К. Кузнецов, (Баба -яга в кн. Сестрица Аленушка.- М.: Детская литература, 1973)
Это иллюстрация из книжки моего детства. К сказке «Баба-яга» в ней есть только иллюстрация таинственной избушки. Поэтому образ бабы-яги мог предстать исключительно в моем воображении.
В общем избушка самая обыкновенная. Такую можно увидеть где-нибудь в нашей глубинке. Правда, стоит она в лесу… Кажется, избушка заброшена и в ней давно никто не живет… А что если подойти к ней поближе… ?
…Наверное, это самое достоверное изображение сюжета про бабу-ягу.
В сказке «Баба-яга» злая мачеха посылает падчерицу к своей сестре — бабе-яге, костяной ноге — за иголочкой и ниточкой. А баба-яга, как водится, покушается съесть бедную девочку. Но ничего у нее не получается: подвела Ягу жадность и невнимание к своим слугам — работнице, коту, яблоньке, воротам. Умаслить их девочку научила ее тетя.
«Благословенных» баба-яга не любит: об этом мы узнаем и из другой сказки — «Василиса Прекрасная».
Е.Д.Поленова, конец ХIX века (Русские народные сказки. — М.: Фортуна ЭЛ, 2007)
Иллюстрации к сказке «Избушка на курьих ножках».
«…Стоит избушка на курьих ножках, блином покрыта, вороною приперта, калачом заперта».
Елена Дмитриевна Поленова — одна из первых иллюстраторов русских народных сказок. Очень интересна и для нас неожиданна нарисованная художницей избушка бабы-яги. В этом варианте воплотился один из древних канонов сказки: баба-яга должна своего гостя накормить-напоить.
Вот что мы читаем у исследователя русской сказки В.Проппа в его книге «Исторические корни волшебной сказки«:
«Еда, угощение непременно упоминаются не только при встрече с ягой, но и со многими эквивалентными ей персонажами. …Даже сама избушка подогнана сказочником под эту функцию: она «пирогом подперта», «блином крыта», что в детских сказках Запада соответствует «пряничному домику». Этот домик уже своим видом иногда выдает себя за дом еды» (М.: Лабиринт, 2009. — С. 49).
Баба Яга — очень заметная героиня в сказках с иллюстрациями Е. Поленовой. В них баба-яга предстает злобной силой — похитительницей детей.
Как вы думаете, кого качает в колыбели Машенька? … Бабу-ягу! Та завлекает Машеньку блинами, держит ее у себя в избушке и просит качать себя в колыбели и называть милой бабушкой. А если девочка убегает, — пускается в погоню (этим сюжет напоминает другие сказки про бабу-ягу, например, — «Гуси-лебеди»).
В этой сказке Машу спасает бык (ни медведю, ни волку — лесным зверям — сделать это не удалось), которому вздумалось… лягнуть и забрызгать бабу-ягу грязью.
Иллюстрации к «Сказке о Маше и Ване».
Жили Маша с Ваней и со своей бабушкой на краю деревни (край деревни — примечательная деталь). Всего у них было вдоволь. А рядом с ними — лес дремучий, темный бор —
Сосны, ели… Мох ползучий
Мягко землю устилал.
Ни цветов, ни ягод алых
Не росло в лесу густом,
Щебетанья птичек малых
Не слыхали люди в нем.
Только лезли мухоморы
Да лишайник вырастал,
Да ночами в сердце бора
Филин грозно хохотал.
Завелась в нем баба-яга…
Иллюстрации к сказке «Сынко-Филипко»В этой сказке баба-яга обманом (подменив голос) завлекает в свою избушку Филипка, чтобы изжарить его и съесть со своей дочерью Настаськой (на второй иллюстрации изображена как раз дочь бабы-яги). А когда ей это не удается и Филипко обманывает Настаську, баба-яга пытается до него добраться и ожесточенно пилит дерево, на котором прячется мальчик…
«Одна из лучших илллюстраций — сынко-Филипко плывет в лодке… Композиция такова, что взгляд невольно движется по диагонали от крупной фигуры мальчика в белой рубахе к носу лодки, далее — к низкому берегу с опасно петляющей красноватой тропинкой, к огненным языкам пламени под черным котелком, задерживается в белоствольных березах на пригорке, затем следует дальше к красному пятну за зеленью елки — спрятавшейся Бабе Яге. В цвете идет нарастание напряжения — от острой зеленой осоки в воде до красных языков пламени костра и горящих глаз старухи», — так описывает эту иллюстрацию искусствовед Л.Кудрявцева.
Иван Билибин, 1900 (Русские народные сказки. — М.: Изд. дом Мещерякова, 2009)
Эта страшная злая баба-яга прилетела к нам в ступе из… прошлого века (самого его начала). Темный глухой лес, на фоне которого она возникла, острые сучья, колкие ветки елок и красные мухоморы — как декорации спектакля, театральный антураж. Знаменитый русский мастер написал ее в стилистике модного тогда направления, созданного группой художников — «Мир искусства».
Перед нами — фрагмент типовой обложки художника к книжкам с русскими народными сказками (ко всем 6 брошюрам) — на нее Билибин вынес основные мотивы (и избушка Бабы яги — один из них), а также полосная иллюстрация и заставка к сказке «Василиса Прекрасная».
«…Василиса прошла всю ночь и весь день, только к следующему вечеру вышла на полянку, где стояла избушка Бабы-яги. Забор вокруг избы из человечьих костей, на заборе торчат черепа людские с глазами. Вместо верей у ворот — ноги человечьи, вместо запоров — руки, вместо замка — рот с острыми зубами…
Вдруг едет опять всадник: сам черный, одет во всем черном и на черном коне. Подскакал к воротам Бабы-яги и исчез, как сквозь землю провалился, — настала ночь. Но темнота продолжалась недолго: у всех черепов на заборе засветились глаза, и на всей поляне стало светло, как середи дня…
…Скоро послышался в лесу страшный шум: деревья трещали, сухие листья хрустели; выехала из лесу Баба Яга — в ступе едет, пестом погоняет, помелом след заметает. Подъехала к воротам, остановилась и, обнюхав вокруг себя, закричала:
— Фу, фу! Русским духом пахнет!»
Искусствовед Ю.Герчук, отмечая, как «академически точно, до сухости натурально» нарисованы у Билибина люди и животные, про его бабу-ягу пишет:
«Даже старшная Баба-яга в своей деревянной ступе изображена не как воплощение лесных ужасов, а скорее как любопытный уродец — с ученым интересом к особенностям ее анатомии и с пристальным вниманием к узорам покрывающих ее аккуратную одежду заплаток» (Встреча с классикой: сказки Билибина // Художественные миры книги. — С. 148).
А. Бенуа (Азбука в картинках Александра Бенуа. — М.: Экспедиция заготовления государственных бумаг, 1904)
«Культ детства — знак молодого ХХ века. …Художники ищут первозданность взгляда на мир в воспоминаниях о своем детстве. Оно — защита от «скучной, жалкой действительности». «Азбука в картинках» — это возвращение Александра Бенуа в безгранично счастливое детство, и такому же детству предназначал он свою единственную детскую книгу. Торжественность букв, большие цветные картинки, декоративная прихоть убранства, игровая сказочная интонация. Если «Азбука» чему и учила, то прежде всего красоте, любви к книге, к искусству, любви, способной пробуждать воображение. Для нас «Азбука в картинках Александра Бенуа» — своеобразная декорация эпохи начала ХХ века, «Серебряного века» русского искусства. (Л.Кудрявцева)
Для буквы «Б» художник выбирает Бабу-Ягу. А мы еще раз убеждаемся в том, насколько важным стал этот образ для художников рубежа веков и в начале ХХ века.
Иван Малютин (Агнивцев Н. Октябренок-постреленок. — М., 1925. — из кн. Блинова В. Русская детская книжка-картинка. 1900-1941. — М., 2009.)
«Черта — нет.
Ты брось обман.
Это все один дурман.
Этих сказок не боюсь я.
Зря стараешься, бабуся».
Баба-яга новой героической эпохи — эпохи 1920-х годов — времени, когда произошло резкое переосмысление ценностей, в том числе сказок и сказочных героев.
Вениамин Лосин, 1958 (Барышникова А.К. (Куприяниха) Сказки. — М.: Московские учебники, 2006)
Иллюстрация к сказке «Золотой конь»
«… Ехали, ехали. Видят: стоит избушка на курьих ножках, на собачьих пятках.
Говорит Иван:
— Избушка, избушка, стань ко мне передом, на запад задом».
Вениамин Лосин (По-щучьему велению. — М.: Московские учебники, 2006)
Иллюстрации к «Сказке о молодильных яблоках и живой воде»
«…
Стоит избушка на курьей ножке, об одном окошке.
— Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом! Как мне в тебя зайти, так и выйти.
Избушка повернулась к лесу задом, к Ивану-царевичу передом. Зашел он в нее, а там сидит баба-яга, старых лет. Шелковую кудель мечет, а нитки через грядки бросает.
— Фу, фу, — говорит, — русского духу слыхом не слыхано, видом не видано, а нынче русский дух сам пришел.
А Иван-царевич ей:
— Ах ты, баба-яга, костяная нога, не поймавши птицу — теребишь, не узнавши молодца — хулишь… Ты бы вскочила да меня, добра молодца, дорожного человека, накормила, напоила и для ночи постелю собрала. Я бы улегся, ты бы села к изголовью, стала бы спрашивать, а я бы стал сказывать — чей да откуда».
Владимир Перцов (
По-щучьему велению. — М.: Московские учебники, 2006)
Иллюстрация к сказке «Пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что» (в обработке А.Н. Толстого)Обработка А.Н. Толстого этой сказки сюжетно весьма отличается от обработки А. Афанасьева. У последнего баба-яга попадается навстречу коменданту царя: первый раз она подсказывает ему, как избавиться от стрельца с помощью оленя золотые рога. А второй (когда это не получается) — советует послать стрельца «туда — не знаю куда, принести то — не знаю что». (Этот сюжет и взял Леонид Филатов для своего «Федото-стрельца удалого молодца».)
У А. Толстого же вместо коменданта — царский советник. И советуется он не с бабой-ягой, а с кабацким теребенью (постоянным посетителем кабака). Баба же Яга, наоборот, оказывает помощь главному герою — стрелку Андрею (она же является в этой версии матерью Марьи-царевны — главной героини). Здесь все как полагается:
«… Дошел Андрей до леса, видит — стоит избушка на курьих ножках.
— Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом!
Избушка повернулась. Андрей вошел и видит — на лавке сидит седая старуха, прядет кудель.
— Фу, фу! Русского духу слыхом не слыхано, видом не видано, а нынче русский дух сам пришел. Вот изжарю тебя в печи да съем и на косточках покатаюсь.
Андрей отвечает старухе:
— Что ты, старая баба-яга, станешь есть дорожного человека! Дорожный человек костоват и черен; ты наперед баньку истопи, меня вымой, выпари, тогда и ешь».
В. Авдеев, 1966 (Быль и небыль. — М.: Эннеагон пресс, 2008)
Грозное, зловещее, темное создание. Таинственный дух. В этой бабе-яге чувствуется дух и эстетика 60-х годов прошлого века, когда интерес к русской национальной теме обрел второе рождение, а само время преподнесло много творческих находок и открытий в этой области.
А.Савченко (Гуси-лебеди. — М.: Малыш, 1986).
Это еще одна книжка из моего детства и любимый детский художник. Такая колоритная баба-яга с преувеличенно большой головой — очень «детская находка». Помню, что на меня она производила большое впечатление!
Виктор Корольков (Русские легенды и предания. — М.: Эксмо, 2008)
Баба-яга — довольно еще молодая коварная и весьма «деятельная» и веселая ведьма в красной душегрейке и сапогах. С мечом на поясе. Вокруг нее человеческие черепа на шестах, а в руках — лошадиный.
«…Глядит девушка: кольями поляна утыкана, а посреди поляны стоит избушка на курьих ножках, кругом себя поворачивается. Поняла она, что мачехина лесная бабка — не кто иная, как сама Баба-яга…»
А. Лебедев (Сивка-бурка. — М.: Стрекоза, 2007)
Совсем другая баба-яга. Красивая. В нарядных одеждах и уборе. У этого художника она предстает доброй помощницей, знахаркой, мудрой старушкой. И в доме у нее все чисто, прибрано, светло, уютно. Пусть даже стараниями Василисы Прекрасной.
Михаил Соловьев (Мои первые сказки. — М., 2007)
Иллюстрация к сказке «Гуси-лебеди»
Марина Литвинова (Волшебные русские сказки. — М.: Эксмо, 2008).
Первая иллюстрация — с переплета. Вторая — к сказке «Морской царь и Василиса Премудрая»
Перед нами так называемый «детский» вариант. Баба-яга здесь какая-то совсем «не серьезная» — никакой загадочности, никакой зловещей ауры. Внешне (лицом) на переплете скорее мужчину напоминает (пожалуй, только рука с когтями помогает отличить в ней представительницу слабого пола). Мало в ней женского. И платочек на голове — скорее похож на пиратский. А может это не баба-яга, а кикимора какая-нибудь? Да нет. Баба-яга. Потому что рядом с ней художница изобразила кота. Наверное, это тот самый Баюн, которого упоминает в своем рассказе Сергей Бойко, — еще один сказочный персонаж:
«- Мяу! Мяу! Бабушка добрая!
— Мяу! Мяу! Это она притворялась!»
Вот и те же мухоморы смотрятся уже совсем по-другому (ни как у Билибина или Поленовой): рядом с носочками и букетиком лесных трав сушатся на веревочке.
imwerden.de — источник по Азбуке Бенуа
При копировании и размещении на другом сайте указывайте активную ссылку: https://www.detiam.com/библиотечка/
Жили мужик да баба. У них была дочка да сынок маленький.
— Доченька, — говорит мать, — мы пойдём на работу, береги братца! Не ходи со двора, будь умницей — мы купим тебе платочек.
Отец с матерью ушли, а дочка позабыла, что ей приказывали: посадила братца на травке под окошко, сама побежала на улицу, заигралась, загуляла.
Налетели гуси-лебеди, подхватили мальчика, унесли на крыльях.
Вернулась девочка, глядь — братца нету! Ахнула, кинулась туда-сюда — нету! Она его кликала, слезами заливалась, причитывала, что худо будет от отца с матерью, — братец не
откликнулся.
Выбежала она в чистое поле и только видела: метнулись вдалеке гуси-лебеди и пропали за тёмным лесом. Тут она догадалась, что они унесли её братца: про гусей-лебедей давно шла дурная
слава — что они пошаливали, маленьких детей уносили.
Бросилась девочка догонять их.
Бежала, бежала, увидела — стоит печь.
— Печка, печка, скажи, куда гуси-лебеди полетели?
Печка ей отвечает:
— Съешь моего ржаного пирожка — скажу.
— Стану я ржаной пирог есть! У моего батюшки и пшеничные не едятся…
Печка ей не сказала.
Побежала девочка дальше — стоит яблоня.
— Яблоня, яблоня, скажи, куда гуси-лебеди полетели?
— Поешь моего лесного яблочка — скажу.
— У моего батюшки и садовые не едятся…
Яблоня ей не сказала. Побежала девочка дальше.
Течёт молочная река в кисельных берегах.
— Молочная река, кисельные берега, куда гуси-лебеди полетели?
— Поешь моего простого киселька с молочком — скажу.
— У моего батюшки и сливочки не едятся…
Долго она бегала по полям, по лесам. День клонится к вечеру, делать нечего — надо идти домой. Вдруг видит — стоит избушка на курьей ножке, одно окошко, кругом себя поворачивается. В
избушке старая баба-яга прядёт кудель. А на лавочке сидит братец, играет серебряными яблочками.
Девочка вошла в избушку:
— Здравствуй, бабушка!
— Здравствуй, девица! Зачем на глаза явилась?
— Я по мхам, по болотам ходила, платье измочила, пришла погреться.
— Садись покуда кудель прясть.
Баба-яга дала ей веретено, а сама ушла. Девочка прядёт — вдруг из-под печки выбегает мышка и говорит ей:
— Девица, девица, дай мне кашки, я тебе добренькое скажу.
Девочка дала ей кашки, мышка ей сказала:
— Баба-яга пошла баню топить. Она тебя вымоет, выпарит, в печь посадит, зажарит и съест, сама на твоих костях покатается.
Девочка сидит ни жива ни мертва, плачет, а мышка ей опять:
— Не дожидайся, бери братца, беги, а я за тебя кудель попряду.
Девочка взяла братца и побежала. А баба-яга подойдёт к окошку и спрашивает:
— Девица, прядешь ли?
Мышка ей отвечает:
— Пряду, бабушка…
Баба-яга баню вытопила и пошла за девочкой. А в избушке нет никого. Баба-яга закричала:
— Гуси-лебеди! Летите в погоню! Сестра братца унесла!..
Сестра с братцем добежала до молочной реки. Видит — летят гуси-лебеди.
— Речка, матушка, спрячь меня!
— Поешь моего простого киселька.
Девочка поела и спасибо сказала. Река укрыла её под кисельным бережком.
Гуси-лебеди не увидали, пролетели мимо. Девочка с братцем опять побежали. А гуси-лебеди воротились навстречу, вот-вот увидят. Что делать? Беда!
Стоит яблоня…
— Яблоня, матушка, спрячь меня!
— Поешь моего лесного яблочка.
Девочка поскорее съела и спасибо сказала. Яблоня её заслонила ветвями, прикрыла листами.
Гуси-лебеди не увидали, пролетели мимо. Девочка опять побежала.
Бежит, бежит, уж недалеко осталось. Тут гуси-лебеди увидали её, загоготали — налетают, крыльями бьют, того гляди, братца из рук вырвут.
Добежала девочка до печки:
— Печка, матушка, спрячь меня!
— Поешь моего ржаного пирожка.
Девочка скорее — пирожок в рот, а сама с братцем в печь, села в устьице*.
(*Устье, устьице — наружное отверстие в русской печи.)
Гуси-лебеди полетали-полетали, покричали-покричали и ни с чем улетели к бабе-яге.
Девочка сказала печи спасибо и вместе с братцем прибежала домой.
А тут и отец с матерью пришли.
При копировании и размещении на другом сайте указывайте активную ссылку: https://www.detiam.com/библиотечка/
Вернулась девочка, глядь — братца нету! Ахнула, кинулась туда-сюда — нету!
Она его кликала, слезами заливалась, причитывала, что худо будет от отца с матерью, — братец не откликнулся.
Выбежала она в чистое поле и только видела: метнулись вдалеке
гуси-лебеди и пропали за темным лесом. Тут она догадалась, что они
унесли ее братца: про гусей-лебедей давно шла дурная слава — что они
пошаливали, маленьких детей уносили.
Бросилась девочка догонять их. Бежала, бежала, увидела — стоит печь.
— Печка, печка, скажи, куда гуси-лебеди полетели?
Печка ей отвечает:
— Съешь моего ржаного пирожка — скажу.
— Стану я ржаной пирог есть! У моего батюшки и пшеничные не едятся…
Печка ей не сказала. Побежала девочка дальше — стоит яблоня.
— Яблоня, яблоня, скажи, куда гуси-лебеди полетели?
— Поешь моего лесного яблочка — скажу.
— У моего батюшки и садовые не едятся…
Яблоня ей не сказала. Побежала девочка дальше. Течет молочная река в кисельных берегах.
— Молочная река, кисельные берега, куда гуси-лебеди полетели?
— Поешь моего простого киселька с молочком — скажу.
— У моего батюшки и сливочки не едятся…
Долго она бегала по полям, по лесам. День клонится к вечеру, делать
нечего — надо идти домой. Вдруг видит — стоит избушка на курьей ножке,
об одном окошке, кругом себя поворачивается.
В избушке старая баба-яга прядет кудель. А на лавочке сидит братец, играет серебряными яблочками.
Девочка вошла в избушку:
— Здравствуй, бабушка!
— Здравствуй, девица! Зачем на глаза явилась?
— Я по мхам, по болотам ходила, платье измочила, пришла погреться.
— Садись покуда кудель прясть.
Баба-яга дала ей веретено, а сама ушла. Девочка прядет — вдруг из-под печки выбегает мышка и говорит ей:
— Девица, девица, дай мне кашки, я тебе добренькое скажу.
Девочка дала ей кашки, мышка ей сказала:
— Баба-яга пошла баню топить. Она тебя вымоет-выпарит, в печь посадит, зажарит и съест, сама на твоих костях покатается.
Девочка сидит ни жива ни мертва, плачет, а мышка ей опять:
— Не дожидайся, бери братца, беги, а я за тебя кудель попряду.
Девочка взяла братца и побежала. А баба-яга подойдет к окошку и спрашивает:
— Девица, прядешь ли?
Мышка ей отвечает:
— Пряду, бабушка…
Баба-яга баню вытопила и пошла за девочкой. А в избушке нет никого. Баба-яга закричала:
— Гуси-лебеди! Летите в погоню! Сестра братца унесла!..
Сестра с братцем добежала до молочной реки. Видит — летят гуси-лебеди.
— Речка, матушка, спрячь меня!
— Поешь моего простого киселька.
Девочка поела и спасибо сказала. Река укрыла ее под кисельным бережком.
Гуси-лебеди не увидали, пролетели мимо.
Девочка с братцем опять побежала. А гуси-лебеди воротились, летят
навстречу, вот-вот увидят. Что делать? Беда! Стоит яблоня…
— Яблоня, матушка, спрячь меня!
— Поешь моего лесного яблочка.
Девочка поскорее съела и спасибо сказала. Яблоня ее заслонила ветвями, прикрыла листами.
Гуси-лебеди не увидали, пролетели мимо.
Девочка опять побежала. Бежит, бежит, уж недалеко осталось. Тут
гуси-лебеди увидели ее, загоготали — налетают, крыльями бьют, того
гляди, братца из рук вырвут.
Добежала девочка до печки:
— Печка, матушка, спрячь меня!
— Поешь моего ржаного пирожка.
Девочка скорее — пирожок в рот, а сама с братцем — в печь, села в устьице.
Гуси-лебеди полетали-полетали, покричали-покричали и ни с чем улетели к бабе-яге.
Девочка сказала печи спасибо и вместе с братцем прибежала домой.
А тут и отец с матерью пришли.
По мотивам русской
народной сказки.
Про сестрицу Машеньку и братца
Иванушку. Как Маша выручала младшего брата, которого унесли в лес,
в избушку Бабы-Яги, злые гуси-лебеди, а Печь-матушка, Яблонька
и Реченька ей помогали.