Какая из сказок пушкина оказала прямое влияние на нижегородский фольклор

МБУК «ЦБС Арзамасского района»

Казаковская сельская библиотека — филиал

Литературные сумерки

 «Но
жив талант, бессмертный гений. Пушкин на Нижегородской земле»

Цель:
Погружение
в мир поэзии, расширение читательского кругозора, воспитание любви к поэзии,
гордости за свой край, край, связанный с именем Пушкина

Провела: библиотекарь  Аверина А.А.

2016

«А.С.Пушкин
на Нижегородской земле»

Библиотекарь:

        И
пробуждается поэзия во мне:

            Душа
стесняется лирическим волненьем,

            Трепещет
и звучит, и ищет, как во сне

            Излиться,
наконец, свободным проявленьем.

            И тут
ко мне идет незримый рой гостей,

            Знакомцы
давние, плоды мечты моей.

            И
мысли в голове волнуются в отваге,

            И
рифмы легкие навстречу им бегут,

            И
пальцы просятся к перу, перо к бумаге.

            Минута
— и стихи свободно потекут.

                                     (А.С.
Пушкин. «Осень»)

Здравствуйте,
дорогие друзья! Мы начинаем наши посиделки в литературных сумерках. И посвящены
они нашему поэтическому гению А.С.Пушкину.

Первый
раз Пушкин приехал в Болдино в сентябре 1830 г. Приехав в Болдино заложить
кистеневскую собственность в опекунский совет для получения денег, необходимых
для предстоящей свадьбы на Наталье Гончаровой, он задержался здесь на все три
осенних месяца из-за эпидемии холеры, свирепствовавшей в то время в России.
Связи с внешним миром у поэта почти не было (получил не более 14 писем). Однако
вынужденное затворничество способствовало плодотворной работе, что удивляло и
самого Пушкина, написавшего П. А. Плетневу: «Скажу тебе (за тайну), что я в
Болдине писал, как давно уже не писал. Вот что я привез сюда: 2 последние главы
«Онегина», 8-ю и 9-ю, совсем готовые к печати. Повесть, писанную октавами…
Несколько драматических сцен, или маленьких трагедий, именно: «Скупой рыцарь»,
«Моцарт и Сальери», «Пир во время чумы», «Дон Жуан». Сверх того, написал около
30 мелких стихотворений. Хорошо? Еще не все… Написал я прозою 5 повестей…»
(и это далеко не весь перечень).

К
числу стихотворений Болдинской осени относится и стихотворение «Элегия»,
написанное в философском ключе. В нем автор подводит итоги периода  беззаботной
юности и прощается с ней на пороге вступления в новую жизнь.

(
Гордеева И.Н.)

Безумных лет угасшее веселье
Мне тяжело, как смутное похмелье.
Но, как вино — печаль минувших дней
В моей душе чем старе, тем сильней.
Мой путь уныл. Сулит мне труд и горе
Грядущего волнуемое море.

Но не хочу, о други, умирать;
Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать;
И ведаю, мне будут наслажденья
Меж горестей, забот и треволненья:
Порой опять гармонией упьюсь,
Над вымыслом слезами обольюсь,
И может быть — на мой закат печальный
Блеснёт любовь улыбкою прощальной.

Если
по жанрам, по формам поэтического выражения болдинские стихотворения довольно
пестры и разноречивы, то по содержанию их можно в основном объединить в две
группы. Первые из них продиктованы воспоминаниями о прошлом, они продолжают и
развивают предболдинскую тему воспоминаний. Вторые подсказаны впечатлениями
настоящего. Жить, мыслить, страдать, но и мечтать – этот мотив звучит в
любовных элегиях: «Прощание» «Заклинание», «Для берегов…»:

(Махотин
Антон)

В последний раз
твой образ милый

Дерзаю
мысленно ласкать,

Будить
мечту сердечной силой

И с негой
робкой и унылой

Твою
любовь воспоминать.

Бегут
меняясь наши лета,

Меняя всё,
меняя нас,

Уж ты для
своего поэта

Могильным
сумраком одета,

И для тебя
твой друг угас.

Прими же,
дальная подруга,

Прощанье
сердца моего,

Как
овдовевшая супруга,

Как друг,
обнявший молча друга

Пред
заточением его.

Я
предлагаю немного отдохнуть и послушать песню на стихи А.С.Пушкина «Я помню
чудное мгновенье»

В
1836 году Пушкин планировал издать сборник, включив в него раздел под названием
«Стихи, сочиненные во время путешествия (1829)». Небольшая серия состояла из
девяти лирических произведений, среди них – «Дорожные жалобы». Большая часть
стихотворений дорабатывалась после поездки, в 1830 году. По мнению известного
пушкиниста Натана Яковлевича Эйдельмана, «Дорожные жалобы» и вовсе полностью
написаны в рамках пребывания поэта в Болдине.

(Королева
Кристина)

Долго ль мне гулять на свете
То в коляске, то верхом,
То в кибитке, то в карете,
То в телеге, то пешком?

Не в наследственной берлоге,
Не средь отческих могил,
На большой мне, знать, дороге
Умереть господь судил,

На каменьях под копытом,
На горе под колесом,
Иль во рву, водой размытом,
Под разобранным мостом.

Иль чума меня подцепит,
Иль мороз окостенит,
Иль мне в лоб шлагбаум влепит
Непроворный инвалид.

Иль в лесу под нож злодею
Попадуся в стороне,
Иль со скуки околею
Где-нибудь в карантине…

В
этот период он создал множество философских и лирических произведений, одним из
которых стало стихотворение «Бесы».

В нем автор вновь затрагивает так близкую и понятную для
себя тему народного фольклора, описывая путешествие в метель, которое у любого
путника того времени вызывало настоящий ужас. «Страшно, страшно
поневоле средь неведомых равнин!», — отмечает поэт и тут же обращается к ямщику
с просьбой, чтобы тот что есть силы гнал лошадей. В ответ он слышит весьма
типичный для того времени рассказ, что путники заблудились, и виной тому
являются бесы, которые заманили их в снежную ловушку.

(Черненко С.Н.)

Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна
Освещает снег летучий;
Мутно небо, ночь мутна.
Еду, еду в чистом поле;
Колокольчик дин-дин-дин .
Страшно, страшно поневоле
Средь неведомых равнин!

«Эй, пошел, ямщик!» — «Нет мочи:
Коням, барин, тяжело,
Вьюга мне слипает очи,
Все дороги занесло;
Хоть убей, следа не видно;
Сбились мы. Что делать нам!
В поле бес нас водит, видно,
Да кружит по сторонам.

Посмотри: вон, вон играет,
Дует, плюет на меня,
Вон — теперь в овраг толкает
Одичалого коня;
Там верстою небывалой
Он торчал передо мной,
Там сверкнул он искрой малой
И пропал во тьме пустой».

Мчатся тучи, вьются тучи,
Невидимкою луна
Освещает снег летучий;
Мутно небо, ночь мутна
Сил нам нет кружиться доле;
Колокольчик вдруг умолк;
Кони стали… «Что там в поле?» —
«Кто их знает? пень иль волк?»

Вьюга злится, вьюга плачет,
Кони чуткие храпят,
Вот уж он далече скачет;
Лишь глаза во мгле горят;
Кони снова понеслися;
Колокольчик дин-дин-дин…
Вижу: духи собралися
Средь белеющих равнин.

Бесконечны, безобразны,
В мутной месяца игре
Закружились бесы разны,
Будто листья в ноябре…
Сколько их? куда их гонят?
Что так жалобно поют?
Домового ли хоронят,
Ведьму ль замуж выдают?

Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна
Освещает снег летучий;
Мутно небо, ночь мутна.
Мчатся бесы рой за роем
В беспредельной вышине,
Визгом жалобным и воем
Надрывая сердце мне…

Давайте послушаем еще одну песню
на стихи Александра Сергеевича «Буря мглою небо кроет»

В Болдине
было написано стихотворение «Заклинание». В этот период Пушкин ищет правду в
противостоянии чувств и разума. Большое влияние в начале заточения в Болдино на
него оказывали ссора с будущей тёщей и эпидемия холеры. Но было в этом и хорошее.
Пушкин писал Плетнёву о том, как хорошо писать в деревне: «нет ни
невесты-цензора, ни соседей, способных отвлечь». Такое сочетание покоя и
смертельной опасности — одно из особенностей Болдинской осени. Главная мысль
стихотворения — любовь длиннее жизни. Пушкин хочет видеть своего ушедшего из
человеческого мира друга.

(Кошелева
Л.С.)

Скользят
на камни гробовые,

О, если
правда, что тогда

Пустеют
тихие могилы,—

Я тень
зову, я жду Леилы:

Ко мне,
мой друг, сюда, сюда!

Явись,
возлюбленная тень,

Как ты
была перед разлукой,

Бледна,
хладна, как зимний день,

Искажена
последней мукой.

Приди, как
дальная звезда,

Как легкий
звук иль дуновенье,

Иль как
ужасное виденье,

Мне всё
равно: сюда, сюда!..

Зову тебя
не для того,

Чтоб
укорять людей, чья злоба

Убила
друга моего,

Иль чтоб
изведать тайны гроба,

Не для
того, что иногда

Сомненьем
мучусь… но, тоскуя,

Хочу
сказать, что всё люблю я,

Что всё я
твой: сюда, сюда!

Послушаем
песню «Что в имени тебе моем»

 
Во второй раз Пушкин посетил Болдино в октябре 1833, возвращаясь из поездки по
Уралу, где собирал материал по истории пугачевского восстания. В Болдине он
надеялся привести в порядок собранные материалы и поработать над новыми
произведениями. О своей жизни в этот период он писал жене: «Просыпаюсь в семь
часов, пью кофей и лежу до трех часов. Недавно расписался и уже написал
пропасть. В три часа сажусь верхом, в пять в ванну и потом обедаю картофелем да
гречневой кашей. До девяти часов — читаю. Вот тебе мой день, а все на одно
лицо» (30 октября 1833). За осень 1833 г. Александр Cергеевич написал
«Медного всадника», «Анджело», «Сказку о мертвой
царевне», «Сказку о рыбаке и рыбке», «Пиковую даму»,
несколько стихотворений, закончил «Историю Пугачева».

Именно
во время второй Болдинской осени Пушкин написал стихотворение «Осень»:

(Земсков Вадим)
Дни поздней осени бранят обыкновенно,
Но мне она мила, читатель дорогой,
Красою тихою, блистающей смиренно.
Так нелюбимое дитя в семье родной
К себе меня влечёт. Сказать вам откровенно,
Из годовых времён я рад лишь ей одной,
В ней много доброго; любовник не тщеславный,
Я нечто в ней нашёл мечтою своенравной.

Как это объяснить? Мне нравится
она,
Как, вероятно, вам чахоточная дева
Порою нравится. На смерть осуждена,
Бедняжка клонится без ропота, без гнева.
Улыбка на устах увянувших видна;
Могильной пропасти она не слышит зева;
Играет на лице ещё багровый цвет.
Она жива ещё сегодня, завтра нет.

Унылая пора! очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса,
В их сенях ветра шум и свежее дыханье,
И мглой волнистою покрыты небеса,
И редкий солнца луч, и первые морозы,
И отдалённые седой зимы угрозы.

 Последний
раз поэт приезжал в Болдино осенью 1834 г. по запутанным делам имения и прожил
там месяц. Но в этот раз он был настолько утомлен и истерзан душевно, что в
середине октября вернулся в Петербург, написав лишь «Сказку о золотом
петушке». В мае 1835 г. в письме к болдинскому управляющему поэт писал:
«В июне думаю быть у вас». Однако намерения поэта не осуществились.

Послушаем
еще одну песню на стихи А.С.Пушкина «Я приехал к вам»

      
С 1949 в Болдине создан Государственный музей-заповедник. Его центром является
усадьба, где жил А. С. Пушкин во время своих приездов в Болдино. Барский дом,
неоднократно перестроенный, сохранил черты, характерные для жилых построек
начала 19 в. Облицовка его углов и наличников окон напоминает каменную
рустовку, центральный вход украшен верандой с невысокой балюстрадой и портиком,
служащим основанием для балкона; обычна для пушкинского времени и двуцветная
охристо-белая окраска. Планировка основных помещений сохранилась.  

     Обстановка
пушкинского кабинета воссоздана на основе рисунка, сделанного самим Пушкиным
осенью 1830. В целом экспозиция дома-музея посвящена теме «Пушкин в Болдине».
Во время последнего приезда Пушкин останавливался в «вотчинной конторе», в то
время находившейся, по-видимому, за пределами усадьбы (ныне в усадебном парке).
В 1974 это помещение было отреставрировано и в нем размещен мемориально-бытовой
музей. В одной из двух комнат восстановлен интерьер собственно конторы, во
второй — временный кабинет Пушкина.
     Ценным природным памятником является и живописный болдинский парк. Его
планировка сложилась в 1830—1840-х гг. Здесь еще живы деревья — современники
поэта: двухсотлетняя ива и несколько дубов. Сохранились два старинных пруда,
горбатый мостик на верхнем пруду и беседка на берегу нижнего, так называемая
«беседка сказок».
    Проведенные в 1980-е археологические раскопки, а также сохранившиеся
документы, планы и старинные фотографии позволили в последние годы осуществить
большие реставрационные работы и полностью воссоздать усадебный комплекс.
Восстановлены: барская кухня, баня, людская, конюшня, амбары. В этих помещениях
экспонируются предметы местного крестьянского быта.
    Расположенная рядом с усадьбой церковь Успения была построена в 1780—90-е
гг. дедом поэта, Львом Александровичем Пушкиным. Знаменательно, что освящение
храма произошло в год рождения поэта. В настоящее время почти разрушенная в
советское время церковь восстанавливается.
   В состав музея-заповедника входит также и заповедная роща Лучинник, где, по
преданию, любил гулять поэт, и расположенное в 8 км от Болдина село Львовка.
Когда-то оно было довольно большим, но в последние десятилетия осталось почти
без жителей. Здесь с 1850-х сохранилась барская усадьба с парком и небольшим
двухэтажным домом. Когда-то она принадлежала старшему сыну поэта Александру
Александровичу Пушкину.
В музее-заповеднике проводятся ежегодные Праздники поэзии.

Уважаемые друзья, в заключении 
познавательной части наших посиделок предлагаю спеть песню о Пушкине на стихи
нашего земляка, поэта А.Плотникова «В снегу у Черной речки» (тексты раздаются)

Литература:

1.  
Гукасова А.Г. Болдинский период в творчестве А.С.Пушкина./ А.Г.Гусакова. — М.:
Просвещение, 1973.

2. Маймин Е.А.
Пушкин. Жизнь и творчество./ Е.А. Маймин  — М.: Изд-во «Наука», 1981. С.
139-157.

3. Шатилов Б.А.
Пушкин./ Б.А.  Шатилов —  М.: Изд-во «Детская литература», 1969. С. 139-149.

4.
Якобсон Р. О «Стихах, сочиненных ночью во время бесонницы» // Якобсон Р.Работы
по поэтике. – М.: Прогресс, 1987. – С.198-205.

УДК Г398

М.П.ШУСТОВ, доктор филологических наук, профессор, НГПУ им. К.Минина (Мининский университет), Нижний Новгород, e-mail:mparfenovich@yandex.ru

СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ФОЛЬКЛОРА НИЖЕГОРОДСКОГО КРАЯ И ЕГО РОЛЬ В РАЗВИТИИ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ КУЛЬТУРЫ

M.P.Shustov

THE MODERN STATE OF FOLKLORE OF THE AREA OF NIZHNEY NOVGOROD AND ITS ROLE IN THE DEVELOPMENT OF RUSSIAN CULTURE

В статье исследуется современное состояние устного народного творчества Нижегородской губернии. На основе анализа фактического материала делается вывод о том, что фольклорные произведения бытуют сегодня на территории Нижегородской области во всех основных жанровых разновидностях и продолжают оказывать самое непосредственное влияние на развитие художественного вкуса и нравственно-патриотическое воспитание подрастающего поколения нижегородцев. Статья посвящена функционированию различных жанров устного народного творчества на территории Нижегородской области в последние годы. Особое внимание уделяется фольклору как части общекультурного процесса. Актуальность статьи связана с проблемой формирования через фольклор национальной и гражданской идентичности. Научная новизна обусловлена анализом самостоятельно записанных фольклорных текстов на территории Нижегородской области. Теоретическая значимость статьи обусловлена тем, что вводится в научный оборот новый материал; изложены основные аргументы, позволяющие констатировать факт бытования многих фольклорных жанров. Прикладная значимость связана с использованием полученных результатов в вузовском преподавании.

Ключевые слова: фольклор, сказка, легенда, предание, традиционная народная песня, частушка, обряд, загадка.

In this article the modern state of folklore of the area of Nizhny Novgorod is investigated. On the basic of the actual materials we can comу to the conclusion that today folklore literary works take place on the territory of the area of Nizhny Novgorod in all its genres and varieties. All of them are going on to influence on the development of the artistic and patriotic education of modern generation. The article is sanctified to functioning of different genres of verbal folk work on territory of the area of N.Novgorod the last years. The special attention is spared to folklore, as part of cultural process. Actuality of the article is related to the problem of forming through folklore of national and civil identity. A scientific novelty is conditioned by the analysis of independently written in folklore texts on territory of the area of N.Novgorod. Theoretical meaningfulness of the article is conditioned by that is entered in a scientific turn new materials; basic arguments allowing to establish the fact of many folklore genres are expounded. The applied meaningfulness is constrained with the use of the got results in the institution of higher learning teaching. Keywords: folklore, fairy-tales, legends, traditional folk songs, rites, sung couplets, riddles.

Фольклор любого народа тесно связан с национальными традициями и обычаями, являясь, таким образом, фундаментом национальной культуры. Русский фольклор сопровождал русский народ на протяжении всей его истории, и только в самое последнее время источники фольклора стали пересыхать под воздействием индустриализированной и механизированной цивилизации. Однако следует ли при этом говорить об исчезновении фольклора как феномена национальной традиции?

В действительности наш народ никогда не отказывался от активной позиции в оценке происходящих событий. Поэтому не случайно на заре перестройки в народе родилась такая частушка:

«По России мчится тройка: Мишка, Райка, перестройка. Мясо — десять, водка — семь, Одурел мужик совсем».

Впрочем, точка зрения, согласно которой основные жанры русского фольклора должны исчезнуть, не нова. Еще в 1965 г. в своей монографии «Судьбы русской сказки» Э.В. Померанцева заявила, что дни русской сказки сочтены, и она скоро перестанет бытовать в устах народных исполнителей [1]. С той поры прошло 50 лет, а сказка и не думала умирать, по крайней мере, на территории Нижегородского края. Активным оппонентом Э. В. Померанцевой в 1960-70-е годы выступал известный исследователь нижегородской сказки В. Н. Морохин. Выпустив на материале Нижегородского фольклора 7 сказочных сборников, профессор В.Н. Морохин, опираясь на их материал, написал две монографии: «Русская народная сказка в современном бытовании» (1975) и «Русский сказочный эпос на современном этапе» (1979), в которых вполне мотивированно доказал ошибочность данного утверждения. Солидарен с В.Н.Морохиным нижегородский исследователь и собиратель народной сказки Ю.А.Курдин, опубликовавший современную антологию сказок Арзамасского края [2-3].

Не вдаваясь в подробности дискуссии сороколетней давности, попытаемся представить общую картину бытования основных жанров фольклора на территории Нижегородской области. Причем, опираться будем исключительно на имеющийся у нас в руках фактический материал, в сборе которого принимали самое непосредственное и активное участие во время фольклорных экспедиций студенты филологического факультета (ФГН) Мининского университета.

Так, на протяжении 26-ти последних лет на территории Нижегородской области был собран уникальный материал, включающий в себя практически все основные жанры традиционного русского фольклора. Результатом этой работы стало появление 7-ми фольклорных сборников, изданных в соответствии с решением редакционно-издательского совета НГПУ (Сказки нижегородских сказителей / Составитель М.П.Шустов.- Н.Новгород, 1998; Земля Нижегородская в ее легендах и преданиях / Составитель М.П.Шустов. -Н.Новгород, 2008 и др.). Они-то и дают нам полное право говорить об активном бытовании народного творчества на территории нашего края.

Правда, при этом следует учитывать, что, разумеется, традиционная жанровая система не осталась неизменной: одни жанры отмирают, другие появляются, третьи видоизменяются. Например, на территории нашей области давно выпал из бытования жанр былины, зато более активно стали бытовать жанры легенды и духовного стиха. Из всех фольклорных жанров сказка была и остается одним из самых любимых среди народа. Сказка Нижегородской области имеет богатую историю. Ее в свое время записывали А. С. Пушкин, П. И. Мельников- Печерский, Н.А. Добролюбов, А. С. Гацисский, В. И. Даль, В. Г. Короленко, А. М. Горький и многие другие энтузиасты — собиратели и любители фольклора.

Начиная с XIX века и по сей день народная сказка на территории нашей области записывалась и продолжает записываться во всех трех жанровых разновидностях: сказки о животных, волшебные и бытовые сказки.

Конечно, сказки, записываемые сегодня, существенно отличаются от сказок XIX века. Однако, тем не менее, довольно часто сюжеты этих сказок совпадают с традиционными, хотя налицо и серьезные изменения. Впрочем, главное заключается в другом: наряду с

традиционными сюжетами сказок появляются совершенно новые, что свидетельствует об активной жизни жанра сказки сегодня.

Причем, новые или достаточно сильно видоизмененные сюжеты проявляются во всех трех жанровых разновидностях сказки.

Большинство сказок о животных рассчитано на детей. В этих сказках все буднично и просто. Окружающий мир ограничивается миром русской деревни. Действующие лица -хорошо знакомые нам домашние животные и дикие звери, птицы. Наиболее популярные из них — лиса, волк… Лиса традиционно изображается льстивой, хитрой обманщицей. Однако в нижегородской сказке «Как лиса в огороде крапиву вывела» плутовка представлена умной, рассудительной и дальновидной хозяйкой. Она моментально сообразила, как можно легко и быстро избавиться от сорняков [4, с.40]. Так появляется новый сюжет, неизвестный традиционному указателю сказочных сюжетов Аарне — Андреева.

На основе традиционного сюжета «Волк и козлята» нижегородские сказочники создают совершенно уникальные варианты. Например, в первом из них («Козлятушки», записанном от Ф.Н. Гришановой в с. Акишино Лысковского района) козлята не узнают голос матери, не открывают ей дверь, а один козленок открыл. Повела его коза в лесок, где «.встретился им волчок и козленочка-то цапнул»[4, с.15]. А коза вернулась домой, рассказала все козлятам и сильно плакала.

Во втором («Про козу и семеро волчат», записанном от А. С. Кундина в Лысковском районе) рассказывается о том, как волк съел козлят, а козел в отместку перебодал (убил) всех волчат. И вывод сказочника: «Могут жить на свете все, и все могут свое могущество использовать по праву» [4, с.14].

Одним словом, сюжет ныне бытующих в нашей области сказок о животных часто непредсказуем, и, порой, более привлекателен по сравнению с традиционным.

Новые сюжеты встречаются в волшебных и бытовых сказках. Например, в сказке «Как Иван за счастьем ходил» (записанной от В. А. Беспалова в д. Тришино Воротынского района) [4, с.73]. Иван искал счастье за морем, а оно — дома!

Значительно видоизменяют нижегородские сказочники традиционный сюжет про репку. «Сказка про репку» [4, с.121] — все испугались, а внучка — нет. Сорвала репку, а там ежик сидит. Из репки кашу сварили, ежа молоком напоили. В другом варианте сказки «Репка» мышка за помощь просит у деда дать ей кусочек репки. Дед отказывает. «Обиделась мышка — полевушка. Собрала своих сестер да братьев. Разгрызли они репку на мелкие кусочки и утащили по кусочкам к себе в норки. Долго ли, коротко ли, вдруг бросился дед за репкой. Ан, ее уже и нет.

Плачет дед, а мышка говорит: «А теперь за жадность ты наказан» [4, с.122]

Записанные волшебные сказки изобилуют бытовыми подробностями. Наличие реалистических эпизодов делает волшебную сказку более современной, приближает ее к слушателю, заставляя его яснее осознавать и воспринимать основную идею сказки. Однако ярко выраженные бытовые детали размывают межвидовые границы жанра, позволяя нам говорить о явно выраженной тенденции перехода нижегородской волшебной сказки в бытовую.

Пожалуй, наиболее разнообразны по тематике бытовые сказки. В них развиваются семейно-бытовые и социально-общественные отношения, которые, порой, напрямую связаны с реальной действительностью. Как правило, в этих сказках обыгрывается политическая ситуация, высмеиваются различные человеческие пороки: например, супружеская неверность, пьянство. В этом плане очень любопытна «Сказка про крестьянского сына» [5, с. 174]. Она являет собой физиологический очерк о становлении нравственного характера простого крестьянина, рассказывает о его стремлении к справедливости, высмеивает супружескую неверность и лицемерие в семейной жизни. В результате порок жестоко и наглядно наказывается.

Бытовая сказка Нижегородской области изображает уклад жизни простого человека нашего края. Подробная детализация быта, который осовременивается, отражает реалии народной жизни конца XX века, речь героев приближается к нормам современного русского языка. Все это вместе взятое сближает бытовую сказку с устным рассказом: например, сказки «Как мужик вешался» [5, с.187], «Про черта в амбаре» [6, с. 126]. Так, например, в первой сказке среди героев появляеся современный участковый, который оказывается в очень неприглядной ситуации. Вторая сказка напоминает занимательную новеллу о курьезном случае, который происходит с главным героем.

Тем не менее, сказка все-таки сохраняет традиционные элементы жанра: устойчивые типы героев (солдат, батрак, дурень), условный хронотоп и др.

Опираясь на наш собственный материал, можно утверждать, что народная сказка не просто бытует сегодня на территории Нижегородского края, но и живет вполне активной внутренней жизнью по законам своего жанра.

Разумеется, она существенно отличается от классической народной сказки XIX века: значительно сокращается ее объем, упрощается поэтика, налицо контаминация сюжетов. И, тем не менее, рассказываемые нижегородские сказки сохраняют типичные черты традиционного жанра. Особой популярностью пользуются животные сказки (превращаясь в детские) и бытовые, в которых просматривается явная тенденция их перехода в анекдоты.

Одновременно со сказочными в настоящее время в Нижегородской области бытуют и несказочные прозаические жанры. Среди них особое место занимают легенды и предания.

Легендам и преданиям присуще определенное сходство сюжетов и образов. Это ведет к смешению двух самостоятельных фольклорных жанров. Не вдаваясь в подробности определения жанров легенды и предания, скажу только, что первый жанр отличает наличие религиозно- библейской фантастики и дидактическая наставительность. Если легенда стремится поучать, то задача предания — объяснить, прокомментировать то или иное историческое событие, явление, название и т. д.

Долгое время в нашей атеистической стране легендам не уделялось должного внимания. Их мало записывали, неохотно включали в сборники по фольклору, относили к разновидности церковной литературы. Однако сегодня легенда возвращает утраченные позиции. Довольно распространенный по тематике репертуар народных легенд требует определенной классификации. За ее основу берется, как правило, содержание текста легенды. Это космогонические легенды, легенды о происхождении животного и растительного мира, религиозно-апокрифические и др.

Оставляя за рамками статьи подробности довольно сложной классификации легенд, остановимся на распространенных сегодня в нашей области легендах. Прежде всего, это легенды о жизни святых, Иисусе Христе, его апостолах: «Образ в храме», «Богородица и Клирик», «Об образе Казанской Божьей матери». К традиционной легенде «Никола и Касьян» добавляется «О том, откуда появился Петров и Павлов день» [7, с. 16-41]. К этим легендам примыкают рассказы о наказании недобрых людей: «Легенда о прощении», «Серафим Саровский» и др.

Большой популярностью в нашей области пользуются легенды об исторических событиях и лицах. От обычных исторических преданий они отличаются сочетанием действительных исторических фактов со сверхъестественными и фантастическими мотивами. Они связаны с именами С. Разина, Е. Пугачева, Ивана Грозного, Петра Первого, с появлением храмов, городов, озер. От топонимических преданий легенды отличаются наличием в них религиозно — библейских мотивов. Это переходные или пограничные легенды между жанром легенды и предания. Например, «Храм Казанской Божьей матери», «Легенда о Городце», «Святое озеро» и др.

По сравнению с преданиями, легенды в нашей области представлены довольно скромно. Думается, одна из причин снижения интереса жителей к легендам — наше атеистическое прошлое. Эту гипотезу подтверждает тот факт, что большая половина легенд

записана в районах со старообрядческими традициями (Воскресенский, Уренский). Наконец, в большинстве записанных в последнее время легенд религиозно-библейские сюжеты вытесняются историческими.

Тем не менее легенда и сегодня занимает далеко не последнее место в репертуаре нижегородских носителей фольклора. В отличие от сказки, она не ограничивается строго регламентированной структурой, хотя довольно часто использует поэтику как фольклорных, так и письменных жанров. Например, в легенде часто встречаются сказочные зачины, типа «жили — были». Некоторые легенды очень близки социально-бытовым сказкам или произведениям письменной житийной литературы.

Однако, в большинстве своем исполнители легенд (за небольшим исключением -«Легенда о Городце», «О происхождении озера Святого») предпочитают не использовать традиционных поэтических формул, отдавая предпочтение обыкновенному разговорному языку. Тексты легенд записываются сегодня в разных районах нашей области. Их популярность поддерживается прочной связью с историей Нижегородской земли.

Что касается преданий, то строгой научной классификации их не существует до сих пор. Ученые выделяют множество групп преданий: мифические, натуралистические, генеалогические, исторические, топонимические. К преданиям относятся сюжетные устно-поэтические эпические повествования, которые с известной долей вымысла рассказывают о давно минувших событиях, реальных исторических лицах, а также объясняют происхождение многих географических названий.

Из всех имеющихся групп преданий в Нижегородском крае в настоящее время активно бытуют исторические и топонимические предания.

Среди исторических преданий можно выделить рассказы, в которых события общероссийской истории развиваются на территории нашей области: «Царские подарки» (7, с.49), «Два кургана» (7, с.65), «Пугачев в Арзамасе» (7, с.68), «Об основании Нижнего Новгорода» (7, с.42-44). В этих преданиях упор делается на их местную принадлежность, их отличает, если так можно выразиться, «нижегородский колорит», как, например, предание «О ржавских огурчиках» (7,с.88). Поэтому большей популярностью пользуются предания, отражающие те или иные моменты истории Нижегородской земли. Это рассказы о нижегородских разбойниках («О сестрах — разбойницах Параше и Ульяше» (7, с.52), «О Ваське Рощине — разбойнике», «Как Баташов с разбойниками боролся» (7, с.74-75), «Разбойник из Макарьева» (7, с.96), об истории Нижнего Новгорода («Почему татары не взяли Нижний», «Купание Короленко» (7, с. 124-125), «Гроб на цепях» (7, с.84). Такие «местные» предания, объясняя тот или иной эпизод из народной жизни, опираются, как правило, на конкретные, реальные факты. В результате, историческое предание переходит в разряд семейных («О старинном родовом кольце») [8, с.47-48]. Таким образом, история края начинает связываться с судьбой конкретного человека.

Пожалуй, наибольшей популярностью и широкой известностью среди нижегородских носителей фольклора пользуются топонимические предания. Их условно можно разделить на две основные группы. К первой относятся предания, реалистически передающие сведения, объясняющие происхождение того или иного названия. Ко второй — предания, в которых широко используется художественный вымысел.

Чем точнее комментирует предание то или иное название, тем менее привлекательно оно в художественном отношении. Такие предания по форме приближаются просто к слухам или меморатам («Волчиха», «Мертвый куст», «Ободная тропа», «Котик»).

Второй тип преданий намного привлекательнее, так как поэтически истолковывает происхождение того или иного названия, например, такие предания, как «Кудьма» (7, с.61), «Ветлуга» (7, с.67), «О бабьей горе» (7, с.72 являются фабулатами. К сожалению, подобных преданий рассказывают все меньше и меньше.

Среди топонимических преданий сегодня встречаются как широко известные («Ветлуга», «Дудин монастырь»…), так и малоизвестные, в которых дается новая трактовка

происхождения названий, городов, сел, озер, лесов («Кукушман» (7, с.51), «Саваслейка» (7, с.100), «Шутилово» (7, с. 119), «Чертово болото» (7, с. 144).

Сегодня топонимические предания привлекают своей новизной, самостоятельностью и оригинальностью в объяснении многих названий и представляют интерес в плане изучения топонимики Нижегородского края.

Не отстают в плане активного бытования от эпических и лирические жанры фольклора. Это касается, в первую очередь, песен, частушек. Более того, в настоящее время это самый активный пласт фольклора. Среди лирических народных песен можно выделить две основные группы:

1 . Традиционные лирические песни.

2. Современные народные песни. Они, в свою очередь, делятся на частые (шуточные) и протяжные лирические песни.

Среди частых традиционных лирических песен можно назвать такие: «Акулина — баба славная», «У всех мужья молодые», среди новых — «Бригадир второй бригады» и др.

Большой популярностью пользуются лирические протяжные песни.

Традиционные: «У церкви стояла карета», «Вянет, опадает красота моя».

Новые: «На дворе — колхоз, под горой — совхоз», «Сегодня белое надену платьице» и

т. д.

Лирические песни Нижегородского края по-прежнему посвящены социально-бытовой жизни нашего земляка: любви (по большей части несчастной), семейным отношениям и другим сторонам жизни.

Прислушиваясь внимательно к народным лирическим песням, можно узнать многое, например, о том, что народ всегда болезненно переносил неадекватное отношение горожан к сельским жителям («На дворе — колхоз, под горой — совхоз»), задолго до перестройки видел и высмеивал негативные явления в обществе (лирическая песня «Небо темно — синее»).

Если сказки, предания и легенды говорят о мудрости, дальновидности и предусмотрительности русского человека, то в лирических песнях раскрывается его душа. А она по-прежнему (о чем свидетельствуют современные записи) у него открытая и застенчивая, добрая и бескорыстная. Только не все ее понимают или не хотят понять. Те же, кто ее понимает, достигают многого. Таков был Дмитрий Покровский, который мог часами слушать народные песни, извлекая из них самое главное, основное, что и позволило ему и участникам народного хора приоткрыть всему миру тайны этой прекрасной русской души. Не случайно хор народной песни Д. Покровского был популярен не только в нашей стране, но и зарубежом.

Как яркая звезда вспыхнул талант Покровского на небосклоне русской культуры и никем не поддержанный угас [9].

Наряду с лирическими в нашей области распространены и исторические песни. Из них в Нижегородском крае пользуются популярностью песни о Степане Разине и песни об Отечественной войне 1812 года. Большинство исторических песен записано в южных районах: Арзамасском, Бутурлинском, Вадском, Сосновском, Починковском и др.

Исторические песни, посвященные войне 1812 года, отличаются, с одной стороны, своей традиционностью, с другой, стремлением внести в канонический текст новое понимание давно произошедших событий. Например, песня «Вор — французик» [10, с.181], записанная в Бутурлинском районе, являет собой контаминацию нескольких исторических песен о французском нашествии, таких как «Русские преследуют армию Наполеона», «Москва и Париж», «Француз похваляется Парижем», «Русские войска преследуют французов». В записанном тексте появляются самостоятельные мотивы, отражающие современную трактовку исторического факта. Порой, наоборот, традиционный исторический текст сохраняется практически без изменения («Поле чистое, турецкое». Записана в селе Елковка Вадского района летом 1993 г. и почти полностью повторяет текст 1903 г.).

Несколько лет назад в с. Учуево — Майдан Починковского района студенты Мининского университета записали в прекрасном исполнении 5 исторических песен, среди которых особого внимания заслуживают : «Днепр ты наш широкий» (песня переселенцев с Украины) и «Тоска по Родине» (песня польских ссыльных — участников польского восстания). Таким образом, нижегородцы сохранили и традиции русской исторической песни.

Большой популярностью пользуются песни о Великой Отечественной войне: «Песня старого партизана», «Зоя» и др.

Интереса заслуживает песня «Шли два героя», рассказывающая об антигуманном характере любой войны. Идейно-тематический центр песни кроется в горьком вопросе:

Ой, немцы, немцы, Зачем вы затеяли войну?

Если говорить о художественных особенностях песен Нижегородской области, то они довольно разнообразны. Прежде всего, это характерные многократные повторы слов, мотивов, синтаксических конструкций. Часто употребляются междометия «ой да», «от» («позабыл — от все сродство»), обращения типа «кума», «дроля», «залетка» («на работу, кума, на работу»). В хороводных песнях распространены припевы — «Ой, люли, люли» и др.

Характерным приемом протяжных песен по-прежнему остается растяжение гласных звуков: «Я теперь несчастная, во-о-о мне жизни нет» и т. д.

Несмотря на некоторое затухание хоровой традиции, народная песня продолжает жить на Нижегородчине полнокровной жизнью.

Еще большей любовью народа пользуются частушки. Это самый распространенный и любимый жанр фольклора на сегодня. Он моментально откликается на все социально-бытовые изменения нашей жизни. Пользуясь тематической классификацией, можно сказать, что наиболее популярными являются любовные, свадебные, эротические, политические и социально-бытовые частушки. В народных частушках передаются все оттенки человеческих взаимоотношений. Мягким юмором наполнены даже любовные частушки:

Сидит милый на крыльце С удивлением на лице. А у милого лицо Занимает все крыльцо.

У залеточки мово Была конференция. Ему невесту выбирала Вся интеллигенция.

Этот юмор дорастает до саркастической сатиры в социальных и политических частушках.

Заводские частушки:

Стало некому работать, Вот и делай, чего хошь. И приличная зарплата, Не затащишь молодежь.

Передайте министерству Вы наш пламенный привет. Все станочки изломались,

Только нам износу нет.

Политические частушки.

В два часа петух поет, В десять — Пугачева. Магазин закрыт до двух, Ключ у Горбачева.

Встречаются и иного плана политические частушки:

Вокруг дома мы сидим, Во все стороны глядим. Спасибо Путину, родному: Хлеб и пенсию привозят к дому.

Правда, это еще не народная частушка в полном смысле этого слова. Это только начальный момент ее создания. Какой она станет, покажет время.

По-прежнему велик удельный вес эротических нижегородских частушек, которые исполняются в определенной ситуации, чаще всего на свадьбе. Однако, если раньше такие частушки имели определенный логический смысл, то теперь он утерян, и, исполняясь по традиции, они превращаются в, мягко говоря, фривольное развлечение. Не случайно народ называет их «физиологическими» или «воронастыми» частушками [11, с.169-175].

Сохраняется народная традиция и в малых жанрах фольклора: загадках, пословицах и поговорках. Причем, нижегородские загадки, записанные сегодня, с одной стороны, достаточно традиционны (т. е. сохраняют тесную связь с текстами, записанными в нашем регионе 100 лет назад), например:

Корова деревянная,

Рожки оловянные. (Вят.)

Рогат, да не бык,

Пищу берет, да не сыт. (Ниж.), (Ухват).

С другой — заметно меняется образная расшифровка одного и того же предмета.

Матрена гнена, мать витая,

Дети летают, до смерти кусают. (Вят.)

Черный кочет

Рявкнуть хочет [12,с.12]. (Ниж.) (Ружье).

Нижегородская фольклорная традиция сохранила и обрядовый фольклор, как календарный, так и семейно-бытовой. Например, обряд — Похороны Костромы (первоначальная функция — помочь вызреванию урожая) до сих пор жив и исполняется жителями села Шутилово Первомайского района Нижегородской области. Правда, магический характер обряда давно утрачен, исполняется он по традиции и служит для развлечения жителей села, которые с удовольствием принимают в нем участие.

Ведущую роль в собирании и изучении календарно-обрядовой поэзии нашего края играет доктор филологических наук, профессор К.Е.Корепова. Ее монография «Русские календарные обряды и праздники Нижегородского Поволжья» [13] построена на материале, в основном публикуемом впервые. Она дает исчерпывающую информацию о бытовании календарных обрядов на территории Нижегородской области. Значительное внимание уделено территориальному распространению и территориальному варьированию обрядности в регионе. В книгу включено 75 карт-схем, отражающих географию распространения ритуалов обрядового фольклора и народной обрядовой терминологии.

На сегодняшний день из обрядовых действий наиболее распространен в нашей области свадебный обряд. Поэтому фольклористы и этнографы стали уделять ему особое внимание. Фольклорная экспедиция Горьковского университета им. Н.И.Лобачевского под руководством К.Е.Кореповой только за 1981 год записала 18 описаний свадебного обряда и 45 свадебных причитаний [14].

Территория нынешнего Нижегородского края принадлежит к среднерусской этнографической зоне. Поэтому здесь переплетаются традиции северорусской и южнорусской свадьбы, нет единого нижегородского свадебного обряда. Северорусская свадьба описана в книге краеведа П.А.Березина «Свадьба в Заветлужье» [15], южнорусская представлена в книге фольклориста-исследователя Т.И. Белоус «Русская народная свадьба Нижегородского края. Свадебный обряд южных районов в междуречье Теши и Алатыря» [16].

Ветлужская свадьба неоднократно записывалась и публиковалась раньше. Впервые запись обряда опубликовал еще в 70-х годах девятнадцатого века М.П.Поспелов [17].

В полном объеме Нижегородская свадьба справлялась в нашей губернии в 20 — 30-е годы XX века. В 20-е годы были опубликовыаны записи ветлужского свадебного обряда И.Н.Чиркиным и М.М.Зиминым [18]. Затем наступил период его трансформации.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Процесс трансформации и разрушения традиционного свадебного обряда в разных районах Нижегородчины шел неравномерно. Наиболее устойчивыми оказались такие эпизоды свадебного обряда, как забирание невесты к венцу, встреча молодых в доме жениха и свадебный пир. Причем, в зависимости от того или иного района в обряд вносятся дополнения и изменения. Например, в селе Суморьево Вознесенского района практикуется пробный брак, в Сосновском районе гости невесты собираются в доме невесты, гости жениха — в доме жениха. Когда мать невесты на второй день встречает молодых, жениху подносят не рюмку водки, а стопку блинов и т. д.

Таким образом, можно, подводя итоги статьи, констатировать: русский фольклор бытует на территории нашей области во всех основных жанровых разновидностях, являясь основой традиционной национальной культуры.

Конечно, в современном фольклоре происходят серьезные изменения. Однако, это не крах жанровой системы фольклора, а, с одной стороны, ее приспосабливание к современным условиям, с другой — переход некоторых жанров фольклора в иное бытие — литературное. В этом плане очень показательна судьба сказочного жанра, на основе которого создается новый жанр — литературная сказка. Если раньше сказка была уделом народной, преимущественно крестьянской аудитории, передаваясь из уст в уста, то, начиная с конца восемнадцатого века, она становится достоянием и образованного общества, проникая в русскую литературу и обретая в ней новую жизнь. Многие русские писатели создают свои авторские сказки, соперничающие с народными. Этот дерзкий «спор» с фольклором начался давно и продолжается до сегодняшнего дня, каждый из его участников предлагает свои доводы и аргументы. Так появляется особая сказка — литературная, по сути своей — жанр парадоксальный. Отличие фольклорной сказки от литературной одним из первых сформулировал Я.Гримм: «.новая поэзия называет своих поэтов, старая не может назвать никого.» [19]. Помимо авторского начала, существенное отличие от народной сказки состоит, по Гримму, в «шутке», свойственной сказке литературной. Стремление отграничить литературную сказку как жанр встречается во многих работах того времени. Весьма ценной представляется одна из немногих специальных работ о литературной сказке — статья Э.Блейха «Народная сказка и сказка литературная». Он считал, что народная сказка является «первичным материалом именно для литературной» [20]. Теоретическое обоснование необходимости разграничения литературной и народной сказки предложил В.Берендзон: «Литература и народное творчество, несмотря на все соприкосновения и влияния — две совершенно различных формы, так как создаются в двух разделенных между собой мирах» [21].

В новое время жанру литературной сказке посвящена довольно обширная литература, и, тем не менее, современная литературная сказка довольно любопытное и загадочное явление. Ее продолжают считать жанром, обусловленным фольклорной поэтикой, однако не существующей без мифологических и литературных реминисценций и символико-ассоциативных связей. Впрочем, это тема совершенно другой статьи.

Следовательно, рано говорить об умирании русского фольклора как феномена национальной традиции. Более того, фольклор по-прежнему оказывает самое непосредственное влияние на литературу, принимая активное участие в формировании современной жанровой системы, не случайно всемирно известный ученый Елеазар Мелетинский называет, например, сказку «матрицей художественного произведения» [22].

Народная сказка, воспитавшая не одно поколение настоящих писателей (Пушкин, Толстой, Короленко, Бунин, Горький), востребована и сегодня, причем сегодня как никогда. Именно в сказке в полной мере сохранилась память о нравственной справедливости, не случайно русский философ Иван Ильин относился к сказке как к «отстою национального духовного опыта» [23, с.230.], видел в ней национальную судьбу и национальный характер. Сказка родилась в ранне-родовом строе, когда соблюдались все известные нам нравственные законы. Это, прежде всего, привлекало и привлекает русских писателей, так как в сказочной форме наиболее полно реализовывались идеи Добра, Справедливости, а главное — Любви к Родине. Таким образом, русскую сказку следует признать одним из действенных инструментов патриотического воспитания.

Наряду с полноценным патриотическим и нравственным воспитанием, фольклор активно участвует в выработке художественного вкуса. Например, загадка с раннего детства учит ребенка видеть обыденный мир с необычной стороны. Загадка делает ребенка свидетелем рождения подлинного художественного образа. Поэтому сегодня нужно не просто вернуть загадку в школьные учебники, но и изучать ее таким образом, чтобы она помогала раскрывать тайны рождения художественного образа. Для этой цели необходимо подбирать такие загадки, которые бы активизировали творческую активность школьников.

Заря — заряница, красная девица, По лесу ходила, ключи обронила. Месяц видел, не сказал, Солнце увидело — подняло. Одним словом, русский фольклор принимает самое активное участие не только в сохранении русской культурной традиции, но и в ее развитии. И Нижегородский фольклор является составной частью общекультурного процесса. Не замечать этого, не считаться с этим нельзя, если мы хотим сохраниться как полноценная нация.

ЛИТЕРАТУРА

1. Померанцева, Э. В. Судьбы русской сказки [Текст] /Э.В.Померанцева. — М., 1965.

2. Сказки в двух книгах. Книга первая [Текст] / Сост. и автор проекта Ю.А.Курдин. -Арзамас, 2002.

3. Сказки в двух книгах. Книга вторая [Текст] / Сост. и автор проекта Ю.А.Курдин. -Арзамас, 2003.

4. Сказки нижегородских сказителей [Текст] / Сост. М.П.Шустов. — Н.Новгород, 1998. -С.40.

5. Сказки, которые нам рассказывают [Текст] / Сост. М.П.Шустов. — Н.Новгород, 2003. — С. 174.

6. Сказки нижегородских сказителей [Текст] / Сост. М.П.Шустов. — Н.Новгород, 1998. — С 126.

7. Легенды и предания земли Нижегородской [Текст] / Сост. М.П.Шустов. — Н.Новгород, 2001. — С. 16-41.

8. Предания земли нижегородской [Текст] / Сост. М.П.Шустов. — Н.Новгород, 1997. — С.47-48.

9. Дмитрий Покровский. Жизнь и творчество [Текст] / Сост. Н.Р.Буданова, Н.В.Морохин. -М., 2004.

10. Нижегородские исторические песни [Текст] / Сост. М.А.Гришин, Т.В.Михайлова, Н.В.Морохин, Д.Г.Павлов. — Н. Новгород, 2000. — С.181.

11. Свадьба на земле Нижегородской [Текст] / Сост. М.П.Шустов. — Н.Новгород, 2004. — С. 169 — 175.

12. Вятские старинные и нижегородские традиционные загадки [Текст] / Сост. М.П.Шустов. — Арзамас, 1998. — С. 12.

13. Корепова, К.Е. Русские календарные обряды и праздники Нижегородского Поволжья [Текст] / К.Е.Корепова. — СПб., 2009.

14. Соколова, В.К. Место и функции традиционного обрядового фольклора современности [Текст] / В.К.Соколова // Традиции и современность в фольклоре. — М., 1988. — С.137.

15. Березин, П.А. Свадьба в Заветлужье [Текст] / П.А.Березин. — Горький, 1981.

16. Белоус, Т.И. Русская народная свадьба Нижегородского края. Свадебный обряд южных районов в междуречье Теши и Алатыря [Текст] / Т.И.Белоус. — Н.Новгород, 1993.

17. Нижегородский сборник [Текст] / Под ред. А.С.Гациского. — Т.6. — Н.Новгород, 1877.

18. Запись ветлужской свадьбы М.М.Зимина и Н.Н.Чиркина [Текст] // Север. — 1923. — №2.

19. Цит. по: Jolles A. Einfache Formen. — Hall (Saale), 1950. — S. 225.

20. Bleich E. Volksmärchen und Kunstmärchen // Eckart. 1909 — 1910. — №3. — S. 154 — 156.

21. Berendsohn W. Grundformen volkstümlicher Erzählerkunst in den Kinder — und Hausmärchen der Brüder Grimm. — Hamburg, 1921. — S.7.

22. Мелетинский, Е.М. Сказка как матрица [Текст] /Е.М. Мелетинский // Парадокс. — 2003. -№12. — С.12-20.

23.Ильин, И.А. Духовный смысл сказки [Текст] / И.А.Ильин // Ильин И.А. Одинокий художник. — М., 1993. — С. 230.

© Шустов М П. ,2015

Автор: 

                                                                        Нижегородчина-земля, 

                                                                        Наследьем предков ты богата, 

                                                                        Своей Природою щедра 

                                                                        И Ярью против супостата. 

                                                                        Град-Китеж стал давно легендой 

                                                                        Уйдя под воду в час лихой, 

                                                                        Предпочитая смерть неволе

                                                                        В веках остался он живой. 
                                                                             

                                                                                     ( Юрий Куваев)

Из глубины веков, передаваясь из уст в уста, от поколения к поколению, дошли до нас народные повествования о былом. Среди них рассказы о первых поселенцах необжитых мест, и дышащие огнем рассказы о жарких схватках с иноземными завоевателями сказания о героической борьбе наших предков, и описания нелегкой жизни трудового человека или бурных всплесков народных восстаний…

Возникшие в глубокой древности произведения устного народного творчества и в настоящее время сопровождают нас в повседневной жизни. Народные песни, сказки, загадки, пословицы знают дети и взрослые. Фольклор возник в глубокой древности, когда человечество еще не имело письменности.

Фольклор – это коллективное творчество народа, которое выражает его отношение к миру и идеалы, также оно является своеобразным «зеркалом» менталитета славян, передаваемое в устной форме через несколько поколений. Чаще всего это устное сказание – былины, заговоры, загадки. Фольклор является питательной средой литературы, его живительными истоками.

СОДЕРЖАНИЕ

Введение …………………………………………………………………………3

1. А.С.Пушкин- собиратель народного фольклора……………………….5

2. Сказки А.С. Пушкин и их связь с устным народным творчеством ……………………………………………………………………………………13

3. Фольклорные элементы в сказке А.С.Пушкина «Сказка о царе Салтане»………………………………………………………………………….17

Заключение ………………………………………………………………………26

Список использованных источников …………………………………………28

ВВЕДЕНИЕ

Связь творчества Пушкина с народным творчеством глубже и интереснее, чем внешнее сходство отдельных приемов. Народ в своем устном творчестве подходит к утверждению простых и вечных ценностей человеческой жизни, простых норм нравственности и справедливости снизу, от своей повседневной трудовой практики, от непосредственного опыта своего быта, обычаев, веками сложившейся мудрости. Для трудового народа, прежде всего крестьянства, такие вечные ценности, простота нравственных норм как бы сами собою разумеются. Любое творчество, народные промыслы, здесь, деревенское искусство вовлечены в них.

Для Пушкина же она была не исходной, а уже обретенной. Пушкин, которому (вспомним еще раз слова Герцена) «были ведомы все страдания цивилизованного человека», который прошел через искус различной «непростоты» и даже, в конце концов, пал жертвой изощренной травли и всяческой несправедливости,— роковом для него 1836 году всецело погружается в мир народной и естественной простоты, с его оргапическим идеалом «доброты и благородства»..

Устная народная поэзия сопровождала всю жизнь крестьянина, от рождения до смерти, от колыбельной песенки до похоронного причитания. Повсюду в народе пелись песни, рассказывались сказки. Пели ямщики в пути, песни звучали во время работы и в праздники, в хороводах и на свадьбах, пели и рассказывали на зимних посиделках. Весь быт народа, его страдания и радости, его борьба, его исторические воспоминания — все это получало выражение в народной поэзии, в песнях, былинах, сказках, преданиях, передававшихся от поколения к поколению, обновлявшихся или создававшихся впервые.

Актуальность исследования данной проблемы заключается в том, что А.С. Пушкин не просто проникся народной поэтикой, он ввел народную сказку в свое литературное творчество, дал ей новую жизнь, придал форму, которая стала доступна всем и даже детям.

Цель исследования: показать связь сказок А.С.Пушкина с устным народным творчеством.

Объект исследования: сказки А.С. Пушкина.

Задачи исследования: 1) выявить связь творчества А.С.Пушкина с устным народным творчеством;

2) выявить связь сказок А.С.Пушкина с устным народным творчеством;

3) рассмотреть в качестве примера сказку А.С. Пушкина «Сказка о царе Салтане» и выявить в ней присутствие элементов фольклора.

Планируемые результаты: выступление перед обучающимися на занятии в рамках дисциплины Детская литература с практикумом по выразительному чтению.

Тип проекта: исследовательский, межпредметный, долгосрочный.

1. А.С.ПУШКИН — СОБИРАТЕЛЬ НАРОДНОГО ФОЛЬКЛОРА

Термин «фольклор» (в переводе «народная мудрость») впервые ввел английский ученый У.Дж. Томс в 1846. Поначалу этот термин охватывал всю духовную (верования, танцы, музыка, резьба по дереву и пр.), а иногда и материальную (жилье, одежда) культуру народа.

Фолькломр (англ. folklore) — народное творчество, чаще всего именно устное; художественная коллективная творческая деятельность народа, отражающая его жизнь, воззрения, идеалы.

Наиболее узким, но и наиболее устойчивым из этих определений оказывается то, которое связывает его в основном с жанрами устного народного творчества, то есть с вербальным, словесным выражением. Это действительно наиболее развитая сфера фольклористики, внесшая огромный вклад в развитие науке о литературе — прямом потомке, «продолжателе» устного народного творчества, генетически с ним связанном.

Понятие «фольклор» еще означает и все сферы народного художественного творчества, в том числе и те, к которым обычно это понятие не применяется (народная архитектура, народное декоративно-прикладное искусство и т.д.), поскольку оно отражает неоспоримый факт, все виды и жанры профессионального искусства имеют свои истоки в народном творчестве, народном искусстве.[12]

Связь литературы и фольклора не сводится к использованию писателями содержания и формы отдельных произведений народного творчества. Эта связь выражает несравненно более широкое и общее явление: органическое единство художника с народом, а искусства — с творческим народным опытом.

Следовательно, как индивидуальное, так и коллективное творчество только тогда приобретают огромное идейно-эстетическое значение в жизни общества, когда они связаны с жизнью народа и правдиво, художественно совершенно ее отражают. Но при этом необходимо учитывать, что, во-первых, характер и соотношение коллективного и индивидуального творчества на разных этапах развития человеческого общества различны и, во-вторых, тот факт, что коллективное и индивидуальное творчество представляют собой своеобразные исторически возникшие способы создания художественного произведения.

Взаимодействие фольклора и литературы протекает в разных формах. Например, профессиональный художник нередко использует и обогащает темы, сюжеты, образы фольклора, но он может использовать фольклор и, не воспроизводя его сюжеты и образы непосредственно. Подлинный художник никогда не ограничивается воспроизведением формы фольклорных произведений, а обогащает и развивает традиции устного поэтического- творчества, раскрывая жизнь народа, его мысли, чувства и стремления. Известно, что лучшие, наиболее прогрессивные представители господствующих классов, обличая социальную несправедливость и правдиво изображая жизнь, поднимались над классовой ограниченностью и создавали произведения, отвечавшие интересам и нуждам народа.

Живая связь литературы с фольклором подтверждается творчеством лучших писателей всех народов. Но как бы ни была ощутима связь произведений писателей с народной поэзией в условиях классового общества, коллективное и индивидуальное творчество всегда разграничиваются по способу создания художественных произведений.

Иное дело — произведения коллективного народного творчества; здесь личное и коллективное начала объединены в творческом процессе столь тесно, что отдельные творческие индивидуальности растворяются в коллективе. Произведения народного творчества не имеют окончательной редакции. Каждый исполнитель произведения создает, развивает, шлифует текст, выступает соавтором песни, сказания, принадлежащих народу.

Устная народная поэзия сопровождала всю жизнь крестьянина, от  рождения до смерти, от колыбельной  песенки  до  похоронного  причитания.  Повсюду  в народе пелись песни,  рассказывались  сказки.  Пели  ямщики  в  пути,  песни звучали во время работы и в праздники, в хороводах и  на  свадьбах,  пели  и рассказывали на зимних посиделках. Весь быт народа, его страдания и радости, его борьба, его исторические воспоминания — все  это  получало  выражение  в народной поэзии, в песнях, былинах, сказках,  преданиях,  передававшихся  от поколения к поколению, обновлявшихся или создававшихся впервые. Писатели XVIII и начала XIX в. с детства  были  окружены  этой  стихией народной поэзии. Она, естественно, проникала и в их собственное  творчество. Подражания народным песням или сказкам писали почти все поэты, независимо от их социальных и политических взглядов: и Сумароков, и Державин, и Радищев, и Карамзин, и Дельвиг, и Жуковский, и Катенин, и многие другие… [13]

Не исключением стал и великий поэт Александр Сергеевич Пушкин.

С особой глубиной народно – поэтические мотивы отразились в произведениях А.С. Пушкина. Поэт увлекался народным творчеством.

Именно Пушкин стал первым поэтом XIX века, который широко показал все богатство и красоту русской народной культуры. Песни и поговорки, предания и загадки — все наследие русского народа включалось поэтом в произведения.

А.С. Пушкин выступает на литературной сцене впервые в 1814 г. как автор типичных для дворянской литературы 10-х годов «посланий». Но очень скоро молодому поэту становятся тесны рамки этой салонной поэзии.

Уже в своей первой поэме «Руслан и Людмила» писатель стремится выйти из рамок узко-салонной поэзии, освободиться от жеманного языка гостиных.

Дальнейшее творческое развитие поэта идет именно по пути этого освобождения от «салонности».

Путь Пушкина к реализму идет через период «южных поэм», с их романтическим разочарованным героем, бросающим вызов обществу. Осуждение этого героя, начатое в «Цыганах» и во всей полноте раскры­тое в «Онегине», показывает, что Пушкин в середине двадцатых годов приходит к принятию каких-то новых общественно-политических норм, и именно с точки зрения этих новых норм осуждает своих романтических героев. Последователь великих буржуазных философов — просветителей XVIII века, идейно примыкающий к передовым группировкам дворян­ской молодежи начала XIX века, Пушкин, от противопоставления себя «действительности», под влиянием «силы вещей» приходит к мысли о необходимости постепенного преобразования этой действительности с помощью реформ. «Лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от одного улучшения нравов, без насильственных потря­сений политических, страшных для человечества», напишет позднее Пушкин. Отсюда неизбежность знакомства с этой действительностью и зна­комства по возможности широкого и разностороннего. С этим связана все растущая конкретность пушкинского творчества, его демократизация, вовлечение в литературный обиход новых социальных сил, и в первую очередь народа.

Требование «народности» выдвигалось и романтической поэзией, и ожесточенные споры между романтиками и классиками в литературе 20-х годов шли как раз вокруг народности. «С некоторых пор,—пишет Пушкин в своей заметке о народности в литературе (1826 г.),—вошло у нас в обыкновение говорить о народности, жаловаться на отсутствие народности в произведениях литературы, но никто не думал опреде­лить, что разумеет он под словом народность». И вот какое опреде­ление дает Пушкин: «Есть образ мыслей и чувствований, есть тьма обычаев, и поверий, и привычек, принадлежащих исключительно какому- нибудь народу — климат, образ правления, вера дают каждому народу особенную физиономию — которая более или менее отражается в зер­кале поэзии». Такое понимание народности складывается у Пушкина уже в Михай­ловском, где реализм окончательно устанавливается, как основной твор­ческий метод Пушкина, а историзм и народность, как основные категории его общественно-политического мышления.

Из приведенного определения видно, что Пушкин под народностью понимает национальную специфику народного характера, общественно-политическое устройство, характерное для этого народа, его бытовые особенности и прочее. Исторические изыскания Пушкина приводят его к убеждению, что движущей силой истории является народ.

Это признание народа основной движущей силой истории естественно ведет Пушкина к изучению этого народа, и прежде всего, его языка и его поэзии.

Интерес к народному творчеству отмечается у Пушкина уже на юге. К кишиневскому периоду относится первая прозаическая запись сказки о царе Салтане и французская заметка о Бове, показывающая, что Пуш­кин интересовался происхождением этой распространенной в русской литературе XVIII века сказке и знал об ее иностранном происхождении. Уже в первой половине 20-х годов находим такую заметку Пушкина: «…не решу, какой словесности отдать предпочтение, но есть у нас свой язык; смелее! обычаи, история, песни, сказки и проч.» К этому же вре­мени относится собирание старинных народных пословиц и поговорок. Интересно, что они снабжены примечаниями Пушкина, показывающими, как вдумчиво относился поэт к каждому оттенку народных высказы­ваний.

Народные пословицы щедро рассыпаны в письмах Пушкина, вклю­чены в тексты его произведений, используются поэтом в качестве эпи­ графов. Особенно широко используются они поэтом в «Капитанской дочке». Известно, что эпиграфом ко всей повести в целом служит старая пословица: Береги честь смолоду. Из записанных Пушкиным старинных пословиц «не твоя печаль чужих детей качать» включена им в «Арапа Петра Великого». Интерес к народному творчеству, к народной сказке, песне, посло­вице особенно усиливается в период Михайловского сидения. Известно, что там Пушкин заставлял свою няню Арину Родионовну рассказывать ему сказки: «Вечером слушаю сказки — и вознаграждаю тем недостатки проклятого своего воспитания. Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма», пишет Пушкин своему брату Льву (1824 г. ноябрь, письмо № 105, том І писем под ред. Б. Л. Модзалевского).

Изучение народных сказок и песен возводится Пушкиным в принцип, и не раз высказывает поэт свое глубокое убеждение в необходимости для писателя учиться у народа. «Изучение старинных песен, сказок и т. п. необходимо для совершенного знания свойств русского языка. Критики наши напрасно ими презирают», читаем в полемических замет­ках Пушкина от 1830 г. А в своем ответе на статью в «Атенее» (1828 г.) Пушкин повторяет эту же мысль: «Читайте простонародные сказки, молодые писатели — чтобы видеть свойства русского языка». Обращение к народной поэзии, к сказкам мотивируется Пушкиным, прежде всего необходимостью вовлечения народной речи в сферу лите­ратурную, для создания русского литературного языка».

Новое реалистическое направление пушкинского творчества органи­чески связано с борьбой за язык, освобожденный от жеманства, салонной изысканности, язык, освеженный и обогащенный народной речью. «Я не люблю видеть в первобытном нашем языке следы европейского жеманства и фр. (т. е. французской) утонченности. Грубость и простота ему более пристали», пишет Пушкин еще в 1823 году. В представлении Пушкина, народный язык был той живой водой, которая должна была вер­нуть к жизни «отроческую русскую словесность, умерщвлённую фран­цузской болезнью». Самым страшным обвинением для писателя у Пушкина является обвинение в высокопарности, напыщенности, жеманстве, и в этом отношении чрезвычайно интересно высказывание его о Ломо­носове. Поэт говорит о вредном влиянии Ломоносова на русскую лите­ратуру: «Высокопарность, изысканность, отвращение от простоты и точно­сти, отсутствие всякой народности и оригинальности—вот следы, оставлен­ные Ломоносовым*. Чтобы избавиться от этого «вредного влияния»; вернуть язык и литературу к жизни, надо учиться у народа. «Разговор­ный язык простого народа (не читающего иностранных книг и, слава богу, не выражающего, как мы, своих мыслей на французском языке) достоин также глубочайших исследований», пишет Пушкин и советует прислушиваться к говору московских просвирен. «Они говорят удивительно чистым и правильным языком».

К Михайловскому относится первая пушкинская сказка в народном духе «Жених». Эта сказка интересна, как первый опыт широкого исполь­зования поэтом народных образов и языка народной поэзии, хотя стихосложение этой сказки чисто литературное, сближающее ее с балладами. Вместе с тем, это одна из первых попыток Пушкина включить в свое творчество какие-то новые социальные группы, ввести элемент «просто­народности», перенести действие в другую социальную среду. В этой сказке Пушкин уже использует сказочный сюжет — о храброй девушке и разбойниках, хотя возможно, что до поэта этот сюжет дошел в литера­турной обработке. Все же в «Женихе» мы находим следы внимательного изучения народной поэзии.

Встречаются фольклорные образы, эпитеты, которыми особенно богата сцена сватовства; включены и народные поговорки, есть упоминание о свадебных обрядах.

«За стол невесту повели;

Поют подружки, плачут».

Все растущий интерес Пушкина к народному творчеству находит отражение и в других произведениях этого периода. Достаточно вспом­нить фольклорный элемент в « Евгении Онегине». Этот элемент органически связан с «народностью» героини Пушкина, Татьяны, выразительницы народного начала, сохранившей всю непосредственную любовь к своей родной стране. Мы знаем, что «русская душою», «Татьяна верила преданьям Простонародной старины, И снам, и карточным гаданьям, И предсказаниям луны». Мы видим в произведении сцену гаданья, с упоминанием двух старинных песен и включение народной песни в текст романа.

Пушкин сознательно вводит народные сказоч­ные обороты в литературный обиход, иными словами, стремится к обо­гащению речи литературной за счет « свежих вымыслов народных». Этот творческий метод Пушкина получает особенное развитие в «Бо­рисе Годунове», где Пушкин использует народные пословицы и поговорки, древнерусские и славянские речения и наряду с этим крепкий народ­ный язык.

Известно, что, работая над Годуновым, Пушкин тщательно изучает старые летописи. Интерес к памятникам письменного творчества также очень силен у поэта. «Приступая к изучению нашей словесности, мы хотели бы обратиться назад и взглянуть с любопытством и благогове­нием на ее старинные памятники — мы желали бы с благоговением и старательно развернуть пыльные рукописи; воскресить песнопения бая­нов, сказки и песни веселых скоморохов или комедии — сравнить их с этой бездной поэм, романсов, мистерий иронических и любовных, и простодушных и сатирических, коими наводнены европейские литературы средних веков….. Но, к сожалению, старой словесности у нас не существует. За нами темная степь — и на ней возвышается единственный памятник: «Песнь о полку Игореве». Работа Пушкина над «Словом о пол­ку Игореве» – эта работа служит ярким примером орга­нической связи между историзмом Пушкина и его пониманием народ­ности. [18]

Известная поговорка сообщает нам, что в сказках скрыт глубокий смысл и важные сведения о жизни наших предков: «Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок».

Таким образом, можно утверждать, что А.С. Пушкин был не только гениальным поэтом и певцом русской словесности, но и блестящим знатоком народной жизни и обычаев. И наряду с А.Н.Афанасьевым, П.В.Киреевским, Далем и другими был подлинным собирателем  фольклора и народной поэзии, что позволило ему написать такие гениальные интерпретации народных сказок.

2. СКАЗКИ А.С. ПУШКИНА И ИХ СВЯЗЬ С УСТНЫМ НАРОДНЫМ ТВОРЧЕСТВОМ

Сказки А. С. Пушкина появились в период наивысшего расцвета его творчества. Они не предназначались для детей, но сразу вошли в детское чтение.

«…Дети, к которым и не думал обращаться поэт, когда писал своего «Салтана», «Золотого петушка» и «Царевну», ввели их в свой духовный обиход и этим лишний раз доказали, что народная поэзия в высших своих достижениях часто бывает поэзией детской», — писал К. И. Чуковский. [16]

Как говорилось выше, что живя в Михайловском, Пушкин близко познакомился с простым народом, с крестьянами. Там он с глубоким сочувствием и интересом изучал народные нравы, обычаи и поверья.

Пушкин старается приблизиться к народу, понять его интересы, мечты, идеалы. Как поэт, он знает, что поэтическое народное творчество представляет собой неисчерпаемый источник знаний, ключ к «душе» народа. Пушкин принимается внимательно изучать народную поэзию. Он записывает песни и народные обряды, его няня снова рассказывает ему сказки, знакомые еще с детства, — теперь он по-иному их воспринимает, ищет в них выражения «народного духа». Для создания собственных произведений в народном духе, Пушкин не ограничивается задачей пассивного изучения: он стремится проникнуть вглубь, понять ее содержание и форму, учится создавать такие же песни и сказки, как у безымянных народных поэтов. Это удалось Пушкину настолько, что некоторые из его произведений, стилизованные под народные («Песни о Стеньке Разине») исследователи принимали за записи подлинно народных песен. В отличие от всех предшественников, Пушкин в затрагивает, прежде всего, социальные и политические темы народной жизни. О «единственном поэтическом лице русской истории» (по словам самого Пушкина), он пишет три «Песни о Стеньке Разине». Серьезные социальные темы затрагивает он и в своих сказках. Первыми попытками к написанию народных сказок были у Пушкина две баллады на народные сюжеты: о девушке, публично разоблачившей жениха-разбойника («Жених», 1825), и о страшном возмездии мужику, который подло нарушил свои нравственный долг («Утопленник», 1828). Всего с 1830 по 1834 г. Пушкиным было написано пять народных сказок в стихах, а одна («О медведихе») осталась незаконченной.[2]

«Сказка о попе и о работнике его Балде» написана Пушкиным в Болдино 13 сентября 1830 года и при жизни поэта не печаталась. Основой для ее создания послужила русская народная сказка, записанная Пушкиным в селе Михайловском. Летом 1831 года Пушкин впервые читал эту сказку Николаю Васильевичу Гоголю в Царском селе. Позднее Гоголь писал: «сказки русские народные — не то, что «Руслан и Людмила, но совершенно русские» и конкретно об этой сказке: «Одна сказка даже без размера, только с рифмами и прелесть невообразимая». «Сказка о попе и о работнике его Балде» впервые вышла в печать в 1840 году, благодаря В.А. Жуковскому. Интересен тот факт, что по цензурным причинам Жуковскому пришлось заменить попа купцом: «Жил-был купчина Кузьма Остолоп // По прозванию Осиновый-Лоб», далее всюду «поп» был заменён на «Кузьму». Оригинал, выпущенный под редакцией П.Е. Ефремова увидел свет только в 1882 году в собрании пушкинских сочинений. В изданиях для народа до начала XX века сказка печаталась с купцом Остолопом.

«Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне лебеди» (укороченный вариант названия — «Сказка о царе Салтане») была создана и впервые издана в 1832 году. Известно, что первоначально Пушкин хотел при написании сказки чередовать стихи с прозой, но впоследствии отказался от этой идеи. Так же известно, что «Сказка о царе Салтане» -это вольная обработка народной сказки, которая была записана Пушкиным в двух различных вариантах, однако не следовал в точности ни одному из них, свободно экспериментировал с сюжетом, сохраняя при этом народный характер содержания. Длинное заглавие сказки имитирует распространённые в XVIII веке заглавия лубочных повествований. «Сказка о царе Салтане» написана четырехстопным хореем с парной рифмовкой: в те времена это был распространенный способ «подражания» народной поэзии.

«Сказка о рыбаке и рыбке» написана 14 октября 1833 года, а напечатана в журнале «Библиотека для чтения», в мае 1835 года. В рукописи есть интересная помета: «18 песнь сербская». Это означает, что Александр Сергеевич Пушкин собирался включить ее в состав «Песен западных славян». О родственных мотивах с произведениями этого цикла говорит его стихотворный размер. Сюжет основан на русской народной сказке «Жадная старуха» и перекликается с померанской сказкой «О рыбаке и его жене» из сборника сказок Братьев Гримм. Из-за того, что в конце сказки братьев Гримм старуха хочет стать римским папой, в первой рукописной редакции сказки у Пушкина старуха сидела на Вавилонской башне, а на ней была папская тиара.

«Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях» написана осенью 1833 года в селе Болдино. В основе её русская сказка, записанная Пушкиным в Михайловском. Вновь сюжет сказки сильно перекликается с «Белоснежкой и семью гномами» братьев Гримм.

«Сказка о золотом петушке» последняя пушкинская сказка была написана в 1834 г. (напечатана в 1835 г.) и представляет собой единственный случай у Пушкина, когда в основу сюжета русской народной сказки положен чисто литературный источник: шутливая новелла американского писателя Вашингтона Ирвинга «Легенда об арабском звездочете». Пушкин с удивительным мастерством заменил сложный, запутанный, обремененный посторонними деталями ход повествования Ирвинга простой, четкой, художественно выразительной композицией, а условно литературные фантастические образы — образами русской народной поэзии. Он создал на этой основе свою сказку, близкую и в идейном и образном отношении к подлинно-народному творчеству.

Данные произведения были новаторскими, т.к. впервые вводили в литературу подлинную народную поэзию, то есть не только занимательные, романтические приключения героев или лирические переживания «красной девицы» и «доброго молодца», к чему были читающее дворянство того времени совершенно не имело привычки. В пушкинских сказках рассматривается тема социальной несправедливости (о жадном и глупом попе и батраке, наказавшем его с помощью нечистой силы ), затрагиваются моральные идеалы народа («Сказка о рыбаке и рыбке») и т. п. Пушкин, играя с формами воплощения поэзии в текстовом пространстве, записывает свои произведения в стихах, тогда как в народе сказки как правило «ходили» в прозаическом варианте. [6]

Сказки Пушкина можно условно разделить на два типа. В сказках первого типа («Сказка о попе», «Сказка о медведихе» и «Сказка о рыбаке и рыбке») Пушкин стремится воспроизвести не только дух и образы народного творчества, но и народные формы стиха (поговорки, песни, просторечия), что является очень смелым и новым шагом для литературы того времени. Поэт здесь как бы перевоплощается в народного сказителя. Пушкин экспериментирует: сказки о попе и о медведихе написаны подлинно народным стихом, «Сказка о рыбаке и рыбке» — стихом, близким по своему строению к некоторым формам народного стиха, созданным самим Пушкиным. В этих сказках не найти ни одного слова, ни одного оборота, чуждого подлинно народной поэзии. Сказки второго типа («О царе Салтане…», «О мертвой царевне», «О золотом петушке») написаны более литературным, равномерным стихом, а именно четырехстопным хореем. Тем не менее, по общему духу, мотивам и образам они полностью сохраняют свой народный характер. [15]

Таким образом, несмотря на некоторые заимствования из сказок других народов, Пушкин добавил в свои сказки истинно русский колорит, несравнимый ни с чем. И главное, каждая из его сказок лишний раз напоминает нам, что Добро всё-таки всегда побеждает Зло, как бы сильным оно не казалось.

1. ФОЛЬКЛОРНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ В СКАЗКЕ А.С. ПУШКИНА

« СКАЗКА О ЦАРЕ САЛТАН»

«Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди» (укороченный вариант названия — «Сказка о царе Салтане») — сказка в стихах Александра Пушкина, написанная в 1831 году, и впервые изданная в следующем году в собрании стихотворений.

Сказка посвящена истории женитьбы царя Салтана и рождению его сына, князя Гвидона, который из-за козней тёток попадает на необитаемый остров, встречает там волшебницу — царевну Лебедь, с её помощью становится могущественным владыкой и воссоединяется с отцом.

В основном Пушкин использовал народную сказку «По колена ноги в золоте, по локоть руки в серебре», записанную им конспективно в двух или трех  разных вариантах (в зависимости от того, считать прозаическую запись 1828 года черновиком или нет). В произведении использовались и персонажи, заимствованные из других народных сказок — например, волшебный образ Царевны Лебеди, имеющий отклик в образе Василисы Премудрой.

Считается, что первую запись, связанную с сюжетом будущей сказки, Пушкин делает в 1822 году в Кишиневе. (Хотя существует мнение, что это более поздняя (1824—1825 или 1828 года), вставка в кишиневскую тетрадь).

Это короткая схематическая запись, которая представляет собой, скорее всего, конспект литературного, вероятно, западноевропейского источника (о чем свидетельствуют такие детали, как «оракул» «ладья», «буря», объявление войны и т. д.). Разобраться в этой схематичной записи сложно из-за путаницы в персонажах. (Азадовский комментирует: «Царь, умирающий бездетным, — несомненно, царь страны, в которую прибыла изгнанная царица с сыном, «Царевна рождает сына» — новая жена; второй же раз под «царевной» именуется первая жена царя, а под «царицей» — мать царевича»).

Следующая краткая запись сказки была сделана Пушкиным в 1824—1825 гг., во время пребывания в Михайловском. Эта запись восходит, как предполагают, к няне Арине Родионовне и находится среди записей, известных под условным названием «Сказок Арины Родионовны».

Первоначально в 1828 году при написании сказки Пушкин, возможно, хотел чередовать стихи с прозой, но впоследствии отказался от этой идеи. Этим годом датируется первоначальная редакция начала (14 стихотворных строк и прозаическое продолжение). (Хотя есть версия, что прозаический фрагмент — материал для дальнейшей работы. В итоге сказка написана четырёхстопным хореем с парной рифмовкой.

Сказка была завершена летом-осенью 1831 года, когда Пушкин жил в Царском Селе на даче А. Китаевой. В этот период он находился в постоянном общении с Жуковским, с которым вступил в соревнование, работая над одним и тем же «русским народным» материалом. Жуковский предложил написать каждому по стихотворной переработке народной сказки. Он тогда работал над сказками о Спящей царевне и о Царе-Берендее, а Пушкин сочинил «Сказку о царе Салтане» и «Балду».

По рассказу Нащокина, записанному П. И. Бартеневым, «Сказку о Царе Салтане» Пушкин написал в дилижансе, проездом из Петербурга в Москву (воспоминания эти сомнительны).

На обрывке, по некоторым указаниям, несохранившегося автографа сказки она датирована 29 августа 1831 года.

В текст первого издания 1832 года введены некоторые изменения, вероятно, цензурного характера. Их в современных изданиях иногда восстанавливают — с чтения писарской копии с поправками автора и Плетнёва в цензурной рукописи.

Любопытно замечание в конце 1-го издания: «Поправка. В Сказке о царе Салтане и проч. вместо слова Окиян ошибочно везде напечатано Океан» (то есть при печати ошибочно была ликвидирована сказочность этого окияна).

Как отмечают пушкинисты, в этой сказке «он по-новому подходит к проблеме стихотворной формы для передачи «народных сказок». Если «Жених» (1825) написан еще в форме балладного стиха, то «Салтан» написан уже четырехстопным хореем со смежными рифмами — с чередованием мужских и женских; размер, прочно вошедший с тех пор в литературную практику для передачи произведений такого рода».

Поэма содержит 996 строк и разделена типографически на 27 отдельных частей неравной длины (от 8 до 96 строк в каждой).

Структура сказки «отличается предельной жанровой насыщенностью. «Царь Салтан» — сказка вдвойне, причем эта сдвоенность выступает как основной структурообразующий принцип: слиты два фольклорных сюжета, совмещены две версии одного из этих сюжетов, сдвоены персонажи, спарены функции, введены параллельные мотивировки, продублированы реалии. В «Сказке о царе Салтане» как бы наложены друг на друга два сказочных сюжета, в фольклоре бытующих порознь: один — о невинно гонимой жене, другой — о вещей деве, способствующей победе своего суженого. Пушкинская сказка повествует и о том, как царь Салтан потерял, а затем нашел жену и сына, и о том, как юный Гвидон встретил царевну-лебедь, свою суженую. В результате не просто сумма — каждый из героев стал счастлив и «по горизонтали» (царь, несмотря на происки неблагожелателей, вновь обретает жену, князь Гвидон находит свою царевну), и «по вертикали» (отец и сын находят друг друга, царь и царица обретают невестку). Радость умножается на радость». Принцип удвоения, использованный в построении сюжета в целом, действует и в построении отдельных образов — поступков героев (например, гонца), упоминаний белки и т. д.

Длинное заглавие сказки имитирует распространённые в XVIII веке заглавия лубочных повествований, возможно, в первую очередь «Сказку о храбром, славном и могучем витязе и богатыре Бове».

Как уже говорилось, «Сказка о царе Салтане» — вольная обработка народной сказки «По колена ноги в золоте, по локоть руки в серебре Русская народная сказка «По колена ноги в золоте, по локоть руки в серебре» записана Александром Афанасьевым в 5 вариантах. Вообще версий сюжета о чудесных детях на европейских языках существует множество, также существуют индийские, турецкие, африканские и записанные от американских индейцев. «Русских вариантов — 78, украинских — 23, белорусских — 30. Сюжет часто встречается и в сборниках сказок неславянских народов СССР в вариантах, близких восточнославянским». Аналогична им сказка «О Катерине Сатериме».

Поэт не следовал в точности ни одному из них, свободно изменял и дополнял сюжет, сохраняя при этом народный характер содержания.

Сергей Михайлович Бонди пишет, что Пушкин освободил сказку «от сюжетной путаницы (результата порчи текста в устной передаче), от грубых нехудожественных деталей, вносимых рассказчиками». Также замечают влияние сказки «Поющее дерево, живая вода и птица говорунья».

Сказка «Поющее дерево, живая вода и птица говорунья» Афанасьевым в двух вариантах. «Мотив заточения оклеветанной царской жены в часовне (заточения в башню, замуровывания в стене) имеет соответствие в западных, и в белорусских, украинских, латышских, эстонских, литовских вариантах.

Первые русские публикации обеих использованных разновидностей сказочного сюжета относятся к концу XVIII века и началу XIX века

Несомненно, что Пушкин читал печатные тексты сказок народных и книжных — их небольшая коллекция их сохранилась в его библиотеке.

С.М. Бонди указывает, что Пушкиным использована традиционная в народных сказках тема судьбы оклеветанной жены и благополучного разрешения этой судьбы. Вторая тема, введенная в сказку самим Пушкиным, — это народный образ идеального, счастливого морского государства. Кроме того, «тема странствия младенца по волнам, в корзине, сундуке, ящике — одна из самых распространенных тем фольклора, в том числе и русского. Эти странствия являются метафорой «загробных» странствий закатившегося солнца по потустороннему миру».

Как указывают пушкинисты, поэт очень близко придерживается устной традиции, и только собственные имена (Салтан, Гвидон) взяты из других источников.[14]

Рассмотрим значимые имена в сюжете сказки, которые встречаются на ее страницах.

В подготовительных записях 1822 и 1824 годов уже фигурирует царь Салтан: есть теория, что это «сирийский султан» — первый муж героини Чосера.

Имя другого героя пушкинской сказки — Гвидон — автор заимствовал из лубочного цикла о Бове-королевиче, являвшегося русской интерпретацией французского рыцарского романа. Гвидоном там зовется отец Бовы. В этих же лубочных картинках фигурирует и противник Бовы, отец Лукапера богатыря — Салтан, иногда Салтан Салтанович (как и в сказке, записанной Пушкиным).

Итальянское имя «Гвидо» — ср. французское guide — означает «вождь», «руководитель». «Пушкин не мог не обратить внимания на значение этого имени, тем более, что в лубочных сюжетах о Бове, как и во французском романе, противопоставление «западного» Гвидона «восточному» Салтану имеет существенное значение».

Царевна-Лебедь

Спасением девицы Пушкин обогатил описанный выше сюжет оклеветанной матери и чудесного сына — эта деталь не встречается ни в одном фольклорном или авторском вариантах этой сказки.

Хотя в народных сказках счастливой развязкой история обязана птице — но это волшебная и иногда зеленая говорящая птичка, а не волшебница-оборотень. Царевна-Лебедь — целиком авторский образ. Он «вобрал в себя, с одной стороны, черты русской Василисы Премудрой, с другой — Софьи Премудрой (образы, впрочем, восходящие к одному архетипу)». «Царевна Лебедь обладает не только божественной или магической мудростью устроительницы мира ей присуща и обыкновенная житейская мудрость, мотив невероятный для фольклора».

Тему собственно «Лебеди» Пушкин мог взять из хорошо известного ему сборника Кирши Данилова — в былине о богатыре Потыке есть строки:

И увидел белую лебедушку,
Она через перо была вся золота,
А головушка у ней увивана красным золотом
И скатным жемчугом усажена (…)
А и чуть было спустит калену стрелу —
Провещится ему Лебедь белая,
Авдотьюшка Лиховидьевна:
«А и ты Поток Михайло Иванович,
Не стреляй ты меня, лебедь белую,
Не в кое время пригожуся тебе».
Выходила она на крутой бережок,
Обернулася душой красной девицей

Ее облику Пушкин передал некоторые черты чудесного мальчика из записанной им сказки («месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит») либо героини из сказки баронессы д’Онуа. Кроме того, он сделал ее сестрой 33 морских богатырей, которые в записи сказки являются братьями героя Связь с морской стихией прослеживается и в том, что в русских народных сказках Василиса Премудрая — дочь морского царя.

«Дева с золотой звездой во лбу» — любимый образ западноевропейского фольклора, который встречается и у братьев Гримм. О том, что какое-то влияние западного источника есть, свидетельствует то, что в черновике Пушкин употребляет относительно неё слово «волшебница».

Тридцать три богатыря

33 богатыря фигурируют во втором конспекте народной сказки, записанной Пушкиным, возможно, от Арины Родионовны. Однако там они являются родными братьями главного героя-царевича, содержатся под присмотром безымянного дядьки и лишь попробовав материнского молока (замешанного в хлеб), вспоминают о родстве.

Бабариха

Ткачиха с поварихой присутствуют во многих сказках этой типологии, а вот Бабариха появляется только у Пушкина. Он взял её из фольклора: Бабариха — языческий персонаж русских заговоров, имеющий некоторые солнечные черты. «Бабариха держит «горячу калену сковороду», которая ей тело не жжет, не берет». Азадовский указывает, что это имя Пушкин взял из хорошо известного ему сборника Кирши Данилова, из шутливой песни о дурне: «Добро ты баба, / Баба-Бабариха, / Мать Лукерья / Сестра Чернава!».

Её наказание — укушенный нос, так как она задирала нос, совала его не в свое дело. Ткачиха с поварихой окривели, «В русском языке слово «кривой» не только означает одноглазый, но и противопоставляется слову «прямой», как правда — кривде; это противопоставление архетипично. Если слепота в мифе — призрак мудрости (у Фемиды на глазах повязка, чтобы она не обращала внимание на внешнее, суетное), хорошее зрение — признак ума, то одноглазие — признак хитрости и хищности (одноглазы пираты, Циклоп, Лихо — тоже одноглазое)».

Неясно, какова точно её родственная связь с Гвидоном, хотя он и жалеет «очей бабушки своей». Возможно, она мать царя Салтана, тогда сватьей она приходится двум сёстрам царицы.

Белка

В народных вариантах сказки чудеса, появляющиеся на острове, совсем иные. Мотив белки, грызущей золотые орешки с изумрудными ядрами, русскому фольклору совершенно чужд, источник его появления не ясен.

В устных редакциях обычно встречается упоминание о коте, рассказывающем сказки или поющем песни: эта деталь имеется в записи Пушкина, но использована им для «Пролога» к «Руслану и Людмиле» (1828).

Остров Буян

Остров, на который выбросило бочку, находится на западе, в полном соответствии с многочисленными мифологическими традициями, согласно которым закатившееся солнце считалось владыкой страны заката, там же на западе помещались и острова блаженных, чудесные острова бессмертия и вечной молодости. «И снова на архетипическую основу Пушкин накладывает некую иную реальность. Блаженные острова мифов находятся на самом краю света, на самом западе, и возврат оттуда простому смертному невозможен — между тем мимо нашего острова регулярно курсируют купеческие корабли, остров этот они посещают на обратном пути, возвращаясь из еще более западных стран, и каждый раз докладывают царю Салтану, что «за морем житье не худо». Но остров Гвидона лежит не просто западнее царства Салтана: чтобы вернуться домой, гостям следует проплыть «мимо острова Буяна». Остров Буян — это не мотив из народных сказок, а происходит из заговоров, в которых он выступает как «центр мира» (на нем дуб о четырех ветвях, на нем камень алатырь, который посреди моря лежит, на нем голова самого Адама). Как «центр» делит мир на две части: Запад и Восток.[18]

Таким образом, сказка А.С.Пушкина «Сказка о царе Салтане» в своем сюжете имеет фольклорные элементы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Глубокий след в истории литературы оставили пленяющие красотой и умом сказки Пушкина. На каждом этапе своего творческого развития Пушкин создавал сказочные произведения в фольклорном стиле, всё глубже проникая в обширный и разнообразный мир народной поэзии. Сказки стали итогом многолетних стремлений поэта постичь образ мыслей и чувства народа, особенности его характера, устного народного творчества и языка.

Фольклорная поэтика становится в сказках Пушкин могучим средством реалистического изображения жизни, помогает поэту проникнуть в психологию героев. Удивительно легко, свободно и естественно совершается в сказках Пушкина переход от реального к волшебному и наоборот.

Также сказки А. С. Пушкина — сюжетные произведения, в которых показан резкий конфликт между светлым и темным миром. Примером может служить «Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди, «Сказка о рыбаке и рыбке».

Трудно переоценить значение пушкинских творений для формирующейся личности: они открывают читателю огромный мир человеческих мыслей, чувств, переживаний, приобщают его к общечеловеческим культурным ценностям и богатству родного языка. Произведения А. С. Пушкина указали литературе новый путь. Они дали классические образцы литературы.

Таким образом, Пушкин старается подойти ближе к народу, понять его интересы, мечты, идеалы. Как поэт, он знает, что все чувства и мысли народа выражаются в его поэтическом творчестве. Сказка — это вершина народного фольклора в силу ее доступности в любом возрасте. Поэтому А. С. Пушкин  становится любимым автором для каждого ребенка с самого малого возраста и остается им для каждого взрослого в дальнейшем.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Агранович С.З., Рассовская Л.П. Историзм Пушкина и поэтика фольклора ⁄ С.З. Агронович. — Куйбышев: Издательство Саратовского университета, Куйбышевский филиал, 1989.

2. Бойко В.А. В волшебной пушкинской стране ⁄В.А. Бойко. — М.: Наука, 2003.

3. Высочина Е.И. Образ бережно хранимый. Жизнь Пушкина в памяти поколений ⁄ Е.И.Высочина. — М.: Просвещение, 1989.

4. Гордин А. Пушкинский заповедник ⁄ А.Гордин. — М.: Искусство, 1956 .

5. Даль В. И. Воспоминания о Пушкине / В. И. Даль . — Т.2. — М.: Вече, 2004. — С. 224.

6. Зуева, Т. В. Сказки А.С. Пушкина / Т. В. Зуева. — М.: Просвещение, 1989. — 346 с.

7. Кунин В.В. Жизнь Пушкина, рассказанная им самим и его современниками ⁄ В.В.Кунин .- М.: Искусство, 1987.

8. Лотман Ю.М. Александр Сергеевич Пушкин ⁄ Ю.М.Лотман. — Л.: Семиосфера СПб, 2000.

9. Маршак С. О сказках Пушкина / С. Маршак // Маршак С. — Соч. в 4-х т. – М.: Наука, С. 344−356.

10. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки ⁄ В.Я.Пропп. – М.: Просвещение, 1992.

11. Сапожков, С. В. Сказки А.С. Пушкина как поэтический цикл / С. В. Сапожков // Детская литература. — 1991. — № 3. — С. 124−135.

12. Фольклор — средство национального воспитания [электронный ресурс]. – Режим доступа: http://studbooks.net/666512/kulturologiya/folklor_sredstvo_natsionalnogo_vospitaniya

13. Литература и фольклор [электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.bibliotekar.ru/7-russkoe-narodnoe-tvorchestvo/2.htm

14. Пушкин и фольклор. Народные сказки Пушкина [электронный ресурс]. – Режим доступа: http://licey.net/free/12-analiz_proizvedenii_literatury_do_20_veka_neissyakaemyi_istochnik_ustnoe_narodnoe_tvorchestvo/pushkin_i_folklor_narodnye_skazki_pushkina.html

15. Сказки Пушкина [электронный ресурс]. – Режим доступа: http://diplomba.ru/work/94108

16. Сказки А.С.Пушкина — Литература и русский язык [электронный ресурс]. – Режим доступа: https://www.kazedu.kz/referat/41071

17. Использование русского фольклора в творчестве А.С.Пушкина [электронный ресурс]. – Режим доступа: https://ispol-zovaniie-russkogho-fol-klora-v-tvorchiestvie.html

18. Фольклор в творчестве Пушкина [электронный ресурс]. Режимдоступа:http://lib.pushkinskijdom.ru/

19. Сказка_о_царе_Салтане. [электронный ресурс]. –

20. Режим доступа:

21. https://ru.wikipedia.org/wiki/

22. Мотивы сказки и былины в поэзии А. С. Пушкина [электронный ресурс]. — http: //soshinenie. ru/motivy-skazki-i-byliny-v-poezii-as-pushkina/

12

Галочкин Н.М. На завалинке. Рассказы об устном народном творчестве Нижегородской земли. — Городец, 1990.

Рецензент: Коретова К.Е., кандидат филологических наук, доцент кафедры русской литературы Горьковского университета.

О чём рассказывает книга?

Сейчас, когда началось духовное возрождение Отечества, одной из важных проблем является освоение устного народного творчества.

Фольклор – это корни, наши истоки, бесценный источник духовной культуры народа, нации.

Легенды, былины, песни, пословицы я поговорки родились давно. Ещё не было поэтов и писателей, а произведения уютного народного творчества имели своих рассказчиков, сказочников, певцов и благодарных слушателей, передавались из уст в уста и жили долгие годы, освещая вопросы добра и зла, правды и лжи, честности и совести, горячей любви к Родине. Такие образы, как Геркулес, Прометей, Микула Селянинович, Илья Муромец, Василиса Премудрая, иронический удачник Иван-дурачок и другие – все эти глубокие и яркие типы героев созданы фольклором.

Русский фольклор явился изобильным родником, откуда черпали материал для своих произведений А.С.Пушкин, Н.А.Некрасов, А.В.Кольцов, А.М.Горький и другие.

Земля Нижегородская с давних пор славилась богатым устным народным творчеством. Со студенческой скамьи, с 1938 года стал я собирателем фольклора нижегородских крестьян. Эту деятельность я продолжаю до настоящего времени. Сущность книги — освещение длительной работы по собиранию и изучению устного народного творчества Горьковской области. В очерках даётся изображение процесса записи фольклора, жизненных контактов с его носителями. Здесь же рассказывается о разных видах фольклора, анализ идейного содержания и художественных достоинств каждого жанра. В книге обобщается опыт внедрения фольклора в художественную самодеятельность, прослеживаются формы работы домов культуры и сельских клубов по использованию устного народного творчества. Книга рассчитана на всех, кто интересуется фольклором земли Нижегородской.

Заключение

Перестройка всей политической и экономической жизни в нашей стране открыла и создала новые условия для развития и бытования фольклора.

Фольклор как классическое наследие нужно шире использовать на сцене, в народных массовых праздниках.

Возродить в живом бытовании то, что осталось, сохранилось в народе, собрать и изучить его фольклор: сказки, песни, частушки, пословицы и поговорки — всё, чем так богато устное народное творчество Нижегородской земли — задача всех нас.

Легенды и были

Однажды деревенские ребятишки колхоза «Красный маяк» Городецкого района вашей области сидели на завалинке старой избы и спорили. Они задавали друг другу вопросы из географической викторины:

— Какой полуостров жалуется на свою величину? — спросил один.

— А какая земля никогда не состарится? — сказал другой.

— Какой город состоит из названия планеты и дерева? — проговорил третий и т.д. …

Наверное, долго бы еще сыпались различные вопросы, если бы Ваня Звонов не придумал такой вопрос, который оказался роковым для ребят:

— Почему наша деревня называется Черепово?

Все ребятишки замолчали, а Димка, который всех больше говорил о природе джунглей, об экзотике заморских стран, как-то сразу умолк, сурово сдвинул брови, трубочкой свернул губы, вытянув их вперед, повернул голову в сторону, где сидел Ваня Звонов, неохотно и глухо проговорил:

— Я не знаю, почему наша деревня называется Череповым.

Ребята оживились. Они видели, как лицо Вани Звонова просияло: он был внутренне рад, что самолюбивый Димка ущемлен, что он проиграл спор.

Оказалось, что Ваня Звонов хорошо запомнил легенду, услышанную от своего дедушки Егора Ивановича о возникновении деревни Черепово, которая стоят до сих пор, сохранив название. Затаив дыхание, ребятишки слушали своего товарища.

Поэтическая история. Так рассказывает народ о событиях далекого прошлого, но предания и легенды не есть точное отражение истории. Они правдивы лишь как отражение народного понимания истории. Так, Городец, действительно подвергался нашествию монголо-татар, и об этом повествуют предания и легенды.

…Неслыханное бедствие и разорение принес Городцу 1238 год, когда хан Батый дотла сжёг город, истребил почти всё его население, много жителей угнал в плен.

Городецкая дружина несколько дней отбивала жестокий натиск монголо-татар. Она, отступая, приняла бой на том месте, где стоит ныне деревня Черепово, вошедшая в состав колхоза «Красный маяк».

На этом клочке земли состоялась, как записал летописец, «жестокая сеча и грозная битва».

По народному преданию, после сражения сложили целую гору черепов. Тут и возникла деревня Черепово — народный памятник героизму и бесстрашию наших далёких предков, без предела любящих свою землю.

Так закончил свой рассказ Ваня Звонов.

О древнем Городце бытует несколько легенд.

Легенду о граде Китеже рассказывала мне Васса Ивановна Романычева, хранительница старого фольклора.

Говорят, что занимаемое место Городцом, по народному преданию, было селением Черемисов (марийское) и назывался град Малый Китеж, который ушёл в озеро, но не сдался врагу.

Эта легенда связана с озером Светлояром, что расположено недалеко от села Владимирское Воскресенского района нашей области, где будто бы стоял Большой Китеж-град.

Легенда о невидимом граде Китеже навеяна исторической правдой о Батыевом походе на Городец-Радилов в 1238 году, повествует о великом патриотическом подвиге наших предков.

У городчан сохранилась память о первом нашествии монголо-татарских орд на Городец. До октября 1917 года одна из его улиц называлась Варыхановская, образовавшаяся от сочетания слов «варвары-ханы». Теперь эта улица носит название Александра Невского.

Дошло до нас и народное предание о горе Шихан (или Хан-Ши), где ныне находится старообрядческое кладбище в Слободе. Своё название она берет также от монголо-татарского нашествия на Городец. Якобы сам Хан Ши вёл отсюда наблюдение за наступлением на город.

Легенды, предания, народный вымысел о богатом историческом прошлом Городца тесно связан с фольклором.

оглавление

О сказках Сказкина и других сказочниках

Стоял февральский морозный день 1938 года. Только, что мы с Павлом Букановым, студенты Горьковского педагогического института, спрыгнули с подножки вагона поезда и подошли к вокзалу, как в разноликой толпе пассажиров услышали:

— Урень — сорок восемь деревень.

Это была местная поговорка, которую мы тут же записали.

Так началась наша первая фольклорная экспедиция, положившая начало моей многолетней работе по собранию и изучению нижегородского фольклора, которую продолжаю по сей день.

Организаторами экспедиции были Горьковский пединститут и областной Дом народного творчества.

В течение десяти дней мы посетили Урень, Горево, Темту и другие населенные пункты Уренского района нашей области.

Везде нам советовали:

— Побывайте у Сказкина!

И вот однажды мы поехали в поселок М.Климовский Починок ,что стоял где-то далеко, за густым сосновым лесом.

Вместе с нами на санях-розвальнях сидел уренский житель, краевед-любитель, словоохотливый и остроумный мужичок с небольшой редкой бородкой.

— Так вы, значится, к Лебедеву?

— Нет не к Лебедеву, а к Сказкину, — ответил я.

— А это все равно: что к Лебедеву, что к Сказкину.

— Почему же так? — спросил Павел Кузьмич.

Краевед-любитель ответил не сразу. Было видно по выражению его глаз, что он был доволен такой новостью для нас. Он рассказал нам биографию сказочника.

Настоящая фамилия Михаила Ананьевича Сказкина — Лебедев, а «Сказкин» — прозвище, которое он получил за то, что много знал и хорошо сказывал русские народные сказки, а то и сочинял их. А познакомился он с ними в детстве. Мишку Лебедева отец отдал к богатому мельнику быть на побегушках. Молоть рожь приезжали в село Темта со всей округи. Подолгу, по несколько суток, крестьяне ожидали очередь для помола. Разместившись на мешках с рожью в дырявом сарае мельницы, помольцы рассказывали сказки. Прилепившись где-нибудь рядом с мужиками, мальчик Миша Лебедев сидел тихо, стараясь не упустить ни одного слова. Бывало, хозяин мельницы покричит его, а он не слышит, не отзывается. Уж больно интересно! Однажды владелец мельницы рассердился, и, отодрав мальчика за уши, сказал: — Какой же ты Лебедев? Сказкин ты! Самый настоящий Сказкин. Так и закрепилась фамилия Сказкина за Михаилом Ананьевичем. Пришло время пойти ему на призыв в армию — и он назвал себя Сказкиным. Вернувшись с первой мировой войны, он выправил паспорт, где было записано: «Сказкин Михаил Ананьевич». Вдоль и поперек исходил свою округу батрацкий сын: по Усте и Ветлуге гонял плоты, корчевал лес, плотничал, пахал землю — и всюду с ним находилась русская народная сказка.

Слушая историю жизни уренского сказочника, мы не заметили, как доехали до небольшого лесного поселка. Перед нами стоял пятистенный деревянный дом, срубленный руками Михаила Ананьевича Сказкина. На широком крыльце нас радушно встретил хозяин, пригласил нас в дом. Узнав цель нашего приезда, Михаил Ананьевич признался, что мы за его сказками явились первыми, что никто от него их не записывал, и он только рассказывал их односельчанам у завалинки своего дома. Озябшие в дороге, мы были рады домашнему теплу и гостеприимству. Из-за ситцевой занавески, прикрывавшей угол кухни, выглядывала женщина и, скрестив руки на груди, озабоченно стала расспрашивать нас. — Ты, мать, погоди немножко, — проговорил, улыбнувшись, Сказкин. — А сейчас давай ужинать. Немного отдохнув, мы приступили записывать сказки: «Жар-птица», «Про палицу-тристапудовицу», «Свинья-сестра», «Летающий корабль» и другие. М.А.Сказкин прожил долгую жизнь (1883-1967 гг.). Его репертуар состоял из 90 сказок, часть их вошли в сборник «Сказки Сказкина». Сказки волшебные, бытовые, о животных. В своих сказках М.А.Сказкин сохраняет и развивает лучшие традиции русских народных сказок. Все образы его сказок резко разделяются на положительные и отрицательные, на носителей добра и зла, причем всегда добро побеждает зло. Герои сказок М.А. Сказкина — люди простые и скромные. Они смелы и мужественны, находчивы и трудолюбивы. Трое суток пробыли мы у М.А. Сказкина и расстались большими друзьями. Пригласили его приехать в Горький, в пединстртут. Вернувшись на кафедру русской литературы, на заседании фольклорного кружка, которым руководил, А.Н. Свободов, мы подвели итоги фольклорной экспедиции.

В марте 1938 года в актовом зале состоялась встреча со М.А. Сказкиным: и И.Ф. Ковалевым. Нас всех ошеломило рассказывание сказок М.А. Сказкина. Самобытное его рассказывание русских сказок передавалось голосом, в интонациях, жестами и мимикой. Говорил Михаил Ананьевич густо, неторопливо. Слова откладывались не отделяясь от смысла предложения. Взгляд менялся в зависимости от содержания, он был то проницательным, то озорным и лукавым. Большая пушистая борода разместилась по всей широкой груди, ястребиный большой нос, чёрные глаза, сверкающие из-под густых ресниц — всё это давало понять, что перед нами сидит по-крестьянски умный человек, обладающий даром магического влияния на слушателей.

Очень приятно мне было узнать, что поселок, где жил М.А. Сказкин, стал деревней — Малое Климово Уренского района нашей области, а дом М.А. Сказкина (Лебедева) сохраняется как памятник.

<…> (пропущено — «ВП»).

Вторым выступил на вечере-встрече И.Ф. Ковалёв (1885–1966). Я много раз лично встречался со сказочником И.Ф. Ковалевым. Записал от него ряд сказок. Он из села Шадрино Воскресенского района. Последние годы он жил в г. Горьком. Два сборника сказок И.Ф. Ковалева изданы в гг. Горьком и Москве. И.Ф. Ковалёв — член Союза писателей СССР, награждён орденом «Знак Почета». Сказки И.Ф. Ковалёва «Машук» и другие переведены на болгарский, чешский и китайский языки.

Известной сказательницей в нашей области была Александра Петровна Маркова из города Богородска. А.П. Маркова — обаятельный человек, большой души и доброты. Я хорошо помню встречи и беседы с ней. Её сказки предназначены детям. Они учат добру и предостерегают детей от дурного, воспитывают в духе честности и правдивости. От родителей она унаследовала русский дар рассказывать детям сказки. Она на всю округу прославилась своим мастерством сказительницы. Ещё великий русский педагог К.Д. Ушинский говорил о «природных русских педагогах — бабушках, матерях, которые создали первые и блестящие попытки русской народной педагогики — народные детские сказки». К числу таких скромных, простых, но самобытных и талантливых сказительниц относится и Александра Петровна Маркова, сборник сказок которой для детей — дошкольного возраста выпустило Горьковское книжное издательство. Каких только образов, героев, нет в сказках бабушки Марковой: тут и задорный петух, и хитрая — прехитрая лисичка-сестричка, и важный индюк, и медведь-музыкант — всё то звериное и птичье царство, которое так любят дети. Обладая самобытным талантом сказительницы, Александра Петровна в своих сказках сохраняет всю свежесть и аромат устной народной поэзии. Сказки бабушки Марковой просты и доступны детям, занимательные по содержанию и композиции. Обычно в каждой сказке рассказываются самые разнообразные происшествия: вот медведь-музыкант сидит на дереве. Лапой ухватит отщепину от дерева, потянет её к себе и отпустит. Она задрожит в воздухе, раздается звук — «дзень», «дзень». А вот курочка-рябушка, к своему удивлению вывела не цыпляток, а утяток и так далее. Сказки А.П. Марковой не только познавательны, не только занимательны и смешат детей. Её сказки учат добру, предостерегают детей от дурного.

Пожалуй, никто из присутствующих на концерте не ожидал, что на сцену колхозного клуба выйдет сказка. Этот жанр у нас редко встречается, но воспитательная сила его очень велика.

Творческое сочетание вымысла с жизнью, бытом людей объясняет сильную степень воздействия сказок на слушателей и читателей! Великолепно это осуществила сказительница из города Городца — Ольга Ивановна Миронова. Она рассказывала две народные сказки. Говорила она неторопливо и непринужденно, взвешивая каждое слово и, сопровождая его мимикой и жестами, увлекала занимательностью, мудростью, поучительностью содержания сказок. Ольга Ивановна с детских лет полюбила всю прелесть народных русских сказок. Сказочница не помнит, как и где она узнала ту или иную сказку. К известному сюжету она добавляла своё и сказка, обновляясь и изменяясь, звучит по новому. Сказки О.И. Мироновой содержат мудрость народа, учат добру и труду.

В 1978 году в Волго-Вятском издательстве вышел сборник «Сказки родного края». Его составитель — доцент Горьковского университета В.Н. Морохин. Это сборник свидетельствует о том, как широка бытуют сказки в нашей области в настоящее время. Использовать русские народные сказки в фольклорных коллективах — важная задача работников культуры нашей области.

По нашим наблюдениям, народные русские сказки входят не только в репертуар фольклорных самодеятельных коллективов, но и возрождаются традиции рассказывать сказки наизусть воспитателями детских садов и бабушками-пенсионерами. Устное исполнение сказок оказывает большое влияние на слушателей, так как при живом общении сказочница использует жесты, мимику, выделяет интонацией наиболее значительные слова для выражения смысла сказки — борьба добра со злом, где всегда побеждает добро и правда.

оглавление

Рождение и бытование частушек

Среди собранного материала я встретил частушку, в которой сам народ красноречиво говорит о поэтическом процессе:

Я частушку на частушку,
Как на ниточку вяжу.
Ты досказывай, подружка,
То, что я не доскажу.

Вот, например, творческая история подобного рода частушек в деревне Валки бывшего Линдовского района (теперь Борского) по моим записям 1955 года.

…Однажды зимним вечером в дом Балакиной Наташи пришли подруги — доярки деревни Валки. Они собрались на посиделки, принесли с собой шитьё и вязание. Во время работы девушки пели песни и частушки. — А что, если нам самим сложить частушку? — спросила Катя Базанова.

И она немного, подумав, произнесла вслух первую строку: — Голубица над водицей… Все задумались, за окнами бушевала метель, стуча о ставни. Девушки ждали прихода парней. Вся эта обстановка настраивала на лирический лад.

— Голубица над водицей, — повторила она. — Сизый голубь над водой, — улыбнувшись, добавила Наташа Балакина. Третья девушка, пододвинувшись к подругам, в тон частушки пропела: — Легче с маменькой расстаться, чем с тобою, дорогой!

Частушка полюбилась девушкам, и они дружно пропели её. Но частушки рождаются и в процессе индивидуального творчества, тогда основу для создания составляют личные переживания.

«Помню, — рассказывала мне Т.С. Смирнова, колхозница деревни Фёдорово Шадринского сельского совета Ковернинского района, — дело было летом, в сенокос. Проводил меня любимый человек до горки (он был из другой деревни), и мы расстались. Я пошла домой. Вдруг чувствую, как стали рождаться слова. На глазах навертывались слёзы. Я утирала их кромками шали. И я сложила песенку. Сочинила так, как всё было: в чём я была одета, где расстались, как я переживала. Сочинила, а потом пропела:

Мы с миленочком расстались
На пригорочке крутом,
Слёзки полили, покапали
По шали голубой.

Мне показалось, — продолжала Татьяна Савельевна, — что у нас любовь погаснет, что я больше не увижусь с милым. У меня снова рождались слова, выражающие мои чувства:

Тает, тает земляничка
В чайной чашечке, в чаю.
У нас с милым любовь тает,
Как снежиночка в ручью.

На другой день я обе частушки пропела подругам. Им они понравились».

Появившись на свет частушка, услышанная ещё кем-то, дополняется и изменяется, некоторые частушки живут недолго, а другие — долго бытуют в народе. Впервые термин «частушка» ввёл в печатный обиход писатель Глеб Иванович Успенский в конце 80-х годов XIX века. Частушка — это рифмованная песенка, отличающаяся от старинной русской протяжной песни как своей краткостью, так и более учащенным темпом исполнения (отсюда её название — «частушка»). Благодаря своей краткости, предельной простоте композиции, сжатости, гибкости, злободневности, образности и разнообразной тематике частушки являются своего рода неписанной народной газетой. Однако необходимо подчеркнуть, что эта летопись — особенная, специфическая. Частушки — это своеобразные художественные произведения, коротенькие стихотворения, для которых характерно образность, использование всех поэтических средств выражения: сравнения, метафоры, эпитеты. Мои многолетние наблюдения за развитием частушки дают мне отметить и другие характерные черты частушечной поэзии: наблюдательность частушки, её остроумие, афористичность языка. Нужно помнить: частушки разные, есть свежие, другие примитивные, варьируют одну тему.

Современная частушечная поэзия унаследовала стилевые особенности старой русской частушки, но вместе с тем, в отличие от дореволюционных частушек, где встречаются двустишия, шестистишия, в современных частушках установилось четверостишие. Богат и разнообразен строй частушек:

Ёлочка колючая,
Боюся — уколюся я,
Жалко сероглазого,
С которым расстаюся я.

Какая я несчастная
На свете уродилася,
Была бы я стеклянная,
О камешек разбилася.

В частушках выдерживается размер, стиха, что свидетельствуют о литературной грамотности. Много внимания в частушках уделяется звуковому оформлению стиха:

Ох, Васька, Васёк,
Моё сердце засек,
Засек, зарубил,
Сам другую полюбил.

Каждый раз, когда я приходил в колхоз имени Куйбышева Городецкого района, любил беседовать с рядовой колхозницей А.С. Мазиной из деревни Налескино. Много хлебнула она горя и нужды в годы Великой Отечественной войны. Муж погиб на фронте, она осталась с детьми. А.С. Мазина проговорила частушку:

Ах, война, война, война,
Я осталася одна,
Я и лошадь, я и бык,
Я и баба, и мужик,
Я и сею, и пашу,
На себе навоз вожу.

Вскинув на меня добрые глаза, она привела частушки периода минувшей войны:

Ты лети и не присвистывай
Фашистский самолет:
Всё равно победа наша,
Милый мой домой придет.

Это лето мне на память,
Это лето не забыть:
Подвалило к сердцу камень
И навек не отвалить».

Как видим, запись частушек в таких случаях идет сама по себе, в непринужденной беседе. Но частушки в такой обстановке не поются, а проговариваются. Частушки Горьковской области запечатлели самые большие события в жизни земляков. Большое место занимают частушки о Чкалове:

Волга волю воспитала
В Чкалове железную,
Получил Валерий Чкалов
Славушку всесветную.

Там, где когда-то были пустыри, простирающиеся далеко за деревню Пестово, ныне построен город Заволжье, крупные промышленные предприятия, Горьковская ГЭС и Горьковское море. В памяти первых строителей в музее Горьковской ГЭС хранится пейзаж, о котором поется в частушке:

Где болота раньше были,
И шумел зелёный лес,
Мы дороги проложили,
И построили здесь ГЭС.

На берегу Горьковского моря выросли оздоровительные учреждения: пансионат «Буревестник», турбаза «Нептун», и другие. И, вероятно, не без основания в среде отдыхающих бытует частушка:

Для чего же ехать в Сочи.
Коли к Волге путь короче:
Есть и море, есть и пляж, –
Чем не Сочинский пейзаж.

Широко отражена космическая тема:

Коммунист Гагарин Юрий
Всех на свете удивил:
Первым к звездочкам далёким
Путь-дорожку проложил.

Эти куплеты в форме частушек, сочинены обычно кем-то из участников художественной самодеятельности, чаще всего на общественно-политические, темы сатирического содержания, Но редко получают широкое распространение.

У народа большую популярность имеют лирические, любовные частушки, выражающие человеческие чувства:

Залёточка, ваши очи
Довели до сухоты,
Я не сплю по целой ночи,
До чего доводишь ты.

До чего я догулялась,
Сама себя довела,
Одни серые глазёночки
Остались у меня.

Милёночек, милёночек
Проводи до ёлочек,
А тебя до ручья,
Расскажу откуда я.

Проводила милого
До города Владимира,
До высокой до горы,
Не видела с той поры.

Мой-то миленький уехал,
А я не простилася,
Чтобы это времечко
Обратно воротилося.

Миленький, замучили
Твои глаза вертучие,
А ещё замучили
Поцелуи жгучие.

Залёточка дорогой,
Вот и расставание.
Ты на пару, я домой,
Сердцеволнование.

Говорят, что я воровка,
Сердце крала у него,
Я в любви была ловка
И опутала его.

Дура я его любила,
Дура верила речам,
Дура я прогулы делала,
Гуляла по ночам.

Мой-то миленький вертун,
С парохода утонул,
Так и надо вертуну
Лети до самого до дна.

Милый Миша, пройди тише,
Мимо дома нашего,
Чтобы не слышали родители,
Проходу вашего.

Милый Вася, я снялася
В белой кофте под ремень.
Не в которой я хотела,
А в которой ты велел.

Мой-то милый — дуралей,
Купил два кило кренделей,
А я — девчонка, глупая,
Всю дорогу хрупала.

В частушечной поэзии нашей области чаще встречаются географические названия населенных пунктов местного края:

Городец, ты, Городец,
Горы золотые,
Люблю карие глаза
И волосы витые.

Мы, Уренские девчонки,
Мы нигде не пропадём:
Сине море переедем,
И ребят — перевезём.

Не пойду я в тот конец
Ни по ягнят, ни по овец,
Не пойду я в Правдинск замуж,
Выдавайте в Городец.

Ох, не весело нам,
Поедем, Катя, в Арзамас,
Ты к Сереже, а я к Васе,
Они оба в Арзамасе.

Одним из способов собирания частушек у меня является — способ подсказывания, способ нагадывания, когда я вижу, что частушечница стесняется, скромничает, отказывается, а я заранее узнал, что она много знает частушек, я начинаю сам проговаривать частушки, а еще лучше петь.

Однажды, находясь с Александрой Степановной Мазиной на молочной ферме, где работают доярками девушки, я в беседе приведя частушку:

Мне мой милый изменил,
Я ему сказала:
— Да, у меня таких «хороших»
До Ветлуги два ряда.

— Лучше, пожалуй, частушки не найти? — спросил я. — Мало ли! — ответили мне девушки. И тут же одна из них пропела:

Мне мой милый изменил,
Думает, что дорожу.
Я такими ухажёрами
Заборы горожу.

Часто приходилось записывать частушки от гармонистов и балалаечников. Они — знатоки и организаторы художественной самодеятельности, авторитетные люди среди односельчан, не случайно, что образ гармониста ярко воспет в частушечной поэзии. С балалаечником Петром Павловичем Шлыковым мы были знакомы давно. Человек он скромный, весёлый. В одну из встреч с ним, он сказал: — Что мне соха? Была бы балалайка! Сняв со стены инструмент, он сел на табуретку, положил ногу на ногу, и стало видно, как по струнам заплясали пальцы. Мне на минуту подумалось, что балалайка сама заговорила, трогательно и проникновенно. В глазах Петра Павловича, маленьких и живых, выражалось какое-то особое чувство русского человека, который отдавался музыке до самозабвения. Под балалайку он пел:

Я иду, переливается
Ручей через ручей.
Хорошо дроля играет,
Только я не знаю чей.

Приходи скорее вечер,
Все дороги вычерни,
И печаль мою о милом
Ты из сердца вычеркни.

Частушки наблюдательны и злободневны. Они обсуждают зазнайство, высокомерие, чопорность, черствость в любовных отношениях:

Что ты, дроля, зазнаёшься,
Как картошка в борозде:
Я тебя и не любила,
А ты хвалишься везде.

У залёточки четыре,
Он и пятую найдёт,
Дураку закон не писан,
Он и десять подберёт.

Сатирические частушки критикуют негативные стороны нашей жизни:

Парень пьёт по вечерам,
Здесь сто грамм, да там сто грамм.
Как от этой сырости
Плесени не вырасти.

Это что, это за мода,
Это что же за фасон:
Из полметра вышла юбка,
Ещё бабушке запон.

У девчонок на причёски
Мода нынче новая:
Заплетают в волоса –
Банки пол-литровые.

Частушки борются за утверждение статуса чести и совести:

Бела кофта, чёрна юбка,
Очень уж фасонисты,
Отбивай, подруга, друга,
Если ты бессовестна.

Говоря о бытовании частушек, нельзя не вспомнить о хорошем народном обряде, который сложился в Семёновском районе, о котором рассказал В. Бочкарёв, большой любитель и знаток фольклора.

В газете «Горьковская правда» от 27 сентября 1959 года он писал: в Семёновском районе есть хороший обычай. Во время проводов в солдаты девушки наряжают лентами ёлочку, а будущие воины завязывают узелки на березках. Все это сопровождается частушками. Парни поют:

Нарядите, девушки,
Ёлочку совместную,
Проводите паренька
В армию Советскую.

Повезли меня в солдаты
Через Керженец широк,
Тебе, милочка, на память
На березке узелок.

А девушки, провожая юношей, в свою очередь поют частушки:

Милый в Армию поехал,
Я кричала: «Воротись!»
А по лесу раздавалось:
«Милка, два года — дождись»!

Но вот солдат возвращается в родное село, только что перешагнул порог дома, а на улице уже слышится частушка:

Мил из Армии приехал
Одежда вся военная,
Праву руку подает –
Была словечку верная.

Частушечная поэзия выступает в активной роли общественной жизни. В газете «Ленинская смена» от 9 августа 1956 года В. Папоров в своём очерке «Хлеба будет вдоволь» приводит интересный факт бытования частушек:

«…Казалось после трудового дня комсомольцы села Помры Дальне-Константиновского района, разойдутся по домам, залягут спать. Но куда там! Появится в руках у Михаила Евлампиевича гармоника, и до поздней ночи гуляет молодежь по селу, нарушая тишину смехом и песнями. А иногда среди частушечных «залёток» и «милок» появляются такие напевы, от которых морщится колхозный бригадир:

Бригадир первой бригады –
Тоненькая шейка,
Разговаривать с народом
Нужно хорошенько.

— поют девчата, пытаясь приобщить бригадира к культуре обращения с людьми. И ничего не поделаешь: критика снизу, надо прислушиваться».

В нашей области немало талантливых исполнительниц и собирательниц частушек. Чтобы увидеть портрет энтузиаста-собирателя фольклора, я коротко расскажу о Нине Матвеевне Молодцовой, что живёт в г. Арзамасе на улице Калинина. Это человек разнообразных интересов: она выращивает цветы, занимается вышивкой, плетением кружев. Но, пожалуй, самым большим увлечением является занятие фольклором. Любовь к устному народному творчеству пришла к Нине Матвеевне в детстве, когда она жила в Мамлеево Лукояновского района. На всю жизнь заворожила её неиссякаемая сила устного народного творчества крестьян Нижегородского края, самобытного и неповторимого. Собирать сказки, песни, частушки, пословицы и поговорки стало для неё неотъемлемой потребностью в жизни.

Много лет проработавшая инженером, по долгу службы побывавшей во многих районах, Н.М. Молодцова записывала русские народные сказки и частушки. В семье Молодцовых фольклор давно стал постоянным увлечением. Активно собирает фольклор сын Владимир Егорович. Даже маленькие внучки, как услышат пословицу или загадку, то бегут к бабушке с просьбой, чтобы она записала. Энергичная и общительная Нина Матвеевна интересная собеседница: она пересыпает свою речь пословицами и поговорками.

От всей души Нине Матвеевне нравятся плясовые частушки:

Ой, подруга, выходи,
А я уже вышла,
В Арзамасе запоем,
В Кириллове слышно.

Играй, гармонист,
Чтобы кудри вились,
Чтобы, девушки любили
Не отказывались.

Пойду плясать,
Свою выходку казать,
Вот и я, вот и я,
Вот и выходка моя.

Нина Матвеевна знает, как щедро дарят свои искрометные слова плясовые частушки на свадьбах, на народных гуляньях: бойко, задорно звучат частушки, и мы в их интонации, в ритме ярко обнаруживаем характер исполнительницы.

Плясать пойду,
Головой качну,
Потом серыми глазами
Завлекать начну…

Буду «Русского» плясать,
Никому не указать,
Буду милого любить,
Никому не перебить.

В нашей области немало примеров того, как песенницы и частушечницы связали свою судьбу с художественной самодеятельностью.

Ярким примером является Мария Андреевна Тивикова, солистка Болдинского фольклорного коллектива, большой знаток русских народных песен и частушек, талантливая исполнительница их.

Много лет М.А. Тивикова была душой Болдинского хора, художественным руководителем коллектива. Она — местная жительница, родилась в семье крестьянина. Окончив Городецкое педагогическое училище, работала учительницей, в районном отделе культуры, тесно связала свою жизнь с Болдинским народным хором.

Репертуар М.А. Тивиковой разнообразен. Она считает своей любимой поэзией — поэзию А.С. Пушкина. И не случайно великому русскому поэту Мария Андреевна посвятила свои частушки, которые я записал:

Наша улица широка,
Её Пушкин уважал,
И не раз дорогой пыльной
Он на тройке проезжал.

Вековая ты, талиночка,
Стоишь на берегу,
В честь любимого поэта
Я тебя поберегу.

Самобытной песенницей и частушечницей в нашей области считается Александра Ивановна Антонова из села Варнавино Варнавинского района. Любовь к народной песне и частушке у А.И. Антоновой родилась с детских лет. Она вспоминает: «Когда мы собирались всей семьей: мать, отец, и мы — три сестры и пели русские народные песни и частушки, то наше пение собирало много народу». Люди говорили: «А мы думали, что к нам хор Пятницкого приехал».

А.И. Антонова унаследовала богатые традиции народных песен и частушек. Она играет на балалайке и гармошке, много десятков лет участвует в художественной самодеятельности.

Далеко за пределы Городецкого района вышла известность об исполнительнице народных частушек Анне Максимовне Кошкиной, она сама сочиняет частушки, играет на балалайке, участвует во всех народных праздниках.

В очерке И. Чуркина «Веселей играй, гармонь» (газета «Горьковская правда» от 16 января 1974 года) рассказывается о частушечнице Нине Мордовиной-Лаповой из Дивеевского района. Она с детских лет слушала песни и частушки, запоминала их. В доме Лаповых любили петь. Придут, бывало, соседи, родные, поговорят о том, о сём, а потом все вместе запоют.

В семейных концертах заметен звонкий голос певуньи Нины. Она приехала в Дивеево получать среднее образование, стала участвовать в районных смотрах, где пела частушки:

Я елецкого пою,
Сама не елецкая,
Я простая, боевая,
Девушка советская!

Вот так и выросла на виду у крестьян замечательная певунья. Много знает частушек Нина Мордовина. Она ездит вместе с агитбригадой по Дивеевскому району.

В п.Правдинске (ул. Чапаева) Балахнинского района живёт М.Я. Игонина, собирательница и исполнительница народных песен и частушек. Она несколько раз участвовала в конкурсах, проводимых областным Домом народного творчества, много знает частушек периода Великой Отечественной войны 1941–1945 годов:

Передавай привет залётке,
Птица-перелётная:
Полевая, сто вторая
Рота пулемётная.

Ой подруга дорогая,
Давай жить по-новому:
Помнить подвиг Кошевого
И Ульяны Громовой.

Ещё в 1947 году я записал частушки бытуемые в годы войны в Ветлужском и Уренском районах от Галины Ивановны Хохловой, преподавателя русского языка и литературы Ветлужского педагогического училища, страстного любителя и ценителя нижегородского фольклора. Галина Ивановна преодолевая все трудности военного времени, не жалея сил и здоровья, хотела сохранить песни и частушки той грозной поры. Она с членами фольклорного кружка смогла провести ряд фольклорных экспедиций, посетить дальние села и деревни. В частушках Великой Отечественной войны отразился неувядаемый образ советской девушки-патриотки:

Не тоскуй, красивый дролька,
Скоро буду я с тобой:
Я к тебе на фронт приеду
Милосердною сестрой.

Подобно старым лирическим песням, частушки начинаются с обращения к природе, чтобы она могла оказать помощь милому на фронте:

Ты слетай, мой сизый голубь,
Где идёт с фашистом бой,
Завяжи миленку рану
Моей лентой голубой.

Ходил милый воевать,
Я сказала: «Буду ждать».
Никто Россию не осилит,
Никому её не взять.

оглавление

Всегда неповторимо. Использование фольклора в клубной работе (из опыта)

Тот, кто однажды слышал выступления фольклорных коллективов, надолго запомнит их своеобразие, неповторимую манеру исполнения. Мне, например, очень памятны выступления хора уренских доярок. Освоив богатое местное частушечное творчество, его участники сочинили и исполняли интересные, оригинальные «темтовские», «горевские», «климовские», частушки:

Запеваем о Ершовой,
Раздавайся песни звон,
Как хорошею дояркой
Ей гордится весь район.

Не забывается и созданная ими «Песнь про реку Усту». За счёт использования устного народного творчества значительно выросла и обогатилась художественная самодеятельность многих районов Горьковской области. У нас есть такие фольклорные коллективы, слава о которых перешагнула границы нижегородской земли. К числу их следует отнести хор Семёновского района. Он богат своими творческими традициями. Здесь нужно сказать добрые слова о местном композиторе А.П. Коптееве, который на протяжении многих лет был художественным руководителем Семёновского Дома культуры. Не жалея ни сил, ни времени, он любовно создал хоровой коллектив, вовлекая в его ряды самобытных и талантливых певцов из местных жителей. В репертуаре хора, кроме песен, родившихся в Семёновском районе, как например, «Лесной Керженец». «Сторона Заволжская», «Молодёжная» и другие, большое место занимают частушки местного края. Следует заметить, что традиции художественных руководителей А.П. Коптева и Н.Е. Кочнева продолжаются в деятельности Дома культуры и в настоящее время. В Домах культуры и клубах проводятся за последние годы тематические вечера, посвящённые частушке. Они называются «Играй, гармонь!». Такой вечер недавно прошел в Ичалковском Доме культуры Перевозского района. Заведующая отделом культуры райисполкома Л. Дубинкина рассказывает: «Вышли за деревенскую околицу, в прохладу тенистых деревьев женщины в русских длинных сарафанах и «заиграли» частушки, старинные, ещё от бабушек и мам слышанные. А потом учительница Нина Ивановна Аминова пропела частушки, совсем недавние, весёлые, с переплясами. К баяну А.Р. Ромашина присоединилась балалайка А. Михалкиной, и полилась «Семёновна».

Повар и продавец, врач и педагог — людей различных профессий и возрастов привлекают к художественной самодеятельности культработники Галина и Анатолий Ромашины. Вечер частушек тепло приняли зрители.

Шестой раз в 1989 году в Городце проходил массовый народный праздник — День рождения города. Восемьсот тридцать семь лет тому назад, в начале осени 1152 года, на легендарных Китежских горах Юрий Долгорукий, сын Владимира Мономаха, основал на левом гористом берегу Волги Городец-Радилов, самый древний первый русский город на Нижегородской земле. В честь этого дня со всей округи приезжают в Городец участники фольклорных коллективов и мастера промыслов и ремесёл. Праздник начался с раннего рассвета, когда загудела ярмарка своим многоголосьем. К 9-ти часам утра группами и в одиночку спешили люди, празднично одетые, к Большому Кировскому съезду, где вдоль старинной стены, расположилась улица «Мастеров» и переулок «Подмастерья». Здесь сидят у своих изделий городецкие мастера: резьбы и росписи по дереву, пряничники, строчевышивальщицы, жестянщики, гончары, и другие. А на склоне горы в тени красных гроздей рябины пляшет и поет «Городецкая завалинка». Здесь, под открытым небом, выступают фольклорные коллективы. Совместное соседство мастеров городецких промыслов и ремесел с талантливыми песенницами, частушечницами и танцорами — всё это объединило ёмкое слово — «народное творчество». Успешно выступил фольклорный коллектив Узольского сельского клуба «Узольские ложкари» (рук. Железова Л.М.). Песенный фольклорный коллектив колхоза им.Куйбышева порадовал зрителей богатой и яркой программой. Ансамбль исполнил народные песни, бытовавшие в Городецком районе, прекрасно передавший народность и правдивость песен. Непосредственно прозвучали частушки в исполнении М.Ф. Смирнова из Ковригинского сельского Дома культуры. Большой знаток народных частушек, он поёт их под игру своей балалайки. Успешно выступила 13-летняя Таня Вершинина. Она талантливо сыграла на гармони. Вслед за ней выступила старейшая балалаечница Анна Максимовна Кошкина. Она сама играла на балалайке и пела задорные частушки. Порадовали детские ансамбли «Городецкие ложкари» и «Радужка». Танцевальный фольклорный коллектив колхоза им.Емельянова восстановил кадриль и старинный танец «Лансье».

…Но вот время близится к 11 часам. Население, от мала до велика, пришло к Волге, встречать приезд Юрия Долгорукого. Сводный духовой оркестр исполнил «Славься!». Всем было видно, как на простор Волги из-за полуострова выплывала, не торопясь, разукрашенная ладья, которую шесть гребцов ровно и спокойно вели к берегу. На ладье стоял Юрий Долгорукий в шлеме, в княжеском наряде, окруженный дружинниками. Девушки в старинных русских сарафанах, кокошниках, приветливо встречают князя хлебом-солью, Юрий Долгорукий берёт хлеб-соль и приветствует собравшихся. Ему подвели коня. Князь по-молодецки вскакивает в седло и, гордо подняв голову, направился по Кировскому съезду в город. За княжеской свитой началось театрализованное шествие, отражающее основные этапы истории Городца. И перед глазами встала вся история в лицах. На стадионе состоялось «Городецкое вече», на котором чествовали лучших людей труда города и деревни. Затем было большое театрализованное представление. Очень успешно выступил сводный хор и танцевальный коллектив. Авторы-составители сценария «Городецкая завалинка» Бланер Л.В. и Патокина Е.М. использовали богатый местный фольклорный материал. Новой, интересной формой в работе Городецкого Дома культуры является проведение «Городецких вечёрок» или по старому — вечеринок, посиделок для пожилых людей в возрасте 60 лет и старше. Здесь же объединились все гармонисты города, такая форма в организации досуга прижилась. На этом вечере поют русские песни, бытовавшие в Городецком районе, частушки, танцуют старинные танцы, и забывают люди свою старость. И, вероятно, не без основания родилась здесь частушка:

Я на пенсию пошла,
Хорошо оделася.
Руки, ноги не болят,
Плясать захотелося.

Бытование фольклора в настоящее время проходит неофициально, без приказа, а на добровольных началах. Подобно тому, как в старое время народ собирался со всей округи, где-нибудь в «Слащах» или «На стрелке», в каждом районе свои места, где проходило гулянье с песнями и гармошкой.; Так, сейчас идут на улицу «Мастеров», в переулок «Подмастерья», на «Городецкую завалинку», на праздник «День рождения Городца». Этот праздник и явился первой ласточкой нового отношения к фольклору в духовной жизни человека. В работе Домов культуры и сельских клубов, на предприятиях новой формой стали ансамбли. Успешно, например, выступает ансамбль «Дудари» Павловского автобусного завода под художественным руководством Г.В.Яшенькина. Заслуженным успехом пользуется у слушателей фольклорный ансамбль села Чернуха Арзамасского района.

В практику работы Домов культуры и сельских клубов вошли конкурсы гармонистов и частушечниц под названием вечера «Играй, гармонь!» Тепло принимаются зрителями частушки агитбригад. В зале нарастает оживление, раздаются возгласы одобрения, иногда исполнение частушек прерывается аплодисментами. Но вот зрители насторожились: слышат одну за другой частушки, высмеивающие их нерадивых односельчан.

Из опыта работы агитбригад Семёновского, Городецкого, Воротынского, Ковернинского и других районов сценарий исполнения частушек на местном материале состоит из трех частей. В первом разделе используются частушки на общественно-политические темы:

Пленум Партии наметил
Жизнь такую на селе:
Мы теперь за все в ответе,
Что родится на земле.

Труд наш дорог для Отчизны,
Мы оказали — «нет!» войне,
Ради мира, ради жизни –
В поле выходи дружней.

Затем идут частушки о лучших, передовых людях:

Есть у нас (Смирнова Таня),
До чего доить ловка,
Получила от коровы
Полцистерны молока».

И про (Маслову), доярку,
Слава добрая идёт:
Что она коров колхозных
Пуще глаза бережет.

Исполняются частушки о передовых людях, о прогульщиках и пьяницах:

Мне сказали, что милёнок
Мой и водочку не пьет,
Посмотрела в воскресенье –
Носом землю достает.

Кто сказал, что дядя Паша,
В стороне от посевной,
Дядя Паша тоже пашет
Носом землю у пивной.

Эти частушки-куплеты составляются членами агитбригады. Частушки играют большую роль в общественной жизни. Они — живая народная газета на злобу дня, пользуются большой любовью у слушателей. Цикл частушек агитбригады заканчиваются куплетами — в форме частушек на общественно-политическую тему:

Все колхозники страны
Заявляют дружно,
Мы за мир стоим горою,
Нам войны не нужно.