Канал станислав б рассказ деревенский колдун

Внимание — данную историю можно рассматривать, как суеверие или деревенскую байку — я не против!

Предыдущая часть:Деревенский колдун. Часть 19.

Атаман выслушал рассказ Семена. Теперь все обстоятельства произошедшего инцидента у него складывались в голове в одну единую цепочку. С одной стороны всё вроде бы понятно, но с другой стороны не понятно кто этот дед на самом деле? Откуда у какого-то деда такая необыкновенная сила?

Почему он ополчился на них — это понятно. Видимо это его деревня. Другой вопрос, если он правда обладает такой силой, то как с ним тогда бороться? А если бежать?

Нет, бегать атаман ни от кого не будет, это однозначно. Он потомственный казак, его бы предки не поняли бы, не то что хлопцы казаки. Правда где они все? Скорее всего его войско — это только Семён, остальных уже и нет. Да, не густо…

Остаётся только одно — дождаться утра, а там будь, что будет. Утро вечера мудренее. Вот, как-то так…

Тишину молчания нарушил Семён.

— Ефим Маркелович, что думаете предпринять?

— Да, что тут скажешь?! Надо утра дождаться. Там видно будет. Я же не бабка-угадка? Глядишь, Семён и прорвёмся. А ты пока спать ложись. Все равно от тебя сейчас толку мало. Я теперь спать до утра не смогу. А ты мне завтра свежий нужен, выспавшийся.

— Хорошо, атаман. Только боюсь я тоже не усну, после того, что видел. Хлопцев жаль, если погибли… все.

— Ну здесь от тебя и меня уже ничего не зависит. Поэтому, пока постарайся уснуть. У нас возможно завтра будет последний бой. Вот поэтому ты должен быть готов ко всему.

Впервые Семен видел таким атамана, в минуту безысходности, он и впрямь начинал раскрывать свою душу. Может он на самом деле уж и не такой плохой, каким всегда хотел казаться? Хотя эти его порывы ярости и злости по отношению к подчинённым, всегда говорили об обратном. Вот как его теперь понимать? Да и Бог с ним. Может и в правду пока поспать?! С этими мыслями он постепенно провалился в сон.

*****

Когда ведьмак с друзьями подошли к огромному амбару, то освободить мужиков не составило особого труда. Это было проще всего. Казаки сами упростили задачу. Они где-то в деревне сумели раздобыть брагу и естественно тут же её применили по назначению. Почему ослушались приказа атамана это уже другой вопрос, но факт остаётся фактом.

Когда ведьмак пришёл к амбару, один из казаков успел уснуть, второй был мертвецки пьян и ели держался на ногах, а третий кое-как держался за винтовку. Всех троих ведьмак без раздумий отправил в глубокий сон, применив свою магию.

— Степан, открывай амбар. Выпускай мужиков. Ключи возьми у этого казака — ведьмак указал на одного из спящих. Потом идёте по домам. Слышишь меня? Строго по домам. Никакой самодеятельности и быстро принимаемых решений. Я не хочу никого из вас потом пытаться воскресить. Силы мои всё-таки не безграничны, не забывайте это. Оживить никого не смогу. Ты всё понял?

Степан утвердительно кивнул головой. Он знал, что с ведьмаком шутки плохи. Он с лихвой смог сегодня в этом убедиться. Перечить ему — себе же дороже. Да и потом зачем? Ведь ведьмак сам хорошо справляется один, если бы ему серьёзно нужна была помощь, то он за ней обратился бы сам.

Они выпустили всех мужиков из плена. Те порядком засиделись. Степан передал слова мага. Всем строго по домам, к женам. По другому никак. Сбор утром. А пока ведьмак будет продолжать свою охоту один. Остались два самых сильных и видимо самых хитрых противников.

Продолжение следует…

Станислав Б

 — Очень алчное племя — люди со змеиными душами, — продолжил свой рассказ дед, — расползлись они по белу свету, несут с собой вражду, да зёрна раздора сеют, из которых взрастает их змеиное племя, заполняя землю себе подобными.

Дед остановился, задумался, словно что-то  терзало его душу, не давая покоя.

— Дедушка, а тебе приходилось сталкиваться с ними? — тронул я его за рукав.

— А как же, — встрепенулся дед, — да чего далеко ходить, в соседней деревне семейка змеиная проживает. Баба-гадюка чешет языком направо и налево, возводит напраслину на людей, и мужик ее змей ещё тот, лесничим в местном лесхозе работает. Захочешь баньку срубить, али сарайку поправить, пока на лапу не сунешь, он на тебя и не взглянет. А если в обход лес выпишешь, то отведет тебе делянку у чёрта на куличках, что и на лошади не доберешься. И сын его — Колька змееныш такой же ж вырос. Ходит везде свой нос сует, куда не следует, да жалобы строчит. Сам-то сидит на ставке бригадира, только бригадир он никудышный, проку как от козла молока. А сам-то поди в душе надежду лелеет как бы повыше забраться, да пакостей побольше натворить. А я так думаю. Много бед принесёт он простым людям, коль большим начальником станет. Уж больно глаз у него нехороший.

Вспомнил я про этот разговор с дедом после некоторых событий. Я тогда в пятом классе учился. К тому времени родители купили мне велосипед, чему я был несказанно рад. Теперь уже не надо было ждать каникул, чтобы погостить у стариков. Выводил я своего железного коня, как окрестил его дед, и через час уже был на месте. Деревня-то недалеко от города находилась.

Лето в этом году выдалось удачное на погоду, и урожай собрали отменный. Многие колхозники были тогда поощрены начальством. Кому благодрность обьявили, кому грамоту дали. А председателю колхоза — Егору Фомичу орден вручили. Не обошли и Кольку. Наградили медалью, да денежное вознаграждение выписали, так сказать за мобилизацию людей на трудовые подвиги. Только к тому времени его уже не Колькой звали, а Николаем Ивановичем величали, потому как на повышение он пошёл, место парторга занял. Ну и осень людей порадовала своими погожими деньками.

Решил по этому поводу Фомич по согласованию с правлением колхоза устроить для селян праздник. Закатить массовое гуляние. Заказал в районе бочку пива, автолавку с различным товаром, пригласил районную самодеятельность из тамошниго дома культуры для увеселения колхозников.

Пошли и мы с дедом на праздник поглядеть. Идём, смотрим, а на  площади перед конторой уже народ будто растревоженный улей гудит,  музыка играет, артисты поют, да пляшут. В общем праздник в полном разгаре.

Невдалеке мужики бочку окружили, среди них и Колька стоит из бокала пиво тянет, да бахвалится медалью, учит людей, как нужно жить, да работать.

Стоят мужики, слушают, а перечить ему не решаются. Начальство как-никак. Вдруг шепнет чего плохого председателю, обойдут тебя новой техникой, на старом тракторе много трудодней не заработаешь.

Увидел Колька деда и кричит ему, а ты мол что старый припёрся, здесь чертей нет, здесь сельские труженики, да передовики отдыхают. Дед спокойно ему и отвечает:

— Это ты-то передовик? Да таких трутней из колхоза взашей гнать надо, чтобы людям работать, да жить не мешали.

Рассвирепел Колька от дедовых слов, покрылся красными пятнами и давай костерить его бранными словами, да угрозами сыпать. Мужики-то его сдерживают, шепчут ему на ухо мол, Николай Иваныч, с этим стариком вам бы поосторожнее надо, очень уж он знающий, как бы чего худого не вышло. А Кольку уже не остановить, то ли хмель ему в голову ударил, то ли змеиная натура из него выползла. Орёт во все горло, а в конце прибавил:

— Да я ещё на его похоронах спляшу.

— Спляшешь, — тихо произнес дед, — только чуток пораньше.

Походили мы ещё немного, посмотрели на артистов, купили гостинцев бабушке, да и направились домой. Смотрю я на деда, а в лице он как-будто изменился. Бормочет себе под нос, рассуждает о чём-то. Прислушался я к его словам, да и обомлел. Собрался он Колькину душу духам скормить.

Подходим к дому. Он мне и говорит:

— Принеси-ка, внучок, воды из банной колоды в ковшике что на гвозде в предбаннике висит, да манной крупы у бабушки попроси. Скажи, мол, хочет дед колобок испечь, а я говорит притомился, пойду отдохну.

Исполнил я что просил дед. Бабка молча зачерпнула крупы, подала кружку с манкой и лишь головой покачала мне вслед.

Захожу в комнату, дед мне и говорит:

— Коли хочешь научиться колобки стряпать, неси с полатей свою подушку, да тулупчик мой что в сенях висит прихвати. Да вот сюда, клади, —  указал на сундук, стоящий в углу комнаты, — после полуночи и начнём. Я маленько вздремну, и ты отдохни, а то ночью спать не придётся, змеинное  племя изводить будем.

Как изводить и причём тут колобок, недоумевал я. Любил дед загадками говорить.

Присел я на сундук, закутался в тулуп. За окном сумерки сгущаются. Вот уже и в комнате темно. Где-то под порогом мыши скребуться, в дом просятся. К скорым холодам значит. Да на стене часы время отбивают мало-помалу. Разморило меня. Уже сквозь сон где-то вдалеке двенадцать часов  пробило.

Хочу глаза открыть, а не могу. Веки тяжелые словно свинцом налитые. Слышу, забормотал дед, приглашает духов к себе в гости, обещает вкусным блюдом угостить, на Кольку жалуется, шлет проклятье на его голову. И тут словно вспышка молнии меня озарила, небывалую легкость ощутил я в своем теле. И вот уже не дед, а я стою за чёрным столом.

На столе свеча, да латунная сковорода стоит. Скрюченным пальцем правой руки тычу я в толстенную книгу, а левой рукой по сковороде вожу, да по воде хлопаю. Колобок из манки замешиваю, проклятия в него впечатываю, а про себя думаю, почему руки-то не мои, а дедовы.

Медленно тянется ночь, да быстро время бежит. Вот уже и первые петухи пропели, часы утреннее время отбивают. Сумерки отступили.

Вздрогнул я и проснулся. Лежу, свернувшись калачиком на сундуке. Напротив дед в кровати лежит похрапывает. В комнате убрано, на столе ни книги, ни сковороды не видно. Хотел крикнуть деду, что проспали мы с ним, на улице-то уже светает. Глянул на окно и осекся. На подоконнике в блюдце колобок лежит. Выходит не приснилось это всё мне, и колобок-то я стряпал. Но почему руками деда?

Вихрем кружатся мысли в голове. Скрипнула кровать, заворочался дед, потянулся и спрашивает меня:

— Что, Васька, спать-то на сундуке поди жёстко было, какие сны видел? — а у самого глаз хитрый прехитрый, — пол дела мы с тобой сделали, а  вторую половину в следующий раз доделаем, когда вновь погостить заедешь. К тому-то времени колобок и поспеет.

Продолжение следует….

Василий Политаев