Какую сказку написал владимир одоевский

Владимир Фёдорович Одоевский
псевдоним — В. Безгласный
р. 25 августа 1803, Москва
ум. 27 февраля (11 марта) 1869 (65 лет), Москва
русский писатель, философ, педагог, муз. критик

Произведения[править]

Повести[править]

• Княжна Мими, 1834
• Княжна Зизи, опубл. в 1839
• Косморама, 1840

Сказки[править]

• Игоша (1833)
• Индийская сказка о четырёх глухих (1835)
• Сильфида (1837)
• Город без имени (1839)
• Необойдённый дом (1842)
• Мороз Иванович (1847)

Авторские циклы[править]

Сказки дедушки Иринея[править]

• Анекдоты о муравьях, опубл. 1835
• Бедный Гнедко, опубл. 1841
• Городок в табакерке, опубл. 1834
• Два дерева, опубл. 1955
• Житель Афонской горы, опубл. 1841
• Мороз Иванович, опубл. 1841
• О четырёх глухих, опубл. 1841
• Отрывки из журнала Маши, опубл. 1841
• Разбитый кувшин, опубл. 1841
• Серебряный рубль, опубл. 1879
• Сиротинка, опубл. 1846
• Столяр, опубл. 1841
• Червячок, опубл. 1835
• Шарманщик, опубл. 1841

Пёстрые сказки с красным словцом[править]

• Индекс
• От издателя, опубл. 1833
• Предисловие сочинителя, опубл. 1833

Русские ночи[править]

Ночь четвертая

• Бригадир
• Бал
• Мститель
• Насмешка мертвеца
• Последнее самоубийство
• Цецилия

Ночь седьмая

• Импровизатор

Другое[править]

• Два дни в жизни земного шара, 1828
• 4338-й год: Петербургские письма, 1835
• Сегелиель, или Дон-Кихот XIX столетия, созд. 1832, опубл. 1838.
• Живой мертвец, созд. 1838
• Русские ночи

Публицистика[править]

• Как пишутся у нас романы.
• О вражде к просвещению, замечаемой в новейшей литературе.

Библиография[править]

• В. Ф. O. Опыт о музыкальном языке, или телеграфе, могущем посредством музыкальных звуков выражать всё то, что выражается словами, и служить пособием для различных сигналов, употребляемых на море и на сухом пути. — СПб.: Типографии III Отделения Собственной Е. И. В., 1833. (РГБ)
• — СПб., 1833. (РГБ; Google, commons, индекс)
• Одоевский В. Ф. Сильфида. Из записок благоразумного человека. — Ревель, 1836. (РГБ)
• — СПб., 1844. (Google, Google)
• — СПб., 1844. (Google, Google)
• — СПб., 1841. (Google)
• Одоевский В.Ф. Ночь пятая. Город без имени // «Русские ночи». — М.: «Наука», 1975. — скан, текст az.lib.ru.

Не разобранные произведения[править]

Эти произведения были импортированы со стороннего сайта. Вы можете помочь проекту, оформив их в соответствующих разделах выше, и проверив качество этих страниц. После чего стоит удалить с этих страниц категорию Категория:Импорт/az.lib.ru/Владимир Федорович Одоевский, чтобы ссылки на них не дублировались на этой странице.

Ссылки[править]

• Владимир Фёдорович Одоевский в библиотеке Максима Мошкова

Работы этого автора находятся в общественном достоянии во всём мире, поскольку он умер более 100 лет назад. Переводы и позднейшие редакции произведений этого автора могут являться объектами авторских прав соответствующих лиц согласно статье 1260 ГК РФ.

Сказки Владимира Одоевского — пропитанные добротой произведения, признанная классика русского романтизма. Они ценятся и читаются детьми и взрослыми уже много лет. В них показана жизнь удивительных персонажей в обыденном и фантастическом мирах. Героям его повестей нередко становились дети, их чистые души и умение видеть чудо в мелочах привлекала писателя. Сказки Одоевского учат добру, щедрости, милосердию, справедливости, состраданию и верности своему слову.

• 

  Городок в табакерке

  Город в табакерке — произведение В. Одоевского, с которым нужно познакомить юных исследователей. В нём повествуется о том, как папенька показал Мише табакерку. Она удивила мальчика тем, что издавала музыку. Миша захотел…

• 

  Мороз Иванович

  Мороз Иванович — произведение В. Одоевского, которое знакомо многим детям. Эта сказка о двух девушках с именами Рукодельница и Ленивица. Рукодельница ненароком обронила ведро в колодец и полезла за ним. А в этом колодце…

• 

  Серебряный рубль

  Серебряный рубль — сказка Владимира Одоевского, которая познакомит вас с бытом и принципами ребят из прошлого. В ней описана история юной Лиды. За прилежную учебу дедушка обещает девочке подарить серебряный рубль в конце…

• 

  Бедный Гнедко

  Бедный Гнедко — произведение Владимира Одоевского, которое вызовет живые эмоции не только у ребят, но и у взрослых. В нем случайный прохожий замечает, как извозчик жестоко погоняет вперед измученного коня. В чем беда коня…

• 

  Разбитый кувшин

  Разбитый кувшин — произведение Владимира Одоевского, которое покоряет ребят не одного поколения. В нем рассказано о жизни женщины. Она воспитывала свою дочь и дочь умершей сестры, Машу. Девочке не сладко жилось в семье тети…

• 

  Два дерева

  Два дерева — произведение Владимира Одоевского, которое вошло в цикл «Сказок дедушки Иринея». В нем показано, как одному помещику жена родила близнецов. В честь новорожденных сыновей счастливый отец сажает две яблони в своем…

• 

  О четырёх глухих

  «О четырёх глухих» — произведение Владимира Одоевского, которое стоит прочесть детям. В нём наглядно показано, как в далёкой Индии столкнулись пастух и тальяри. Пастух попросил присмотреть за стадом, пока он обедает. После…

Сказки Одоевского В. Ф. для детей

14 сказок

Владимир Федорович Одоевский (01.08.1803 года, Москва — 27.02.1869 года, Москва) — писатель, философ, педагог, музыковед и теоретик музыки.

Одоевский, Владимир Федорович, князь — известный русский писатель и общественный деятель. Родился в Москве, 30 июля 1803 г. Окончив курс в благородном пансионе при московском университете, сотрудничал в «Вестнике Европы»; сблизившись с Грибоедовым и Кюхельбекером, издавал в 1824 — 1825 годах альманах «Мнемозина»; позднее служил в ведомстве иностранных исповеданий и редактировал «Журнал Министерства Внутренних дел». В 1846 г. был назначен помощником директора Императорской публичной библиотеки и директором Румянцевского музея. С переводом в 1861 г. музея в Москву, назначен сенатором московских департаментов сената и состоял первоприсутствующим 8-го департамента. Скончался 27 февраля 1869 г. и погребен на кладбище Донского монастыря. Человек самого разностороннего и глубокого образования, вдумчивый и восприимчивый мыслитель, талантливый и оригинальный писатель, Одоевский чутко отзывался на все явления современной ему научной и общественной жизни.

Искание во всем и прежде всего правды («Ложь в искусстве, ложь в науке и ложь в жизни, — писал он в свои преклонные годы, — были всегда и моими врагами, и моими мучителями: всюду я преследовал их, и всюду они меня преследовали»), уважение к человеческому достоинству и душевной свободе, проповедь снисхождения и деятельной любви к людям, восторженная преданность науке, стремление всесторонне вникнуть в организм духовной и физической природы отдельного человека и целого общества — характерные черты его произведений и его образа действий. Они проявляются уже в полемике с Булгариным, в письмах к «Лужницкому старцу», в «Стариках», где в прозрачной и ядовитой аллегории выставляются жалкие и отрицательные стороны служебной и общественной жизни — и красной нитью проходят через все им написанное.

Одоевский — не только занимательный повествователь или, по его собственному выражению сказочник, но и научный мыслитель, популяризатор нравственно-философских, экономических и естественно- исторических учений. Зорко следя за открытиями в науке и за новыми теориями, он в той или другой форме знакомит с ними своих читателей. Его язык — живой и образный, иногда слишком богатый сравнениями и метафорами — в передаче сложных и отвлеченных понятий очень определителен и ясен. В нем почти постоянно слышится подмеченный Белинским «беспокойный и страстный юмор», а некоторые страницы напоминают блестящие ораторские приемы. Главное место среди сочинений Одоевского принадлежит «Русским ночам» — философской беседе между несколькими молодыми людьми, в которую вплетены, для иллюстрации высказываемых ими положений, рассказы и повести, отражающие в себе задушевные мысли, надежды, симпатии и антипатии автора. Так, например, рассказы: «Последнее самоубийство» и «Город без имени» представляют, на фантастической подкладке, строго и последовательно до конца доведенный закон Мальтуса о возрастании населения в геометрической прогрессии, а произведений природы — в арифметической, со всеми выводимыми из него заключениями, и теорию Бентама, кладущую в основание всех человеческих действий исключительно начало полезного, как цель и как движущую силу. Лишенная внутреннего содержания, замкнутая в лицемерную условность светская жизнь нашла живую и яркую оценку в «Насмешке Мертвеца» и в патетических страницах «Бала», где описывается страх смерти, овладевший собравшейся на бале публикой.
Жестоко порицаемое стремление к чрезмерной специализации знаний, с утратой сознания общей между ними связи и гармонии, служит сюжетом для «Импровизатора» и ряда других рассказов. В «Русских ночах» особенно выдаются два рассказа, «Бригадир» и «Себастиан Бах»: первый — потому, что в нем автор, за пятьдесят лет до появления «Смерти Ивана Ильича», затрагивает ту же самую — и по основной идее, и по ходу рассказа — тему, которую впоследствии, конечно, с неизмеримо большим талантом, разработал Л.Н. Толстой; второй — потому, что здесь (а также в «Последнем квартете Бетховена») автор высказал свою восторженную любовь к музыке, «величайшему из искусств». Серьезному изучению ее истории и теории он посвятил в значительной мере свою жизнь. Еще в 1833 г. он написал «Опыт о музыкальном языке», много занимался затем вопросом о наилучшем устройстве своего любимого инструмента — органа и даже изобрел особый инструмент, названный им энгармоническим клавесином. Отдавшись, после переселения в Москву, изучению древней русской музыки, Одоевский читал о ней лекции на дому, в 1868 г. издал «Музыкальную грамоту или основания музыки для не музыкантов» и открыл московскую консерваторию речью «Об изучении русской музыки не только как искусства, но и как науки». Смерть застала Одоевского за усиленными работами об устройстве в Москве съезда археологов (он был одним из учредителей археологического общества, а также Императорского географического общества), во время которого ученики консерватории должны были, под его руководством, исполнять древние русские церковные напевы.

Среди повестей и рассказов, не вошедших в «Русские ночи», выделяются: большая повесть «Саламандра» — полуисторический, полуфантастический сюжет которой навеян на автора изучением истории алхимии и исследованиями Я.К. Грота о финских легендах и поверьях, — и серия полных злой иронии рассказов из светской жизни («Новый год», «Княжна Мими», «Княжна Зизи»). Сатирические сказки («О мертвом теле, неизвестно кому принадлежащем», «О господине Коваколе» и другие), из которых иные отличаются мрачным колоритом и, в виду господствовавших тогда в правящих сферах взглядов, большою смелостью, составляют переход от фантастических рассказов, где чувствуется сильное влияние Гофмана, к серии прелестных и остроумных, нравоучительных («Душа женщины», «Игоша», «Необойденный дом») детских сказок, одинаково чуждых как деланной сентиментальности, так и слишком раннего, безжалостного ознакомления детей с ужасами жизни и ее скорбями. Значительная часть последних сказок была издана отдельной книжкой под названием «Сказок дедушки Иринея». Одной из выдающихся сторон литературной деятельности Одоевского была забота о просвещении народа, в то время крайне редкая и многими рассматривавшаяся как странное чудачество. Долгие годы состоял Одоевский редактором «Сельского Обозрения», издававшегося министерством внутренних дел, вместе с другом своим, А.П. Заболоцким-Десятовским, он выпустил в свет книжки «Сельского чтения», под заглавиями: «Что крестьянин Наум твердил детям и по поводу картофеля», «Что такое чертеж земли и на что это пригодно» (история, значение и способы межевания); написал для народного чтения ряд «Грамоток дедушки Иринея» — о газе, железных дорогах, порохе, повальных болезнях, о том, «что вокруг человека и что в нем самом»; наконец, издал «Пестрые сказки Иринея Гамозейки», языком которых восхищался знаток русской речи Даль, находивший, что некоторым из придуманных Одоевским поговорок и пословиц может быть приписано чисто народное происхождение.
Одоевский дорожил званием литератора и гордился им. Друг Пушкина и князя Вяземского, он радушно раскрывал свои двери для всех товарищей по перу, брезгливо относясь лишь к Булгарину и Сенковскому, которые его терпеть не могли, и ставил свои занятия литературой выше всего, что давалось ему его знатным происхождением и общественным положением. «Честная литература, — писал он, — точно брандвахта, аванпостная служба среди общественного коварства». Он всегда стоял на страже против всяких двусмысленных и нечистых литературных приемов, предупреждал писателей о грозивших им опасностях, в тревожные времена горячо заступался за них, где только мог, настойчиво заботился о расширении круга изданий. Его хлопотам обязаны были своим разрешением «Отечественные Записки». Приветствуя облегчение цензурных правил в 1865 г. (о чем он и прежде писал в составленных им обстоятельных записках о цензуре и ее истории у нас), Одоевский высказывался против взятой из наполеоновской Франции системы предостережений и ратовал за отмену безусловного воспрещения ввоза в Россию враждебных ей книг. До пятидесятых годов по своим взглядам на отношение России к Западу Одоевский приближался во многом к славянофилам, хотя никогда систематически к ним не примыкал; но уже в начале 40-х годов он высоко ставил Петра, а личное знакомство с «гнилым Западом» во время поездок за границу, начиная с 1856 г. (в 1859 г. он был депутатом Императорской публичной библиотеки на юбилее Шиллера в Веймаре), заставило его изменить свой взгляд на смысл европейской цивилизации. Это выразилось с особой силой в его записках и бумагах, составляющих интереснейшее собрание замечаний по поводу всевозможных вопросов (оно хранится в публичной библиотеке).

Признаки «нашей прирожденной болезни» Одоевский видит в «общенародной лени ума, в непоследовательности и недостатке выдержки» и негодует на то наше свойство, которое он называет «рукавоспустием». Идеализм в народе — пишет он — является большей частью в виде терпимости к другим народам и понимания их. Вместе с тем, он до конца верил в русского человека и его богатые задатки: «а все-таки русский человек — первый в Европе не только по способностям, которые дала ему природа даром, но и по чувству любви, которое чудным образом в нем сохранилось, несмотря на недостаток просвещения, несмотря на превратное преподавание религиозных начал, обращенное лишь на обрядность, а не на внутреннее улучшение. Уж если русский человек прошел сквозь такую переделку и не забыл христианской любви, то стало быть в нем будет прок — но это еще впереди а не назади». Преобразования Александра II, обновившие русскую жизнь, встретили в Одоевском восторженное сочувствие. Он предлагал считать в России новый год с 19 февраля и всегда, в кругу друзей, торжественно праздновал «великий первый день свободного труда», как он выразился в стихотворении, написанном после чтения манифеста об упразднении крепостного права. Когда в 1865 г. в газете «Весть» проводился под предлогом упорядочения нашего государственного устройства, проект дарования дворянству таких преимуществ, которые, в сущности, были бы восстановлением крепостного права, только в другой форме, — Одоевский написал горячий протест, в котором, от имени многих, его подписавших, так определял задачи дворянства: «1) приложить все силы ума и души к устранению остальных последствий крепостного состояния, ныне с Божьей помощью уничтоженного, но бывшего постоянным источником бедствий для России и позором для всего ее дворянства; 2) принять добросовестное и ревностное участие в деятельности новых земских учреждений и нового судопроизводства, и в деятельности этой почерпать ту опытность и знание дел земских и судебных, без которых всякое учреждение осталось бы бесплодным, за недостатком исполнителей; 3) не поставлять себе целью себялюбивое охранение одних своих сословных интересов, не искать розни с другими сословиями пред судом и законом, но дружно и совокупно со всеми верноподданными трудиться для славы Государя и пользы всего отечества и 4) пользуясь высшим образованием и большим достатком, употреблять имеющиеся средства для распространения полезных знаний во всех слоях народа, с целью усвоить ему успехи наук и искусств, насколько то возможно для дворянства». Протест этот возбудил в некоторых кругах Москвы ожесточенное негодование против Одоевского; его обвиняли в измене своему времени, в предательстве дворянских интересов, в содействии прекращению «Вести». Одоевский, с негодованием опровергнув эти обвинения, говорил: «мои убеждения — не со вчерашнего дня; с ранних лет я выражал их всеми доступными для меня способами: пером — насколько то позволялось тогда в печати, а равно и в правительственных сношениях, изустной речью — не только в частных беседах, но и в официальных комитетах; везде и всегда я утверждал необходимость уничтожения крепостничества и указывал на гибельное влияние олигархии в России; более 30 лет моей публичной жизни доставили мне лишь новые аргументы в подкрепление моих убеждений.

Учившись смолоду логике и постарев, я не считаю нужным изменять моих убеждений в угоду какой бы то ни было партии. Никогда я не ходил ни под чьей вывеской, никому не навязывал моих мнений, но зато выговаривал их всегда во всеуслышание весьма определительно и речисто, а теперь уж поздно мне переучиваться. Звание русского дворянина, моя долгая, честная, чернорабочая жизнь, не запятнанная ни происками, ни интригами, ни даже честолюбивыми замыслами, наконец, если угодно, и мое историческое имя — не только дают мне право, но налагают на меня обязанность не оставаться в робком безмолвии, которое могло бы быть принято за знак согласия, в деле, которое я считаю высшим человеческим началом и которое ежедневно применяю на практике в моей судейской должности, а именно: безусловное равенство пред судом и законом, без различия звания и состояния!» С чрезвычайным вниманием следил Одоевский за начатой в 1866 г. тюремной реформой и за введением работ в местах заключения. Еще в «Русских ночах» он указал на вредную сторону исправительно-карательных систем, основанных на безусловном уединении и молчании. Обновленный суд нашел в нем горячего поборника. «Суд присяжных, -писал он, — важен тем, что наводит на осуществление идеи правосудия таких людей, которые и не подозревали необходимости такого осуществления; он воспитывает совесть. Все, что есть прекрасного и высокого в английских законах, судах, полиции, нравах — все это выработалось судом присяжных, то есть возможностью для каждого быть когда-нибудь бесконтрольным судьей своего ближнего, но судьей во всеуслышание, под критикой общественного мнения. Никогда общественная правдивость не выработается там, где судья-чиновник, могущий ожидать за решение награды или наказания от министерской канцелярии».
Смущенный слухами о возможности, под влиянием признаков политического брожения, изменения коренных начал, вложенных в преобразования Александра II, Одоевский, незадолго до своей смерти, составил всеподданнейшую записку для государя, в которой, указывая вредное влияние на нравственное развитие молодежи того, что ей пришлось видеть и слышать в частной и общественной жизни в дореформенное время, при господстве крепостного права и бессудия, умолял о сохранении и укреплении начал, положенных в основу реформ. Записка была представлена императору после кончины Одоевского, и Александр II написал на ней: «прошу благодарить от меня вдову за сообщение письма мужа, которого я душевно любил и уважал». Князю Одоевскому принадлежит почин в устройстве детских приютов; по его мысли основана в Петрограде больница для приходящих, получившая впоследствии наименование Максимилиановской; он же был учредителем Елизаветинской детской больницы в Петрограде. В осуществлении задуманных им способов прийти на помощь страждущим и «малым сим» Одоевский встречал поддержку со стороны великой княгини Елены Павловны, к тесному кружку которой он принадлежал. Главная его работа и заслуга в этом отношении состояла в образовании в 1846 г., Общества посещения бедных в Петербурге. Широкая и разумно поставленная задача этого общества, организация его деятельности на живых, практических началах, обширный круг его членов, привлеченных Одоевским, сразу выдвинули это общество из ряда других благотворительных учреждений и создали ему небывалую популярность среди всех слоев населения столицы. Посещение бедных, обязательное для каждого члена не менее раза в месяц, три женских рукодельни, детский «ночлег» и школа при нем, общие квартиры для престарелых женщин, семейные квартиры для неимущих, лечебница для приходящих, дешевый магазин предметов потребления, своевременная, разумная личная помощь деньгами и вещами — таковы средства, которыми действовало общество, помогая, в разгар своей деятельности, не менее как 15 тысяч бедных семейств.

Благодаря неутомимой и энергетической деятельности Одоевского, совершенно отказавшегося на все время существования общества от вbbсяких литературных занятий, средства общества дошли до 60 тысяч ежегодного дохода. Необычная деятельность общества, приходившего в непосредственные сношения с массой бедных, стала, однако, под влиянием событий 1848 года, возбуждать подозрения — и оно было присоединено к Императорскому человеколюбивому обществу, что значительно стеснило его действия, лишив их свободы от канцелярской переписки, а отчеты общества, составлявшиеся самим Одоевским, — своевременной гласности, поддерживавшей интерес и сочувствие к обществу. Последовавшее затем воспрещение военным участвовать в нем лишило его множества деятельных членов. Несмотря на усилия Одоевского спасти свое любимое детище от гибели, Общество должно было в 1855 г. прекратить свои действия, обеспечив, по возможности, своих пенсионеров и воспитанников. Новый почетный попечитель, великий князь Константин Николаевич, желая почтить «самоотверженную деятельность князя Одоевского», вступил в переписку об исходатайствовании ему видной награды, но вовремя узнавший о том Одоевский отклонил ее письмом, исполненным достоинства. «Я не могу, — писал он, — избавить себя от мысли, что, при особой мне награде, в моем лице будет соблазнительный пример человека, который принялся за под видом бескорыстия и сродного всякому христианину милосердия, а потом, тем или иным путем, все-таки достиг награды… Быть таким примером противно тем правилам, которых я держался в течение всей моей жизни; дозвольте мне, вступив на шестой десяток, не изменять им…».
Отдал Одоевский долю участия и городским делам, исполняя обязанности гласного общей думы в Санкт-Петербурге и живо интересуясь ходом городского хозяйства. Когда дума, снабжая домовладельцев обывательскими грамотами, получила такую обратно от одного из них с надменным заявлением, что, происходя из старинного московского дворянского рода и «не причисляя себя к среднему роду людей», он не считает возможным принять присланный думой документ, Одоевский — прямой потомок первого варяжского князя — немедленно обратился в думу с письменной просьбой о выдаче ему обывательской грамоты. Последние годы его в Москве протекли среди внимательных и усидчивых занятий новым для него судебным делом. За три года до смерти он снова взялся за перо, чтобы в горячих строках статьи: «Недовольно!», полных непоколебимой веры в науку и нравственное развитие человечества и широкого взгляда на задачи поэзии ответить на проникнутое скорбным унынием «Довольно» Тургенева. — Сочинения Одоевского вышли в 1844 г., в 3 томах — См. А.П. Пятковский, «Князь В.Ф. Одоевский» (СПб., 1870; 3-е издание, 1901), «В память о князе В.Ф. Одоевском» (М., 1869); Н.Ф. Сумцов, «Князь В.Ф. Одоевский» (Харьков, 1884); «Русский Архив» (1869 и 1874); В.В. Стасов, «Румянцевский Музей» (1882); «Сочинения» Белинского (том IX); А.М. Скабичевский, «Сочинения»; Панаев, «Литературные воспоминания» (1862); Некрасова, «Сказки Одоевского»; Б. Лезин, «Очерки из жизни и переписки В. Одоевского» («Харьковского Университета Известия», 1905 — 1906), А.Ф. Кони, «Очерки и воспоминания»; Сакулин, «Из истории русского идеализма. Князь Одоевский» (М., 1913). А.Ф. Кони.

Одоевский является одним из выдающихся наших музыкальных деятелей. Ему принадлежит ряд музыкально-критических и музыкально-исторических статей, заметок и брошюр, а также и несколько музыкальных произведений (романсов, фортепианных и органных пьес и т.д.) Замечательны по верности и тонкости суждения его статьи о «Жизни за Царя» и «Руслане и Людмиле» Глинки («Северная Пчела», 1836 г., и «Библиотека для Чтения», 1842 г.). Ряд статей посвящен им русскому народному пению и музыке («Об исконной великорусской песне» в «Каликах Перехожих» Бессонова, выпуск 5; «Старинная песня» в «Русском Архиве» 1863 г.; церковному пению («О пении в приходских церквах» в «Дне» 1864 г.; «К вопросу о древнерусском пении», «Различие между ладами и гласами» в «Трудах I Археологического Съезда в Москве» 1871 и т. д.). Занимаясь теорией и историей нашего церковного пения, Одоевский собрал много старинных церковных нотных рукописей. Большой любитель органной музыки вообще и музыки Иогана-Себастьяна Баха в частности, Одоевский соорудил для себя компактный орган чистого (не темперированного строя), названный им в честь Баха «Себастьянон» и впоследствии подаренный им московской консерватории. Им было построено также такое фортепиано «натурального», то есть чистого строя. Одоевский не был лишен и композиторского дарования: «Татарская песня» из «Бахчисарайского фонтана» Пушкинав «Мнемозине» 1824 г.; «Le clocheteur des Trepasses», баллада, в лирическом альбоме на 1832 г. Ласковского и Норового, «Колыбельная» для фортепиано (напечатана в 1851 г. в «Музыкальном альбоме с карикатурами» Степанова и переиздана затем с незначительными исправлениями М.А. Балакиревым). Ряд пьес для органа и другие музыкальные рукописи Одоевского находятся в библиотеке московской консерватории. — См. «Музыкальная деятельность князя Одоевского» речь о. Д.В. Разумовского («Труды I Археологического Съезда в Москве», 1871). С. Булич. См. также:*История русской литературы. XVIII век и первая половина XIX века,*Русское искусство. Музыка. XIX век. Церковная музыка,*Русское искусство. Музыка. Доисторический и древний период. Церковная музыка,Александрова-Кочетова Александра Дормидонтовна,Афанасьев Николай Яковлевич,Безсонов Петр Алексеевич,Белинский Виссарион Григорьевич,Виельгорские (графы Матвей и Михаил Юрьевичи),Гоголь Николай Васильевич,Горбунов Иван Федорович,Даль Владимир Иванович,Даргомыжский Александр Сергеевич,Елена Павловна (Фредерика-Шарлотта-Мария),Заблоцкий-Десятовский Андрей Парфенович,Кольцов Алексей Васильевич,Колюбакин Николай Петрович,Котляревский Нестор Александрович,Кошелев Александр Иванович,Краевский Андрей Александрович,Кюхельбекер Вильгельм Карлович,Надеждин Николай Иванович,Одоевские,Погосский Александр Фомич,Потебня Александр Афанасьевич,Раден Эдита Федоровна,Стасов Владимир Васильевич,Сумцов Николай Федорович,Филимонов Георгий Дмитриевич,Хомяков Алексей Степанович.

Источник: www.peoples.ru