Лестница вверх ведущая вниз сочинение

Российский Университет Дружбы Народов

Факультет гуманитарных и социальных наук

роман баррет американский общество

Эссе на тему:

Американская школа в романе Бел Кауфман «Вверх по лестнице, ведущей вниз»

Москва, 2011

Роман американский писательницы Бэл Кауфман «Вверх по лестнице, идущей вниз» произвел на меня глубокое впечатление. Он совсем не похож на то, что я обычно читаю. Но я ни капли не пожалела, что из списка предложенной для творческой работы литературы выбрала именно его.

Честно говоря, меня заинтриговало название. В предисловии автора сказано, что Б. Кауфман позаимствовала его из докладной записки о поведении одного из учеников: «Задержан мною за нарушение правил: шел вверх по лестнице, ведущей вниз», составленной однажды администратором школы, где преподавала писательница. И хотя эта фраза вызывает у российского читателя недоумение, звучит абсурдно, в ее основе лежит простое практическое соображение. В американских школах, чтобы избежать толчеи и соответственно детских травм, по одним лестницам разрешалось только подниматься наверх, по другим — только спускаться вниз. Но главное — это иносказательный смысл заглавия. В аннотации к книге сказано, что оно означает невозможность достижения цели, если выбраны неправильные средства. Но для меня смысл другой: как можно подняться вверх, преодолев все трудности, сложности и препятствия, несмотря на то, что сама лестница (школьная система) находится в столь плачевном состоянии, что по ней можно только скатиться вниз.

Автор, сама учительница, описывает школу изнутри. Это произведение принято относить к юмористическому жанру. Если бы меня попросили описать его одним словом, я бы сказала «карикатура». И действительно, нарочито яркие образы героев с заостренными специфическими чертами очень сильно напоминают персонажей изображений. Также как карикатуры отображают проблемы общества, «Вверх по лестнице, ведущей вниз» выявляет проблемы школьной системы. В предисловии автор пишет о том, что ей приходили письма от учеников и учителей, узнававших во время чтения себя и свою школу.

Главный герой романа — молодая учительница Сильвия Баррет — приходит работать в школу имени Калвина Клуиджа и сталкивается с тем, что знания, полученные в университете, она едва ли может применить на практике. Оторванность дисциплин высшей школы от действительности — это первая проблема, с которой ей приходится столкнуться.

Мисс Баррет всеми силами борется с постоянным потоком канцелярщины. Школа буквально завалена бесконечным количеством предписаний, указаний, циркуляров на разноцветных бланках для классных наставников, предметников, советников, заведующих учебной частью, администрации, канцелярских работников, тренеров, школьной медсестры и хранителя здания. Все эти бумаги нужно хранить в делах под порядковыми номерами и неукоснительно исполнять то, что в них прописано. Сильвии приходится учить непонятный язык, которым составляются все распоряжения. «Привить прививки; привести всех учеников, не пришедших в школу; игнорировать нижеследующее», — эти фразы слабо напоминают об официальной документации и скорее вызывают улыбку. Больше всего мне понравился вечный призыв администрации школы: «Пусть это вдохновит вас на подвиг» — сделайте то, что невыполнимо.

И вот Сильвия Баррет начинает совершать свои подвиги. Главный из них — преодолеть недоверие со стороны своих учеников. Как новенькая и не заслужившая особых привилегий она сразу же получает класс ОО (особо отстающих). Эти дети брошены всеми учителями, преподавательский состав постоянно меняется. Им никого не удается, не только полюбить, они даже не успевают ни к кому привыкнуть. Нетрудно понять их озлобленность и настороженность по отношению к Сильвии: их же постоянно бросают. А ведь этих детей нельзя бросать — они, как никто другой в этой школе нуждаются в помощи. Большинство из так называемых особо отстающих — дети из неблагополучных семей. Дома у них полно проблем: кого-то бьют родители, кто-то работает в ночную смену, у некоторых нет письменного стола чтобы приготовить уроки. Но за это их только подвергают наказаниям. О каком взаимопонимании может тогда идти речь?

Единственным человеком, которому доверяют дети, которого они «считают главным» — хранитель здания. В своем подвале под строжайшей тайной «он открыл что-то вроде домашней кухни, кассы взаимопомощи, аптеки, ночлежки и агентства по найму». Там ученики получают то, в чем действительно нуждаются: еду, помощь в поиске работы, а иногда и крышу над головой — реальную поддержку. Ничего из этого не оказываются способными дать ни учителя, ни родители.

Одним родителям и вовсе плевать на своих детей, другие давно опустили руки и не могут справиться с подростками. Вспоминается фраза одной мамы пришедшей на день открытых дверей к мисс Баррет «Сделайте с моим сыном что-нибудь! Вы же учительница!» Таким образом, огромная ответственность не только в образовании, но и в воспитании ложится на плечи учителей.

Но как же им делать это, если для этого нет никаких условий. Вся школьная организация этому противоречит.

Как говорится, рыба гниет с головы. Директор, оторванный от школьных дел, появляется лишь иногда и пичкает всех своими пустыми речами об образовании и его роли в достижении демократии. Создается впечатление, что он существует только для видимости. Да и о его умственных способностях приходится задуматься, когда он в одной из своих речей на излюбленную тему произносит: «В большей или меньшей мере мы, каждый из нас, вносим свой вклад в общее благосостояние — и те, кто за троном, и те, кто на троне, — что и является высшей целью демократии в действии». Становится немного не по себе и непроизвольно начинаешь искать соответствия между наличием трона и наличием демократии.

Фактическая власть в школе принадлежит администратору Макхаби. Это помешанный на дисциплине, школьный тиран, требующий подчинения правилам, строчащий направо и налево приказы в сотне экземпляров. Сильвия сразу признает его своим врагом. Между ними развязывается настоящая война. Сначала Макхаби вызывает только отторжение, но в процессе чтения, отношение к нему постепенно изменяется. В одном из эпизодов переписки между учителями говорится о том, что до прихода Макхаби в школе царил полный хаос, а он старается как может. Позднее и он сам в письме к С. Баррет выражает свое мнение по отношению к ученикам. Пишет, что их нужно воспитывать, а такие как Сильвия слишком добры к ним, как к младенцам. Никто не следит за ними, у них дома нет дисциплины, так пусть они научатся ей здесь. В этом конечно, есть доля правды. Он понимает, что дома дети брошены на произвол судьбы, и пытается исправить положение так, как умеет. Школа, разумеется, не должна напоминать базар, но и не должна напоминать армию в худших ее проявлениях, когда вся жизнь строго регламентирована. Дети все-таки нуждаются в более теплой и доброжелательной атмосфере. В самом конце книги проявляется человеческое лицо Макхаби. «Нам плохо без вас» — обращается он к мисс Баррет в своем письме. Так он как будто бы признает свои ошибки, извиняется перед ней.

Дети в произведении очень разные, их образы очень яркие и живые. Через ящик желаний, придуманный Сильвией мы получаем возможность узнать их мнения, характеры. Если в начале произведения свои записки они подписывают псевдонимами, то к финалу все они не боятся своих имен. Все раскрываются.

В книге отражается особая проблема американского общества актуальная и сегодня. Школа имени Калвина Клуиджа интегрированная. Это означает, что афроамериканцы, латиносы и белые учатся вместе. Роман был опубликован в 60-е годы прошлого века, а значит совсем скоро после отмены сегрегации в американских школах. Для героев это явление новое и отношение к нему неоднозначное. Для меня было очень интересно читать мнения детей об интеграции, наверное, это не удивительно, учитывая специфику нашего университета. Но я понимаю, что в произведении совместное обучение детей различной этнической принадлежности — это вопрос равноправия, тогда как для нас — это открытый путь к межкультурной коммуникации.

Шокирующим моментом для меня стала смерть одной из учениц. «Лазар Эвелин из вашего официального класса скончалась два дня тому назад от инфекции после самодельного АБ, что удостоверено медицинскими документами. Исключить ее из вашего журнала навсегда». Исключая из журнала, в этой школе исключают из жизни, из памяти, из сердца. Учителя говорили о девочке практически без сожаления, никто не сопереживал искренне, одни отговаривались, другие и вовсе ругали девочку. Мне это очень напомнило нашу жизнь, мы же так часто остаемся равнодушными к настоящим трагедиям.

Другой похожий эпизод — попытка Алисы Блейк покончить жизнь самоубийством. Учитель Пол Барринджер отнесся к ее откровению свысока, как он относился ко всем ученикам в школе. Наверное, ему следовало вести себя по-другому, быть с учениками на равных, ну или хотя бы проявлять к ним интерес. Он не чувствовал призвания к преподаванию, а мечтал стать писателем. Но и в том, и в другом стал простым неудачником. И в этом случае все проявили равнодушие. Они беспокоились только о том, как бы не вынести сор из избы, как бы не упал рейтинг.

В этом эпизоде, как ни в одном другом, ярко выступает метафора: «Не обращайте внимания на звонки». За этим стоит: «Игнорируйте сигналы, призывы детей о помощи». Другая подобная метафора тоже сполна отражает школьную действительность. Медсестре нельзя прикасаться к ранам учеников, поэтому она поит их чаем. Так и все школьные работники, небезразличные к судьбе детей, вместо того чтобы лечить их раны, лишь угощают чаем.

Проходя через все это мисс Сильвия Баррет переживает переломный момент. Из идеалистки выпускницы университета она превращается в учителя, такого, каким она сама хочет быть:

«Привет, училка, вы вернулись?» — здоровается со мною один из моих мальчишек.

«Я не „училка, а учительница. И у меня есть имя. Тебе бы понравилось, если б я обратилась к тебе: „Привет, зубрилка!?»

«Еще как!»

«Почему?»

«Значит, вы наша».

Она становится «своей», ведь роман заканчивается словами «Привет, зубрилка».

Для меня главной особенностью этого произведения стало то, что я смогла посмотреть на школу с точки зрения учителя. Если раньше, изучая какие-нибудь педагогические теории, я примеряла их на себя, как ученик, то теперь — я могу занять другую позицию. Для меня это очень важно, и мне кажется, что в этом и была основная задача курса педагогики. Научиться смотреть на процесс обучения с другой стороны, неизвестной мне до этого.

Запороженко Е.В. – учитель начальных классов

Эссе «Вверх по лестнице, ведущей вниз»?!

Успешным бывает только тот человек, который творчески
«строит» самого себя и свою судьбу. Вот как выглядит «лестница успеха» для меня
– учителя начальных классов:

     Слово  «Школа» восходит к латинскому «скале» —    «лестница»… Речь
идет, прежде всего, о лестнице  духовного восхождения человека. В ней …тридцать
ступеней восхождения, и последняя, вершина названа «Любовью» ( Патриарх
Московский и Всея Руси Алексей II, действительный член РАО).   У каждого
человека своя судьба и каждому отмерен свой отрезок времени, своя лестница
успеха. Судьбу человека можно «прочитать» по Книге Жизни, которая «выдается»
ему при рождении, и заполняется невидимой рукой в течение всех лет. Лестница –
символ пути, движения, но куда? Вперёд или назад? Вверх или вниз? К духовному
совершенствованию или деградации? Куда ведёт моя лестница, длиною в жизнь? К
идеалу, разочарованию, мудрости, печали? Куда? Для начала я решила обратиться к
Толковому словарю русского языка Д.Н.Ушакова и узнала, что же такое лестница:
«Лестница — сооружение в виде ряда восходящих ступенек, служащее для того,
чтобы подниматься и спускаться, перемещаясь по ступенькам» Толковый словарь
русского языка Д.Н.Ушакова. А что же моя лестница?!

Ступенька первая. Первый учитель…

    В детстве я, наверное, была удачливее своих сверстников. Моей
первой учительницей была моя крёстная Васильева Нина Фёдоровна, педагог,
который   оставил особый «след»  в моей душе. Это то, о  чем сегодня
вспоминаешь  с теплотой и внутренним трепетом. Внешне красивая, энергичная,
уверенная в себе,  всегда настроенная на успех, любимая нами, признанная
коллегами, служившая авторитетом для наших родителей  – она производила
впечатление удачливого и счастливого человека не только в профессии, но и в
жизни. С каким вдохновением она рассказывала нам о природе: мы влюблялись в
каждую травинку, жучка, восхищались красотой рассвета и заката, прислушивались
к журчанию весеннего ручейка, бежавшего по деревенской улице. Для меня она была
образцом, вдохновителем и путеводной звездой в самом начале жизненного пути. На
вопрос: «Кем быть?», — я всем и всегда отвечала: « Я буду рядом, я буду с
детьми».  Образ любимого и успешного  педагога  определил  дальнейший  выбор 
моей профессии: я хотела походить на неё и стала учительницей.

    И я поднялась, сделала шаг по лестнице Успеха

Ступенька вторая. Профессия.

     С отличием,  окончив гуманитарный колледж, я пришла работать в
школу. И здесь меня  вновь   ждала удача!   Мне     посчастливилось быть
коллегой  моих учителей! Мой классный руководитель, учитель биологии Гальченко
Мария Дмитриевна, помогла мне    постигнуть все тайны профессии.  Работая
рядом  с ней, я поняла, что успех моего любимого учителя – это её влюбленность
в профессию и результат упорного труда. Свою любовь к  профессии, она передала
мне! Да,  школа начинается с любви. Иначе, зачем она? Любить ученика   – 
главное в гуманистической культуре труда учителя.  Любить  – это принять
ребенка  таким, какой он есть, и  желая ему благо, отдавать все, чем ты
владеешь: свои знания, силы, здоровье, время. Любовь к ученику требует
самоотдачи.  Но это путь осознанный и единожды выбранный, это  путь, который
ведет к успеху. Отдавая детям свою любовь, я чувствую, что они по-детски
отвечают мне взаимностью:  встречают возле школы, делятся самым сокровенным,
стараются не огорчать, устраивают праздники!

     Мой выбор окончательно укрепился, когда я провела свой первый
урок. К нему долго готовилась,  но как только вошла в класс,  то ощутила
волнение и страх. Боялась сделать что – то не так, что – то забыть или
упустить. Урок прошел, и  я тогда поняла: это моё.  Я окончила Инновационный
Евразийский университет, стала ещё более старательно готовиться к своей
профессии: изучать психологию и педагогику, читать педагогические труды,
создавать «методическую копилку».

    И вот я учитель начальных классов! Моя мечта сбылась! И я — не
больше и не меньше — властительница детских душ!

Шаг, и еще один шаг, и еще шажок,

… и каждый виток лестницы

чуть выше, чем предыдущий ее виток.

Ступенька третья. «Новый» урок!   

     После введения новых стандартов я часто задаю себе вопрос: а могу
ли Я назвать себя учителем Новой школы? Я постоянный активный участник
конференций, семинаров разного уровня, региональных конкурсов и проектов, да и мои
дети призёры и победители различных  конкурсов. Что ещё? У меня любимая работа.
Да нет же, школа – моя жизнь, то, без чего я не могу представить своё будущее.
Учитель должен не «работать с детьми», а жить с ними, делить радости и печали,
взлеты и падения, не допуская фальши в отношениях. За годы, что я проработала в
школе, было всё, были победы и разочарования, бессонные ночи и минуты боли,
обид, но вспоминаются только добрые, согревающие душу моменты, а как же их
много!… Тринадцать лет назад я впервые переступила порог школы и с тех пор
так и не смогла оставить её стены, ставшие для меня вторым домом. Многие
спрашивали, да и сама часто задавала себе вопрос: «А что меня здесь держит? Что
является стимулом в работе? Любовь к детям? А может, их любовь ко мне?» Да,
безусловно! Но в первую очередь – ощущение того, что я нужна детям, что им со мной
уютно и интересно.

  «Новый» урок   — это  целый   спектакль, в котором учитель играет
много ролей. И насколько  уроки  должны быть искусно срежиссированы  и сыграны,
чтобы каждый из них воспринимался на “бис”.  Главное для  успешного учителя —
чтобы во время этих спектаклей у зрителей рождались чувства удивления, радости
общения, и чтобы каждый из этих  уроков-спектаклей вел детей не только по
дороге открытий, но и воспитывал душу.  И если спектакль принят зрителями на
“бис” – это совместный успех: успех Учителя и Ученика! Я чувствую: они смотрят
на меня такими же влюбленными глазами, какими я в детстве смотрела на своих
любимых учителей. И мне кажется, что  я —   их продолжение.  Успех в любви моих
учеников – вот высшая форма благодарности мне, учителю!

Осознав это, я шагнула ещё на одну
ступень и, поняла, что не успех сам по себе является главной моей целью, а
создание условий и помощь в раскрытии творческой индивидуальности ребёнка.

Ступенька четвертая. Карьера

      Китайский мыслитель Сюнь-цзы говорил: «… тот, кто не имеет
глубоко скрытых желаний, не сможет обладать блестящей мудростью; тот, кто не
отдается целиком делу, не будет иметь блестящих успехов». Прочитала и поняла,
что в какой-то степени это сказано и про меня. Ведь подчас ради достижения
успеха, ради комфортности работы приходится жертвовать очень многим, чаще
личным. Больше уделяя времени на чтение методической литературы, подготовку к
урокам, внеклассным мероприятиям, меньше оставляешь времени на свою семью. Для
того, кто привык выполнять свою работу качественно, иначе, по-моему, нельзя.
Как сказал писатель Эдгар Хау: «Если человек добивается успеха, то не благодаря
кому бы то ни было, а вопреки всем».

     Помогает ли успех в достижении других жизненных целей? Однозначно
да. Он вырабатывает характер.  При этом не могу сказать, что я карьеристка.
Когда мне предложили стать председателем профсоюзной организации школы, а я
отказалась, многие были удивлены. Но замдиректора по УВР нашей школы сказала,
что самое главное – правильно расставить приоритеты, определить, что важнее:
подниматься по карьерной лестнице или, оставаясь простым учителем, успешно работать
с детьми. Для меня важнее второе. Я, наверное, неправильный учитель: я очень
сильно люблю своих детей, прикипаю к ним всем сердцем, поэтому мне очень тяжело
расставаться с ними. Сколько раз говорила себе, что нельзя любить чужих детей!
А по-другому не могу, иначе, зачем тогда работать в школе, работать с детьми…

     Ступеньки лестницы вели меня дальше: я стала руководителем
методобъединения учителей начальных классов, учу не только детей, но и помогаю
учителям. Трудно? Да. Ответственно? Ещё как! Учителя – это люди, отличающиеся
от других «каким-то вечным детством», непосредственные, творческие, ранимые. С ними
надо обращаться так же бережно, как и с детьми: растить, воспитывать, помогать…
За эти годы многому научилась, многое поняла и сделала следующий шаг.

Ступенька пятая. Счастье педагога

    Счастливый ли я человек? Я учитель! Быть учителем – это любить и быть
любимым, это учить и учиться, развивать и развиваться, сопереживать и
радоваться успехам других, нести ответственность. Учитель – необыкновенный
человек, в котором должны присутствовать сразу два противоположных качества:
доброта и строгость. В их разумном сочетании и заключается мудрость учителя.
Учитель учит детей, а дети, в свою очередь, – учителя. В этой жизни нет скуки,
праздности – это движение вперёд.  Я, чувствую себя счастливой и успешной. Где
– то  «госпожа удача» помогала мне, во многом — уверенность в себе, любовь к
профессии и моим ученикам, самоотдача и творчество – вот слагаемые моего
профессионального успеха. Но есть ещё одна составляющая успешного человека –
это признание.

  Признание… Вновь ищу определение в словаре. Признание – это оценка по
достоинству, положительное отношение со стороны…  Быть признанной – быть
любимой – чувствовать  понимание, доверие и поддержку. Любовь моих учеников,
благодарность родителей, помощь коллег и доверие со стороны администрации я
чувствовала, когда стояла на сцене в качестве финалиста районного конкурса «Лучший
классный руководитель – 2012». Мой успех – это успех коллектива, который 
поддерживал меня в течение всего конкурса. И было приятно, когда все
педагогическое сообщество аплодировало нашему общему профессиональному успеху. Все
эти годы я шла к этой минуте. Минуте признания, оценки по достоинству
результатов моей профессиональной деятельности. Теперь я точно знаю, что успех
приходит к тому, кто сам идёт ему на встречу. Уверенно, упорно и целеустремлённо
иду дальше!

Ступенька шестая. Моё настоящее.

      Я возвращаюсь домой вечером. Иду знакомой тропинкой, а под ногами
скрипит снег. Из окон моего дома льется мягкий, добрый свет. Меня ждут родные и
близкие люди – моя семья. Их поддержка, добрый совет так необходимы в
сегодняшней,  не совсем простой школьной жизни. Так почему же я всё – таки
выбрала именно  профессию учителя?  Потому что, взяв ребенка за руку, я могу
увести его в интересный и увлекательный мир.  Потому что, поднимаясь по
лестнице знаний, я могу наблюдать, как растут и развиваются мои ученики, а
вместе с ними расту и я. Потому что я испытываю чувство удовлетворения от своей
работы, когда на одну ступеньку рядом со мной становится мой ученик, и я
чувствую, что он может и должен самостоятельно идти дальше.

      Я люблю свою профессию за тайны, которые она в себе хранит; за –
мудрость, которой она наделяет меня с течением времени; за то, что заставляет
двигаться вперед. Что может быть лучше? Оглядываясь на пройденный путь с высоты
жизненного опыта, пытаюсь понять, куда же я шла: вверх – к вершинам мастерства
— или вниз – к его истокам?

      У каждого своя «лестница», свой путь, и хочется сказать молодым
коллегам: «Учитель – это не профессия; это призвание, служение, судьба.
Следуйте своему призванию, своему предназначению, и вы узнаете, что такое
счастье!»

     Знаете, я не могу однажды остановиться и сказать, что я достигла
вершины Успеха. Это будет означать, что я добилась всего, о чем мечтала в жизни
– гармонии, удовлетворения, полезности. У человека всегда должно быть
стремление к чему-то, желание осуществить мечту, иначе он просто перестанет
развиваться. Поэтому я не могу сказать, чего я должна достичь, чтобы стать
успешной. Как сказал американский драматург и прозаик Артур Миллер: «Успех,
вместо того, чтобы давать свободу выбора, становится образом жизни».

     Теперь я точно знаю, что Успех приходит к тому, кто сам идёт ему
на встречу. Уверенно, упорно и целеустремлённо!

    Закончить своё эссе я хотела бы очень красивой легендой: «Где то на
далёкой планете живёт, Фонарщик. По вечерам он поднимается по своей лестнице к
небу и зажигает звёздочки – фонарики. Удивительно, что каждый раз, чиркая
спичкой о волшебный нестирающийся ботинок, Фонарщик уменьшается в размере.
Неприметный маленький труженик каждодневно отдаёт частицу себя. Такая у него
работа». Настоящий учитель, учитель по призванию, подобен Фонарщику на далёкой
планете. Я уверенна, что я и есть этот Фонарщик…

Роман Бел Кауфман
«Вверх по лестнице, ведущей вниз» напоминает
лоскутное одеяло:  ткань повествования
«сшита» из множества писем, записок, сочинений,
докладных, рапортов и отчетов. Текста
«от автора» нет. Совсем. Автор уступает
слово своим героям. Которые, однако, редко
слышат друг друга…

В Америке книжка,
вышедшая ещё в 1965 г., считается классикой.
Но у нас роман Кауфман (она, кстати, внучка
знаменитого Шолом-Алейхема, выросла в
Одессе и здравствует до сих пор — ей уже
98 лет) знают немногие счастливчики. Искать
в этом тексте неожиданные грани — немилосердно
к читателю, который о книжке никогда не
слышал. Поэтому нам была важна не столько
критика (её почти нет), сколько просто
рассказ о романе — пусть даже очень подробный
и с обилием цитат.

Ступенька
первая: ученики

«Привет,
училка!», — так приветствуют шокированного
педагога ученики.

Большая часть урока
уходит на поиски тряпки и оконного крюка,
заполнения табелей и рапортичек для начальства,
бесплодные попытки установить минимальный
порядок — на все, что угодно, только не
на учебу. А ведь в колледже, который молодая
учительница закончила с отличием, она
мечтала приобщать учеников к сокровищам
мировой литературы и родного языка. Но…
какой Шекспир, какой Данте?!
И рассказывать о любимом Чосере тут определенно
некому… Сильвии дали класс «особо отстающих»
учеников, на которых все давно махнули
рукой — ученики, естественно, ответили
взаимностью.

Мисс Баррет
пытается найти в каждом заветную
«искру», и иногда ей это удается. Например,
Хосе Родригес — пуэрториканский мальчик,
самый «забитый» ученик в классе — назначается
судьей в маленький сценке, блестяще справляется
с ролью и после неё начинает вести себя
как человек, вполне сознающий свое достоинство:
учительница получает записку «я вас никогда
не забуду». Ящик для писем, изобретенный
Сильвией — вообще интереснейшая штука,
и многие ребята не стесняются писать
туда все, что думают — и что «Гомер плохой
писатель», и что учительнице очень идет
ее красный костюм.

«Начинаю 
запоминать их имена 
и разбираться 
в том, что их волнует.
Мне даже кажется, что
я могу помочь им, если
только они мне это позволят.
Но я все еще Чужая и
Враг; я еще не прошла
испытание. Враг Эдди
Уильямса — потому что
у меня белая кожа; Джо
Фероне — потому что
я учительница; Вивиан
Пейн — потому что я
худая. Линда Розен страшно
отстает в учебе, но
преуспевает у мальчиков…А
хорошенькая Алиса Блэйк,
всегда бледная, в трепетном
ожидании большой любви,
так уязвима и так легкоранима,
как бывает только в
шестнадцать лет. Я уверена
в ее подлинно глубоких
чувствах, но выражать
их она умеет только
дешевыми трафаретными
фразами — большему
она не научена».

Такими видит 
своих учеников Сильвия. Но не с такими
ли ребятами учились мы сами?

Ступенька
вторая: учителя

Отношения между 
учениками (что необычно для книги о
школе) показаны пунктирно, мы не видим
ни одного конфликта. Трудно сказать: оттого
ли это, что дети так сплотились в своем
противостоянии «взрослому» миру, или
оттого, что они предельно друг от друга
обособились.

Зато отношения
учителей видны в подробностях, и больше
всего споров посвящено именно педагогике,
поиску заветного «ключа» к сердцам и
умам учеников. А преподаватели все очень
разные: «Есть у нас
несколько хороших,
трудолюбивых, выдержанных
педагогов, таких как
Беа — бездетная
вдова («Мамаша Шехтер
и ее дети», — как говорят
ребята), которая умудряется
учить вопреки невыносимым
трудностям. Несколько
блестяще одаренных
учителей, которые —
никому не известные
и никем не воспетые
— творят чудеса в своих
классах. Есть и такие,
кто искренне любит
молодежь. Остальные…
либо вообще сдались,
либо вымещают свое
зло на учениках».

Ступенька
третья: канцеляризм

«И 
пусть это вдохновит 
Вас на подвиг» на внутреннем языке
школы Кальвина Кулиджа значит «вы увязли
по горло», «хранить
в деле под порядковым
номером» — выбросить в мусорный ящик.
В школе процветает бюрократия и бессмысленный,
абсурдный канцеляризм. В ворохе «документов»
поначалу тонет и задыхается молодая учительница:
«Известна ли тебе хоть
одна профессия, где
бы высококвалифицированные
специалисты раскладывали
карточки по алфавиту,
разносили извещения,
сторожили столовую?», — пишет она подруге.
(Ничего, потом Сильвия научится бросать
их в мусорную корзину, не читая).

Однако бесконечные
рапорты лишь отражают, а не создают абсурдность
действительности: «опоздание
по отсутствию», «не
пришла, будучи умершей» и так далее.
Да и название романа — цитата из докладной
записки: «Ученик…
задержан мною за нарушение
правил: шел вверх по
лестнице, ведущей вниз,
и на замечание ответил
дерзостью». А как еще прикажете вести
себя детям, которые в большинстве не знают
не только что такое нормальная семья,
но и что такое нормальный обед?

Интересно,  что 
даже друзья в романе общаются между собой
письменно. То ли «система» не позволяет
(«У нас будет целых
четыре минуты,
если нам повезет и коридорное
течение будет нам благоприятствовать»),
то ли люди разучились разговаривать.

Ступенька
четвертая: «маленькие»
трагедии

Критические ситуации
— в школе не редкость. Вот старшеклассница
влюбилась в красавца-учителя Барринджера.
Мученически преодолевая себя, написала
объекту обожания письмо, а он — исправил
в ошибки и посоветовал пристальнее заняться
грамматикой. Можно было бы посмеяться,
но девушка выбросилась в окно (к счастью,
осталась жива). Цена иронии Пола оказалась
слишком высокой, зато неожиданно проявилась
чуткость «старого сухаря» завуча Сэмюэла
Бестера, который предложил шокированной
Сильвии подменить ее на уроке…

Другая девушка
умерла, пытаясь вызвать выкидыш с помощью
вязальной спицы. Показательна реакция
учителей: кто призывает забыть, кто —
смириться. И еще пронзительнее — разговор
с медсестрой.

«Фрэнсис 
Игэн… на минуту отвлеклась
от составления меню
и сказала, что помочь
здесь было ничем нельзя:
«Эвелин часто попадало
от отца, однажды она
пришла в школу вся в
синяках».

— И
что же вы?

— Напоила
ее чаем.

— Почему
чаем? О господи!

— Почему?
Потому что я все знаю, —
сердито крикнула она, —
знаю больше всех, что
происходит за стенами
школы: нищета, болезни,
наркомания, вырождение.
Но мне не положено даже
делать перевязки. Вначале
я требовала, стучала
по столу, спорила до
хрипоты… Никто не хотел
слушать меня. И теперь
я предлагаю детям чай.
Хоть что-то.

— Но
вы же медсестра, — сказала
я.

Она
показала мне распоряжение
Совета по образованию,
висящее у нее 
над столом: ШКОЛЬНАЯ
МЕДИЦИНСКАЯ СЕСТРА
НЕ ДОЛЖНА ПРИКАСАТЬСЯ 
К РАНАМ, ВЫДАВАТЬ
ЛЕКАРСТВА, ВЫНИМАТЬ
ИЗ ГЛАЗ ИНОРОДНЫЕ 
ТЕЛА.

Значит,
никому из нас не
дозволено прикасаться 
к ранам?»

Ступенька
пятая: теория

Как ни странно,
препятствия не лишают мисс Баррет
ни энтузиазма, ни оптимизма. Несмотря
на проскальзывающие в ее письмах нотки
усталости, обиды или разочарования, Сильвия
уверена в правильности своего пути и
своих методов. Да она и вправду молодец
и порой получает заслуженную награду:
интерес к преподаваемым ею знаниям, «огонь
в глазах», новое отношение к жизни… Ее
начинают уважать старшие коллеги. Однако,
рассказывая подруге о своей работе, Сильвия
часто чересчур пафосна, а в постскриптумы
регулярно вставляет какую-нибудь шокирующую
статистику из будней «системы национального
образования»: « Знаешь
ли ты, что в Нью-Йорке
более 800 неполных средних
школ, свыше 86 средних
школ и около миллиона
учащихся? И что из ста
детей, начавших учиться,
только пятнадцать поступают
в колледж?»

Меж тем главное
испытание пока впереди.

Ступенька
шестая: катарсис

К концу романа
водоворот событий набирает темп.
Близится к концу история с Джо Фероне
— способным, но собирающимся бросить
школу юношей, которого Сильвия пытается
уговорить продолжить учиться; ухаживания
Пола Барринджера становятся все настойчивее;
грядет конец семестра; на носу школьный
спектакль. Мисс Баррет получает приглашение
работать в специализированном колледже
— в гораздо лучших условиях и с более
высокой зарплатой.

Долгожданная 
встреча с Джо оказывается 
совсем не такой, какой ее предполагала
Сильвия: «Он пришел
с определенными намерениями.
Он думал (заставлял
себя думать), что наши
намерения совпадают.
Для него это был единственный
путь к человеческой
близости. А также к
тому, чтобы унизить
меня, наказать.

Я
ничего не знала о 
его жизни за стенами 
школы. Я не могла 
ни представить ее
себе, ни вообразить.
И все же я знала 
его. Его лицо рассказало
мне все. Молчаливый
бой со всеми, столкновение
чувств; презрение и
желание; беспомощность
и ярость. Жажда приникнуть
и оттолкнуть, преклонить
колени и бросить вызов.

Он 
ждал, что я подам 
знак.

Как
донести до него мое 
понимание любви 
и ненависти, мою 
веру в любовь, совсем
не такую, какую знал
он? Жизнь выучила его
задолго до меня.

Его
глаза стали жесткими.
Губы задрожали.

«Идите
вы к черту!»».

Учительница вынуждена
сделать горький вывод: «Я
пряталась за своим
чувством юмора, оно
помогало мне поддерживать
дистанцию между мной
и моими учениками. Это
при всей моей увлеченности
делом. Дистанция была
для меня как куплеты
для Пола или «ха-ха»
для Лу — она ограждала
меня от подлинных чувств»,
— и это письмо впервые завершится эпиграфом,
касающимся ее самой: «Знаешь
ли ты, что я по крайней
мере половину времени
тратила впустую?»

Параллельно мисс
Баррет приходится переживать еще и искушение
«медными трубами»: лестное предложение
работать в престижном колледже кажется
ужасно заманчивым, тем более, что «груз
любви ко всем Фероне, живущим в классе»,
чрезвычайно велик. Сильвия уже оформляет
документы, и тут ей на ногу во время школьного
спектакля падает дверь… «Нога
моя подвешена, и сама
я как бы повисла в воздухе
— из-за канцелярской
волокиты и презренной
бюрократии я официально
еще не уволена из нашей
школы и официально
не зачислена в Уиллоудэйл.
… Безделье нагоняет
на меня тоску по школе.
Я забываю о раздражении,
опустошенности, переутомлении,
неблагодарности. Об
усталости к трем часам
дня и усталости по пятницам.
О раннем подъеме к первому
уроку, о том, как одеваюсь
зимой при электрическом
свете, чтобы успеть
пробить табельную карточку
до сигнального звонка,
успеть стереть ругательство
с доски, успеть разыскать
оконный крюк и т. д.
и т. п.

А
«непонимание чувств»! (Как 
часто ловлю я 
себя на том, что цитирую 
учеников.) А пустые
разговоры, педагогизирование
и бумажные мили слов…

Одна 
минута без слов с 
Фероне, одна минута
глубокого взаимопонимания,
и я уже соскочила 
с катушек».

Теперь Сильвия 
сомневается не в системе,
а в себе: «Оказывается,
я была влюблена в отвлеченное
обучение и в отвлеченных
учеников. Я не умела
никого слушать — ни
родителей, которые
пытались что-то объяснить
мне в День открытой
школы, ни самих ребят,
пока не столкнулась
с одним из них лицом
к лицу».

Но в борьбу
за учительницу вступают ученики:
«Пожалуйста, пожалуйста
вернитесь, я все сделаю,
даже прочту «Юлий Цезарь»»)… Ее навещают
коллеги и начальство; учительница в замешательстве.

Ступенька
седьмая: все на своих 
местах

«Доброе
утро. Ты почему опоздал?

Я
не опоздал, я переводился 
к вам на язык и
литературу.

Я
очень рада. Встань
где-нибудь.. Аксельрод
Леон?.. Подождите с вашими
циркулярами, пока я
не проверю, кто в классе.
Аксельрод Леон? Его
нет?

Еще
бы. А когда он
бывает?

Ваше 
счастье, что его 
нет.

Подождите,
он еще вам покажет!

Эй,
подвинься!

Смотрите,
у меня парта дырявая!

Мне
сюда?

Привет,
училка!

Привет,
зубрилка!… Белгадо 
Рамон?»

Финальный полилог 
зеркально повторяет тот, с которого
начинался роман. В школе продолжается
жизнь, а что будет дальше — героиню уже
не пугает. 

03.06.2016

Проблемы современной школы на основе романа Кауфмана «Вверх по лестнице, ведущей вниз» и В. Г. Германики «Школа».

Разобраны основные проблемы школы, а так соответствие представленным проблемам школы действительности

Оценить

1181