Много историй и сказок знал дед метафора

Прочитайте текст и выполните задания 1—14.

(1)Жил в станице старый-престарый дед. (2)Все давно позабыли его фамилию и имя, звали просто Гриничка…

(З)Дед Гриничка любил петь песни. (4)Сядет, бывало, на завалинку, зажмёт отполированный руками костыль и начинает петь. (5)Он пел хорошо, молодым, совсем не скрипучим, как у его односельчан, голосом, пел старинные казачьи песни. (6)Закрыв глаза, закинув простоволосую белую голову чуть назад, он мог выводить целыми днями, помогая песне плавными взмахами руки.

(7)Ребятишки всегда собирались вокруг него, ложились на траву, подперев кулачками непутёвые головы и пораскрыв рты, слушали, как сказку. (8)Песни плыли про удалых казаков, про ворогов окаянных, про Дон-батюшку. (9)Песен Гриничка знавал много и редко когда повторял одни и те же. (10)Говорят, что дед был лихим казаком-рубакой в молодости, за удаль награждён «Георгием», был запевалой в казачьей сотне от станицы.

(11)Он пел протяжно, с надрывом и какой-то нечеловеческой грустью. (12)Приходили его слушать нередко и взрослые: сядут вокруг деда, а Гриничка, никого не замечая, как бы разговаривая с самим собой, пел и пел…

(13)Его однополчане почти все перемёрли, оставшиеся охали и болели, а он, к удивлению всех, ужился со своей старостью. (14)Многие считали, что именно песни держали дух бодрым, худое тело — прямым, а глаза — острыми и молодыми.

(15)Жил Гриничка один в полуразвалившейся, крытой соломой хате. (16)Получал пенсию за убитых на войне сыновей, изредка забегала прибраться и постирать дочь, живущая на другом краю станицы. (17)Она, говорят, несколько раз уводила к себе жить старика, но проходило время, он опять возвращался на свою завалинку.

(18)Много историй и сказок знал дед, но все сказы начинал и завершал удалой или грустной песней. (19)Казалось, смежив глаза, представлял он себя молодым, чинно сидящим за столом заполошной казачьей свадьбы, или летел он на коне в атаку. (20)Тогда он вскакивал и показывал, как рубали австрияков.

—(21)Шашки вон! — командовал старик, тряс узловатыми землистыми пальцами свой дубовый костыль и одним махом срубал метёлки жирной лебеды. (22)Потом садился, долго сидел бесшумный, что-то перебирая сизыми губами, отыскивая, как на чётках, нужный камушек, и как бы сама собой сначала тихо, потом всё сильней и отчётливей, неторопливо и просторно, как сама степь, с губ его текла песня, грустная, горькая, как полынь, о казачке, не дождавшейся мужа с войны, и сиротинушках детках её, напрасно убитой горлице, об умирающем ямщике и наказе его или ещё о чём-то таком, что сердце сводило печалью, навёртывалась горячая слеза.

(23)Ребятня шмыгает носами и вытирает чумазыми ладошками большие, ещё глупые глазёнки…

(24)А Гриничка всё пел! (25)Постепенно голос его креп, старик вставал и, отмахнув корявые руки назад, как бы приглашал взглянуть на это прошлое… (26)Раскатисто, могуче пел о казачьих набегах и удалом Стеньке Разине.

(27)Жгуч и пронзителен взгляд из-под сивых и лохматых бровей! (28)И не приведи Бог, если он отыскивал в ком-то скрытую червоточину! (29)Ходили к нему, как на исповедь, ходили за негласным советом: как жить? (30)Чего стоишь?

(31)Что можешь оставить после себя?

(32)Когда Гриничка пел, теплела душа, и уходил дурман суетного дня, и каждый становился добрей и чище.

(По Ю. Сергееву)*

Сергеев Юрий Васильевич (род. в 1948 г.) — современный русский писатель. Главной в его творчестве является тема Родины.

2. Укажите предложение, в котором средством выразительности речи является метафора.

1) Много историй и сказок знал дед, но все сказы начинал и завершал удалой или грустной песней.

2)Ребятишки всегда собирались вокруг него, ложились на траву, подперев кулачками непутевые головы и пораскрыв рты, слушали, как сказку.

3)Шашки вон! — командовал старик, тряс узловатыми землистыми пальцами свой дубовый костыль и одним махом срубал метёлки жирной лебеды.

4)Потом садился, долго сидел бесшумный, что-то перебирая сизыми губами, отыскивая, как на чётках, нужный камушек, и как бы сама собой сначала тихо, потом всё сильней и отчётливей, неторопливо и просторно, как сама степь, с губ его текла песня, грустная, горькая, как полынь, о казачке, не дождавшейся мужа с войны, и сиротинушках детках её, напрасно убитой горлице, об умирающем ямщике и наказе его или ещё о чём-то таком, что сердце сводило печалью, навёртывалась горячая слеза.