– Скоро по реке приплывет деревянный ящик, вы его поймайте, принесите ко мне и поставьте вот здесь, перед бурханом{2}. Несите осторожно, не открывайте!
Послушники-хувараки побежали на берег, стали ждать, когда приплывет деревянный ящик.
А тем временем в другом месте ехал по берегу верхом на быке молодой пастух. Глядит – по реке плывет, покачивается ящик. Пастух скинул одежду, подплыл к нему и вытащил на сухое. Отодрал крышку – из ящика вышла красавица-девушка Наран-Сэсэг.
Улыбнулась она и проговорила:
– Вынь из ящика все, что там есть. Только не выпускай рыжую злую собаку.
Парень так и сделал. Они снова заколотили ящик, оттолкнули его на середину реки, уселись верхом на сивого быка и поехали.
– Ты кто такой? – спросила парня Наран-Сэсэг. – Что делаешь, как живешь?
– Пасу овец и коз богача… Выкапываю в степи сладкие корни, сарану, тем и живу.
Скоро они доехали до бедной юрты пастуха. Наран-Сэсэг сразу же принялась хозяйничать – все вымыла, вычистила, прибрала.
А послушники-хувараки все сидели на берегу, ждали, когда приплывет деревянный ящик. Наконец увидели – плывет. Бросились в воду, вытащили на берег, осторожно принесли в дом ламы и поставили перед бурханом.
Вошел лама, строго спросил:
– Бережно несли? Не поломали ящик? Не открывали?
– Что вы, ламбагай{3}, – поклонились послушники. – Все сделали, как вы приказывали.
– Ну, мои верные ученики, – проговорил лама. – Теперь можете идти отдыхать. Приходите завтра… – Он ласково поглядел на ящик и потер руки от удовольствия.
Только ученики ушли, лама кинулся к ящику. Он отдирал тугую крышку, обливался потом и шептал о своей любви к красавице Наран-Сэсэг. Наконец открыл.
Выскочила из ящика огромная рыжая собака и вцепилась ему в горло.
Когда на второй день вернулись послушники-хувараки, они не нашли ни одной косточки ламы…
Пастух же в своей бедной юрте не сводил глаз с красавицы жены Наран-Сэсэг, не мог на нее насмотреться. Жили они дружно, счастливо.
Но вот Наран-Сэсэг узнала, что ее разыскивает чужеземный хан – он давно хотел взять ее в жены. Наран-Сэсэг заплакала:
– Что будем делать, кто нас защитит от свирепого хана? У тебя нет ничего, кроме палки, и у меня ничего, кроме иголки. Разлучит нас проклятый хан. – Она протянула мужу золотое колечко с голубым камнем. – На, носи… Хан меня увезет, а ты дашь знать о себе этим колечком.
Через несколько дней приехали незнакомые люди с оружием и насильно увезли плачущую Наран-Сэсэг…
Погрустил, погоревал молодой пастух и отправился искать любимую жену. Целый год он ходил по лесам и степям, измучился, одежда превратилась в лохмотья.
Однажды встретился ему такой же оборванный старик-табунщик.
Старик выслушал печальную историю молодого парня и сказал:
– Э, парень, на какое трудное дело ты решился… Ни один бедняк не ступал ногой на ханский двор. Я-то знаю. Я ведь табунщик этого хана. Нет, не встретишься ты со своей женой, стража не пустит. Если только через кого-нибудь дать ей знак, что ты близко, тогда, может быть, увидишься с ней.
Пастух снял с пальца колечко, протянул старику:
– Отец, передай моей жене это кольцо. Она поймет.
Старик табунщик погнал табун к стойбищу еще до наступления темноты. Неподалеку от ханского дворца ему встретилась красивая молодая женщина. Старик сразу догадался, что это Наран-Сэсэг, и, будто невзначай, вынул из кисета золотое колечко с голубым камнем. Наран-Сэсэг увидела, воскликнула:
– Ах, дедушка, какое красивое колечко!
– Возьми, если нравится, – предложил старик.
Наран-Сэсэг узнала свое колечко.
– Откуда оно у вас, дедушка? – спросила она старика, прижимая к сердцу свои белые руки.
– Парень один дал… Сказал, что если найдется хозяйка колечка, пусть скажет, он придет.
– Дедушка, – со слезами проговорила Наран-Сэсэг. – Это мое колечко, его вам дал мой муж. Пусть он оденется нищим и утром подойдет к моему окну.
И она дала старику несколько золотых монет.
Старик обо всем рассказал молодому парню – мужу красивой Наран-Сэсэг.
Тот и плакал, и смеялся от радости. Утром он отправился к ханскому двору.
Наран-Сэсэг подошла к окну, сказала нелюбимому хану:
– Под нашим окном стоит какой-то человек…
Хан посмотрел, поморщился:
– Фу, какой оборванный, грязный. Сейчас скажу, чтобы его прогнали.
– Так нельзя, – воспротивилась молодая женщина. – Есть же старый обычай: никогда не обижать нищего. Надо накормить его. Или ты жалеешь кусок мяса и глоток чаю?
Хан неохотно согласился:
– Ладно, пусть будет по-твоему. Позови его.
Наран-Сэсэг так и сделала. Парень вошел, поздоровался, сел у двери.
Ханша принялась угощать его, ласково заговорила. Хан, чтобы не видеть этого, вышел в другую комнату и вернулся только тогда, когда нищий ушел.
– Ты за целый год не поговорила со мной столько, сколько с этим оборванцем, – обиженно произнес хан. – Что тебе в нем понравилось?
Наран-Сэсэг капризно ответила:
– А я люблю грязных и оборванных!
И посмотрела на хана.
Хан задумался и проговорил:
– Не сделаться ли мне оборванцем? Может, я тебе понравлюсь…
– Может быть, – ответила Наран-Сэсэг и улыбнулась.
– Попроси-ка у этого человека его лохмотья.
– Хорошо, – согласилась ханша. Она нарядила хана в лохмотья, усадила его на сивого быка и сказала:
– Отправляйся в трехдневный путь. Интересно, каким ты вернешься.
Хан уехал, а Наран-Сэсэг объявила всему народу:
– Через три дня приедет на сивом быке грязный, оборванный человек. Он везет нашему народу несчастье. Кто его убьет, получит награду.
Баторы выкопали большую яму, натаскали камней. Как только показался оборванный и грязный хан на быке, они столкнули его в яму, засыпали землей, завалили камнями.
А парень – пастух – вернулся на родину с красавицей женой Наран-Сэсэг и счастливо жил с ней до глубокой старости.
Перевод М. Степанова.
ЛАСТОЧКА И КОМАР
Села ласточка отдохнуть на ветку. Видит, сидит недалеко какое-то чучело: ростом больше вороны, на шести высоких тонких ногах, крылья прозрачные, нос длинный, как вязальная спица. В те времена таким был комар.
Спрашивает он ласточку:
– Откуда летишь?
– Из южных стран, тороплюсь на север.
– Зачем ты каждый год кочуешь с юга на север?
– Прилетаю птенцов выводить: на юге сильная жара, не могу яички откладывать.
– Нет, я не такой дурак, мне и здесь хорошо! Не буду я тратить силы на глупые перелеты!
– А чем ты, комар, занят?
– Узнаю, чья кровь слаще…
– Узнал?
– Ничего нет на свете слаще человеческой крови! Переселюсь поближе к юртам.
– Ты, комар, однако, врешь! Покажи-ка нос, я узнаю правду!
Комар вытянул свой длинный нос. Ласточка его откусила и улетела. От горя комар сжался, стал малюткой, от стыда спрятался в болотистые места, а ласточка поселилась возле юрт человека.
Перевод Г. Кунгурова.
СЫН БЕДНЯКА И ЖЕСТОКИЙ ХАН
Было это во владениях злого, жестокого, бессердечного хана.
Жил в тех местах нестарый еще бедняк с сыном. Хан его притеснял, заставлял работать даром, кормил впроголодь. Бедняк не мог придумать, как избавиться от кабалы. Однажды он собрался в лес и взял с собой сына. Шли они и разговаривали.
– Соседи завидуют моему уму и ловкости, – говорил отец. – Я могу из сорочьего гнезда яйцо утащить – и сорока не заметит. А вот хана мне не провести…
Сын показал отцу на дерево – на самой макушке было сорочье гнездо.
– Попробуйте достаньте яйцо, чтобы сорока не увидела.
Отец подошел к дереву, обхватил его ногами в унтах и полез. Сын усмехнулся, вытащил нож, быстро срезал с отцовских унтов подошвы. Отец достал из гнезда сорочье яйцо, спустился вниз и ахнул: унты-то оказались без подошв!
2
Бурхан – бронзовая фигура божества.
3
Ламбагай – почтительное обращение к ламе.
А бойкая синица всё летела и летела высоко над землёй. В степях шумел ковыль, берёзки начинали одеваться зеленью.
Русские мужики пахали землю. На межах — мешки с семенным зерном: пшеница, рожь, ячмень.
Синица покружилась над мешками, а взять зёрнышко без спроса не посмела. Ударилась она об землю и стала молодой девушкой. Щёки лесными пионами горят, глаза на чёрную смородину походят. Брови — словно крылья птицы в полёте.
Подошла девушка к пахарю, поклонилась в пояс и рассказала, что в горах голодают люди.
— Дай мне пшеницы, — попросила она.
— В горах лето короткое, пшеницу осенний мороз убьёт, — сказал пахарь. — Я дам тебе ячменного зерна.
Он насыпал ячменя в мешок и отдал девушке. А чтобы она не запоздала, подвёл ей заседланного коня.
Девушка поблагодарила пахаря и помчалась в горы. А там, за высокой синей скалой, её поджидал белый волк с хвостом в шестьдесят аршин. Пасть раскрыл, зубы навострил. Ноги у него напряжены, как тетива лука. Вот-вот на коня прыгнет, девушке перервёт горло. Она уронила мешок, и ячменное зерно рассыпалось по камням. Конь повернулся и быстрей стрелы полетел домой.
Девушка опять обернулась синицей, спрыгнула на землю и стала набивать клюв драгоценным зерном.
Белый волк бросился на неё, хотел смять, зубами разорвать, но бойкая птичка ускользнула от него. В зубах у волка осталось одно пёрышко.
Волк ударился о землю и стал зайсаном[13]. Остатки рассыпанных ячменных зёрен собрал в приподнятую полу широкой шубы и стал горстями кидать в ненасытный рот.
Синица вернулась к нашим людям и отдала им ячменное зерно.
Снова обернувшись девушкой, она рассказала, как русские землю пашут, хлеб сеют, как в жарких печах пекут калачи.
В долине взрыхлили землю, посеяли зёрнышки. Осенью собрали урожай. Из ячменных зёрен женщины приготовили муку — талкан. Стали чай пить с талканом. Хорошо!
Про голод скоро все забыли. На лицах парней появились улыбки, девушки запели песни.
В ту осень в горах играли свадьбы. К девушке, которая принесла ячменное зерно, сватались многие женихи. Все нахваливали её. Ей надоело слушать льстивые слова, и она опять стала синицей.
Всю зиму по стойбищам летала и распевала свои простые песенки. Подлетит к юрте, сядет на ветку дерева и начнёт посвистывать. И всем казалось, что пташка рассказывает про русских. Как они в домах живут, какие вкусные калачи пекут…
И наши люди решили перекочевать поближе к русским. Там они научатся дома строить, для скота сено косить, из муки для себя хлеб стряпать.
Так и сделали.
Жизнь хорошая пошла!..
Бурятские сказки
Курица и кошка
— Ты мне нравишься, курица, — сказала однажды кошка. — Ты серая и я серая, надо нам с тобой подружиться.
Курица ей не поверила и сказала:
— Я помню, как твоя мать в прошлом году украла моего цыплёнка. Разве можно на тебя надеяться? Ты знаешь, что я никогда никого не обижаю. А вы, кошки, известные задиры. Если можешь, то докажи свою преданность, кошка!
Кошка не нашла, что ответить, и сильно огорчилась.
Но через несколько дней кошка пришла охотиться за мышами на старое гумно, где стоял стог сена.
Здесь же была и курица.
Вдруг курица испуганно закудахтала и бросилась под стог.
«Что такое? — подумала кошка. — Наверно, ей надо помочь»…
Побежала кошка следом и увидела, что с неба на неё падает ястреб. С высоты он не заметил разницы, ведь кошка и курица были обе серые.
Кошка быстро повернулась на спину, вцепилась в ястреба своими острыми когтями. Тут ему и смерть пришла, злодею.
Тогда курица вышла из убежища и сказала:
— Теперь я тебе верю, кошка. Только настоящий товарищ может так поступить.
А кто-то всё ещё думает, что кошка и курица никогда не смогут подружиться!
Две мыши
Две мыши оказались запертыми в одной маленькой кладовке, где, кроме котла с молоком, ничего не было съестного. А им очень хотелось есть.
Думали они, думали, наконец придумали, как быть.
— Встань-ка ты к стенке котла, — сказала одна мышь другой. — Я встану тебе на плечи, дотянусь до края котла. Ты подержишь меня за хвост, пока я напьюсь. А потом я тебе помогу. Идёт?
— Идёт! — согласилась вторая мышь.
Так и сделали.
Долго пила первая мышь. Так долго, что второй показалось, будто хочет она всё как есть молоко выпить.
От жадности вторая мышь так разволновалась, что выпустила хвост своей подруги.
Первая мышь упала в молоко и утонула.
— Поделом тебе! — обрадовалась вторая мышь. — Не будешь моё молоко пить!
Но радовалась она зря и недолго. Как ни старалась, залезть на высокую стенку котла она так и не смогла.
Бегала она, бегала вокруг да около молока. Так и померла от голода глупая жадная мышь.
Ласточка и комар
Села ласточка отдохнуть на ветку. Видит, сидит недалеко какое-то чучело: ростом больше вороны, на шести высоких тонких ногах, крылья прозрачные, нос длинный, как вязальная спица. В те времена таким был комар.
Спрашивает он ласточку:
— Откуда летишь?
— Из южных стран, тороплюсь на север.
— Зачем ты каждый год кочуешь с юга на север?
— Прилетаю птенцов выводить: на юге сильная жара, не могу яички откладывать.
— Нет, я не такой дурак, мне и здесь хорошо! Не буду я тратить силы на глупые перелёты!
— А чем ты, комар, занят?
— Узнаю, чья кровь слаще…
— Узнал?
— Ничего на свете нет слаще человеческой крови! Переселюсь поближе к юртам.
— Ты, комар, однако, врёшь! Покажи-ка нос, я узнаю правду!
Комар вытянул свой длинный нос. Ласточка его откусила и улетела. От горя комар сжался, стал малюткой, от стыда спрятался в болотистые места, а ласточка поселилась возле человека.
Снег и заяц
Снег говорит зайцу:
— Что-то у меня голова заболела.
— Наверное, ты таешь, оттого у тебя и голова заболела, — ответил заяц. Сел на пенёк и горько заплакал:
— Жалко, жалко мне тебя, снег. От лисицы, от волка, от охотника я в тебя зарывался, прятался. Как теперь жить буду? Любая ворона, любая сова меня увидит, заклюёт. Пойду я к хозяину леса, попрошу его, пусть он тебя, снег, сохранит для меня.
А солнце уже высоко ходит, жарко припекает, снег тает, ручьями бежит с гор.
Затосковал заяц, ещё громче заплакал. Услышал зайца хозяин леса. Просьбу его выслушал и сказал:
— С солнцем спорить не берусь, снег сохранить не могу. Шубу твою белую сменю на серенькую, будешь ты летом легко прятаться среди сухих листьев, кустарника и травы, никто тебя не заметит.
Обрадовался заяц.
С тех пор он всегда меняет зимнюю белую шубу на летнюю — серую.
Как перевелись в Сибири львы
В давние времена львы жили в Сибири. Были они косматые, обросшие длинной шерстью и не боялись морозов.
Однажды встретил лев волка.
— Куда бежишь как сумасшедший?
— От смерти спасаюсь! — вымолвил волк.
— Кто же тебя напугал?
— Громкочихающий. Он раз чихнул — убил моего брата, во второй — сестру, в третий раз — ногу мне перебил. Видишь, хромаю.
А бойкая синица всё летела и летела высоко над землёй. В степях шумел ковыль, берёзки начинали одеваться зеленью.
Русские мужики пахали землю. На межах — мешки с семенным зерном: пшеница, рожь, ячмень.
Синица покружилась над мешками, а взять зёрнышко без спроса не посмела. Ударилась она об землю и стала молодой девушкой. Щёки лесными пионами горят, глаза на чёрную смородину походят. Брови — словно крылья птицы в полёте.
Подошла девушка к пахарю, поклонилась в пояс и рассказала, что в горах голодают люди.
— Дай мне пшеницы, — попросила она.
— В горах лето короткое, пшеницу осенний мороз убьёт, — сказал пахарь. — Я дам тебе ячменного зерна.
Он насыпал ячменя в мешок и отдал девушке. А чтобы она не запоздала, подвёл ей заседланного коня.
Девушка поблагодарила пахаря и помчалась в горы. А там, за высокой синей скалой, её поджидал белый волк с хвостом в шестьдесят аршин. Пасть раскрыл, зубы навострил. Ноги у него напряжены, как тетива лука. Вот-вот на коня прыгнет, девушке перервёт горло. Она уронила мешок, и ячменное зерно рассыпалось по камням. Конь повернулся и быстрей стрелы полетел домой.
Девушка опять обернулась синицей, спрыгнула на землю и стала набивать клюв драгоценным зерном.
Белый волк бросился на неё, хотел смять, зубами разорвать, но бойкая птичка ускользнула от него. В зубах у волка осталось одно пёрышко.
Волк ударился о землю и стал зайсаном[13]. Остатки рассыпанных ячменных зёрен собрал в приподнятую полу широкой шубы и стал горстями кидать в ненасытный рот.
Синица вернулась к нашим людям и отдала им ячменное зерно.
Снова обернувшись девушкой, она рассказала, как русские землю пашут, хлеб сеют, как в жарких печах пекут калачи.
В долине взрыхлили землю, посеяли зёрнышки. Осенью собрали урожай. Из ячменных зёрен женщины приготовили муку — талкан. Стали чай пить с талканом. Хорошо!
Про голод скоро все забыли. На лицах парней появились улыбки, девушки запели песни.
В ту осень в горах играли свадьбы. К девушке, которая принесла ячменное зерно, сватались многие женихи. Все нахваливали её. Ей надоело слушать льстивые слова, и она опять стала синицей.
Всю зиму по стойбищам летала и распевала свои простые песенки. Подлетит к юрте, сядет на ветку дерева и начнёт посвистывать. И всем казалось, что пташка рассказывает про русских. Как они в домах живут, какие вкусные калачи пекут…
И наши люди решили перекочевать поближе к русским. Там они научатся дома строить, для скота сено косить, из муки для себя хлеб стряпать.
Так и сделали.
Жизнь хорошая пошла!..
Бурятские сказки
Курица и кошка
— Ты мне нравишься, курица, — сказала однажды кошка. — Ты серая и я серая, надо нам с тобой подружиться.
Курица ей не поверила и сказала:
— Я помню, как твоя мать в прошлом году украла моего цыплёнка. Разве можно на тебя надеяться? Ты знаешь, что я никогда никого не обижаю. А вы, кошки, известные задиры. Если можешь, то докажи свою преданность, кошка!
Кошка не нашла, что ответить, и сильно огорчилась.
Но через несколько дней кошка пришла охотиться за мышами на старое гумно, где стоял стог сена.
Здесь же была и курица.
Вдруг курица испуганно закудахтала и бросилась под стог.
«Что такое? — подумала кошка. — Наверно, ей надо помочь»…
Побежала кошка следом и увидела, что с неба на неё падает ястреб. С высоты он не заметил разницы, ведь кошка и курица были обе серые.
Кошка быстро повернулась на спину, вцепилась в ястреба своими острыми когтями. Тут ему и смерть пришла, злодею.
Тогда курица вышла из убежища и сказала:
— Теперь я тебе верю, кошка. Только настоящий товарищ может так поступить.
А кто-то всё ещё думает, что кошка и курица никогда не смогут подружиться!
Две мыши
Две мыши оказались запертыми в одной маленькой кладовке, где, кроме котла с молоком, ничего не было съестного. А им очень хотелось есть.
Думали они, думали, наконец придумали, как быть.
— Встань-ка ты к стенке котла, — сказала одна мышь другой. — Я встану тебе на плечи, дотянусь до края котла. Ты подержишь меня за хвост, пока я напьюсь. А потом я тебе помогу. Идёт?
— Идёт! — согласилась вторая мышь.
Так и сделали.
Долго пила первая мышь. Так долго, что второй показалось, будто хочет она всё как есть молоко выпить.
От жадности вторая мышь так разволновалась, что выпустила хвост своей подруги.
Первая мышь упала в молоко и утонула.
— Поделом тебе! — обрадовалась вторая мышь. — Не будешь моё молоко пить!
Но радовалась она зря и недолго. Как ни старалась, залезть на высокую стенку котла она так и не смогла.
Бегала она, бегала вокруг да около молока. Так и померла от голода глупая жадная мышь.
Ласточка и комар
Села ласточка отдохнуть на ветку. Видит, сидит недалеко какое-то чучело: ростом больше вороны, на шести высоких тонких ногах, крылья прозрачные, нос длинный, как вязальная спица. В те времена таким был комар.
Спрашивает он ласточку:
— Откуда летишь?
— Из южных стран, тороплюсь на север.
— Зачем ты каждый год кочуешь с юга на север?
— Прилетаю птенцов выводить: на юге сильная жара, не могу яички откладывать.
— Нет, я не такой дурак, мне и здесь хорошо! Не буду я тратить силы на глупые перелёты!
— А чем ты, комар, занят?
— Узнаю, чья кровь слаще…
— Узнал?
— Ничего на свете нет слаще человеческой крови! Переселюсь поближе к юртам.
— Ты, комар, однако, врёшь! Покажи-ка нос, я узнаю правду!
Комар вытянул свой длинный нос. Ласточка его откусила и улетела. От горя комар сжался, стал малюткой, от стыда спрятался в болотистые места, а ласточка поселилась возле человека.
Снег и заяц
Снег говорит зайцу:
— Что-то у меня голова заболела.
— Наверное, ты таешь, оттого у тебя и голова заболела, — ответил заяц. Сел на пенёк и горько заплакал:
— Жалко, жалко мне тебя, снег. От лисицы, от волка, от охотника я в тебя зарывался, прятался. Как теперь жить буду? Любая ворона, любая сова меня увидит, заклюёт. Пойду я к хозяину леса, попрошу его, пусть он тебя, снег, сохранит для меня.
А солнце уже высоко ходит, жарко припекает, снег тает, ручьями бежит с гор.
Затосковал заяц, ещё громче заплакал. Услышал зайца хозяин леса. Просьбу его выслушал и сказал:
— С солнцем спорить не берусь, снег сохранить не могу. Шубу твою белую сменю на серенькую, будешь ты летом легко прятаться среди сухих листьев, кустарника и травы, никто тебя не заметит.
Обрадовался заяц.
С тех пор он всегда меняет зимнюю белую шубу на летнюю — серую.
Как перевелись в Сибири львы
В давние времена львы жили в Сибири. Были они косматые, обросшие длинной шерстью и не боялись морозов.
Однажды встретил лев волка.
— Куда бежишь как сумасшедший?
— От смерти спасаюсь! — вымолвил волк.
— Кто же тебя напугал?
— Громкочихающий. Он раз чихнул — убил моего брата, во второй — сестру, в третий раз — ногу мне перебил. Видишь, хромаю.