Мечты сбываются рассказ на дзен

Ожидание, ожидание, ожидание… Почему люди обречены постоянно находиться в состоянии ожидания? В детстве мы с нетерпением ждем, когда станем взрослыми, в юности ждем любви, а в разлуке – встречи. И как же тяжело ждать, лишь слегка попробовав счастье на вкус! А тут ещё в предвкушение радости то и дело пробирается горечь тревоги. Рано или поздно мне придется объяснить Глебу, что я не совсем обычная девушка. И как это сделать, если я и сама мало что понимаю в происходящем со мной? Привычно отмахиваюсь от надоедливых сомнений, отговариваясь тем, что и сама наша встреча с Глебом находится под большим вопросом. Нет, всё идет прекрасно, и наше ежедневное общение уже вошло в привычку. Даже не представляю, как люди раньше обходились без мобильной связи! Жаль только, что мобилки ещё не позволяют видеть друг друга. Конечно, технический прогресс шагает семимильными шагами, но наступление долгожданной осени, когда у Глеба закончится рейс, явно произойдет гораздо раньше.
 

В ожидании у меня, кстати, восстановилась способность соображать. Только вернувшись из Барнаула и приведя в порядок растрепанные мысли и чувства, я поняла, что наша встреча с Глебом была совсем не случайной. Ведь сколько я потом не спрашивала у Глеба о состоянии их фуры, он всегда отвечал, что машина прекрасно работает, и тоже не переставал удивляться, что тогда с ней могло произойти. А вот до меня, наконец, дошло, что это одна знакомая Богиня проявила женскую солидарность и своеобразное чувство юмора. Только в её силах было остановить дальнобойщиков! Осознав данный факт, я обошла все наши цветочные магазины в поисках белых лилий и в знак благодарности поставила букет перед репродукцией тханки Богини Тары у себя в комнате. А мантру «Ом Tаре Tуттаре Tуре Сваха» я и так каждый день повторяю.
 

Возможно, кто-то на моем месте попросил бы Богиню соединить наши с Глебом судьбы. Но мне кажется, что это было бы насилием и принуждением. Ничего хорошего из приворотов не получается. Так что, мы с Глебом оживленно обсуждали настоящее, дозировано рассказывали друг другу о прошлом, а вот разговоров о будущем не вели вообще. Нашего общего будущего просто пока ещё не существовало. Это я уже всё для себя решила, а вот Глеб выжидал и осторожничал, что и не мудрено с его-то печальным опытом создания семьи. Поэтому, чем ближе к осени, тем больше я нервничала. Ну, не может у меня в жизни всё быть так ровно и гладко!
 

Не удивительно, что как-то ночью мне приснился страшный и очень реалистичный сон. Во сне я откуда-то сверху наблюдала за знакомой фурой, едущей по оживленной трассе. День серый и сумрачный, но серебристую фуру видно очень хорошо. Вот она проезжает какой-то населенный пункт и въезжает на мост через широкую реку. Вода в реке парит, и над рекой повисла плотная туманная дымка. Заглядевшись на реку, я не замечаю момент, когда на мосту образовалось хаотическое скопление машин. Увидела только, как заваливается на бок и разворачивается поперек дороги серебристая фура. Её несет прямо на ограждающие полосы моста. Какая-то машина, получив толчок сзади, передает импульс фуре, угол которой ударяется в проржавевший стык ограждения. Металлические полосы отгибаются, и фура продолжает скользить в образовавшийся разрыв. Груз тянет её вниз. Вот повисли в воздухе задние колеса… От ужаса меня подбрасывает на кровати, и я с криком просыпаюсь. Тело бьет нервная дрожь, лицо в слезах.
 

– Куда ночь, туда и сон! Куда ночь, туда и сон! – твержу я фразу, отводящую беду.
 

Глянула на часы. Начало пятого. У Глеба уже утро. Нужно успокоиться и звонить ему. Долго слушаю в трубке гудки, прижав руку к гулко колотящемуся сердцу.
 

– Нила? – послышалось, наконец, из телефона. – Что случилось?
 

– Почему что-то обязательно должно случиться? – натянуто попыталась я бодриться.
 

– У тебя голос напряженный. И ты никогда в такую рань не звонила.
 

– Скажи, вы сегодня будете проезжать по мосту?
 

– Не знаю, как получится. А в чём дело-то?
 

– Ты только не смейся. И серьезно отнесись к тому, что я скажу. Понимаешь, мне сон приснился…
 

– Да, сны ночью – это очень редкое событие! – было понятно, что Глеб усмехается.
 

– Мой – редкий! И страшный! – и я пересказала ему сон.
 

– Так что нам теперь, назад повернуть?
 

– Ну, я же просила отнестись серьезно! Просто будьте предельны осторожны. И если будет возможность, постарайтесь сегодня не выезжать на мосты. Лучше немного задержитесь и отдохните! Пожалуйста, я тебя очень прошу!
 

Весь день я нервничала в ожидании известий, а Глеб позвонил только вечером. Он рассказал, что они попали под ледяной дождь, и дорога мгновенно покрылась тонким слоем льда. Еле-еле добравшись до удобной стоянки, Глеб с напарником решили переждать непогоду. Тем более, что водитель одной из встречных машин, остановившийся рядом на ночлег, поделился с ними новостью о крупной аварии на мосту, после которой с обеих сторон реки образовались длинные очереди.
 

– Мой напарник спрашивает, ты случайно не ведьма? – вроде бы шутливо спросил Глеб в конце. – Что-то у нас в этом году много непоняток происходит.
 

– А ты разве не знаешь, что все женщины немножко ведьмы? – хмыкнула я, радуясь тому, что с моим любимым всё хорошо.
 

– Догадываюсь! Ладно, тогда постараюсь тебя задобрить. Скажи, чего тебе хочется?
 

– Хочу увидеть тебя поскорее!
 

– Ну, раз хочешь, значит, обязательно увидишь. Потерпи, уже немного осталось!
 

И он сдержал свое слово! Правда, основательно потрепал мне нервы перед приездом, отказываясь сообщить дату. А мне так хотелось подготовиться к встрече – напечь пирогов, накрыть праздничный стол, принарядиться. Не так много праздников было в моей жизни. Но на все мои возмущения ответ был один:
 

– Не заморачивайся и не суетись. Мне не нужно ничего особенного. И с вокзала я сам доберусь, не маленький.
 

Вот так, снова в ожидании, утекали один за другим сумрачные октябрьские деньки. Я так устала от этого тягостного ожидания, что даже перестала бросаться к двери на каждый звонок. Как назло, именно сейчас к нам зачастили соседки – то давление померять, то позвонить, то соли занять, то просто поболтать с моей квартирной хозяйкой. Кроме того, я была уверена, что Глеб приедет именно днем, прямо с вокзала. Поэтому вечером, углубившись в работу, совершенно не отреагировала на очередной звонок в нашу дверь. И вздрогнула, когда Тамара Петровна постучала в мою дверь:
 

– Нила, к тебе гость!
 

Я рванула в прихожую, и застыла. Там стоял Глеб! Такой красивый, чисто выбритый, стильно одетый, и с букетом шикарных бордовых роз. От вида моей упавшей челюсти и изумленно распахнутых глаз улыбка его стала запредельной.
 

– Ну, здравствуй, что ли! – прервал Глеб мой затянувшийся ступор и протянул розы. – Это тебе.
 

На автомате взяла цветы, ощутила легкий поцелуй на своей щеке. В горле пересохло, и я не могла вымолвить не слова.
 

– Да, вы раздевайтесь и проходите, молодой человек! – пришла мне на выручку Тамара Петровна. – Вас, кажется, Глебом зовут?
 

– Нилочка, ты бы поставила цветы в вазу, – тут же переключилась она на меня и добавила тихо, – быстро приведи себя в порядок.
 

Всё сразу пришло в движение. Тамара Петровна суетилась возле Глеба, я сбежала в свою комнату, чтобы надеть давно приготовленное для этого события платье и причесаться. Из-за двери было слышно, что бабуля повела Глеба на кухню, собираясь угощать его чаем, и они о чем-то там беседовали. Когда я появилась на кухне, стол уже был накрыт скатертью, и на нем стояли бутылки с вином и коньяком, коробка конфет и куча пластиковых контейнеров с салатами и деликатесами, которые принес Глеб. Мы с Тамарой Петровной быстро и красиво разложили всё по тарелкам. Бабуля сокрушалась, что гость застал нас врасплох, а Глеб шутил, что грешно превращать таких красавиц в замученных стряпней женщин. Разговор за столом поддерживала в основном моя квартирная хозяйка, Глеб отвечал на её вопросы, а я только молча смотрела на него, начиная осознавать, что он действительно приехал. Внезапно Глеб вскочил:
 

– Совсем из головы вылетело! У меня же есть для вас подарки!
 

Он вышел в прихожую и вернулся с небольшим белым свертком, который протянул бабуле. Она развернула его, и мы обе ахнули, восторгаясь тончайшей ажурной пуховой шалью.
 

– Ну, а это тебе, – Глеб протянул мне свою руку, что-то сжимая в кулаке.
 

Я подставила ладошку, и на неё упал тонкий пластмассовый брусочек.
 

– Ух ты, это же флэшка! Как ты догадался, что она мне очень нужна?
 

– Да вот, подсказали умные люди, чем можно порадовать компьютерного трудоголика. Значит, угодил?
 

– Ты даже представить не можешь, как угодил! – я потянулась губами к его щеке, и на миг оказалась в объятиях Глеба.
 

– Может, сделаем перерыв, и ты покажешь мне свою комнату? – в его голосе появилась хрипотца.
 

– Конечно, конечно, идите! Куда нам спешить? – махнула нам бабуля. – Я пока свежий чаек заварю.
 

Как только мы оказались в моей комнате, оба в едином порыве кинулись друг к другу. Меня крепко сжали сильные руки, и наши губы слились в жадном поцелуе. Мы целовались долго и ненасытно, судорожно оглаживая друг друга. Потом Глеб, не выпуская меня, огляделся.
 

– Коечка у тебя тут, однако, девичья. А стол и стул, того и гляди, развалятся от старости. Не на полу же нам устраиваться? Может, сбежим ко мне?
 

– Куда это к тебе? – удивилась я.
 

– А я попросил Виктора, чтобы он снял для меня приличную квартиру. Там такая шикарная кровать, – мечтательно добавил он, – и я уже даже успел её новым постельным бельем застелить…
 

– Так вот почему ты так долго не приходил!
 

– Ну, не мог же я прийти к тебе небритым и вонючим!
 

– Ты так основательно устраиваешься. Решил остаться надолго?
 

– Не знаю, смотря, как принимать будешь! – засмеялся Глеб, крепче прижимая меня к своему крепкому телу. – Давай, побросай быстренько в сумку самое необходимое и пойдем.
 

Минут через десять я заскочила на кухню, где всё уже было готово к чаепитию.
 

– Бабуля, не сердись, мы уходим!
 

– Куда же вы, на ночь глядя? – запричитала она. – И даже чаю не попили!
 

– Не волнуйся, – чмокнула я её в щеку. – Меня, наверное, не будет пару дней. Если что, я на связи!
 

К дому Глеба мы добрались быстро, удачно тормознув частника. А в квартире как-то сразу оказались в кровати и долго испытывали её на прочность. Оторваться друг от друга было немыслимо. Мы так и заснули, обнявшись. Утром меня разбудили легкие поцелуи. И я не успела ими насладиться, как услышала:
 

– Доброе утро, соня! Я же вижу, что ты уже не спишь, – губы Глеба двинулись по моему телу и вкрадчивый голос задал актуальный вопрос. – Тебе сегодня на работу нужно идти?
 

– Не-а-а, – протянула я и сонно потянулась к его губам. Глеб правильно оценил мои маневры, и мы продолжили наше увлекательное времяпровождение. Но потом голод все-таки заставил нас встать, и я, наконец, осмотрелась. Квартира, в которой мы находились, была выполнена в стиле «любовного гнездышка», то есть в единственной комнате, кроме кровати и шкафа-купе, ничего не было. Холодильник на кухне оказался забит продуктами. Кажется, Глеб и этот вопрос продумал заранее, так что сегодня беспокоиться было не о чем. Мы так и решили, что сегодня никуда не пойдем. Когда уставали заниматься любовью, просто лежали и разговаривали обо всем, что приходило в голову. Одной из первых всплыла тема предохранения.
 

– Слушай, мы ведь совсем забыли об осторожности, – вскинулся Глеб, – и я не заметил, чтобы ты что-нибудь принимала.
 

– Пусть всё идет, как идет! – отмахнулась я с легкомысленным видом. – Я буду только рада ребенку. Ты только не волнуйся, я не собираюсь привязывать тебя ребенком и даже на алименты подавать не буду в случае чего.
 

Глеб изумленно повернулся ко мне, вглядываясь в лицо, потом откинулся на подушку и пробурчал:
 

– А тебе не приходило в голову, что есть мужчины, которые хотели бы воспитывать своих детей?
 

– Так зачем дело стало? – засмеялась я и устроила небольшую провокацию, отвлекшую любимого от разговоров.
 

Позднее утро следующего дня началось с организационных вопросов. Поглощая приготовленный мной завтрак, Глеб спросил:
 

– Нила, ты сможешь отпроситься с работы хотя бы на несколько дней?
 

– Без проблем! Я, в общем-то, и так не сижу там целыми днями, больше работаю у себя. На крайний случай, у меня ещё есть отпуск за этот год. А что ты хотел?
 

– Ну, для начала хотел, чтобы ты мне показала свой родной город. Хотел бы сводить тебя в хороший ресторан или какой-нибудь ночной клуб. И ещё кое-какие идеи имеются, но их мы обсудим позже.
 

– Давай прогуляемся, я не против. А вот ночных клубов я не люблю, и есть предпочитаю дома. Кстати, не знаю как ты, а мне уже хочется супчика и чего-нибудь горячего. Может, купим продукты в конце прогулки? На кухне кое-какая утварь имеется, я приготовлю.
 

– Ты всё-таки странная, Нилка! Другая бы всеми силами отпиралась от готовки, а ты рвешься в бой.
 

– А тебе не приходило в голову, что есть женщины, которые мечтают заботиться о своих мужчинах?
 

– Не смею мешать таким благородным порывам! – и Глеб поднял обе руки вверх.
 

Как и следовало ожидать, наш провинциальный городок не произвел на Глеба особого впечатления. Осенняя серость и промозглость только усиливали неприятие. Так что гуляли мы не особенно долго, закупили нужные продукты и уже возвращались к себе, когда Глеб неожиданно остановился возле щита с афишами и объявлениями. Проследив за его взглядом, я увидела, что он изучает уже слегка обтрепанный рекламный плакат буддийского центра в селе Аскат.
 

– Нила, ты случайно не буддистка?
 

– Нет, меня бабушка крестила ещё в младенчестве.
 

– Но у тебя в комнате висит какая-то буддийская картинка, а вовсе не иконы.
 

– Как тебе объяснить? Я вообще-то верующая, но к молитвам не приучена и в церкви редко бываю. А вот к Великой Богине Таре у меня особое отношение. В древности её почитали очень многие народы, в наше же время ей поклоняются только буддисты. Если захочешь, я тебе дам почитать о ней очень интересные материалы.
 

– Не увиливай от ответа, хитрый лисёнок! Почему именно эта Тара?
 

– Понимаешь, так вышло, что я связана с этой Богиней, – уклончиво ответила я.
 

– Как это связана? – удивился Глеб.
 

Я с грустью поняла, что наступил тот самый момент объяснений, которого я боялась больше всего. Врать я не могла и не хотела, но и всю правду рассказать никак не могла. Ни сейчас, ни когда-нибудь позже.
 

– Ну, общаюсь я с ней, выполняю иногда её поручения. Извини, но больше я ничего не могу тебе рассказать.
 

– Ты это серьезно?! И ты так спокойно об этом говоришь?! Все знают, что голоса и видения бывают только у психов или наркоманов. За тобой я, вроде бы, ничего такого не замечал. Ты только на компьютере своем была помешана, но это хоть понятно.
 

– Могу тебя просветить, что видения бывают и у монахов, и у обычных людей во время медитаций.
 

– И давно ты общаешься с этой своей богиней?
 

– Уже лет десять. Только я тебя очень прошу, не рассказывай об этом никому. Я имею в виду твоего Виктора. Ты единственный, кому я об этом говорю. Даже Тамара Петровна ничего не знает. Мне не хотелось бы, чтобы в городе обо мне поползли слухи.
 

– Мне нужно было раньше понять, – задумчиво протянул Глеб, глядя куда-то в сторону, – а оно вон как обернулось…
 

– Что понять? – разозлилась я и встала так, чтобы видеть его глаза.
 

– Ты слишком отличаешься от современных девушек. Мне казалось, это последствия детских травм. А теперь не знаю, что и думать. Кажется, прав был напарник, говоря, что тут чертовщиной попахивает.
 

– Вот именно этого я и боюсь. Чуть что – сразу вспоминают о нечистой силе и колдовстве. Не суди о том, чего не знаешь! Вот у тебя в семье все врачи. Неужели они не сталкивались с ситуациями, которые не поддаются никакому логическому объяснению? Да зачем далеко ходить? Ты о родимчике у детей слышал? Почему-то только бабки и могут его излечивать. Значит, есть в жизни что-то такое, что не может объяснить наука!
 

– Ну, в чем-то с тобой можно согласиться… Бывают такие случаи. Мой мудрый старший братец даже крестился в сорок лет после того, как столкнулся с ними. И ты права, подобные случаи не принято афишировать. Но машину, выходит, испортила нам всё же ты?
 

– Это не я, честное слово! Я только после возвращения из Барнаула поняла, что это Богиня решила мне помочь. Без её вмешательства мы бы вряд ли встретились, а она поняла, что я этого очень хочу. И ты сам говорил, что вы не нашли никаких поломок. Значит, ничего она не испортила! Чего это ты кривишься?
 

– Да вот, думаю, это только мне попадаются двуличные особы или вы все такие?
 

– Ну, знаешь ли! – возмутилась я. – Ни в чем я тебя не обманывала! Можно подумать, ты всем сразу же раскрываешь свою душу!
 

Обиженная и оскорбленная, я развернулась и быстро зашагала прочь. Глеб догнал меня и попытался взять под руку, но я вырвалась. Дальше мы шли молча. Я корила себя за то, что размякла и доверилась чужому по сути человеку. С другой стороны, уговаривала себя сдерживать обиду и не принимать скоропалительных решений. В дополнение ко всему, от моих переживаний разгорелся знак свастики на моей ладони, и я боялась, что для Глеба он станет той последней каплей, которая переполнит чашу его терпения. На улице я прятала руку в кармане куртки, но когда мы пришли на квартиру, Глеб решительно шагнул ко мне и попытался развернуть меня, схватив как раз за руки.
 

– Это ещё что такое? – тут же охнул он.
 

– Ничего серьезного. Это бывает, когда я сильно занервничаю, – пыталась убрать руку я.
 

Глеб все же повернул мою руку ладонью вверх и присвистнул.
 

– Ну, что доволен? – я резко выдернула руку. – Теперь и фашисткой меня будешь считать?
 

– Как же так? Раньше ведь ничего не было, – растерялся Глеб.
 

– Не волнуйся! Это всего лишь один из древних сакральных символов, как и пятиконечная звезда, если ты не знал. Только настоящие значения этих символов уже мало кто знает. Да, на каких-то этапах истории разные политические силы выбирали их в качестве своих эмблем, но ведь сами символы в этом не виноваты.
 

– Может, ты мне сразу выложишь всё, что ещё есть необычного в твоей жизни?
 

– Необычного? – я задумалась. – Мне нельзя уезжать с Алтая. Во всяком случае, надолго.
 

– Иначе что? Горы рухнут? – съязвил парень.
 

– Со стороны это, наверное, действительно воспринимается как психическое отклонение, – вздохнула я, – но поверь, в каждой местности есть люди, которые являются как бы опорным столбом, краеугольным камнем, не знаю, как лучше сказать. Может, больше всего подойдет понижающий трансформатор, через который божественная сила растекается по земле. Это, как правило, скромные, незаметные в обществе люди, иногда служители культов, монахи, шаманы. Кстати, у меня тоже есть знакомые шаманы, с которыми мы иногда общаемся.
 

– С тобой с ума можно сойти! Современная девушка – компьютер, интернет, джинсы. И тут же шаманы, богини, средневековье какое-то!
 

– Ты меня не слышишь? Повторяю ещё раз. Не занимаюсь я никаким колдовством! Правда, немного научилась делать диагностику тела.
 

– Так ты ещё и экстрасенс, как эти Кашпировский с Чумаком?
 

– Не знаю. Лечить я не умею, могу только увидеть зарождающуюся болезнь или её последствия.
 

– Так ты, давай, продемонстрируй на мне!
 

– Не сейчас, – отказалась я. – Для этого нужна спокойная обстановка.
 

– А этот твой знак, он тебе не мешает? Ты его как-то чувствуешь? – начал допытываться Глеб.
 

– В обычной жизни совсем не чувствую и даже не вспоминаю о нем.
 

– Слушай, а молниями ты умеешь швыряться, как в фильмах?
 

– Так ты просто боишься! – засмеялась я.
 

– Не то, чтобы боюсь, но согласись, это насторожит любого. Чуть что не так, и сразу молнией по темечку как шандарахнет!
 

Смех немного разрядил обстановку.
 

– Ладно, давай я все же займусь обедом, а ты успокойся, подумай и можешь пока записывать все возникающие вопросы.
 

Я отправилась на кухню, чтобы отвоевывать сданные позиции к сердцу моего мужчины через его изголодавшийся желудок. Пока я готовила суп с грибами и запекала в духовке мясо под сыром, Глеб не выходил из комнаты. Его можно было понять, столько непонятного свалилось ему на голову. Ясно, что ему необходимо время, чтобы переварить такие сведения. Зато мне стало очень легко на душе от того, что нечего больше скрывать. Это ничего, что подробности он так и не узнает, теперь ему известно главное, и он может сделать осознанный выбор.
 

Глеб оценил мои старания и с удовольствием пообедал. За чаем он сообщил, что обещал Виктору посетить сегодня вечером его традиционную пятничную баню, и стал уверять меня, что там соберется чисто мужская компания. Я и не возражала, только поинтересовалась, когда он вернется.
 

– Трудно сказать, как получится, – ответили мне. – Я перезвоню, если что.
 

А я подумала, что баня подвернулась очень кстати, расслабится, успокоится, будет время всё обдумать. С другой стороны, стало грустно, что взаимное доверие нарушено и счастье оказалось таким недолгим.
 

Виктор приехал за Глебом очень быстро, я только успела перемыть посуду. В квартиру он не поднялся, а только сообщил по мобилке, что ждет у подъезда. Глеб подхватил пакет с вещами, поцеловал меня мимоходом в щеку и убежал. В квартире сразу стало пусто. Заняться мне здесь было нечем, и я решила вернуться к себе. Тамара Петровна встретила меня радостно и, конечно, заметила, что я чем-то расстроена. Она попыталась меня расспросить, но я только сказала, что у нас вышла небольшая размолвка, в которой я не виновата. Бабуля мне посочувствовала и добавила:
 

– Ничего, милые бранятся – только тешатся. Не переживай, всё будет хорошо!
 

Я ушла в свою комнату и поняла, что успела соскучиться по ней. Включила компьютер, проверила почту и углубилась в текущие дела. Не мной придумано, но давным-давно проверено, что работа излечивает всё.
 

Я не рассчитывала, что Глеб позвонит мне вечером, хотя в глубине души надеялась услышать хоть пару слов. Не позвонил он и на следующий день. Я забеспокоилась и вечером позвонила ему сама, но узнала только, что телефон «вне зоны доступа». Или отключен? Что ж, морально я была готова и к такому развитию событий. Решила, что больше звонить не буду. Зачем навязываться? Стоя у окна, я долго бездумно смотрела на крупные снежинки, кружащиеся в свете уличного фонаря. Первый снегопад медленно и неуклонно погребал все мои мечты. Потом усталость взяла свое, и я заснула.
 

В этом году мне исполняется 28 лет. Дата не круглая, да и настроение не очень. Глеб исчез, хотя вещи всё ещё находились на съемной квартире. Заявлять его в розыск? Так меня просто засмеют, что любовник сбежал. Звонить Виктору тоже стыдно. У меня всё валилось из рук, и не хотелось никакого празднования. Тамара Петровна буквально заставила меня заняться хоть какими-то приготовлениями, аргументируя тем, что себя нужно любить и баловать. Вместе мы напекли пирожков с мясом и с капустой, я сделала медовик, но никого решила не приглашать. Утром бабуля меня, как всегда, поздравила, расцеловав и вручив подарок. На этот раз это был длинный вязаный шарф из мягкой серо-голубой шерсти и варежки. Звонил отец, поздравил и пообещал зайти в выходной. Было ещё несколько звонков и SMS-ок от знакомых и сотрудников. На работу я не пошла и слонялась по дому как привидение. Давно мне не было так паршиво.
 

Уже вечером, когда мы с бабулей смотрели по телевизору сериал, кто-то позвонил в дверь, и я пошла открывать. И прямо дежавю! На пороге снова стоял Глеб с букетом цветов. Только на этот раз его лицо было уставшим и заросшим многодневной щетиной, а одежда испачкана. В его позе чувствовалась нерешительность, а в глазах стоял вопрос. Я молча отступила в сторону, пропуская его внутрь. Глеб вошел и протянул мне букет.
 

– Не сердись, я всё объясню, – хрипловато проговорил он. – Только можно я сначала умоюсь?
 

– Есть будешь? – задала я вопрос, показавшийся мне актуальным.
 

– Угу, голодный, как волк!
 

Я кивнула, закрыла входную дверь и ушла на кухню. Когда в ванной зашумела вода, бабуля выглянула из своей комнаты.
 

– Глеб? – спросила она с заговорщицким видом. – Ну, не буду вам мешать.
 

Я разогрела суп, поставила на стол тарелки с пирожками, недопитые с прошлого раза бутылки и рюмки.
 

– Присаживайся, – холодным тоном предложила я вошедшему мужчине и налила ему в рюмку коньяк, а себе вино. – Будем праздновать.
 

– Извини, что так получилось. Это тебе, – Глеб достал из кармана и положил на стол продолговатую бархатистую коробочку, похожую на набор из двух ручек. Я кивнула и отложила её в сторону.
 

– С днем рождения тебя, Нила! – он легко коснулся своей рюмкой моей, стоящей на столе, опрокинул в себя коньяк и жадно набросился на суп и пирожки. Я молча пощипывала свой пирожок, наблюдая за ним и холодный ком где-то глубоко внутри начал оттаивать от того, что я снова его вижу.
 

– Добавки или чай с тортом? – спросила я, когда тарелка опустела.
 

– Давай чай. Я пока начну рассказывать о своих похождениях. Как ты помнишь, Виктор пригласил меня в баню. Баня у него, надо заметить, знатная. Кроме меня там было ещё трое молодых мужиков – его друзья здешние и деловые партнеры. Хорошие ребята, и посидели мы неплохо. Ну, и выпили, конечно, как водится. Потом мужики уехали, а я остался у Виктора ночевать. На следующий день он загорелся показать мне объекты, которые они строили. У Витьки, оказывается, свой бизнес строительный, и он им очень гордится. Разволновался, говорит, когда ты ещё сюда приедешь? Сначала по городу ездили, потом за городом, а под конец он меня вообще куда-то в горы завез. Там недостроенный прямо-таки дворец и сторож при нем, чтобы присматривать. Сторож живет в отдельном домике, еду ему раз в неделю привозят. Так вот, он как услыхал от Витьки, что я мастер по всякой технике, пристал ко мне, чтобы посмотрел его дизель-генератор. Там небольшой дефект, но никто ему помочь не мог, а у него всё жизнеобеспечение от этого генератора зависит. Я по доброте душевной и взялся. Пока разобрал, пока сообразил в чем там дело, пока собрал, уже и стемнело. Вот мы и решили там переночевать, тем более, что спешить было особо некуда. А утром проснулись и ахнули. Снегу навалило так, что дороги не видно. Сторож посоветовал нам дождаться машину, которая ему продукты привозит. Вместе надежнее будет выбираться. Ждали мы два дня, а машины всё нет. Только потом узнали, что сначала чистили трассы. Потом народ сообразил, что без отвала к нам не доберется, долго думали, как отвал на джип прикрепить. Хорошо, что у сторожа был запас картошки, муки и грибов. Вот он нас ими и потчевал. Только сегодня и смогли выехать. Ребята нас на трассу вывели и укатили по своим делам, а мы немного проехали и обнаружили, что где-то по горам шину прокололи, пришлось менять. Но, наверное, я твою Богиню сильно прогневил. Перед самым городом у нас новое ЧП – спустила запаска. Пришлось заниматься вулканизацией прямо на обочине. Промучились с ней изрядно. Витек меня сюда привез, а сам домой подался. Вот такие у меня вышли приключения.
 

Глеб отхлебнул чай, а я, не удержавшись, с подковыркой спросила:
 

– А позвонить нельзя было?
 

– Да, понимаешь, – медленно заговорил он, – сначала самолюбие взыграло. И не знал, честно говоря, как себя вести и что говорить. Нужно было всё обдумать, а обстановка была не подходящая. В горах так вообще связи не было. Мы о мобилках и забыли. Зато оказалась масса времени для размышлений, – усмехнулся он. – А сегодня кинулся звонить – батарея разряжена. И у Витьки тоже. Решил сразу к тебе ехать, так дурацкое колесо задержало. Ты прости меня, дурака!
 

Глеб потянулся было ко мне, но я решила так быстро не сдаваться. А тут ещё бабуля, выглянув из комнаты, делала мне знаки, чтобы мы ушли к себе, видно ей приспичило в отдельный кабинет. Поэтому я отправила Глеба с чаем в свою комнату, а сама задержалась, чтобы немного прибраться. Когда через пять минут я вошла в комнату, Глеб уже крепко спал на моей кровати прямо поверх покрывала. Будить его я не хотела, спать на полу тоже, поэтому я отправилась за советом к бабуле. Тамара Петровна вспомнила, что у одной из соседок имелась раскладушка, и я сходила за ней. Устройство новой постели не было тихим, но Глеба шум не разбудил. А поскольку лишних матрасов и одеял у нас не было, то пришлось лечь в теплых гамашах и свитере, укрывшись пледом и курткой.
 

Утром я открыла глаза и увидела улыбающегося Глеба, который лежал на боку, подперев голову. Видимо, он просыпался ночью, потому что был уже раздетым и укрывался одеялом.
 

– Какое приятное утро! – заявил он.
 

– Чем же оно тебя так радует? – пробурчала я, недовольная своим ложем.
 

– Во-первых, я могу любоваться самой красивой девушкой.
 

– Ага, заспанной, помятой и нечесаной, – прокомментировала я. – Это чистой воды подхалимаж!
 

– Во-вторых, я страшно рад, что меня простили.
 

– С чего это ты взял?
 

– Ну, раз дали выспаться, а не выпихнули из квартиры, значит, простили.
 

– А в третьих?
 

– В-третьих, я прекрасно отдохнул и горю желанием наверстать упущенное.
 

Глеб ловко скатился в узкий проход между кроватью и раскладушкой, сразу оказавшись на коленях, и припал к моим губам. Я попыталась отбиваться, в результате чего раскладушка с грохотом рухнула. Глеб подхватил меня на руки, перенес на кровать и начал раздевать.
 

– Как мы здесь уместимся?! – возмутилась я.
 

– Сейчас продемонстрирую, – с наглой улыбкой ответил этот тип.
 

– Тамара Петровна услышит, – привела я последний довод.
 

– Пусть слышит! Она только порадуется за нас…
 

Когда мы позавтракали, отнесли соседке раскладушку и снова оказались в моей комнате, Глеб заметил свою коробочку на столе рядом с клавиатурой.
 

– Тебе понравился мой подарок? – спросил он.
 

– Извини, – растерянно промямлила я, – понимаешь, всё как-то времени не было посмотреть…
 

– Ну, ты даешь! – то ли возмутился, то ли восхитился он.
 

Я открыла коробочку и ахнула – таких подарков мне ещё никто не дарил. На длинной золотой цепочке необычного плетения висел круглый ажурный медальон со скорпиончиком – моим знаком зодиака.
 

– Я его из Омска вёз, боялся, что здесь такого не найду, – пояснил Глеб. – Нравится?
 

– Очень! – нежно поцеловала я любимого.
 

– Да ты примерь, в зеркало на себя посмотри. И вообще, мы ещё твой день рождения не отпраздновали. Вечером идем в ресторан. И никаких возражений! Я уже выяснил, где тут у вас самый лучший. Поэтому сделаем так. Я сейчас уйду, нужно привести себя в божеский вид, а ты будь готова часам к семи. Договорились?
 

После ресторана мы вернулись на съемную квартиру. Понятно, чем мы там занялись. А когда, немного устали, и я уже начала засыпать, над ухом негромко прозвучало:
 

– Нила, давай поженимся!
 

– Что? – не поверила я своим ушам и повернулась к Глебу. – Что ты сказал?
 

– Ты выйдешь за меня?
 

– Да, – и добавила. – Да! ДА!!!
 

Сон и усталость как рукой сняло. Мы снова целовались, занимались любовью и заснули в обнимку.
 

На следующий день за завтраком Глеб энергично приступил к планированию наших действий.
 

– Нужно узнать в ЗАГСе, в какие дни они принимают заявления, и сразу же подадим. Как думаешь, нам хватит на подготовку к свадьбе одного месяца?
 

– Так расписывают же только через два месяца!
 

– А я тоже где-то как-то волшебник! Помашу такими зелеными бумажками, и все вопросы решатся.
 

– Не понимаю, к чему такая спешка?
 

– Хочу в новый год войти в новом статусе! А в январе и так праздников хватает.
 

– Как скажешь, – пожала я плечами. – Только учти, я хочу скромную свадьбу без всяких глупостей, вроде кукол на машине и всяких обрядов. И гостей немного, только самых близких.
 

– А как насчет свадебного платья?
 

– Да меня жаба задавит покупать дорогущее платье на один день! И вообще глупо расхаживать в декабре в воздушном платье. Это гарантированная простуда. И к тому же постоянная борьба с длинным подолом вместо наслаждения праздником меня тоже не устраивает.
 

– Какая у меня будет экономная и рассудительная жена! – иронически посмотрел на меня Глеб. – Надеюсь, ты не собираешься в своих джинсах расписываться?
 

– Не собираюсь! Но нужно подобрать что-нибудь подходящее.
 

– Вот это меня и волнует. Всё остальное я решу сам. Ты только продумай, кого будешь приглашать. Кстати, мне, наверное, нужно будет с твоими родителями познакомиться?
 

– Это подождет! Познакомишься ближе к свадьбе.
 

И началась у нас предсвадебная суета. Подружкой невесты я пригласила свою верную соратницу Ларису, которая вошла в мою жизнь ещё со школьных уроков информатики. Глеб предсказуемо выбрал свидетелем своего друга Виктора. Мы, наконец, побывали у них в гостях, и я познакомилась с его женой Катей. Катя оказалась очень симпатичной хохлушкой, открытой и дружелюбной, не удивительно, что Виктор в своё время на неё так сильно запал. Катя сразу же прониклась нашими свадебными проблемами и посоветовала не тратить зря время, а ехать сразу в Новосибирск. Более того, она созвонилась с одной из своих подруг, которая там жила и прекрасно ориентировалась в торговых центрах. Подруга пообещала сопроводить меня и помочь в выборе платья и другой одежды.
 

Глеб твердо решил, что меня необходимо приодеть, поэтому мы потратили на магазины несколько дней. Я стала обладательницей шикарной шубы из песца и такой же шапки, разных новых одёжек, белья и обуви. От потраченных на меня сумм я обалдевала, а Глеб только посмеивался. По-моему, он наслаждался игрой в доброго волшебника, одаривающего Золушку. А неблагодарная Золушка уже скрежетала зубами от многочисленных примерок, предшествующих каждой покупке. Самое интересное, что вопрос со свадебным платьем решился только в последний день нашего пребывания в Новосибирске. Проходя по очередному торговому центру, я заметила через стеклянную стену одного из бутиков белое трикотажное платье и сразу почувствовала, что нашла искомое. Это было платье из ослепительно белой ангорской шерсти с длинными рукавами и высоким, как у свитера, мягко загибающимся воротом. Но вырез горловины был сделан «лодочкой», открывая плечи, поэтому смотрелся очень элегантно. На платье не было никаких узоров, если не считать воротника, вывязанного резинкой. Когда я надела платье, оно приятно охватило тело, а нежный ворс создавал впечатление окружающего меня мягкого свечения. Все, кто был в тот момент в бутике – Глеб, продавщицы, наш торговый гид, просто ахнули, когда меня увидели, и единодушно одобрили платье.
 

Я уже было обрадовалась, что все мои мучения позади. Ага, наивная! Катя потащила меня к своему стилисту, со всеми вытекающими последствиями. Потом начались обсуждения меню и сценария свадьбы. Эх, проще было бы просто пойти и расписаться, без всякого празднования!
 

Планы Глеба уходили всё дальше и дальше в будущее. Как-то он признался, что всегда мечтал жить за городом в своем доме с большим участком. Особенно его пронял тот особняк, в котором он застрял по приезду. Конечно, дворец нам был ни к чему, но в целом мне такая идея нравилась. С другой стороны, свой дом – это дело долгое и дорогое. Поэтому на ближайшее будущее Глеб предполагал купить квартиру, двух- или даже трехкомнатную, как получится. Когда я удивилась, откуда у него столько денег, он напомнил, что начал их копить ещё на квартиру в Омске, а с тех пор уже много времени прошло, и квартиры у нас гораздо дешевле. Мечты о собственной квартире были приятными, сразу начали появляться идеи о том, что и как обустроить. Правда, чуть погодя, мои мысли о квартире плавно повернули в несколько другое русло. Так получалось, что последнее время я редко виделась с Тамарой Петровной, и она, чувствовалось, сильно переживала из-за вновь грозящего ей одиночества. Всё же мы прожили вместе очень тяжелый период и неизменно поддерживали друг друга. Да, что там говорить, практически сроднились! Понятно, что взрослые дети покидают даже родных родителей, не то, что квартирную хозяйку. Но мое присутствие её поддерживало, а не будет меня рядом – она быстро сдастся. Я, конечно, держала её в курсе своих событий, первую пригласила на свадьбу и твердо решила, что и в дальнейшем не буду её забывать.
 

Вот где-то за неделю до свадьбы я в очередной раз забежала проведать бабулю, принесла лекарства и продукты. А бабуля встретила меня как-то непривычно официально.
 

– Нила, деточка, не суетись, присядь. Мне нужно с тобой серьезно поговорить. – Она дождалась, чтобы я села, и продолжила. – Ты знаешь, что у меня не осталось никого из близких, поэтому я ещё несколько лет назад решила сделать завещание, чтобы после моей смерти эта квартира осталась тебе. Помнишь, я у тебя паспорт и документы брала, вроде бы в ЖЭК? Вот тогда и оформила всё у нотариуса. Что ты так на меня смотришь? Не волнуйся, не собираюсь я ещё помирать. Я бы и не говорила ничего. Только вот подумала, что рядом со своим Глебом ты совсем уж сиротинушкой выглядишь, а если будешь знать, что у тебя такое подспорье имеется, будешь держаться уверенней. Будем считать, что это мой тебе подарок на свадьбу. И знай, что здесь тебя всегда ждут!
 

Мы тогда немного всплакнули, посидели, обнявшись, вспомнили разные случаи из нашей жизни. Потом я убедила Тамару Петровну, что рассчитываю ещё на её помощь в качестве няньки для моих будущих детей. А завещание я посмотрела и оставила пока у хозяйки.
 

И вот после разговоров с Глебом о покупке квартиры, мне пришел в голову другой план. В однокомнатной квартире рядом с Тамарой Петровной уже лет пять никто не живет. Можно было попытаться выкупить эту квартиру, и пока жить там. Зато рядом с бабулей! А позже можно будет объединить две квартиры в одну. Я поделилась своими идеями с Глебом, и они его заинтересовали. Решили, что идея должна созреть, и мы вернемся к её обсуждению в новом году.
 

За десять дней до свадьбы я позвонила родителям и напросилась в гости, сообщив, что хочу познакомить их со своим парнем. Отец оживился, и начал было меня расспрашивать, но я сказала, что поговорим при встрече, и предупредила, что нам ничего, кроме чая, не нужно. Торт и конфеты мы купили сами и передали их матери сразу, как вошли. После представлений нас пригласили в комнату и усадили за стол. Быстро организовался чай. И началась любимая игра моей матери в вопросы и ответы. Хорошо, что я успела Глеба подготовить.
 

– Сколько вам лет, Глеб?
 

– На два года старше вашей дочери.
 

– А как вы познакомились с Нилой?
 

– Случайно, в кафе, – честно ответил мой жених.
 

– Не знала, что моя дочь – шляется по кафе и ресторанам, – съязвила мать.
 

– Это был праздник у наших общих друзей, – попытался исправить ситуацию Глеб.
 

– А где вы работаете?
 

– Автослесарем, – ответил Глеб, особо не распространяясь, как мы и договаривались.
 

– Сле-са-рем, – разочарованно протянула она. – Ваше поколение совершенно лишено амбиций. Вы хоть хорошо зарабатываете?
 

– Дорогая, такие вопросы задавать неприлично, – попытался остановить её отец.
 

– Почему это? Должна же я знать, с кем связалась наша дочь! – и она снова перевела вопрошающий взгляд на Глеба.
 

– На жизнь хватает, – поспешил ответить он и усмехнулся, – нахлебником никогда не был.
 

– Вы были женаты? Есть дети? – продолжила допрос она и, получив отрицательный ответ, тут же выложила новые соображения. – А почему же до сих пор не собрались? Какие-то проблемы?
 

– Да, вот всё искал вашу Нилу.
 

– Ну, это ещё тот подарок… И как давно вы встречаетесь?
 

– Мама, мы знакомы почти год! – решила я прервать этот допрос. – И вообще, мы пришли не для допроса.
 

–???
 

Глеб достал из нагрудного кармана открытку с приглашением на свадьбу и положил её перед родителями. Оба её внимательно прочитали.
 

– Поздравляю, дочка! – отец прямо на наших глазах расцвел и протянул через стол руку Глебу. – И вас, Глеб, тоже! Очень рад за вас обоих. Будьте счастливы!
 

Мысли матери, как всегда, пошли извилистыми путями.
 

– Ты беременна? – спросила она, широко распахнув глаза от ужаса, хотя не понятно, чему тут можно ужасаться.
 

– С чего ты взяла? – удивилась я.
 

– Тогда почему? – она недоуменно переводила взгляд с меня на Глеба и назад. – Молодой человек, учтите, что на нашу жилплощадь вы претендовать не можете. Нила уже десять лет здесь не живет и давно выписана.
 

– Мама, вы позволите мне так к вам обращаться? Я люблю вашу дочь, и больше мне ничего не надо. Я искренне надеюсь прожить с ней всю свою жизнь. А сейчас, извините, нам уже пора. Как вы понимаете, до свадьбы совсем мало времени, много разных хлопот. Рад был с вами познакомиться. Спасибо за чай!
 

Мы поспешили покинуть мой родной дом. На улице Глеб крепко обнял меня за плечи.
 

– Честно говоря, я не верил, что в семье так бывает. Я вырос в совсем других условиях. Но теперь ты моя и только моя. И я никому не позволю тебя обидеть!
 

За день до свадьбы я вернулась к Тамаре Петровне. Не то, чтобы я беспокоилась о традициях. Просто мне казалось, будет лучше, если жених не будет присутствовать при моих сборах в день свадьбы. К тому же мне требовалась небольшая передышка. Закрывшись в своей комнате, я вошла в медитативное состояние. Меня волновал вопрос, смогу ли я совмещать свои функции Хранителя с семейной жизнью. Да и с Великой Богиней я давно не общалась. Погружение в медитацию оказалось глубоким и длительным, возможно, я даже заснула. Не было ни видений, ни слов, только под конец я на миг увидела яркую картинку – на залитой ярким солнцем поляне среди цветов сидел веселый пухлый малыш.
 

– Я беременна! – молнией прошила меня догадка.
 

– Ещё нет, – прозвучал в голове тихий женский смех. – Скоро. Твой сын уже готов к воплощению.
 

Я вывалилась из медитации, сердце колотилось. Вот так подарок от Богини!
 

И вот он наступил – День Свадьбы.
 

Радость, конечно, присутствовала, но где-то на заднем плане. Больше всего было суеты и разной мелочёвки, вплоть до примет, которые обязательно нужно было учитывать. С утра приехали Лариса и Катя со стилистом. Прическу и макияж мы обсудили заранее, поэтому мастер подобрала мои волосы, полностью открыв шею и сделав мягкие волны на висках. На затылке она красиво уложила мои завитые локоны. Макияж был неярким, подчеркивал, в основном, глаза, но даже я со своим заниженным самомнением не могла отрицать, что из зеркала на меня смотрит красавица. На макушке мне закрепили невысокое кольцо-коронку из белых перламутровых бусинок, к которому крепилась короткая, до плеч, пышная фата. В сочетании с облегающим платьем и лодочками на высоком каблуке, я почему-то казалась себе француженкой. И мы как раз всё успели к приезду жениха.
 

Глеб тоже оказался очень хорош. Новый костюм подчеркивал достоинства его фигуры, и мой жених со своей военной выправкой выглядел как аристократ на дворцовом приеме. К моему удивлению, он был слегка бледен и сильно волновался. А на меня вообще смотрел как на нечто недосягаемо привлекательное. Пока мы с ним играли в гляделки, взявшись за руки, вокруг нас суетились свидетели и Катя с бабулей, что-то собирая, что-то выясняя, куда-то бегая. Наконец, мне велели надеть новую шубу, и мы пошли к выходу.
 

Накануне выпал снег, словно бы специально для нас город украсили чистым, искрящимся в лучах солнца снежком. Возле подъезда нас ожидали две блестящие лаком иномарки, к одной из них, с кольцами на крыше, вела из подъезда ковровая дорожка. Как это похоже на моего любимого – продумать всё до мелочей! Вот как бы я шла в туфельках по снегу? В машину с нами сели свидетели, а во второй поехали Катя, бабуля и фотограф, который уже начал свою работу с момента нашего выхода из дома.
 

Возле ЗАГСа было достаточно людно, ведь наша свадьба была не единственной. Но когда мы подъехали, к нам подтянулась кучка наших гостей. Их было чуть меньше двадцати. Родители Глеба нас только поздравили, а в качестве представителей семьи приехали старший брат Глеба с женой. Кроме моих родителей и бабули, здесь были Катя и муж Ларисы, Стас с женой, а также его родители и ещё несколько наших знакомых. Среди них особо можно выделить напарника Глеба – жизнерадостного полноватого армянина, который сделал нам необычный подарок. Он откликнулся на просьбу моего жениха и перегнал из Омска грузовой микроавтобус Глеба со всеми его инструментами и другими вещами. Знакомясь со мной, Ашот шутил, хитро посматривая, что мечтал лично познакомиться с девушкой, которая околдовала его друга.
 

Наши гости нам улыбались, приятно было видеть восхищение в их глазах, только взгляд моей матери оставался недобрым и, подозреваю, завистливым, а отец, наоборот, весь светился от радости. Сама процедура росписи была такой казенно-формальной, что не вызвала никаких особых чувств. Хорошо, хоть слова «объявляю вас мужем и женой» прозвучали достаточно торжественно. Затем были поздравления, шампанское, круг почета по городу. Бедный фотограф сбился с ног, снимая нас на видео и на фото.
 

Как я и хотела, свадьба проходила в отдельном небольшом зале. Все сидели за одним общим столом, в торце которого разместились мы со свидетелями. Стол был прекрасно оформлен, а Виктор оказался прекрасным тамадой. Звучало множество тостов и теплых слов от гостей. Родители Стаса снова благодарили за Максима и передали поздравления от него. Танец жениха и невесты я не провалила только благодаря мужеству и выдержке Глеба – танцор из меня был никакой. Чуть погодя с Виктором начал соревноваться в остроумии Ашот, поэтому скучно никому не было, а нам с Глебом тем более. Мне никогда не будет с ним скучно!
 

Последовавший вскоре после свадьбы приход Нового 2010 года мы отпраздновали в гостях у Виктора и Кати. Мы были полны планов и радужных надежд. Рождественские праздники мы собирались отметить с родителями и родственниками Глеба на его родине. А по возвращении Глеб надеялся открыть свою автомастерскую. Предстояло решать вопрос с квартирой. Так что, здравствуй, новая жизнь!
 

И теперь я твердо знаю, мечты сбываются, только нужно уметь ждать!
 

Примечание. Историю героини можно узнать из предыдущих рассказов, которые находятся на моей страничке ниже:
 

1. Неонилла и куриный бог
 

2. Неонилла. Субботние знакомства
 

3. Неонилла. Автобиография
 

4. Неонилла и твари
 

5. Неонилла. Поиск ответов
 

6. Неонилла. Уроки Белой Тары
 

7. Неонилла о Максиме
 

8. Тайна древнего плато
 

9. Миссия на Эаушелиоссе
 

10. Случаи из практики
 

11. Куда сердце лежит, туда и око глядит
 

Современная сказка о вреде курения

Туман рваными пучками висел над поверхностью воды, скрывая от взгляда противоположный берег. Озеро выглядело большой лужей, поскольку первые лучи солнца совсем не добавляли видимости.

Опушка леса, поросшая кустарником, оставляла свободной от зарослей лишь небольшую полоску берега, покрытую травой. В озере что-то квакало, гукало и хлюпало. Звуки, приглушенные туманом, казались медленной песней, струящейся по зеркальной глади воды.

Кусты на опушке зашуршали. Из листвы высунулись две человеческие головы: черноволосая и седая. Черноволосая была растрепанной, губастой и пучеглазой, а седая отличалась интеллигентным видом. Вид этот проявлялся в ровно подстриженных усах, аккуратной бородке и разделенной пробором прическе.

– Ну и где нечисть, Завид? – спросила седая голова шепотом.

– Сейчас появится, – так же тихо ответила черноволосая. – У них тут по утрам сходка. Ну, я точно не знаю, но каждое утро из этого места какие-то вопли раздаются.

Из кустов вытянулась крепкая мозолистая рука. Пальцы ее собрались в щепоть и сделали странное движение, очертив в воздухе перед обеими головами фигуру, похожую на ромб.

– Ты чего делаешь? – спросил недовольно седой.

– Ромблюсь, – ответил Завид.

– А-а-а, – протянул седой, – ваши местные сказки-побасенки…

– Не сказки, – возразил Завид. – Это крепкая вера в Божественную Четверицу: Брата, Свата, Духа и Святого Юха… Жирослав, а ты не боишься? Оставил ведь телегу у дороги. Нечисть коня сожрет и не подавится!

– У меня конь заговоренный, – сказал Жирослав. – Я тебе колдун или кто?

– Я уже не знаю, колдун ты или враль, – Завид обиженно шмыгнул крупным носом. – В прошлый раз деньги взял, старую нечисть изгнал, а взамен новая появилась. Но деньги-то общинные. С меня, как со старосты, спрашивает народ: за что плачено, если ни пройти, ни проехать. Старая нечисть хоть по ночам озоровала. А эта, новая, даже днем проходу не дает. И это в нашем-то спокойном Тридвадцатом Царстве? Тьфу!

– Да не звал я никакую новую нечисть, – ответил Жирослав. – Не верится мне, что она вообще тут есть. Я бы не приехал сюда второй раз, если б ты племянником мне не был по теткиной линии. Ну, может, кто и запрыгнул из того места, в которое я прежнюю нечисть вышвырнул. Но я этого не видел.

– Сейчас увидишь, – пообещал Завид. – Нам казалось, что старая нечисть плохая. Эх, как мы ошибались! А сейчас вообще никто на озеро и в лес не ходит поодиночке.

– Почему? – спросил Жирослав.

– В озере поселилось какое-то отродье с зелеными патлами и мордой, похожей на рыбью. И с хвостом в придачу. Русалок ты вывел, спору нет. Но вместо них теперь это чучело! Русалки никого днем не трогали. А этот купальщиков и рыбаков за яйца хватает и топит!

– А рыбаков как за яйца? Они же в лодках.

– Лодки переворачивает… А еще был тут раньше нормальный леший. Ты его отсюда вышвырнул. Но появился ходячий корявый пень с руками-ветками. Дак этот пень баб насильничает, а потом от них дети волосатыми рождаются!

– Пень? – удивился Жирослав. – Чем насильничает? Ну ладно бы дети мхом обрастали, но волосатость… А мужики чего в лес не ходят? Их тоже насильничают?

– Нет, – рука Завида опять переромбила обе головы: свою и Жирослава. – Помоги нам святой Юх! Мужики не ходят потому, что ими кормятся волкодлаки. Только кости обсосанные остаются. Огромные красноглазые волки – что твои лоси. И на задних лапах шлепают. Видели двоих. На прошлой неделе мужики в лесу дрова рубили. Хотеблуд, сын мельника, отошел в кусты по нужде. И все. Нашли только мослы и вылизанный до блеска череп.

– И в этом тоже я виноват? – усмехнулся Жирослав. – Можно подумать, в других местах нашего Тридвадцатого Царства такого не бывает.

– Может и бывает, – дернул бородой Завид. – Но у нас раньше водились обычные волки, и леший вообще никого не ел… А тут ко мне во двор стала приходить баба какая-то: задастая и сиськастая, но страшная – как жизнь с похмелья. Появляется по ночам. Вроде живая, а топор ее не рубит. Огибает, как заговоренную. Смеется скрипучим голосом и утварью швыряется. Жене моей и дочкам одежду рвет, пока они спят. Я уже устал гоняться за ней и топором махать. И по другим избам тоже ходит. Это все началось ровно месяц назад. После того, как ты старую нечисть выгнал.

– Кхм! – кашлянул Жирослав.

– Да тихо ты! – прошипел Завид. – Если нас поймают – сожрут сразу. И святой Юх не поможет.

– Не ной! – твердо сказал колдун. – Со мной можешь ничего не бояться.

– Ну-ну, – протянул Завид недоверчиво.

– Не нукай! – продолжил Жирослав. – Всю прежнюю нечисть я выбросил в другое место. Мне удается открывать двери между разными мирами. Я ведь был учеником самого Лучезара! Этот великий колдун подарил мне кусок магического камня, который открывает ворота. Всего на несколько мгновений правда, но этого времени хватает, чтобы вышвырнуть туда всякую гадость с помощью тайных заклинаний…

Где-то рядом хрустнула ветка. Головы моментально исчезли в кустах.

У кромки воды стояла женщина, одетая в длинный серый сарафан. Ее растрепанные желтые волосы свисали по плечам до самой поясницы, перехваченной толстым кожаным ремнем. Этот ремень служил некоей границей, и делил тело женщины на две половины. Верхняя часть сарафана надулась полушариями упругих грудей, а из нижней – похожей на большой цирковой барабан – торчали две тонкие босые ноги.

Жирослав, глядя сквозь ветки кустов, прошептал с восхищением:

– Вот это ж… задница!

– Тс-с-с! – прошипел Завид и двинул родственника локтем под ребра. – Та самая гадина, что повадилась в нашу деревню ходить.

Лицо женщины было невыразительным и блеклым, но это никак не портило впечатление от ее фигуры, поскольку взгляд на этом лице не задерживался вообще, мгновенно перескакивая на грудь.

Она села на корягу, лежавшую на берегу, и, подобрав подол сарафана, вытянула вперед правую ногу.

Посмотрев на нее с любовью, женщина громко сказала:

– Красивая нога. Кому не нравится – тот козел.

– Не надо, – донеслось из озера. – Ну сколько можно? Дура ты корявая, Кикимора. Все об этом знают.

В пяти метрах от берега из воды торчала голова, опутанная зелеными волосами. Голова встряхнулась, волосы разлетелись и открыли лицо, а точнее – сомовью морду с длинными усами.

– Вот так козлов ловить надо! – воскликнула Кикимора и скрипуче рассмеялась. – На ноги в виде приманки. Сам ты дурак, Водяной. Женской красоты не понимаешь. Ну да. Ноги – не хвосты. Где уж тебе.

– Нашлась красавица, как же, – проворчал Водяной. – Вся красота – в жопе… Занесло же нас – бес знает куда! Не измерение, а трясина натуральная. И ни одной русалки нет, прикинь. Я уж про интернет молчу.

– Вот и молчи, – сказала Кикимора, вытягивая вперед вторую ногу. – Тоже мне – юзер нашелся. Сидел себе в болоте, об интернете только разговоры слышал. Компьютер в воде – мгновенная кондрашка для тебя, как от электроудочки… Вот кому плохо здесь, так это мне. Я в соцсетях звездой была! К фоткам фигуры голову нормальную прифотожабила и – куча поклонников. В обожании ведь купалась! Эх-х…

– Да уж, – раздраженно шлепнул хвостом Водяной. – Кто нас сюда засунул? Поймать бы эту сволочь! Главное – из любимого болота фьюить! Как будто в воронку какую засосало. Бац! И я в этом отстойном озере. Где русалки?! А в моем болоте их навалом было… Так, ну что там волчары? Пора и покушать дичи какой-нибудь. Одной рыбой, как говорится, сыт не будешь.

Где-то недалеко ржанул конь. Кикимора спрятала ноги под сарафан. Конь ржанул еще раз, но уже истерически.

– Во! – обрадованно воскликнул Водяной. – Голодными не останемся.

Завид прошипел в ухо Жирославу:

– Ну! Где колдовство?! Там твоего коня заговоренного доедают! Хочешь, чтобы нас следующими схарчили?

– Сейчас-сейчас, – ответил колдун, торопливо шаря в суме, висевшей у него на поясе. – Вот!

В руке его оказался черный камень, покрытый сетью серебристых прожилок.

Колдун сложил ладони вместе и вытянул их перед собой.

– Рам! – сказал он громко.

Кикимора резко обернулась. Камень налился светом и стал полностью серебряным.

– Бам! – крикнул Жирослав.

Над камнем появилась корона плотного сияния. В руках колдуна возник белый шар. Кикимора встала на ноги, а Водяной высунулся из воды по пояс.

– Чего это происходит? – спросил он. – Что за пожар в кустах?

– Тихо, дурак! – прикрикнула на него Кикимора. – Кто-то колдует. А это хорошо. Может, уберет нас из этого чахлого мира. Где только нас не носило, но чтобы без интернета остаться? Треш!

– Буй! – рявкнул Жирослав.

Случилось чудо!

Лес раздался в стороны, и появилась гладкая прямая дорога, упирающаяся в озеро. По этой дороге несся огромный оранжевый короб с белыми глазами. Он приближался с чудовищной скоростью, рыча глухим утробным звуком. Раздался трубный рев!

– Святой Юх! – вскричал Завид, бешено ромбясь.

– Сейчас всю нечисть выкинем туда! – возопил Жирослав, поднимая светящийся шар над головой. – Тр-ра…

Закончить фразу ему не удалось. Оба человека одновременно почувствовали, как что-то жестко вцепилось им в задницы!

– Йопть! – крикнули они хором, и развернулись вполоборота.

Позади них стоял гигантский пень. Гротескно-чудовищное создание высотой в полтора человеческих роста, покоящееся на двух узловатых ногах, напоминающих древесные корни. Обе его руки-ветви как раз и сжимали ягодицы Завида и Жирослава.

В центре пня открылось кривое отверстие.

Из него донесся грозный бас:

– Что, пердуны деревенские, уши греете?!

– Вот он, пень! – вскричал Завид.

– Прочь! – истерично взвизгнул Жирослав, судорожно взмахнув руками.

Миг, и светящийся шар улетел в отверстие древесного рта. Дупло захлопнулось. Позади людей что-то зашипело, раздался странный скрежет. Жирослав и Завид оглянулись. Все снова было по-прежнему, только на берегу озера стоял большой оранжевый сарай на колесах. А вокруг – лес как лес.

– А-а-а-а! – заорали разом колдун со старостой.

Родственники рванулись, оставив у пня в ветвях-лапах лоскуты штанов, и побежали по лесу, сверкая голыми задницами. Неслись так, что земли под ногами не чувствовали!

– Бу-га-га! – преследовал их раскатистый хохот пня, добавляя прыти.

Спустя пять минут они выскочили к проселочной дороге. На обочине стояла телега с опущенными оглоблями. Коня в ней не было. Завид с Жирославом замерли на месте, пытаясь отдышаться.

Покрутив головами по сторонам, родственники заметили, что находятся в этом месте не одни. Под ближайшей к дороге сосной лежал большой зверь. Он, приложившись башкой к стволу дерева, валялся на спине, выставив вверх круглое сытое брюхо. Зверь походил на волка, но не совсем. Задние лапы его отличались небывалой длиной (или это казалось так, поскольку сложены они были крестом), а голова размером своим сильно превосходила волчью.

Правой передней лапой животное медленно вращало конский череп, блестящий от вылизанности.

– Вам в деревню? – спросила зверюга обыденно. – Это туда.

Хищник показал свободной лапой направление.

– Валите, пока мы сыты, – добавил зверь, отрыгнув.

Позади него раздвинулись кусты, и в поле зрения родственников возник второй хищник. Ходил он на задних лапах, был выше самого рослого деревенского жителя, а длиной своих зубов мог напугать до смерти любого сельского тузика.

– Хороший конь был, – сообщил второй зверь первому. – Только жирный слишком. Тяжелый для желудка. Вон, в кусты пришлось сгонять.

Он перевел взгляд красных глаз на замерших в ступоре родственников.

– Вы это, не торопитесь, – продолжил волкодлак участливо. – Идите в свою дристопу́повку медленно. Чтоб мы вас смогли легко догнать, когда снова проголодаемся.

Первый волкодлак одобрительно хмыкнул.

– А-а-а! – заорали родственники.

И опять это получилось сделать хором, поскольку мысли их совпали. Они понеслись в сторону деревни наперегонки.

– Пойдем, что ли, – предложил второй волкодлак первому. – Заждались нас, наверно. Да и звук странный я слышал. Как будто дизель работал.

– Мне тоже так показалось, – согласился первый. – Идем.

Он встал на задние лапы, вытащил из-за дерева кровоточащую конскую ляжку и положил ее себе на плечо.

***

На берегу стоял оранжевый КАМАЗ-мусоровоз. Двери кабины открылись. На землю спрыгнули водитель и пассажир. Водитель – низенький, толстенький и пузатенький индивидуум в оранжевой жилетке – оббежал машину по кругу, остановился и раскинул руки в стороны.

– Вах! – крикнул он в удивленно в небо. – Навигатор сдох! Как это? Где дорога? Я сплю, что ли?

Пассажир – тощий и неопрятно одетый молодой человек – поправил пальцем очки на длинном носу и ничего не сказал, но поморщился. Он смотрел в экран смартфона.

– Эй, студент! – обратился водитель к пассажиру. – Как там тебя?.. Что за папиросой ты угостил? У меня одного крыша едет?

– Абгар, я уже говорил, что меня зовут Димой, – ответил пассажир. – Вижу я то же, что и ты. И еще вижу – интернета здесь нет. А папироса была нормальной. Я тебе из обычной пачки дал.

– А-а, так у тебя еще и необычная пачка есть?! – вскричал Абгар. – Вот, подобрал на свою голову наркомана! Только разгрузился на свалке. Еду, понимаешь, вижу – человек лопоухий голосует. Дай, думаю, подвезу. На море автостопом, оказывается… Студент, говоришь? Ну так объясни, раз такой умный, где мы?!

Студент был похож на военную антенну, заканчивающуюся вверху набалдашником с сигнальными лампочками и двумя оттопыренными под девяносто градусов тарелками. В виде тарелок выступали большие уши, а в роли лампочек – очки с круглыми стеклами.

– А я при чем? – поинтересовался Дима, засовывая смартфон во внутренний карман ветровки. – Я так каждый год на море езжу. Автостопом. Вот и сейчас. Правда, не ожидал, что ты меня прямо до моря довезешь. Да еще так быстро… Спасибо тебе, Абгар! У меня есть сто рублей. Хочешь? Кстати, а почему вокруг так гадостно воняет?

– Потому что это мусоровоз, а не спальный вагон! – рявкнул Абгар. – Нет, ты скажи честно, я обкурился?

– Не, – донеслось из воды. – Это взаправду.

Водитель повернул голову на звук и увидел зеленую харю Водяного.

– Чур меня! – воскликнул Абгар, инстинктивно отшатнувшись.

Дима – как ни в чем не бывало – помахал Водяному рукой и сказал:

– Привет! Как водичка? Тепленькая?

Он принялся стаскивать с худых ног драные джинсы.

– Отличная, – сообщил Водяной. – Как всегда.

В этот момент из-под грузовика раздался женский стон, наполненный мукой:

– Ох-х, спасите, погибаю…

– Вай, женщина в опасности! – вскрикнул Абгар и нырнул под машину.

– Врет, – проинформировал вокзальным голосом Водяной. – Ее даже камазы не убивают.

Студент, вспомнив, что перед джинсами непременно нужно снять кроссовки, уселся на траву и начал снимать обувь. Абгар волоком вытащил из-под колес Кикимору, поставил на ноги и принялся отряхивать ее сарафан. Когда его руки подобрались к задней части одежды, они сначала зависли, а потом продолжили не столько стряхивать землю, сколько гладить округлые части тела спасенной женщины. Руки эти вдруг стали необычайно нежными и шаловливыми.

– Вах-вах-вах, – приговаривал он. – Все будет хорошо-у. Простите меня за неаккуратное вождение-у! Как я мог не заметить на дороге такую красотоу-у…

Кикимора смущенно ойкала и отклячивала задницу в такт движению рук Абгара. Студент тем временем справился с одеждой, положил очки на траву, разбежался и прыгнул в воду. Проплыв пару метров под поверхностью, он вынырнул и оказался рядом с Водяным.

– Ну и как водичка? – поинтересовался Водяной зловеще.

– Отличная! – восторженно ответил Дима, отплевываясь и хлопая ладонями по своим большим ушам. – Это Анапа или Тамань?

– Ницца… а у тебя еще папиросы есть? – поинтересовался Водяной с живостью.

– На всех хватит! – радостно ответил Дима.

– Ну, думаю, поживешь еще, – заметил Водяной одобрительно.

Абгар тем временем усадил Кикимору на корягу, и принялся угощать ее вынутым из кармана жилетки шоколадным батончиком. Батончик этот потек и вымазал щеки Кикиморы, но Абгар на лицо ее совсем не смотрел. Он уставился на колыхающиеся под сарафаном шары грудей. Глаза его вылезли из орбит, а горбатый нос влажно хлюпал.

– Как звать вас, женщина моей мечты? – спросил он возбужденно.

– Ки… Кира, – ответила Кикимора, жуя и млея одновременно.

– Какое чудесное имя! – воскликнул Абгар. – Вы прямо персидская царица. Мамой клянусь!

– Ум-ня, – нежно мурлыкнула Кикимора, доедая батончик.

Она встала и пошла к воде мыть лицо. Абгар вообще впал в прострацию, поскольку объект его вожделения нагнулся так, что из-за круглой задницы барабанного размера не стало видно поднявшегося над водой солнца. Туман испарялся под лучами светила, и уже вырисовывался противоположный берег озера, которое оказалось совсем маленьким.

В этот момент к берегу подошли два парня спортивной наружности, одетые в камуфляж. На плече одного из них лежала конская ляжка. Они были до странности одинаковыми – как близнецы. Только лица их не вызывали доверия. То ли из-за суровости черт, то ли из-за широты скул.

– О, – сказал парень с ляжкой на плече. – Я вижу, тут народу прибыло.

Студент вылез из воды.

Кикимора, обернувшись, произнесла:

– Знакомьтесь. Это Абгар и Дима, а это охотники – Игорь и Александр. Попросту – Гарик и Шурик.

Абгар поздоровался с охотниками за руки, а Дима не стал.

– Чего это у вас глаза красные? – спросил студент, прищурившись подозрительно.

– Поспрашивай еще! – недобро откликнулся Шурик и щелкнул зубами. – Доспрашиваешься – чипсы от головы откушу.

– Нормальные у них глаза, – сказал Водяной. – Привыкнешь.

Гарик свалил ляжку на траву и поинтересовался у всех сразу:

– Зачем мы тащили сюда мясо, если здесь его и так навалом?

– Цыц! – прикрикнула Кикимора грозно.

– Это лошадь, что ли? – влез в разговор Абгар. – Фу! Ну как можно угощать прекрасную женщину лошадью?

– Где прекрасная женщина? – спросил Шурик.

Оба охотника завертели головами.

– Да вот же! – Абгар указал на Кикимору. – Как можно предлагать конину нежным созданиям?

– Кто нежное создание? – осведомился Гарик. – Да у нее зубы подлиннее моих будут!.. А ты со своим мусорным дрышпако́м как здесь оказался? – он облизнул губы.

– Стоп! – воскликнула Кикимора. – Минутка тишины. Водяной, расскажи гостям, куда их занесло.

Она отвела охотников за машину. Что Кикимора там с ними делала, видно не было, но после беседы оба волкодлака вернулись тихими и умиротворенными.

За это время Водяной пытался объяснить происходящее Абгару и Диме.

– Какое другое измерение? – не верил Абгар.

– Да обычный параллельный мир, – сплюнул студент. – Книжек не читал, что ли?

– Какие книжки? – Абгар продолжал не верить. – Такого не бывает!

Студент оделся, нацепил на нос очки, вынул из кармана куртки-ветровки пачку папирос «Беломорканал» и протянул одну папиросину Абгару.

– На, курни, – предложил он.

– И мне тоже, – попросил Водяной. – Только подкури сам, а то у меня руки мокрые.

Он уже сидел на берегу, болтая хвостом в воде. Верхняя часть его тела ничем от человеческой не отличалась, за исключение рыбьей головы. Абгар выпученными глазами смотрел на Водяного.

– Вах, говорящий сом!

– Сам ты сом, – миролюбиво произнес Водяной, пыхтя вставленной в рот папиросиной. – А точнее – рак севанский. Смотри, чтоб не сварили.

Абгар и Дима тоже закурили. Подошли Кикимора с волкодлаками. Студент выдал всем по беломорине. Берег озера окутался табачной дымкой.

– Итак, что мы имеем? – спросила Кикимора, выпуская из ноздрей тонкие струйки дыма. – Какая-то сволочь здесь колдует и затаскивает из нашего мира всех подряд. Только что в кустах я видела белый шар.

– Да двое их было! – донеслось вдруг глухо из бункера мусоровоза.

– Вах-х! – медленно удивился Абгар. – Кто там? Неужели я не полностью разгрузился на свалке?

Люк на крыше откинулся, и наверх вылез Пень.

– Ты как там оказался, дупло трухлявое? – спросил Водяной.

– Влез сразу, – ответил Пень. – Вы меня не любите, потому что я никого не ем, а только пугаю. И можете меня тут позабыть. Я-то медленно хожу. А тут такие события. Может, удастся вернуться на родину. Мне этот убогий лес не нравится.

– Ты про двоих-то расскажи! – потребовала Кикимора.

– Да мужичье из деревни, – сообщил Пень. – Один из них староста. Я его знаю. Пугал уже. А второй седой. Вот он и колдовал. Я сначала подслушал. Они тут второй раз. В первый приход старую местную нечисть выкинули. А мы, видать, засосанные при переходе. Сегодня хотели вышвырнуть и нас. Но не успели.

– Почему? – спросил Гарик.

– Мух-хр! – рассмеялся Пень и добавил с гордостью, – потому что я их за жопы схватил!

– Во-о дурак! – степенно покачал головой Водяной. – Если бы не ты, мы бы уже дома оказались. Или, может, в другом каком месте, но все равно лучше, чем в этом отстое… А что у них не получилось-то?

– Да в руке у седого был какой-то магический камень. Он с перепугу упустил его, и камень провалился мне в дупло. Теперь тягостно. Давит внутрях. Кхе!

Пень встал на ноги-корни и удручающе развел руки-ветки в стороны.

– Эй, ты! – крикнул Абгар. – Хватит топтаться по крыше бункера! Помнешь еще. А за рихтовку и покраску кто платить будет?! Слазь, давай! Это хоть и мусоровоз, но все равно автомобиль.

– Хозяйственный мужчина! – уважительно заметила Кикимора.

Абгар тут же поцеловал ей руку. Кикимора погладила его по голове. Губы Абгара расплылись в довольной улыбке. Пень, держась веткой за крышу бункера, спрыгнул вниз.

– Это что же получается? – спросила Кикимора. – Магический камень у нас есть. А дальше?

– Сначала нужно достать его из дупла, – догадался Гарик.

– Кто полезет? – поинтересовалась Кикимора?

– Йа! – вызвался Абгар браво. – Ради такой прекрасной дамы как вы, дорогая, готов на все!

– М-мух, – послала ему воздушный поцелуй Кикимора. – Боюсь, что ты, мой галантный кавалер, не подходишь для этого. У Пня ширина дупла не для настоящих мужчин. Оно слишком узко.

Взгляд ее прошелся по животу Абгара и остановился на студенте. Дима поправил очки на носу.

– Почему сразу я?! – возмутился он. – Как лезть в какую-нибудь жопу, так сразу студенты?

– Это не жопа, а, можно сказать, рот, хотя не совсем, – заметил Пень обиженно. – Я бы и сам достал, но руки-палки не гнутся.

– Ты по толщине проходишь, – сказала Кикимора студенту. – Да и заинтересован не меньше, чем мы. Что ты в этом зачуханном мире делать будешь? Тут всем плохо.

– Дима! – поддержал ее тут же Абгар. – Женщина просит!

– Не хочу, – ответил студент. – Мне здесь хорошо. Вон, море есть. Я уже приехал. А по дуплам лазьте сами.

Гарик с Шуриком переглянулись. Они подошли к Диме, схватили его и вставили головой в открытое дупло Пня. Потом поднажали и запихнули поглубже.

– Вай! – воскликнул Абгар, глядя на торчавшие из дупла ноги студента. – У него же уши пострадают!

– Не пострадают, – обнадежила его Кикимора. – У студентов уши – самая крепкая часть тела. Потому что профессорский бред выдерживают. Что им какой-то пень?

Ноги Димы задергались.

– Пока не найдешь камень, не вытащим, – сказал Гарик и постучал кулаком по стволу Пня.

– Кха! – отреагировал Пень. – Твы туам аустаурожней!

– Гады! – донеслось из дупла. – Нашел.

Гарик с Шуриком схватили студента за ноги и вытащили наружу. Пень ничего не сказал, оставив дупло открытым. Заснул, видимо.

– Вот, – сказал Дима, – показывая лежащий на ладони камень с серебряными прожилками.

Кикимора забрала минерал и принялась его рассматривать.

– Я там очки потерял, – сообщил студент.

– Ну, слазь еще раз, – посоветовал ему Шурик, присоединяясь к рассматриванию камня.

– И еще пачку папирос, – добавил Дима.

Шурик с Гариком привычно переглянулись, молча схватили студента и отправили его в дупло повторно.

– Кха! – проснулся Пень. – Коуда вы эуже закончитеу?

– Нашел! – гукнул студент из чрева Пня.

Волкодлаки тут же вытащили Диму наружу.

– Наконец-то, – внятно сказал Пень. – Все, пора домой?

– Ну и чего с камнем этим делать? – спросила Кикимора у Водяного.

– У Пня поинтересуйся, – ответил Водяной. – Просто так камень никогда не работает. Нужны еще заклинания. Колдун же говорил что-нибудь?

– Да чего-то говорил, – сказал Пень. – Но я не помню.

– Выходит, надо вернуть сюда тех двоих, – догадалась Кикимора.

– Не, старосту не нужно, – сказал Пень. – Он только пердеть умеет. А вот седой как раз колдун.

– Кто пойдет в деревню? – спросила Кикимора.

– Йа! – вскричал Абгар. – Ради прекрасной женщины я согласен на все!

– Ох! – стушевалась Кикимора, и лицо ее впервые за это время покраснело. – Спасибо, мой рыцарь, но, думаю, вряд ли у тебя получится. Эти местные троглодиты напуганы до смерти. Ты их не уговоришь. И, скорее всего, получишь вилы в живот. Потому что совсем на них не похож. Волосатость у них не та… Ну, кто пойдет?

Возникла тишина. Вязкая и подозрительная. В первую очередь тем, что взгляды присутствующих остановились на студенте.

Дима, шмыгнув носом, поинтересовался:

– Чего это вы на меня так смотрите?

– Догадайся сам, – посоветовал Водяной.

– Почему опять я? – догадался Дима.

– А кому идти, мне? – Водяной покрутил пальцем у виска. – Я только плыть могу. Можно и по трубам, конечно, но канализацию в этой деревне еще не придумали. Волкодлаков днем на колья осиновые наденут. Кики… Киру там уже хорошо знают. Пень – он и в деревне пень. Что с него толку? Абгар же – по виду не местный. Подумают – какая-нибудь горская угроза. За шпиона примут. Остаешься лишь ты.

– И что я, пойду черт знает куда, даже не пообедав? – спросил студент, уткнувшись взглядом в конскую ляжку, лежавшую на траве.

– Пойдешь-пойдешь, – ответил ему Гарик ласково. – Иначе окажешься вторым блюдом.

Дима собрал левую кисть в кулак, ударил правой рукой по сгибу локтя левой и сунул свой тощий кулак к носу Гарика.

– Вот тебе! – нагло заявил он. – Можешь меня сразу сожрать. А в деревню иди сам. Я же без обеда никуда не пойду!

– Ух, ты! – воскликнула Кикимора восхищенно. – Дима, ты откуда такой старинный душевный жест откопал? Сейчас молодежь обычно пальцевыми факами раскидывается.

– Я из Поволжья приехал учиться, – ответил Дима. – У нас там с русским жестовым языком все в порядке… Ну? Обедать когда будем?

– Вах! – воскликнул Абгар. – Это же лошадятина! Как можно такое есть?

– Если пожарить – есть можно все! – ответил Дима, насупившись. – Студенты еще не такое едят.

– Тихо-тихо-тихо, – ласково захрипела Кикимора.

Она нежно взяла Абгара за руку.

– Милый рыцарь Абгар, ты же сможешь пожарить конину?

– Ха! – стукнул себя в грудь рыцарь. – Я любое мясо смогу пожарить!

Студент сглотнул слюну, снял очки и спрятал их в карман ветровки.

– Дима, – произнесла Кикимора деловым голосом. – Иди в деревню и приведи сюда колдуна. Здесь ходу всего час туда и столько же обратно. А как раз за это время Абгар разведет костер и мясо пожарит.

– Пусть сначала пожарит, – не сдавался студент. – А то пока я ходить буду, ничего от шашлыка не останется. Сколько раз уже бывало такое…

– А ты все это время что делать будешь? – влез в разговор Водяной. – Слюной давиться от запаха? Лучше иди. Туда-сюда – время незаметно пролетит. Мы тебе оставим лучший кусок. Клянусь за всех! Верь нам. Все равно здесь больше верить некому.

– Ну, хорошо, – согласился Дима. – Только не сожрите всю ляжку без меня. Где деревня?

– Там! – указал направление Шурик. – Здесь леса немного. С пути не собьешься. Выйдешь на дорогу – вправо.

Студент твердым шагом отправился на поиски колдуна.

– Эй! – крикнул ему вслед Водяной. – Папиросы-то оставь!

– Ага, сейчас! – долетело в ответ. – Перебьетесь!

И кусты зашуршали там, где студент скрылся.

***

На берегу озера стояли Жирослав и Завид. Староста держал в руках здоровенный топор. От костра пахло жареным мясом, а от камаза – помойкой. Запахи складывались в причудливую смесь, и было непонятно, что к ним ближе: аппетит или очищение желудка.

– Ну, где мой обед? – спросил студент.

– На, – Абгар протянул Диме большой кусок жареного мяса. – Ничего так конь оказался. Жирный и вкусный. А вы хотите? – он посмотрел на колдуна со старостой.

Аборигены, поглощенные вселенским непониманием, ни на что не реагировали и ничего не хотели. Родственники стояли молча, удивленно пялясь глазами в стенку бункера оранжевого камаза.

Шурик с Гариком отдыхали на траве, удобно вложив головы в колесные диски, Кикимора хозяйственно заливала костер из ведра, взятого у Абгара, а Водяной валялся на берегу, вальяжно шлепая хвостом по воде. Сам же Абгар мыл в озере руки.

– Эй! – обратился к Диме Водяной. – Дай закурить, что ли.

– Нате! – студент, кушая шашлык, вытащил сальными пальцами из кармана ветровки пачку папирос и швырнул ее на траву.

Гарик с Шуриком тут же вскочили на ноги и раздали папиросы всем присутствующим, причем не забыли даже старосту с колдуном. Аборигены не возразили. Губы их твердо схватили папиросные мундштуки, а глаза так и остались удивленными. Абгар прошелся с зажигалкой, и берег покрылся дымом.

– Вот скажи мне, студент, – сказал Водяной. – Что за дурь ты напихал в папиросы?

– Ничего я не пихал, – ответил Дима, облизывая пальцы. – «Беломор» как «Беломор».

– Рассказывай, как же, – не поверил Шурик. – Вот покурю – и никого сожрать не хочется. Как это объяснить?

– Очень просто, – ответил Дима, вставая. – Потому что ты уже сожрал коня и еще шашлыком догнался. Был бы голодным – папиросы фиг бы помогли.

– Не-е-е, – вмешался Гарик. – Не сходится. Вот как ты эту деревенщину сюда приволок? И вообще, зачем двоих? Нужен был ведь только один.

– Да просто, – студент помыл руки в озере. – Пришел в деревню, а у них там сход. Собирались с кольями идти вас дубасить. Ну, отозвал я старосту в сторонку. Объяснил, что всем идти не надо. Нужен только колдун. Седой сначала идти не хотел. Мы покурили, и он согласился с условием, что ему вернут магический камень. А поскольку курили мы втроем, староста тоже решил идти. Типа – родственников не бросают в беде. Я заметил – «Беломор» всегда на общность работает. Вот «Казбек», например, наоборот – на одиночное геройство пробивает…

– А «Герцеговина»? – вмешался Абгар.

– О-у! – студент закатил глаза в небо. – Редкие папиросы. И опасные. Они вдохновляют на тиранию и деспотизм.

Он зачем-то погладил задний правый карман джинсов и улыбнулся отстраненно.

– А ты вообще какой студент? – спросила Кикимора. – Инженер, экономист, айтишник? Или юрист, может?

– Ботаник! – с гордостью ответил Дима.

– Вай, – пренебрежительно сказал Абгар. – Овес, ячмень – вся фигня. Молодец. Фу-у-у!

– Да? – спросил Дима, выдергивая папиросу изо рта Абгара.

– Не-не! – вскричал Абгар. – Ботаника – царица наук!

Студент вернул папиросу на место.

– То-то! – сказал он веско.

– Ну что, – произнесла Кикимора. – Все у нас есть. Домой?

– Домой! – проорали хором Водяной с волкодлаками.

В бункере что-то глухо крякнуло. Видимо, Пень был уже там.

Жирослав с Завидом очнулись. Колдун, выплюнув окурок, обвел всех мутным взглядом.

– Дима, где мой магический камень? – спросил он.

Завид вложил топор в изгиб локтя.

– Вот, – сказала Кикимора.

Она протянула колдуну минерал. Жирослав схватил его и принялся осматривать со всех сторон.

– Да целый он, целый, – недобро рассмеялась Кикимора. – Ты подожди, не колдуй пока. Дай мы все усядемся, да машину развернем кабиной к дороге.

– Да-да, – ответил Жирослав и принялся протирать камень тряпочкой, вынутой из сумы. Завид тупо смотрел на грузовик, ворочая топорищем в локтевом сгибе.

Абгар уселся за руль, завел мусоровоз и сдал задом, слегка помяв кусты. Потом лихо развернулся в два приема. В бункере послышался грохот падающей мебели.

– Эй, не дрова везешь! – донесся оттуда крик.

Но на это никто внимания не обратил.

Машина, рыча мотором, замерла на месте. Волкодлаки подхватили Водяного и забросили его в бункер, затем сами запрыгнули туда, а студент открыл правую дверь. На двух пассажирских сидениях прочно обосновалась Кикимора. Ее роскошная задница на одном не поместилась.

– Э-э! – удивился Дима. – А мне куда?

– В бункер! – твердо заявил Абгар. – Видишь, место занято прекрасной дамой.

Кикимора показала студенту длинный язык.

– Там меня сожрут, – предположил Дима.

– Не сожрут, – авторитетно заявила Кикимора. – Волкодлаки с Водяным сытые, а Пень – просто пень.

– Не, – сказал студент. – Поеду на подножке. Ты, Абгар, только не гони!

– Хар-раш-шоу! – весело рявкнул Абгар, включая передачу. – Ты голову внутрь кабины через форточку засунь, а то тебя за уши ветром сдует! Мух-ха-ха!

Дима молча захлопнул дверь и вцепился в боковое зеркало.

Кикимора, высунув голову в окно, крикнула Жирославу:

– Колдуй!

Жирослав выставил ладони с камнем вперед и завопил:

– Рам! Бам! Буй!

Камень в его руках полыхнул короной, потом стал белым шаром, и вслед за этим опять случилось чудо! Лес раздвинулся в стороны. Возникло гладкое полотно дороги.

– Газу! – крикнул студент.

– Ва-ай! – завопил Абгар, нажимая ногой на педаль.

Мусоровоз рванулся и въехал на дорогу. Раздался грозный рев сигнала, затем что-то завизжало, заскрежетало, зазвенело, и под ноги Завиду с Жирославом упала тонкая картонная пачка. Деревья схлопнулись обратно, и берег озера стал почти прежним.

Родственники посмотрели вниз. На траве лежала маленькая коробочка зеленого цвета, разрисованная странными знаками. Раздался щелчок. Колдун и староста подняли глаза.

У кромки воды стоял небольшой сарайчик на колесах. Был он черным и непрозрачным. Спереди между двух глаз сарайчика сверкал серебром красивый знак – круг, разделенный из центра тремя лучами на равные части, – а на крыше лежал какой-то странный мешок. Щелчок вызвала дверца, которая медленно открывалась. Завид уронил топор на землю.

Дверь распахнулась полностью, и на берегу озера появился высокий и толстый человек в черном платье до пят. На груди его висела массивная желтая цепь с громадным крестом. Голова этого человека заросла густым седым волосом, который спускался бородой до самого креста.

Воздев руки к небу, пришелец провыл густым басом:

– Господь мой! Вразуми всех негодяев, ездящих по встречке!

Завид переромбился и сказал:

– Святой Юх, огради нас от новой напасти!

Человек в длинном платье опустил руки и внимательно посмотрел на родственников. Завид тут же переромбил и его.

– Как крестишь, раб божий! – возопил пришелец. – Ересей тут нахватались?!

Раздался мягкий звук падения. Все посмотрели вниз. На траве валялся упавший с крыши мешок. Этот мешок вдруг встал и захлопал правой рукой по карманам драных джинсов.

– Дима?! – удивленно спросил Жирослав.

– Ну да, – ответил студент.

Странное дело – очки с его носа никуда не делись. В левой руке Дима держал отломанное от камаза зеркало. Он поправил пальцем очки, посмотрелся в зеркало и протянул его Завиду.

– На! – сказал студент. – В деревне пригодится. Над умывальником прибьешь… Надо же! Опять я здесь. Ну, Абгар! Кто этим камазистам права выдает?!

– Не понял, где это «здесь»? – поинтересовался у Димы человек в черной одежде.

Лицо его выражало недоумение.

– В раю, святой отец, – ответил студент, поднимая зеленую коробочку, валявшуюся у ног родственников. – Вот и моя «Гецеговина Флор».

Он достал папиросу и закурил. Потом предложил остальным. Жирослав с Завидом тоже закурили, а поп не стал.

– Ваше никотинище – прямой путь в ад! – заявил он.

И принялся бегать кругами вокруг своего автомобиля, считая на нем царапины.

Остальные курили и спокойно смотрели на священника.

– Могу еще раз колдануть, – тихо сказал студенту Жирослав. – Что-то я боюсь этого человека. Он совсем не наш… А ты, Дима, если хочешь – оставайся. У нас хорошо и тихо. Сараи на колесах тут не ездят.

– Не, – покачал головой студент. – Не нужно колдовать. Я решил, что мы останемся здесь оба. Религия – полезная для государства штука. Особенно, когда она правильно подается.

Тем временем поп набегался.

– Что-то здесь не так! – сказал он, замерев перед троицей курильщиков. – Мусоровозы по встречкам ездят, озера посреди дороги появляются, люди какие-то в странных одеждах крестятся не по-нашему…

– Ох, батюшка, успокойтесь, – произнес студент, выпуская дым. – Как насчет новой епархии? Место патриарха вакантно. Не желаете? Скоро здесь все станет – как надо. А точнее – как я скажу. Правда, ребятки?

Он посмотрел на Завида с Жирославом.

Родственники ничего не поняли, но согласно кивнули. Священник полез рукой в бороду.

– И как этот мир называется? – спросил студент.

– Тридвадцатое Царство, – ответил Завид.

– Царство, говоришь? – задумчиво произнес Дима, улыбаясь. – Ну что же, царство – это хорошо. С детства мечтал о собственном царстве.

— Поделиться деньгами с бедными? — Элис залилась звонким смехом, аж прихлопывая в ладоши. Светлые локоны весело подпрыгивали, на нежных щеках играл легкий румянец. “Какая же она всё-таки красивая”, — поймала себя на мысли Кэтрин. Кажется, Элис собрала все бонусы этого мира. Природа одарила её точёной фигурой, пышными белокурыми волосами и ярко-голубыми глазами. Но этого мало! Она ещё умудрилась родиться в богатом семействе Куперов.

— Может быть, Кэтрин, пригласить их пожить в мой особняк? — Элис махнула рукой, указывая на двухэтажное здание за своей спиной, — А кому не хватит места, мы их разместим здесь, в саду, поставим па… палатки… Тут её снова накрыла волна смеха. Кэтрин сидела на идеально подстриженном газончике и наблюдала, как Элис катается по травке от хохота. Кто бы мог подумать, что просьба о пожертвовании для малоимущих вызовет такую странную реакцию.

— Я хочу, чтобы ты меня правильно поняла, — Элис села рядом с Кэтрин. — Я ничего не имею против обездоленных и тебя лично. Дело в другом. Мои предки положили кучу сил, проявили чудеса изворотливости, чтобы я могла наслаждаться роскошной жизнью. Представь себе, поколения Куперов всеми правдами и неправдами шли к этому. Потом и кровью мои родственники отвоевали кусочек счастья для своих детей. И вот я сижу на лужайке перед загородным особняком, в котором сейчас прислуга готовит обед для нас с тобой, любуюсь садом в английском стиле. Понимаешь? У них получилось! Их мечты осуществились. Вдруг появляется какая-то медсестра и требует поделиться деньгами Куперов просто так. Потому что ей так захотелось, потому что ей всего навсего завидно. Возмутительно, немыслимо! Какая наглость!

— Я не… — попыталась возразить Кэтрин.

— Погоди, я ещё не закончила, — остановила её голубоглазая красотка. — Я открою тебе суровую правду. Твои предки проиграли, Кэтрин, они не смогли добиться успеха. Признай сей факт. Не требуй, чтобы я поделилась своим богатством ради твоих фантазий о всеобщем благоденствии. Подобное поведение стало бы предательством членов моей семьи, сумевших победить суровую действительность. Ты можешь попытаться изменить положение дел и побороться за благополучие. Вряд ли простая медсестра когда-нибудь сможешь оказаться на моём месте, но у её детей и внуков появится шанс.

— Я вовсе не для себя стараюсь! Я хочу сделать мир лучше, — горячо сказала Кэтрин. — Каждый день на работе я вижу, как люди страдают. Иногда вопрос о выздоровлении решается всего парой сотен долларов. Сущие пустяки в масштабах состояния Куперов.

— Страдают? Мои предки тоже страдали. Живые существа вынуждены соперничать за место под солнцем. Таковы законы эволюции. Конкуренция генов. Как видишь, мои гены оказались более конкурентоспособными, чем твои или тех несчастных из клиники. Поэтому теперь Куперы на вершине и правят балом. Знаешь, Кэтрин, тебе улыбнулась удача. Приглянуться наследнице богатого семейства — это как выиграть в лотерею. Не упусти возможность.

Обратите внимание: Кэшбэк-сервисы: рассказываем о рисках и возможностях.

Но не думай, что получишь деньги только из-за красивых карих глаз или пылких речей. Предложи мне что-нибудь более выгодное.

— У меня ничего нет, только если ты вдруг захочешь купить мою душу, — отозвалась Кэтрин.

— Душу? — Элис снова залилась смехом. Она похлопала себя по голове. — Посмотри, не растут ли у меня рога? Душу. Какая ты забавная. Нет. Оставь душу себе. Я бы хотела, чтобы ты родила ребёнка от меня. Что скажешь?

Кэтрин не могла вымолвить и слова, настолько неожиданно прозвучало предложение. Элис смотрела на неё, мило улыбаясь, в лучах июльского солнца белокурая красавица напоминала сошедшую с небес богиню.

— Родить ребёнка? Ты ведь женщина? Или нет? — пролепетала Кэтрин.

— Ой, ну что ты, — замахала руками Элис, — конечно, я женщина. Сейчас я тебе объясню. Речь идёт о суррогатном материнстве. Тебе подсадят мою оплодотворенную яйцеклетку, и ты выносишь нашего ребёночка. Разумеется, прежде нужно убедиться, что ты подходишь по всем медицинским показаниям. Понимаешь, выпадать из жизни почти на год, испытывать проблемы с интоксикацией, портить прекрасную фигуру… Мне совсем не хочется участвовать в процессе под названием “беременность и роды”. Если ты согласишься выносить ребёночка, я тебя щедро вознагражу. Сможешь тратить деньги на улучшение мира: хоть на приют для бедных, хоть на приют для животных. А твой малыш станет наследником состояния семейства Купер. Подумай, как здорово! Шикарное предложение. М?

В голове Кэтрин все мысли перемешались. Она просто молчала. Элис поднялась:

— Я понимаю, что застала тебя врасплох. Нужно переварить услышанное. Не буду тебя торопить. Поживи у меня, подумай. Сколько дней от отпуска у тебя осталось?

— Три, — хрипло ответила Кэтрин.

— Отлично. Трех дней будет достаточно. Я сейчас дам распоряжения Кристоферу, пусть подготовят комнату для тебя. Не засиживайся долго, скоро обедать.

Элис зашагала в сторону особняка.

Кэтрин проводила её взглядом. Точно ли у мисс Купер нет рогов?

Конечно, Кэтрин мечтала когда-нибудь родить малыша. Но не думала, что появление ребёнка на свет станет предметом торга. Три дня. У неё есть всего три дня для решения головоломки. Кэтрин посмотрела на чудесный сад в английском стиле. В ответ на неё глядели белые розы, ветер донёс их благоухание до девушки.

— Как же тут всё-таки красиво, — вздохнула она, встала и направилась за Элис.

Автор — Ирна Лямшина

Больше интересных статей здесь: Деньги.

Источник статьи: Мечты сбываются. Рассказ.

Глава 1

Как наивно мы считаем, что знаем все о людях, которые нас окружают… А какие же они на самом деле?

Я шла по улице, сама не зная куда. Просто шла и шла. В голове было пусто, как в пустыне Сахара, хотя в пустыне не так уж и пусто. Как в космосе, но и там полно космического мусора, а в моей голове, похоже, даже мусора не наблюдается. А все почему? Да потому что придя домой чуть пораньше я застала Димку с Алкой.

-А ты чего так рано? — спросил вроде как мой парень. — Мы тебя не ждали.

Еще бы, оба красные и как бы это сказать, не совсем одетые. Я развернулась и пулей вылетела из квартиры. И вот теперь иду и не могу понять, а что я собственно чувствую? Мы встречались с Димой уже два года, и несколько месяцев назад он переехал ко мне. А Алка моя подруга с детства, за одной партой сидели.

Правда после школы наши пути разошлись, я поступила в политех, а она вышла замуж, родила замечательную девочку, развелась и находилась в активном поиске, сети которого были раскинуты очень широко и захватили моего парня. Любила ли я его? Люблю? Похоже, нет. Потому что, как это ни странно, ничего не чувствую сейчас, мне почему-то смешно, когда вспоминаю их испуганные рожи. Мы познакомились с Димкой в институте, наш роман протекал как-то вяло, скучно и я, если честно, где-то глубоко в душе рада, что так получилось и все закончилось…

-А-а-а-а, — крики взорвались в пустой голове, и послышался какой-то странный свист, а потом я увидела машину, которая неслась на остановку. Бац! Автомобиль врезался в столб и начал переворачиваться, возле головы что-то просвистело, я инстинктивно плюхнулась пухом на землю, прям рядом с перевернутым автомобилем.

Дальше помню плохо, вой сирен, крики, люди в странных костюмах, похожие на терминаторов. Я тихонько отползла за остановку, и поднявшись пошла в другую сторону. Только когда свернула несколько раз, и попала в другой район, заметила, что сжимаю в руках объемистую сумку. Интересно откуда она взялась? Моя сумка болталась одетая через грудь по последней моде. Почувствовала боль в колене, джинсы были порваны и колено содрано, но это ничего — дыркой меньше, дыркой больше, неважно, дизайнер не обидится. Свернула в небольшой сквер и присела на лавочку.

-Ну и что это такое, — пробормотала себе по нос, приоткрывая сумку. — Мама дорогая! — невольно вырвалось у меня. Я поспешно застегнула молнию. Внутри были деньги… много денег… пачки по пять тысяч! Офигеть! Я дико заозиралась, но люди шли по своим делам, летний вечер был тих и приятен, летел тополиный пух, и ничего не напоминало о «боевике» на соседней улице.

Итак, я — работник сферы услуг, а точнее продавец в модном бутике, с высшим техническим образованием, двадцати пяти лет от роду сижу на лавочке с сумкой полной денег и улыбаюсь как идиотка. Что делать-то? Как добропорядочный гражданин, тьфу ты, гражданинка, да что ж такое — гражданка я, наверное, срочно должна нестись в полицию, сдать сумку и с чистой совестью, и тихой грустью отправиться домой.

Родители мои вышли на пенсию и уехали в деревню к папиным родителям, то есть моим дедушке и бабушке, оставив мне двухкомнатную квартиру в старом районе города. А интересно, Димка еще там или додумался благородно, забрав все свои вещи, слинять. Лучше бы додумался. Мысли скачут как блохи, как я сумку схватила не помню, хоть убей.

Трель телефона заставила меня вскрикнуть. Бабушки на соседней лавочке с осуждением на меня покосились. Улыбнулась еще шире.

-А ты где? — Димка задал вопрос, на который хотелось ответить по существу и как в анекдоте, но посмотрев на бабушек сказала.

-А ты где? Надеюсь, что уже не в моей квартире, — в ответ послышалось какое-то мля-мля-мля с сипением и подвыванием, типа: «Ты не так все поняла…». Где уж тут понять-то, просто разделись — жарко же.

-Значит так, Дима, — ехидство просто капало с языка. — Даю тебе полчаса, чтобы собрать вещички и забыть навсегда мой адрес. И не приведи Господи, пропадет что-нибудь из квартиры. Ключи отдай соседке в 35 квартиру. А я приду с братом Леней, — хмыкнула я. — Ты же помнишь моего двоюродного братика Ленечку? — опять непонятные звуки, ну еще бы, Леня два метра ростом, сто пять килограмм веса, спаринг-партнер известного боксера, чемпиона чего там, не помню, в тяжелом весе. — Он может сделать тебе физическое замечание и пострадает твое красивое личико. Время пошло, дорогой!

Спрятала телефон в сумку и задумалась, а стоит ли идти домой? А вдруг за мной следят? Кто там был в перевернутой машине? Да ведь там стреляли?! До меня только начало доходить — там действительно стреляли! Черт, но и сидеть здесь — не выход. Достала влажные салфетки, вытерла коленку, как удачно я сегодня рваные джинсы надела, и пошла через скверик к дороге.

Задумалась настолько, что на полном ходу врезалась в человека, и отдача была такой, что приземлилась на пятую точку.

-Мама дорогая! – пробормотала, подняв голову, что-то за последний час я уже дважды маму вспоминаю и падаю. Надо мной стоял Ален Делон в свои лучшие годы. Синие глаза смотрели на меня насмешливо и внимательно.

-Извините, — одновременно сказали мы, он засмеялся, протягивая мне руку. Но я двумя руками держала сумку, и разжать их было выше моих сил.

-Вы сильно ушиблись? — голос как бархат окутал меня. Я протянула одну руку, перехватив сумку покрепче другой рукой. — У вас кровь на коленке, хотя вы вроде упали не совсем на нее, — дипломатично продолжил он, поднимая меня на ноги.

-А-а-а, — отряхиваясь, протянула я. — Это я еще до вас упала, — прикусила язык. — Спасибо.

Он не торопился отпускать мою руку.

-Как вас зовут, падающая красавица, — ну, вот так меня еще никто не называл.

-Вася, — его лицо вытянулось.

-А почему не Федя? Тогда я мог бы представиться — Таня, — как-то нервно хмыкнул он.

-Вы любите старые комедии, это же из «Джентльменов удачи»? — Делон кивнул. — А зовут меня правда — Вася, Василина, — пояснила я. Да, вот такое у меня имечко, папа наградил, в честь дедушки.