Кавказское гостеприимство рассказ кабардинка

Я слишком взрослый, чтобы ездить на отдых с семьёй, мне всё-таки двадцать два, но этим летом мама уломала меня. Пришлось разделить летние каникулы с родителями. Мы уже давно никуда вместе не ездили.

Выбор пал на Кабардинку. Маленький курортный городок в Краснодарском крае. Добирались мы туда на поезде. Прибыли в самый жаркий час дня. Солнце нещадно палило сверху. Я сидел на сумках, а мама стояла рядом, высматривая отца. Он ушёл с каким-то мутным молодым армянином на показ жилья.

Этот армянин был уже пятым, кто предлагал нам жильё. Но все эти комнаты под съем оказывались ужасно убогими.

— Говорила же, надо было снять номер в отеле заранее и ехать по путёвке! — гневалась мама.

Она стояла под палящим солнцем в соломенной шляпе и чёрных очках. На ней было лёгкое белое платье без рукавов, чуть выше колен. На ногах туфли на каблуке с открытым носком и пяткой. «Сланцы я надену только на пляж!» — говорила мама.

И вот сейчас она переминалась с ноги на ногу. Устали то ножки на этих каблучках. Я про себя усмехнулся, провёл взглядом вверх по её ногам. Пока ещё белые, не тронутые солнцем, но очень длинные и на удивление стройные для её возраста.

Маме сорок один год, но тело у неё тридцатилетней. Лёгкое белое платье обтягивало её стройное тело. Капельки пота стекали по безволосой подмышке. Ей было очень жарко, как и мне, но я хотя бы снял футболку и остался в одних шортах. Она-то снять ничего не могла, вот и мучилась. Уже мокрое, платье липло к телу.

— Вечно он экономит! — продолжала ворчать она, дуя себе в вырез платья.

А дуть там было куда. Грудь у неё была ещё хорошая, что называется стоячая. Мимо проходящие мужчины уступали маме в росте, поэтому заинтересовано поглядывали на неё. Мама даже меня была выше, даже выше отца. В ней роста примерно под 1, 80 м, а сейчас она ещё была на каблуках, получалось добрых сто восемьдесят пять сантиметров. Высокая женщина, жаль я не пошёл в неё.

— Идёт, мам! — крикнул я, указывая ей за спину.

Отец вернулся один и пожал плечами:

— Очередная халупа.

— Чёрт! — выругалась мама. — Ну что нам делать? Жить в дерьмовых условиях?

— Не ругайся, дорогая. Сейчас что-нибудь подвернётся.

— Ага! Уже пять раз подвернулось.

Мама нервничала больше всех. Отец опять начал ходить туда-сюда, разговаривая с разносчиками табличек с надписью: «Жильё недорого». Я сидел на сумках и смотрел на потрескавшийся асфальт и мамины длинные ноги.

— Ну присядь, мам.

— Не хочу!

И тут сзади раздал скрежет шин по асфальту.

— Эй, уважаемые, — послышался мужской голос с ярким южным акцентом. — Жильё нужно?

Мы с мамой обернулись. Двое чернобородых молодых парней сидело в солидном чёрном мерседесе, правда старого образца. В принципе, тут все были такие, как они. Одни южане, кавказцы, армяне, грузины, осетины. Мама недоверчиво окинула их взглядом.

— Ну и что у вас? — спросила она, уже от безысходности.

— Большой дом, — сказал, сидящий •••

09-30 первый привал на берегу природного, родникового озера, где вас ожидает фруктовый завтрак, море вина для взрослых, прохладительные напитки и сладкий стол для наших маленьких гостей! После легкого и полезного завтрака вас ждет увлекательное путешествие по заповедной зоне с посещением водопадов, где у вас будет возможность искупаться в чистой, родниковой воде, обладающей целебными свойствами. С канатной дороги (15м) вам открывается живописный вид на ущелье и водопад. Наш экскурсовод будет сопровождать вас на протяжении всего путешествия, рассказывать легенды, события о достопримечательностях и живописных местах, которые вы посетите! Далее Вы отправитесь в джип-тур по реке Шапсуга.
Для любителей экстрима, водители-профессионалы на внедорожниках Газ-66 устроят поездку полную эмоций и незабываемых ощущений по приезду на голубую скалу Бурхан, вам представится возможность покататься на тарзанке, поплавать в горной реке, а также прыгнуть со скалы 15 м.
У вас есть потрясающая возможность прикоснуться к дольменной культуре — на сегодняшний день самой могущественной и загадочной тайне на земле! После дольмена, на базе «гирей» вас ждет радушный прием и кавказское застолье! нагуляли аппетит?

В 14.30 для вас в меню: шашлык (курица, свинина), лаваш, зелень, овощи, соусы к мясу, фрукты, уха из пиленгаса, вино, прохладительные напитки. К вашим услугам: шоу программа, веселые конкурсы, живая музыка (саксофон), ансамбль «Кавказ» и «Фортуна». Дегустация: мед, вино, чача, коньяк, сыр, бассейн с голубой сероводородной, природной глиной (используемой в лечебных, профилактических и косметических целях), так же вас ждет мини-зоопарк, где Вы сможете сделать яркие фото с экзотическими животными. Для самых маленьких посетителей экскурсии построена игровая площадка, включающая в себя: бассейн, песочницу, горки, турники, карусели и т.д. Внимание» если ваш, малыш устал, у нас есть комната отдыха!

Для экстремалов: пейнтбол, квадроциклы, тарзанка, 4-х метровая вышка для ныряния в горную реку, конные прогулки!

09-30 первый привал на берегу природного, родникового озера, где вас ожидает фруктовый завтрак, море вина для взрослых, прохладительные напитки и сладкий стол для наших маленьких гостей! После легкого и полезного завтрака вас ждет увлекательное путешествие по заповедной зоне с посещением водопадов, где у вас будет возможность искупаться в чистой, родниковой воде, обладающей целебными свойствами. С канатной дороги (15м) вам открывается живописный вид на ущелье и водопад. Наш экскурсовод будет сопровождать вас на протяжении всего путешествия, рассказывать легенды, события о достопримечательностях и живописных местах, которые вы посетите! Далее Вы отправитесь в джип-тур по реке Шапсуга.
Для любителей экстрима, водители-профессионалы на внедорожниках Газ-66 устроят поездку полную эмоций и незабываемых ощущений по приезду на голубую скалу Бурхан, вам представится возможность покататься на тарзанке, поплавать в горной реке, а также прыгнуть со скалы 15 м.
У вас есть потрясающая возможность прикоснуться к дольменной культуре — на сегодняшний день самой могущественной и загадочной тайне на земле! После дольмена, на базе «гирей» вас ждет радушный прием и кавказское застолье! нагуляли аппетит?

В 14.30 для вас в меню: шашлык (курица, свинина), лаваш, зелень, овощи, соусы к мясу, фрукты, уха из пиленгаса, вино, прохладительные напитки. К вашим услугам: шоу программа, веселые конкурсы, живая музыка (саксофон), ансамбль «Кавказ» и «Фортуна». Дегустация: мед, вино, чача, коньяк, сыр, бассейн с голубой сероводородной, природной глиной (используемой в лечебных, профилактических и косметических целях), так же вас ждет мини-зоопарк, где Вы сможете сделать яркие фото с экзотическими животными. Для самых маленьких посетителей экскурсии построена игровая площадка, включающая в себя: бассейн, песочницу, горки, турники, карусели и т.д. Внимание» если ваш, малыш устал, у нас есть комната отдыха!

Для экстремалов: пейнтбол, квадроциклы, тарзанка, 4-х метровая вышка для ныряния в горную реку, конные прогулки!

– Кра-со-ти-ща! – потягиваясь и вдыхая полной грудью весенний горный воздух, почти выкрикнул Миша, стоя на балконе своего номера на турбазе. – Ванька, вставай лентяй, хватит дрыхнуть. Ты только посмотри, какая красотища!

– Красотища, красотища, – еле шевеля губами в полудрёме, поддакивал другу Ваня, лёжа на своей кровати.

Но соглашался он с Мишей, имея в виду совсем другое, а именно наслаждение от горизонтального положения и удобной постели, в которой он находился. Несмотря на прелести кавказкой весны, на ворвавшийся в балконную дверь ласковый влажный ветерок с запахом хвои и ещё какими-то незнакомыми запахами, приятно щекотавшими нос, вставать ему очень не хотелось, было от чего. Приехали Миша с Ваней сюда с Урала по турпутёвкам, добрались не без приключений. В аэропорт своего родного города они приехали рано, около шести утра, чтобы попасть на первый рейс до Москвы. К их большому неудовольствию, хрипловатый простуженный голос из репродуктора сообщил, что рейс задерживается на час. Через пятнадцать минут, кашлянув, репродуктор прохрипел о задержке рейса аж до двух ночи следующего дня.

– Вот и пропали, ёлки-палки, целые сутки нашего путешествия, – сказал, спародировав голос из репродуктора, Ваня, состроив страдальческую гримасу.

– Поехали домой, – с отрешённым выражением лица предложил Миша, даже не улыбнувшись шутке товарища, – морозяко на улице страшенный, минус тридцать восемь, вот и отменили полёты.

Однако Мишино предположение опровергалось тем фактом, что за время их присутствия в аэропорту изредка, но всё же слышен был гул взлетающих и приземляющихся самолётов. На это не замедлил обратить внимание Ваня, предположив иную причину задержки их рейса. Миша только, молча, махнул рукой в ответ на замечание друга, дескать, какая разница, всё равно ничего не поделаешь, и они быстрым шагом направились к автобусной остановке.

Отобедали наши путешественники и отужинали дома, узнали по телевидению, что умер Андропов. Это и было настоящей причиной отмены рейсов до Москвы. Ещё раз попрощавшись поздно вечером с родственниками и получив от них повторные наставления (как-никак в путешествие они ехали впервые), друзья на такси отправились в аэропорт. Ровно в два часа ночи всё же объявили посадку на их рейс, и самолёт взлетел без приключений. Во время полёта спать не хотелось, поэтому Миша с Ваней живо обсуждали перспективы путешествия, радовались наконец-то начинающей сбываться мечте, весело подмигивали мило улыбающейся им хорошенькой стюардессе и шутили с ней. А через два с небольшим часа они уже шли к аэровокзалу Домодедовского аэропорта. По сравнению с уральской погодой в Москве был рай: всего минус пять и небольшая метель. Их настроение, слегка испорченное задержкой рейса, несколько поднялось в предчувствии того, что на Кавказе будет ещё теплее. Но сообщение в аэровокзале о задержке стыкового рейса почти на сутки, снова заставило друзей понурить головы: пропадают ещё одни сутки путешествия. Позавтракав в буфете, Миша с Ваней решили прогуляться по Москве.

– Будем считать, что осмотр достопримечательностей Москвы входит в наше путешествие, – хмуро посмотрел на друга Миша.

– Не возражаю, – улыбнулся ему Ваня, – только не хмурься так. Москва есть Москва, да и не были мы тут уж лет с десяток. Так что всё что ни происходит, всё к лучшему.

Москва оказалась Москвой: есть, где погулять, есть, что посмотреть. Друзья даже забыли на время о своей грусти и уже не жалели о вычеркнутом из путешествия по Кавказу времени. А в час ночи они снова сидели в самолёте. Спать снова не хотелось, несмотря на усталость из-за двухсуточного бодрствования, теперь они уже обсуждали увиденное в Москве, впечатлений было хоть отбавляй. К концу перелёта друзья всё же прикорнули, но короткий их сон был нарушен лёгким сотрясением самолёта при посадке.

– Ну во-от, мы и на месте, – потягиваясь, протянул Миша.

– Даже не верится, – зевнул Ваня.

Аэропорт города Н-ск встретил их почти пустым залом: всего несколько человек дремали, сидя на диванчиках. Электронные часы в аэровокзале показывали три часа ночи, а первый автобус до турбазы по расписанию предполагался только в шесть утра.

– Снова придётся ждать, – выразил неудовольствие Ваня, – пойдем, Миша, посидим, что-то ноги от усталости уже подкашиваются.

– Ребята, вам куда? – поинтересовался подошедший к ним мужчина, покручивая на пальце связку ключей.

– На турбазу, – как сговорившись, одновременно ответили друзья.

– Значит нам по пути, – улыбнулся мужчина, – если хотите, подвезу. Не бойтесь, дорого не возьму.

Мужчина оказался служащим аэропорта, подрабатывающим на своём стареньком автомобиле «Москвич» извозом пассажиров по ночам. Он пояснил, что вообще-то есть такси, но люди предпочитают пользоваться его услугами, так как он берёт значительно меньшую плату, да ещё катая по ночному городу, даёт бесплатную экскурсию, какую от турбюро они не получат. Мужчина своё обещание сдержал: практически час возил он по городу уральских гостей, рассказывая различные истории, в том числе и забавные, касаемо достопримечательностей города и его жителей. Но до этого ли было нашим путешественникам, всё-таки не спали две ночи, да можно считать теперь уже и три, так как последняя ночь дома прошла в сборах. Миша бодрился, вертел головой по указанию водителя-экскурсовода то вправо, то влево, оглядывая плохо различимые в деталях объекты на полутёмных улочках, и даже умудрялся задавать вопросы. Ваня же сначала боролся со сном, но, в конце концов, сдался: положив голову на спинку кресла, демонстративно спал, посапывая носом. Мужчина, глядя на него в зеркало, улыбался, но продолжал экскурсию, видимо, не желая обижать Мишу. Миша в свою очередь толи на самом деле, несмотря на усталость, интересовался достопримечательностями, толи, чтобы не обижать мужчину просто изображал интерес, но продолжал вертеть головой и живо работать языком. Наконец, экскурсия закончилась. «Москвич» выехал за город и резво помчался по пустынному шоссе к турбазе.

На турбазе наших путешественников в такое позднее время, конечно, никто не ждал. Встретили их только высокие ели, как стражи, махавшие на ветру разлапистыми ветвями, предупреждая незваных гостей, да уличные фонари, рассматривавшие своё отражение в тёмных окнах турбазы. Заспанный охранник, недовольно ворча, вышел из своей будки и, выяснив у водителя цель приезда, открыл ворота.

– С вас двадцать пять рублей, – потребовал мужчина оплату с Миши, остановив автомобиль около порожков турбазы.

– Ничего себе! Вы же говорили, что много не возьмёте, – изумившись суммой оплаты за проезд, Ваня, ещё не отошедший ото сна, вдруг встрепенулся, и его совсем недавно узкие глаза округлились.

– Ну ладно, хоть пару красненьких дайте, – сбавил цену мужчина, немного растерявшись от такого решительного заявления спящего красавчика, как он по дороге называл, шутя, Ваню.

Друзья вынули из кошельков по десятке и протянули мужчине. Их лица в этот момент были похожи на испуганные лица жертв грабежа, которым приходится выбирать между жизнью и кошельком. Оно и понятно, прямо скажем, неприятно лишиться в начале путешествия приличной суммы. Мужчина, заметив на лицах наших путешественников гримасы, почти выхватил деньги у них из рук.

– Стучите в дверь, там должен быть сторож, – показал он на тёмную стеклянную дверь турбазы и незамедлительно ретировался на своём автомобиле от греха подальше.

Миша неуверенно постучал в дверь.

– Кого чёрт принёс в такое время? – послышался голос из-за двери.

Звонко скрипнула задвижка, и в дверном проёме показался сторож с заспанным лицом. На голове у него красовалась небольшая войлочная шапочка, одет он был в кальсонную пару, а на ногах болтались громадные кирзовые сапоги, отчего он имел довольно комичный вид. «Ничего себе сторож. Наверное, пугало обрядил в свою верхнюю одежду, дескать, пусть сторожит, а сам дрыхнет», – улыбнувшись, подумал про себя Миша.

– Туристы что ли? А как добрались-то? – поинтересовался сторож.

– Мужик один подвёз нас на своей машине, да ещё экскурсию по ночному городу провёл, – улыбнулся Ваня.

– Знаю, знаю этого экскурсовода, – усмехнулся в ответ сторож, – и много взял с вас?

– Да нет, – продолжил хвалиться Ваня, – два червонца.

– Богато живёте, ребята, – поскрёб затылок сторож. – На два червонца вы и попили, и поели и погуляли бы несколько дней во как, – провёл он ладонью над головой. – Могли бы подождать автобус до утра, за двенадцать копеек вдвоём доехали бы. А если уж невтерпёж, то на такси ночная такса до турбазы пять рублей, по два с полтиной с брата. Да и экскурсия по городу уже входит в стоимость ваших путёвок, с настоящим экскурсоводом съездите. Ну да ладно, господа товарищи капиталисты, устали ведь с дороги, вот вам ключи от 220 номера, милости просим на второй этаж. Идите, отдыхайте до утра, а днём подойдёте к администратору, он вас оформит. Кстати, покажите-ка ваши путёвочки.

Друзья протянули ему путёвки.

– Пока пусть у меня полежат, для отчёта. А то, кто его знает, кого ночью пустил. Утром отдам их администратору. – Глянув мельком на путевки, сторож махнул рукой в сторону лестницы.

Подъём на второй этаж, да ещё с чемоданами, оказался не таким уж простым делом для друзей, обессиливших благодаря произошедшим в дороге перипетиям. По лестнице они шли запинаясь о ступеньки и еле волоча ноги. Преодолев с усилием тяжёлый для их состояния путь, наши путешественники достигли, наконец, дверей номера.

– Фу блин, от усталости не могу в скважину попасть, – нервничал Миша, шерудя в ней ключом.

– Кто там? – послышался женский голос из-за дверей номера.

– Н-нас сюда о-отправили поселяться, – начал заикаться Миша, не ожидавший такого поворота событий.

– Это женский номер и свободных мест здесь нет, – ответили из-за двери.

Миша, извинившись, оставил совсем скисшего Ваню у чемоданов, а сам спустился в вестибюль. Сторож уже спал, развалившись на диванчике между окном и входной дверью. Храпел он так, что дрожали стены и дребезжали оконные стёкла. Вполне возможно, что Мише это показалось из-за усталости, а может быть, это было и на самом деле. Такого храпа он не слышал ещё никогда. Но спал сторож чутко. Миша был ещё на довольно большом расстоянии, как тот быстро вскочил с дивана, ловко попав ногами прямо в свои громадные сапоги. «Спец! Технология видать уже годами отработана», – удивлённо глядя, подумал Миша.

– Что-то не так? – хитро улыбнулся сторож.

– Вы нас в женский номер направили.

– Знаю, знаю, – уже с сожалением в голосе ответил сторож, – я хотел, как лучше. Вы парни молодые и денежки у вас водятся, вот девчонки, думал, вас и примут. А что кровати две – не беда. Понял идею?

– Понять-то понял, – плаксиво промямлил Миша, – только мы устали как собаки, нам бы скорее поспать, какие уж там девчонки.

– Ладушки, – зевнув, перекрестил рот сторож, – вот вам ключи от номера на третьем этаже.

Попав, наконец, в свой номер, друзья без лишних разговоров и даже не умывшись, разделись и рухнули как подкошенные в свои постели.

***

Первым, почти уже в полдень, проснулся Миша. Голова у него гудела на все лады, как с похмелья, настроение было паршивым. Немного полежав, он заставил себя встать и, подойдя к окну, раздвинул плотные шторы, закрывавшие окно с балконной дверью. Яркие солнечные лучи брызнули в глаза, как струи горячей воды, на секунду ослепив его. Миша открыл дверь и вышел на балкон. Пьяняще чистый горный воздух окончательно снял пелену сна, ещё покрывавшую его всего, и заставил окончательно проснуться.

– Кра-со-ти-ща! Ванька, вставай лентяй, хватит дрыхнуть. Ты только посмотри, какая красотища! У нас дома под сорок, люди с сосульками под носами ходят, а тут солнце, тепло, плюс пять не меньше. А красотища-то вокруг, красотища какая, – не сдерживая эмоций, почти кричал Миша.

Панорама, открывавшаяся с балкона, действительно была великолепна. Высокая гора напротив турбазы, покрытая девственно белым снегом, искрилась под лучами весеннего солнца. На ветвях пушистых сосен и елей, росших на ней и создававших причудливый орнамент, лежали охапки недавно выпавшего снега. У подножия горы извивалась неширокая речка, весело журча кристально чистой водой. На её берегу, метрах в двухстах от турбазы, у небольшого костерка расположилась группа людей в форменной одежде. «Егеря», – предположил Миша. Они дружно хлебали из металлических чашек какое-то варево. Весёлый звон ложек, которыми они интенсивно работали, был слышен даже Мише на балконе. Вокруг егерей с громким лаем бегала и крутилась, как волчок, кавказская овчарка, видимо, требуя своей доли. Её труды были не напрасны. То один, то другой егерь кидали ей кусочки, вынутые из тарелок. Псина подпрыгивала и на лету хватала угощение. На минуту она замирала, усиленно работая челюстями и виляя пушистым хвостом, а потом всё начиналось сначала.

– А что это за демонстрация? – спросил, показывая пальцем, соизволивший, наконец-то, встать и явиться на балкон Ваня.

Миша, увлёкшийся созерцанием местных пейзажей, только сейчас заметил, что от дверей турбазы в сторону села группами и поодиночке шли, понуро опустив головы, люди с пустыми графинами. А навстречу им шли люди навеселе, уже с графинами, заполненными желтоватой или светло-красной жидкостью.

– Кстати, Ваня, ты заметил, что у нас в номере на столе два графина? Один с водой, другой пустой, – хитро прищурил глаз Миша.

– Пока ещё нет, но ты помнишь, что нам в турбюро говорили? – улыбнулся Ваня.

– Помню, помню. Н-ский край – столица виноградарства и виноделия. Грех, приехав сюда, не попробовать местных вин, – звонко рассмеялся Миша.

Предназначение второго графина было окончательно объяснено друзьям администратором турбазы при оформлении: «В селе в любом доме занимаются виноделием. Первый стаканчик наливают бесплатно, а уж графин понравившимся вином заполняют за умеренную плату. Наполнять графины веселящим напитком перед обедом и ужином уже стало традицией для туристов. Ну а некоторыми из них эта традиция соблюдается и перед завтраком, а фанатами вообще круглые сутки». Пообедав, друзья решили прогуляться и осмотреть окрестности.

– Давай в горы сходим, – предложил Миша, несколько сомневаясь сам в целесообразности своего предложения: не отдохнули ведь ещё толком, а прогулки в горах требуют больших усилий, чем по равнине.

– Ну уж нет, – запротестовал Ваня, – только не сегодня, будет ещё время, налазимся всласть. Давай лучше сегодня совершим паломничество по святым местам, – расхохотался он.

– С графином? – хитро улыбнулся Миша, – ты же не пьёшь.

– А мы пить не будем, только попробуем, – с серьёзным выражение лица отпарировал Ваня.

– Тогда, пойдём, – решительно поддержал друга Миша.

Взяв с собой фотоаппаратуру, наши путешественники отправились на свою первую самостоятельную экскурсию по окрестностям Кавказских гор.

– Ну что, корреспонденты, выспались? – окликнул их охранник из будки у ворот турбазы, – чего снимать-то пошли?

Друзья сначала не узнали, но потом догадались, что это тот же самый сторож, который встретил их ночью. Одет он был в форменную одежду и в ней уже совсем не был похож на того чудака, решительно направившего товарищей господ капиталистов в женский номер.

– Во, как выспались! – показал большой палец Миша, – А снимать будем, что увидим. Мы первый раз здесь, так что всё интересно.

– А вы и ночью и днём дежурите? – поинтересовался Ваня.

– Сутки дежурю, двое отдыхаю, – высморкавшись в белый носовой платок, по размеру похожий на женский головной, важно ответил охранник, – а вы не корреспонденты случайно?

– Да нет, – улыбнулся в ответ Ваня, – Мишка заядлый фотограф-любитель, а я всегда с ним, помогаю.

Наших путешественников действительно можно было принять за съёмочную группу. На груди у Миши красовались два импортных фотоаппарата, а плечо оттягивал ремень, на котором висела солидная кинокамера «Красногорск». Ваня, как верный оруженосец своего рыцаря, нёс кофр с принадлежностями и штатив.

– Ну ладно, отдыхайте, ребята. Счастливо вам, – помахал рукой сторож.

Село начиналось практически у самой турбазы. Друзья решили зайти для начала в ближайший дом.

– А что без графина? – встретила их вопросом удивлённая хозяйка.

– Да мы ночью приехали, вот сегодня решили только дегустировать, а потом видно будет, – оправдался Миша.

Хозяйка налила из трёхлитровой банки два гранёных стаканчика напитка янтарного цвета и протянула ребятам. Не только Миша, но и непьющий Ваня, попробовав глоток, залпом осушил свой стаканчики. Вино приятно пахло виноградом и слегка сластило. Если бы не слабый винный привкус, то можно было подумать, что это обычный виноградный сок.

– Вкуснотища, – чмокал губами Ваня.

Миша улыбался и одобрительно покачал ему в ответ головой.

– Ск-колько с-с нас? – спросил у хозяйки Ваня, чувствуя, что у него начинает заплетаться язык и разъезжаются в стороны глаза.

– Бог с вами, ребята, за дегустацию грех брать, – наотрез отказалась от денег она.

Женщина говорила с приличным кавказским акцентом. По-видимому, насколько хорошо она говорила по-русски, настолько она и понимала обращение к ней на языке межнационального общения СССР. Поэтому, когда Миша попросил показать процесс приготовления вина, она подвела друзей к металлической бочке, стоящей в дальнем углу двора и, приподняв деревянный щиток, которым она была прикрыта, сказала: «Смотрите». Бочка имела довольно неприглядный обшарпанный вид, внутри были наложены какие-то ветки, давленый виноград и ещё что-то. Всё это плавало в мутной жидкости и источало бражный дух. По верхней внутренней части бочки сновали, наматывая круг за кругом, какие-то зверушки, похожие на пауков. «Наверное, это что-то типа браги для самогона», – подумал Миша, раздумав дальше пытать женщину на языке, который она плохо понимала. Поблагодарив хозяйку, ребята направились к калитке.

– А сок-то пьяный, что-то у меня в голове зашумело. – Ваню всё больше и больше раздирал смех. – Может, в следующий дом зайдём? – предложил он, когда они вышли на улицу.

– Не возражаю, – согласился Миша, – нужно сравнить, сравнение великая вещь.

В следующем доме хозяин предложил продегустировать им уже два напитка: из белого и тёмного винограда. От оплаты отказался и он тоже.

– Ну, ребятки, какое вино лучше? – спросил он друзей, опрокинувших, не моргнув глазом, по два гранёных стаканчика.

– Светлое лучше, – глядя на Ваню, ответил Миша.

Ваня утвердительно мотнул головой в знак согласия, как-то неестественно хихикнув при этом.

– Знаете толк в вине, молодцы, – похвалил хозяин друзей, похлопав их по плечам.

– Спасибо, хозяин, за ласку, – не совсем кстати вырвалось у Вани, – пожалуй с графинчиком мы будем ходить к вам.

– Спасибо, до свидания, – попрощался Миша с хозяином и вывел под руку уже достаточно охмелевшего друга на улицу.

– Ой, чо та улица извивается, как змея, и дома качаются, будто опрокинуться хотят, – еле шевелил языком Ваня.

На противоположной стороне улицы Миша заметил большой плоский камень, лежавший около высокого, видимо, кирпичного, оштукатуренного забора. Забор простирался по всей длине улицы, а затем поворачивал налево. Был он высотой никак не меньше пяти метров и увенчан несколькими рядами колючей проволоки.

– Алкаш ты проклятый, – улыбаясь, пошутил Миша, усаживая хихикающего друга на камень. – Видишь стену, наверное, тюрьма. Будешь так пить, сдам тебя туда.

– Ну и сдавай, а мне и море по колено. Раскинулось море широко… – загорланил, что есть мочи, Ваня.

– Тихо, тихо ты. Вино у хозяев от твоих песен скиснет. Ну, Ванька, никогда тебя таким не видел.

– А теперь будешь видеть каждый день, – уже тихо, приложив палец к губам, прошептал Ваня, как будто действительно опасаясь того, что может прокиснуть полюбившийся ему сегодня напиток.

***

– Ага, шпионы, да ещё и с фотоаппаратами, – грозно глядя, произнёс подошедший к друзьям молодой мужчина, с чёрной кудрявой шевелюрой на голове и пышными усами под орлиным носом, лихо закрученными вверх. – Вы разве не знаете, что здесь военная база и не то что фотографировать, но и находиться здесь вообще нельзя?

– А мы думали это тюрьма, мы не знали, – засуетился Миша.

– Пройдёмте со мной. – Мужчина достал из кармана красное удостоверение и в развернутом виде приблизил его к глазам Миши.

Серый с иголочки костюм, белая рубашка с аккуратно повязанным тёмно серым галстуком, того же цвета, что и галстук, расстегнутая донизу куртка – видно было, что перед друзьями стоит ответственный товарищ, наделённый особыми полномочиями. Мужчина итак выглядел очень представительно, но удостоверение с красными корочками окончательно заставило Мишу поверить в то, что тот не шутит. Поверил он, несмотря даже на то, что смог прочитать в нём только одно слово – «начальник» и даже на малую толику не усомнился в достоверности слов начальника, заметив, что мужчина уж больно подозрительно быстро захлопнул и убрал удостоверение в карман.

– Пройдёмте, – согласился Миша, – вот только Ванька раскис совсем, ему бы посидеть надо.

– Ничего, вдвоём доведём до штаба, – махнул рукой мужчина, будто отмахиваясь от надоевшей мухи, – а там и подлечим.

Они подцепили Ваню под руки и повели его, спотыкающегося и стремящегося встать на колени, в сторону противоположную изгороди военной базы.

– Нам сюда, – показал мужчина на калитку дома, не отличающегося особо ничем по виду от других домов на улице.

– Штаб? – удивлённо посмотрел Миша на мужчину.

– Штаб, – улыбаясь, подтвердил тот, – маскировка, – подняв указательный палец вверх, многозначительно прошептал он.

– Гриша, ты к нам? Ой, а что это с парнишкой-то? – ласково пролепетала вышедшая на крыльцо женщина средних лет.

– Ранен парнишка, несерьёзно и поправимо. Гостей вам веду, мамаша, – улыбнулся широкой белозубой улыбкой мужчина, показывая на наших путешественников двумя руками, отпустив при этом Ванину руку.

Растерявшись, и Миша отпустил его вторую руку, встав по стойке смирно и сделав руки по швам.

– Здраст… – Не договорив слово до конца, Ваня хлопнулся на колени.

– Ой, ой, что это с парнишкой-то, – запричитала, соединив ладони у груди, мать Гриши.

– Ничего, ничего, – поднял Ваню с колен мужчина, взяв под подмышки, – ты, мама, доктор, вот тебе и пациент.

Раненого Ваню, без помощи друга и доктора, Гриша завёл в дом и аккуратно усадил на стул, пригладив затем растрепавшуюся русую шевелюру на его голове.

– Отдыхай, джигит, – с чувством выполненного долга произнёс он, вытерев платком пот со своего лба.

– Ты бы, Гриша, предупредил заранее, что гостей приведёшь, а то нам и угостить-то нечем, только ещё готовить начали, – укоризненно сказала женщина сыну, наливая в маленький стаканчик какую-то мутно-красную жидкость.

– Ничего, ничего, мама, – оправдался Гриша, – никогда не поверю, что у тебя ничего нет.

– Пей, джигит, лекарство, полегчает, – улыбаясь, протянула она стаканчик Ване.

– Лекарство не буду, я пью только вино, – еле выговаривая и с трудом подняв упавшую на грудь голову, начал куражиться уральский джигит.

При этом если бы не подставленная Гришей вовремя рука, то он обязательно упал со стула, на котором сидел.

– А оно итак на основе вина, пей, не куражься, – уже грозно приказала женщина.

– Вкусное, – выпив лекарство, промычал Ваня и снова склонил голову на грудь.

– Пусть немного посидит, – погладил Ванину голову Гриша, – беленький, настоящий русский. Много выпил? – задал он вопрос Мише.

– Да нет, – ответил Миша, – вообще-то он совсем не пьёт. По три стаканчика и попробовали-то мы с ним. Ваню развезло, а у меня ни в одном глазу.

– Молодец, – похвалил его Гриша, обняв и поцеловав, – а ты случайно ни кавказец? Вон у тебя и волосы и усики, как воронье крыло.

– По отцовской линии у меня в роду были венгры, по материнской арийцы. От кого-то из них и чёрные волосы, – погладил себя по голове Миша. – Да и какая разница, все в одной стране живём, значит, все русские.

– Да, пожалуй ты прав. Я и сам русский зять, жена у меня русская, – гордо заявил Гриша, – дай-ка я тебя поцелую, – он опять крепко поцеловал в губы Мишу. – Слушай, а мы ведь до сих пор так и не познакомились. Гриша, – протянул он руку, выпустив из объятий Мишу. – А это – Тамара Григорьевна, моя мама. Меня, кстати, в честь деда Григорием назвали.

– А я Миша, а он Ваня, – слегка похлопал друга по плечу Миша.

– Нинка, выйди на минутку, – крикнул Гриша, обернувшись к дверному проёму, занавешенному цветастой шторой.

Части занавески раздвинулись, и в образовавшемся прогале показалось лицо миловидной девушки лет восемнадцати. Она внимательно поглядела на Гришу, затем решительно вышла в комнату и, картинно поправив причёску, стрельнула чёрными глазками в сторону гостей.

– Нина, моя любимая младшая сестрёнка, – ласково представил её Гриша.

– Да уж, любимая, но арестантка, – поглядев на Мишу, пожаловалась она. – Сам Гришка и женатый и на турбазе любовниц сшибает. А я сиди дома, даже на танцы не пускает.

– Гриш, а почему на танцы-то не пускаешь? – улыбаясь, спросил Миша.

– Стоп, джигит, закуси ус, – грозно посмотрел на него Гриша. – Кавказская женщина не может быть потаскухой. Если хочешь, бери её в жёны, а там уж твоя воля, куда её пускать, а куда нет. Ты понял, джигит?

– Понял, понял, – осёкся Миша.

– Ну ладно, что-то мы всё о политике, да о политике. Пора мама гостей угощать, – снова повеселел Гриша. – Неси свои разносолы. Она у меня большая мастерица до всяких солений, – улыбнулся он Мише, обняв его за плечи. – Нинка, а ты неси свою стряпню.

– У меня ещё не готово печенье, полуфабрикат, коржики только успела испечь, – недовольно ответила сестра, опустив глаза.

– Ничего, для закуски и полуфабрикат подойдёт, – подбодрил её Гриша.

Женщины быстро заставили стол разносолами. Были тут и огурчики, и помидорчики, и зелёный перец, и виноградные листья и ещё какие-то закуски, названий которых Миша не знал. Нина поставила на стол тарелку с румяными ещё тёплыми коржиками и пол-литровую бутылку с мутноватой жидкостью, похожей на плохой русский самогон, затем ушла на кухню.

– Готовят они хорошо, – шепнул Гриша на ухо Мише, – а вот чачу делать не умеют. Русский джигит, – глянул он на Ваню, – ещё не очухался, давай по первой с тобой за его здоровье выпьем. Мама, ты с нами выпьешь?

– Три капли за знакомство, – подставила она стакан.

– Как это не очухался? – поднял голову Ваня, – и мне три капли.

– Ну вот и хорошо, – улыбнулась Тамара Григорьевна, – а то я уж стала подумывать, не потеряло ли моё лекарство волшебную силу.

– Нет, не потеряло, я в полном порядке, – улыбнулся ей в ответ Ваня.

Гриша налил чачи себе и Мише по полному гранёному стаканчику, а маме с Ваней чуть закрыв дно.

– Хочу сказать тост, – начал он, подняв стаканчик и устремив глаза куда-то вдаль. – В одном горном селении на свадьбе тамада произносил тост. Вдруг он почувствовал, что его живот стало пучить так, что нет мочи. Тамада решил закончить тост выстрелом из пистолета, а под шумок облегчить свои страдания. Но вот беда, пистолет дал осечку, а его попка осечки не дала. В тишине, внимавшие мудрой речи тамады, неожиданно услышали протяжное «пу-у-у», завершившееся громким треском «тр-р-р».

– И-и-и, – залился громким смехом, несколько раз икнув, Ваня.

Засмеялся и Миша.

– От стыда, – продолжил Гриша, даже не улыбнувшись и подождав немного, пока кончится истерический Ванин смех, – тамада сбежал в горы. Десять лет прожил один без людей. На одиннадцатый всё же решил вернуться, посчитав, что за такое время все уже наверняка забыли о его постыдном поступке. На окраине своего селения он встретил десятилетнего мальчика, поинтересовался у него о том, что произошло в селении интересного за последние десять лет. Мальчик, наморщив лоб, подумал и ответил: «За последние десять лет, с тех пор, как тамада пукнул на свадьбе у моих родителей, ничего интересного в нашем селении не произошло».

Гриша сделал небольшую паузу и улыбнулся, заметив, с каким вниманием, приоткрыв рот, слушает его Ваня.

– Давайте же выпьем за то, чтобы ваше путешествие было интересным и насыщенным, – поднял на высоту вытянутой руки стаканчик Гриша, – а, приехав домой, вы долго помнили бы наши замечательные края, наших гостеприимных людей, наши прекрасные вина и блюда, а не только то, как кто-то пукнул за свадебным столом. За вас ребята!

Улыбаясь, все чокнулись друг с другом и осушили свои стаканчики.

– Как вкусно! Что это такое и чем так приятно пахнет? – удивлённо спросил Ваня.

– На здоровье, сынок, – поцеловала его в лоб Тамара Григорьевна. – А ты Гриша, всё хаешь наш напиток. Это, Ваня, чача виноградная, а пахнет она тархуном, травка есть такая душистая. Делаю я её специально не крепкой, градусов тридцать. Всем нравиться и мужчинам и женщинам, сыну моему только не нравиться.

– Ну что же поделаешь, мама, если у меня вкус такой, – обнял её Гриша, – по мне так лучше русской водки нет ничего.

– А можно ещё стаканчик? – попросил Ваня.

– А тебе ни хватит? – забеспокоился Миша.

– Ничего, ничего, всё будет хорошо, – успокоил его Гриша, наливая обоим друзьям по полному стаканчику.

Татьяна Григорьевна отказалась от дальнейшего продолжения, сославшись на то, что у неё ещё много дел по хозяйству. Да и Гриша налил себе чуть покрыв дно стакана.

– Вы гости, вы можете пить, сколько хотите, а я хозяин и должен быть в порядке, чтобы при необходимости мог вас доставить до дома в целости и сохранности. Таков у нас закон, – ответил он на многозначительный Мишин взгляд.

Допив чачу и попробовав все предложенные закуски, похвалив от души хозяев, наши путешественники попрощались и вышли из «штаба» в сопровождении Гриши. Всё бы было распрекрасно, но Мишу так и подмывало спросить о том, почему же за столом не присутствовала понравившаяся ему Нина. Вспомнив о наставлениях Гриши по поводу кавказских женщин, он «закусил ус» и только попрощался с ним.

***

– Как это до свидания? – запротестовал Гриша, – вы посмотрели дом, в котором я родился, где живёт моя мама и сестра. Теперь пойдём в гости ко мне, в дом, где я теперь живу с семьёй. Тут недалеко.

– А что пойдём? – глянул Ваня на Мишу, – интересно же.

– Пойдём, время детское, на турбазу ещё успеем, – согласился Миша.

Аскетическое жильё Гриши никак не соответствовало его респектабельному виду, подкреплённому словом начальник в солидном удостоверении с красными корочками. Все его апартаменты состояли из одной комнаты и таких же размеров прихожей-кухни. В комнате стояла большая двуспальная кровать, рядом с ней маленькая кроватка, небольшой шифоньер, стол и четыре стула около него. На большой кровати сидел розовощёкий карапуз, дудел в детскую дудку и, радуясь произведённым звукам, улыбался во весь свой щербатый рот.

– Вот, живём пока так, уже второй год. Должны скоро дать квартиру, да дом никак сдать не могут, – улыбнулся Гриша, заметив разочарованные взгляды наших путешественников, не ожидавших того, что большой начальник может жить так просто.

– Гриш, а где ты работаешь? – поинтересовался Миша.

– Начальником транспортного цеха при предприятии по обслуживанию турбазы, – гордо произнёс Гриша, подняв указательный палец кверху. – Предприятие у нас большое, обслуживает нашу турбазу и ещё несколько более мелких. И цех у меня солидный: несколько гаражей, ремонтный ангар, мойка, грузовые машины, автобусы, такси. В общем, голова идёт кругом. Но интересно и престижно, в селе числюсь далеко не последним человеком. Вот ещё бы квартиры дождаться. А то моя русская красавица томиться в этой темнице, а заслуживает царских палат.

– Дождёмся, Гришенька, не переживай, – повернула голову в сторону наших путешественников и мужа русская красавица, стоявшая у кухонного стола, и на них посмотрели тоскливые глаза очень усталого человека, хотя её губы и пытались изобразить подобие улыбки.

– Анюта, Анюта, моя любимая, терпеливая ты моя, – ласково обнял её за плечи Гриша, поцеловав в щёку.

– Гриша, а что ты так рано? И гостей привёл, не предупредив. – Анюта скромно опустила глаза и продолжила мешать ложкой картошку, жарившуюся в большой сковороде на электроплитке. – Хотела сегодня курицу приготовить, так она у меня ещё даже не разморожена.

– Так получилось, – ответил Гриша, глядя на неё влюблённым взглядом. – Анют, как картошку дожаришь, сходи к соседу за чачей.

– Уже готова, – поставила она сковороду с дымящейся и вкусно пахнущей картошкой на стол. – Нарежь хлеба, пока я хожу.

– А знаете, как мы с ней познакомились. Года четыре назад приехала на турбазу группа из России. И вот, так же как и вас, заманил я к себе в гости двух ребят художников и Анюту. Тоже с фотоаппаратами около военной базы прогуливались. Запала она мне в душу, как заноза под ноготь: и ноет, и ноет. Рад бы вытащить, да не получается. Уехала группа, а она мне ни да, ни нет не сказала и адрес свой не оставила. Хорошо с ребятами художниками поближе сошёлся, переписывался с ними, умолял помочь. Обрабатывали они её целый год. Всё же в один прекрасный момент решила она приехать ко мне, но с сопровождающим. Один из ребят согласился, дескать, а что не съездить, края красивые, люди приветливые, вино вкусное… Тем более, что и дорогу и проживание я пообещал оплатить. Когда они уже практически подъезжали к Н-ску, подсели к ним в купе на освободившиеся места два кавказца. Достали бутылку коньяка и предложили выпить. Чокнулись стаканами за дорожное знакомство и стали, вроде бы, пить все вместе… Дальше ни Анюта, ни её сопровождающий ничего не помнят. Очнулись они оттого, что их пытался растрясти проводник, когда поезд уже стоял у перрона Н-ска. Чемоданы попутчики у обоих украли, да ещё и над Анютой надругались. Встречал я их на вокзале. Оба вышли из поезда белые, как полотно, Анюта плачет навзрыд. Я их мигом на такси и к себе. Вот и живём с Анютой с тех пор, хорошо, дружно живём. Правда, сомнения иногда одолевают, своего ли я сыночка воспитываю.

– Гриш, а ты в зеркало смотришься? – хитро улыбнулся Ваня, – если твои усы прицепить пацанчику, так и не отличишь, где ты, а где он.

– Вот-вот, а он всё сомневается, – сказала вошедшая в этот момент в комнату Анюта, – уж и по медицине доказывала ему, что в это время от этих тварей у меня не могло быть ребёнка. Всё равно сомневается. Разве только что не девкой ему досталась, так мог бы и не принимать.

– Анюта, прекрати, – взмолился Гриша, – как будто ты не знаешь, что я люблю тебя, поэтому хороша ты для меня всякая. Ладно, закрыли тему, давайте об этом больше не будем. Вот это чача, так чача, от водки не отличишь. Молодец сосед, хорошо делает. Слеза! – цокнул он языком.

Гриша взял пол-литровую бутылку из рук жены. Содержимое её было настолько прозрачно, что казалось, что бутылка светлого стекла пуста.

Принять три капли слезы за знакомство Анюта наотрез отказалась.

– Она у меня только сухое вино пьёт понемногу, запивая водой, да и то только по праздникам, – погладил её ласково по руке Гриша.

Зато Ваня решительно потребовал наполнить слезой его стаканчик и пренепременно до краёв. Миша укоризненно покачал головой, поглядев на друга.

– Да не волнуйся ты, – успокоил его Гриша, – мамино лекарство действует несколько часов, так что до турбазы сам дойдёт, ничего с ним не случиться.

После дегустации вин и чачи, приготовленной Тамарой Григорьевной, Гришина слеза не понравилась ни Мише, ни Ване. Она совсем не была похожа на русскую водку, а скорее на импортную, так называемую без запаха, на самом деле пахнущую собачьей шерстью в сырую погоду или просто говоря псиной. Гриша цокал языком и хвалил свой любимый напиток. Миша с Ваней, выпив по стаканчику, сморщились как от горькой микстуры.

– Дело вкуса, – недовольно оценил кислые физиономии друзей Гриша.

Чтобы не обижать хозяина, выпили наши путешественники с горем пополам ещё по стаканчику слезы, закусив вкусной картошкой со слегка пережаренными корочками, извинились перед хозяйкой за внезапное вторжение и, попрощавшись, вышли на улицу.

***

– Я провожу вас до турбазы, – решительно заявил Гриша, – мне же будет спокойнее, хозяин не должен бросать гостей.

– Гриша, до турбазы рукой подать, – показал на видневшееся метрах в восьмистах здание Миша.

– Точно так, но вижу, что из её ворот вышло такси, – засмеялся Гриша. – Вот оно-то нам и нужно, теперь вы приглашаетесь погостить у моей бабушки. Живёт она довольно далеко, пешком не дойдём. Ваня, ты в порядке?

– Угу, – пробурчал тот в ответ. Видно было, что он не доволен тем, что его здесь держат за слабачка. – Обязательно поедем, у меня ещё места достаточно для напитков в желудке, – пошутил Ваня, ошарашив этим заявлением друга.

Миша хотел что-то сказать Ване, но промолчал, и, изобразив горестную мину на лице, только махнул рукой. Такси с визгом затормозило около стоявшего с поднятой рукой Гриши. Не спрашивая ничего у водителя, Гриша усадил Ваню на заднее сиденье рядом с уже сидевшими там двумя пассажирами, а сам сел рядом с водителем, втащив за собой Мишу.

– Вано, куда пассажиров везёшь? – только тогда спросил он грозно у водителя, изогнувшегося дугой, чтобы освободить побольше места в машине уважаемому местному начальнику и его другу.

– В село за перевал, Григорий Виссарионыч, – ответил нерешительно тот.

– Отлично, значит, и проблемы нет, нам по пути, – уже более мягко заявил Гриша. – Друзей к бабушке в гости везу.

Такси выехало на шоссе и помчалось по нему в сторону видневшегося вдалеке горного перевала. Впереди показался край села, а далее дорога резко поднималась вверх и протискивалась между двумя горными вершинами, будто между горбами верблюда.

– Перевал, – показал пальцем Гриша. – А вон на краю села дом, в котором живёт моя любимая бабушка, мама моего папы.

Такси остановилось у этого дома.

– Поезжай, через час… – сухо скомандовал Гриша таксисту, и, подцепив Мишу с Ваней под руки, повёл их к калитке бабушкиного дома.

Гостей на крыльце уже встречала маленькая, ростом не больше метра пятидесяти, сухонькая, но ещё довольно молодцевато державшаяся старушка.

– Моя дорогая бабушка, Тамара Иосифовна, – представил он её, поцеловав в губы, – а это наши гости: Миша и Ваня из России.

– Добро пожаловать, – Тамара Иосифовна протянула нашим путешественникам по очереди руку, сложив ладонь лодочкой, – заходите, пожалуйста, в дом.

Комната в её доме не отличалось ни новизной обстановки, ни богатством убранства. Но всё блестело и сияло чистотой и неповторимой свежестью, ревностными хранительницами которых являются хорошие хозяйки, истинные хранительницы домашнего очага.

– Извините, ребята, и показать-то вам нечего и удивить-то нечем. Вся обстановка у меня в лучшем случае пятидесятых годов, а зачем мне новая. Через год девяносто пять стукнет, пора замаливать грехи и готовиться к встрече с богом, – начала оправдываться перед гостями Тамара Иосифовна.

– Как это нечем!? – воскликнул Ваня, заметив над старинным диванчиком большое бархатное полотно нежно зелёного цвета, всё увешанное фотографиями и небольшими картинами, написанными маслом. – У вас тут целый иконостас.

– Вот и хорошо, – улыбнулась Тамара Иосифовна, – посмотрите, пока я собираю на стол, а Гриша вам пояснит.

На фотографиях и картинах были запечатлены лица и события, как из недавнего, так и из далёкого прошлого. С них смотрели красавцы усачи, очень похожие на Гришу. Сидели они и на конях, и на башнях танков, и на лафетах пушек, да и просто стояли. Одеты молодцы были и в национальные одежды, и форму царской армии и скромные одежды красноармейцев с броскими будёновками на голове. С одной из фотографий улыбался молодой красавец, сержант Советской Армии. Конечно же, это был Гриша. Венчали галерею две вырезки из журналов – портреты Сталина и православного патриарха.

– Здесь практически вся история нашего рода с тысяча восемьсот двенадцатого года по теперешнее время, – приняв позу экскурсовода, начал пояснять Гриша, – послужили мои пращуры и царям батюшкам и советским лидерам. Служили честно Родине, за что и награды имели. Вот посмотрите, на груди у каждого воина на портретах ордена… В общем, вся судьба нашего рода тесно переплетена с судьбой русского народа.

– То-то я смотрю, некоторые у вас в селе ни бе, ни ме, ни кукареку по-русски, а ты и твои родственники говорят совсем без акцента, – хихикнул Ваня.

– Не без этого, – улыбнулся в ответ Гриша, – с малых лет в нашем роду родители внушали детям, что у нас два родных языка, язык наших пращуров и русский.

– К столу пожалуйте, гости дорогие, – поклонилась по-русски, выставив вытянутую руку вперёд, Тамара Иосифовна.

Стол был заставлен всевозможными яствами: салатами, вторыми блюдами, пирожками… На краю стола стояли большие тарелки с дымящимся супом харчо. Центром всей этой композиции являлся большой графин, ёмкостью никак не меньше пяти литров, наполненный под завязку напитком ярко золотистого цвета.

– Гриша, разливай вино, – весело скомандовала бабушка.

– У вас фужеры ёмкостью никак не меньше пол литра будут, Тамара Иосифовна, – удивился Миша.

– Да и вино у меня слабенькое, можно сказать виноградный сок, им только жажду утолять, никогда не опьянеешь, – улыбнулась она Мише.

Вино нашим путешественникам понравилось очень и оказалось кстати из-за разыгравшейся жажды. По фужеру выпили Гриша с бабушкой. Практически всё остальное содержимое графина, незаметно для себя, употребили наши путешественники. В голове у них приятно шумело, глаза слегка разъезжались в стороны. Но пьяными они себя при такой шикарной закуске не чувствовали. Да и рассказы Тамары Иосифовны о своей жизни увлекли их настолько, что иногда пирожок в руках, предназначенный для отправки в рот, застывал у них на полпути. Гриша тоже рассказал несколько анекдотических историй из своей армейской жизни. В общем, наши путешественники были просто ошеломлены таким приёмом, поэтому, может быть, и не осознавали реально своего состояния. Первым забеспокоился Ваня.

– Кажется, кончается действие лекарства, что-то меня потянуло в сон, – шепнул он на ухо Мише.

– Держись, смотри не засни, неудобно же, – тоже на ухо шепнул он Ване.

«Бип-бип-биии», – просигналил автомобиль с улицы.

– Бабуля, Вано подъехал, нам пора, – поцеловал в щёку Тамару Иосифовну Гриша.

– Что так быстро? – жалобно проговорила она, – ребята и покушать-то, как следует, не успели.

– Теперь повезу их к родственникам за перевал, – решительно заявил бабушке внук.

– Гриш, может, как-нибудь потом? – взмолился Миша, показывая кивком головы на Ваню, нос которого всё ближе и ближе приближался к груди.

– Ну ладно, тогда завтра, – обратил внимание на Ваню и он, – нам бабуся всё равно пора, на турбазу нужно поскорее.

Поняв в чём дело, Тамара Иосифовна на секунду скрылась за дверью кухоньки и возвратилась, неся в руках две раздутые полиэтиленовые сумочки.

– Бабуля, ты как всегда, прямо неудобно. Приедешь к тебе, ты и накормишь, и напоишь да ещё с собой нагрузишь провиант, – сконфузился Гриша.

– Вот сумочка ребятам, другая тебе, – передала она ему сумки. – Ты-то мне постоянно помогаешь, без тебя я бы пропала. Мне недолго наготовить, чем мне старой ещё заниматься. Глядишь, и твоей Анюте какая-никакая помощь. А то она бедняжка с ребёнком целый день, по хозяйству дела. Ты пришёл с работы, тебя накормить нужно. А много ли на вашей плитке сготовишь-то, одно мученье, а не готовка. Ну, ничего, квартиру вам дадут, на газовой плите-то сподручнее будет. Да и подарок обещал дядя твой с Урала на новоселье привезти – микроволновку какую-то, тьфу ты и не выговоришь, да и не знаю что это такое.

– Да дядя пошутил, где он там микроволновку достанет? Вещь-то импортная, если бы он в Турции жил, тогда другой разговор, – рассмеялся Гриша.

– Микроволновки у нас в городе делают с начала семидесятых годов и не хуже чем за рубежом, – встал на защиту бабушки Миша. – В магазинах свободно продают, двести сорок рублей стоит.

– Правда? – удивился Гриша. – Тогда другое дело.

Попрощавшись, Гриша с Мишей подхватили под руки Ваню, припарковавшего свою «истинно русскую, беленькую головушку» на груди и погрузили в такси.

***

На турбазе по лестницам и до номера Ваню несли на руках. Гриша держал его под подмышки и шёл задом, на Мишиных руках покоились ноги друга. На плечах Гриши висели Ванины фотопринадлежности, а в зубах он нёс сумку с бабушкиными гостинцами, высоко задрав голову, чтобы сумка не стучала по голове безвременно отдыхающему важному русскому гостю. На лестнице между первым и вторым этажами путь этой процессии преградили две женщины, из той же туристической группы, что и наши путешественники. Обеим им было под семьдесят, но чувствовали они себя, видимо, гораздо моложе истинного возраста, поэтому и решили потягаться с молодёжью в горах. Подружки смотрели на процессию с ехидными улыбочками, сняв в насмешку с голов, как на похоронах, вязаные шапочки.

– Хороните? – съязвила одна.

– Пал смертью храбрых? – поддержала её другая.

– В гостях были, – задыхаясь, ответил Миша.

– А зачем так напиваться-то? – указала на безобразие одна.

– Не умеет пить, нечего было и браться, – поддержала её другая.

– Жен, – попытался ответить Гриша, но мешала сумка в зубах. – Женщины, идите на место! – повелел он, грозно сверкнув очами, предварительно аккуратно положив дорогого русского гостя на ступеньки и освободив рот от сумки.

– Пойдём, что с пьяными разговаривать, – сказала одна подружка другой, испугавшись грозного блеска Гришиных глаз.

Оглядываясь, видимо, опасаясь преследования, насмешницы быстрым шагом направились к выходу турбазы.

– Фу-у, – отдулся Гриша, когда они с Мишей уложили Ваню на кровать, – тяжёлый какой. Ну ладно, отдыхайте. Завтра в семнадцать ноль, ноль я за вами заеду. Дай я тебя поцелую.

Проводив взглядом уходящего Гришу, Миша тяжело вздохнул, потирая ладонью поцелованную щёку. Подумав немного, он снял ботинки с себя и друга, не раздеваясь, упал в свою постель и тут же заснул глубоким без сновидений сном. А Ване всю ночь снились кошмары. То снилось ему, что в номер заходил Гриша с большой бутылью вина, но на просьбу налить он отрицательно качал головой и показывал пальцем на её содержимое. Там в вине плескался зелёный змей и, глядя на Ваню, истошно орал: «Слабак, слабак…». То Ваня оказывался на берегу реки, текущей около турбазы. Его мучила жажда, но дотянуться до воды он не мог из-за очень крутых берегов. Невдалеке у костерка Ваня заметил егерей. Один из них зачерпывал что-то из реки черпаком на длинной ручке и разливал другим, стоящим в очередь со стаканами. «Вино, директор турбазы приказал выдавать всем по норме», – улыбнулся он подошедшему Ване. – «Опохмелись», – протянул ему стакан один из егерей. Не успел Ваня поднести его к губам, как подбежал, виляя хвостом, пёс, подпрыгнул и выпил содержимое стакана. И так несколько раз.

– У-у, псина поганая, алкаш вонючий! Я тоже хочу, – что есть мочи заорал он на собаку.

– Ванька, тебе плохо? – услышав бред друга, спросил, подняв голову, проснувшийся Миша.

– Да снится какая-то нелепица и тошнит, – голосом умирающего ответил Ваня.

Миша встал и, покачиваясь, подошёл к балконной двери.

– Полегче на вольном воздухе будет, – открыл он балконную дверь, лёг на свою постель и тут же засопел носом.

И действительно, Ване стало лучше. Влажная прохлада, пришедшая с улицы, ласково окутала нашего незадачливого путешественника, дав передышку от страданий. С другой стороны, настроение его несколько испортил шум небольшого дождя. «Приехали, вот если ещё раздождится. Ну не везёт», – подумал Ваня. Спать ему уже не хотелось. Он лежал неподвижно на спине, глядя на слегка освещаемый уличными фонарями потолок, который сразу же хотел поменяться местами с полом, если Ваня пытался повернуться на живот или бок. Под утро он всё же задремал. «Привет алкаш», – разбудило Ваню встающее из-за гор солнце, защекотав своими лучами его лицо. Ваня открыл глаза и понял, что это уже не сон. Из-за гор действительно вставало солнце. Казалось, что оно, как занавесь, раздвигало руками-лучами тучи, освобождая небо от мокрой ночной пелены, играя всеми цветами радуги на бриллиантах дождевых капель, висевших на кончиках лап зеленых елей, которые почти касались поручней балкона. Но вся эта красота нашего «алкаша» не радовала. У него страшно болела голова и подташнивало.

По громкоговорящей связи объявили утреннюю зарядку и туалет, затем завтрак.

– Вань, на завтрак пойдём? – зашевелился в постели и Миша.

– Нет, – без пояснений, с отвращением в голосе ответил Ваня.

Некоторое время друзья лежали и молчали.

– Ванька, ты что это с пальцами делаешь, онемели что ли? – окликнул Миша друга, разгибающего и сгибающего свои пальцы.

– Да нет, – ответил тот серьёзно, – считаю. Прожили мы тут одни сутки, ещё осталось тринадцать. Вот и думаю: неужели мне так херово будет каждое утро.

Миша улыбнулся, но ничего не ответил, так как и его думы были приблизительно такими же. По громкоговорящей связи объявили, что через десять минут состоится собрание группы, в которую входили наши путешественники.

– Надо идти, – начал подниматься с постели Миша.

– Ну их в баню, не могу, – закрыв глаза, зло выкрикнул Ваня и отвернулся лицом к стене.

Миша быстро привёл себя в порядок и вышел из номера. Когда он зашёл в актовый зал турбазы, собрание уже шло. В президиуме за столом сидел директор турбазы и слушал. Перебивая друг друга, из зала ему что-то доказывали те самые женщины, которые вчера на лестнице преградили путь процессии. Глаза директора двигались, как глаза кошки на старинных настенных ходиках, и смотрели то на одну из них, то на другую. Группа в полном (не считая Вани) составе сидела в зале и молчала.

– Подождите, подождите, – еле перекричал директор женщин, – давайте всё по порядку и по очереди. А то кричите обе одновременно, я ничего не пойму.

– Безобразие у вас тут твориться, – начала одна, придерживая пытавшуюся тоже заговорить подружку за руку. – Ваши местные мужики оборзели совсем. Сидят на всех этажах, курят тут же. Пройти около невозможно, всех девушек и женщин чуть не за руку в гости тянут. Знаем мы, эти гости, напоят, и прощай девственность.

– Ну вам, это уже не грозит, – улыбнулся директор.

– А мы не за себя беспокоимся, – поддержала растерявшуюся подругу другая. – А может быть, и я до сих пор невинна. Откуда вы знаете?

– Ну извините, я погорячился, – уже серьёзно, с трудом сдерживая улыбку, заявил директор.

– А как же, идём мы вчера с ней около будки у входа на турбазу, – возмущённо продолжила она, – а из будки высунулся какой-то старый хрен в форме и машет нам рукой, зовёт к себе. Я поинтересовалась, что ему нужно. А он хитро улыбается и щёлкает указательным пальцем правой руки по сложенным кольцом большому и указательному пальцам левой руки. Я надеюсь, вы знаете, что это означает? Так что вы уж разберитесь.

– Знаю, знаю, – захохотал, махая обеими руками, директор. – Странная у вас какая-то группа. Обычно женщины жалуются на недостаток внимания со стороны мужчин, а у вас всё наоборот. А что скажут другие представители прекрасной половины этой досточтимой группы?

Группа молчала. Тишина лишь изредка нарушалась хихиканьем самых молодых представительниц прекрасного пола, которых в группе было подавляющее большинство.

– Тогда собрание закончено. Я обещаю разобраться во всём. Счастливого отдыха, – встал из-за стола директор.

Миша, улыбаясь, направился в свой номер.

– Ну и зачем собрание собирали? – спросил Ваня, открыв глаза и приподнявшись на локтях в своей постели.

– Да херня какая-то, – расхохотался Миша, – наших бабулек вчера кто-то хотел изнасиловать, вот они кипёж и подняли.

– Ничего себе, это уж кого-то очень тошнило, а вырвать не получалось, – ни то сморщился, ни то улыбнулся Ваня, – вот они придумали средство, да-а, хорошее средство.

– Так и ты попробуй, может, и тебе полегчает, – почесал затылок, улыбаясь, Миша.

Ваня ничего не ответил, хлопнулся опять на спину и закрыл глаза.

– Ой, Ванька, жрать что-то захотелось. Прогулялся я и аппетит разыгрался. Посмотрим, что нам бабушка за гостинцы подарила, – заглянул Миша в оставленную вчера Гришей на столе сумочку. – О-го-го, и пирожки, и беляши, и огурчики…

Раздалось громкое чавканье и похрустывание огурцом. Некогда любимые Ваней запахи мясного беляша и свежего огурца, достигнув его носа, вызывали теперь только тошноту…

Обещание своё директор турбазы выполнил. С этажей и ближайших подступов турбазы исчезли местные любители краткосрочных романов. «Старый хрен» опускал глаза, когда мимо его будки проходили наши девственницы бабульки. Не пришёл в семнадцать ноль ноль Гриша. Не вышли на встречу к нему и наши путешественники, не позволило пошатнувшееся здоровье.

Все остальные дни Миша с Ваней ездили на экскурсии и совершали с группой походы, а в свободное время уходили вдвоём в горы или в верховье реки. Наслаждаясь уединением и общением с природой, они преследовали и другую цель: здесь была меньшая вероятность встретить Гришу.

– Слушай, Миш, – как-то на одной из прогулок грустно сказал Ваня, – нехорошо получается. Гриша старался, старался, а мы, свиньи, даже не поблагодарили его. Скрываемся в горах, как тот пердун тамада из его тоста.

– Да я и сам так думаю, – поглядел Миша на друга, – но ведь опять не устоим против кавказского гостеприимства, опять сорвёмся, это какое-то колдовство, хорошо хоть выжили в прошлый раз…

Хорошо подумав, друзья решили больше не испытывать судьбу до конца путешествия.