Баба Капа – это худенькая старушка с нашего двора. Она среднего роста, с улыбающимся лицом, именно лицом, а не просто улыбкой на лице. У неё всё улыбается: глаза, губы и даже морщинки на лбу. Ещё у неё есть боевое оружие – «палка-убивалка». Она тонкая и гладкая, как кость у собаки во рту, которую та полирует не один день. Кстати, такое прозвище для палки придумал я после одной истории, произошедшей в нашем дворе.
Было мне лет пять, когда стая собак проходила около нашего дома. Занятие у меня было интересное: делать из песка очередной гараж для моей пожарной машины. Периодически к окну подходила мама и наблюдала за мной. Всё было бы, как обычно, хорошо, но собаки нашли что-то из еды и стали драться. Одна из собак так жалобно завизжала, когда была укушена своей соплеменницей, что я бросился ей на помощь. Я стал кидать в нападавшую собаку песком. Но агрессивное животное это не испугало, и она переключилась на меня. К ней на помощь подоспела ещё одна. Они повалили меня на землю.
Я лежал лицом вниз и чувствовал, как одна ухватилась зубами за мою руку, а вторая тянет за штаны, а еще несколько собак находилось рядом, они грозно лаяли. Стало ужасно больно, и я так громко закричал, что мне показалось, что в ушах у меня что-то лопнуло, потому что звуки стали какие-то «с эффектом эха». Собаки от неожиданности остановились, но потом укусы последовали один за другим. В следующий момент я услышал глухой удар и одна из собак повалилась на меня, потом скатилась и отползла. Другая собака отлетела в сторону и с визгом помчалась прочь. Это была Баба Капа. Она так яростно размахивала своей «палкой-убивалкой», что мне показалось, что это Ниндзя из фильма примчался спасать меня.
Собаки мгновенно разбежались, а на шум выскочила мама. Плача, она вытирала мое лицо подолом платья, от этого, правда, оно становилось ещё грязнее. Баба Капа вынесла какую-то «медицину» и обработала укусы. Потом долго ещё во дворе вспоминали эту историю, удивлялись смелости этой женщины и её силе.
«Ленинградка» — так называли её взрослые. Тогда мы не знали — почему. Думали: «Может, жила она в Ленинграде или фамилия у неё такая?».
Для нас Баба Капа стала безоговорочным авторитетом и, гуляя в чужих дворах, мы всех, кто к нам приставал, пугали Бабой Капой и её «палкой-убивалкой».
На самом деле она была очень добрая, как из мультика про Лунтика. Старушка при встрече вынимала пакет с конфетами и щедро всех нас кормила. Иногда мы хитрили и подходили к ней, когда она вытряхивала половичок, тогда она бросала это дело, заходила домой и выносила заветный пакет с конфетами.
Бабу Капу любили все: и звери, и люди, и даже соседский пьяница Дядя Аркаша. Она всех старалась накормить. Когда она выходила из дома, немного опираясь на палочку, к ней слетались местные голуби и ворковали около её ног. Она потихоньку крошила остатки хлеба или бросала зёрна пшеницы, самые смелые садились на руки к ней и ели прямо из её сморщенных ладоней. Происходящее было как представление в цирке, мы стояли, открыв рты. Затем, подпрыгивая и мяуча, бежали дворовые кошки. Они тёрлись об ноги и получали свою порцию еды. Еще был старый пес Туман, спокойный и тихий, он подходил, виляя хвостом и тыкался мокрым носом в руки. Иногда Баба Капа присаживалась на корточки, а он становился на задние лапы и лизал ей лицо.
— Два старичка обнимаются! — говорили соседи.
Был ещё один подопечный у кормилицы — пьяница Дядя Аркаша. Вот его во дворе не любили. Он громко ругался, матерился, вонял, как сто дохлых тараканов, что даже мужики редко давали ему закурить, шарахаясь от нестерпимого зловония, которое этот неухоженный субъект распространял. Но Баба Капа выносила голодающему Аркаше тарелку супа и кусок хлеба, сажала его на лавку и начинала кормить. Иногда ей приходилось кормить его, как ребенка, из ложки, потому что руки у него дрожали, как будто он барабанщик и отбивает ими дробь. Дядя Аркаша послушно открывал рот, повторяя: «Ты меня прости, мать, прости, я больше не буду, это в последний раз…».
Но на следующий день все повторялось. Он снова был пьяный и беспомощный.
Но однажды случилась со мной вот какая история. Шёл я из школы домой, спешить не надо было, шёл и занимался своим любимым делом. Надо сказать, что я знатный футболист, иду, всё пинаю, все камни — мои! Мать, правда, ругается: у ботинок все носы сшиблены. Но ботинки — это ерунда, когда ты — лучший бомбардир в команде! А кубок с чемпионата юниоров занимает почётное место в гостиной. Старшие гладят по голове и говорят, что Рональдо нервно курит в сторонке, когда я пробиваю штрафной. (Извините, отвлёкся).
Иду я, значит, по дороге, а камней уже нет, но валяется полбуханки хлеба. Она чёрствая, даже кое-где с плесенью, как раз то, что надо. Подцепив её ботинком, я начал набивать то левой, то правой ногой.
То, что произошло в следующую минуту, я даже не понял, просто повалился на четвереньки от сильнейшего удара по спине. Повернувшись лицом к нападавшему, я увидел, что там стояла Баба Капа со своей «палкой-убивалкой» и грозила мне кулаком.
— Бессовестный! — повторяла она. — Бессовестный…
Тут я разозлился. Что я такого сделал-то?! Встал, отряхнул налипшую грязь, смачно плюнул под ноги, сказал сквозь зубы ей «дура» и пошёл домой.
Зайдя домой, я с такой силой захлопнул дверь, что если бы дома была мама, то точно влепила бы мне звонкий подзатыльник.
— Вот дура, старая дура! — повторял я.
Снимая школьную форму, я пошёл к окну и увидел, как Баба Капа своими костлявыми морщинистыми руками ломает хлеб на мелкие кусочки и кормит голубей. «Эта дура еще и голубей отравит,» — подумал я. Настроение было испорчено, и я лёг на диван, воткнув наушники в уши.
Музыка сменилась грохотом. Я вскочил, интуитивно закрывая лицо и голову.
Открыв глаза, я даже не понял, где я. Была ночь. Рядом со мной горело здание, я подумал: «Наверное, в доме бытовой газ взорвался!». (По телеку такое показывали не раз). В голове крутились мысли: «Где я? Как я попал сюда?».
Логика происходящего не давала ответов, только подкидывала новые вопросы. Опять начался гул и жуткие взрывы. Я присел и прижался к стене. «Ядерная война! — подумал я. -Хотя вряд ли: я бы и увидеть не успел, как был бы уже мёртв».
Мои мысли прервала девочка, которая ловко подползла ко мне. Она была лет пяти или шести, небольшого роста, одетая как-то чудновато. На ней было пальто с меховым воротником, какие-то башмаки с круглыми носами, а шерстяной платок, покрывавший голову, проходил крест-накрест на животе и завязывался сзади на талии.
— Ползи за мной. — сказала она и быстро поползла вдоль стены.
Вот чудная! Зачем ползи? Куда ползи? Я встал во весь рост, но тут так бабахнуло, что я лёг и так быстро пополз, что не почувствовал, как порезал руку о битое стекло. Мы с девочкой заползли в какой-то подвал, спустились вниз по лестнице, сели на корточки и прислонились к стене. Теперь я понял, что ей лет пять — не больше. Только глаза какие-то чересчур огромные, и взгляд какой-то знакомый, но вспомнить, откуда он мне так знаком, я так и не смог.
— Ты кто? — спросила она, по-детски плохо проговаривая слова.
— Я — Гришка, а ты кто? — ответил я.
— Я -девочка.- заморгала она.
Вот чудная, точно! Ведь и так ясно, что она — не мальчик.
— А как тебя зовут, девочка?
Она подумала и сказала:
— Конфетка.
Я хмыкнул и пошутил:
— Конфетка «Му-Му».
Она не обиделась на шутку, наверное, даже не поняла её. Я спросил девочку:
— А что так бахает?
Она ответила серьёзно:
— Бомбы падают.
Бомбы, — значит, всё-таки война. Кто на нас напал? Кто сбрасывает бомбы? Конфетка на эти вопросы не могла ответить. Я вспомнил про родителей, про младшего брата, который был в садике, когда я пришёл из школы. Мне стало так страшно, что я зарыдал. Девочка прижалась ко мне и стала гладить меня по голове, еле доставая мне до макушки.
— Не плачь, — приговаривала она, — сейчас уже улетят, не плачь.
Мне стало стыдно, что не я, а она успокаивает меня. Какой же я мужик после этого?! Скоро всё стихло, ночь ещё не закончилась, есть хотелось до жути, и я уже стал думать, где можно взять еды. Наверное, магазины брошены и там можно набрать еды. Когда мы вышли на улицу, уже светало…
То, что я увидел, было похоже на фильм ужасов или какую-то страшную реалистичную компьютерную игру. Я увидел вмерзших в лёд людей, они были похожи на восковые фигуры из музея, только волосы тихо шевелились от ветра, наводя на меня еще больше жути. Мне хотелось выйти из этой игры, проснуться, я зажмуривал и открывал глаза, но ничего не менялось.
За спиной я услышал всхлипывания. На льду сидела Конфетка и горько плакала.
— Бидончик, — повторяла она, — бидончик для мамы.
Только успокоив её, я понял, что она шла за водой к реке для мамы и потеряла бидончик. Я здесь же отрыл ей чайник, у которого нос, как хобот слона, торчал из снега. Район был мне не знаком, и я решил помочь Конфетке набрать воды в реке.
В конце улицы на столбе я увидел плакат: «Ленинград не сдаётся! Всё для фронта, всё для победы!» Тут логика сложила паззл. Великая Отечественная война… Ленинград… Блокада… Я вспомнил сюжеты из художественных и документальных фильмов, из уроков истории, фотографии в музее. У меня закружилась голова: я в прошлом!
Но опять логика начала подбрасывать вопросы: «Как я сюда попал?», «Разве есть машина времени?». «Я здесь не выживу, еды точно нет здесь! Что делать? Почему это случилось со мной?» — лихорадочно думал я.
Пока мысли свободно летали в голове, я машинально плёлся за Конфеткой, которая уверенно подходила к реке. Она зачерпнула воды в проруби, и мы поплелись обратной дорогой. Сил и желания говорить не было. Я забрал у девочки чайник и тупо следовал за ней.
К вечеру мы дошли до её дома. Так сильно есть я никогда не хотел, даже когда целый день были с пацанами на речке и у нас закончилась еда, взятая из дома. Теперь моя логика думала только о еде, рисуя в голове куриный суп в тарелке, мятую картошку с котлетой и блинчики с творогом. Мы поднялись на второй этаж. Дверь в квартиру Конфетки не закрывалась до конца, намёрзший кусок льда мешал плотно прикрыть дверь. Я пнул его ботинком изо всей силы и закрыл дверь. В квартире было тихо, нас никто не встретил. Конфетка прошла вперед и стала звать маму.
— Мама, проснись, я водички принесла, проснись.
Когда я зашёл следом, моему ужасу не было предела. На разобранной кровати лежала молодая женщина, волосы свисали с кровати, а лицо было покрыто инеем. Конфетка сидела на кровати и пыталась разбудить свою маму. Потом она залезла в сервант и достала крошечный кусочек хлеба и стала заталкивать в рот мертвой женщине.
— Поешь! — приговаривала девочка. — У тебя будут силы, и мы будем пить чай, я принесла воды.
Я забрал у неё кусочек хлеба и отнес Конфетку в другую комнату. Сказал, чтобы она не трогала маму и дала ей поспать. Конфетка всё поняла, она только тихо спросила:
— Мама умерла, да?
— Да, — ответил ей я.
Я думал, что она сейчас начнёт плакать, но она просто молчала и смотрела куда-то мимо меня.
Тут голова опять заработала, у меня был в руках кусочек хлеба, размером со спичечную коробку. Хлеб был странного черного цвета и как будто сделан совсем не из зерна, но в животе предательски урчало, и хотелось уже положить его в рот и почувствовать вкус еды. Избегая соблазна, я быстро отдал этот кусок Конфетке. А сам отошел в другую сторону комнаты и сел на стул около окна.
Поглядев в окно, я вспомнил, как Баба Капа разламывала своими костлявыми морщинистыми руками хлеб и кормила голубей. Сейчас я понял, что этой полбуханкой хлеба мы могли наесться с Конфеткой и спастись от голода.
— Прости меня, Баба Капа, прости меня! — повторял я, как пьяница Дядя Аркаша, и слёзы катились из моих глаз.
Я пришел в себя, когда кто-то потянул меня за рукав. Это Конфетка старалась привлечь моё внимание, она разломила кусочек хлеба пополам и давала часть мне. Я должен был отказаться: она была такой худенькой, с синюшными кругами под глазами. Наверное, поэтому глаза и казались такими большими на её лице. Но я не смог. Я взял часть хлеба и положил в рот, забросил, как полено в топку, хлеб растаял во рту, я даже не почувствовал его вкуса.
Открыв глаза, я увидел потолок в своей комнате, обои на стенах, которые мы выбирали вместе с мамой, на стене висела карта России, все вещи были на своих местах. Это был страшный сон. Я вспомнил Конфетку, мне так хотелось, чтобы она тоже оказалась со мной здесь рядом, где полный холодильник еды и вода непрестанно бежит из крана. Я вскочил с кровати и подбежал к окну. Во дворе на лавочке сидела Баба Капа, рядом лежала «палка-убивалка». Нет, не «убивалка», а «воспиталка», это правильное название для гладкой палки, которая ставит всех на место в жизни.
Я спустился во двор и тихонько присел к старушке. Слёзы сами закапали из моих глаз. Но Баба Капа уже не хотела меня бить, она просто ласково гладила по голове, и я, как во сне, услышал слова Конфетки:
— Не плачь, все хорошо, не плачь.
Ушан, матерясь, напялил джинсы. Испепеляющим взглядом посмотрел на Светку. Вышел из квартиры. Шум борьбы и визги доносились выше, с четвертого. Поднялся. Увиденное его поразило.
За свои тридцать пять лет он видел и испытал многое. Его взрывали, стреляли, резали. Его бритая голова была покрыта шрамами от монтировок и бейсбольных бит. Он даже один раз чуть не нарвался на растяжку, заботливо установленную на входе в его собственный спортивный клуб.
Но сейчас тертый калач с погонялом Ушан, заматеревший в криминальных войнах, удивленно смотрел на пенсионерку, методично и без суеты раздающую удары хрипящей тетке.
Э-э-э! Чё за возня! он приподнял бабу Капу одной рукой. Бабулька по инерции рассекала воздух кулаками. Бабка, ты чего тут лютуешь!
Привет, Ушанчик! выдохнула бабка. На пол меня поставь!
Как скажешь! Ушан бережно поставил бабульку на пол.
Помогите! Валентина вцепилась ему в ногу. Уберите ее от меня!
Заткнись нах! бабка замахнулась. Ушан ловко перехватил ее руку.
Э-э-э, бабуля! Чё за кипиш Скамейку не поделили
Да какая к херам скамейка! в сердцах выкрикнула старушка. Над отцом собственным глумится! Инвалидом-колясочником!
Та-а-ак протянул Ушан. А подробнее
Баба Капа в двух словах пересказала ему увиденное вчера в квартире Вальки, также не забыла про сегодняшний дневной разговор со стариком. Ушан нахмурился, посмотрел на поверженную тетку. Та замолкла, испуганно глядя в злые глаза, на внушительный мощный голый торс и разворот мускулистых плеч.
Вставай! приказал Ушан.
Валентина отползла к стене. Села, вытирая разбитое стараниями бабы Капы лицо. Тихо завыла.
Тише будь! прикрикнул Ушан.
Он залез в карман джинсов и вытащил свернутые в тугую трубочку красные банкноты. Швырнул ей.
Бате своему лечение организуй и уход человеческий. Еще раз услышу, что старика обижаешь порву! Ты врубаешься, о чем я тебе базарю!
Валентина закивала, прижимая к себе деньги.
Прекрасно! бросил Ушан, кивнул бабе Капе и стал спускаться по лестнице.
Ушан! крикнула баба Капа. Ты я смотрю, свою машину больше под окнами не бросаешь. Слово свое держишь!
Пацан сказал пацан сделал, бабуля! донеслось снизу.
А на четвертый этаж уже стали сбегаться соседи, привлеченные шумом. Двери лифта раскрылись и на площадку вышли Вася и Галя, этажом выше хлопнула дверь и послышались тяжелые шаги соседа Михаила. Сверху уже бежала интеллигентная Ольга Семеновна. Здесь же, на четвертом этаже, открылась дверь, и показалось лицо Глафиры Аркадьевны, а внизу, у ее ног, нахальная толстая морда ее любимца, кота Аполлинария.
А народ все прибывал: сверху, снизу, на лифте, по лестнице Вскоре четвертый этаж обычного панельного дома стал напоминать оживленную Красную площадь в миниатюре. Все наперебой стали расспрашивать бабу Капу о случившемся. Лишь только один Аполлинарий спокойно взирал на происходящее. В его наглых желтых глазах ясно читался глубокий, вселенских масштабов, пох..изм.
Выслушав бабу Капу, толпа обрушила праведный гнев на Валентину. Пообещали нагнать на нее все службы и организации мира: от Департамента соцзащиты до Гринписа. Валентину вертели, таскали, склоняли и спрягали, не выбирая выражений. В конце концов, она, рыдая, дала обещание больше не издеваться на стариком-отцом и медленно пошла домой.
Толпа еще долго возмущалась поведением соседки, строя планы, как они будут по очереди наведываться в злосчастную квартиру и лично контролировать здоровье и быт старика. Закончилось это тем, что все решили скинуться и купить инвалиду коляску с электроприводом. А затем взять за жабры управляющую компанию с требованием установить пандус в кратчайшие сроки.
Не совсем трезвый сосед Михаил, прочитавший за свою жизнь одну единственную книжку «Тимур и его команда», предложил нарисовать на двери красную звезду и выставить караул, за что был жестоко высмеян, послан проспаться и не пороть чушь.
***
На пороге стоял моложавый старик, с резкими, словно вырубленными в граните, чертами лица. Седые волосы были аккуратно зачесаны, несколько старомодный костюм сидел словно влитой.
Здравствуйте! сказал он.
Привет! кивнула баба Капа, невольно залюбовавшись гостем. Старик был красив, что уж там говорить
Позвольте представиться. Капитан первого ранга в отставке Ежевичкин Егор Александрович! начищенные до блеска ботинки щелкнули.
Строитель БАМа, покоритель таежных лесов и Енисея Бойцова Капитолина Алексеевна! худые ноги в тапочках щелкнули костяшками.
Я младший брат вашего соседа Виктора, кивнул гость.
Ах вон оно чё! протянула бабка. И где же ты был, морячок, пока его тут прессовала собственная дочурка
Старик смутился. Вздохнул. Весь как-то сразу обмяк.
Я не знал, что все так плохо. Мы с ним редко созванивались. Я приезжал несколько раз к ним туда, на старую квартиру, при мне было все чинно. А сегодня приехал навестить, Витька мне все и рассказал: о Вальке, о вас, даже о конфетах. В общем, решил лично поблагодарить вас за все, что вы сделали для моего брата. Благодарю!
Да я, собственно, ничего такого и не сделала. На коляску ему всем подъездом скинулись, пандус управляйка установила.
Да, согласился старик. Но если бы не вы, то этого бы вообще ничего не было.
Баба Капа смутилась. Еб! Ну до чего красивый мужик! Сколько ему Похоже ровесник
Позвольте вас куда-нибудь пригласить галантно предложил Ежевичкин. В знак благодарности.
Не стоит! Мы люди простые! Заходи! Сейчас суши закажем и пиваса! махнула рукой бабка. Любишь суши, морская ты душа
Баба Капа подмигнула. Ежевичкин с облегчением выдохнул.
Вы знаете, я сам тоже не любитель всех этих светских раутов, ресторанов и прочего. И сам очень простой. Просто думал, произвести на вас впечатление.
Произвел! согласилась бабка. Давай уже на «ты»
Давай! живо откликнулся гость, разуваясь. Только за пиво и суши плачу я.
Ну не я же!
***
Мой внук тоже моряк. Северный флот. В Мурманске служит, сказала баба Капа, наливая пиво.
Да ты что! изумился старик, с аппетитом жуя суши. Уважаю! Стало быть и дети есть у тебя
Дочь, кивнула баба Капа. С мужем тоже живет в Мурманске. Все никак не соберусь к ним.
Ну так, поехали вместе осторожно предложил Ежевичкин.
Думаешь с сомнением спросила бабка.
Ну, если ты не против, конечно, смущенно ответил он.
Ну, я не против кокетливо покачала головой баба Капа.
За окном играла гитара. На скамейке сидели парни и тихо пели армейские песни.
Эй, молодежь! Что за туса у вас там! бабка перегнулась через подоконник.
Генка с армии вернулся, баба Капа! донеслось снизу.
Этот внук профессорши, что ли! Ольги
Ага!
Ща спущусь!
Она махнула рукой. Ежевичкин кивнул и последовал за ней в прихожую. Через пару минут они уже выходили из подъезда.
Генка, пухлый паренек, сидел с гитарой и выл песню про солдата, которого не дождалась девушка.
Генка! бабка хлопнула его по плечу. Твою дивизию! Ты где такую ряху отъел На продскладе служил, что ли
Хлеборезом! довольно улыбнулся Генка. Ляпота!
Понятно, хмыкнула бабка. И кем уволился
Сержантом! гордо ответил Генка.
Всечь бы тебе по хлеборезке, сержант! бабка взялась за гитару и шлепнула его по затылку, сгоняя со скамейки. Ну да ладно, я сегодня лирично настроена.
О, баба Капа, а слабайте что-нибудь, а Из «Сектора газа»! предложил Генка.
У тебя бабуля профессор кафедры русского языка! отмахнулась баба Капа. Она не одобрит. У меня и так с ней постоянные контры. Хотя
Бабка провела по струнам, подкрутила колки, настраивая.
Всем дембелям посвящается! торжественно объявила она.
Тонкие худые пальцы ударили по струнам.
«Вечером на нас находит грусть,
порой, порой!
Сердце ноет, сердце просится
домой, домой!
Взвоет ветер над бараками,
БМП нам лязгнет траками:
Домой, домой, пора домой!»
Песню подхватили парни, а с ними и капитан первого ранга в отставке Ежевичкин.
«Лучше молодым любить,
не воевать, не убивать,
Не цевье, а руки девичьи,
в руках держать.
Пуля просвистит пронзительно,
АКМ трещит презрительно,
Плевать, плевать, на всё плевать…»
На балконы высыпали люди. Голоса поющих на скамейке утонули в хоре подхвативших песню соседей.
«Утром солнце вспыхнет весело
над той горой,
Наконец мы снова встретимся
с семьёй, с братвой!
Солнышко пригреет лучиком,
Ивушка помашет прутиком,
Домой, домой, пора домой!»
На черном полотне небосвода висела полная Луна в окружении звезд. Она равнодушно взирала вниз, на эту маленькую голубую планету, на которой на протяжении миллионов лет творится черт знает что! Исчезают под водой континенты, сгорают дотла города, уходят в небытие цивилизации, умирают целые эпохи.
И все же она вертится, эта голубая планета… И живет! Наверное, благодаря во-о-он той маленькой старушке с гитарой. И таким, как она
Автор:
Источник:
Источник
Борис Васильевич Бедный
Капа
В конторе лесопункта светилось лишь окно в кабинете начальника. Тень Косогорова, высвеченная яркой казенной лампочкой без абажура, четко отпечаталась на занавеске.
Капа видела с улицы, как тень ворошила бумаги на столе, гоняла костяшки на счетах, курила и немо кричала в телефонную трубку. Была во всех движениях Косогорова резкость человека нетерпеливого, по горло занятого срочными делами, вечно спешащего и часто опаздывающего. И даже тень у него была строгая, деловитая, начисто позабывшая все, что когда-то связывало их…
Тяжко стуча колесами, прогремел по узкоколейке груженый состав. В просвете между домами замелькали платформы со свежими бревнами. Отстучала последняя, самая громкая пара колес, тишина навалилась на Капу, — и, спасаясь от этой гнетущей тишины, она шагнула на затоптанное крыльцо конторы.
Капа долго обметала огрызком веника снег с валенок, оттягивая желанную и трудную встречу. Потом добрую минуту выстояла в пустом мрачноватом коридоре, выжидая, пока уймется не на шутку расходившееся сердце. Так и не дождавшись, рванула набухшую дверь косогоровского кабинета.
— Можно, Петр Тимофеич?
Косогоров нехотя поднял голову от стола. Негнущийся палец его застыл на счетах, прижимая к проволоке серединную черную костяшку.
— А-а, Капитолина… Заходи, коль пришла, — не очень-то приветливо сказал он, и не понять было: то ли недоволен неурочным ее приходом, то ли на работе у него не все ладится. — Что там у тебя?
— Как рассудить, — уклончиво отозвалась Капа. — Ежели для зацепки — так за авансом пришла, до получки не дотяну…
Косогоров усмехнулся.
— Ну, считай, зацепилась. А дальше?
— Поглядеть на тебя вблизи хочется, — призналась Капа. — А то все издали да издали… Уж и позабыла, какой ты из себя.
— Гляди, не жалко, — милостиво разрешил Косогоров и даже головой из стороны в сторону повертел, словно показывал товар покупателю.
— Зачем ты, Петр, так-то?.. — необидчиво упрекнула его Капа, и что-то было в глуховатом ее голосе такое давнее, всепрощающее, прочно им позабытое, что Косогоров вдруг смутился и пристально посмотрел на Капу, будто только теперь узнал ее.
В последние годы Косогоров редкий день не видел ее, но, занятый неотложными своими делами, давно уже как-то не замечал. А теперь вот разглядел в этой пожилой расплывшейся женщине молодую Капу, с которой мальцом бегал в школу, а позже, перед самой войной, крутил начальную свою любовь…
Зазвонил телефон. Косогоров, не глядя, привычным движеньем взял трубку, послушал и сказал с досадой:
— Зря тревожитесь: сполна дадим все кубики — и пиловочник, и рудстойку. Кровь из носу, а дадим… Сказал же!
Он бросил трубку, наткнулся глазами на Капу и насупился.
— Так что там у тебя, кроме аванса?.. По какому вопросу?
— Да не по вопросу я, Петя… Поговорить нам давно пора, — убежденно сказала Капа. — Как ты с войны вернулся, ни разу по душам не потолковали. Сколько лет прошло, а мы все в молчанку играем…
Косогоров поморщился. Терпеть он не мог этого переливания из пустого в порожнее. Что сделано — то сделано, так стоит ли без толку вспоминать, только себе и другим душу бередить?
— Давай по порядку, — самым строгим своим голосом, каким распекал нерадивых лесорубов, сказал он. — Так вот, насчет аванса. Бухгалтерия уже вся разбрелась по домам, да и не богато у нас в кассе. Я тебе лучше из своих дам.
Он нырнул рукой в карман, вытащил ком мятых денег, — и от этого кома на Капу повеяло прежними, навек сгинувшими временами. И в парнях Петр не признавал кошельков и бумажников, всегда носил деньги прямо в кармане, не очень-то заботясь о том, как они там поживают, его капиталы. В постоянстве его привычек Капе почудился залог того, что не так уж сильно переменился он за эти годы, хоть и начальником нешуточным заделался. А Косогоров отлепил несколько бумажек поновей и протянул Капе.
— Хватит до получки? — Он шагнул к ней из-за стола, взял руку Капы, разжал немые ее пальцы и вложил червонцы. — Держи… Что ж ты оробела? Твои законные… Будет еще нуждишка — заходи, не стесняйся.
— Спасибо, Петя…
Косогорову неловко стало смотреть ей в глаза, и он поспешно отвернулся. Что-то неправильное было в том, что Капа пришла к нему за деньгами, а что именно — он и сам толком не знал. Просто не должно бы этого быть — и все.
— Что ж это вы обезденежели? — спросил он деланно-беззаботно. — Ведь оба работаете. Иль шикуете не по карману?
— Оно бы хватило, да Иван мой… — Капа замялась.
— А-а… — догадался Косогоров, разом припомнив все, что знал о Капином муже. — Хочешь, дам команду в бухгалтерию, чтоб твоему зарплату не выдавали? Будешь сама за него получать, а то он, слышно, мастер у тебя заливать за воротник. Хоть и не по закону это, но для пользы твоей семьи дирекция на это пойдет, и рабочком нас, думаю, поддержит. Пусть потом жалуется!
— Жаловаться он не будет, — пообещала Капа. — Я ему покажу — жаловаться!
— Ну, это уж ваше семейное дело… Вот с первым вопросом мы и покончили. А толковать о ином-прочем, я так понимаю, нам не с руки. Я воевал, ты тут замуж вышла, теперь вот и я давно женатый, — значит, квиты. Все идет как положено: у обоих детишки подрастают, население Советского Союза увеличивается!.. У тебя сколько уже? — спросил он миролюбиво.
— Четверо… — виновато отозвалась Капа.
— Времени даром не теряете! — одобрил Косогоров. — Вот подрастут — свои кадры на лесопункте будут, от вербовки на стороне вовсе откажемся!
Капа поникла головой и всхлипнула. Косогоров смущенно кашлянул, без надобности переложил пухлые панки на столе. Он не выносил женских слез, а таких вот, вызванных им самим, и подавно.
— Ну чего ты, Капитолина? — пристыдил он. — Я же так просто сказанул, не со зла. Все время о работе думаешь — вот и ляпнул. А зла на тебя я давно уже не держу. Это точно.
— И вправду простил? — шепотом спросила Капа, вытирая слезы кулаком.
— Спервоначалу, как с войны вернулся, обидно было, не скрою. И на кого, думаю, променяла?.. Ведь неказистый он у тебя?
— Неказистый! — охотно согласилась Капа, радуясь, что есть на свете такие бесспорные вещи, где мнения их с Петром полностью совпадают. — Еще какой
Изменить размер шрифта
Издавна (ещё до 1904 года) на Россию дули «ветры злые да с восточной стороны». В 30-е годы Япония стала в открытую бряцать оружием, а в Европе вовсю вооружался итальянский и германский фашизм. Ещё в 1929 году И. В. Сталин заявил: «Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в 10 лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут!».
 |
| Баба Капа – Капитолина Фроловна Герасимова – последняя жительница сибирской деревушки Малый Кокучей |
И цепочка авиазаводов, стянутая военными аэродромами, протянулась от Урала – с запада на восток (скоро они понадобились, чтобы отразить нападки агрессивной Японии). Потом началась Великая Отечественная война. Иркутск давал фронту бомбардировщики Ил-4, Пе-2, Ер-2 и истребитель Пе-3бис. Улан-Удэ поставлял истребители Ла-5. А самый удалённый завод в Комсомольске-на-Амуре строил только Ил-4. И с первых дней войны началась срочная переброска этих крылатых машин на фронт.
Вдоль железной дороги (чтобы не сбиться с курса) самолёты шли на Запад. Увы, этот путь, как и северная трасса Аляска – Сибирь, отмечен могилами перегонщиков. Этой темой я заинтересовался давно, ещё работая на Иркутском областном радио: слал запросы в архивы, подготовил несколько передач. Спрашивал: может, кто-то знает, помнит? И люди откликнулись! Расскажу лишь об одном поиске…
Об этом самолёте знали. Ещё были живы очевидцы катастрофы и похорон лётчиков. Только могилка их стояла безымянной: сразу фамилии не указали (возможно, и не знали) или с годами табличка утратилась. Целенаправленный поиск был предпринят лишь в 1985 году. Из учеников разных классов Тулунской школы № 25 создали группу. И в поход ребят повели учитель географии Антонина Лунёнок и военрук Н. Чумак. Они стали расспрашивать местных жителей. А я уже получал письма…
21 ноября 1987 года. «Только что в передаче «Любовь моя, Сибирь!» услышала о лётчиках, погибших в годы войны в нашей области. Мои родители в 50–60-х годах жили в деревне Малый Кокучей Тулунского района. Деревенька маленькая – леспромхоз – на берегу реки Ия. С детства я часто слышала рассказы, что в годы войны недалеко от деревни за рекой упал самолёт. Мне показывали могилу лётчиков на местном кладбище. Люди обихаживали могилу, помню, что на ней была тумбочка со звездой, а вот были ли фамилии – не помню.
Однажды за рекой мы брали бруснику и наткнулись на остов самолёта (жители говорили, что местный умелец обдирал металл и делал посуду в то трудное время). Мы даже нашли несколько металлических пластинок, видимо, с приборной доски, т. к. на них были какие-то цифры. Пластины эти долго хранились у нас дома, потом затерялись.
Деревни этой сейчас нет. Лес вокруг повырубили, леспромхоз закрыли, люди разъехались. Многие осели в Тулуне и до сих пор ездят в бывшую деревню на кладбище. А какой-то старожил, по слухам, там ещё живёт… С уважением – Елена Анатольевна Дорохова».
«…Вы разыскиваете экипаж военного самолёта, который разбился в районе Тулуна. Я очень хорошо помню такой случай. Один из трёх самолётов, летевших на запад, задымил – за ним потянулась лента чёрного дыма. И потом этот самолёт упал в лесу напротив нашей деревни Малый Кокучей. Мы тогда были мальчишками. Побежали на речку, взяли лодку и поплыли к тому месту, где упал самолёт. Там всё горело. Живых или мёртвых мы не видели. Вокруг были разбросаны обломки, клочья одежды, куски человеческих тел. Да ещё стреляли патроны…
Александр Николаевич Ладейщиков, пенсионер».
10 января 1988 года… «Брат рассказал, что тумбочку на могилу делали они, школьники, с моим отчимом, который работал там учителем. Фамилий на тумбочке нет, а была надпись: «Слава погибшим лётчикам!». Сын вспомнил (а он каждое лето ездил в деревню на каникулы), что с мальчишками бегали к самолёту, искали и находили патроны, которые бросали в костёр, чтобы взрывались. По слухам, катастрофа была летом или осенью: люди были в поле. Собирать останки приезжали солдаты из города, а на похоронах представители военкомата говорили речи. Потом самолёт засыпал бульдозер, на поверхности остались только самые крупные детали.
 |
|
Бомбардировщик Ил-4: своим ходом – на фронт |
 |
|
Поисковики Тулунской школы № 25 с руководителем Натальей Шаравиной (справа) у могилы лётчиков |
А в Тулуне живут кокучейские старожилы и даже, как говорит мама, очевидцы того события. Например, Татаринов Иван Данилович, а также его брат Фёдор Данилович и его тёща – Герасимова Капитолина Фроловна. Она зимой живет у зятя, а летом – в Кокучее, одна на всю деревню… Е. Дорохова».
11 февраля 1988 года… «Отвечаю на ваше письмо: да, я был свидетелем той катастрофы. Сначала от самолёта шли небольшие струи дыма, потом повалили чёрные клубы. Он ушёл вниз. Нам из-за леса не стало видно (мы были в лодке на середине реки). Через несколько секунд он появился, прошёл вдоль реки, сделал разворот через правое крыло и упал в лес. Мы побежали и с нами Климов Григорий Иванович. Там всё горело. Беспрерывно рвались патроны. Самолёт был двухмоторный. Разбился 10 июля 1941 года. В Кокучее похоронены: младший лейтенант Годелюк, штурман Волков, младший воентехник Петрушенко, стрелок-радист Лесянский.
Эти данные я взял из статьи секретаря ВООПИК Ефремкиной в тулунской газете «Путь к коммунизму». Желаю успеха. Татаринов».
14 декабря 1988 года. «Здравствуйте! 3 декабря сего года посмотрел передачу иркутского телевидения о малоизвестных событиях прошедшей войны. В Тулунском районе есть деревня Кокучей (сейчас она заброшена). Там во время войны разбился самолёт, и лётчиков похоронили там же. За могилкой ухаживает баба Капа (так все её зовут, а фамилию я не знаю). Но с год назад у неё сгорел дом (она в деревне жила одна), пришлось переехать в Тулун. Может быть, моё письмо вам поможет? Владимир Терешков».
… Прошли годы. Шестиклассница Наташа (из того первого школьного десанта) выросла и стала заместителем директора родной 25-й Тулунской школы, Натальей Владимировной Шаравиной. Однажды мы встретились, и она рассказала мне пронзительную историю о бабе Капе.
В войну на запад шли самолёты. Их путь лежал над деревней. Все привыкли к гулу моторов, а ребятня считала и спорила: сколько их сегодня пролетит? Взрослые же работали, им было недосуг. Тем более что взрослых-то оставалось – только старики да женщины. В тот день люди и не сразу поняли, что в воздухе случилась беда. А когда прибежали к упавшему самолёту, то пламя не могли потушить: горел бензин, рвались патроны. По-видимому, экипаж пытался покинуть машину: тела лётчиков находили по курсу падения, освобождали от парашютных строп, снимали с деревьев. Их похоронили в одной могиле…
Капитолине Герасимовой тогда было 35 лет. Никто из односельчан и подумать не мог, что эта женщина, которая никогда и ничем из них не выделялась, станет хранительницей отеческих могил и последней жительницей Малого Кокучея.
Теперь уже никто и не помнит, кто первым уехал из деревни. Леспромхозу становилось всё труднее брать древесину, прокладывать новые дороги. Год шёл за годом. Настал день, когда последняя семья заколотила досками окна своей избы. Баба Капа осталась одна.
Конечно, родственники звали её к себе. Но она с мягким упорством старого человека отказывалась. Смыслом всей её жизни стала забота о кладбище. В поминальный Родительский день кокучейские приезжали из города – и каждому приезжему старушка радовалась. А люди, живя вдали, были спокойны: знали, что баба Капа и приберёт могилку, и поправит, если что требуется.
Ей привозили гостинцы – конфетки, чай, печеньице, хотя она никогда ничего не просила. Но особенно приятны были приезды школьников с учителями – на экскурсию. Тогда баба Капа повязывала праздничный платочек и вела ребят на могилку лётчиков, память которых для неё была священна. Она даже имён их не знала, только и говорила: «Сыночки мои дорогие!».
(Со временем это стало легендой, и бывшие жители деревни и поныне верят, что лётчики последним усилием отвернули гибнущий бомбардировщик от села и спасли их ценой собственных жизней…)
10 декабря 1986 года бабе Капе исполнилось 80 лет. Стало трудно зимовать одной в пустой деревне. Пришлось перебраться к родным в Тулун. Но на лето она всё равно уезжала в Кокучей.
Однажды она приехала и застала страшную картину: кто-то сжёг кладбище. Под жарким весенним солнышком огонь жадно пожрал сухую траву, кустарник, деревянные оградки и тумбочки. Могильные холмики и деревья обуглились. Но баба Капа не стала в отчаянии голосить и заламывать руки. Утирая слёзы, она принялась собирать камни…
Если вы читали Библию, то поймёте глубинный смысл этого: всю свою историю человечество делится на разрушителей и строителей – на тех, кто разбрасывает камни, и на тех, кто камни собирает. Камнями старушка, как сумела, оградила могилы, сложила пирамидки. И когда приехали люди, лишь она, хранительница, могла указать, где и кто упокоен. А для самой – лётчики, её «сыночки дорогие» – так навсегда и остались безымянными.
Была ли она верующей? Не сомневаюсь ни секунды! Божья молитва помогала ей, как и миллионам простых русских женщин, вершить каждодневный негромкий подвиг. На этих-то женщинах и держится наша держава. И живут тихо, а уходят внезапно – остаётся зияющая пустота, помяните, люди добрые – словом, церковной ли свечой…
Потом архивисты в пыльных бумагах нашли фамилии лётчиков, которые перегоняли бомбардировщик ДБ-3Ф (Ил-4) из Приморья на Красноярск. Теперь на их могиле установлена гранитная плита. И падающий самолёт высечен. И я ещё мог бы успеть приехать, познакомиться со старушкой, расспросить о многом.
Не успел. Старенькую Капитолину Фроловну Герасимову убили…
- Интересно? Полезно? Хотите помочь редакции?
- Расскажите об этом своим друзьям!
-
Великий коллекционер: Павел Третьяков
Более 40 лет Павел Третьяков коллекционировал картины. Благодаря его поддержке творили маститые художники и те, кто только начал осваивать азы живописи. Он собрал одну из крупнейших коллекций русской живописи и целую галерею прижизненных портретов своих выдающихся современников. -
Чем уникальны личные покои супруги императора Александра I?
Таврический дворец в основном известен как место, где заседала царская Дума, а между тем его история гораздо богаче и интереснее. Он служил резиденцией известным историческим личностям, Временному правительству и даже был казармой Конногвардейского полка. Недавно здесь завершился очередной этап реставрации. Она коснулась личных покоев супруги императора Александра I. -
М. Жванецкий — миниатюра «Экзамен по физике»
-
Бетховен и Россия
К «русским темам» в своем творчестве обращались разные композиторы. У Бетховена есть квартеты ор. 59, в двух из которых использованы подлинные русские народные мелодии. При этом Бетховен не пытался создавать музыкальные картины русского народного быта, которого он не видел, или подлаживаться под вкусы русской публики. В Вене такой не было, а в Россию он ехать не собирался. Об этом написано в книге Ларисы Кириллиной. Ниже предлагаем прочитать небольшой фрагмент. -
Неповторимая вселенная художницы Татьяны Мавриной
В историю национального искусства она вошла как автор лубочного бестиария, красочных иллюстраций, изображающих диковинных зверей. А также — потрясающей «Сказочной азбуки», где даже в выходных данных не было ни одной буквы типографского набора. Рисунки Татьяны Мавриной погружают зрителей в яркую, чарующую фантазийную вселенную. -
Социолог: Идея будущего у россиян связана с СВО
Социолог Алексей Левинсон рассказал о том, что одно время из сознания российских элит и масс исчезла категория будущего. А теперь идея будущего у людей есть, и она связана с СВО. Также эксперт озвучил мнение о наличии шансов у России на демократию, поведал о «среднепутинском» времени и предположил, каких утопий нам не хватает сегодня. -
Какая в России обстановка с вакцинами на фоне западных санкций?
Ещё в марте крупные западные фармкомпании объявили о приостановке инвестиций и новых клинических исследований в России. Как политико-экономическая ситуация отразилась на вакцинации? Все ли положенные детям прививки можно сделать в срок и бесплатно? -
Соображаем на троих. Фитиль 1965 года
-
«Мёртвые нас слышат»: тайны, известные смотрителю кладбища
Новосибирский режиссер Дмитрий Кабанов выпустил очередную серию проекта «Люди как люди», которая посвящена смотрителю кладбища Константину Кутакову. -
Директор знаменитой Третьяковки: Главный принцип — повернуться лицом к зрителю
С генеральным директором Третьяковской галереи Зельфирой Трегуловой состоялся разговор о будущих выставках, сотрудничестве с блогерами и восприятии русского искусства за рубежом. -
Как проходил последний рабочий день первого президента СССР
Образованный в декабре 1922 года СССР просуществовал до 26 декабря 1991 года. За день до этого президент Советского Союза Михаил Горбачёв в телеэфире объявил о сложении своих полномочий, после чего были подписаны документы о прекращении существования некогда самой большой страны в мире. Давайте вспомним о последнем рабочем дне Михаила Сергеевича. -
Самогоноварение. Ретро. Юмор
-
Явления Богородицы: среди резонансных есть и непризнанные
Некоторые люди верят в чудеса Богородицы. И им даже не надо для этого никаких официальных объяснений. Что происходило, например, в прошлом веке? Кому являлась тогда Богородица, чем удивила и помогла? Ответ на это дадут пять резонансных историй, представленных ниже. -
Деньги за каремонт уходят на спецсчет: риски, плюсы и подводные камни
Сейчас есть два варианта накопления взносов на капремонт — так называемый «общий котел», который сформирован на общем счете регионального оператора, и специальные счета. Первый выбрали более 85 процентов жильцов многоквартирных домов, второй — чуть менее пятнадцати. -
Эдуард Успенский: Большой писатель для маленьких читателей
22 декабря писателю Эдуарду Успенскому исполнилось бы 85 лет. Это он придумал Чебурашку, Дядю Федора, кота Матроскина. Произведения с этими героями переведены на 25 языков, а книги издавали миллионными тиражами. Успенский говорил: «Мои произведения – это проповеди. Каждый раз, когда я хочу что-то сказать ребятам, я начинаю придумывать повесть». -
«Семь лет под водой»: адмирал арктических глубин Александр Берзин
Наверное, он вполне бы мог встретить пришедших к нему домой журналистов и в обычном домашнем костюме. И неторопливо бы вспоминал о семи годах, проведённых под водой, из которых девять месяцев – подо льдами Арктики. Но для контр-адмирала Александра Берзина морская форма и Звезда Героя России на кителе – святое. Он ими гордится по праву. -
Четвертый волхв
Известно, что три волхва пришли с высоты востока к яслям Вифлеема, три принесли дары и с тремя беседовал злой Ирод, и три вернулись в Персиду. И потом, когда они умерли, три новых звезды засияли в небе, они ярче всех звезд, за исключением одной, великой звезды Рождества, горят доселе в небе, в темном торжественном небе, в ночь Рождества. Все это известно. -
Перед глазами пронесся век. Жизнь пенсионерки, которой без пяти минут сто лет
Перешагнуть 90-летний рубеж и остаться в ясном уме, не растерять память, писать стихи, ни от кого не зависеть, обслуживать себя самой, поддерживать здоровый дух и даже похудеть на 20 кг – о такой старости мог бы мечтать каждый, но выпадает она единицам. -
Вокруг смеха. Выпуск № 11. Ретро (1981)
-
Календарь православных праздников на 2023 год
Когда в 2023 году Пасха? А когда в 2023 году начинается Масленица и Великий пост? В какие дни в 2023 году родительские субботы? Узнаем все из Церковного календаря.
