы в традиционном смысле у нас не было. Мы тихо расписались, посидели с моими родителями в ресторане и в этот же день улетели отдыхать. Родственники мужа, по его словам, не смогли вырваться.

— Ничего, вернемся с отдыха, съездим к ним, — пожала плечами я. Мне вообще было фиолетово, что там за родня, ведь жить я с ними не планировала, а потерпеть пару дней в году не очень сложно. Как же я ошибалась!

После «медового месяца» мы вернулись в нормальный ритм жизни, и муж мне заявил, что в ближайшие выходные приедет его родня. Я приняла к сведенью и начала планировать встречу. 

Родственники должны были приехать утром в субботу. На вечер я решила пригласить моих родителей, чтобы все познакомились. Я продумала меню, хотелось расстараться и произвести хорошее впечатление. 

Сюрпризы начались с того, что родня приехала в пятницу вечером около полуночи. Мы уже собирались спать, когда у мужа зазвонил телефон и бодрый мужской голос уточнил номер квартиры. Тут же раздался звонок в домофон, муж пошел открывать, а я судорожно одеваться и убирать вещи. Уборка планировалась на утро.

Изначально подразумевалось, что приедут только отец и мать супруга, но по голосам в коридоре я поняла, что народу там гораздо больше. Вместе с родителями также приехал старший брат мужа с женой и дочкой. А у нас, к слову, однокомнатная квартира, пусть и с большой кухней, где стоит диван. Именно там и предполагалось разместить свекров.

Пока я судорожно пыталась решить ситуацию с размещением гостей, свекровь по-хозяйски прошлась по квартире, заглянула в шкафы, оценила содержимое холодильника.

— Скромненько, конечно, да и ремонт безвкусный, — резюмировала свекровь. 

А меня в это время поставили перед фактом, что гостей, вообще-то, полагается кормить. Я прикусила язык, чтобы не ляпнуть, что гостям полагается приезжать вовремя, а не заранее. 

— Что-то у вас тут пусто, как будто нас и не ждали, — выдала старшая невестка, изучая содержимое холодильника. Я оттеснила ее к дивану и предложила пожарить яичницу, порезать колбасу с сыром и заварить чай. Родня покривила носы, но согласилась. Муж, видя мое состояние, ринулся помогать.

Накормив эту ораву, начали решать вопрос с размещением. Я предложила свекрам постелить на диване в кухне, стол сложить и вынести к нам в комнату, а брата с женой и ребенком разместить на надувном матрасе.

— Очень гостеприимно, — фыркнул брат мужа. — Спасибо, что не в туалете постелили. 

Свекровь что-то добавила, но я уже ушла в комнату, пытаясь сохранить хоть какие-то остатки самообладания. Было дикое желание одеться и уехать к родителям, останавливало только позднее время. 

Муж как-то разрулил ситуацию с ночевкой без моего участия. А утром мои страдания продолжились. В семь утра в дверь комнаты влетела свекровь, громко пожелав нам доброго утра и попеняв, что мы долго спим. 

— Гости уже встали, а хозяева дрыхнут! — Возмущалась мама мужа. — Вставайте давайте, завтраком нас кормите!

Я прошипела мужу, что единственное, что я могу подать его семейству — это стакан яду. Супруг засмеялся и пошел решать вопросы с питанием своих родичей. Я выползла на кухню минут через сорок.

К вечеру я уже слабо помнила себя. Мне казалось, что на квартиру совершила набег орда! Свекр и деверь начали уже с утра прикладываться к бутылке, свекровь и невестка лезли с вопросами, советами, комментариями и указаниями, а племянница мужа ходила и ныла, что ей скучно и она хочет гулять.

Как я все это пережила — до сих пор для меня загадка. К приходу моих родителей у меня уже дергался глаз, а дома царил такой хаос, которого я не помню со времен переезда.

Вечер прошел отвратительно. Мужская половина мужниной родни уже знатно напилась и вела себя развязно, ребенок абсолютно не умеет вести себя за столом, невестка шумно ругалась со своим мужем. а свекровь завалила моих вопросами их разряда «а сколько вы получаете». Родители ушли через час под сильным впечатлением.

А вот родня мужа расходиться не собиралась. Они, видимо, только вошли во вкус. Я потихоньку утянула мужа в коридор.

— Когда они собираются отбывать? — спросила я.

— Завтра вечером, — ответил муж. — Они днем еще погулять хотели.

— Значит так, — говорю, — сейчас ищешь гостиницу, собираешь свое семейство и везешь их туда. Иначе я за себя не ручаюсь.

Муж сначала насупился и попытался мне что-то возразить, но меня, видать, знатно перекосило, поэтому он захлопнул рот и пошел выполнять. Я закрылась в комнате и не выходила, пока вся эта кодла не уехала. Собирались они шумно, в мой адрес летели такие эпитеты, что хоть умирай на месте, но мне было все равно. Когда дома наступила тишина, я выдохнула.

Муж вернулся часа через два. К тому времени я чуть остыла и ограничилась заявлением, что его семейство больше не переступит порог моего дома. Если мужа что-то не устраивает, он может собирать вещи, потому что этот вопрос не обсуждается. Тот только виновато покивал и согласился, что он и сам отвык уже от такого тесного общения с родней. 

Осознал, уже хорошо. А для закрепления результата ему завтра еще и генеральная уборка после родственничков предстоит.

В рубрике «Мнение читателей» публикуются материалы от читателей.

Скоро Новый год – это мой самый любимый праздник в году. Я его обожаю с детства. Несмотря на то, что мне уже довольно много лет, я все равно каждый год жду в этот день с детским трепетом какого-то чуда и волшебства.

Почему-то вспомнилось то, как мы раньше все праздники отмечали, кто в гости к нам приходил, к кому мы ходили и неожиданно в моей памяти всплыла целая череда неприятных инцидентов, связанных с одними моими родственниками. Если кому-то рассказать, то вряд ли мне кто-то поверит.

Но это происходило на самом деле. Эта семейка, а точнее мои дядя и тетя, а также двое их отпрысков без предупреждения вваливались в наш дом на самые разные праздники. Несмотря на то, что я приходилась им племянницей, разница в возрасте у нас была небольшая.

Они пару раз навещали моих родителей, но случалось это редко, так как жили мои отец и мать от этой родни далековато. Мы к ним в гости практически никогда не ездили.

Мы в то время с супругом только купили собственное жилье и начали жить отдельно от родителей. Так получилось, что мы купили квартиру неподалеку от этой семейки, примерно в десяти минутах езды от них на автобусе, а если идти пешком, то не больше сорока.

Мои дядя и тетя очень любили выпить, я бы их даже назвала полупрофессионалами. У всей остальной моей родни ни у кого больше не было проблем с алкоголем.

Моя родня приходила всегда с пустыми руками, как говорится на халяву, они все съедали под чистую, а когда уходили, то еще и просили меня собрать остатки салатиков и горячего с собой. Понятное дело такие гости хуже татарина.

Дядя и тетя работали, но зарплаты у них были мягко говоря очень скромные, да и те они понятное дело куда спускали. Любили они вечера за этим выпивкой коротать. Они поражали своей беспечностью и легкостью.

Их рацион был довольно скудным, а одевались они в то, что отдавали знакомые. Зато в день зарплаты у них всегда был праздник. К слову сказать, они частенько ее спускали в первые же несколько дней.

У моих родственников была большая трехкомнатная квартира. После того, как мы поселились с ними по соседству они взяли за привычку приходить к нам без приглашения на все праздники в гости.

Мы всегда к таким праздникам готовились основательно: выпивка, закуска для гостей. Они просекли, что у нас всегда можно вкусненько поесть и выпить, а поэтому повадились к нам ходить в гости. Выгнать мне их было как-то совестно, ведь родня же.

Мой супруг человек компанейский, первое время он спокойно реагировал на приход моей родни, но потом они и его достали.

Они мне с самого первого раза не понравились: они шумные, очень наглые, много едят, шутки сальные все время отпускают.

Я долго думала над тем, как нам их отвадить, чтобы не обидеть? Мы неоднократно, чтобы с ними не встречаться, уходили куда-то в гости сами. Но я человек домашний и не очень люблю ходить в гости, а поэтому мне было в тягость все время убегать из собственного дома.

Самым неприятным было то, что они нас заранее никогда не предупреждали перед своими визитами. Я думаю, что они делали это специально, чтобы мы никуда не ушли или не седели и в доме с выключенным светом.

Я сначала терпела их приходы, но потом решила, что этому нужно положить конец. Решила я их отвадить. Если бы я этого не сделала, то они нас быстро бы по миру пустили.

Я настроилась, позвонила тетке и прямо ей так в лоб выдала, чтобы они к нам больше без предварительного предупреждения не приходили, так как это очень некультурно и воспитанные люди так не делают. Пока мы с ней разговаривали, меня так понесло, что я ей высказала все, что о их семье думала. Я, если честно, даже не ожидала такой смелости от себя.

В ответ на мой монолог, тетка ответила мне, что я сильно зазналась и она даже не думала, что ее родная племяшка такая хамка, что я не умею ценить родственные связи и положила трубку. Родственница тогда на меня сильно осерчала…

Она обиделась на меня за то, что воспитанные люди никогда не позволяют себе делать.

С того дня прошло больше двадцати лет, но с этой семейкой мы больше никогда не общались, даже не пересекались нигде. Они к нам в гости больше не приходили. Да и звонить больше не звонили. А у меня такого желания изначально не было.

Позже мы купили квартиру в другой части города, а поэтому мы еще больше отдалились друг от друга. Как-то я у знала, что тетка с мужем продали квартиру и купили небольшой домик в пригороде, так как им нужно было рассчитаться с долгами.

Я и дня не жалела о своем поступке. Если бы я их тогда не отвадила, то они мне бы всем семейством на шею залезли. Я уверена, что у каждого есть собственные границы, которые никому нельзя позволять переступать.

Да и близость с людьми определяется совсем не кровной связью, а мне эта родня по духу была совершенно чужая.

Решила поделиться своей историей про наглых родственников.

Так сложилось, что моей семьей всегда были мама, папа и бабушка с дедушкой по маминой линии. Жили дружно по соседству в поселке в области. Папина семья обитала в паре сотен километров от нас, отец с ними общался, ездил в гости, но меня с собой не брал. Мама говорила, что они немножко со странностями. С бабушкой по папиной линии я не виделась никогда, дедушка как-то прикатывал, купил мне игрушку. Тётя с дядей и кузенами тоже заруливали пару раз, остальные братья-сестра оставались за кадром.

Когда мне было 20 лет, папа погиб. Я на тот момент уже давно жила в городе в однокомнатной квартире, которую чудом купили родители во время кризиса 98 года. На похороны приехала часть родни, тётю с дядей помню точно, мы сгрузили им тонну вещей, охотничьи ружья, договорились общаться и друг друга поддерживать. Когда их сын женился, нас с мамой позвали на свадьбу. Там-то я и познакомилась с остальными родственничками. И дальше понеслось.

Первый звоночек был, когда в гости приехали сестра с парнем. Мы с подружкой их встретили, все вместе пошли в магазин, накупили пива и закусок, причем парочка в провизию не вложила ни рубля. Тогда не придала этому значения. Сестра приехала! Конечно, нужно поить-кормить.

Дальше в город прикатил брат, младший сиблинг этой сестрицы. Поступил он учиться в какое-то военное училище в центре города и уже через неделю долбился в мою дверь. Дескать, в общаге плохо, жить невозможно, сестра обитает где-то с парнем и ещё каким-то народом в халупе, ещё один брат с девушкой снимают квартиру, к ним никак, приюти у себя на время! Меня всё это смутило, потому что ранее там учился знакомый и всё было ок. Но не вопрос, родня же, поехала в училище, написала заявление, что жить брат будет у меня, выделила ему дома койкоместо и… начался адъ.

Будильника у него не было, он выставлял время на телевизоре, утром начинала орать какая-то программа, я подскакивала, он лениво просыпался и собирался на учебу. Ночами я видите ли «мешала» ему, сидя за компьютером в наушниках. Всю еду готовила исключительно сама, покупая продукты на свои деньги. И это при том, что жила тогда бедно, имея только пенсию по утрате кормильца.

На выходные братец уезжал к маме-папе, возвращаясь, рассказывал, как он там обожрался. У его предков было своё хозяйство, они продавали молоко и творог. При этом брат максимум что привез из дома — бутылку буратино и беляш. Отмечу, что в эти дни к нам регулярно заезжала его тётя, которая каталась из их посёлка в город на машине и впаривала нам шмотье. Другая, уже моя тётя, держала дофигища поросят и гусей, хоть бы кусочек мяса передали. Нифига. Мне никто даже не звонил и не интересовался, как мы тут с их парнем поживаем. Однажды я тушила картошку и очень опаздывала в тренажерку. Попросила брата помешать еду и выключить плитку. Он отморозился, сказав, что ничего не умеет. Психанула, доделала всё сама. Сказала ему на прощанье что-то из оперы — я всё приготовила, картошку не трогай. Подразумевала, что всё готово, его помощь не требуется. Вернулась, они сидит голодный. Спрашиваю, чего не ел. Отвечает, что я же просила не трогать! Мда. В какой-то момент меня всё достало, я начала покупать еду исключительно для себя. Брат стал питаться бичпакетами и хлебом, которые прятал от меня в шкафу))

Дома он не убирался от слова совсем. Мы с подружкой один раз провели эксперимент. Оставили крошки на столе и пошли гулять. Этот крендель просто расчистил себе уголок, положил туда тетрадку и так «учился». В общем, я ещё и прислугой у него подрабатывала.

Апофеозом стал момент, когда я ушла и попросила его не отвечать на телефон. Мне должны были звонить по диплому, не хотела разговаривать. Возвращаюсь, звонит подружка, спрашивает, что за фигня у меня происходит, кто-то взял трубку, промычал что-то и сбросил. Спрашиваю брата, что за дела. Ответ меня убил — а, это Ленка, до он за**ала звонить. Даже не нашлась, что на это ответить, просто шок.

Через несколько месяцев мы с мамой решили, что пора это заканчивать. Я сказала, что ко мне переезжает парень и извольте на выход. Брат собрал своё шмотьё, отдал ключи и свалил в закат, оставив нам огромные счета за телефон. Оказалось, что он маме своей регулярно названивал по межгороду, хотя, договаривались, что такого не будет.

Когда всё закончилось, мне начала звонить сестра, которая всё это время жила с нами в одном городе, но ей всё было побоку. Тётин телефон тоже несколько раз высвечивался на дисплее. Конечно, трубку я не брала. Забила на них. С тех пор прошло десять лет, больше никого из них не видела. И слава Богу! В лес такую родню!

— Я согласна, мне дом не нужен. Спасибо, маме за то, что квартиру оставила, иначе не знаю, как бы мы выкручивались, — сказала золовка 5 лет назад.

Катя, так зовут мою золовку, замужем, они с супругом жили 3 года на съемной квартире, звезд с небес супруг Кати не доставал, когда она ушла в декрет им было тяжело, но как-то с трудом, но справлялись.

-То я деньжат подкину, то сватья продуктов купит, — огорчалась моя свекровь Ирина Михайловна, — ничего, вот выйдет дочка на работу, все же вдвоем семейный бюджет наполнять легче.

Катя тогда на работу не вышла, когда ее старшему сыну был 1 год и 8 месяцев, оказалось, что золовке через 7 месяцев рожать второго. А вскоре зять Ирины Михайловны потерпел полное фиаско на службе.

-То ли напутал чего, то ли забыл отчет отправить, — вздыхала свекровь, — уволили его к чертовой матери. Как жить будут? Он ищет, но, надо признать, что зять у меня — тюфяк тот еще.

Мы с мужем к тому времени женаты были 6 лет, у нас росла дочка и квартиру мы с мужем взяли в ипотеку. У свекрови в активах была двушка с проходной гостиной, точнее треть.

Остальные части принадлежали моему мужу и его сестре. А еще у Ирины Михайловны была дача — дом ее родителей в 80 километрах от столицы.

-Канализацию бы устроить, да колонку приобрести, — мечтала свекровь еще тогда, когда Катя только надумала заводить семью, — все равно я там с мая до октября. Вот бы и зимовала, жила бы там постоянно. Отопление есть, транспорт регулярный, дом маленький, но теплый.

Мой супруг чесал затылок: доделок и переделок в доме, чтобы он стал пригоден для постоянного проживания, было много.

-Даже не смотри на меня, — говорила я, — понимаю, тебе хочется матери помочь, но с каких шишей? Нам бы с ипотекой справиться.

А тут, когда в семье золовки случилось сразу несколько катаклизмов в виде неконтролируемого размножения и потери мужем работы, свекровь начала мечтать с удвоенной силой.

-Мне так и так придется их к себе жить забирать, у них денег на съем нет, — говорила она потупившись, — а где мне жить? В проходной комнате? Так и так придется на дачу ехать и там сидеть, чтобы никому не мешаться.

-Вот логика! — ответила я супругу на очередную просьбу помочь маме обустроить ее деревенский дом, — Где ей жить! Прямо беда неминучая, либо на даче с частичными удобствами, либо в проходной комнате! А ничего, что можно иначе поступить, пусть золовка с мужем сами свои проблемы решают. Ей дочку жалко? А мы тут причем?

Но свекровь нашла «гениальную идею», чтобы мотивировать сына на нужные ей (и Кате!) действия.

-Мы с тобой дарим свои доли Кате, — предложила она, — а я дарю тебе дом в деревне. Там хорошее направление, земля одна сколько стоит. Потихоньку отремонтируем вместе, зато это будет твоя собственность. Разве плохо иметь дом за городом? Летом сами там будете все время пропадать. И внучке там хорошо будет…

Я была против, но муж сказал, что это его дело, его мать, его собственность и все прочее.

-Мы там пристройку еще сделаем, — сказал, — ее запишем уже на тебя, деньги, как ни крути, общие на ремонт пойдут. Будет все по-честному.

-Какие деньги? — говорю, — У нас ипотека, ты не забыл еще?

Но мужа было уже не удержать: нашел подработку, взял кредит, начали ремонт и строительство. Оказалось, что фундамент крепкий и можно сделать мансардный этаж, пристроить две комнаты внизу с отдельным входом.

-Целое имение получается, — радовалась свекровь, — красота. И никто никому не будет мешать. Приедете — ваш отдельный вход, мансарда с балконом, чай можно пить летом.

Бумаги муж и Ирина Михайловна оформили. Золовка с радостным приплясом въехала в свою квартиру, мама уехала в дом, согласившись на первых порах пожить с частичными удобствами, а мы с супругом затянули пояса.

-Надо поскорее колонку покупать и ванную делать, — торопила свекровь, — так неудобно воду греть на газу для всего. Я ж и забыла, когда «так» жила. Хочется комфорта. Как в этом месяце не купим плитку? Ну сколько же еще ждать? В свое же вкладываетесь, надо выгадать.

О том, что «свое» нам на фиг не нужно было, пока золовке не приспичило рожать второго, уже забылось. Прямо мантра: «за свое же платите».

-Мне это свое, — ответила я свекрови, — далеко не жизненно необходимо. А вот в дырявых сапогах я ходить не могу. И внучка ваша из куртки выросла. И ипотеку еще минимум 5 лет платить. И кредит уже брали на ремонт дома, так что все постепенно. И плитка подождет.

-Ты в комфорте живешь? — ехидно спрашивала свекровь, — А я почти в сарае. В тазике моюсь, а ведь мне без малого шестьдесят, мне удобств хочется.

-Так и жили бы в Москве, — отвечала я, — с удобствами. Вы сами выбрали, хотели дочери помочь. Значит, потерпите немного.

Словом, этот самый «наш» с мужем дом был 4 года нашей головной болью и бездонной прорвой. Хорошо хоть, что супруг смог устроиться на новое место работы, оклад был больше, дело пошло живее. Кредит выплатили, с ипотекой осталось совсем немного, дом достроили.

-Мелкие недоделки есть, — сказал муж прошлой весной, — но уже можно по ходу делать. Да и мама довольна.

-Как знала я, что будет этот карантин, — подтверждала довольная Ирина Михайловна, — подгоняла вас. Приятнее же в доме своем его пережидать будет, а не в каменном мешке. Тут и сад, и лес, и река.

Меня на работе посадили на удаленку, потом должен быть отпуск. Муж решил, что он может и поездить на работу. В общем, задумали мы в середине апреля перебираться в свою пристройку с отдельным входом, благо кое-какую мебель мы туда еще осенью приобрели.

Но, оказалось, что пережидать карантин в деревне было удобнее и Кате с детьми.

-А мы раньше успели заселиться, — так нас встретила в день заезда золовка на пороге отдельного входа, — мы в среду приехали, вещи разложили.

-Катя, — говорю, — давай ты перейдешь на мансарду, эти две комнаты мы с мужем делали под себя.

-С ума сошла? — округлила золовка глаза, — Какая мансарда? Там лестница, у меня двое маленьких детей. И там мало места, половину же занял этот идиотский балкон. Ты что, хочешь, чтобы мои дети шею себе сломали на этих ступеньках? Нет уж, на мансарду не пойду, даже не подумаю.

-Ой, ну уступи! — появилась за спиной дочки Ирина Михайловна, — Она раньше вас успела приехать, вещи разложила, теперь опять канитель заводить и перетаскивать?

-Заводить канитель и перетаскивать, — говорю, — нас никто не предупреждал, что Катя планирует занять пристройку.

-А с какого перепуга я буду предупреждать? Я к маме ехала родной, — ухмыльнулась золовка.

-Этот дом не принадлежит твоей маме, — говорю уже на нервах от незамутненной наглости, — нет, конкретно эта пристройка даже брату твоему не принадлежит. Это моя собственность, так что или мансарда, или комната твоей мамы.

Психанули на меня обе: и свекровь, и золовка. Муж давай плясать, сглаживать конфликт:

-Ну в самом деле, маленькие еще у Кати детки, вдруг упадут, да и маленькая мансарда…

-Я не для того, — сказала я мужу, — почти 5 лет ужималась и долги отдавала за эту стройку, чтобы тесниться на мансарде, уступив две свои комнаты твой сестре и ее семейству. Катя привыкла, что ей все уступают и решают ее проблемы? Вы можете продолжать это, но без меня.

-Ты представляешь, — спрашивает Катя, — как мы будем все вместе тут жить целое лето после такого твоего концерта?

-Не знаю, — говорю, — я буду жить спокойно у себя дома, а ты можешь уехать к себе.

Золовка скандалила еще пару часов, потом на мансарду понесла свои вещи свекровь, всем видом давая мне понять, как трудно ей подниматься по ступенькам. Через день Катя с детьми вернулась в город.

-Выжила ты мою дочь отсюда, — трагически заявила Ирина Михайловна.

Я пожала плечами: выжила, значит выжила. Мой дом, кого хочу, того и выживаю. Полтора месяца мы со свекровью не разговаривали. А потом она тоже съехала в Москву. Зачем?

Золовка с мужем разошлась, помогать растить детей теперь Кате должна была мама, заселившаяся-таки в проходную комнату.

Я не знаю, заедет ли Ирина Михайловна на дачу летом, мы с ней едва общаемся теперь, я не возражаю против ее пребывания там и против племянников мужа. Пусть живут, но не в той половине, которую я приготовила для себя.

Пусть стоит закрытая, если у нас времени летом не будет там жить. Но наглая Катя туда не въедет ни при каких обстоятельствах.

В 23 года у Наташи уже было 4 квартиры. Случай достаточно редкий, практически уникальный, но иногда обстоятельства складываются так, что один человек наследует имущество от нескольких поколений.

Квартиры были.

Но не было семьи.

Наташа довольно поздний ребенок.

Она появилась, когда родителям было около 40. До нее был старший брат, разница по идее около 12 лет, но Наташе так и не довелось с ним пообщаться. Ей было полтора года, когда брата не стало. Родители развелись, слишком тяжело им было вдвоем. Но и мама, и папа делали все, чтобы хотя бы Наташа жила счастливо.

Папа и мамы уже нет. Как и бабушек, чьи квартиры лет 10 сдавали родители. Было две пустых квартиры, а стало четыре. У родителей тоже были отдельные.

Все в собственности Наташи, которая оказалась слишком молодой, чтобы все это понять.

Она долго не могла думать о чем-то, кроме ухода родителей. Вообще. Долго искала что-то, на что можно отвлечься.

И даже не замечала, что стала для остальных родственников, которых было много, чем-то вроде приза. Вернее, ее имущество стало интересовать всех. Наташа не могла их назвать семьей, просто дальние родственники, которые иногда с ней общались.

Как Наташа осталась одна, так помочь и поддержать не захотел никто из них. Абсолютно.

Но вот квартиры им нравились.

— Наташенька, у тебя ведь нет денег на ремонт бабушкиной квартиры? – спрашивала двоюродная сестра мамы, которая уж точно отношения к этой квартире не имела.

— Да там и не нужен особый ремонт… — пыталась ответить Наташа.

— Но все равно надо!

— Я не знаю…

— Зато я знаю. Мы – она гордо заулыбалась, — Я и Сашенька готовы помочь деньгами. Добавим свои, эту квартиру продадим, купим получше, а собственность запишем 50 на 50, чтобы все честно. Зачем делать ремонт, если можно купить ту, где уже все готово?

По сути, некоторые хотели за 300-400 тысяч получить половину трехкомнатной квартиры в одной из районов Москвы. Выгодно. Очень. И Наташа почти согласилась, потому что вообще мало что понимала в тот момент.

— Ты что, дорогая? – сказала добродушная соседка, которая знала историю Наташи, — Ты что? Да половина такой квартиры стоит гораздо больше, они тебя обмануть хотят. Вообще… Послушай меня, пожалуйста. Вообще ничего не делай с имуществом в ближайшие годы, потом станешь старше, переживешь это все, потом и будешь думать.

Наташа подумала и… согласилась с мнением соседки. Лучше подождать, пока не надо ничего делать.

Чтобы оплачивать коммунальные за все квартиры, две из них Наташа через пару месяцев сдала в аренду. И оплата. И себе деньги оставались. В тех двух квартирах уж точно ремонт не требовался, там все отлично. Осталась свободной та, которую предлагала продать тетушка, и та, в которой жила сама Наташа.

Тетушка, кстати, очень обиделась, что Наташа решила пока что не делать такой серьезный выбор.

— Мы для тебя добра хотели, а ты… — сказала тетя, но в итоге прекратила это. Видимо, поняла, что, если поругаются, то точно нет шансов. А так, может, Наташа потом и согласится.

Постоянно звонили другие родственники. Кто-то просил временно пожить в одной из тех квартир, что сдавались в аренду. Кто-то предлагал “выгодные” проекты, в которые Наташа могла бы вложиться, продав что-то из квартир. Она всем отказывала, говоря, что ей все еще очень трудно. Этого хватало.

— Как у вас дела? – спросила Наташа у знакомой.

Та добрая женщина Юля, что год назад посоветовала ей временно ничего не делать с имуществом, уже не была соседкой. Она переехала в соседний дом.

— Все хорошо. А ты как?

— Уже лучше, немного, но хоть так…

Потом от других Наташа узнала, что у Юли все совсем не хорошо. Ее бросил муж. С двумя детьми и в съемной квартире, которую было ей очень трудно оплачивать. Наташа подумала-подумала… И сделала то, чего делать не собиралась – пригласила Юлю в свободную квартиру. Бесплатно, естественно.

— Нет, Наташа, так нельзя. Я очень благодарна, но не могу…

Наташа практически сама уговорила. Почему бы и нет? Мама тоже всегда говорила, что Юля хорошая женщина.

Юля с детьми переехала в ту квартиру. Жили они мирно. В квартире всегда было идеально чисто. Коммунальные оплачивали вовремя. Сама Юля говорила, что копит на домик где-то в области. Далеко от столицы, конечно, но зато собственный.

— Мы еще год или два побудем тут, а потом уедем, как раз хватит.

Наташа не торопила их, но очень ценила то, что Юля не пользуется добротой, а хочет быстрее закончить свои дела.

Тетушка все равно узнала о том, что в квартире кто-то живет. Наташа не особо общалась с родственниками, да и они хотели обсуждать только имущество. Но как-то тетя узнала.

— Поверить не могу, что нам ты отказала, зато какую-то постороннюю тетку с ее детьми пустила. Негде им жить? Пусть хоть в подъезд идут. Какая разница?

— Тетя Люда, я же не у вас что-то забираю. Захотела и пустила.

— Мы для тебя… Мы готовы были деньгами помочь, чтобы квартиру получше купить. От тебя требовалось только пару документов подписать, делать ничего не надо. Все для тебя.

— Спасибо, но меня устраивает та квартира, которая есть.

— Зато нас не устраивает.

— Если у вас какие-то трудности и нужно жилье, то так бы и сказали. Скоро Юля уедет, я разрешу вам там пожить.

— Разрешит она. Какая добрая. Четыре квартиры себе забрала, но для родственников ничего сделать не хочет. Даже половину отдать не захотела. Слов нет. Зря родители все это тебе оставили, надо было честно делить для всей родни.

Наташа бросила трубку.

Хватит.

Вскоре Юля вместе с детьми уехала в область, благодарила Наташу и приглашала в гости, когда она захочет приехать.

Тетя перестала звонить. Наверное, больше не видела в этом смысла. Зато остальные, узнав, что у нее ничего не получилось, стали в два раза активнее пытаться сами.

Появился троюродный дядя.

Отдать половину квартиры он не просил, но хотел, чтобы Наташа в какую-то из них пустила его сына.

— Мой-то поступать к вам хочет. Ну, в Москву. Надо бы ему где-то жить.

— Без проблем. Как раз есть свободная квартира. Пускай приезжает, — дальше Наташа назвала адрес и сказала, что просто пусть оплачивают коммунальные.

— Ну, во-первых, нам не подходит место, надо что-то поближе к университету. Я слышал, что их четыре. Выбери какую-нибудь другую. И причем тут коммунальные? Ты с нас деньги брать будешь?

— Нет, я ничего брать не буду, это просто за свет, воду и остальное. Как везде.

— Так мой сын гость. Разве гости что-то платят?

Ага. Гость. На четыре года.

Наташа решила, что в принципе хватит общаться с родственниками. Если им не отвечать, то однажды, наверное, перестанут звонить.

Источник

Ольга очень много и упорно работала, чтобы выбраться из глубинки сразу в столицу. В школе она училась лучше всех, без особого труда поступила в московский ВУЗ и окончила его с красным дипломом с помощью только собственных усилий.

И так уж ей повезло, что она смогла найти работу по специальности еще на последнем курсе института. Ольга могла собой гордиться, она осуществила свою мечту. Конечно, родители тоже очень радовались успехам своей дочки, но сами они переезжать из своего тихого и уютного пригорода не собирались. Это был их выбор, и Ольга уважала его. Тем более, первые пару лет у нее совершенно не было времени ни на себя, ни на встречи с друзьями, а тем более на помощь в переезде. Ольга буквально зашивалась на работе, возвращалась на съемную студию только переночевать, а иногда и не возвращалась вовсе, предпочитая ночью переработать.

Но это вернулось благодарностью начальства и быстрым карьерным скачком, соответственно, увеличением зарплаты. Пришло время Ольге обзавестись собственным жильем. Выбор девушки пал на уютную двухкомнатную квартиру с утепленным балконом, чтобы на него можно было спокойно выходить даже зимой. Это был, конечно, не центр, но и не совсем окраина. Цена Ольгу устраивала, и она заключила сделку. Вскоре девушка стала хозяйкой собственной квартиры в Москве. К тому времени она уже приспособиться к суматошному графику на работе и дикому ритму жизни, поэтому легко совмещала работу с отдыхом.

Словом, жизнь Ольги наконец-то стала такой, о которой она всегда мечтала. Обустроив собственность, Оля решила наконец-то собраться с силами и зазвать в гости родителей, ведь все это время она сама к ним приезжала, когда выходные позволяли. Но пора бы уже и им посмотреть, как устроилась их дочка. Ольга набрала знакомый номер, удобно устроившись в своем любимом мягком кресле, и стала ожидать ответа.

— Доченька, привет! – раздался радостный голос Антонины Васильевны, мамы Оли.

— Мамочка, здравствуй, — на губах сама собой появилась улыбка.

Да и как ей не появиться? Ольга обожала свою маму.

– Как дела? Как там папина баня?

— Ой, да он как раз сейчас что-то стругает, почти достроили уже. Приедешь посмотреть, попариться?

— Я с радостью, но вообще-то звоню, чтобы пригласить вас с папой в гости, — ответила Ольга. – Я же закончила ремонт в квартире, вот, хочу, чтобы вы посмотрели, как я тут живу.

— Оленька, а мы не помешаем? – этого вопроса Ольга и боялась.

Её родители никогда не напрашивались в гости, а она сама их не звала – некуда было. И девушка боялась, что мама с папой решат, будто она больше в них не нуждается. Кажется, именно такой вывод они и сделали, что довольно сильно расстроило Олю.

— Мам, ну что ты… Я должна извиниться за то, что не позвала раньше. Понимаешь, я так уставала на работе, новое место же, надо было закрепиться, устроиться… А потом с этой квартирой: подыскать, оформить, ремонт сделать, мебель завезти… Прости меня, что раньше не звала.

— Да что ты, девочка моя, — усмехнулась Антонина Васильевна. – Мы с папой прекрасно всё понимаем, тоже ведь молодыми были. Не надо извиняться, солнышко, не за что. Я просто думаю, не помешаем ли тебе мы с папой в плане работы, развлечений…

— Мам, я своих родителей люблю гораздо больше посиделок с подружками, — улыбнулась Ольга, хотя подруг-то у нее особо и не было. – Так что не говори таких глупостей. Вы приедете?

— Хорошо, конечно, приедем, — улыбнулась Антонина Васильевна, думая о том, какую замечательную дочь она воспитала.

Договорились встретиться в пятницу, чтобы впереди были все выходные…

Ольга с нетерпением ожидала воссоединения с семьёй, но вместе с тем и немного нервничала, а вдруг она плохая хозяйка, и её родители решат, что она живёт в грязи или еще что-то…

Но ничего такого не произошло, напрасно она переживала. Сразу после работы Ольга отправилась на вокзал, дождалась поезда и встретила родителей. Семья была так счастлива, что от слез удержался только папа, хотя, казалось, времени прошло с их последней встречи всего ничего. Ольга вызвала такси и отвезла родителей в свою уютную квартиру, где мама хвалила абсолютно все. Отец, Павел Борисович, был очень горд за свою дочь и не стеснялся говорить об этом. Вечер семья провела вместе. Ольга рассказывала о работе, о поисках жилья, о покупке обоев, а мама с папой восторженно отзывались об успехах дочки, потом поведали историю строительства бани и мечту о разведении полноценного огорода и загона для домашней скотины.

— Ого, так вы теперь у меня настоящие фермеры? – спросила Оля.

— Ну, мы, скорее, просто дачники, — усмехнулся Павел Борисович. – А то эти ваши модные слова…

— Ясно, — улыбнулась дочка. – Вы спать-то ещё не хотите? Завтра можем сходить в Третьяковскую галерею, довольно изматывающий будет обход.

— Да, можно уже и спать ложиться, — ответила Антонина Васильевна. – Покажешь, где?

Ольга проводила их в свою спальню, а сама решила спать на большом раскладном диване. Он нравился ей; в собранном виде не занимал много места и выглядел очень опрятно, а в разобранном превращался в огромное мягкое спальное место. Словом, Ольга себя ничуть не потеснила. Выходные семья тоже провела очень насыщенно: ходили в театр, в музей, в галерею, гуляли в парке, осматривали памятники…

Но за два дня всё равно Москву обойти сложно, пришло время прощаться.

— Обещайте, что приедете ещё, — с грустью попросила Оля.

— Конечно, приедем, — обняла ее мама.

– И ты давай, собирайся, в баньке попаришься.

— Это я с радостью. Ну всё, а то поезд уедет без вас, — Ольга смахнула выступившие слезы – так тяжело ей было прощаться со своими родителями.

Она же не знала, когда они снова смогут встретиться. Мама с папой ещё раз крепко обняли дочку, а потом их позвала проводник.

Вот и прошли замечательные выходные, как пуля пролетели. В следующую пятницу Антонина Васильевна снова позвонила дочке. Ольга была рада поговорить с ней хотя бы по телефону. После небольшого обсуждения прошедшей недели мама Оли перешла к делу и извиняющимся тоном объяснила причину своего звонка.

— Оль, я до субботы ждать не стала со звонком вот почему. Ты помнишь своего дядю Гришу?

— Ну, да, помню, — он не особо нравился Ольге, но родственников не выбирают, как известно.

— Вот, замечательно. Понимаешь, он с женой везёт своих детей к бабушке на лето… Они в Москве проездом будут, и чтобы им ночь на вокзале не проводить, не могла бы ты… Ну, приютить их?.. – тихо спросила Антонина Васильевна, а следом громко начала успокаивать дочку. — Это всего на одну ночь! Они приедут в понедельник вечером, а уедут уже в 9 утра вторника.

— Хорошо, хорошо, мам, всё в порядке, — усмехнулась Ольга. – Я и сама не против того, чтобы посмотреть на их семейство. Конечно, пусть приезжают. Я их встречу, с ключами тоже разберёмся.

— Ох, Оль… Спасибо тебе. Мы с папой посмотрели, что, вроде, места тебе хватит, чтобы не тесниться, ты им одну комнату отдай, а сама в другой переночуй. Извини, что вот так прошу…

— Всё нормально, — повторила Ольга.

Вечером в понедельник девушка отправилась на вокзал, чтобы встретить своего дядю Гришу. Всего семья насчитывала четырех человек: сам Григорий, его жена Вика и двое детей лет по 7. Ольга внутренне содрогнулась: а поместятся ли они все в спальне? Она купила и поставила им дополнительную раскладушку, ещё можно было разобрать кресло, чтобы всем хватило места, но от свободного пространства в комнате не оставалось практически ничего. Ну, ладно. В конце концов, это только на одну ночь.

— Дядя Гриша! – Ольга помахала им рукой. – Давно не виделись.

— Привет, Оленька! Ого, как ты выросла, я помню тебя только на школьном выпускном, — мужчина улыбнулся и обнял племянницу. – Это моя жена, Виктория, это наши дети: Саша и Андрей. А это моя любимая племяшка, Оля, — представил всех друг другу Григорий.

— Приятно познакомиться, — улыбнулась Ольга.

– Ну что? Сразу поедем домой или, может, перекусим? – семейство дяди Гриши как-то странно переглянулось между собой.

— А дома ничего не найдётся пожевать? – спросил мужчина. — А, ну, само собой, — смутилась Ольга. – Не думала просто, что вы захотите есть домашнее, когда тут куча кафе кругом.

— Да нам ничего такого не надо, — усмехнулся дядя Гриша.

– Ну, поедем домой?

Виктория с детьми села сзади, Григорий спереди. Весь багажник машины Ольги был забит многочисленными сумками и коробками, интересно, зачем детям столько всего в деревне у бабушки? Ольга старалась не думать об этом.

— Дядя Гриша, пристегнитесь, — попросила Ольга.

— Да что ж мы, ездить в машине не умеем? – рассмеялся дядя Гриша. – Да у нас в деревне на «семерке» нашей старенькой, знаешь, как весело вечерами кататься?

— Я не сомневаюсь, но тут всё-таки правила, камеры, ДПС… — Ольгу уже начинало всё это раздражать, но она успокаивала себя мыслью о том, что осталось пережить ночь.

— А, точно! – хлопнул себя по голове мужчина. – Москва же. Запамятовал, прости, племянница, — и послушно пристегнулся.

Ольга перевела дух. Ну, они люди простые, всю жизнь в деревне, а если и выезжают куда-то, то к бабушке в другую деревню, с речкой почище и побольше. Нет ничего удивительного в их чрезмерной разговорчивости и легком отклонении от норм поведения в столице. Ольга привезла непрерывно разговаривающую семью дяди Гриши к себе домой, помогла с вещами. Еды у неё дома было не особо много, и Ольга решила всё-таки заказать пиццу, угостив родственников сначала тем, что найдется в холодильнике, а потом и тем, что привезут. Нельзя же закрыться у себя в комнате и съесть все в одиночку. Подумав, что людей всё-таки много, Ольга заказала три пиццы, рассчитывая, что и на завтрак что-то останется. Но поужинав содержимым холодильника Оли, семейство дяди Гриши очень обрадовалось пицце.

— Ого, мы такого и не видели! – воскликнул мужчина. – И это вот так можно каждый день себе заказывать всё, что угодно?

— Ну, да, — с улыбкой ответила Ольга. — Да уж, совсем не как у нас дома, — произнесла Виктория.

— Ну… Давайте есть, — предложила Ольга, чтобы хоть как-то сгладить неловкое замечание.

На следующее утро Оле нужно было выезжать из дома раньше. Она понадеялась, что дядя Гриша с Викторией сами справятся со своими вещами. Ещё вечером девушка попросила оставить ключи от квартиры в почтовом ящике. Отработав как обычно, она спокойно поехала домой. Жаль, конечно, что не успела попрощаться с родственниками, но вчера вечером они и так неплохо посидели.

Первое, что насторожило девушку, когда она вышла из автомобиля, это то, что в окнах её квартиры горел свет. Ну, может, собирались в спешке и забыли выключить. Но когда девушка поднялась к почтовому ящику, то не обнаружила там никаких ключей. Она зашла в квартиру и, конечно же, дядя Гриша со своей семьей весело ужинали остатками её продуктов.

— О, а вот и Олечка, — обрадовался дядя Гриша.

— Дядь Гриш, а вы разве не сегодня утром должны были уезжать? – спросила Ольга.

— Да, должны были, но мы так и не посмотрели Москву. А нам, сама понимаешь, всё тут в новинку, всё в диковинку. Вот, мы даже пиццы вашей никогда не ели. Словом, захотели немного задержаться. Ты же не против? – против, конечно, против!

Ольга собиралась уже объяснить, что так не делается, но куда же они пойдут? Вечер уже, не может же она выставить своих родственников на улицу с детьми ночью да ещё и в Москве? Конечно, у них не будет денег даже на самый дешёвый отель в шаговой доступности. Ольга тяжело вздохнула.

— Я не против, дядя Гриша, но когда вы всё-таки поедете?

— О, как славно! – он хлопнул в ладоши. – Ну, мы решили, что останемся тут на пару дней, а потом уже к бабушке. Всё-таки всё лето не хочется провести в ваших каменных джунглях.

У Ольги и вовсе чуть удар не случился. Какое еще все лето? Речь шла о том, чтобы тихо переночевать. Ей совсем не нужно в её двухкомнатной квартире все семейство дяди Гриши. Да и вообще, что это за наглость? Их никто и не приглашал расположиться тут на все лето!..

Ольга мельком бросила взгляд на кухонную раковину. Посуду, конечно, никто вчера не мыл, да и сегодня тоже. Плита была вся чем-то изгажена, продуктов в холодильнике наверняка не осталось…

А если и осталось что-то, то на утро всем точно не хватит. Ладно, они не знают, где здесь магазин, нужно сходить самой.

— Хорошо, — вздохнула Ольга. – Скоро приду.

— Оль, всё же нормально? – спросила Виктория.

— Да, конечно, на работе устала просто, — накидывая легкое весеннее пальто, ответила Ольга.

— А у нас вот бабы в деревне не работают, а за детьми смотрят… Совсем старой девой останется со своей дурацкой работой, — услышала Оля, выходя из дома.

Девушка едва ли не задохнулась от возмущения. Вот это наглость! Да какое им вообще дело до её личной жизни, почему они позволяют себе так ее обсуждать, пока она еще даже не вышла из квартиры? Ольга негодовала. Она набрала стандартную продуктовую корзину довольно быстро, быстрее, чем ей хотелось бы возвращаться. С ума сойти, эти родственники уже буквально выжили ее из собственной квартиры!

Ладно, осталось потерпеть совсем немного. Ольга решила, что всё-таки последнюю ночь она попробует провести у одной из немногих подруг в гостях. Сидя в машине, Ольга смотрела за тем, как мелькают в ее окнах силуэты. Может, хоть какой-то порядок наводят? Девушка вздохнула и достала из кармана мобильный, набрала номер подруги.

— Привет, Тань, не спишь ещё? – поздоровалась девушка.

— Нет, не сплю, завтра же с 2 часов работаем, — весело ответила подружка.

Ольга скрипнула зубами. Точно ведь, значит, прекрасное утро она проведет в компании своих родственников.

– Что случилось? Неужели наконец-то созрела для клуба?

— Что? Нет, — усмехнулась Оля. – Тань, слушай, тут такое дело… Попросить тебя об одолжении хотела.

— Конечно, что угодно. Тем более, за тот отчёт, ну, ты помнишь, — смущенно ответила Татьяна, припоминая, как не справилась с отчетом, и Ольга помогала ей все переделывать половину ночи.

— Ты не торопись обещать… В общем, ко мне тут родственники приехали, и они вроде как задерживаются тут дольше, чем я рассчитывала. Нормальные люди, но больно уж шумные. Не разрешишь ли мне одну ночь у тебя перекантоваться?

— Пф, конечно, что за вопросы! Я уж думала, тебе срочно понадобилось одолжить миллиона два, что ты таким тоном говоришь, — рассмеялась Татьяна.

— Поверь, это гораздо больше, — вздохнула Ольга. – Спасибо, что разрешила. Ну, до встречи в офисе?

— Да, конечно. Давай.

Ольга ещё немного посидела у себя в машине, а потом взяла пакеты с продуктами и пошла домой. В квартире, конечно, было уже грязно. Двое детей делали свое дело и разбрасывали все, что только можно было разбросать. Да и дорожные сумки с коробками очень мешали. На кухне Ольгу ожидала гора немытой посуды и неубранный стол. Девушка все же решила, что невежливо просить гостей убирать за собой, они все-таки в гостях…

Хотя, с другой стороны, Виктория не переломилась бы. В конце концов, это Ольга весь день на работе, и у нее просто физически времени нет проводить уборку квартиры по будням. Девушка разложила продукты – как она и ожидала, в холодильнике осталась попка от копченой колбасы и кочан капусты с кетчупом. Ольга покачала головой, помыла посуду, протерла плиту, собрала разбросанные вещи в коридоре и возле своей комнаты, сложила их на тумбе возле двери в комнату родственников. Приготовила себе яичницу, скромно поужинала в первом часу ночи, убрала за собой и отправилась спать.

На следующий день она вышла пораньше, чтобы не сидеть с родственниками, хотя те тоже спешно собирались то ли на вокзал, то ли в парк – Ольга так и не поняла. В любом случае, они думали, что у девушки полно времени, и она может объехать половину Москвы, чтобы доставить их по делам.

— Нет, извините, но мне совершенно не по пути. Ни к вокзалу, ни к парку, — ответила Ольга, собираясь на работу.

— Но ты же ведь на машине, — заметила Виктория. Ольга удивленно взглянула на неё.

— Ну, да. И что? Мне на работу надо.

— Ну, могла бы подкинуть нас хоть куда-нибудь, — обиженно сказала Виктория. – Вот у нас в деревне работа может и подождать, если кому-то помощь нужна.

— Но мы не у вас в деревне, и моя работы ждать не может, — Ольга старалась, чтобы её голос звучал как можно мягче, но всё равно было видно, что Вика очень сильно обиделась.

Женщина хмыкнула и демонстративно ушла в свою комнату. Оле оставалось только руками развести и выходить. Конечно, чуть раньше, чем нужно, но лучше уж она спокойно выпьет кофе и съест свежий круассан, чем будет выслушивать очередную историю из деревни дяди Гриши и Вики.

На работе хотя бы было всё спокойно. После очередного дня в офисе, Татьяна напомнила Ольге, что сегодня у них совместная ночевка. Ольга, успевшая забыть о своей просьбе, перевела дух. Ей очень не хотелось идти обратно домой. Они с Таней успели доехать до ее дома, как зазвонил телефон Оли.

— Алло? – девушка поднесла трубку к уху.

— Але, Оля? – раздался знакомый мужской голос.

— Да, дядя Гриша. Что случилось?

— А, да ничего, просто поздно тебя нет, заволновались…

— Ой, я совсем забыла сказать, что сегодня ночую у подруги. У нас тут небольшая вечеринка, — ей не хотелось, конечно, говорить, что они её попросту выжили.

— А, ну, это дело молодое! – усмехнулся дядя Гриша. – Оль, так тебя не будет сегодня?

— Нет, не будет.

— Ага… Ааа… — дядя Гриша замялся, Ольга поняла, что звонил он вовсе не для того, чтобы узнать, не случилось ли беды с его любимой племянницей.

— Что случилось? Вам что-то нужно? – решила помочь Ольга. — Ну, да, нужно… Понимаешь, Оль, так неловко… — он начал говорить что-то нечленораздельное, потом послышался какой-то шорох и приглушенное: «Дай мне трубку» от Вики.

— Алё, Оля? Оль, слушай, тут продукты закончились, чем детей-то можно накормить? – спросила Виктория.

Ольга пару раз моргнула, чтобы понять, правильно ли она расслышала все.

— Сходите в магазин, — наконец, ответила девушка.

— Ой, да у вас, в Москве, всё так дорого! Да и непонятно, откуда привезли. Может, ты можешь снова нам что-нибудь заказать? – Ольга едва сдержалась, чтобы не высказать ей ничего.

«Потерпи, сейчас разговор закончишь, а потом вернёшься с работы, их уже и не будет», — подумала Оля.

— Могу, — ответила девушка.

— Здорово! А есть какие-нибудь салатики? Понимаешь же, деткам нужны витамины… Ну и сладкого что-нибудь. Ну и мясное, конечно, — затараторила Виктория.

Платить, конечно, тоже должна была Ольга.

— Я поняла. Закажу. Не забудьте ключи оставить в почтовом ящике, 316 номер квартиры.

— Да, да, помним. Спасибо, Оленька. Ну, пока, — прощебетала женщина.

Ольга закатила глаза.

— Что, всё так плохо? – спросила Таня.

— Да ты представляешь, обед она комплексный просит на 4 человек! Говорит, продукты, мои продукты, у меня дома закончились. В магазин она идти не хочет – неизвестно же, откуда тут всё, да и дорого, платить за доставку готового им тоже нечем! – прорвало Ольгу. – Мама просила приютить их на одну ночь, а им Москву захотелось посмотреть, живут уже три дня! Мне не жалко места, Тань, но я содержу их за свой счёт, их дети раскидывают всё вокруг, а Вика, женушка, так погрязла в своих несуществующих делах, что чашку за собственными детьми помыть не может!..

— Ууу, тише, тише… — попыталась успокоить подругу Таня. – Н-да, знаю я таких родственников. Им бы лишь на халяву пожить, потому что сами уже устали. Таких не жалеть надо, Оль, их гнать надо, а то останутся они у тебя до конца лета или и того больше.

— Да куда я их выгоню? Они ехали к бабушке, детей на лето оставить. Вот, должны были ещё утром во вторник уехать. Ладно бы остались на ночь, ну, намусорили, поели, все это неважно, понимаешь? А они прямо сели мне на шею. Ну, ничего. Завтра должны уехать.

— Я бы на твоем месте сразу сказала, что нет, так не договаривались. Вот гостиница, а если денег нет, то на вокзал за билетами, — пожала плечами Татьяна. – Ладно, не думай о них. Пойдём немного вина выпьем и спать будет ложиться.

Весь следующий день Ольга ждала возвращения домой. Таня дала ей совет, что в следующий раз при любой нежелательной задержке гостей надо не мотать себе нервы и терпеть все, а прямо указывать на дверь. Оля не знала, позволит ли ей такое её мягкий характер, но больше ей подобных приключений не хотелось. В конце концов, и Виктория была права, Ольга так и не успела заняться своей личной жизнью, предпочла выстроить карьеру сначала. Но сейчас всё уже упорядочилось, и пора бы поискать себе надежного человека…

Ольга заглянула в почтовый ящик. Реклама, газета, но ключей нет. Девушка с ужасом обшарила весь ящик, даже в соседние пальцем залезла. Не было ключей. Не могли же они все еще быть у нее дома?..

Ольга поднялась на нужный этаж, открыла дверь и ужаснулась. Коробки никуда не делись, сумки тоже были свалены в углу. Так, хватит это терпеть, нужно серьёзно поговорить с дядей Гришей, права была Таня, они ведь так и жить сюда переедут.

— Дядя Гриша! – постучала Ольга в дверь комнаты, а потом нажала на ручку. – Мне надо с Вами поговорить…

Внутри её ждал настоящий кошмар. Белые обои были изрисованы фломастерами, на её любимом бежевом кресле обосновались разноцветные пятна от красок, светлый ковер был весь в грязных следах и проклятых фломастерах, повсюду валялись пустые коробки от еды, крошки, объедки, вещи были сброшены тут же в кучу, а на кровати для завершения картины прыгали дети. У Ольги буквально глаза на лоб полезли. Как можно было за пару дней так разнести всю комнату?

— О, Олечка вернулась! А нам так понравилась Москва, что мы решили тут до конца недели остаться! – радостно объявил дядя Гриша, спокойно сидя в тельняшке и куря сигарету в той же комнате с детьми.

— Да щас! – гаркнула покрасневшая от злости Ольга.

Надо же!..

Она только купила эту квартиру, только ремонт в ней закончила, выбирала этот ковер неделю, а кресло, любимое кресло!..

– Нет уж, хватит! Всё, собирайте свои вещи, мы едем на вокзал! Сейчас же! Узнаем ближайший поезд в вашу деревню, и вы благополучно отбываете!

— Ого… Оль, да ты чего… — пробормотал дядя Гриша.

— Я чего?! Это вы все чего?! Вас приютили, а вы мало того, что жили за мой счёт, да, Вика, на деньги с моей «дурацкой работы», так вы ещё и умудрились разнести мне тут всё! Не останетесь вы здесь больше!

— Ты нас хочешь на ночь глядя выгнать? – подняла брови Виктория. — Не выгнать, а билеты вам на поезд купить! Бабушка уже заждалась своих внуков, вам явно пора, — Ольга всё ещё высматривала, что умудрились сломать или испортить её замечательные родственники.

— Да уж. Такой доброты от тебя никто не ожидал, — холодно ответил дядя Гриша, затушил сигарету и закрыл дверь прямо перед Ольгой. – Давай собираться.

Оле было уже наплевать, что о ней подумают драгоценный дядя Гриша или обожаемая Виктория. Ей просто хотелось, чтобы они уехали, немедленно. Девушка понимала, что придётся делать ремонт заново, проветривать комнату пару суток, чтобы кроме сигарет дяди Гриши исчез и запах его пота, оттирать мебель и кресло от красовавшихся там шедевров живописи…

Ольга закрыла лицо руками. Какой кошмар…

Из комнаты слышались приглушенные голоса, но она не обращала на это внимания. Оля думала только о том, что ей понадобится не один день, чтобы навести в своем жильё чистоту. Раздался звонок её мобильного. Звонила мама.

— Оля! Ты что, совсем с ума сошла?! – воскликнула женщина, едва Ольга ответила. – Ты что, ночью выгоняешь своих родственников на улицу?! Так я тебя воспитала?!

— О, мне вот интересно, кто тебе наябедничал? Дядя Гриша или всё-таки Вика? – спросила Ольга. – Мама, речь шла о том, чтобы оставить их на одну ночь, а не о том, что они останутся на три дня на моей шее, да ещё и всю комнату мне разнесут.

— Что? Ничего не понимаю. Какую комнату кто разнес? И ты же сама пригласила их остаться подольше?

— Мама! Да я часы считаю, когда они уйдут!.. Что, они не нажаловались, что дядя Гриша решил, что моя комната это курилка, а их дети подумали, что рисовать на обоях, мебели и ковре это очень весело?! Этот факт они упустили из виду, да? Ну, так это мелочи, подумаешь, всего-то ремонт заново сделаю, да все в химчистку отнесу. Главное, чтоб родственникам было комфортно! – Ольга и сама не заметила, как перешла на истерический крик.

Поняв это, она все-таки замолчала.

— Подожди, Оль, я ничего не понимаю… Мне сказали, что ты сначала угощала их всем подряд, потом предложила остаться посмотреть Москву, а теперь вдруг разоралась, что дети оставили маленькое пятнышко на ковре от красок.

— Маленькое пятнышко?! Мама, я тебе сейчас фотографии вышлю, — рассвирепела Ольга.

— Да я уже догадалась, что дядя Гриша немного приуменьшил собственные заслуги. О Господи. Оля, прости, что вот так сразу на тебя накричала, да ещё и такую свинью подсунула…

— Даже четыре, — немного успокоилась Ольга.

— Ладно. Ты, конечно, отправь их на вокзал. Поезда с подходящим маршрутом ходят чуть ли не каждые два часа. О Боже… Оль, мне так стыдно…

— Проехали, мама. Только больше я никого не буду оставлять у себя, ты уж извини.

— Разумеется. Я и не думала, что есть ещё такие люди… Ладно, Оль, прости ещё раз. Всё, позвони, как они уедут.

Дядя Гриша с семейством всем своим видом показывали, что Ольгу они больше за родственницу не считают, но девушку вполне устраивал такой расклад. Доехали до вокзала они молча, нужный поезд с большим количеством свободных мест прибывал через 15 минут. Ольга сухо попрощалась, так и не дождавшись ответа, развернулась и поехала домой.

Ей понадобилось почти две недели, чтобы устранять то, что оставили ей заботливые родственники, зато она усвоила один важный урок – не надо идти у других на поводу, особенно, если это делается в укор себе.

Жизнь — лучший юморист. Именно тут вершатся такие истории, какие не снились и лучшим комедиантам. Вот и у нашей семьи такая случилась. Этот рассказ я помню до сих пор и он не короткий.

Как-то раз нам пришло письмо. Оно было от нашей дальней родственницы — Антонины, которая слёзно умаляла пустить к себе пожить своего сыночка Родиона к нам, ведь у них случилось какое-то горе. Сыночку, кстати, её на тот момент 35 годиков стукнуло. Наша семья отказывать не умела — это было наше проклятье.

«Ну поживёт несколько дней — не велика проблема, — решили мы. — Тем более родственник! Хоть и дальний» и на другой день Родион стоял у нас на пороге. Это был полный мужчина с глупым выражением лица, растрёпанными как у безумца волосами и в жёлтой (до сих пор помню) майке с надписью «Спорт» и с огромной спортивной сумкой за душой.

— Здрасте, — неуверенно сказал он, скользнув взглядом в очках по нам всем.

Так Родион и стал жить у нас.

Весь день тот провёл перед телевизором, просматривая «РенТВ», «НТВ» и прочее. У него ещё была странная привычка как у Белякова из «Нашей Раши» — Родион разговаривал с телевизором. Комментировал действия героев фильмов, возмущался или восхищался новостями и подбадривал спортсменов так, будто его слова и правда имели магический эффект. По крайней мере, он думал именно так. И делал он это громко и басом, словно специально.

— Давай потише, — сказал брат.

— Хорошо, — сказал Родион и через пять минут сказал:

— Ну кто так бьёт!

Так мы и поняли, что слова на него не действуют. Вечером Родион сказал:

— Я это есть не буду.

И показательно отодвинул пюре. Семья мы небогатая — у нас работали только мать и брат — и пищей элитной не владеем. Но Родион на это лишь недовольно фыркнул:

— У меня желудок больной, меня тошнит часто. От этого меня вырвет.

— Яйца ещё есть, могу омлет сделать, — сказа мать.

— А пиццы нет? — спросил Родион, кривя лицом. — Ну или роллов?

— У тебя же желудок больной? — спросил брат.

— От них меня не тошнит, — показательно заявил тот. — Ну давайте хотя-бы омлет…

Мать недовольно фыркнула, проворчала что-то про то, как на работе устала и пошла за кастрюлей. Отец же промолчал — худой и низенький человек с очках как у Гарри Поттера и с повадками библиотекаря в чужие конфликты влезать не любил. Промолчал и я тоже.

Когда перед ним поставили омлет, то он вздохнут так, будто умирать собрался и сказал:

— Ох, ну ладно.

А затем, с несчастным лицом, съел.

А ночью опять началось:

— Я на ней спать не буду. У меня остеохондроз, у меня спина больная. Мне на нормальной кровати спать нужно.

Это он про раскладушку. В нашей семье четверо (а теперь и пятеро) ютились в двушке и места особо много не было. Мать опять вздохнула и указала на меня:

— Ложись на его место!

— С чего это? — возмутился я.

— А с того, что ты не работаешь. А значит и мнения своего не имеешь.

На это я не нашёл чего возразить (вообще же, меня часто этим упрекали, но работа — дело серьёзное. Найдёшь не ту и страдай всю жизнь) и лёг на раскладушку. А Родион занял моё место. Теперь можно и спать.

Нет!

Сперва этот человек ворочался как слон, постоянно вздыхал, а затем стал бегать каждые 15 минут в туалет. На третий раз брат не выдержал и зашипел:

— Да спи ты уже!

— Не могу, — обиделся тот, — у меня пузырь больной, я же не виноват.

И показательно отвернулся ещё. Вот тут мы и поняли, в какую ловушку попали. На другой день не выспавшимися были все. Мать тут же стала звонить Антонине — матери этого наглого человека, но та не брала трубку. На электронные письма она тоже на отвечала. И на СМС-ки тоже. И мы сразу поняли: кукушка.

— Я не буду это есть, — заявил Родион уже на другой день, когда ему вновь приготовили омлет.

— Ну ты ведь вчера ел?

— И зря! Меня чуть не вырвало. Я потом спать не мог, думал, что умру, — и добавил: — У вас случайно пиццы нет? Ну или роллов? Ну или, на худой конец, бургеров?

— Нет, только это, — ответила мать. Остальные промолчали.

— Жаль, — вздохнул он, — тогда я, наверное, совсем есть не буду. Я, наверное, умру.

Его проигнорировали — не хочет есть и не надо — и пошли ужинать, но Родион и правда не ел. Ни в тот день, ни в другой, ни в следующий. По окончании этого времени он был уже бледный как мел и весь трясся как лист на ветру. А также заметно схуднул. Когда сего стали кормить, чуть не насильно, то он заявил: «меня сейчас вырвет», побледнел, схватился за сердце и прохрипел: «умираю». А затем — весьма реалистично — завалился на пол и задрыгался как жук. Мы испугались и вызвали скорую.

Когда врачи прибыли, то Родион уже не подавал признаков жизни. На его губе блестела слюнка. Врачи тут же стали его откачивать. Довольно быстро привели его в себя и дали какую-то таблетку, затем сказали:

— Всё в порядке, это от стресса и голода.

И укатили в закат. А Родион опять:

— Я хочу есть, я щас умру.

Сам трясётся и бледный. И мать говорит:

— Вот деньги, иди ему за пиццей.

— Но почему опять я?! — возмущаюсь я.

— Потому, что ты не работаешь.

Так я и стал курьером для Родиона. «Нормальную» пищу тот отказывался есть категорически. Каждый день я бегал ему либо за пиццей, либо за роллами (жутко дорогие штуки), либо за бургерами. Ведь если мы отказывались, то в скором времени у Родиона случался очередной припадок. Причём реалистичный! Это сейчас вы думаете: «Вот я бы на его месте не поддался!». Ага! Когда у тебя дома в припадке бьётся человек, то ты думаешь не это, а: «Что я его матери скажу?! Как я перед полицией объяснюсь?!». Тем более, что отказывать людям — тем более родственникам — тогда мы не умели. Мы научились уже потом. И Родион всё бился и бился в припадках и бился так до тех пор, пока не приезжала скорая, уже смотревшая на нас с нездоровым блеском в глазах.

Вот я и бегал за всяким фастфудом. Пепперони, маргариты, филадельфии и с двойным сыром… А фастфуд — штука дорогая. И к концу первой недели нам пришлось взять небольшой кредит!

Кредит на еду!!!

Есть люди, которые берут кредиты на свадьбу. А вот мы брали кредит на еду!!! Каково, а?!

И параллельно мы пытались сбагрить Родионушку куда подальше. Мы не теряли надежды дозвониться до Антонины, мы прозванивали всех родственников в надежде, что хоть кто нибудь (ну хоть кто-нибудь!) согласиться забрать её 35-летнее чадо к себе, да всё без толку. Родион жил у нас. И мольбы против него были бессильны.

Я не буду это есть!

Меня сейчас вырвет!

Пиццу хочу!

Умираю!

Это был его основной словарный запас. Но это не единственное, что нас в нём бесило. Ведь ещё Родион любил слушать музыку. У нас много лет на балконе пылился магнитофон, который Родион и решил достать. Он прослушал все старые кассеты к нему на полной громкости. Если (когда) ему делали замечание, то он говорил: «извините» и… ничего не менялось. Если повышали голос — бледнел и хватался за сердце. И всё продолжал, продолжал, продолжал разговаривать с телевизором как Беляков.

Так мы и жили. Но у всего есть предел. Он есть у Вселенной. Предел есть в физики и математике. И у терпения он тоже есть. Наш предел терпения был пройден тогда, когда в коридор ворвался разъярённый сосед. Оказалось, что Родион испортил его машину — открыл крышку бензобака, снёс камнем замок и засыпал внутрь песка. Зачем? А вы сами у него спросите. Затем, едва завидев приближение лысого злобного человека с гаечным ключом, сбежал. Отец тогда — белый как призрак (как и все мы) — чуть не на коленях умолял не писать на него заявление, клялся всё возместить и исправить — на том и порешили. Здравствуй второй кредит! В тот момент в комнате раздался звук порванной струны — то было наше терпение. Когда Родион вернулся домой через три часа, то ему в лицо был запущен его вещмешок. Мы дружно указали на дверь.

Что тут началось!

В мгновение из спокойного человека тот сделался бьющимся в истерике старцем.

— Я больше не буду, простите, — орал он. — Не выгоняйте меня.

Но порванные нервы не склеишь скотчем. Нет!

И тогда Родион вновь сменился в мгновение ока. Лицо в секунду побелело, рука взметнулась к груди. Из горла вырвался хрип.

— Умираю…

Вот тут не выдержал брат. Он подскочил к этому актёру и тут же принялся его бить. Мы еле-еле его оттащили. Родион же, окровавленный, вдруг заявил:

— Или оставляете меня, или в полицию иду. Вы за это сядете.

Тут уже не выдержал и отец. Никогда мы не слышали от него таких слов. Бывший интеллигент при нас ни разу в жизни и не матерился даже. А уж про то, чтобы хамить ещё и другим я уже вообще молчу. Родион слушал и хмурился. Затем, когда отец закончил фразой «инфантильный жалкий червяк, паразит» выдал:

— Ну тогда увидимся в суде.

И тут же выскочил за дверь. Естественно, что в суд он не пошёл. Полиции мы не видели (а ведь серьёзно ждали) ни на другой день, ни на следующий. А вот его мать — Антонина — нам позвонила. Чудесным образом она вновь «нашлась» и поливала нас самыми последними словами. Она была просто послана. После таких слов эта наглая женщина завопила: «уроды, а ещё родственники!» и бросила трубку.

Вот такая история вышла. Смешные люди, смешные ситуации. Нам правда было не смешно, на это ничего. Путь хоть другие поржут.