История одного дерева рассказ

На холме, за пределами небольшой аккуратной деревеньки, стоял большой раскидистый дуб. Под его могучими ветвями любили бывать люди и животные.

Весной, когда на нём появлялась первая яркая зелень маленьких листиков, птицы вили на дереве гнёзда, пели свои мелодии жизни; парочки признавались в любви, вырезали свои имена и сердца со стрелами, целовались, сладко щебетали, укрывшись в тени дуба ото всех. 

Летом, под сенью его густой зелёной листвы, путники отдыхали, скрываясь от палящего белого солнца; дети лазили по дереву, строили штабы, играли, задорно смеясь. 

В начале осени под ним прятались от моросящих унылых дождей, вдыхая аромат сырой земли. А когда листья дуба меняли цвет на ярко-жёлтый, а жёлуди созревали, — деревенская детвора собирала их, составляя причудливые осенние букеты.

Зимой его голые ветви укрывали шапки искрящегося серебром белого снега, и лишь дикие животные пробегали рядом.

И снова всё повторялось. Так шли десятилетия.

Подходила к завершению очередная весна. По голубому небу медленно двигалось белое стадо пушистых облаков. Дуб был одет в плотную, светло-зелёную листву, в воздухе стоял приятный аромат луговых цветов, которые, словно пёстрое покрывало, устилали весь холм. Птицы пели в ветвях дерева. Солнце нежно ласкало тёмный ствол, нагревая его. Летний ветерок аккуратно трепал тонкие кончики могучих ветвей. Солнечные зайчики играли на молодых зеленых листьях, и, пробившись сквозь них, задорно прыгали по стволу.

Очередная влюбленная пара шла к дереву. Совсем юные. Миниатюрная девушка была еще подростком: лет шестнадцать, миловидное лицо, пухлые губки, большие глаза цвета неба, распущенные светло-русые волосы до плеч, на ней было легкое короткое белое хлопковое платье, сандалии. Юноша был постарше: лет восемнадцать, худощав и высок, волосы цвета вороньего крыла, глаза — цвета мокрой земли, на нем была жёлтая футболка и джинсовые шорты. Оба нервничали, легкий румянец украшал их щечки. Он неуверенно взял её за руку. Она засмущалась, опустила голову, но в ответ сдавила его ладонь.

Они молча подошли к дубу. Юноша достал нож из кармана, начал скрупулезно вырезать сердце на его стволе.

Девушка произнесла:

— Вань, не надо! Зачем дерево портить?!  — у неё был красивый мелодичный голос.

Парень обернулся, жёстко посмотрел на неё и серьёзно сказал:

— Люба, я завтра уезжаю. Мои родители против того, чтобы я остался жить в деревне. Как только я окончу ВУЗ — я вернусь. Я буду приезжать к тебе каждые свои каникулы. Хочу, чтобы ты всегда помнила о моих чувствах к тебе. Когда я завершу обучение — мы поженимся, — его голос был приятным глубоким.

Когда юноша закончил вырезать сердце и их имена на стволе, они сели под дуб и просидели в обнимку до утра. Любовь уснула на его плече, а Иван боялся пошевелиться, чтобы её не разбудить, сурово смотрел вглубь ночи о чём-то думая, лишь украдкой любовался лицом возлюбленной. Под утро он тоже уснул, не выпуская её ладонь из своей.

Их разбудил шум ритмично падающих капель дождя. Было уже светло, вода лишь изредка попадала на влюбленных, скрытых плотной листвой от стихии. Они, нежась в объятиях друг друга, подождали, пока ливень стихнет, и побежали наперегонки в деревню.

Люба затем часто приходила к дубу. Она нежно касалась вырезанного сердца на его стволе, слегка прикусывала нижнюю губу, её глаза блестели счастьем. А затем девушка садилась, прислонившись спиной к стволу, доставала из аккуратной оранжевой сумочки пряжу со спицами и начинала вязать, напевая разные красивые песни о любви, разлуке, природе, про себя мечтая о чём-то. Периодически её щечки вспыхивали огнём, и она смущенно их закрывала руками.

Шла поздняя осень. Дуб скинул все листья и уже готовился к зимней спячке. Холм был покрыт пожухшей коричневой травой. Местами виднелась первая поступь зимы  — лужи были затянуты наледью, а трава покрыта инеем.
      Пришла Люба, задумчивая и грустная, едва касаясь пальцами, провела по вырезанной Иваном их метки «любви», достала из сумочки вязаный разноцветный шарфик с красивой буквой «И» на концах, всхлипнула, потекли слезы. Она села под дуб, обхватила свои ноги и разрыдалась, уткнувшись в шарф.

В начале января, когда зимнее солнце было высоко,  а толстое пуховое одеяло искрящегося снега покрыло холм, они прибежали к дубу уже вместе, весело играя в снежки и смеясь. Клубы пара вырывались из их рта при каждом смешке. 

Люба укрылась от метких бросков Ивана за стволом, но судя по многочисленным белым круглым следам на её коричневой длинной дублёнки, девушка давно была убита. Яркий разноцветный шарф с белой буквой «И» был повязан поверх объёмного белого пуховика юноши. 

Иван ловко обошёл дерево, схватил девушку и повалил в снег, коварно улыбаясь. Люба звонко смеялась, поднимая облако снега и кидая его в юношу. Он схватил её руки и пригвоздил к земле, а затем поцеловал. Девушка робко ответила, её итак красное от мороза и игры лицо, стало пунцовым.

Остаток зимы к дубу никто из людей не приходил, лишь пара зайцев и несколько лис пробегали под ним.

Весной, когда почки на дереве набухли, воздух был наполнен едва уловимым ароматом зеленой травы и первых цветов, а солнце уже мягко грело, пришла Люба с букетом только что собранных первоцветов. Она нежно провела рукой по стволу дуба, прижалась к нему, обнимая. Её сердце бешено билось, казалось, готово было вырваться из её груди. Девушку переполняли чувства, которыми она хотела хоть с кем-нибудь поделиться. В тот день Любовь до наступления ночи сидела под деревом, напевая какую-то мелодию себе под нос.

Потом девушка долго не приходила к дубу, приходили другие пары: вырезали свои сердца и имена, признавались в своих чувствах, строили планы на будущее.

Лето уже подходило к концу, дерево начало скидывать листву, ночи становились прохладными. И пришла она, точнее прибежала. 

Была глубокая ночь, шёл ливень. Люба полностью промокла, голубая пижама липла к телу, лицо было перекошено злостью, в левой руке она держала топор. Правой рукой девушка с остервенением стала бить по метке любви с их именами, а затем схватила топор двумя руками и стала наносить удар за ударом по вырезанному сердцу, кроша его. Она работала топором до тех пор, пока метка не превратились в торчащие опилки, и лишь тогда Любовь, обессиленная, села под дуб и громко зарыдала. Наревевшись и успокоившись, она медленно поплелась в деревню.

Стена дождя съела фигуру девушки и шаги, словно всё случившееся было всего лишь ночным кошмаром.

Щепки торчали во все стороны, превращая часть ствола дерева в большую рану, которая, казалось, кровоточила, сок медленно тёк.

Больше года Любовь не приходила к дубу. Рана, что она нанесла ему, заросла, жизнь продолжалась. Дерево стало чахнуть. Казалось, дуб грустил.

Через одну весну она пришла к дубу вместе с Иваном. Девушка подросла, теперь это уже была молодая женщина, но она была всё так же мила, хрупка и миниатюрна. Иван возмужал, он раздался в плечах, похорошел, было в нём что-то дьявольское.

Она улыбалась, голубые глаза ярко горели от счастья. Юноша же был сдержан, задумчив и немного холоден. 

Люба произнесла, подведя его к стволу:

— Видишь, кто-то удалил нашу метку «любви». Надо новую поставить.

— Да… кто-то хорошо постарался – ответил он задумчиво, проведя рукой по рубцу на стволе, а затем одёрнул руку и грубо сказал: —  Знаешь, мы уже взрослые, как-то это по-детски — вырезать сердечки и имена на деревьях.

— Вань, тебе ведь ещё два года учиться. Я сюда приходить буду, пока тебя не будет, вспоминать о твоих чувствах, — мечтательно промолвила она.

— Моих чувствах?! – лёгкая усмешка появилась на его лице. Затем Иван опустил взгляд в землю и нехотя, грубо сказал: — Я хотел тебе вчера сказать, но ты не дала. Думаю… нам стоит расстаться.

Юноша поднял взгляд и натолкнулся на наполненные слезами глаза девушки. Её губы предательски дрожали.

Он сделал шаг назад и с раздражением нервно произнёс:

— Люба, не веди себя как ребёнок! Не делай вид, что ты и не догадывалась, когда я не приезжал больше года. Я бы и сейчас не приехал, если бы не похороны бабушки.

— Ваня, Ванечка, что ты говоришь?! Ведь я люблю тебя! Всегда любила! — не веря, почти прокричала в ответ Люба, слёзы потекли из её глаз и она прошептала: — Я ведь это вчера ночью тебе доказала.

Руки Ивана потянулись, казалось, пытаясь обнять ревущую девушку, но он резко их одёрнул, сделал ещё шаг назад и жёстко сказал:

— Я не знал, что ты меня ждала и себя для меня берегла. Глупая ты. В общем, ночью я так с тобой попрощаться хотел. Ну, в городах так принято — приятно расставаться. 

Но думаю, так даже лучше для тебя, это явно лучше, чем с каким-нибудь грубым деревенщиной на сеновале, — слегка саркастично произнёс он, и уже грубо: — Люба, будь реалисткой! Ты ведь не думала, что я на тебе женюсь и перееду жить в деревню?! Мне надо карьеру делать! Да и жена умная должна быть. А у тебя всего-то школьное образование. Ты только и умеешь, что за скотиной следить.

Она в голос разрыдалась, закрывая лицо, рот и уши руками, казалось, она не хочет и не может этого слышать.

— Да прекрати ты уже! Не выношу я женских слёз! — зло произнес Иван и пошел в деревню, пиная землю.

А Люба всё рыдала, не могла остановиться, а вскоре совсем упала на землю и уткнулась в корни дуба, заливая их слезами. Когда стемнело, она уже успокоилась, села спиной к стволу. Было прохладно, кузнечики и сверчки громко стрекотали в траве, Люба обхватила себя за ноги и произнесла: 

«И что сейчас мне делать? Как быть? Он — вся жизнь моя. Я же ради него старалась, вязать и шить научилась. В прошлом году в школу работать пошла библиотекарем, продлёнку у начальных классов веду. Скотинку нам на накопленные деньги купила. Прав Ванечка, глупая я…»  

Девушка еле встала и медленно поплелась в сторону горящих в темноте окон деревенских домов.

Иван пришёл глубокой ночью, закурил, сел в корнях дуба, упершись спиной о его ствол, уставился в небо сквозь его ветви, и заговорил:

«Знаешь, вот везёт тебе: стоишь тут, и ещё долго стоять будешь, ни о чем не думаешь, земля и дожди тебя кормят, никаких обязательств, родителей… — глубокая затяжка, выдох с клубами дыма, уходящими ввысь, молчание, а затем, едва слышно, печально:  — Я ведь люблю её. Всегда любил. Другая мне не нужна и никогда нужна не будет…

Мои родители, они… — ещё одна глубокая затяжка, выдох, а затем зло с сарказмом:  — Они нашли мне подходящую пару: молодая, красивая, избалованная лживая столичная стерва — Анжела, зато богатая. Это решит все проблемы нашей семьи. Из-за пристрастия отца к азартным играм всё заложено. Ничего не осталось. Через неделю всё должны будут пустить с молотка, и мы пойдём по миру. Поэтому они месяц назад о моей помолвке объявили, через три дня — свадьба. 

Приглянулся я этой Анжеле на свою голову, хочет она мной обладать. У богатых всё просто: увидел, захотел — купил!  — несколько глубоких затяжек, он опустил голову, выпустил клубы дыма, прищурил глаза, пытаясь разглядеть в темноте деревушку вдали, и найдя её, мечтательно грустно произнёс: — Сбежал бы я сюда. И жить бы здесь остался. Руки, ноги, голова есть — справились бы вдвоем. Люба моя… — он замолчал, ещё несколько затяжек, а затем едва слышно:  — Хотя нет, уже не моя…  — Юноша замолчал, затушил сигарету, дёрнул головой, как будто отгоняя назойливых мух, продолжил в никуда мечтательно бодро:

— Она хозяйственная, если что не так — подсказала бы, я бы старался. Я же в городе работал как проклятый, чтобы скопить нам на дом с участком, поэтому и не приезжал. На всё готов ради неё! 

А отец – гадина! – зло, почти прокричал Иван, с силой сжав до побеления костяшек кулаки. Осёкся, нервно вытащил ещё сигарету, лишь с третьей попытки смог её зажечь, несколько затяжек и затем уже более расслаблено, но с нотками злости продолжил:

  — Отец знает, как сильно я её люблю. Сказал мне, что сгорит Люба моя в своем деревянном домишке, если я не соглашусь на свадьбу, — с силой ударил рукой по корням. Ещё несколько затяжек, а затем с горечью и паузами, наполняя лёгкие дымом, успокаиваясь: 

— А ночью… я сглупил, не надо было, конечно… Но знаешь, хотелось, чтобы первый раз у меня с ней был, с той, которую люблю, а не со шлюхой-Анжелой.
      Больно, конечно, ей сделал и наговорил гадостей, но так надо было. Она мне поверить должна была. Ребятки отца наверняка наблюдают. Пусть она меня во всём винит, смотришь — от злости свою жизнь быстрее устроит, найдет себе хорошего мужа, который сможет с ней быть.

Хоть попрощался с ней. Если бы не похороны бабушки, не увидел бы её больше. Так бы и ждала меня, надеялась. Она ж такая — верная, честная, чистая — таких в городе нет…

А семья Анжелы не лыком шиты: брачный договор со мной заключили ещё до объявления помолвки. Знаешь какие там штрафы прописали? Мне за пять лет не заработать… Не хотят свои деньги терять, много их они в подготовку к свадьбе потратили. Так что стал я её собачкой на поводке, прав у меня по договору меньше, чем у хомячка в аквариуме, — Иван затушил сигарету, невольно поежился от ночной прохлады, пытаясь подавить дрожь в голосе, и подступающие слёзы прошептал:

— Так что Любовь свою я больше никогда не увижу…»

С неба полил дождь, насекомые перестали стрекотать, уступая место звону капель. Началась гроза: небо озарила яркая вспышка молнии, неистовые раскаты грома и шум ливня заполнили ночь. Казалось, сами небеса разверзлись от истории юноши и негодуют от возмущения и несправедливости.

А Иван сидел под деревом, чувствовал себя полностью разбитым, шевелиться, думать совсем не хотелось. Он решил переждать бурю под дубом.

Вспышки молнии озаряли небо, они приближались. Вторая, третья — уже ближе, прямо над ним. Молодой мужчина выглядел очень уставшим, раздавленным и был безразличен к бушующей стихии.

Молния попала в дерево и задела Ивана. Дуб вспыхнул и даже ливень не мог потушить огонь. Юноша лежал на земле, половина его лица была обезображена, он едва дышал.

Его, еле живого, нашла утром Люба, которая шла срубить дуб.

***

  Прошло три месяца была теплая осень, в воздухе стоял аромат спелых яблок, деревья окрасились в золотые, красные краски.

Любовь закинула желуди в ямки, вырытые Иваном, рядом с обугленным пеньком, что был дубом. Мужчина аккуратно их закопал, его левая сторона лица была обезображена, но он был счастлив.

Анжела отказалась от свадьбы, когда узнала, что лицо Ивана полностью восстановить не удастся, а по условиям брачного договора в этом случае ему полагалась большая компенсация. Денег хватило, чтобы семье расплатиться с долгами отца, и им с Любой даже немного осталось. Мать сразу развелась.

Иван нежно погладил Любовь по еле выступающему животу, в котором уже росла новая жизнь, нежно поцеловал и произнес: 

— Люблю тебя, жена моя.

— И я тебя, муж мой, — ответила она, поглаживая его по щеке.

А ранней весной на пне появился зеленый росток, и ещё несколько молодых дубков проклюнулись на холме.

03.05.2018г.

Поднялся сильный ветер. Встормошил все поле. Поле давно было всеми забыто. На нем давно ничего не росло. Оно помнило следы катастрофы. Все живое старалось держаться подальше от этого места, напоминающего поле набега коней апокалипса. И вдруг этот ветер. На одной из воздушных волн порхало семечко вверх и вниз, как молодая бабочка, которая борется за жизнь. Это было обыкновенное семечко необыкновенного дерева. И вот ветер поднял семечко высоко высоко вверх и неожиданно утих. У семечка не было выбора, как только падать вниз. И оно упало. Сколько времени оно пролежало без чувств неизвестно. Семечку казалось, что прошла вечность или как минимум несколько столетий. Семечко чувстовало свою силу, желание вырваться из оков, но что-то сдерживало, окутывало со всех сторон.
 

Прошло много времени. О катострофе на этом поле уже и не аспоминал никто.
 

Изнемогая от голода, на поле забрела дикая корова. Она была так голодна, что даже не поняла, что это за поле и кому принадлежит и что здесь произошло когда-то. Такой сочной и вкусной травы корова давно не ела. У нее даже закружилась голова от такого невиданного счастья. На радостях корова сожрала всю траву.
 

Семечко проснулось. Увидело лучики солнца, которые стали прогревать его бока. Счастье длилось не долго. Внезапно свет погас и наступила кромешная тьма. На секунду семечко испугалось. Но тьма была теплой, обволакивающей. Придавала сил. В голове у семечка проскользнула мысль:» Какое счастье! Это то что….» Мысль оборвалась и семечко погибло-переродилось.
 

Прошло несколько лет. Из семечка выросло огромное, ветвистое дерево с широкой кроной.
 

Дерево наблюдало жизнь. Было частью этой жизни. В тени ветвей любили на покрывале в клеточку лежать и мечтать рыжеволосый мальчик с веснушками на носу и девочка необычайной красоты. Дерево видело много влюбленных пар, также отдыхающих в его тени. Слышало много разговоров. Видело много поступков. Только вот эту пару дерево всегда ждало с нетерпением. Они были какие-то особенные, не такие как все. От них веяло…. Дерево даже не знало что это. И каждый раз когда рыжеволосый мальчик собирал покрывало, чтобы расстелить следующий раз, дерево начинало по ним тосковать.
 

Дерево услышало шум колес машины. Вдали поднимался столб пыли. Это лето бы засушливое. Земля давно не видела влаги. И проселочная дорога от жары превратилась в каменную пустыню. Столб пыли быстро приблизился к дереву и рассеялся. Дерево увидело, что подьехал пикап. В нем находилось двое мужчин. Они были чем-то расстроены. На их лицах читалась напряженность. Мужчины достали из багажника лопаты и стали копать около дерева большую яму. Земля была сухая и поэтому рядом с ямой быстро выросла куча песка. Мужчины молча оглядели проделанную работу и также молча направились к машине. В их руках находился большой деревянный ящик. Они поставили его рядом с ямой. Молча оглядели. Каждый подумал о своем. Старший взглянул на младшего и тот понял-пора. Оба на лентах опустили ящик в яму. Скупая слеза упала вниз. Не спеша, лопата за лопатой, песок падал вниз. С каждым разом звук становился приглушенным. И через несколько минут около дерева выросла небольшая горка. Внутри старшего мужчины все затряслось. Младший обнял его за плечи. Они постояли так несколько минут. «Отец, это для него будет хорошее место. Мы с Аней будем сюда и дальше приходить. Я никогда не забуду что он для тебя, вернее для нас, сделал. Хочешь я сяду за руль? «. Старший кивком головы поблагодарил сына. Вытер слезы с веснушачатых щек. Снял шляпу. Ветер встрепенул его рыжие, как огонь, волосы. Это был знак-пора ехать.
 

«Кто здесь? «- произнесло дерево. Оно знало, что ответ будет. «Меня зовут Ринго Стар. Вернее звали. Теперь я вот тут, среди твоих ветвей, если позволишь, найду покой. » «Да, конечно. Мне будет не так одиноко», ответило дерево, подозревая что новый друг будет интересным собеседником.
 

«И как ты докатился до такой нежизни? «, дерево вальяжно протянуло, как бы пробуждаясь ото сна. Ринго Стар, замер в размышлениях. Не знал с чего и начать. Дерево раскинуло свои ветви а ожидании рассказа. Ринго Стар не заставил себя долго ждать.
 

Я не помню ничего, что было до того дня. Помню, что бродил по улицам в поисках еды. Голова кружилась неимоверно. Лапы просто подкашивались. И вот я рылся в одной из мусорок около небольшого, светлого дома. Из дома доносился умопомрочительный запах чего-то вкусного. Вдруг загремели мусорные контейнеры и я увидел мальчика. Он подошел ко мне. Несколько секунд его взгляда на мне и я упал навзнич от голода. Мальчишка взял меня на руки и понес куда-то. Его руки были такими необыкновенными. Внезапно мое блаженство прервал голос: «Мама, мам посмотри какое чудо я нашел около дома! Он прекрасен! Посмотри какие у него лапы большие. А голова! Посмотри какие у него глаза умные. Подрастет настоящий волкодав будет! Мам, можно он будет жить с нами? «. Мальчишка не прекращал говорить, рассуждать, строить планы на нового друга-меня. Я услышал очень нежный голос женщины. Я уже мог отличить где кто. «Так, во-первых: покорми животное. Видишь он совсем голодный. Во-вторых, его надо помыть. Посмотри, он ведь не знает что такое вода и шампунь. Ну а в-третьих, я не против. Давай дождемся отца, что он думает о новом жильце. » Она не успела договорить, как перед моим носом оказалась миска теплого молока. Я с жадностью все сьел в один момент. И упал без сил прямо носом в блюдце. Так вкусно мне еще и не было никогда. Сон напал на меня неподготовленного. Кто такой отец, с чем его едяяят.
 

Отец оказался суперский мужик. Взял меня своей сильной рукой за холку и поднес к своему носу с веснушками. «Добротный пес вырастет! И как тебя звать будем? » Мальчик- мой новый Хозяин, так сказал отец, засиял от счастья. «Папа, спасибо! А называть его будем Ринго Стар. Он так смешно под Битлз двигался, особенно под партию ударных! » «А мне нравится! «, ответила мама.
 

Это был самый счастливый день моей короткой жизни. У меня были долгие прогулки, вкусная еда. Ох, а какая у меня была лежанка… Мммм…
 

Помню, дурацкий запах. Там еще странные люди в халатах ходят. Все заставляли на весы залезать. Таблетки какие-то все в рот сунули. И почему-то трогали мой зад. Фу, какая гадость! Одно приятное от этих поездок было: девочки в очереди огого какие красотки были. Лапы длиннын, шерсть блестит. Загляденье.
 

Я просто обожал свою жизнь. У меня была семья. Мне нравилось после долгих прогулок с Хозяином и его девочкой Аней, лечь на лапы и слушать, что мама с папой говорят. Вернее, я много не понимал, но я чувствовал спокойствие и заботу.
 

Потом все изменилось. Опять этот запах, как там где эти в халатах были, появился. Он исходил от мамы. Она старалась его замаскировать духами и старалась улыбаться когда Хозяин и отец были дома. Когда она была одна, я видел как она плачет. Я клал голову ей на колени под руку. Она вытирала слезы, гладила меня и говорила: «Все хорошо. Всё пройдет. Ты только им не говори. Не надо их расстраивать. »
 

Я проснулся с утра раньше всех и прошел к своей миске попить. Светило солнце прямо через все щели. Бвло очень ярко и светло. В комнате за столом сидела она. В какой-то странной позе. Я положил, как обычно, голову на колени. Она не гладила меня. Я понял что-то не так. Побежал к Хозяину. Стянул с него одеяло. Он понял, что надо идти за мной. «Мама, мама, что с тобой? » На крики прибежал отец. Стали говорить в эти черные коробочки. В доме появилось много людей. От них всех шел тот же запах, что и от людей в халатах.
 

Внезапно дом опустел. Я лег на лапы перед дверьми и стал ждать. Через время пришел Хозяин со своей Анечкой. Хозяин потрепал меня за ухо. «Спасибо, Ринго Стар! Эх, если бы ты мог говорить, то наверняка сказал бы раньше, что с мамой дела плохи. » По его щеке покатилась слеза. Анечка его обняла. Прижала к своей груди и стала гладить по голове. Когда в доме стало темно, домой вернулся отец. Он был темнее, чем тучи перед дождём. Хозяин все понял без слов. Потом в доме появились какие-то люди. Все в черном. Что-то говорили Хозяину и отцу. Обнимали их. Только мама, так звал ее Хозяин, так и не вернулась. Я ждал ее. Долго ждал. На улице мне казалось, что я ее встречу. Но она так и не появилась. Хозяин и отец долго ходили грустные. В доме стало холодно и неуютно. Хорошо, что Анечка забегала. Она была как лучик солнца и красоты в этих жестких мужских буднях.
 

Все чаще отец стал задерживаться. Все чаще я оставался один. Хозяин со мной гулял, проводил время. Как-то раз я услышал его разговор с Анечкой. Анечка говорила, что отец еще молодой. Что ему нужно женское внимание и чтобы Хозяин больше внимания уделял ей и мне, а не критиковал отца. Хозяин смягчился. В доме опять появился смех. Не такой как раньше, но смех.
 

Она была подозрительной. От нее пахло какой-то гадостью. И смотрела она на меня не так как мама. Ох, как она орала когда я погрыз ее туфли в отместку за пинок. Ооо, это было феерично смотреть, как она злится, что я написал на ее новую сумочку. Ибо нефиг было вместо моего корма покупать кошачий, т. к. кошачий корм дешевле, а деньги, что дал отец, она на прическу себе забрала. Будет знать, думал я тогда. Ой, ты бы видело этого синего ихтиандра, после того, как я синьки ей в ванную налил, за то что она выкинула мою любимую лежанку, что мне мама сделала.
 

Как-то раз я лежал на кухне и размышлял, как бы ей отомстить, за то что она на меня наступила, пнула ногой и обозвала «дебильным, тупым псом». Неожиданно зазвонила ее розовая коробочка. Звук, я тебе скажу, от этой коробочки исходил невыносимый. Я думал, что незаметно положу его в белый большой стул с водой. Там еще люди на долго заходят и сидят иногда.
 

Она стала говорить в эту коробочку: «Не дрейф! Приходи завтра в 3. Дом будет пуст. Мелкий будет в школе. Мой на работе, а сама я записалась на маникюр. Чтобы подозрений не бвло. Собака? Да, это ничтожество я закрою в дальней комнате. Не беспокойся, я тебе сказала! Сейф я тебе говорила где. Сделай все чисто. Закончишь-позвони. Я возьму билеты на ближайший рейс. »
 

Из этого я мало, что понял. Мне показалось, что грядет беда.
 

Вечером был красивый ужин. Даже мне она дала косточку. Правда, косточка была с плесенью. Голод не тетка. Сьел.
 

С утра дом опустел. Она меня повела в дальнюю комнату. Закрыла. Глупая, не знала, что я умею открыват двери. Ради спокойствия всех и чтобы себя не выдать, я не стал сразу выходить. Заснул перед дверьми. Какой-то шорох меня разбудил. Это был незнакомый звук. Кто-то чужой ходил по дому. Я открыл тихонько дверь- знай наших и направился в сторону звука. Кто-то с черным лицом рылся в большом черном ящике. Перебирал бумаги. Что-то искал. Не успел я разглядеть этого человека, как в двнрном проеме появился отец. Человек в маске достал черный предмет. Предмет щелкнул и от него повеяло опастностью. Я, не долго думая, зарычал и набросился на руку с опастностью. Черный человек меня откинул в сторону и я услышал громкий хлопок. В глазах потеинело и стало очень больно. Краем глаза я увидел, что отец ударил черного человека со всей силы и он упал и не шевелился. Больше я ничего не помню. И вот я теперь здесь, среди твоих ветвей. Буду ждать. Говорят, что за собаками, которые умерли рано приходят ангелы и находят новое тело. Может я вернусь к своему Хозяину.
 

Дерево, не могло проронить ни слова. Весь вечер оно тихо кричало в своих раздумьях: как так то?!?
 

введение

На днях, ветер свалил несколько деревьев
вблизи моего дома. Среди них, было особенное для меня дерево, очень близкое
мне. Единственное, что я мог для него сделать, это написать о нём. А когда
написал, понял, что это павшее дерево, дало мне на прощанье ещё один важнейший
жизненный урок…

Весной в нашей местности сильный ветер –
довольно частое явление. Обрывы линий электропередач, рекламных щитов и других
конструкций, уже привычное дело для жителей нашего региона.
В период подобных светопреставлений не
хочется куда-то выезжать, чтобы не попасть в песчаную бурю и не юлить между
машин в обстановке плохой видимости и слышимости. Если есть возможность, то
лучше и спокойней бурю переждать дома,
глядя в окно и потягивая чашечку ароматного чая. Благо возможность такая
почти всегда есть, да и чай всегда заварен и вскипячен.
В один из таких дней, после очередного порыва
ветра, который оказался чуть сильнее предыдущих, недалеко от моего дома, поперёк
дороги раскинулось могучее дерево, вонзаясь остатками сломленных ветвей в
плотную землю. Корни его стащили добротный слой
плодородных слоёв почвы и подняли в воздух огромные сплетения травы.
В окно я увидел неполноценную картину.
Дерево, вместе с которым я рос, вокруг которого бегал с мальчишками в далёком
детстве, гоняя мяч, не стояло на своём месте. Я крепко укутался в тёплую
одежду, застегнул повыше молнию на груди и направился на ту самую поляну, на
которой не обнаружил родного дерева.
Обойдя место падения, я присел на крепкий,
ещё наполненный жизнью ствол, обнял
рукой непокорную ломящуюся ветвь.
Даже лёжа на земле, с рваными корнями и
множеством сломленных ветвей, это дерево вызывало уважение своими огромными
размерами и борьбой за жизнь. Оно словно цеплялось за остатки земли налипшей на
корнях и шептало мне:
— «Я ещё дышу».
И оно действительно
дышало, дышало, не совсем ровно, уже не с прежней силой и радостью, но дышало,
и ветер сочувственно ласкал раскинувшиеся ветви, касающиеся земли.
Я вспоминал, как на фотографиях сделанных ещё
до моего рождения это дерево было надёжно закрыто рядами других деревьев,
которые постепенно вырубали, освобождая земли под строительство домов. И
вырубки длились до тех пор, пока это дерево не оказалось первым под ударной
волной сильнейшей стихии, не знающей пощады.
Я
вспоминал, как мальчишкой играл рядом с этим деревом, как соревновался с
другими ребятами, пиная мяч в высоту. Среди нас не было тех, кто мог пнуть мяч
с такой силой, чтобы он достиг верхушки этого самого дерева. Мы мечтали
когда-нибудь всё же достать до этой макушки хоть краешком мяча, хоть по
касательной, хоть легонько. И огонь в глазах горел, и желание зашкаливало, и
толпа наших и не наших ребят без устали пытались достичь поставленной цели. Но
никто так и не достал до верхушки дерева. Зато мы не сидели перед мониторами
компьютеров, как нынешняя молодёжь, мы были объединены общей целью, к которой
стремительно двигались. Мы двигались физически, развивались всесторонне,
общались, жили, у нас было детство. Оно проходило около этой самой сосны.
А сейчас я могу дотянуться до несбыточной
мечты, вот она, верхушка могучего дерева, древа жизни нашего детства, да только
желания нет, одна тоска и грусть.
Много хороших деревьев вырвал в то время
буйный ветер, но первые пали те, кто вырос не в то время, не в том месте. И
сидя на ещё живом стволе я думал:
— «В чём отличие этого
дерева от меня?»
Ведь я тоже вырос в
семье, оберегаемый со всех сторон родительской заботой, заботой близких
родственников, добродушных соседей. Я был защищён со всех сторон и не мог
оказаться под ударом государственных обременений и взрослой жизни. Под ударом
оказывались мои родители, как и родители других детей, но не я. И мне вполне
счастливо и радостно жилось, и хотелось дарить радость всем окружающим, я
помнил сладостный вкус жизни, который стал забывать в определённый момент
жизни. В момент, не то — отрочества, не то — юности, а может раньше, в момент, постигающий
каждого из нас в своё время.
Сегодня май месяц 2014 года, двенадцать лет
назад, один очень крепкий и любимый мной ряд деревьев в лице любимого деда был
выкошен. Его уход из жизни я переживал очень долго и психологически тяжело.
Тогда я впервые узнал, что значит терять близких. Пять лет назад был нещадно
выкошен ещё один укрывающий меня ряд деревьев, стоявший рядом со мной, корнями
мы были переплетены с тем рядом, и боль пролилась в душе с новой силой, когда я
потерял своего отца.
Когда-то, под ударом всех существующих стихий
останусь я один, подобно тому дереву, о котором пишу. Когда-то, сильный, а
может и не слишком сильный порыв ветра свалит и меня. Но останутся всё же
несколько крепких рядов позади меня, которые ещё долго будут принимать удары
стихий и с достоинством их отражать, мои дети, которые, я надеюсь, тоже пустят
крепкие корни.
И сидя на стволе родного, близкого дерева, я
словно всматриваюсь в свой предначертанный путь, и чувствую в этом дереве
родную душу. И понимаю, что вопреки научной точке зрения, душа в этом дереве
есть, она чистая, светлая, мудрая и ещё пока живая.
***
Как
понять, в то ли время и в том ли месте ты родился? И что делать, если пришло
понимание с отрицательным ответом? Сегодня многие люди, столкнувшиеся с данным
вопросом, сводят с жизнью счёты, так и не найдя ответа, покидая этот мир
молодыми, здоровыми и красивыми. Когда я хожу на кладбище к своим родным выкошенным
рядам, то вижу, как стремительно разрастаются площадки с различными
памятниками, как смотрят на меня с тех памятников совсем юные, молодые, и не
старые ещё люди.
Понятно, что все мы там будем, и по-другому
быть не должно, но ведь приходим мы зачем-то на этот свет, ведь ломает нас
зачем-то судьба и проверяет на крепость и устойчивость. Значит должны мы
выполнять какую-то задачу, раз был пущен механизм нашего присутствия на земле
этой. Ведь растут обречённые сосны в бору,
очищают воздух, и радуют ребятишек. Так давайте, может быть, поучимся у
них, делать что-то полезное, нужное для той земли, на которой живём, и
создавать качественные, нужные нашей планете крепкие счастливые ряды, оставляя после
себя мудрые корни…